Хаос продолжала смотреть через плечо на Соломона. Было сложно не замечать едва живых людей рядом с ним, тех, которых она помогала убивать. Она помогала держать этих людей взаперти, и теперь их, наконец, освободили. Несмотря на то, что их тела были едва живыми, все, что находилось внутри, давно мертво.

Мальчишка льнул к ней, как к спасительнице, совершенно не осознавая, что именно она помогла уничтожить его невинность. Они называли это лечением. Но Хаос не могла сейчас игнорировать голос, который звучал внутри нее. Плохие вопросы вырвались на волю, готовые помочь ей разобраться во всем. Только на данный момент не в чем разбираться, каждый из этих вопросов был задан самой себе уже давным-давно. И теперь на них получен ответ. На все разом. Все неправильно. Неправильно. Неправильно. Все, что она делала, было неправильным. Именно к этому осознанию подталкивали ее эти вопросы.

А она заставила их замолчать. Она была послушной. Игнорируя то, что было правильным, совершала то, что делало Мастера счастливым. Она делала это не для того, чтобы поступить правильно. А потому, что... хотела, чтобы ее похвалили. Приняли. Полюбили.

Она позволила многим людям страдать и умереть, лишь бы почувствовать это.

Она гораздо хуже, чем считала. Теперь, когда высвободились вопросы, все остальное, сокрытое в ней, тоже вырвалось на свободу. Как, например, ее способность видеть истину в том, что касалось ее самой. Она была очень мерзкой и злой. Хаос отчаянно желала, чтобы этих женщин вообще не было сейчас в машине, тогда она бы сидела рядом с Соломоном. Она не считала направление своих мыслей ошибочным, не думала о том, где могли бы находиться эти женщины, если бы не находились сейчас в машине. Если честно, ей было абсолютно наплевать, где они могли бы находиться, единственное, что для нее имело значение, - это быть с Соломоном. Прямо сейчас. Она, возможно, выбросила бы их полутрупы на обочину, если бы следовала своему злому умыслу. Именно такой она стала, именно в такого человека превратилась. Ей было абсолютно наплевать на окружающих, за исключением себя. Вероятно, ее волновала только судьба Соломона, ведь он был добр к ней. И сказал, что любит ее. Она так хотела верить в это. Но как она могла познать, что такое любовь? Хитросплетенья проклятья настигли и ее. Вот что происходит, когда вы отвергаете данные вам Богом дары. Проклятье сжирает дух. Она сполна получила то, что заслужила. Сердце дьявола.

Разум напомнил ей об оставшейся в Ордене бабушке, подтверждая эти мысли. Она даже не думала о ней. Вот в какой незначительной степени Хаос волновалась о других. Была ли она вообще жива? Мертва? Подвергалась пыткам? Кто знает. Хаос решила просто не думать о бабушке. Безмолвию наплевать. Хаос безразлично. А Красавице Соломона и подавно.

Сейчас они направлялись на встречу с настоящим отцом Соломона. Нет, приемным отцом. Мистером Крэтчем. Хаос улыбнулась про себя при мысли, что встретится с ним еще раз. Помнил ли он ее? Она была рада узнать, что он являлся отцом Соломона. Нет, приемным отцом, поправила она себя вновь. Кем же тогда были настоящие мать и отец Соломона? Об этом она размышляла на протяжении нескольких дней. Ей было грустно, что он не знал их. Или все же знал?

Наконец, они добрались до места встречи. Но все, что Хаос могла видеть, было лишь дорогой. Она вновь бросила взгляд через плечо на Соломона. Она скучала по нему. Хотела быть рядом с ним, чувствовать его прикосновения, пока могла. Казалось, в ее теле все еще велся внутренний отсчет. Скоро произойдет нечто плохое, и придет конец благословленному времени для них.

- Свет фар, - прошептал дядя Джо, вглядываясь в зеркало заднего вида.

- Он должен приехать с той стороны? - спросил Соломон, смотря в заднее окно на приближающуюся машину.

- Я не знаю, где он находился, когда мы связались с ним, поэтому точно не уверен, - Джо завел машину и снова поехал. - Я за то, чтобы быть готовыми сорваться с места, в случае неприятностей.

Хаос скользнула взглядом по мальчику. Ей не нравилось то, как он держал ее за руку. Это заставляло ее ощущать себя грязной лгуньей. Она заставила себя взять его за руку, полная решимости делать то, что казалось ей правильным. Она обнаружила, что ей приходилось делать совершенно противоположное тому, что она чувствовала и о чем думала большее количество времени.

- Это он, - пробормотал дядя, припарковав машину и заглушив двигатель.

- Можешь подождать здесь, Красавица? – спросил Соломон.

