Хаос хотела бы не слышать этого, но, несмотря на все свои старания, она очень четко слышала каждое слово. У нее было ощущение, словно она находится на операционном столе, где ей вырезали сердце. Она была так напугана, что не могла пошевелиться. Каждое слово, что он произносил, вонзалось в нее, рассекая плоть, пока вся ее грудь не запылала от его бьющих наотмашь слов. И затем он произнес это. Он забрал ее жизнь прямо на этой дороге.

- Что если Шантиль все еще жива?

Песочные часы, олицетворяющие ее жизнь, внезапно перевернулись. Теперь это лишь вопрос времени. С ней будет покончено. Ее время вышло. Но не было ощущения печали или страха, ее тело и разум уже давно знали об этом исходе. Всегда знали об этом. Боль душила ее, и это было нормально, потому что с болью она хорошо знакома. Она в абсолютной полноте познала на себе все виды агонии и пыток. Нужду. Эти чувства стали привычными для нее.

- Я должен это выяснить, дядя Джо, мне необходимо знать правду. А что если она жива?

Его отчаянное желание узнать, жива ли она, было подобно огромному валуну, который всей тяжестью придавил тело, обескровливая его. Он так сильно любил свою Шантиль. Конечно, он любил ее. Так же отчаянно, как и она любила его. Хаос тоже любила его и настолько сильно, что готова была отдать ради него все. Даже если это означало смерть для нее самой, да, она поможет ему снова стать счастливым. Даже если она не умрет на самом деле, а просто перестанет существовать. Это не было таким уж гиблым местом, это было безопасное место, где никто не смог бы ее достать.

Она поможет ему найти его прекрасную Шантиль... чтобы он был счастлив. Если Мастер ее забрал, то она должна быть в числе новеньких.

- Нам нужно как можно быстрее убираться из этого штата, пока тебя не схватили, сынок, или не схватили всех нас.

- Я не могу просто так уехать.

- Мы можем вернуться! - прошипел дядя.

- Но она не должна знать об этом.

- Кто?

- Хаос, это ее расстроит. Я не хочу ее расстраивать.

Слезы хлынули из глаз Хаос, когда она улыбнулась его заботе о ее чувствах. Хотя Соломон, скорее всего, беспокоился, что с ней рядом ему будет сложнее найти Шантиль. Но она бы никогда не сделала ничего, препятствующего его желаниям. Она бы приложила все свои усилия помочь ему найти любимую. Он заслужил это больше, чем кто-либо другой. Ее ангел, вот кем он был. Даже если бы Хаос прожила три миллиона жизней, она бы никогда не смогла любить его так, как он того заслуживал. Он был таким хорошим, очень хорошим. И она безмерно счастлива быть частью этого божьего благословения, даже на сравнительно недолгий срок. Соломон был великим даром Господа. Вот на чем она должна сосредоточиться. На том, что ей удостоилось вкусить райское блаженство, когда она была всего лишь пешкой в аду.

- Для начала мы покинем штат, а затем уже вернемся.

- Отлично. Мне нужно найти безопасное место для Хаос, я не могу позволить, чтобы она вернулась туда. Неважно, что случится со мной, она больше ни за что не вернётся в этот город.

- Согласен.

* * *

Соломон не мог заснуть. Он лежал с открытыми глазами, его слух был настороже, во всем теле он ощущал борьбу, находясь в состоянии полной готовности среагировать на опасность, но его голова была полна миллионом мыслей. Страх быть обнаруженными, мысли о Шантиль, Хаос, его маме и отце. И все они сталкивались в его сознании, внося путаницу в сердце. Господи, он никогда не задумывался о том, чтобы встретиться с этим лицом к лицу, но знал, что должен сделать это. Что если Шантиль жива? Что если он найдет ее? Как же Хаос? Что ему делать? Как правильно поступить?

