Вскоре после ухода доктора пришла госпожа Томин. Впрочем, Аурин ожидала ее прихода и не слишком удивилась. Она только сказала:

— Вы не должны так часто навещать меня, госпожа. Если я вам понадоблюсь, нужно лишь позвать.

— Прелесть высокого положения заключается в том, что я могу поступать так, как мне хочется, — усмехнулась госпожа Томин, — не всегда, конечно, но в этом случае — да. И потом, я сама знаю, как должна поступать. Очень мило, что ты решила напомнить мне об этом. Но не тебе учить меня правилам поведения. Как ты можешь это делать, если сама не имеешь о них никакого представления?

Аурин хмыкнула и низко склонила голову в знаке почтительного смирения. Этот жест, однако, никого не обманул. Госпожа фыркнула.

— Могу я задать вам один вопрос, госпожа?

— Только не о цветах.

— Но я хотела бы спросить именно о цветах.

— Я ничего ее могу сказать тебе, Аурин. Оставим эту тему. Я хочу, чтобы ты объяснила мне, зачем обрезала волосы.

— Пришлось, — девушка пожала плечами, — как бы вы поступили на моем месте, если бы проснулись утром, посмотрели на себя в зеркало и увидели, что на левой стороне волосы у вас до пояса, а на правой — едва закрывают ухо?

Госпожа Томин сделала большие глаза.

— Хочешь сказать, они выпадают столь затейливым образом?

— Полагаю, нет. Они были обрезаны.

— Рэкти, — вырвалось у женщины.

— У меня тоже возникла эта мысль. Ведь кроме нее никому в голову не пришло бы… Или пришло?

— Это могла сделать только Рэкти, — брови госпожи сошлись в одну прямую черту, — значит, она перешла к активным действиям. Какая гнусная месть!

— Да нет, — Аурин пожала плечами, невзирая на то, что это ей было строго запрещено делать, — самое обычное дело. И потом, я даже обрадовалась, узнав это.

— Почему? — изумленно ахнула госпожа Томин.

— Сперва я подумала, что они выпали.

— О, я понимаю тебя. Какая же дрянь! Она решила лишить тебя того, чем ты выделяешься среди других. Глупо. Рэкти следовало подумать о том, что ты выделяешься не только цветом волос.

— Ох, но она ведь не станет этого делать? — тут уже встревожилась Аурин.

Женщина посмотрела на нее с интересом:

— Что ты имеешь в виду, Аурин?

— Помимо волос, у меня есть еще и глаза.

Госпожа рассмеялась.

— Успокойся. Рэкти никогда не пойдет на это. Ведь это было бы слишком явно.

— А это не слишком явно, госпожа? — девушка указала на волосы.

— Ведь ты никому не сказала, что их отрезали, правда? Никому, кроме меня, поскольку мы уже говорили о Рэкти. Если б это было не так, ты уверила бы всех, что волосы выпали сами в следствие болезни. Либо ты сама их обрезала по собственной прихоти. Правильно?

— Да, — признала девушка, — именно так бы я и сказала. Но все равно, мне это не нравится. Что я должна делать?

— А что бы ты хотела? — госпожа Томин не сумела сдержать любопытства.

— Я бы с удовольствием обрезала бы ей волосы так, что она стала бы похожа на мокрого, взъерошенного ежа.

Женщина расхохоталась.

— Это было бы отрадное зрелище! Увы, не получится. Рэкти очень осторожна.

— Жаль.

— Я бы на твоем месте после случившегося велела служанке стеречь у двери всю ночь, Аурин.

Аурин подумала и признала, что это было, пожалуй, единственным возможным средством в ее ситуации. Месть могла и подождать, тем более, что гораздо сильнее девушка хотела убраться отсюда поскорее, чем заниматься мщением Рэкти, которая явно готова к нему.

— Я довольна, — с расстановкой произнесла госпожа Томин, — мой сын не на шутку обеспокоен твоим здоровьем, Аурин. Это говорит о многом. Особенно удачно вышло твое падение у бассейна.

— Я упала не нарочно, — пояснила девушка.

— Я этого и не говорила. Но ты не должна отказываться от помощи. Тем более, что это невежливо.

