— Романтики в вас ни на грош, Гарв, — вздохнула Мередит. Слышимость оставляла желать лучшего, однако Мередит с первых же слов продюсера поняла: новость о том, что Мередит собирается отсутствовать на студии целый месяц, не вызвала у него бурной радости. Однако Мередит, к своему вящему изумлению, не слишком огорчилась. Сейчас её волновало лишь одно: быть рядом с Александром. Стать наконец его законной женой.

— Между прочим, у тебя здесь масса обязанностей, — сварливо напомнил Петерсен. — От которых никто тебя не освобождал. — Несмотря на неясный гул и треск в трубке, чувствовалось, как разгневан продюсер.

— Да, я знаю, Гарв, — ответила Мередит. — Однако и вам не следует забывать, что я, как всякая женщина, имею право на личную жизнь. В конце концов никакая Ай-Би-Эс семью мне не заменит…

— Перестань! — прорычал Петерсен. — Про твою личную жизнь не знает только слепой да ленивый. Нет ни одной газеты или журнала, где она не смаковалась бы во всех подробностях! — Чуть поостыв, он продолжил: — Послушай, Мередит, я вовсе тебя не осуждаю. Просто сейчас, по-моему, вы выбрали не лучшее время…

— Не лучшее? — переспросила Мередит, горько усмехаясь. — Между прочим, Гарв, такое событие случается в жизни женщины лишь однажды. Да и то, если повезет. И не в моих силах планировать его наперед, как ежегодный отпуск. Александр вообще бросил все дела и прилетел сюда. Если даже он сумел вырваться…

— По-моему, Мередит, ты чего-то не понимаешь…

— Нет, Гарв, это вы не понимаете, — жестко сказала Мередит. — Я выхожу замуж, и мы с Александром отправляемся в свадебное путешествие. После медового месяца я вернусь. Точный срок пока назвать не могу, но сразу по возвращении непременно дам вам знать.

— Мередит, но ведь нельзя же…

— До свидания, Гарв. Я позвоню вам. — Мередит положила трубку и, удовлетворенно вздохнув, вышла на террасу, где поджидал Александр. Опираясь на парапет, он задумчиво смотрел вниз. Услышав шаги Мередит, он обернулся.

— Ну что, как твой свирепый продюсер воспринял новость?

Мередит с улыбкой обняла его.

— Попробую выразиться так: я вполне допускаю, что по возвращении в Нью-Йорк узнаю, что пополнила ряды безработных. Сказать, что он огорчен — значит ничего не сказать!

— Мы могли бы выкупить всю сеть, — предложил Александр.

Мередит со смехом поцеловала его.

— Остроумная шутка, — промолвила она.

— А я вовсе не шучу, — произнес Александр. — Корпорация уже владеет двумя телевизионными сетями — во Франции и в Японии. Почему бы не добавить к ним ещё и американскую?

— Спасибо за доверие, — улыбнулась Мередит. — Значит, по-твоему, я смогу сохранить за собой место лишь в том случае, если американское телевещание будет принадлежать моему мужу?

— Ты сама прекрасно понимаешь, что это не так, — укоризненно промолвил Александр. И тут же добавил: — Надеюсь, ты не передумала?

— Вот уж нет! — притворно возмутилась Мередит. — Ты все это затеял, так что давай теперь — женись на мне!

— Вот в этом уж не сомневайся, — сказал Александр, привлекая её к себе. — Больше мы зря ни минуты не потеряем.

— Кстати, — напомнила ему Мередит. — Ты ведь мне до сих пор не сказал, куда мы поедем в свадебное путешествие? И почему оно займет целый месяц?

— Пока я хочу оставить это в секрете, matia mou, — сказал Александр. — Пусть это станет для тебя сюрпризом.

— Но как твоя корпорация продержится без тебя целый месяц? — спросила Мередит, ероша его черные как смоль волосы.

— С текущими делами вполне управится Джордж, а время от времени я буду ему звонить. А вот сам же он связаться со мной при всем желании не сможет. Не хочу, чтобы нам мешали наслаждаться друг другом.

— Господи, ты просто неподражаем! — со смехом воскликнула Мередит.

— Ты тоже. — Откинув назад голову, он посмотрел ей в глаза. — И это ещё одна причина, по которой мы вместе.