Ответ на этот вопрос приводил его в ужас. Что если то, чего он хотел, было нравственно неправильным желанием? И какое решение в этой ситуации было нравственно верным? Он связал себя узами брака с Хаос. Но Шантиль была его первой женой, даже несмотря на то, что свадьба так и не состоялась. Но все эти рассуждения казались такими бесполезными, когда признаки того, что она осталась живой, были настолько неявными. Но, несмотря на призрачную вероятность, ему предстояло обдумать это. Он должен разобраться и принять решение прямо сейчас. Он чувствовал отвращение, задавая себе этот вопрос: кого он хотел больше. Хаос или Шантиль. Однако выбор должен быть сделан и сделан прямо сейчас, пока он не зашел слишком далеко с Хаос. Но насколько правильным было решение прекратить отношения с ней? Это бы убило ее.

Вся эта ситуация была такой неправильной. Но после того, как Соломон думал об этом всю ночь напролет, пока Хаос лежала рядом с ним, вцепившись в него мертвой хваткой, он, кажется, принял верное решение - оставить все как есть. По крайней мере, до того момента пока он не обнаружит больше доказательств того, что Шантиль все еще жива.

Придя к этому решению, Соломон притянул Хаос ближе. Девушка всхлипнула, и он понял, что она плачет. Он приподнял ее лицо и поцеловал в губы.

- Что случилось, Красавица?

На него обрушилось осознание, что она, возможно, догадалась, что он думает о Шантиль. Блять. Его вопросы могли навести ее на эти размышления.

- Просто напугана, - тихо выдохнула она.

- Чем? - он погладил щеку тыльной стороной пальцев, его сердце раскололось на миллион осколков от ее слов.

- Просто… не хочу, чтобы тебе еще причинили боль, вот и все.

Он бесшумно выдохнул, прикрывая глаза.

- Я понимаю, милая. Я тоже напуган. Мы будем очень осторожны.

Девушка кивнула и прижалась к его груди, и за тридцать минут до рассвета Соломон, наконец, смог заснуть.

* * *

Они шли по лесу в полной тишине большую часть дня, останавливаясь только для того, чтобы перекусить тем, что Джо добывал им, пока они продолжали свой путь. Соломон испытывал невообразимый голод, но не жаловался, благодарный и за те крохи энергии, который получал от пищи. Господи, как же хотелось пить. Но путь, пролегающий вдоль дороги, подразумевал отсутствие воды.

Кроме того, им нужно было как-то скрывать этот неоновый знак, которым являлась Хаос. Поэтому его дяде пришла идея измазать ее платье грязью. И, милостивый Боже, сердце Соломона раскололось на миллион осколков при виде выражения на ее лице, когда он делал это. Словно вместе с платьем под слоем грязи были погребены и ее мечты. Когда он увидел слезы, собравшиеся в ее глазах, и то, как она старалась сдержать их, он подбежал к ней и, заключив ее лицо в свои ладони, начал осыпать поцелуями, обещая, что подарит ей намного больше вещей в будущем, пока его не обращающий ни на что внимания дядя заканчивал работу над маскировкой Хаос.

Дядя Джо передал Соломону пистолет, и тот убрал его в задний карман своих безразмерных брюк. В глазах Соломона Джо был настоящим гением, и он был чертовски благодарен за то, что тот находился сейчас здесь.

Еще одной причиной, по которой они проложили свой путь вдоль дороги, была вероятность, что каким-то чудом его отец мог выбрать именно эту дорогу, направляясь в город. Это было довольно сумасшедшим предположением, но также, бесспорно, являлось шансом для них, и неважно, насколько призрачным тот был, они не собирались его, черт побери, упускать.

Соломон наблюдал за Хаос, которая спотыкаясь шла впереди него. Она вела себя странно. Отстраненно и очень тихо. Он продолжал твердить себе, что это не было связано с разговором, который произошел между ними, и что это не имеет совершенно никакого отношения к его внутренним метаниям между Хаос и Шантиль.

