Генрих III вновь стал королем не только номинально, но и во всей полноте своей власти. 7 августа в Вустере он аннулировал все обещания, сделанные Симоном де Монфором от его имени, и отменил все прощения или освобождения от уплаты долгов, данные им. Горожане Херефорда были оштрафованы на 560 марок за то, что поддерживали графа1. Немного милосердия и раны войны вскоре бы затянулись, но жестокость не только не давала им полностью закрыться, но даже заставляла их делаться шире. Партия баронов ожидала пряника, но вместо этого Генрих отходил их кнутом. В воскресенье 6 сентября 1265 года Симон-младший освободил своего дядю, германского короля, своего кузена Генриха и других пленников из заключения в Кенилворте. На обратном пути в маленьком письме к Кенилвортскому приорству Ричард дал себе слово сделать все возможное для своей сестры Элеаноры и ее семьи настолько, насколько это будет возможно, не нарушая верности своему царственному брату и своему племяннику, принцу Эдуарду2. Примерно в то же самое время вдова юстициария освободила узников Лондонского Тауэра и передала их в руки королевских чиновников. Виндзорский замок был сдан, а Лондон подчинен королю. Затем сорок баронов сдались королю в Виндзоре и тотчас же были отправлены в заключение3. Аббаты и приоры, которые поддерживали дело баронов, предложили королю сумму денег, чтобы заслужить его прощение, но земли и имущество их монастырей все равно были опустошены и ограблены баронами короля4. Даже королевский хронист признает, что король и его приверженцы не вынесли никакого урока из событий прошлых месяцев; они вели себя, пожалуй, еще более неразумно5. Затем Большой совет королевских баронов и епископов вместе с вдовами убитых собрался в Винчестере 11 сентября6. Генрих III подтвердил конфискацию земель всех его противников, за исключением графа Глостера. Симон де Монфор младший находился под защитной грамотой, данной его кузенами Эдуардом и Генрихом, но вскоре он отбыл из Кенилворта, потому что ему не нравилось нынешнее положение вещей. После того как совет завершился, король издал указ о том, чтобы отчет о возвращении всех земель бунтовщиков был послан ему 13 октября7. За счет конфискованных земель король компенсировал потерю Сицилии его вторым сыном Эдмундом. Молодой принц получил графство Дерби и Лестер вместе со званием главного стюарда и владения Николаса де Сегрейва. Генрих Германский получил земли Вильгельма де Фурниваля, которые находились в Ноттингемском графстве8.

Недавно Генрих III переехал из Винчестера в Виндзор и оттуда прислал жителям Лондона приказ, чтобы они покорились его воле. Сорок из них тут же последовали в Виндзор, под присмотром Роджера Лейберна. Как только они прибыли, их тут же кинули в Круглую башню, но через несколько дней всем, за исключением мэра и четырех других человек, предоставили лучшие условия. Имущество трех из них было передано принцу Эдуарду9. Горожанам пришлось отдать ключи от города и снять свои укрепления и цепи10. Когда король лично прибыл в Лондон, он выгнал шестьдесят человек из их домов и конфисковал все их добро. В довершение к этому он принял 20 тысяч марок в качестве искупления за все последние нарушения горожан. Но король все еще продолжал удерживать город в своих руках.

30 октября 1265 года королева Элеанора и ее сын Эдмунд высадились в Дувре и привезли с собой папского легата Оттобона, у которого с собой была целая связка папских булл, осуждающих партию баронов11. Генрих III встретил его в Кентербери и отправился с ним в Лондон, где королева вступилась за горожан, и сделала это настолько успешно, что все, кроме семерых узников Виндзора, были освобождены в течение месяца. На церковном Соборе, который собрался под сводами нефа Вестминстерского аббатства в декабре 1265 года, легат лишил сана четырех епископов, которые оказали поддержку графу Лестера. Папа просил его не проявлять к ним ни капли жалости12, и в следующем марте на церковном Соборе в Нортгемптоне легат приказал им явиться в Рим. Смерть спасла епископа Вустерского от необходимости исполнить это приказание, но другие заплатили за свои патриотические чувства длительным изгнанием13. В ноябре 1265 года люди Пяти Портов подожгли Портсмут, а затем, испугавшись мести принца Эдуарда, разместили свои семьи и имущество на борту кораблей и провели зиму, грабя земли и море. В марте 1266 года принц Эдуард нанес такое сокрушительное поражение жителям Винчелси, что многие утонули, пытаясь бежать. Он захотел повесить их лидера, но последнего спасло заступничество графа Глостера. Тогда принц обещал им полное прощение и получил от своего отца в подарок контроль над всеми купцами, въезжающими или покидающими королевство, поэтому он мог контролировать взимаемую с них пошлину14. Если бы совету принца последовали предыдущей осенью, страна смогла бы избежать многих беспорядков15.