Александр настаивал на том, чтобы ни одна живая душа не знала, ни что они с Мередит задумали, ни куда они с ней собираются. Поначалу он был даже против того, чтобы Гарв Петерсен узнал об их предстоящей свадьбе, но затем понял, что Мередит права. Не могла же она, в конце концов, оставить студию на целый месяц, не объясняя причин. Итак, Петерсен и Джордж были в курсе их скорого брака, однако ни один из них не знал ни места, ни времени этого события. Александр сумел убедить Мередит в необходимости держать это в тайне.

Париж — снова по настоянию Александра — они покинули глубокой ночью. Так легче было улизнуть от вездесущих репортеров, которые днем преследовали их буквально по пятам. В четыре часа утра личный самолет Александра доставил парочку в Афинский аэропорт Хелленикон, откуда они без помех добрались на лимузине до порта в Пирее, где их поджидала яхта «Дионис». Побег из Парижа удался на славу — на всем пути их не подстерег ни один папарацци. Мередит нисколько это не удивило — она уже давно привыкла, что Александр, взявшись за какое-либо дело, неизменно доводит его до конца, да так, что комар носа не подточит.

Когда лимузин подкатил к гавани, Мередит уже издали заметила выстроившихся на пирсе матросов — команду яхты — в белоснежных робах и фуражках. Капитан Никос Катаподис встретил их с Александром уже на борту. Провожая их к дверям кают-компании, он что-то сказал Александру по-гречески, после чего вежливо поприветствовал Мередит на ломаном английском и отбыл восвояси. Оставшись наконец с Мередит наедине, Александр тут же обнял её и нежно поцеловал.

— Надо бы, конечно, показать тебе яхту, — сказал он, покрывая поцелуями её шею. — Однако на самом деле мне сейчас хочется совсем другого.

Тогда Мередит, поцеловав его в ответ, прошептала:

— Запри дверь. Яхту я увижу и позже.

Александр улыбнулся, но промолчал. Подойдя к двери, он запер её, после чего вернулся к Мередит и, подхватив на руки, понес к дивану.

— Это просто фантастика! — завороженно промолвила Мередит, когда они с Александром приближались к вилле по изумрудному газону. — Как я ни пыталась представить себе эту красоту, действительность превосходит все ожидания.

— Отец создал все это для моей матери, — сказал Александр, властно обнимая её за талию. — Он замыслил самый настоящий сказочный чертог, в котором и поселил свою королеву. — Он приумолк, пропуская Мередит вперед по ступенькам лестницы. — И вот теперь, продолжая наши монархические традиции, я привез сюда свою королеву.

Прежде чем войти, они снова поцеловались. В вестибюле их встречала целая армия слуг, которых заранее выстроила Елена. В свете последних слов Александра это показалось Мередит символичным: прислуга и вправду вела себя так, как будто встречала всамделишную королеву. Когда Александр представил ей Елену, Мередит поразилась достоинству, с которым держалась эта невысокая седовласая женщина. Она невольно попыталась представить, как обращалась эта гречанка много лет назад с маленьким ещё Александром, и её мысли тут же устремились в будущее, к мечтам об их собственных детях. Ее и Александра.

— К свадебной церемонии уже почти все готово, — сказала Александру Елена по-гречески. — В часовне заканчиваются последние приготовления.

— Прекрасно, — улыбнулся Александр. — Значит ничто нас не задержит.

— Ну разумеется, — пожала плечами Елена. — Все здесь прекрасно понимают, насколько это важно для тебя.

— Спасибо, Елена.

— О чем вы говорили? — спросила Мередит, когда они с Александром поднимались по винтовой лестнице.

Александр усмехнулся.

— Скоро узнаешь, matia mou, — сказал он. — Потерпи ещё немного.

Спальня поразила Мередит великолепием и вкусом. Ничего подобного она прежде не видела. Обстановка огромной, залитой солнечным светом комнаты была выдержана в оттенках синих и зеленых тонов. Пышные ковры, шторы, обрамляющие веселые эркеры и застекленные балконные двери с изумительным видом на Эгейское море. Роскошная кровать с балдахином, вышитые покрывала, пледы и гобелены ручной работы. Примыкающие к спальне небольшая гостиная и туалетная комнаты были также обставлены в синих и зеленых тонах, а вот ванная с белоснежным мраморным бассейном, напомнившая Мередит ванную комнату Александра в его апартаментах в Олимпик-тауэр, но только ещё больших размеров, была отделана бежевым и кремовым. Во всех уголках спальни красовались пышные папоротники и изящные пальмочки.

