Натали проснулась, когда первые лучи солнца, проникнув сквозь незашторенное окно, коснулись лица. Джек спал, зарывшись лицом в подушку.

Она еще немного полежала, глядя на Джека, прислушиваясь к его дыханию, глубокому и ровному, и стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь его облика для тех воспоминаний, которые она будет хранить и лелеять все долгие одинокие годы, что ждут ее впереди. Длинные, шелковистые ресницы, отбрасывающие слабую тень на скулы, черные волосы, завивающиеся на затылке, расслабленные мускулы тела, освещенные мягким утренним светом.

– Я люблю тебя, – прошептала она одними губами, чтобы не разбудить спящего, чувствуя, как разрывается сердце. Если только...

Выскользнув из постели, Натали нашла махровый халат, который неизвестно почему оказался на противоположном конце спальни, и, затянув на тонкой талии пояс, подошла на цыпочках к окну.

Даже в ясном свете утра собор казался пришедшим из сказки и вызывал в ее живом воображении образы рыцарей и прекрасных дам в роскошных платьях, торжественно ступающих под его своды. Прошлой ночью я тоже была принцессой из собственной сказки, подумала Натали, вновь взглянув на Джека и чувствуя, что ее тело опять наполняется жаром при воспоминании о тех сладостных мгновениях, что они пережили вместе.

Это было что-то невероятное, не похожее ни на что! Она была счастлива с Симоном, схожим с огромным ласковым медвежонком. С Антуаном... Ну об этом не стоило и говорить. Но Джек пробудил в ней то, о существовании чего она даже не подозревала.

Однако в реальной жизни для сказок места нет, твердо напомнила она себе. Моника... Натали не хотела, чтобы та превратилась в несчастное, заброшенное существо из-за стремления матери наладить свою личную жизнь. Когда-то она поверила, что в Антуане нашла человека, способного на длительное самопожертвование, но все обернулось одной бедой. Больше рисковать нельзя. Да, она как дурочка влюбилась в Джека, но без колебаний отринет эту любовь, если та заставит ее дочь испытать хотя бы мимолетное чувство неприкаянности.

Джек пошевелился, сел и, зевая, закинул руки за голову. В его карих глазах зажглись насмешливые огоньки.

– Что-то ты рано сегодня встала.

Натали пожала плечами, делая вид, что не заметила выражения его лица.

– Вполне обычное для меня время, – ответила она, стараясь говорить непринужденно.

– Иди-ка, иди сюда, – попросил он хриплым голосом.

– Зачем?

Джек мягко и чувственно рассмеялся.

– У тебя короткая память. Конечно же за тем, чтобы опять заняться со мной любовью.

Ее тело уже начало предательски отвечать на его вызов, но Натали покачала головой, стараясь оставаться верной решению, которое только что приняла.

– Нет... не могу.

– Почему? – спросил он, нахмурившись. – Надеюсь, ты не чувствуешь вины за прошедшую ночь? Ты не сделала ничего предосудительного, ведь по закону ты не была замужем за этим типом.

– Знаю. Но это совсем другое. – Ей пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла сказать то, что хотела. – Просто я не собираюсь заводить с тобой любовную связь.

– Да? – Джек вопросительно поднял черную бровь. – А почему ты решила, что мне это нужно?

Слова вонзились в сердце Натали как раскаленный нож, и ей пришлось быстро отвернуться к окну, чтобы смахнуть с ресниц набежавшие слезы. Ей даже в голову не пришло, что для него это могло быть лишь мимолетной интрижкой. Впрочем, его нельзя обвинить в том, что он лгал. Джек никогда и не предлагал ей ничего большего.

– Прости... мне очень жаль, – прошептала Натали, залившись краской. – Наверное, с моей стороны было несколько самонадеянно...

Он спрыгнул с кровати и в два шага пересек комнату. Его объятия не оставили ей никакой надежды на сопротивление.

– Ты моя сумасшедшая маленькая глупышка, – с довольным смехом произнес Джек, целуя ее в макушку. – Я не собираюсь заводить с тобой любовную связь. Я хочу жениться на тебе.

Не веря собственным ушам, Натали подняла голову и удивленно моргнула, но выражение его глаз заставило ее сердце сначала остановиться, а потом припустить галопом.

– Жениться на мне? Но я никогда не думала... Ты ничего не говорил мне...