После битвы при Ивземе Симон-младший оставил в Кенилворте сильный гарнизон и вместе с Балдуином Уайком поспешил в восточном направлении, чтобы обеспечить базу для наступления на острове Аксголм16. Вскоре после этого Генрих III устроил всеобщий созыв своих сторонников в Нортгемптоне, чтобы ослабить его17. Принц Эдуард вел осаду острова с таким мастерством и напором, что Симон был вынужден отправиться в Нортгемптон под защитной грамотой и прибегнуть к третейскому суду своего дяди Ричарда, папского легата и Филиппа Бассета. Он поблагодарил своего дядю за то, что тот спас его жизнь и даже король решил быть к нему снисходительным. Перемирию помешал граф Глостера. Симон был готов сдать Кенилворт в обмен на содержание в 500 марок в том случае, если он покинет Англию. Но гарнизон отказался сдавать замок кому-либо, кроме графини, поэтому соглашение провалилось, а Симон под защитой своего кузена Эдуарда был доставлен в Лондон, но он ухитрился исчезнуть и бежать в Винчелси. После покорения Пяти Портов Симон бежал во Францию, где присоединился к своему брату Ги, который сначала был узником в Виндзоре и Дувре, но затем подкупил своего стражника, и тот позволил ему бежать18.

Несмотря на успехи принца Эдуарда, лишенные земель бароны способствовали сохранению в стране беспорядков. Папа был так встревожен получаемыми отчетами, что опасался за жизнь короля и королевы и боялся потерять фьефы верхушки римского клира19. Генрих III обещал графство Норфолк графу Сент-Поля, но последний не осмелился прийти и вступить во владения20. Весной 1266 года принц Эдуард был вынужден собрать армию и выгнать баронов из Линкольна21. Был освобожден граф Дерби, но он не получил назад свои земли и поэтому присоединился к бунту Джона д'Эйвиля и Балдуина Уайка. Генрих Германский и Иоанн Баллиоль нагнали их возле Честерфилда, нанесли им тяжелое поражение и отправили графа в качестве узника в Виндзор, хотя его союзникам удалось скрыться22. Адам Гурдон, очевидно, удерживал Данстер для Симона де Монфора и отбросил шайку валлийцев под предводительством Вильгельма де Беркли, который высадился в Майнхиде23. Теперь вместе с восемьюдесятью рыцарями он захватил Фарнгемский замок и ограбил соседние графства. Но Вильгельм был удивлен, когда принц Эдуард разбил его в первой же битве, а затем простил24.