— Да, нетрудно понять, почему ты так любишь это место, — мечтательно вздохнула Мередит. Стоя на балконе, она любовалась бесподобным видом на изумрудную зелень сада и бирюзовую гладь Эгейского моря, окаймленного со стороны берега золотой полоской песка. — Если бы я родилась и выросла здесь, то просто не представляю, как могла бы уехать отсюда.

— А я, к великому сожалению, никак не могу остаться и пожить здесь вволю, — сказал Александр, и вдруг пристально посмотрел на нее. — Кто знает, может, в один прекрасный день мы привезем сюда своих детишек.

Свадебная церемония состоялась чудесным и спокойным вечером на закате солнца в крохотной, белокаменной часовне, угнездившейся почти на краю высоченного утеса. На Мередит было белое шелковое платье свободного покроя, украшенное жемчужным ожерельем в четыре нитки — когда-то им очень дорожила Мелина Киракис. Белокурые волосы Мередит с вплетенными в них нежными оранжевыми цветами пышными волнами ниспадали на плечи. Букетик таких же цветов торчал из петлицы темно-синего пиджака

Александра. Стоя перед алтарем, Мередит украдкой посмотрела на

Александра. Его темные глаза блеснули в свете канделябра.

— Ты сегодня ещё прекраснее, чем всегда, — прошептал он. — Ты тоже счастлива сейчас? Как и я?

Мередит только кивнула; застрявший в горле комок не позволил ей ответить.

По мановению руки величавого бородатого священника в черном одеянии начались торжественные песнопения.

От традиционной церемонии отступили лишь раз: по настоянию Мередит и Александра, священник опустил старинную византийскую заповедь «Жена да убоится мужа своего». А вот свидетелем или koumbara Александр избрал Джеймса Вудхилла, своего личного пилота. Во время обряда тот стоял за их спинами, держа над головами жениха и невесты изящные венцы, сотканные из белых цветов и соединенные между собой длинной белоснежной лентой. Наконец, по знаку священника, Вудхилл возложил венцы на головы Мередит и Александра, после чего вынул обручальные кольца и, трижды поменяв их местами согласно обряду, надел на безымянный палец левой руки. Затем Вудхилл поднес к губам Александра массивный кубок из литого золота. Александр поцеловал его и передал Мередит, которая тоже приложилась губами к сверкающей чаше с вином. Новобрачные поочередно отпили из кубка. После этого они взялись за руки, и священник, держа Александра за свободную руку, трижды обошел с ними вокруг алтаря. На этом торжественная церемония завершилась. Под дождем из рисовых зернышек и розовых лепестков, которыми щедро осыпала их Елена — второй и последний свидетель таинства, — Александр поцеловал свою прекрасную жену.

Наконец он мог с полным основанием назвать её так.

Обычно греческие свадьбы это грандиозные семейные торжества, на которые собираются все родные и близкие, и которые нередко растягиваются на несколько дней. А вот Александр с Мередит, обвенчавшиеся тайно, не стали устраивать пышного праздника. Вернувшись на виллу, они уединились в спальне, где и отметили событие бутылкой шампанского и икрой.

— Тебе, наверное, хотелось бы закатить пир на весь мир? — спросил Александр, когда они с Мередит стояли, обнявшись, на залитом лунном свете балконе и допивали шампанское. — Уйму гостей назвать, да? Ты огорчена?

— Нисколько, — ответила Мередит, прижимаясь головой к его плечу. — Этот день навсегда останется в моей памяти. Более чудесной и романтической свадьбы я и представить не могла. Ничего другого мне не нужно.

Александр задумчиво посмотрел на нее, затем произнес:

— Интересно, появляется ли какая-нибудь разница в постели, когда твоя любовница становится женой?

Мередит улыбнулась.

— Есть лишь один способ проверить это, — сказала она и, взяв Александра за руку, направилась в спальню. Здесь она взяла у него из руки опустевший бокал и поставила вместе со своим на столик. Ее губы прильнули к его губам.

— Я всегда представляла, что первая брачная ночь будет необыкновенной, — прошептала она, развязывая его галстук. — Однако о том, что она будет настолько прекрасной, я и мечтать не могла.