Джек улыбнулся, и в его улыбке читалась насмешка над самим собой.

– О своей любви? Должен признать, что мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в собственных чувствах. Я никогда не испытывал ничего подобного, но теперь понимаю, что влюбился в тебя еще до того, как мы повстречались, увидев на столе Антуана фотографию женщины с рыжими волосами и ужасными серьгами в ушах. И с губами, которые мне хотелось поцеловать больше всего в жизни, – добавил он, склоняясь над ней, что бы подтвердить слова делом.

Противиться далее Натали была не в состоянии. Ее губы раскрылись навстречу поцелую, и она прижалась к Джеку всем телом.

Целая ночь любви, когда они перекатывались по широкой постели, словно два диких животных, захваченные первобытной страстью, не утолила ее желания. Все в ней готово было взорваться и заняться новым пожаром при его легчайшем прикосновении.

И когда Джек на своих сильных руках отнес ее на кровать, Натали притянула его к себе, лаская это уже ставшее родным тело. И оба задохнулись в поцелуях, которые длились миллионы лет...

Завтракали они в постели, кормя друг друга копченым лососем и яичницей. Натали позволила себе наслаждаться моментом, но в ее голове все еще крутились сомнения. Слишком уж все было складно и предательски просто! Или это непредвиденная победа сказки над реальной жизнью, которая иногда случается?

Было уже почти десять часов, когда они наконец встали. Натали прошла в свою спальню, чтобы одеться. Она как раз вдевала в уши серьги, относительно скромные, представлявшие собой связку коричневых стеклянных шариков, когда в комнату вошел Джек, обнял ее сзади и положил голову ей на плечо. Он принялся водить горячим языком по бившейся на ее шее жилке.

– Ммм... как восхитительна на вкус твоя кожа, – прошептал он. – Пошли в постель.

Она рассмеялась, несколько неуверенно высвобождаясь из его рук.

– Нет, я должна позвонить Мадлен и сообщить ей, когда мы приедем, чтобы забрать Монику.

– Ладно, – со вздохом согласился Джек.

Отступив на шаг и засунув руки в карманы брюк, он принялся наблюдать за ее возней с серьгами и прической.

– Знаешь, а ведь ты так мне ничего и не ответила.

– Знаю. – На ее сердце лежала свинцовая тяжесть. – Но на столе Антуана были две фотографии, – напомнила она. – И одна из них – Моники.

– Разумеется! – Его брови сошлись вместе. – Неужели ты решила, что я не захочу, чтобы она была с нами? Какой вздор!

– Мне показалось, что ты не любишь детей.

Их взгляды в зеркале встретились. Джек покачал головой, раздраженно поджав жесткие губы.

– Я никогда не говорил ничего подобного. Просто я не привык к общению с ними – только и всего. Дай мне немного времени.

Он попытался снова обнять ее, но Натали быстро отступила в сторону и повернулась к нему лицом.

– Я не могу. – В ней боролись самые противоречивые чувства. – Если между нами все пойдет... не так, как надо... это будет нечестно по отношению к Монике, ведь она уже начала привыкать к тебе. Я так ошиблась с Антуаном! Как я могу быть уверенной, что это не повторится опять?

– Я не Антуан! – резко напомнил ей Джек и, схватив за руку, притянул к себе. – Верь мне. Все будет так, как надо.

Ей потребовалось масса самообладания, чтобы устоять перед желанием согласиться с ним во всем. Но Натали знала, что ей ни в коем случае нельзя позволить ему поколебать свою позицию.

– Ты не можешь гарантировать этого, – запинаясь, проговорила она. – И никто не может. А я не намерена допускать, чтобы Моника росла при бесконечно сменяющихся отчимах. Дочь этого не заслужила.

Он впился в ее лицо взглядом, казалось, проникавшим в самую душу.

– Итак, что ты пытаешься мне сказать? – тихо спросил Джек. – Что не желаешь заводить со мной любовную связь и не хочешь выходить за меня замуж? А прошлая ночь – первая и единственная?

– Да. – Ей пришлось отвернуться, ибо она боялась взглянуть на него. – Извини.

– Понятно.

Он пересек комнату и сел в кресло с непроницаемым лицом. Натали тайком наблюдала за ним, пытаясь угадать, о чем он думает, и всей душой желая, чтобы все складывалось совсем иначе. Джек был сильным человеком, и если она действительно ранила его сердце, оно быстро заживет. Однако Натали не была уверена, что столь же просто залечит собственное.