— Пять минут назад вы сами сказали, что я не имею представления о правилах поведения. Так чего же от меня ждать?

— Правда твоя, ждать от тебя нечего, — нахмурилась госпожа, — тем более, что это совершенно бессмысленно. Учить тебя — все равно, что биться лбом в дубовые ворота.

Аурин хихикнула.

— Здесь нет ничего смешного. Любая другая девушка на твоем месте давно бы запомнила, как следует себя вести.

— Тогда почему бы вам не взять эту любую другую девушку и не воспитывать ее всласть, госпожа?

Это уже была откровенная дерзость, но госпожа Томин снесла ее более чем мирно. Она даже соизволила улыбнуться.

— Поверь, я так бы и сделала. Но моему сыну нравится не любая другая девушка, а именно ты. Так что, делай то, что тебе велят. Нечего фыркать и морщиться. Ты еще слишком слаба, чтобы ходить самостоятельно. Тебя качает из стороны в сторону как былинку на ветру. И не спорь, сделай милость.

— Меня качало именно от ветра, — не смолчала Аурин, — я забыла положить в карманы по булыжнику.

Госпожа Томин измерила ее пристальным взглядом и покачала головой.

— Когда я говорила, что быстрый ум — украшение беседы, я не имела в виду сарказм.

— А что?

— Хватит. Ты уже бледна, как смерть. Тебе плохо?

Аурин и в самом деле неважно себя чувствовала. То есть, неважно по сравнению со своим обычным состоянием во время болезни. У нее кружилась голова. В ушах шумело и подташнивало слегка. С лица исчезли последние краски, так что неудивительно, что госпожа это заметила.

— Слегка, — отозвалась девушка.

— Я так и думала.

Она незамедлительно послала за доктором и решительной рукой толкнула Аурин на подушки.

— Лежи и не вздумай вставать. Сейчас придет Илли и осмотрит тебя. И все будет хорошо.

Госпожа оказалась права лишь в одном: доктор на самом деле пришел, но лучше Аурин не стало. Он встревожился, велел Кие принести ужин и заставил больную съесть все до кусочка, хотя она при этом кривилась и морщилась.

— Мне это не нравится, — покачал он головой, — совсем не нравится. Вы совершенно не хотите есть, госпожа, это неестественно. Неужели, яд трескучки сказался на вас таким странным образом? Одна надежда, что долго это не продлится.

Доктор принес еще своего чудодейственного настоя, проследил, чтобы Аурин его выпила, корча при этом уже совершенно немыслимые гримасы, а потом распорядился:

— Немедленно ложитесь спать, госпожа. Вам нужно больше отдыхать и меньше ходить.

— Вряд ли у меня получится отдыхать еще больше. Я и так целыми днями маюсь от безделья.

Он посмотрел на нее с таким видом, словно девушка сказала что-то совершенно немыслимое. А потом заметил:

— Вам следует серьезнее относиться к собственному здоровью, госпожа.

— Ну ладно, ладно, я уже ложусь.

И Аурин легла в постель с самым чинным видом, на который только была способна. Она долго не могла заснуть, размышляя о своем недомогании. Отсутствие аппетита ее не слишком беспокоило, в конце концов, от этого не умирают. Достаточно принимать пищу три раза в день. Точнее, давиться ею, но с другой стороны это уже нюансы. Больше ее беспокоила фенхия. Это было непонятно, а потому тревожило девушку сильнее. Почему ей вдруг стало дурно от запаха этих цветов? Только ли потому, что доктор Илли прав, она слишком слаба для столь сильных запахов? Но тогда почему все так испугались? Это что-то значит, в этом есть какой-то тайный смысл, но никто не хочет ей его разъяснять. Предрассудок? Но почему этот предрассудок сработал именно с ней?

На эти вопросы у Аурин не было ответов, одни только предположения. А на предположениях далеко не уедешь.

Утро принесло ей еще один сюрприз.

Открыв глаза, девушка повернулась на левый бок и застыла. Прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки находилась змея. Заметив ее движение, она поднялась и угрожающе зашипела.