— Я тоже, — ответил Александр внезапно охрипшим голосом, целуя её шею и плечи. Медленно, наслаждаясь каждым мгновением, он расстегнул «молнию» на платье Мередит, лаская её обнаженную спину. Стянул платье с плеч до самой талии, обнажив тугие груди. Тяжело дыша, Александр стал гладить эти чудесные груди, чувствуя, как набухают и твердеют соски от его прикосновений. Затем, уже с трудом сдерживаясь, он уже полностью стянул с неё платье, которое вместе с трусиками соскользнуло вниз, на пол. Его руки жадно ласкали бедра Мередит, тискали ягодицы. Мередит же дрожащими руками расстегнула пряжку его ремня и потянула вниз замочек «молнии».

— Я хочу тебя… — жарко зашептала она.

— Потерпи ещё немножко, matia mou, — пробормотал он, снова покрывая поцелуями её шею. Опустив Мередит на кровать, Александр быстро разделся и, опираясь на локти, возлег на нее. Он стал жадно целовать её, без устали покрывая поцелуями все её прекрасное тело. Мередит в свою очередь ласкала его, возбуждая все больше и больше. Наконец, не выдержав больше этой сладостной пытки, Александр перевернулся на спину и усадил Мередит на себя. Мередит осторожно опустилась на его пульсирующий фаллос, и они слились воедино. Тела их, казалось, растворились в бешеной любовной скачке, которая, как и всегда, по страсти и пылу была для обоих такой же, как и в самый первый раз. Поглощенные сжигающим их изнутри огнем, оба вконец утратили ощущение времени.

Позже, слишком утомленные даже, чтобы шевелиться, Александр и Мередит бессильно лежали рядышком, строя планы на будущие. Обоим не хотелось даже думать о том, что настанет день, когда им придется вернуться в опостылевший Нью-Йорк.

Александр уже давно уснул, а Мередит все лежала без сна, размышляя. В конце концов она встала и осторожно, стараясь не разбудить Александра, набросила халат и на цыпочках прокралась на балкон. Там, опираясь на перила, она залюбовалась величавой синевой Эгейского моря, мерцающей в серебристом лунном свете. Затем она вытянула вперед руку и начала пристально, словно впервые увидев, разглядывать платиновое обручальное колечко на левой руке. Нет, ей не приснилось. Это правда — они поженились.

Теперь она была миссис Александр Киракис.

Они пробыли на острове ещё неделю. Днем ездили верхом, прогуливались по берегу и плавали в море. Катались на яхте и восхищались нетронутой и дикой природой заповедника. По вечерам ужинали вдвоем на балконе спальни, наслаждаясь одиночеством и покоем, а потом допоздна блаженствовали, предаваясь любви. Постепенно жизнь на острове начала казаться Мередит настоящим земным раем.

— Если есть ещё в мире скептики, сомневающиеся в существовании райских кущ, их нужно было бы пригласить сюда, — сказала она Александру вечером накануне отъезда. — Как жаль, что мы не можем остаться здесь навсегда.

— В конечном итоге тебе бы тут надоело, — улыбнулся Александр. — Ты ведь не из тех людей, которые способны долго предаваться безделью. Даже такому блаженному, как здесь.

Рано утром они покинули остров на борту яхты «Дионис», и на сей раз Мередит уже провели по всему судну. Его водоизмещение составляло две тысячи тонн, а первоначально это был фрегат, плававший под канадским флагом. Константину Киракису пришлось выложить семь миллионов долларов, чтобы превратить его в настоящий плавучий дворец. Ослепительно белая яхта с изящными очертаниями сверкала необыкновенной чистотой. На палубах её хватало места для двух гидропланов, катеров, глиссера и небольшой парусной яхты, не говоря уже о множестве спасательных шлюпок. Между палубами функционировала ультрасовременная система кондиционирования, а в рубке была устроена чрезвычайно хитроумная сигнализация, которая реагировала не только на внезапное повышение температуры, но даже на открывшийся иллюминатор. Другое устройство поддерживало температуру воды в бассейне на несколько градусов прохладнее воздуха, чтобы любой гость всегда мог освежиться, нырнув в бассейн с палубы. Мередит поразилась, впервые увидев бассейн. Дно его было выложено мозаикой с изображением сцены из греческой мифологии. Диониса, окруженного вакханками. А вот кабинет Александра был оборудован не только всеми мыслимыми средствами связи, но и скремблером, позволяющим вести с борта яхты самые секретные переговоры. Судно было настолько нашпиговано сложной электроникой, что четыре генератора жужжали круглосуточно, питая её энергией.

