– …и этот маленький котенок мяукал «мяу-мяу-мяу» всю дорогу домой! Так, вот мы оделись и готовы идти на прогулку. Куда сегодня пойдем? К пруду смотреть на уточек?

Клэр улыбалась и гулила, стараясь при этом засунуть в рот ногу в оранжевом носке.

– О нет… – со смехом воскликнула Джо, пощекотав малышку по животику. – Мы не станем есть свои ножки. Опля!

Она потянула девочку за ручки, чтобы та села. Это было новое достижение Клэр. Джо не переставала удивляться тому, как кроха быстро развивается, догоняя детей, родившихся в положенный срок.

– Чудесно! А теперь пойдем гулять, – сказала Джо, подхватив девочку на руки и с удовольствием прижимая к себе.

Лето выдалось жарким, и здесь, в городе, раскаленном от солнца, просто дышать было нечем. Джо вспоминала море, благодатную прохладу леса и совсем бы затосковала, если бы не расположенный поблизости парк. Гуляя по тенистым дубовым аллеям, наблюдая за белками и птицами, она представляла, что находится в лесной чаще, вдали от городских шума и суеты.

Правда, ей не всегда удавалось исправить себе настроение. И дело было вовсе не в том, что она жила в Монреале, проблема заключалась в самом доме.

Сам по себе дом был великолепен – красивый старинный особняк, комнаты обставлены элегантной и удобной мебелью, на стенах развешены замечательные картины. В общем, все радовало глаз, и при других обстоятельствах Джо чувствовала бы себя вполне счастливой. Однако спустя шесть месяцев после приезда она начала ощущать себя птицей в золоченой клетке.

Она не собиралась надолго задерживаться здесь, но как уехать? Мать Дэвида обожала выучку, которая, помимо всего прочего, напоминала ей безвременно умершего Патрика. Она и дня не могла прожить без Клэр.

А Дэвид… Он практически отсутствовал, разъезжая по делам. Когда же находился дома, то всегда был очень вежлив и предупредителен, но в его поведении чувствовалась некая отчужденность. Первоначальные страхи Джо, что он будет продолжать настаивать на браке с ней, оказались совершенно беспочвенны. Он ни словом больше не обмолвился об этом. Более того, Дэвид встречался с другими женщинами, о чем можно было узнать из прессы.

К несчастью, это не помешало Джо влюбиться в него. Но быть рядом с любимым человеком и не сметь выказать свои чувства – разве не мучение. Сердце ее разрывалось на части, а она должна была делать вид, что все идет нормально, и пытаться относиться к Дэвиду просто как к родственнику.

Однако по ночам, не в состоянии заснуть, Джо вспоминала летние дни прошлого года, когда впервые встретилась с ним. Перед ее мысленным взором возникало его лицо, улыбка. Она почти слышала его голос, припоминая, как он подшучивал над ней. Но хуже всего были воспоминания о тех поцелуях…

– Твоя мама просто дуреха, – сказала она Клэр. – Как можно горевать в такой чудесный солнечный день? Давай-ка спустимся в кухню и попросим у Вивьен хлеба для уточек. Потом возьмем коляску – и гулять!

– Та-та-та, – ответила весело Клэр.

Через десять минут Джо уже спускалась по ступенькам, осторожно толкая впереди себя прогулочную коляску, в которой сидела нарядно одетая Клэр. С собой они взяли сумку со всем необходимым: бутылочкой, игрушками, а также пакетом с черствым хлебом.

Сосредоточившись на том, чтобы не растрясти малышку, Джо не заметила двух мужчин, стоявших у ворот.

– Мисс Мартин? – раздался голос у нее над ухом.

Джо вздрогнула, выпрямилась и увидела бородатого мужчину в яркой футболке, за ним стоял второй, с фотоаппаратом, направленным на нее с Клэр.

– Я Пит Дорсет, из «Уик-энд ревю», – представился первый, вытащив микрофон. – А это Эндрю Робинс, мой коллега. Откуда вы, мисс Мартин? Кто вы? Как давно вы и Дэвид Пойндекстер вместе?

– Что? Что такое? – испугалась Джо.

– Вы в курсе, что он снова встречается с Ивлин Джексон?