В конце 1265 года Генрих III дважды отдавал приказы о всеобщем сборе для захвата Кенилворта25, но из этого ничего не вышло. В 1266 году его побудило к действиям то, что защитники замка послали назад королевского посланника с отрубленной рукой. Поэтому в марте 1266 года он отдал приказ шерифам, чтобы военные держатели короны собрались в Оксфорде 18 апреля26. В другой раз люди Кенилворта показали, что они способны на добрые чувства. Сторонник короля знатного происхождения был ранен, взят в плен и перенесен в замок, но там он умер от ран. Его тело положили на носилки, вынесли из стен замка и оставили с горящими вокруг свечами для того, чтобы его друзья со стороны короля могли забрать его и похоронить должным образом27. В то время как королевская армия собралась в Оксфорде, некоторые из баронов короля отказались появиться там, потому что они уже исполнили свой долг в отношении военной службы, а король собирал их слишком часто. Другие предпочитали путь компромисса, они попытались через посланников убедить гарнизон Кенилворта сдаться. Архиепископ Эдессы, англичанин по происхождению, как раз оказался в Англии и был выбран для этой задачи как здравомыслящий и красноречивый человек. Когда он оказался около Кенилворта, то был так напуган слухами о жесткости его защитников, что не отважился войти и расположился в приорстве. Посланник доставил ему туда официальное заявление, что ему не будет причинено никакого вреда, поскольку гарнизон боится, что он отлучит их от Церкви28. После его возвращения король отправился в Уорик, чтобы присоединиться к своему сыну Эдмунду, который старался сдержать набеги Кенилвортского гарнизона. 24 июня началась непрерывная осада, но гарнизон был настолько хорошо подготовлен, что замок был практически неприступным. Толпы беженцев увеличили число его защитников. Главной слабостью было наличие внутри его стен большого количества женщин и детей29. Принц Эдуард велел построить деревянную башню, чтобы следить за стенами замка, а баллисты метали камни на другую сторону. Из Честера были доставлены лодки, чтобы попытаться пересечь озеро. Все деревянные постройки и крыши были разрушены, но стены стояли непоколебимо. Ворота никогда не закрывали, но королевские силы не могли войти внутрь, потому что постоянные вылазки держали их на почтительном расстоянии. Когда обычное оружие оказалось неэффективным, на помощь призвали духовное. Легат Оттобон и архиепископ Бонифаций призвали гарнизон оказать им содействие, а получив отказ, торжественно отлучили их от Церкви вместе со всеми сторонниками. Но гарнизон воспринял это как шутку. Их лекарь-капеллан был дерзким и умным человеком. Он оделся как легат, поднялся в своей ризе на стены замка и отлучил короля, легата и всю королевскую армию30.

Генрих III назначил в Кенилворте на 24 августа 1266 года встречу парламента с целью получить денег. Но те, кто пришел, ответили королю, что земле нужен мир31. Были назначены три епископа и три барона, которые должны были выбрать шесть других представителей, которые могли бы работать вместе с ними. А все двенадцать должны были провести совет под предводительством легата и Ричарда Германского. Результатом их трудов был Кенилвортский Диктум (Кенилвортское соглашение), окончательно ратифицированный и обнародованный в октябре. Он начинался утверждением суприма-тии короля и восстановливал все его права, отнятые баронами. Остальное его содержание было основой для мира. Лишенные земель получали назад свои владения после выплаты штрафа, равного годовому налогу за период, колеблющийся от 1 до 5 лет, в зависимости от степени их связей с баронами. Генрих Гастингс и граф Дерби должны были заплатить за 7 лет32. Семейство Симона де Монфора не включалось в это соглашение. Гарнизон Кенилворта согласился сдаться к концу сорокового дня, если он не получит подкрепления. Но Людовик IX заверил, что никакие подкрепления из Франции поступать не будут, однако в это же самое время просил Генриха III помириться со своей сестрой и ее семьей33. Поскольку никакой помощи не последовало, повстанцы стали терпеть нужду и приняли условия 8 ноября. С воинскими почестями они вышли из замка 20 декабря.