Каюты поражали роскошью и убранством. Двери были покрыты японскими лаковыми миниатюрами, а камины украшены нежными лазурными изразцами. Стены кают-компании были расписаны фресками — творение известного французского художника. Девять кают для гостей по выбору Мелины Киракис обставляли лучшие специалисты по интерьеру, собранные со всего мира. Но самой роскошной была, конечно же, главная каюта — античные статуи, полотна известных мастеров и пышные ковры придавало ей сходство с дворцом-музеем. Мебель была выполнена из черного дерева и, на фоне обоев нежных голубых и зеленых оттенков, смотрелась ошеломляюще.

— В жизни не видела такой красоты, — шепнула Мередит Александру. — Как я рада, что могу находиться здесь сколько хочу.

Они пустились в круиз по Средиземному морю, бросая якорь там, где только вздумается. Первым делом отправились в Рим, где вдоволь нагулялись по древним улочкам, наслаждаясь величием Вечного города, и перекусывая в бесчисленных уличных ресторанчиках. Посетили уйму музеев — Мередит поразилась увлеченностью своего мужа итальянским Возрождением. Александр был готов исполнить любую её прихоть, любой каприз. Стоило Мередит восхититься какой-нибудь драгоценностью или выставленным в витрине платьем, и Александр тут же, не допуская никаких возражений, покупал его.

— Ты меня испортишь, — предупреждала Мередит.

— Ты делаешь меня счастливым, — отвечал Александр.

Из Рима на машине съездили в Венецию, потом перебрались в Милан и закончили путешествие по Италии в Портофино. Там сели на борт «Диониса» и отплыли на Сардинию. Мередит полюбила Коста-Смерелду с первого взгляда. Они с Александром сняли великолепную виллу на полпути между Кальяри и Вилласимусом. Старинный дом, густо обсаженный можжевельником и увитый плющом, был выстроен в несколько этажей, на каждом из которых имелся свой камин. Наверх вела винтовая лестница с резными перилами и скрипучими ступеньками. Мебель тоже была старинная, под стать всему остальному. Александр пояснил, что ковры и гобелены с бахромой ручной работы изготавливались здесь же на острове, как и небольшие акварели, развешанные по стенам. Прислуги на вилле не было вовсе, и Мередит, к изумлению Александра, попыталась взять бразды правления в свои руки и стряпать сама.

— Да, matia mou, — сказал Александр со смехом после особенно не удавшегося ужина, — шеф-повара из тебя не выйдет. Впрочем, это неважно — я ведь не на поварихе женился.

Однако куда чаще они ужинали в очаровательной крохотной харчевне под Вилласимусом. Никакой роскоши там и в помине не было — ни хрустальных с золотом канделябров, ни богатой карты вин, — и тем не менее Александр чувствовал себя там куда лучше, чем в шикарных «Максиме» или «Лютеке». Он охотно кружился с Мередит на погруженной в полумрак танцевальной площадке или сражался в дартс с местным чемпионом, который, по собственному признанию, никогда ещё не сталкивался со столь умелым и упорным противником. Александр настолько наслаждался всем этим, что перед Мередит стал постепенно открываться новый человек. Всякий раз они покидали харчевню уже за полночь и, возвратившись на виллу, предавались в спальне любви на пуховых пледах под негромкое потрескивание дров в камине. Для последних дней августа вечера стояли на удивление холодные, однако Мередит этого даже не замечала — с Александром ей всегда было тепло. Тепло и радостно.

В Кальяри они снова поднялись на борт «Диониса» и в течение трех дней бороздили Средиземное море, после чего вновь сошли на берег — в последний уже раз — в Монте-Карло, где их поджидал белый лимузин Александра. Проведя два дня в казино и познакомившись с ночной жизнью Монте-Карло, они отправились в автомобильное путешествие по Лазурному Берегу, останавливаясь по пути в Вильфранше, Ницце, Антибе, Канне и Сен-Рафаэле. Закончили они свой путь в Сан-Тропе, где Александр без труда снял самый дорогой номер в самом дорогом отеле этого модного курорта.

— В каждом новом месте вид все лучше и лучше, — сказала Мередит, любуясь из окна номера лазурными водами Средиземного моря.

Александр, который, не теряя времени зря, расстегивал пуговицы её блузки, улыбнулся.