– Я… Нет, не знаю. Ничего не знаю, но…

Фотограф протянул руку к Клэр, и Джо в панике показалось, что он хочет ее схватить. Вдруг это не репортеры, а похитители?!

– Не трогай! – воскликнула она, дернув коляску в сторону. Клэр заплакала. – Уходите! Я закричу.

– Мы просто репортеры, мисс Мартин, – успокаивал ее тип с микрофоном в руках. – Это наша работа – задавать вопросы. Мистер Пойндекстер не так давно был в весьма близких отношениях с мисс Джексон, поговаривали, что они собираются пожениться. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Они… просто друзья, – сердито бросила Джо, потом опомнилась и стала пятиться, таща за собой коляску. – Уходите отсюда сейчас же! Я вам не разрешаю фотографировать Клэр.

– Клэр, да? Хорошее имя. Прелестная малышка и очень похожа на папу. Ты снял, Эндрю?

Но Джо загородила собой дочку.

– Всего один снимок, мисс Мартин… Еще пару слов! Мы вам заплатим. Пять тысяч подойдет?

Ей удалось подняться по ступенькам, но еще нужно было найти ключ. Фотограф прыгал вокруг, стараясь снять ее и Клэр. Не на шутку рассердившись, Джо запустила в него пакетом с хлебом.

– Уходите! Это частное владение, вы не имеете права находиться здесь. Еще минута – и я вызову полицию.

Кое-как ей удалось проскочить в дом. Захлопнув за собой дверь, Джо прислонилась к ней спиной, чтобы отдышаться. Потом вынула плачущую Клэр из коляски и прижала к себе. К ней уже подбежали и Мюриэль, и миссис Пристли, и Эдвард, дворецкий. Узнав, в чем дело, Эдвард сразу же бросился на крыльцо, но репортеров уже след простыл.

Пока горничная отвлекала Клэр игрушками, Джо сидела в холле на диване и пыталась прийти в себя. Почему вдруг эти нахалы тут появились? Зачем им фотография Клэр? Она вспомнила, что тот, с микрофоном, сказал…

Тут Джо не удержалась от смеха. Да они решили, что Клэр – дочь Дэвида! Каким-то образом прознали, что в доме живет молодая женщина с ребенком, и подумали, как, впрочем, и медперсонал еще в больнице, что это дочка знаменитого Пойндекстера…

Но через пару дней Джо уже было не до веселья, так как она поняла, что попала в засаду. Как только она собиралась выйти, на нее тут же нацеливался объектив фотоаппарата – из-за ограды, через ворота, с дерева напротив. Репортеры наглели с каждым днем и, завидев Джо даже на балконе, начинали улюлюкать, кричать всякие пакости. Она понимала, что им нужен сюжет и они провоцируют ее на скандал, хотят вывести ее из себя.

К тому времени, когда Дэвид должен был вернуться из Нью-Йорка, нервы ее стали сдавать и Джо дошла до того, что готова была стереть в порошок первого, кто попадется ей под руку. А так как во всем виноват был именно Дэвид, который притащил ее в Монреаль, то «казнь» грозила ему.

После обеда Джо уложила Клэр и тут увидела в окно, как в ворота въехал автомобиль Дэвида. Укрыв засыпающую малышку и осторожно поцеловав ее в макушку, она вышла на цыпочках из комнаты и поспешила вниз, готовая устроить мистеру Пойндекстеру настоящую выволочку.

Тот, лишь взглянув на нее, сразу заметил грозное выражение лица и понял – что-то не так.

– В чем дело? – спросил Дэвид, нахмурившись.

– О, ничего особенного, – ядовитым тоном произнесла Джо. – Только я со вторника нахожусь под домашним арестом.

– Как это?

– Из-за репортеров. Ты разве не заметил никого возле ограды? Они уже тут лагерь разбили, днюют и ночуют под окнами. Из каких они газет, прости, забыла спросить. В общем, хотят сфотографировать Клэр, даже предлагали мне за это пять тысяч. А еще им хочется узнать, что я думаю по поводу твоих отношений с Ивлин Джексон! – выпалила она.