Но борьба еще не закончилась. В августе остатки сил баронов объединились, чтобы захватить остров Или. Они закрыли туда вход и последовали примеру воинского мастерства и отваги защитников Херефорда. Из своих укрепленных пунктов они со все возрастающей смелостью стали совершать вылазки, грабили Норидж и захватывали корабли, которые против них высылали в Уз из Лйнна. С тех пор как сдался Кенилворт, королевские силы были слишком заняты, чтобы обращать на Или внимание. Сочетание сразу нескольких проблем мешало проявиться результатам королевских усилий и способствовало росту недовольства. В Кенилворте разразилась ссора между Роджером Мортимером и графом Глостера. Первый был главой группировки, которая противостояла любым уступкам лишенных земель, поскольку боялась потерять свою собственную долю конфискованных земель. Последний возглавил национальную партию и требовал для пострадавших баронов приемлемых условий. Генрих III назначил на Рождество встречу совета в Оснее с целью заключения мира между двумя графами, но никто из них не пришел. Тогда король приказал графу Глостера явиться в Вестминстер на праздник в честь Эдуарда Исповедника 5 января 1267 года, но тот отказался прийти из-за того, что король выражал свое расположение к иностранцам. Фактически это было выражением всеобщего возмущения, поскольку на этом празднике, который являлся актом веры, папский легат; расположился на королевском месте и прислуживал королю. Глостер также не присутствовал на парламенте, который собрался у могилы в Бери Сент-Эдмундс (монастыре мощей Св. Эдмунда). Здесь возникли новые трудности. Генрих III требовал от клира субсидию в счет тех затрат, которые придется сделать для покорения острова Или, но они отказались платить что-то еще, кроме десятины, которую они уже обещали. Духовенство заявило, что их обязанностью является сохранение мира, а не разжигание войны. Бароны также знали, что деньги могли пойти в Рим для нужд Папы. Легат отправил посланников к беженцам в Или, чтобы уговорить их вернуться в лоно Церкви и помирить с королем. В ответ они заявили, что по-прежнему сохраняют веру в единую Церковь, так же как это делали великие английские святые, и признают Римскую Церковь как главу христианского мира, но из этого не следует, что они обязаны соглашаться с ее непомерными требованиями денег. Беженцы вполне были готовы заключить мир с королем, если он будет соблюдать Оксфордские провизии и вернет им их земли. Увидев, что попытки не приносят результата, легат отлучил их от Церкви, а затем ночью бежал в Лондон, поскольку боялся, что отступники схватят его. Генрих III вернулся в Кембридж, чтобы провести там Великий пост, но отставил на месте своих людей и лодки, чтобы те продолжали блокаду Или. Но повстанцы вскоре их уничтожили.

Принц Эдуард был в это время на севере, где он захватил Олнвик и помешал Джону де Вески создать новый центр баронской оппозиции. Во время его отсутствия граф Глостера внезапно появился в Лондоне. Жители не решились впустить его, но он показал им королевское разрешение на вход. Наиболее вероятно, что впустить его горожан уговорил легат34. Вскоре к нему пришла помощь из Или, и он стал готовить Лондон к осаде. Глостер объявил, что его единственной целью является предоставление лучших условий лишенным земель. Принц Эдуард поспешил вернуться с севера, присоединился к своему отцу в Кембридже и вместе с ним поехал в Виндзор, где они собрали свои силы. Затем они направились к Стратфорд-ле-Боу и блокировали восточную сторону Лондона. Положение было безвыходное. Глостер не был достаточно силен, чтобы противостоять Генриху III, а король был не способен окружить Лондон, даже после того, как набрал наемников, продав драгоценности, которые хранились в Вестминстере и предназначались для новой раки Эдуарда Исповедника35. Гуго Лузиньянский и Иоанн Бретонский посылали обещания вместо помощи, хотя в прошлом Генрих III так много сделал для них36. Германский король и его сын Генрих предложили стать посредниками. Глостеру было обещано полное прощение, но он должен был предоставить 20 тысяч марок в качестве залога, что он будет сохранять мир. Лондонцы тоже не считались виновными в произошедшем37. Этот мир предопределил судьбу Или. Некоторые наиболее предприимчивые из его лидеров приехали в Лондон и заключили мир, пока принц Эдуард не отправил все свои силы на их покорение. Из-за жаркого лета снизился уровень воды в болотах, поэтому через них можно было легко проложить гати, а принц мог использовать знание территории местными жителями. Таким образом, все приготовления были закончены и падение Или было только вопросом времени. Принц Эдуард издал обращение, грозящее смертью всем, кто будет упорствовать в своем сопротивлении, а также предложил прощение и свободу всем тем, кто сдастся. Предложение было принято, и Эдуард вошел в Или под приветственные возгласы местного населения. Повстанцам разрешили выкупить их земли в соответствии с Кенилвортским Диктумом38.

Наконец-то в землях воцарился мир. Прекрасное лето, обильный урожай и восстановление внешней торговли, особенно вином, привели к ослаблению недостатков и тревог последних лет. Неудивительно, что Ллевелин Валлийский пользовался затруднительным положением короля в течение последних лет, чтобы опустошить границу и восстановить все то, что он забрал у него. Мир с ним был заключен в Шрусбери в сентябре 1267 года на очень щедрых условиях39. Два месяца спустя Мальборсские Статуты обновили Вестминстерские провизии и стали счастливым предзнаменованием для последующих лет, когда работы, начатые баронами в 1215 и 1258 годах и Симоном де Монфором в 1265 году, нашли свое завершение в образцовом Парламенте 1295 года и утверждении хартий в 1297 году40.