— Ни один вид на свете, — промолвил он, стаскивая блузку с плеч Мередит и любуясь её изумительными грудью, — не сравнится с тем, что предстал перед моим взором сейчас…

Утром они наконец выбрались в городок, который, к изумлению Мередит, оказался совершенно крошечным. Александр рассказал ей, что до начала 50 — х годов Сан-Тропе был обыкновенной рыбачьей деревушкой, которая затем впервые попалась на глаза одному богачу. Тот был настолько восхищен местными красотами, что приезжал сюда снова и снова, приглашал друзей и знакомых, и

Сан-Тропе начал буквально на глазах преображаться. Однако старые домишки столь тесно лепились друг к другу, что построить что-нибудь поблизости от них превращалось в практически невыполнимую задачу. Зато Сан-Тропе можно было до сих пор видеть таким же, каким его видели знаменитые французские художники или писатели, например — Колетт. Тем не менее подлинную красоту этого местечка можно было оценить лишь осенью, когда наплыв туристов прекращался.

Александр и Мередит взяли напрокат велосипеды и покатили на Пляж де Памплон, один из самых знаменитых пляжей вблизи Сан-Тропе, и Александр немало позабавил Мередит своим наблюдением, согласно которому, по мере удаления от городка, количество людей, загорающих в купальниках, резко уменьшалось. Молодожены с удовольствием побродили по местному антикварному магазинчику, а затем вдвоем попозировали уличному художнику, за короткое время написавшему углем совершенно изумительный портрет. Затем они забрели в гавань, где понаблюдали за пестро раскрашенными суденышками, весело бороздившими залитые солнцем воды Средиземного моря.

Сидя рядом с Александром на открытой террасе приморского ресторанчика и потягивая вкуснейшее красное вино, Мередит решила, что её супруг был прав. Именно такой отдых был им необходим. Мередит ещё никогда не видела Александра настолько расслабленным. За время свадебного путешествия он освободился от чудовищного груза ответственности и забот, и выглядел теперь спокойным и отдохнувшим, как никогда. Мередит перемена в его облике нисколько не удивила — жизнь Александра в Нью-Йорке была более напряженной и насыщенной, чем её собственная. Дела корпорации поглощали все его время без остатка. Сколько раз им приходилось срываться с места прямо посреди ужина в дорогом ресторане лишь потому, что неотложный телефонный звонок из другого города или даже из-за океана требовал его немедленного внимания! Даже в Саутгемптоне им частенько не удавалось полностью отгородиться от окружающего мира. Мередит уже начинало казаться, что им вообще никогда не удастся остаться вдвоем, вот теперь, когда они наконец обрели друг друга, ей мучительно не хотелось расставаться с этим счастьем.

— Господи, до чего же мне не хочется возвращаться! — заявила она.

Александр откинулся на спинку кресла и тепло улыбнулся.

— Ну что, задержимся ещё на месяц? — предложил он.

— Я ни о чем так не мечтаю, — ответила Мередит. — Но если к середине сентября я не выйду на работу, Гарв Петерсен отрядит за мной Национальную гвардию. — Она тяжело вздохнула. — Ты просто не представляешь, в какое бешенство он впадает, стоит кому-то нарушить его замыслы.

Александр вздохнул и с огорченным видом махнул рукой.

— Жаль, конечно, но это было замечательно, — сказал он, допивая вино. Затем жестом подозвал официанта.

Чуть помолчав, Мередит спросила:

— Какие у тебя планы на сегодняшний день?

Александр пожал плечами.

— Никаких. Я готов исполнить любое твое желание.

— Ты когда-нибудь ходил к гадалке? — спросила она.

Александр метнул на неё странный взгляд.

— Нет. А почему ты спрашиваешь? — в его голосе звучало нескрываемое удивление.

Мередит улыбнулась.

— Просто мне вдруг стало любопытно, вот и все. — Они помолчали, затем Мередит сказала: — Когда мы утром возвращались с Пляж де Памплон, я заметила на окраине города довольно необычный домик. В окне стоял плакатик, на котором было что-то написано о предсказании судьбы.

Александр изучающе посмотрел на нее.

— И ты хотела бы сходить к гадалке?

— А почему бы и нет? — улыбнулась Мередит. — Хоть посмеемся потом.

Александр ответил не сразу. Наконец, снова пожав плечами, улыбнулся и кивнул.

— Хорошо, будь по-твоему.