Дэвид слушал ее, удивленно подняв брови, потом, поняв, в чем все-таки дело, махнул рукой и рассмеялся. Джо возмущенно уставилась на него:

– Не понимаю, что здесь смешного. Они решили, что я твоя… подружка. Только назвали меня совсем другим словом. А что еще хуже, считают, будто я несчастная, брошенная тобой женщина с ребенком на руках. Сижу и покорно жду тебя дома, в то время как ты налаживаешь отношения с бывшей любовницей.

Дэвид просто-таки зашелся от смеха. Потом, слегка успокоившись, проговорил:

– Ты брошенная? Покорно ждешь? Да меня в жизни так никто не встречал из командировки! Гром и молнии мечешь. Удивляюсь, что ты еще не проткнула меня кинжалом.

– А как ты думал? Когда меня просто замучили!

– И ты не дала им отпор?

– В первый раз запустила в фотографа пакетом с черствым хлебом. Мы с Клэр собирались на пруд кормить уточек.

Джо вспомнила, как поразился репортер, как стоял и глупо моргал, весь засыпанный крошками и корками хлеба… Она вдруг прыснула от смеха:

– У него был такой идиотский вид… Застыл, открыв рот.

– Ну, значит, тебе все-таки удалось выпроводить их, – заключил Дэвид, усмехаясь.

Нет, улыбаясь. Он так не улыбался ей давно… Сердце Джо дрогнуло, дыхание перехватило. Но нет, нельзя расслабляться.

– Да не совсем. Они охотятся за мной, ждут, когда выйду из дома. Дело в том, что эти ребята как-то пронюхали про нас с Клэр и, поразмыслив, решили, что тут пахнет сенсацией, – затараторила она. – Думаю, что все так и произошло бы рано или поздно. Я всегда считала неудачной твою идею поселить нас с Клэр у себя дома.

– Да брось, эти типы из какой-то жалкой газетенки, – успокаивал ее Дэвид. – Не стоит даже обращать внимания.

– Тебе легко говорить! – воскликнула Джо, возмутившись его безразличием. – Ты привык к тому, что твое имя склоняют в газетах, а мне подобной скандальной известности не надо.

– Слушай, если тебя действительно все это так волнует, я позвоню и быстро все улажу, – предложил он миролюбивым тоном. – Или того лучше – попрошу моего пресс-секретаря переговорить с ними. Знаю по опыту, что такие дела нужно решать без лишнего шума, скандал раззадорит их еще больше. Пойми, скоро им надоест, они найдут следующую жертву.

До сих пор они разговаривали, стоя на лестнице, теперь же Джо спустилась в холл, подошла к стоявшей на столике вазе и начала переставлять цветы. То, что она собиралась сказать, лучше говорить, стоя спиной к Дэвиду.

– Дело в том, что я многое обдумала за это время и решила, что мне пора самой как-то устраиваться в жизни, – объявила она. – Ведь я не собираюсь остаться здесь с Клэр навсегда.

Он обошел столик и встал напротив Джо, пристально глядя на нее:

– Ты хочешь уехать? И причиной тому какие-то жалкие репортеры?

– Они тут ни при чем, – ответила она, стараясь совладать с дрожью в голосе. – Хотя, возможно, их появление… вернее, вторжение, дало повод к размышлениям, и я…

– Но почему? – перебил ее Дэвид. – Я думал, что тебе здесь хорошо. Ты же замечательно ладишь с мамой.

– О да, конечно, – согласилась Джо. – Кэтрин очень добра к нам. Пожалуй, даже слишком. И ты хорошо относишься ко мне и Клэр. Без тебя, твоей помощи и поддержки, я бы никогда не пережила эти трудные полгода. Но сейчас малышка окрепла, и нам следует всерьез подумать о завтрашнем дне. Я найду работу…

– Какую? Что ты будешь делать?

– Не знаю, возможно, преподавать. Мне необходимо работать, здесь я словно задыхаюсь.

– Тогда почему бы тебе не начать снова заниматься скульптурой? – предложил Дэвид. – Ты все забросила, когда родилась Клэр…

– Не знаю… но…

– Внизу есть помещение с окном, которое выходит в сад. Если хочешь, устрой там мастерскую, – продолжил он, не слушая Джо. – Это бывшая кухня, которой мы не пользуемся уже несколько лет. Я так или иначе хотел показать тебе ее, но позже.

Джо понимала, что не должна выказать и сотой доли интереса к его предложению. Но как побороть искушение? Дэвид прекрасно знал, чем можно купить ее.