Теперь остается бросить беглый взгляд на ту серию неудач, которая погубила семейство Симона де Монфора.

Когда граф Лестера погиб при Ивземе, его жена нахой дилась в Дуврском замке вместе со своим сыном Амори. К ее счастью, у нее в руках находились пленники из числа сторонников короля. Услышав о смерти своего мужа, она была поражена безутешным горем и сразу надела траур, который она уже носила однажды41. Несколько раз она заказывала мессу за упокой души графа. 12 августа ее сын Ричард прибыл в Винчелси в сопровождении примерно сотни моряков. Несколько дней спустя Элеанора получила послание от принца Эдуарда, которое, возможно, было ультиматумом о сдаче. Поскольку она рассчиталась со своим осадным инженером 29 августа, она должна была понимать, что не может находиться в таком неопределенном положении. Она также осознавала необходимость обеспечить свой дом достаточным количеством быков и овец42. Генрих III был особенно резок по отношению к своей сестре и приказал байлифу Дувра не допустить ее отплытия во Францию43. Тем не менее ей удалось отправить в Гравелен двух сыновей с 11 тысячами марок, и Генрих тотчас же написал письмо Людовику IX, в котором убеждал его схватить их44. После того как графиня отправила своих сыновей, она постаралась вывезти свою мебель и личное имущество и наняла французский корабль, чтобы перевезти их через пролив. Но он был захвачен пиратами и ограблен. Сторонники короля, заключенные в Дуврском замке, победили своих тюремщиков и захватили его, но были осаждены людьми графини со стороны двора. Они продержались до того времени, пока принц Эдуард не прибыл сюда в результате стремительного броска. Оказавшись между двух огней, люди графини были вынуждены сдаться. Принц был мудрее своего отца и предложил им приемлемые условия. Графиня и два ее сына были отвергнуты, но 21 человек из числа ее приближенных получили полное прощение45. Затем графиня отправилась вместе со своей дочерью Элеанорой во Францию46 и умоляла короля Людовика IX вступиться за нее. В результате его посредничества ее царственный брат предпринял шаги к тому, чтобы она могла получать содержание с земель, являющихся ее вдовьей долей. Элеаноре также разрешалось иметь личное имущество, которое должно было остаться в Англии. Благодаря усилиям королевы она в конце концов получила содержание в 500 фунтов со своих земель. Вдова поселилась в Монтаржи в монастыре, основанном сестрой ее мужа Амицией. В 1267 году она убедила короля Франции предоставить Провизию для ее старшего из выживших сыновей, Симона. Гарантия на содержание была подтверждена, и Генрих III согласился, что Симон может получать годовой доход с земель своего отца, но он должен продать их королю, отказаться от всех связей с врагами короля и никогда не приезжать Англию без разрешения. В течение этого же года графиня потребовала часть Ангулемского графства как имущество, принадлежащее ее матери Изабелле. Генрих III отказался выполнить это требование, заботясь о ее второй семье, он сделал это не только ради себя, но также для своих братьев и сестер47, согласие которых было принято за подтверждение. Парижский парламент приказал, чтобы Элеаноре выплатили и годовое содержание, и выкуп за заложников. Когда Эдуард I возвращался из Палестины через Францию, Филипп III попросил его подтвердить дарение, сделанное его отцом своей тете. Король сделал это и даже выплатил часть того, что оставалось невыплаченным, а также распорядился, чтобы которые долги, которые все еще не были возвращены е« последнему мужу, были собраны и отданы ей48. Дата е« смерти неизвестна, но, вероятно, это произошло в 1274 или 1275 году49.