Домишко и в самом деле приютился на самой окраине Сан-Тропе. Был он совсем крохотный, скособоченный и мрачноватый. «Этой хибаре лет двести», — решил Александр. В окне красовалось написанное от руки объявление:

МАДАМ РОЗА — ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА СУДЬБЫ.

Войдя, молодожены оказались в малюсенькой полутемной гостиной, которую освещали только свечи, расставленные по углам. Ветхая мебель, казалось, вот-вот рассыплется и обратится в прах. На полу лежал старинный цветастый ковер ручной работы, на котором был выткан затейливый узор. Квадратный стол посреди комнаты был застлан тяжелой алой скатертью, свисавшей до самого пола; на нем высились две массивные свечи в резных подсвечниках. В комнате стоял устойчивый запах каких-то диковинных трав.

— Похоже, тут никого нет, — промолвил Александр, оглядываясь по сторонам. — Как, по-твоему, куда все подевались?

— Во дворе, должно быть, — зловещим шепотом зашептала Мередит. — Мертвецов закапывают.

В это мгновение из-за занавески появилась сгорбленная старушка с изрезанным морщинами лицом. Одета она была в традиционную цыганскую одежду, а голову покрывал длинный черный шарф, из-под которого торчал только нос. Шаркая ногами, старушка приблизилась к столу и жестом пригласила Александра и Мередит присаживаться. Затем села сама. Ее зоркие темные глаза сначала пристально осмотрели на Александра, затем переместились на Мередит. Потом она снова устремила изучающий взгляд на Александра. Секунд десять гадалка поедала его глазами. Затем сказала по-французски:

— Покажите мне свои руки! — Голос у неё оказался неожиданно звучный и повелительный.

Александр покосился на Мередит. затем протянул руки вперед над столом.

— Ладонями вверх! — приказала гадалка.

Александр перевернул ладони, и старушка пригнулась к столу, внимательно разглядывая их. Затем посмотрела ему в лицо и кивнула. Выдвинув какой-то ящичек, она достала из него какой-то небольшой предмет, завернутый в шелковый синий носовой платок. Развернула, и Александр увидел колоду карт «таро». Выбрав одну карту, старушка положила её на стол.

— Это ваша карта, — сказала она. — Король мечей. Это очень сильная карта. Он очень могущественный. Преданный друг, но может стать сильным и коварным врагом. — Она вручила Александру колоду. — Перетасуйте их как можно лучше — картам должны передаться вибрации ваших рук. Но только всегда тасуйте в левую сторону, это исключительно важно.

Александр с трудом сдержал улыбку. Перетасовав карты, как просила гадалка, он разложил их перед собой на три стопки. Старушка отобрала десять карт из первой стопки и поместила первую из них на короля, а затем крест-накрест положила на неё следующую карту. Оставшиеся карты разложила на столе в виде креста. Затем возвела глаза на Александра.

— Сосредоточьтесь, — сказала она. — Думайте только о том, что вас больше всего интересует.

Александр кивнул, но лицо его выражало полное недоверие. Мередит же следила за манипуляциями гадалки с нескрываемым любопытством.

Мадам Роза задумчиво разглядывала карты.

— У вас неприятности, да?

Александр отрицательно помотал головой.

— Несмотря на то, что вы несметно богаты и влиятельны, в ближайшее время вас ожидают весьма серьезные финансовые проблемы, — медленно заговорила старушка, не отрывая взгляда от карт. — Если вы не стушуетесь и проявите мудрость и выдержку, то одержите верх. Вам придется вынести немалые испытания. Но в конце концов вы обретете покой, хотя и дорогой ценой.

Александр бросил взгляд на Мередит. Она следила за гадалкой, словно завороженная.

— В вашем прошлом — королева мечей, — продолжила гадалка. — Прекрасная темноволосая женщина. Была у вас такая?

Мередит улыбнулась.

— Их, наверное, было не меньше сотни, — сказала она. Александр метнул на неё быстрый взгляд.

— На сердце у неё давно лежит глубокая печаль, — добавила мадам Роза. — Она несчастна. У неё отняли любимых людей — они отделены от неё и временем и пространством.

Александр покачал головой, но говорить ничего не стал. Гадалка явно дала маху — такой женщины в его прошлом не было.

— Валет мечей, — продолжила цыганка, — представляет молодого человека из самого недавнего прошлого. Он отважен и смел, хотя и излишне горяч. Его раздирают внутренние противоречия. Возможно, это вы сами?