– Пойдем прямо сейчас и посмотрим, – настаивал он, чарующе улыбаясь.

Ах эта улыбка! Она полностью обезоружила Джо.

– Хорошо, – согласилась она, одновременно ругая себя за слабость и убеждая, что ничего особенного в этом нет.

Дэвид повел ее к двери под лестницей. Джо и раньше видела эту дверь, но думала, что та ведет в подвал. Несколько ступенек вниз – и они оказались в просторном, довольно замусоренном помещении с низким потолком. Здесь было прохладно, скупые солнечные лучи проникали сквозь плющ, закрывающий продолговатое окно почти под потолком. Еще одна дверь вела на небольшую террасу, находящуюся ниже уровня земли.

– Если ободрать плющ, тут будет очень светло, – сказал Дэвид, подойдя к окну и проверяя рамы.

Джо замерла посредине, вся во власти идей по переустройству. Здесь можно развесить работы, там поставить верстак. В углу – самое место для сварочных работ, а у окна замечательно встанут и мольберт, и рабочий стол… Можно работать и через открытую дверь следить за тем, как Клэр играет в саду… Можно развесить полки, нет, лучше сделать стеллажи, провести освещение…

– Некоторые возможности тут есть, – неопределенно начала она, чувствуя на себе вопрошающий взгляд Дэвида. – Может быть…

Он самодовольно усмехнулся:

– Так, значит, тебе совсем не нужно уезжать.

– Я этого не говорила, – встрепенулась Джо. – Все не так просто. Я не могу остаться у тебя навсегда. Мы договорились о временном пребывании, пока…

– Разве?

– Да. Пока Клэр не окрепнет. Но нам не удалось как следует обсудить этот вопрос, если помнишь. Пойми, мне придется рано или поздно уехать.

– Не понимаю.

– Как же? После того, что будет написано в газетах… – пыталась объяснить Джо.

– Я же сказал: мои люди займутся этим.

Джо досадливо поморщилась, в отчаянии всплеснув руками:

– Но дело не только в прессе! Любой, кто узнает о моем пребывании здесь, и тем более о ребенке, подумает то же самое, что и репортеры. Наверняка твои подружки уже находят все это крайне странным.

– Ни одна из них ни разу со мной об этом не говорила.

– Пока нет. Ну а вдруг ты надумаешь на ком-нибудь из них жениться? – предположила она, произнеся это на удивление спокойным тоном. – Вряд ли твоей жене понравится существующее положение вещей.

Он рассмеялся и подошел к Джо, слишком уж близко подошел.

– Это зависит от того, на ком я женюсь. Верно? – спросил Дэвид, пристально глядя на нее.

Джо растерялась, не зная, как можно возразить, какие еще аргументы в защиту своей точки зрения выдвинуть. Он так искусно умел обезоруживать ее… Джо сделала шаг назад, отступая, он двинулся на нее, она снова попятилась, но оказалась прижатой спиной к стене.

– Если я женюсь на тебе, к примеру, то все проблемы решатся сами собой, – сказал он мягким, вкрадчивым голосом.

– Н-нет, не решатся, – проговорила она, запинаясь. – Я не хочу выходить за тебя замуж. Я уже говорила раньше…

– Что деньги тебя не интересуют, что в защите ты не нуждаешься, да? Но разве, выйдя за меня замуж, ты приобретаешь только это? Разве больше ничего тебя не ждет в нашем браке? Или ты забыла, как целовалась со мной? Как стонала в моих объятиях? Забыла? – Глаза его сверкали как раскаленные угли. – Тогда, может, стоит напомнить тебе…

Не спеша, зная, что сопротивления не последует, он обнял ее за талию и притянул к себе, да так, что Джо оказалась прижатой к нему всем телом. В следующую секунду Дэвид прикоснулся губами к ее губам, приоткрывшимся, готовым к долгожданному поцелую – ведь прошел почти год, как он не целовал ее…

Дэвид дразнил ее легкими, ласкающими касаниями, и Джо затаила дыхание, все еще боясь отдаться во власть чувств, постепенно овладевающих ею. Голова ее шла кругом – она ощущала вкус его губ, вдыхала дурманящий запах его одеколона, тепло его тела стало настоящим жаром, распаляющим желание.