Он чувствовал вину, но это никак не было связано с его чувствами к Хаос, это имело отношение к чувствам, связывающими его с Шантиль. После того как он тщательно разобрался со своим сердцем, Соломон понял, что как бы он ни любил Шантиль, Хаос была частью его души. И он никогда бы не смог изменить этого, и мысль о том, чтобы сделать это, обещала привести к невероятным разрушениям. Хаос принадлежала ему, а он принадлежал ей. Когда это дивное озарение снизошло на него, он понял, что это была чистая, безвозвратная и благословенная правда. И осознание этого даровало ему огромное облегчение, его желание быть с Хаос ощущалось очень правильным.

Все его сожаления и раскаяние касались только Шантиль, которая могла быть все еще жива, благодаря какому-то чуду. Он был уверен, что чувство вины было той причиной, по которой его тело ощущалось настолько отстраненным, словно он нуждался в большем подтверждении своего решения. Ему вновь необходимо было воссоединиться с Хаос, и это бы решило проблему. Что так же помогло бы избавить ее от всех сомнений, которые она могла испытывать. Если ее терзали догадки о том, что Шантиль могла быть жива, тогда, возможно, она думала, что он может оставить ее. При мысли о том, что он причинял ей боль, на него накатила тошнота, и Соломон чуть было не остановился.

- Стойте! - внезапно прошипел Джо, склоняясь к земле, и подавая знак рукой, чтобы они последовали его примеру.

Соломон поспешил к Хаос и приобнял ее, прижимая их лица друг к другу. Она надрывно ахнула, что подтвердило его догадки, что Хаос сомневалась в его чувствах.

Он накрыл ладонью ее щеку и прижал ближе к себе.

- Ш-ш-ш, - едва слышно произнес он, его ощущая, с какой силой забилось его сердце от доносившегося до них звука, проезжающей по дороге машины. Кто бы ни приближался к ним, он ехал ужасно медленно. В поле зрения появился старый пикап.

- Кто-то, кого мы знаем? – прошептал дядя.

Соломон покачал головой.

- Нет. Ты узнаешь машину, Красавица?

- Н-нет, - ответила шепотом Хаос.

Автомобиль проехал мимо, и они продолжили свой путь.

На сердце у Соломона стало тяжелее, когда он осознал, что, вероятнее всего, причинил Хаос боль своими вопросами о Шантиль. Внезапно его обуяло отчаянное желание остановиться и дать ей знать, какие чувства он испытывал к ней на самом деле. Он преодолел расстояние между ними и взял ее за руку. Она развернулась и посмотрела на него. О, черт. Боль в ее взгляде украла его дыхание.

Он притянул ее к себе, и в этот момент в воздухе прогремел звук выстрела. Они все низко пригнулись к земле, осматриваясь по сторонам.

- Что это было? - задохнулся Соломон.

- Похоже на выстрел.

В ту же самую секунду, словно поняв, чем это им грозило, Соломон и дядя Джо повернулись к источнику звука, и Соломон торопливо потащил Хаос за собой, крепко держа ее за руку.

Они услышали мужской голос еще до того, как увидели самого человека.

- Чертов сукин сын! Я загоню болт в его проклятую задницу, когда вернусь, только посмотри на это! Да тут дыра размером с задницу гориллы! Лживый, не чистый на руку сукин сын! Я надеру ему задницу и выгоню из города после всего этого.

Они пригнулись к земле, находясь на расстоянии десяти футов позади старого пикапа, наблюдая и вслушиваясь, в то время как незнакомец все бормотал и бормотал себе под нос, продолжая диалог с самим собой.

- Придется идти пешком, - произнес он. Затем последовало больше бормотания, которое сопровождалось руганью: - Черт бы побрал гребаные ямы.

Они переглянулись между собой. У него не было запасной шины? Черт!

- Что будем делать? – тихо спросил Соломон.

- Мы можем подождать, пока он вернется, и затем взять его грузовик, - предложил дядя Джо. - Или, когда он уйдет, можно завести двигатель с помощью замыкания проводов и вести машину на спущенной шине. Но этот вариант может повлечь за собой то, что нас могут остановить люди, которые нам совсем не нравятся.

- Мистер Мансард живет на этой дороге, - проговорила Хаос, в ее голосе сквозило беспокойство.