Аурин смотрела на нее, не в силах пошевелиться и даже свободно вздохнуть. Змея была настроена агрессивно, слегка раскачивалась, предупреждая о своих намерениях, ее язык периодически высовывался из пасти. Никуда уползать она не собиралась.

Девушка лихорадочно размышляла, как ей выйти из этого ужасного положения. Положение было не просто ужасным, оно было отвратительным. Она даже не могла позвать на помощь, опасаясь разозлить змею и спровоцировать ее на нападение.

На лбу у Аурин выступил холодный пот. Сколько еще она сможет не двигаться? У нее уже начала затекать рука. Осмелившись отвести взгляд от змеи, девушка осмотрела комнату в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы ей хоть как-то помочь. Но не обнаружила ничего. Поблизости не было даже светильника, чтобы стукнуть змею по голове. Это в том случае, если она сумела бы попасть по назначению.

Аурин затрясло от страха и дурных предчувствий. Мало ей было неприятностей, теперь еще и это. Боги, за что? Что она такого сделала?

Тут отворилась дверь и в комнату вошла ничего не подозревающая Кие.

— Доброе утро, госпожа, — сказала она, улыбаясь, — как вы себя чувствуете?

Аурин попыталась подать ей хоть какой-то знак глазами, но либо взгляд ее был недостаточно выразителен, либо Кие была слишком непонятливой.

— Что? — недоумевающее спросила она, делая шаг по направлению к госпоже.

— Чшш-ш, — прошипела Аурин, кося глазом на змею.

Та, было, качнулась в сторону служанки, но другая жертва была ближе и угрожала ей больше, судя по звукам, которые издавала.

Аурин видела до мельчайших деталей, как змея распрямляет кольца, совершая прыжок в ее сторону. Он был молниеносным, но ее руки действовали быстрее разума. Не понимая еще, зачем она это делает, девушка рванула с себя одеяло и накрыла змею, не успевшую сообразить, в чем дело и изменить траекторию своего прыжка.

Подскочив так, словно в ней распрямилась какая-то пружина, Аурин скрутила одеяло в жгут и схватив светильник, с размаху опустила его сверху несколько раз.

Только тогда до Кие начал доходить смысл происшедшего. До того она стояла, вытаращив глаза и раскрыв от изумления рот.

— Боги! — взвизгнула она, — это кобра!

Потом служанка издала дикий вопль и вылетела за дверь с такой скоростью, словно ей прижгли пятки.

Аурин, не реагируя на это, взгромоздила на скрученное одеяло маленький столик и села на него сверху. Сейчас бы ей копье, то самое, с которым охотятся на трескучек. Но поблизости не было даже кинжала, а оставлять свою добычу на произвол судьбы девушка опасалась.

Но помощь подоспела быстро. Кие вернулась не одна, а с двумя слугами, дюжими молодцами, которые не теряя времени даром, выхватили боевые ножи и в одно мгновение располосовали одеяло в клочья, а вместе с ним и то, что было там завернуто.

Аурин кинула взгляд на то, что осталось и ее затошнило. Она увидела останки змеи, теперь не оставалось никаких сомнений в том, что она уже не сможет никого ужалить. И более того.

Отвернувшись в сторону, девушка зажала рот рукой.

— Уберите это, — прошипела Кие не хуже кобры, — быстро. Не видите, госпоже плохо.

Глубоко вздохнув несколько раз, Аурин сумела прогнать тошноту, но не слишком далеко.

— Какая гадость, — выдавила она, скривившись.

Служанка подала ей стакан воды и усадила ее на циновку.

— Госпожа, успокойтесь, все уже позади, — увещевала она ее, — змея сдохла, все в порядке.

При упоминании о змее, проглоченная вода полезла обратно и Аурин вновь пришлось бороться с тошнотой.

— Доктор сейчас подойдет, — торопливо добавила Кие.

— Мне не нужен доктор, — девушка скорчила гримасу, — мне нужно, чтобы это дрянь убрали.

— Эту дрянь уже почти убрали, — отозвалась служанка, — потерпите еще пару минут. Эй, вы, поживее! — повысила она голос на слуг, — заснули там, что ли? Вот болваны! Не нервничайте, госпожа.