– Я... позвоню Мадлен, и потом мы можем ехать, если ты готов, – неуверенно предложила она.

Телефон стоял на столике рядом с кроватью. Она села, сняла трубку и набрала номер. Гудок пропищал несколько раз, прежде чем ответила ее мачеха.

Усилием воли Натали заставила свой голос звучать безмятежно.

– Мадлен? Это Натали.

– О, привет, дорогая. Как ты там? Спасибо, что позвонила. Поездка получилась удачной? Моника была просто золото. Мы в восторге оттого, что она пожила у нас. И я так рада, что у вас с Антуаном все наконец-то уладилось. Я была уверена, что это просто недоразумение. Тебе повезло, у тебя такой очаровательный муж...

– Извини, не поняла, – удивленно прервала Натали поток слов. – О чем ты говоришь?

– О тебе и Антуане, дорогая, – снисходительно рассмеялась Мадлен. – Он мне все рассказал. Но такие вещи случаются и при самых удачных браках. Ты же знаешь – иной раз приходится идти на уступки друг другу.

Натали тревожно нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что Антуан был у вас? В вашем доме?

– Ну конечно же был, дорогая, – озадаченно проговорила Мадлен. – Приезжал, что бы забрать Монику.

– Повтори?!

– Он приезжал за Моникой около часа назад. Чтобы отвезти ее домой. Я... я думала, вы уже вместе. – В голосе мачехи появились нотки неуверенности. – Что-нибудь... не так?

Натали захлестнула волна паники. Инстинктивно она повернулась к Джеку, который уже стоял рядом. Он отобрал у нее трубку и начал выяснять у Мадлен подробности.

– Хорошо, спасибо. Нет, не волнуйтесь, мы найдем их, – с мрачной решимостью заверил он встревоженную женщину. – С ней ничего не случится. Натали сразу же позвонит вам, как только мы нападем на их след. До свидания, Мадлен.

Джек медленно положил трубку и присел на корточки перед Натали, крепко взяв ее руки в свои.

– Он ничего ей не сделает, – пообещал Джек, не отводя глаз, голосом, в котором звучала столь необходимая ей сейчас уверенность. – Мы получим ее назад в целости и сохранности.

– Но зачем он ее забрал? – спросила Натали, слишком потрясенная, чтобы даже заплакать.

– Это его последний шанс, – предположил он. – Судя по всему, он взял ее в заложницы, чтобы заставить нас отказаться от всех обвинений в его адрес.

– Все что угодно... – прошептала она дрожащим голосом. – Я сделаю все что угодно. – Ее пронзило острое чувство вины. Если бы она позвонила Мадлен два часа назад, если бы не оказалась вновь в объятиях Джека, в его постели... – Мы должны найти ее! Если с ней что-нибудь случится...

– С ней все будет в порядке, – опять заверил ее Джек, успокаивающе обнимая. – Вставай, надо идти.

– Но куда? – в растерянности произнесла Натали, позволяя поднять себя на ноги.

– К Николь. Если в этой прелестной белокурой головке есть хоть капля мозгов, она, может быть, подскажет нам, куда он мог направиться.

– А ты не думаешь, что они действуют заодно? – взволнованно спросила Натали по дороге к дому Антуана.

Джек покачал головой.

– Может быть, она и глупа, но кажется честной женщиной. Надеюсь, она даст нам хоть какой-нибудь ключ к разгадке.

Шторы в доме были по-прежнему задернуты. Они оставили машину на подъездной дорожке и поднялись к входной двери. Джек нажал на кнопку, и где-то в доме раздался мелодичный перезвон.

Последовала пауза, потом детский голосок произнес:

– Одну минуточку.

На самом деле прошла не одна, а несколько минут, прежде чем дверь открылась. На Николь был очаровательный халатик из бледно-розового шифона с боа из перьев марабу, и, хотя она изо всех сил старалась скрыть это под слоем косметики, ее прелестное личико было заплаканным. Она, казалось, немного удивилась, увидев их, но широко распахнула дверь, позволяя Джеку с Натали пройти в дом и одновременно внимательно оглядывая тупичок, не подсматривают ли соседи?