Они оба посмотрели на нее. И почему Соломон не догадался спросить, знает ли она, где они находятся? Потому что полагал, что ей немногое известно за пределами той дьявольской обители, где она выросла.

- Как далеко от этого места?

Она пристально всматривалась в гущу леса, сквозь деревья, переводя свой взгляд то влево, то вправо.

- Не могу сказать ничего конкретного, но я просто знаю, что он живет на Митхаус Роуд. Там находится дерево, в которое ударила молния, и ферма с двухголовой коровой.

- А кто этот мужчина? Он хороший человек? Это безопасно для нас?

Она отрицательно покачала головой, и Соломона затопило отчаянием.

- Там есть телефон? - спросил дядя Джо.

Соломон посмотрел на него.

- Что ты задумал?

- Я думаю, что вновь мог бы попытаться дозвониться своему брату. Я не знаю. Возможно, там есть машина, которую мы могли бы одолжить? - Джо изогнул бровь и вперился в него сердитым взглядом, делая упор на двойном смысле своих слов.

- Да. Мы могли бы подождать и пойти туда, когда стемнеет. - Он посмотрел на Хаос, которая, казалось, теперь была в ужасе. - Там есть животные?

- Я... да, большой рыжий кот. И две собаки, но у одной нет лапы. Другая очень злая, но она всегда на привязи.

- А кем тебе приходится этот мистер Мансард?

- Он доктор и ученый в Ордене. Но мне кажется, он очень некомпетентен в том, что делает.

- Почему? - поинтересовался Соломон, хотя он был больше чем уверен, что не хотел этого знать.

- Все врачебные обязанности, которые он исполняет, приводят к тому, что людей калечат или убивают. И это именно он проводит процедуру сшивания.

- Что за... сшивание? – спросил Джо, его слова были наполнены отвращением.

- Ну, это для девушек. Которые должны быть запечатаны в том самом месте, - она бросила быстрый взгляд на дядю Джо, смутившись.

- Блять, нет, - прошипел Соломон. – Черт возьми, нет, мы ни за что туда не пойдем.

Вздохнув, Джо провел рукой по лицу.

- Мы можем пойти туда и просто одолжить машину. Мне не нужно разрешение, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Иисусе. Каковы их шансы? Доктор-психопат жил у дороги, по которой они двигались? Похоже, так или иначе, они были обречены оказаться в логове самого дьявола.

- А если сделать так, - начал дядя, - мы просто пойдем туда, чтобы осмотреть место. Возможно, его не окажется дома, и мы сможем войти и воспользоваться телефоном? Сможем сообщить моему брату, где находимся, и затем найти безопасное место, чтобы спрятаться там и дожидаться его. Или, может, тот доктор оставил ключи в машине, и мы можем подождать до наступления темноты и затем взять ее. Не забывайте, у нас есть оружие.

Ах, да, еще один вариант развития событий, если предыдущие планы не сработают. Но почему-то Соломон был больше чем уверен, что все пойдет наперекосяк.

Хотя тут было кое-что еще. Они находились на расстоянии шаговой доступности от больного ублюдка, который, возможно, причинил боль Хаос и бесчисленному количеству других женщин. Имея в преимуществе элемент неожиданности и оружие, Соломон чувствовал, что эта идея стоила того, чтобы попытаться воплотить ее в жизнь.

Голод и ненависть сплелись воедино, пропитывая Соломона до самых костей и оседая на языке, оставляя отвратительное опаляющее послевкусие. Ужасающий образ ее сшитого влагалища стоял перед его глазами в течении нескольких секунд, и он позволил своему отчаянному презрению подпитываться этими кошмарными воспоминаниями о ее изувеченном теле. Чего бы он только не отдал за то, чтобы этот больной ублюдок получил по заслугам, он даже позволил бы Хаос посмотреть на это.

Соломон в ужасе осознал, о чем он думает. Хаос не нужно видеть подобное. Ему необходимо поддержать, а не усугублять ее психическое состояние.