— Я не нервничаю. Со мной все в порядке.

— Конечно, госпожа, конечно, — согласилась Кие, — но он все равно придет, чтобы убедиться в этом. Вон, кажется, он уже идет.

— Я с вами спячу, — проворчала Аурин.

В самом деле, дверь отворилась и вошел доктор Илли, заранее нахмурившись и качая головой.

— Госпожа, ай, ай, ай, — выдал он, подходя ближе, — надеюсь, она не укусила вас? Ай, какое ужасное происшествие!

— Конечно, она меня не укусила, — подтвердила немного раздраженная Аурин, — не успела.

— Не понимаю, как сюда могла заползти кобра? — тут доктор уставился на Кие, сдвинув брови, — ты должна следить за порядком в этой комнате.

— Да, господин, — поклонилась Кие, — вечером я тщательно осмотрела всю комнату, господин. Никакой змеи и в помине не было.

— Тогда откуда она взялась?

— Не знаю, господин. Я смотрела, клянусь богиней Манн! И дверь была закрыта, — она вытаращила от страха глаза, всерьез начиная опасаться, что ей достанется за нерадивость.

— Она не могла с потолка свалиться! — разозлился доктор Илли, — откуда-то ведь она взялась! Ты плохо закрыла дверь, ленивая чертовка!

Кие заревела.

Аурин покачала головой, стараясь не морщиться от громких звуков. У нее началась головная боль.

— Ее нужно велеть выпороть, госпожа, — заявил врач, — чтоб впредь неповадно было.

— Дверь была закрыта, — отозвалась девушка, — я видела.

— Это еще ни о чем не говорит. Она могла выйти, потом зайти, а кобра тем временем, не теряя времени даром, заползла сюда. Хватит реветь, дура, — дернул он Кие за руку, — в следующий раз будешь умнее.

— Я не выходила, — провсхлипывала та, — не выходила. Не выходи-и-и-ла!

— Да перестань ты выть! — не выдержала Аурин, — у меня от твоих воплей голова раскалывается.

При этих словах доктор Илли вспомнил о своих обязанностях и занялся осмотром.

— Вам обязательно нужен свежий воздух, госпожа, — заключил он, закончив пичкать ее лекарствами, — пусть эта нерадивая гусыня сводит вас прогуляться и не отходит ни на шаг, — доктор мотнул головой в сторону расстроенной, все еще всхлипывающей служанки, — и не нюхайте никаких цветов, во имя богини!

Больше книг на сайте —

— Хорошо, доктор Илли, — кивнула Аурин, — я и не собиралась этого делать. А вы, пожалуйста, не говорите никому о кобре. С меня хватит всеобщего внимания и без того.

— Разумеется, госпожа, разумеется, — закивал он согласно, — у меня и в мыслях не было делать это. Вам нужен покой и полной спокойствие. Полежите немного, придите в себя, а потом — на прогулку.

Аурин выполнила его предписания в точности. Правда, полежала она подольше, так как совершенно выдохлась после сражения со змеей. Но ее меры предосторожности против излишних разговоров были бесполезны. Слуги разнесли эту весть по дому со скоростью ветра. Вскоре в доме не было ни одного человека, кто бы не слышал об этом происшествии хоть краем уха. И что самое интересное, оно обрастало все новыми и новыми подробностями. Скоро Аурин пришлось узнать о некоторых версиях. Первой была Фодэ.

Забыв даже поздороваться, что было удивительно для столь вежливой девушки, она подхватила Аурин под локоть и зачастила:

— Боги, где вы могли этому научиться, гимин? Я слышала, что этому искусству учат лишь жрецов бога Ши-и. Но я никогда не думала, что там есть еще и жрицы.

Ничего не понимающая Аурин остановилась и приподняв брови, спросила:

— О чем это вы? Я что-то не пойму, что случилось?

Фодэ перевела дух и пояснила:

— Лишь жрец бога Ши-и может это сделать. Но для этого нужно пройти несколько ступеней мастерства.

— Жрец какого бога? — спросила девушка, не зная, о чем спросить еще.

Она не понимала решительно ничего.

