Педроза заставил их встать у задней стены кладовки.

— Золота нет, — сказал он.

— Нет, — согласился Джимми.

Клер молча смотрела на Педрозу. У нее дрожала нижняя губа.

— Но много постельного белья, — продолжал Педроза, кивнув на полки. — Очень кстати: оно заглушит звук выстрелов.

Джимми судорожно сглотнул.

— Небось решили, что вы очень умные, правда? Вот он, ваш великий план! Хотели всадить в меня шприц и убить, а?

— Нет, — ответил Джимми. — Хотели просто усыпить.

— Это ты так говоришь, а лекарство почему-то не подействовало. Как по-вашему, почему?

— Не знаю, — признался Джимми.

Педроза наклонился, выдернув шприц из левой ноги, и вдруг швырнул его прямо в них. Клер взвизгнула, когда шприц вонзился в стену возле ее левого уха.

— Сейчас я вам покажу. — Педроза засмеялся. Он сжал свободную от пистолета руку в кулак и ударил себя по ноге. Раздался стук — словно удар пришелся по чему-то твердому. — Эта нога деревянная. Я лишился ее, когда был мальчишкой. — Педроза переступил на другую ногу и тоже ударил по ней. Он слегка подтянул штанину, обнажилось несколько сантиметров смуглой кожи. — Эта нога из плоти и крови. И кость есть. Вы просто выбрали не ту ногу, ребятки. И теперь я должен вас убить.

— Почему? — спросил Джимми.

— Потому, что ты — мой враг. Из-за тебя я убил пятнадцать человек.

— Из-за меня?

— Из-за вас обоих.

— Я не пони… — начал было Джимми, но Клер резко перебила его:

— Он говорит о тех людях из холодильника.

Педроза кивнул.

— Я тайно перевозил их в Америку, они хотели начать новую жизнь. Их родственники должны были заплатить мне, если бы я благополучно доставил их туда. Но вмешались вы двое. Если бы капитан обнаружил их, я потерял бы работу и меня упрятали бы в тюрьму, а они-то все равно попали бы в Америку. Но это было бы несправедливо, верно?

— Что вы с ними сделали? — спросила Клер.

— Сказал, что сумел раздобыть им каюты, но, чтобы нас не заметили, я буду отводить их туда поодиночке. Ну и побросал их за борт, одного за другим. Не очень-то приятно было, но что поделаешь?

— Вы — чудовище! — прошептала Клер.

— А все из-за вас!

— Нет! — запротестовала Клер. — Нет!

— Ну а теперь, раз уж я всё вам рассказал, пора и вам умереть.

Педроза поднял пистолет.

— Нам поможет, если мы признаем, что очень сожалеем? — спросил Джимми.

— Нет!

— Ну что-нибудь может нам помочь?

— Нет!

Внезапно, в последнюю минуту, отчаявшийся Джимми кое-что вспомнил:

— Пожалуйста, подождите минутку! Это очень важно. Послушайте… Дедушка мне рассказывал…

Педроза наморщил лоб.

— Слушать ничего не желаю!

— …об одном главаре банды. Тот схватил двух своих врагов. И собирался убить обоих, но потом сообразил, что, если оба умрут, некому будет рассказывать, какой тот главарь жестокий и сколько разных преступлений он совершил. И потому он одного убил, а другого отпустил, и отпущенный всем рассказывал, как страшен этот главарь. И с тех пор никто его больше не трогал.

— С ума ты сошел, что ли? — Не веря своим ушам, Клер смотрела на Джимми округлившимися глазами.

— Ну я считаю, что лучше пусть хоть один из нас уцелеет.

— Хватит! — рявкнул Педроза.

Клер и Джимми подняли на него глаза.

— Очень хорошая история. И мудрая. Но, к счастью, меня на «Титанике» уже и так все боятся. А как только мы запасемся топливом, я прикончу тех, кто не встал на мою сторону… Ну а вы оба мне особенно досаждали, так что я дарую вам право быть убитыми первыми. Кто же из вас хочет быть убитым самым первым?

Клер злобно уставилась на Педрозу.

— Вы — жуткий негодяй! Надеюсь, вы сгорите живьем в аду!

Джимми понял, зачем она злит Педрозу: хочет, чтобы он убил ее первой, хотя Джимми от этого легче все равно не будет.

Но он, Джимми, ее опередит. Он кивнул Педрозе.

— Вы не просто негодяй. Вы еще и пугало одноногое.

Но Клер не хотела упускать первенство.

— Вы дрянной урод и мерзавец! И дети ваши будут такие же уроды и мерзавцы…

Не сдавался и Джимми.

— А омлеты ваши вонючие, и все у вас за спиной смеются над вашей стряпней!

— Молчать!

Джимми и Клер смолкли.

— Умри ты! — Педроза наставил пистолет на Клер и нажал на спуск.

Джимми, сам не понимая, почему, бросился на Клер и столкнул ее с места как раз в ту секунду, когда раздался выстрел. Пуля ударила ему в грудь. Он не успел ни ощутить боль, ни услышать вопль Клер, ни даже подумать напоследок о «Макдоналдсе». В глазах у него почернело.