Когда Симон и Ги бежали из Англии во Францию, они на некоторое время остановились у своей матери. Затев Ги отправился в Италию и поступил на службу к Карлу Анжуйскому, который был очень озадачен защитой своего Сицилийского королевства. Он заручился расположением Карла, принца Салерно, старшего сына короля Сицилии, и тот попытался замолвить за него словечко перед Генрихом III, но безуспешно50. Унаследовав от своего отца энергию и воинское искусство, Ги быстро поднялся и завоевал руку Маргариты, наследницы графа Альдебрандино Россо51. Симон рискнул тайно приехать в Ивзем, чтобы увидеть могилы отца и брата52. Он вернулся на континент в мрачном расположении духа, приехал к своему брату Ги в Италию, и оба они оказались в Витербо в марте 1271 года. После смерти Папы Климента IV в этом городе 9 ноября 1268 года кардиналы собрались на конклав, но никак не могли выбрать нового Папу. В сентябре 1271 года они выбрали Теобальда Висконти, архиепископа Льежского, который принял имя Григория X. 9 мая этого же года Филипп III Французский и его дядя Карл Сицилийский прибыли в Витербо из Рима в сопровождении Генриха Германского, который ехал в Палермо со своим кузеном принцем Эдуардом, направлявшимся в Палестину. Когда Эдуард отплыл в Святую Землю, Генрих отправился в Гасконь, правителем которой он был назначен на время крестового похода своего кузена53. Возможно, цель его поездки в Витербо заключалась в том, чтобы поторопить кардиналов завершить затянувшиеся выборы Папы54. Причина убийства, о котором Папа публично заявил в 1273 году, кроется в том, что принц Генрих приехал в Витербо для того, чтобы попытаться примирить своих кузенов с королем Англии. Но те питали к нему недобрые чувства и считали его виновным в том, что тело их отца было изувечено после сражения при Ивземе. 13 марта принц Генрих был на мессе в одной из церквей Витербо и коленопреклоненный стоял перед алтарем, читая молитвы, в то время как короли Франции и Сицилии в это время находились в другой церкви. Воспользовавшись их отсутствием, братья ворвались в церковь, чтобы вытащить своего кузена наружу. Поскольку его слуг не оказалось рядом, они напали на него с криком: «Генрих Германский, ты — предатель, и ты не уйдешь». Он держался за алтарь, а они вновь и вновь наносили ему удары, пока почти не отрубили четыре пальца на его левой руке. Сочтя его мертвым, братья поспешили к отряду, которьи они оставили снаружи, чтобы обеспечить себе отступление. Один из их спутников спросил, что они сделали, Ги ответил: «Я свершил возмездие!» А другой воскликнул: «Как они тащили твоего отца?» Совсем обезумев, Ги кинулся назад, схватил свою жертву за волосы и выволок из церкви, несмотря на его сжимающие руки и мольбы о пощаде. Осыпая Генриха ударами, Ги кричал: «А ты не проявил милосердия к моему отцу и брату!» Убийцы тут же скрылись в замке графа Россо, тестя Ги55. Тело принца Генриха было перевезено в Англию и похоронено в Хейлзе, в графстве Глостер, а сердце в золотом сосуде поместили рядом с ракой Св. Эдуарда в Вестминстерском аббатстве56. Ужас от совершения этого поступка описан Данте в части «Ад»:

Потом мы подошли к неотдаленной

Толпе людей, где каждый был покрыт

По горло этой влагой раскаленной.

Мы видели — один вдали стоит.

Несс молвил: «Он пронзил под божьей сенью

То сердце, что над Темзой кровь точит»57.