— Ши-и, — гораздо тише повторила Фодэ, глядя на нее немигающими глазами.

— Что это за бог?

— Повелитель змей, — теперь недоумевала наложница.

— Никогда о таком не слышала.

— Но как же? Вы ведь поймали ее в точности так, как…

— Кого «ее»?

Аурин по-прежнему ничего не понимала, но уже начинала догадываться, что каким-то боком это касается утреннего происшествия.

— Как это, кого? Змею. Вы поймали ее в тот момент, когда она прыгнула на вас, сдавили ей шею и открутили голову. Умоляю вас, скажите мне, где вы этому научились? Я никому не скажу, обещаю.

— Как это, я поймала змею и открутила ей голову? — изумилась девушка, — чем это?

— Рукой, — удивилась ее непонятливости Фодэ.

— С ума сойти, — отозвалась Аурин, — да, я ее поймала, но это было одеяло, а не рука. Я успела выставить вперед одеяло и замотала змею в него. Но поймать змею рукой? Надо же придумать! Никогда не стала бы даже пробовать. Что я, спятила? Кто это вам сказал?

— Моя служанка, — ответила наложница, начиная понимать ситуацию и фыркнув, — значит, она приврала немного.

— «Немного», — проворчала ее собеседница.

— Но все равно, остановить змею одеялом… Как вы успели это сделать, гимин?

— Сама не знаю, — Аурин пожала плечами, — это было единственное, что оказалось у меня под рукой. Тем более, что вошла Кие и спугнула ее, а она на меня бросилась.

Фодэ посмотрела на девушку уважительным взглядом.

— Все равно, это очень сложно, вот так поймать змею.

— Мне очень не хотелось, чтобы она меня укусила, — начала оправдываться Аурин, почему-то посчитав себя виноватой, что не открутила кобре голову.

— Как вам повезло! Поверить не могу, вам уже второй раз крупно повезло. Вы не умерли от укуса трескучки и спаслись от змеи. Сами боги хранят вас, гимин.

— Ну, я не знаю. Лучше бы они хранили меня не от смерти, а от причин.

Она ничего не могла сказать относительно богов, все же, укус трескучки трудно объяснить, но уж змею-то она сама остановила. Своими собственными руками, то есть, не руками, а одеялом. Но суть от этого не меняется.

— Вам нужно завести мангуста, — посоветовала ей наложница, — и в этом я могу вам помочь. Я знаю человека, который может доставить сюда мангуста, конечно, за определенную плату.

— Сколько? — поинтересовалась Аурин из чистого любопытства.

Денег у нее до сих пор не было. Госпожа Томин не спешила с ней расплачиваться, и у девушки было подозрение, что этого никогда не случится. Как только девушка выполняла условие договора, выяснялось, что это было вовсе не условием, а лишь вступлением к настоящему делу.

Фодэ назвала цену. Аурин присвистнула, за что была вознаграждена восхищенным и одновременно упрекающим взглядом новой подруги.

— Никогда больше так не делайте, гимин. Для девушки тонкого воспитания это неприлично. Хотя, — тут она понизали голос, — я тоже умею свистеть. Тори учил меня для одного из номеров. Помню, мы насвистывали песенку. Но теперь, — она вздохнула, — теперь приходится забыть об этом.

— Случайно вырвалось, — усмехнулась Аурин, — когда я услышала цену, то не могла сдержаться. Неужели, мангуст стоит так дорого?

— Маленький мангуст, — уточнила Фодэ, — детеныш.

— А большой?

— Два посвистывания.

Аурин посмотрела на нее, широко раскрыв глаза, а потом расхохоталась. Фодэ не долго колебалась и присоединилась к ней. Кие лишь недоуменно переводила взгляд с одной на другую, но не решалась вмешиваться. Тем более, обе девушки прекрасно знали о том, что даме тонкого воспитания и столь высокого положения очень неприлично сотрясать воздух столь громким хохотом. Их смех должен напоминать журчание воды в ручейке или звон колокольчика, Ну, на худой конец, перестук маленьких камешков, но никак не гусиный гогот.

Впрочем, девушки скоро успокоились и весело переглянулись.