Она заставила себя кивнуть. Хаос хотела пойти с ним, но это было неправильно. Эгоистично, и она должна быть достаточно умной, чтобы понимать это.

Хаос слушала их голоса, звучавшие снаружи. Они обсуждали девушек, что находились в машине, решая, что делать с ними.

- Мы не можем отвезти их в больницу, - она узнала голос мистера Крэтча.

- А что, если мы поедем в Кентукки?

- Черт, нет, - проговорил мистер Крэтч. - В тех краях тоже много такой херни.

- Тогда в Огайо. Доедем до ближайшего медицинского учреждения, оставим их в припаркованном автомобиле возле входа скорой помощи и позвоним в службу 911, чтобы их забрали, - это говорил Соломон.

Хаос улыбнулась тому, насколько он был умен. И тому, каким добрым человеком он являлся. Насколько заботливым был. Она вспомнила, как он продолжал прикрывать этих женщин простыней и всегда заботился о безопасности. Он ангел.

Она больше не могла расслышать их разговор, они понизили голоса. И Хаос пронзила боль. Вероятно, сейчас они беседовали о его Шантиль и том, что им необходимо найти ее. Не желая, чтобы их слышала Хаос, это ее огорчит. Но она не была ребенком. Она могла принять правду. И ей не нравилось, когда от нее утаивали секреты, они сразу же начинали ощущаться как ложь и прочие грязные уловки.

Наконец, мужчины вернулись в машину и поехали дальше. На этот раз Хаос не обернулась на Соломона, она не хотела видеть выражение его лица, когда он думал о Шантиль. С тех пор как в разговорах стали упоминать Шантиль, он начал вести себя как совершенно другой человек. Был Соломон, хорошо знакомый ей, который любил ее, но был и другой Соломон, любивший Шантиль.

Как бы сильно она ни любила его и как бы отчаянно не хотела, чтобы его сердце было наполнено желанием только к ней, но наблюдать за тем, как он думает о Шантиль, было выше ее сил. Но ее мыслям нет места в его счастье. Ему не нужна тупая шлюха с душевными проблемами.

Пока они ехали в тишине, Хаос пыталась найти то место внутри себя, которое бы помогло ей абстрагироваться от чувств. Соломон не предпринимал попыток проверить ее самочувствие, как всегда делал это. Она не хотела, чтобы это причиняло ей боль, но ничего не могла с собой поделать. Это было подобно случайному порезу, который не переставал кровоточить, как бы сильно она не пережимала его, пытаясь сдавить и закрыть рану. Ей необходимо спрятать все свои глупые израненные части в том месте внутри себя. Но это безопасное местечко в подсознании находилось сейчас вне ее досягаемости. Необходим специальный ключик, чтобы попасть туда, и Мастер был единственным человеком, кого она знала, кто мог поместить ее туда. Он делал это множество раз. Она не знала способа, как попасть туда, казалось, путь в то место известен только Мастеру.

Она должна научиться хотя бы как-то скрывать свои кровоточащие раны. Хаос вспомнила игру в противоположности. Мастер играл в нее огромное количество раз: говорил одно, а делал совершенно другое. Ей не нравилась эта игра, но она была ей хорошо знакома. Она могла использовать эти хитрые уловки, чтобы казаться цельной, в то время как на самом деле была полностью разбита. Выглядеть счастливой, когда была грустной. Притворяться невинной, когда была грязной. И казаться умной, в то время как была глупой.

Ради Соломона.

* * *

Соломон смотрел в окно, когда они подъехали к первой же больнице в Огайо. Одну за другой он проверил у женщин пульс. Каждый раз, когда старался почувствовать биение сердца, внутренний страх нашептывал ему, что он не обнаружит его. Притом отсутствие пульса было вполне оправдано, тогда как совершенно необъяснимой вещью было его наличие. Проверяя последних двух, ему пришлось приложить все усилия, чтобы почувствовать хотя бы слабое сердцебиение. Проверка пульса была принудительной пыткой. Потому что каждый раз он успевал прожить их смерть и удивительное воскрешение за какие-то десять секунд.

- Вот она, - проговорил дядя Джо, въезжая на стоянку скорой помощи. Они осмотрелись, убеждаясь, что место было безлюдным.

- Мы оставим женщин здесь, но заберем с собой мальчика? - ещё раз переспросил Соломон.

- И позвоним с телефона-автомата, - сказал Джо. – Затем подождем немного и удостоверимся, что женщин забрали в больницу.

Отец Соломона постучал в окно, и Джо выбрался наружу.

- Шевелитесь, - поторопил он.

Соломон не стал перечить, поэтому тоже вышел и обошел машину, подойдя к месту, где сидела Хаос, и отвел ее и мальчика к автомобилю отца. Он мельком осмотрелся вокруг и усадил их на заднее сиденье. Наконец, они будут сидеть рядом с Хаос.