Почувствовав, что Джо слабеет, становится податливой, почти безвольной, Дэвид прижал ее к себе еще крепче. Он впился в ее рот страстным, жадным поцелуем, и Джо не выдержала – обняла его за шею, стала ласкать дрожащими пальцами затылок, волосы.

На мгновение он оторвался от нее, но не выпустил из объятий. Тяжело дыша, оба смотрели друг на друга, глаза в глаза – скрещение страстных взоров, то блестящих, то замутненных в предвкушении наслаждения. Но вот Джо опустила взгляд, и Дэвид осторожно поцеловал ее в висок, потом скользнул губами вниз, к уху, так что она могла не только чувствовать, но и слышать его поцелуй. Прерывистый вздох, почти стон, сорвался с ее губ, Джо зажмурилась, отдавшись во власть дивных ощущений.

Она напряглась, почувствовав, как рука Дэвида проникла под джемпер. Затем его ладонь коснулась ее груди нежным, возбуждающим поглаживанием… потом пальцы стали ласкать сосок… Джо охватило такое вожделение, что она уже готова была отдаться сейчас же, прямо на полу старой кухни…

Казалось, она совсем потеряла голову от страсти, но неожиданно ее словно кинжалом поразила мысль – это ловушка! Красивая, привлекательная, но ловушка! Нельзя ни за что попасться, потом будет поздно. Джо, моментально придя в себя, резко высвободилась из объятий.

– Нет… Я все равно не хочу выходить за тебя замуж, – проговорила она, задыхаясь.

Дэвид удивленно поднял брови и насмешливо смотрел на нее.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – более уверенным тоном сказала Джо.

– Откуда тебе знать? Надо, по крайней мере, попробовать, прежде чем утверждать.

Он оперся о стену руками так, что она оказалась между ними. Джо охватила паника: если Дэвид снова ее поцелует, то все пропало – она не устоит.

– Нет. – И она отрицательно покачала головой. – Пожалуйста… Не спрашивай больше ничего…

– Почему? – не сдавался Дэвид. – Боишься, что мне удастся уговорить тебя?

– Нет, тебе меня не уговорить. Я не выйду за тебя замуж.

Тут Джо удалось выскользнуть из-под его руки. И она бросилась вон из комнаты, затем почти взлетела по лестнице. Но, только заперев за собой дверь спальни, она смогла перевести дух.

Через несколько минут Джо услышала, как хлопнула внизу входная дверь. Бросившись к окну, она увидела, что автомобиль Дэвида выезжает из ворот. Значит, продолжения разговора не будет… Слава Богу! Можно успокоиться, но надолго ли?

Джо прошла в детскую, где в своей кроватке мирно спала Клэр. Она хотела посидеть рядом с дочкой и подумать о том, что делать дальше… Как что? Да она точно знает, что должна покинуть этот дом. Сейчас же. Надо упаковать вещи, забрать Клэр и уйти. Легко сказать, но не так-то просто сделать. Разве можно уехать, не попрощавшись с Кэтрин? Лишить бабушку возможности последний раз увидеть внучку? Несчастная женщина ужасно расстроится…

А куда идти или ехать? С маленьким ребенком на руках, она не может просто сесть в первый попавшийся поезд и мчаться куда глаза глядят. Не может устроиться на любую, даже самую малооплачиваемую работу. Раньше ей было все равно, а теперь… Господи, да ведь ей некуда идти и денег у нее нет! Единственное, что можно сделать, это вернуться в Галифакс к тете Терезе… Нет, что-то не очень хочется.

А вещи… Она огляделась вокруг и пришла в отчаяние. Ее собственные вещи поместятся в одной сумке, а как собрать все, что нужно Клэр, – одежду, бутылочки, игрушки, одеяло, коляску, кроватку… Да, и еще лошадку!

Джо посмотрела на игрушку и расстроилась еще больше – невозможно было взять ее с собой, а Клэр даже не садилась на чудесную лошадку! Можно было только представить, сколько удовольствия доставит она ребенку: малышка будет смеяться, качаясь и держась за пышную гриву… Если увезти Клэр сейчас, то она никогда не увидит лошадку.