— Отличная шутка, — выдохнула Аурин, — очень хорошая. Давно я так не смеялась.

— Я привыкла, — пояснила Фодэ, — у меня была такая работа. Ведь бродячим артистам приходится не только ходить по канату и метать ножи, но и развлекать публику.

— Вы скучаете по всему этому, Фодэ?

Та вздохнула:

— Иногда. Правда, тогда я была очень часто голодной, грязной и дрожащей от холода. Но я была свободна. Может быть, вы меня не поймете, но это очень много значит.

— Я очень хорошо вас понимаю. Ведь я тоже не вышивала картины, а ловила рыбу. Никто не делал мне замечаний, что я слишком громко хохочу или свищу в неподобающее время. Правда, Иоти частенько меня колотила.

Фодэ философски заметила:

— Кого не колотили! У меня на спине рубцы, которые до сих пор не сходят. Мой папочка обожал воспитывать меня с помощью палки. Разумеется, до того, как горячительные напитки свели его в могилу.

— Госпожа, — не на шутку встревожилась Кие, — вам пора возвращаться, госпожа. Вы совсем продрогли.

Ей очень не нравилось, куда зашла беседа девушек и куда она еще может зайти, если это не остановить.

— В самом деле, — неожиданно поддержала служанку Фодэ, — вы еще не совсем здоровы, гимин. Нужно беречь свое здоровье. Идите в дом. Я не хочу, чтобы госпожа Томин подумала, что я не слежу за вашим самочувствием.

— За ним следит доктор Илли, — возразила Аурин, — а он сам велел мне идти в сад.

— Но не находиться в нем так долго, госпожа, — сказала Кие, — уже почти вечер.

— Да мне совсем не холодно, — отмахнулась девушка, — и я прекрасно себя чувствую.

— Не спорьте, гимин, — Фодэ взяла ее за руку, — пойдемте. Вы уже побледнели. Того гляди, снова в обморок упадете.

— Нет, если вы не подсунете мне под нос цветы фенхии, — проворчала Аурин.

Тут побледнела Фодэ.

— Никогда не шутите этим, гимин. Никогда.

— Я не шучу, я просто не понимаю, в чем дело. Что скрывается за этими цветами? Объясните мне, гимин, почему мне от них плохо?

— О нет, — заторопилась та, — я не могу… я не должна…

— Я никому не скажу, — Аурин удержала ее за руку, — ну пожалуйста, Фодэ, расскажите мне. Я буду молчать, как рыба.

Наложница колебалась, поглядывая на Кие и раздумывая, не проболтается ли та. Но потом решила, что обращать внимание на служанок — ниже ее достоинства.

— Видите ли, — начала она шепотом, — это очень старое поверье. В нем говорится, что тот, кто понюхает цветы фенхии и потеряет сознание — не жилец на этом свете. И даже больше, — тут ее голос понизился так, что последние слова Аурин угадала лишь по движению губ, — это указывает на жертву, на человека, который умрет не своей смертью.

Воцарилось молчание. Фодэ с опаской смотрела на Аурин, ожидая слез или истерики, но та похоже и не думала так поступать. Она долго и задумчиво дергала себя за короткую прядь волос, смотря прямо перед собой. А потом сказала:

— Что-то в этом духе я и подозревала.

— И вас чуть не укусила змея, — напомнила наложница.

— Вы думаете, на это указывали цветы фенхии? Но ведь змея меня не укусила.

— Вам следует быть очень осторожной, гимин. Предостережение просто так не делается.

Распрощавшись с ней, Аурин все еще в задумчивости зашла в дом и отправилась к себе, поддерживаемая заботливой Кие. Но задумчивость не помешала ей заметить какую-то суматоху кругом. Мимо нее промчалось несколько служанок и как будто этого было мало, последняя с грохотом уронила кувшин с водой, обрызгав стены и саму Аурин. После чего громко взвизгнула и подпрыгнув, умчалась.

— Спятила она, что ли? — проворчала девушка, отряхивая платье, — неужели, я такая страшная? Кие, у меня все в порядке с лицом?

— Да, госпожа, — подтвердила не менее удивленная служанка, — вы немного бледны, но в остальном — как обычно.