Александр посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал.

— А эта карта, — нараспев продолжила старушка, — изменение в вашей судьбе. Она легла вверх ногами — это весьма влиятельная личность. И, возможно, чрезвычайно опасная. — Ее пальцы переместились на соседнюю карту. — Вы должны остерегаться любой помощи, которую он может предложить вам. Вы можете счесть его другом, но его поступками движут предательство и корысть. Он хочет похитить у вас то, что принадлежит вам.

Александру составило немало труда удержаться от улыбки. Да, старушенция умела вешать лапшу на уши.

— Ждите от этого человека больших неприятностей, — предупредила цыганка. — Он может подделать завещание или оспорить ваше наследство. — Она подняла голову, и Александр поразился живости и уму, светившимся в её темных глазах в отблеске свечей. — Скоро вас ждет дальняя дорога. Долгое путешествие по далеким странам, в котором вы познаете вещи, которые кажутся невозможными. — Мадам Роза перевела взгляд на Мередит. — А это — ваша карта. Королева палочек. Вы должны всегда держаться рядом, ибо вы — его единственная опора в жизни. Запомните — это крайне важно.

Мередит откинула с лица волосы. Было что-то в этом странном доме, да и в облике старушки, отчего ей было не по себе. По телу бежали мурашки. Мередит не верила в предсказания, однако старая гадалка чем-то пугала её.

— Исходом сражения ведает император, — продолжила гадалка. — Вы должны быть предельно бдительны, чтобы избежать обмана. Битва вас ждет нешуточная, но помните: вступив в сражение, вы и сами рискуете пасть от руки врага. — Она вдруг резко выпрямилась. — Не советую вам пренебрегать моими советами, мсье. Карты легли на редкость убедительно.

Александр кивнул, но вновь промолчал. Сунув руку в карман, он достал несколько банкнот и протянул гадалке. Затем посмотрел на Мередит.

— Хочешь, тебе тоже погадают?

Но Мередит лишь покачала головой.

— Нет, на сегодня хватит, — сказала она. Хотя она и не могла разговаривать по-французски, как Александр, она поняла почти все, сказанное старой гадалкой.

Александр снова кивнул и встал из-за стола. Обратившись к цыганке по-французски, он затем повернулся и, взяв Мередит за руку, повел к двери. И, едва выйдя наружу, разразился смехом.

— Ну, что я тебе говорил? — спросил он, помогая Мередит сесть в лимузин. — Все эти гадалки и прорицатели — типичные обманщики и шарлатаны.

— Неужели она совсем ничего не угадала? — полюбопытствовала Мередит.

Александр улыбнулся.

— Она попала пальцем в небо, — сказал он, усаживаясь за руль.

— А мне показалось, что ты слушаешь очень внимательно.

— То немногое, что могло бы иметь хоть какой-то смысл, ничего не стоит найти в любой газетенке или журнале. — сказал Александр, сворачивая на дорогу к отелю «Вавилон». — Впрочем, насчет опасного соратника-соперника она тонко сработала, тут уж нужно воздать ей должное. А вот насчет таинственной темноволосой дамы из прошлого… — Он хохотнул. — Должно быть, все гадалки так рассуждают. В конце концов, не бывает мужчин, в прошлом у которых не встречалась хотя бы она жгучая брюнетка. Точно так же, как не бывает женщин, которые хоть раз не влюблялись бы в красавца-брюнета.

— Это точно, — подтвердила Мередит, смеясь. — Я, между прочим, тоже из их числа.

— Мы с тобой знали это и без прорицательницы, — напомнил Александр. — Если помнишь, я предсказал наше будущее в тот самый день, когда мы только встретились.

— Да, это верно. — Мередит чуть помолчала, потом спросила: — А ты уверен, что в твоем холостяцком прошлом не было этой женщины, про которую она говорила?

— Женщины, у которой отняли любимых людей, и которые отделены от неё и временем и пространством? — Александр рассмеялся. — Нет, такой женщины у меня точно не было.

— Может, ты просто забыл…

Александр, вдруг посерьезнев, посмотрел на нее.

— Скажи, matia mou, тебя и правда так волнует мое прошлое? — спросил он.

— Да, — вздохнула Мередит. — И это вполне естественно — я ведь живая женщина, из плоти и крови. Но я постепенно привыкаю.

— У меня никого больше нет, — улыбнулся Александр. — Кроме тебя.