– Вы не присядете? – пригласила Николь с изысканной вежливостью, проводив их в гостиную. – Могу я предложить вам по чашечке кофе?

– Нет, спасибо, – ответил Джек, стараясь говорить спокойно, чтобы не встревожить ее раньше времени. – Николь, я знаю, вы уже сказали вчера вечером, что не представляете, где находится сейчас Антуан, но, может, вы подумаете еще раз? Есть ли какое-нибудь место, куда он мог бы податься?

Она покачала головой, наморщив гладкий лобик под белокурыми кудряшками.

– Честное слово, я не знаю, где он, – вздохнула Николь. – Я бы сказала вам, если бы знала. Правда, сказала бы. Вчера вечером я должна была взять такси до аэропорта и встретиться с Антуаном там. Но полицейские сообщили мне, что он в аэропорту так и не появился.

– Прошу вас, – взмолилась Натали. – Постарайтесь припомнить. Он забрал мою дочь, ей нет и двух лет!

Круглые глаза Николь распахнулись в искреннем сочувствии.

– О, дорогая! Господи, вот бедняжка! Я так хотела бы помочь...

– У него есть какие-нибудь родственники? Приятели?

Николь опять покачала головой, прикусив губу и усиленно размышляя.

– Он никогда не упоминал места, которые ему особенно нравятся? Куда он рад был бы поехать на выходные? Или в затруднительных обстоятельствах?

И тут, когда Натали уже почти отчаялась получить столь необходимую им информацию, забрезжил луч надежды.

– Он собирался в Англию, – сказала Николь. – По делам службы. И неделю назад получил визу... Но потом передумал и предложил мне поехать с ним на Мадейру...

Джек и Натали обменялись взглядами. Это было уже кое-что.

– А куда именно в Англию? – спросила Натали.

Николь пожала плечами под роскошным пеньюаром.

– Не знаю, он не говорил. Это вам что-нибудь дает?

– Да, – твердо ответил Джек. – Благодарю вас, Николь. – Он встал и, поддержав Натали под локоть, помог ей сделать то же самое. – Прошу прощения за то, что не можем дольше задерживаться: нам нужно спешить, если хотим перехватить его. До свидания. Было очень приятно вновь повидаться с вами.

– О, и мне, разумеется, тоже, – ответила Николь, и ее мимолетная улыбка оказалась на удивление ясной и доброй. – Я верю, что вы найдете дочь...

– Англия! – простонала Натали, когда Джек вывел машину на улицу. – Господи, да как же мы найдем его там?

– При некотором везении мы найдем его раньше, чем он туда попадет, – сурово ответил Джек. – Вряд ли он полетит самолетом – слишком много хлопот с ребенком, и он рискует обратить на себя внимание. Кроме того, на той стороне пролива ему потребуется машина. Значит, мерзавец воспользуется паромом.

– Но у него почти два часа форы, – возразила она.

Жесткие губы сложились в улыбку, которая не предвещала ничего хорошего.

– Но отсюда до Кале гораздо ближе.

Шоссе было узким, всего в две полосы, и бесконечные пробки выводили Натали из себя. Однако Джек был великолепным водителем и использовал малейшую возможность обгона.

Наконец они добрались до города, где дорожные указатели помогли им найти дорогу в порт, а потом увидели и огромный белый паром, стоявший у причала с открытыми аппарелями и готовый принять в свои трюмы сотни автомобилей.

– Быстрее! – взмолилась Натали, наклоняясь вперед и вцепляясь пальцами в приборную доску.

Джек мрачно кивнул на красный сигнал светофора.

– Мы будем там через минуту, – заверил он ее тоном, который всегда вселял в нее уверенность в то, что ему по силам справиться с любой проблемой. Но как все сложится на этот раз?

Зажегся зеленый, и машины устремились вперед к паромному терминалу. Впереди Натали могла видеть пункт пропуска автотранспорта, к которому выстроилась вереница автомобилей. Есть ли среди них машина Антуана? Не так-то просто будет найти здесь ничем не примечательный бледно-голубой седан.

Движение опять застопорилось – инспекторы на контрольно-пропускном пункте, одетые в ярко-желтые куртки, проверяли билеты и направляли водителей на свободные места. Слишком возбужденная, чтобы ждать, Натали отстегнула ремень безопасности и, выбравшись из машины, встала на обочине.