— Рога у меня тоже не выросли, волосы дыбом не стоят, а глаза не пылают зеленым огнем? Может быть, я уже вылитая краути? — Аурин начала потихоньку распаляться.

— Выпороть ее надо, — рассудила Кие, — если хотите, я поговорю с Мали. Где он таких дур набирает?

Она отворила дверь комнаты и остолбенела. Аурин мрачно отодвинула ее в сторону и вошла вовнутрь, ожидая самого худшего. И ее предчувствия оправдались.

Все в комнате было перевернуто вверх дном. Повсюду валялись вещи, а посреди этого разгрома сидела пожилая женщина, раскачиваясь из стороны в сторону и довольно громко выла на одной ноте. Аурин, заморгав, попятилась.

Как будто этого было недостаточно, двое слуг деловито выбрасывали одежду из сундуков, один из них скрылся внутри почти наполовину, а второй его поддерживал.

Очнувшись, Кие шагнула вперед и громко рявкнула:

— Что это вы творите, негодяи? Как посмели?! Вам надоело носить головы на плечах?

Слуги вздрогнули, один обернулся, второй рухнул внутрь сундука, впрочем, скоро выбравшись оттуда со сконфуженным видом.

— Ты чего орешь? О Боги! — воскликнул один, позеленев от страха, — кто это?

Аурин оглянулась, ожидая увидеть за своей спиной нечто страшное, но обнаружила лишь открытую дверь.

— Где? — ничего не понимая, спросила служанка.

Слуга вытянул вперед руку, а потом они оба рухнули на колени и стукнулись лбами об пол.

— Я что-то…, - начала Аурин, но не закончила.

Не потому, что ей помешали, просто она не знала, что вообще можно сказать на это. Двое слуг методично бились лбами об пол, а женщина выла, не прерываясь, словно ей не нужно было дышать.

Кие с огромными глазами молча взирала на это всеобщее помешательство.

— Они заболели, — наконец решила Аурин, — какая-то странная, но очень заразная болезнь с ними приключилась. Знаешь что, Кие, может быть уйдем отсюда? А то вдруг подцепим эту дрянь.

— Там, в коридоре то же самое, — хрипло заметила служанка, — помните, вас водой облили?

— Но что же делать? Может, позвать доктора Илли? Он их вылечит.

— Я их вылечу, — Кие шагнула к уцелевшему кувшину с водой, своими размерами достигавшим ее бедер, с трудом подняла его и единым махом опрокинула на воющую женщину.

Разумеется, это помогло. Та сразу же замолчала, наверное, захлебнулась. Не тратя времени даром, Кие направилась к слугам и повторила процедуру лечения.

Они оба подскочили и почти хором завопили:

— Что ты делаешь, дура? Спятила?

— Это вы спятили, — не осталась в долгу служанка, — зачем вещи госпожи выкидываете? Учтите, князю будет все известно о вашем дурном поведении.

Мокрая женщина, встряхнувшись, подскочила и налетела на Кие с диким воплем, при этом вцепившись ей в волосы.

— Да что же это она все орет? — поморщилась Аурин, отходя в сторону, чтобы ее не задели ненароком, — вас что, бешеные собаки покусали?

Она уже всерьез подумывала позвать охрану и растащить спутанный клубок, состоящий из ее служанки, пожилой, но очень активной женщины и двоих слуг, которые не долго думая, включились во всеобщую свалку, но этого не потребовалось.

В комнату влетел доктор Илли, за ним князь и госпожа Томин. Вид у двоих последних был полубезумным. Окинув взглядом помещение, доктор громко рявкнул:

— А ну, прекратить немедленно!

Вопли прекратились, клубок распался. Пожилая женщина издала напоследок особенно громкий вопль, от которого зазвенело в ушах и слава богам, замолчала.

Аурин окинула взглядом встрепанных слуг с многочисленными царапинами на лицах, вздыбленные волосы Кие и синяк под ее глазом, перекошенную одежду ее противницы и залилась смехом, согнувшись почти напополам.

— Ну, ну, — добродушно произнес доктор Илли, — успокойтесь, госпожа. Они, конечно, немного перестарались.