В тот же день Карл Сицилийский написал об этом ужасном убийстве принцу Эдуарду58, а Филипп Французский сообщил об этом императору, но не предпринял никаких шагов для того, чтобы наказать убийц. Симон умер в том же году (1271) в замке около Сиены, но Ги жил достаточно долго для того, чтобы горько заплатить за свое страшное преступление. Возвращаясь в 1273 году из Палестины, Эдуард I прибыл 14 февраля в Овьедо, где тогда находилась резиденция Григория X, и потребовал наказать оставшегося в живых преступника. 1 марта Папа приказал Ги де Монфору приехать к нему в течение двух недель. Это постановление было вывешено на дверях Овьедского собора. Обвиняемый прислал всевозможные извинения, но не появился, тогда на него был наложен интердикт в самой торжественной манере: «Пускай не уважает его ни один человек, и пусть он никогда не получит ни наследства, ни добра от какого-либо другого. Пускай бесчестные дела его позором лягут на потомство его до четвертого колена! Да будет он отлучен от Церкви!» Подобно Каину Ги был отрезан от всего общества59. (1 апреля 1273 г.) В следующем июне Григорий X возглавил Вселенский Собор в Лионе. Его путь проходил через Флоренцию, где Ги де Монфор и его жена попытались вымолить его прощение. Когда глава Католической Церкви покинул Флоренцию, Ги еще более двух миль шел за ним в одной рубашке, босой и с веревкой, обвитой вокруг шеи. Упав перед Папой ниц и проливая потоки слез, он взывал к его милосердию и просил отправить его в заключение, только бы получить отпущение грехов и прощение. Было приказано отправить его под надзор Карла Сицилийского в пределах папских владений60. Через некоторое время Ги смог бежать и, вероятно, вернулся на службу к сицилийскому королю. Его сын, Карл Салернский попытался примирить Ги с Эдуардом I, на что последний отреагировал не самым великодушным образом61. Информация о том, что Ги посетил Норвегию в 1280 году, вызвала недовольство короля, потому что он не был арестован и доставлен к нему62. Папа Мартин IV простил Ги, потому что нуждался в его помощи в борьбе с городом Урбино. Ги быстро оправдал его надежды и вернул многие папские земли, которые были потеряны. Когда умер его тесть, Папа разрешил Ги де Монфору вернуться и обеспечил вдовью долю для его жены и дочерей63. В конце концов он снова вернулся на службу к Карлу Сицилийскому и помогал гарнизону Катании, когда был разбит на море и взят в плен известным арагонским адмиралом Роджером де Лауреа. Все узники были освобождены за выкуп, один только Ги остался в заключении до самой своей смерти в 1288 году, безусловно, тут не обошлось без вмешательства Эдуарда I64. На младшего брата Амори де Монфора падала тень подозрения причастности к убийству в Витербо, хотя легко было доказать, что в тот день, когда оно произошло, он лежал сраженный лихорадкой в Падуе и был на волосок от смерти65. В 1268 году Амори был посвящен в духовный сан и в течение четырех лет учился в Падуе, кроме того, он был должностным лицом Папы. Возможно, он изучал медицину, потому что в 1272 году вернул в бенедиктианский монастырь Монте Касино три книги по этому предмету, через своего клерка Питера Стоу66. В 1273 году Амори отправился из Франции в Уэльс со своей сестрой Элеанорой, которая уже давно была помолвлена с Ллевелином. Но к несчастью их корабль был захвачен около Сюлли в Гламоргане и доставлен в Бристоль67. Элеанору оставили при дворе, и лишь после того, как она провела там семь лет, 13 октября 1278 года наконец-то состоялась ее свадьба с Ллевелином68. Она умерла в 1282 году, родив дочь Гвенсилиану или Гвенллиан, которая стала монахиней в Семпринггеме, где и умерла. Амори сначала был заключен в Корфском замке, а затем в Шерборнском. Напрасно три Папы по очереди хлопотали о его освобождение. Принц Эдуард не был уверен в том, был ли он соучастником убийства его кузена Генриха или нет. Его раздражали родственные связи Амори и Ллевелина, который всегда вызывал подозрение английского короля. И особенно он был недоволен тем, что Амори старался убедить Папу отменить приговор об отлучении его отца, Симона де Монфора, поскольку последний проявил перед смертью знаки раскаянья69. В конце концов, в 1281 году70, принц Эдуард уступил просьбам Иоанна Пекгема, архиепископа Кентерберийского71, и заверениям Папы, что Амори навсегда покинет Англию. Перед советом, собравшемся в Лондонском Темпле, епископ Вустерский сообщил, что он виделся с заключенным и осторожно разузнал о его целях. Тот поклялся, что никогда не нарушит мир и не станет строить планов против короля72. После этого заверения Амори был освобожден, но в течение двух следующих лет вновь навлек на себя гнев своего царственного кузена, поскольку стал причиной того, что брат короля Эдмунд, тогда уже граф Лестера и Ланкастера, был вызван к римскому престолу. Эдуард I заявил, что дела, касающиеся фьефов, наследства или денег, не могут выходить за пределы Англии73. Получив резкое письмо от короля, Амори оставил свои попытки. Покинув Англию, он отправился во Францию, откуда сразу вернулся в Италию, где сменил рясу священника на рыцарские доспехи74. Он выступал в роли защитника дочерей своего брата Ги до своей смерти в 1292 году. Таким образом, к концу тринадцатого столетия род Симона де Монфора по мужской линии прервался.