Дул резкий ветер, но Натали этого даже не замечала. Все ее внимание было сосредоточено на автомобильной очереди. Она услышала быстрые шаги Джека, присоединившегося к ней. Бледно-голубая... бледно-голубая... Или, может быть, он обманул их, продав старую машину и купив или взяв напрокат новую?

– Вон она! – Натали узнала ее по выцветшей полосатой подушке за задним стеклом и верху темно-синих сидений. Антуан, видимо, тоже заметил ее и, резко вывернув руль, выехал из очереди на соседнюю, свободную полосу движения. – Остановите его! – громко закричала она, когда седан, поддав газу, устремился к выезду с терминала.

Джек бросился наперерез, вцепился в ручку пассажирской дверцы и открыл ее. Стараясь стряхнуть его, Антуан резко затормозил и тут же, дав задний ход, врезался в другую машину. Натали взвизгнула, увидев, как дверца ударила Джека, и тот упал на асфальт. Когда опять заскрежетала переключаемая передача, Джек обогнул машину и встал на ее пути, чтобы не позволить Антуану уехать.

Лучше бы он этого не делал! Задохнувшись от ужаса, Натали увидела, как Джека бросило на капот машины, когда та опять рванулась вперед. Какое-то время она тащила его на себе. Вероятно, он за что-то уцепился, а это значило, что Антуан ничего не мог видеть через ветровое стекло... И вот автомобиль врезался в билетную кассу на скорости не меньше тридцати километров в час, сбросив Джека с капота, как матерчатую куклу.

– Джек!

Натали уже бежала к месту аварии, крича на ходу от страха и отчаяния, разрываясь между чувствами к возлюбленному и к дочери. Громкий плач Моники заставил ее сначала броситься к машине. Автомобиль оглушительно гудел, так как Антуана бросило грудью на руль, но она даже не обратила на него внимания, когда откидывала пассажирское сиденье вперед, чтобы добраться до заднего.

Маленькое личико Моники было красным от натужного плача, она молотила кулачками по воздуху, но, увидев мать, успокоилась и потянулась к ней ручонками. Чувствуя невероятное облегчение, Натали отстегнула ремни безопасности, взяла ее на руки и крепко прижала к себе, благословляя конструкцию детского сиденья, спасшую ее крошку от травм.

Но молчание маленькой толпы, собравшейся вокруг лежащего на асфальте Джека, было пугающим. Чувствуя, что у нее сжимается горло, Натали протолкалась вперед. Он упал на спину, но какие-то люди уже перевернули его в более удобное положение.

Она приблизилась, по-прежнему крепко прижимая к себе Монику, и, встав на колени подле Джека, посмотрела на неестественно бледное лицо.

– Джек? – позвала она дрожащим голосом, по ее лицу катились слезы.

– Он без сознания, – с мягким ирландским акцентом объяснила ей какая-то девушка. – Он довольно неудачно ударился головой, но дышит. – Она ободряюще улыбнулась. – Я врач. А вы его жена?

В больничной палате царила полная тишина, если не считать дыхания Джека. Натали сидела рядом, с тревогой глядя на него. Он лежал на трех подушках, подложенных под спину, одна рука была подвешена на перевязи над кроватью, грудь перебинтована, чтобы зафиксировать три сломанных ребра. Был уже поздний вечер, но Джек так и не приходил в сознание, несмотря на заверения врачей, что все будет в порядке.

В одной из соседних палат лежал Антуан, охраняемый полицейским, но ее это мало волновало. Натали даже не посмотрела в его сторону, когда Антуана грузили в машину «скорой помощи». Монику тоже подвергли тщательному осмотру, но она не получила ни царапины. Час назад приехали Мадлен и отец, чтобы позаботиться о внучке и дать Натали возможность побыть с Джеком.

Ей показалось или его ресницы и впрямь чуть дрогнули? Она наклонилась вперед, сжимая его руку, и, кажется, он пожал ее в ответ.

– Джек? – с надеждой прошептала Натали.

Его ресницы – такие длинные, шелковистые, почти девичьи и вроде бы несовместимые с мужественными чертами лица, – шевельнулись. Она услышала участившееся дыхание... и Джек улыбнулся.

– Привет, колдунья...

Он опять смежил веки и провалился в сон, но и этих мгновений было вполне достаточно. Джек узнал ее! А врачи говорили, что в его положении это было самым важным – при такой травме, как у Джека, возможна амнезия.