— О Боги, — выдохнула госпожа Томин, — она жива.

— Еще как жива, — кивнул Илли, — я же говорил вам, госпожа, все это выдумки глупых слуг.

Немного придя в себя, Аурин спросила:

— Какие выдумки?

— Видите ли, госпожа, под дому расползся нелепый слух, что вас укусила кобра и вы того… хм, отдали богам душу.

— Да? — удивилась девушка, — а Фодэ сказала мне, что я поймала ее голыми руками и открутила голову. Но все-таки, зачем они выкинули вещи из сундуков? И почему эта женщина так странно выла?

Тут фыркнул князь. Пока он давился от смеха под неодобрительным взглядом матушки, доктор объяснил и это.

— Они, хм, искали ваше тело, госпожа. Подумали, что его кто-то… э-э-э… украл. А эта женщина, она, хе-хе-хе, плакальщица. Это ее, как бы вам сказать, ну, работа, что ли.

Аурин снова хихикнула и кивнула головой.

— Это я понимаю. И все же, звуки, которые она издавала, немного странные. Они и мертвого напугают.

Госпожа Томин шагнула к ней и взяла за руку:

— Пойдем, Аурин. Здесь слишком грязно, — тут она метнула грозный взгляд на слуг, на Кие в частности, — тебе нужно прийти в себя, пока здесь уберут.

Слуги тут же принялись бестолково суетиться, увеличивая и без того сильный беспорядок в помещении. Аурин фыркнула напоследок и отправилась за госпожой.

Ее привели в просторную комнату и усадили на циновки. Господа Томин хлопнула в ладоши и вскоре служанка внесла чай.

Делая глоток, Аурин вспомнила, что со всеми треволнениями этого дня совсем забыла позавтракать. Задумчиво посмотрев в окно, признала, что пообедать тоже. А если уж на то пошло, то и поужинать. Но вот странно, она не испытывала никаких неприятных ощущений.

— Мне это не нравится, — внезапно сказал князь, нарушая установившуюся тишину, — как кобра могла попасть в комнату? Сколько живу, такого не припоминаю.

Госпожа Томин кашлянула. Потом сказала:

— Возможно, окно было открыто. Аурин, окно было открыто?

— Кажется, да. Впрочем, я не помню. Во всяком случае, оно должно было быть закрыто.

— У меня такое впечатление, что…, - князь запнулся и взглянул на мать, — как вы считаете, матушка? Это не случайность, ведь так?

— Что вы хотите этим сказать, сын мой?

— Змея появилась там не по своей воле.

— Но такое случается, господин, — сказала Аурин, — змеи иногда заползают в жилища. Так же, как и скорпионы.

— Только скорпионов здесь и не хватает, — отозвался он глубокомысленно.

— Да, а еще бывает, крысы перегрызают горло спящему, — почти радостно добавила девушка, вспомнив о такой возможности, — ну это если они очень голодные.

Госпожу Томин передернуло.

— В любом случае, с этой ночи около вашей комнаты будет сидеть слуга, гимин.

— Зачем? — удивилась она.

— Следить, чтоб змеи, крысы и прочая нечисть туда не пробирались.

— Я не понимаю, господин, — Аурин помотала головой, — вы полагаете, что они заползают через дверь?

— Нечисть бывает разная, гимин, — загадочно заключил он.

Госпожа Томин не менее загадочно молчала. Аурин оглядела их по очереди и произнесла:

— Это какая такая нечисть? Краути, что ли?

— Ты еще скажи: демоны, — фыркнула госпожа, — не болтай лишнего.

— Тогда объясните, что именно вы имеете в виду?

— Совершенно ничего, Аурин. Просто тебе следует быть более осторожной. Ступай к себе. Думаю, твоя комната уже убрана, хотя этих слуг нельзя упрекнуть в излишней старательности.

Аурин фыркнула и поднялась на ноги, отставив чашку. Она хотела сделать шаг вперед, но тут страшная слабость покачнула ее и свалила на пол. Она упала прямо на чашки, и успела лишь прикрыть руками лицо, вовремя сообразив, чем это может ей грозить.