Он побежал обратно к машине дяди Джо и бросил последний взгляд на девушек, которые были в совершенно безжизненном состоянии. Он с трудом подавил желание вновь проверить их пульс.

- Шевелитесь, им срочно нужен врач.

Они в полном молчании захлопнули двери и поспешили к машине отца. Пару минут спустя мистер Крэтч стоял у телефона-автомата, делая звонок, который хотел сделать Соломон. Он просто не нашел подходящую причину, чтобы настоять на своем, поэтому позволил отцу сделать это за него. Он сам хотел убедиться, что на том конце провода понимали, насколько серьезна ситуация.

План был следующим: выждать пятнадцать минут и уехать. Затем, покинув штат, они бы посмотрели новости в комнате какого-нибудь отеля, чтобы узнать последнюю информацию о женщинах.

- Сделано, - сказал отец по возвращении в машину. - Теперь ждем. - Он посмотрел на часы, и Соломон почувствовал себя лучше, но, несмотря на это, ему хотелось расспросить, что тому сказали.

Было так странно вновь находиться рядом. Отец постарел. Он никогда не был человеком, открыто проявляющим чувства, но, когда они встретились на дороге, он обнял Соломона так крепко, что это заставило его затаить дыхание. Это было тем объятием, которые отец не позволял себе с ним в течение всех этих лет, поэтому в это единственное вложил все то, что было упущено. И нерушимая стена, что окружала сердце Соломона, рухнула, заставляя его вновь почувствовать отчаянную потребность в отеческой любви.

Сердце Соломона забилось сильнее, когда он вспомнил произнесенные отцом слова при встрече. Соломон заставил себя не думать о них, иначе он просто сойдет с ума. "У меня есть информация о Шантиль".

Они не могли продолжить разговор у дороги, поэтому Соломону оставалось лишь гадать. Гадать, какие именно новости есть у отца по поводу его невесты, пропавшей два года назад.

Было так много вопросов, которые он хотел обсудить с ним сейчас, так много секретов, которые нуждались в том, чтобы ими поделились.

- Пора, - произнес отец, заводя машину и направляясь к больнице. Они объезжали ее с противоположной стороны, и Соломон ахнул, увидев, что их прежняя машина окружена врачами скорой помощи.

- Они нашли их! - прошептал Соломон, слезы застилали его взор, когда облегчение, словно приливная волна, с силой обрушилось на него. – Их забирают, - произнес он, когда дюжина медиков спешно заносили женщин в больницу на носилках. - О них позаботятся.

Хаос обняла его, и он, черт возьми, чуть не подавился от ощущения, будто они только что пережили долгие часы, наполненные адскими муками. Чувствовать ее в своих объятиях, быть в безопасности… его разум пришел к заключению, что сейчас самое подходящее время заплакать. И он даже не пытался сдержать слезы, это было ему не под силу. Он отчаянно рыдал, как мальчишка, от осознания реальности кошмара, который они пережили. Эти женщины выжили. Мальчик выжил. И девушка, сидящая рядом с ним, обнимающая и укачивающая паренька в своих объятьях, смогла выжить.

Поездка в отель, который находился в другом штате, была долгой и тихой. Соломон устало вытянулся на сидении, насколько это было возможно, и откинул голову назад. Он потянулся к руке Хаос, и она переплела свои пальцы с его, ее движения были немного нервными и беспокойными.

Он взглянул на нее в темноте, потянувшись, чтобы прикоснуться к ее лицу. Когда она не отвернулась, Соломон притянул ее ближе. Он склонился и легко коснулся своими губами ее рта, желая проверить, где сейчас пребывал ее разум.

И получил в ответ больше нервной нерешительности. Поглаживая большим пальцем ее щеку, он прижался к ее лбу своим и прикрыл глаза на пару секунд. Она вновь читала его, словно открытую книгу. Его мысли и эмоции были сосредоточены на отце, и тело вновь охватило оцепенение, как только он вспомнил о Шантиль.

Казалось, словно его мышцы отказывались взаимодействовать с Хаос до того момента, пока они, как полагается, не похоронят Шантиль. В то же время часть его сознания задавалась вопросом: «А что если она жива? Что если она все еще любит тебя? Нуждается в тебе? Желает тебя? Как ты почувствуешь себя, если увидишь вновь ее?».

Как только он будет знать наверняка, что с ней произошло, он будет свободен. Быть свободным – означает делать то, что ему нужно сделать для Хаос. Он хотел ей все объяснить, но не в тот момент, когда они должны скрываться, для того чтобы спастись.

Возможно, он сделает это в отеле. Может, они возьмут две комнаты, и у него появится шанс заверить ее так, как она в этом нуждается.