Дверь позади нее открылась, и в палату вошла медсестра.

– Добрый вечер, миссис Вендел, – тихо поздоровалась она. – Как он?

– Кажется, ему лучше, – счастливым голосом ответила Натали. – Только что он открывал глаза и, похоже, узнал меня. Он сказал: «Привет».

– О, это же прекрасно! Мистер Вендел, мне нужно измерить вам температуру и давление, – добавила она, склоняясь над кроватью.

С его стороны не последовало никакой реакции. Сестра наложила ему на руку манжету и начала мерить давление. Натали опять охватило беспокойство. Не привиделся ли ей этот короткий миг пробуждения?

– Все в порядке, – объявила сестра, внося данные измерений в медицинскую карту. – Не волнуйтесь, миссис Вендел, с ним все будет хорошо. Доктор сказал, что обследование не показало никаких мозговых травм, а сломанные ребра скоро срастутся. Ваш муж очень крепкий человек, – сказала она, бросив на Джека восхищенный взгляд.

– Благодарю вас, – прошептала Натали, опять занимая место рядом с ним и беря его за руку.

Когда дверь за сестрой закрылась, щелочка меж его ресниц опять появилась.

– Миссис Вендел? – лукаво переспросил он.

Натали почувствовала, как ее лицо заливает горячая краска, – она не предполагала, что он все слышит.

– Я... извини меня, – прошептала она. – Мне пришлось сказать, что я твоя жена, иначе мне не разрешили бы остаться с тобой.

Джек улыбнулся.

– Все в порядке. Я тебя никуда не отпущу.

Натали смущенно посмотрела на него и тут же опять опустила глаза, остановив взгляд на их руках, сплетенных поверх одеяла.

– Э-э-э... твое предложение все еще остается в силе? – решилась наконец она.

– А почему ты спрашиваешь?

Она в тревоге заглянула ему в лицо, но поняла, что Джек просто дразнит ее, и почувствовала, как бешено забилось сердце.

– Потому что, если это так, – ответила Натали, еще больше краснея, – то я была бы рада выйти за тебя замуж.

– Ну и ну! – Он в удивленном жесте слегка приподнял руки. – Это надо рассматривать как согласие?

– Да, именно так! – признала она слабым голосом.

– Даже и не знаю... Как я могу быть уверен, что тебе можно доверять? – передразнил он ее, ухмыляясь.

– Черт бы тебя побрал! – набросилась на него Натали, смеясь. – Извини, я была такой дурой. Меня так потрясло предательство Антуана, что я и себе-то перестала доверять. Я... полюбила тебя и опасалась, что это может повлиять на мои суждения. Я боялась допустить еще одну ошибку.

Улыбка, раньше редко появлявшаяся на его лице, сейчас была ласковой, как майское солнышко.

– Я все понимаю, – заверил он Натали, поднося ее руку, к губам и запечатлевая на ней нежный поцелуй. – Но, как выяснилось, это не ошибка.

– Да. – Ее глаза счастливо блестели, когда она взглянула на Джека. – Больше всего я беспокоилась из-за Моники. Ей нужен отец, который будет искренне любить ее и на которого она всегда могла бы положиться. Я боялась, что ты не возьмешь на себя такие обязательства. Но ты рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Лучшего отца ей не найти!

– Это большая ответственность, – серьезно признал он. – Но Моника чудесная девочка! Если она вырастет хотя бы наполовину такой же замечательной, как мать, у нее все будет в порядке. И если сделать ее мать счастливой является частью поставленной задачи, то, думаю, у меня в этом отношении исключительные способности.

– Да? – Натали подняла четко очерченную бровь в насмешливом сомнении. – До чего же ты скромен!

– Не без того, – признал Джек, откидываясь на подушки. – И не вздумай мне перечить – я тяжело раненный человек.

Она с напускной свирепостью взглянула на него.

– Перечить тебе? Да если ты не поубавишь бахвальства, я переломаю тебе остальные ребра!

Джек рассмеялся в ответ, и его смех, сочный, богатый оттенками, заставил запеть ее сердце.

– Так вот какова моя Натали! – воскликнул он и, обхватив ее здоровой рукой, крепко прижал к себе. – Моя прелестная рыжая колдунья. Обожаю тебя!