Тогда что же? Оставить дочь? Эта неожиданная мысль напугала Джо так, что у нее внутри все похолодело.

И тем не менее следовало обдумать и этот вариант. Подрастая в доме Пойндекстера, Клэр ни в чем не будет нуждаться, окруженная заботой и любовью бабушки и дяди. В противном случае ее ожидает невозможность попробовать что-либо вкусненькое, иметь новую игрушку, красиво одеться. Нет, это и представить невозможно…

Но тогда и родной матери с ней рядом не будет… Выходит, история повторяется? – подумала Джо. Неужели ее мать испытывала те же чувства, что терзали ее сейчас? Сердце защемило от тоски – должно быть, та немало страдала, а Джо всегда считала мать эгоистичной и жестокой. А оказывается, что порой обстоятельства заставляют женщину отдавать ребенка – разве можно допустить, чтобы дитя видело несчастья своей матери?

Джо подошла к кроватке, обычной деревянной кроватке, которую Кэтрин прислала в тот же день, когда была отвергнута пышная, похожая на торт, колыбель. Клэр спала, держась ручкой за край покрывала, ее пухлые щечки розовели. Такое прелестное дитя! Джо смотрела на дочку и беззвучно плакала, сердце ее разрывалось от горя.

Затем она вернулась в свою комнату и присела к туалетному столику, уронив голову на руки. Как быть? Невозможно оставаться в этом доме и мучиться от безответной любви. Невозможно оставить Клэр. Но и взять ее с собой тоже нельзя. Значит, все же придется оставить… Но Джо знала: раз уж она уйдет, то не вернется, не сможет вернуться даже ради того, чтобы повидаться с девочкой, – тогда будет куда труднее уйти от нее опять!

Поймет ли ее когда-нибудь Клэр? Простит ли? Надо бы написать письмо, а потом, когда Клэр вырастет, Дэвид отдаст ей послание матери. Если только захочет…

Джо порылась в ящиках, нашла блокнот и ручку и стала писать:

«Моя любимая Клэр! Я надеюсь, что ты прочтешь эти строки, когда станешь уже взрослой и сможешь простить меня за то…»

Слеза, скатившаяся по щеке, упала на письмо, буквы расплылись. Джо смяла листок, взяла другой и начала писать заново:

«Моя дорогая крошка! Ты должна знать, что я очень люблю тебя и всегда буду любить. Мне так трудно оставить тебя, сердце мое разрывается на части, но я считаю, что так будет лучше для тебя…»

Джо перечитала написанное и недовольно поморщилась: слишком пронизано жалостью к самой себе. Не пойдет. Она уставилась на чистую страницу и, нервно кусая конец ручки, думала, как же ей объяснить той, будущей и незнакомой Клэр, почему ее мать приняла столь страшное решение – бросить младенца и уехать…

Она израсходовала полблокнота, завалила стол комками бумаги, но так и не смогла найти нужные слова, не сумела объяснить свой, пока предполагаемый, поступок. Внизу раздался звонок. Да это же Кэтрин! Она обычно приходила в это время выпить чаю, повидаться с внучкой… А Джо обо всем на свете позабыла.

Она сгребла бумагу в кучу, которую засунула в ящик комода. Вечером надо попробовать снова, раз сейчас ничего не получилось. Да и следует побыть с Кэтрин… Джо причесалась, зашла в детскую, взяла на руки проснувшуюся Клэр и поспешила вниз.

Мать Дэвида уже шла им навстречу, за ней с важным видом шествовал Саймон, нагруженный пакетами, на которых красовались золотые эмблемы самого дорогого магазина в Монреале.

– А вот и мой ангелочек! – защебетала она, протягивая руки к внучке. – Прелесть моя, куколка! Ну, улыбнись своей бабушке. Что-то ты сегодня такая серьезная?

– Ей, кажется, надо сменить штанишки, – заметила Джо. – Она только что проснулась.

– Ах, Боже мой, какая неприятность, – рассмеялась Кэтрин, беря Клэр на руки. – Мамочка права, ангел мой, ты вся мокренькая. Нам надо быстренько переодеться, да? Можно, я займусь этим? – спросила она Джо.

– Конечно, – ответила та, вымученно улыбаясь. – Учтите, там может оказаться большой сюрприз.

– А что нам до этого, правда, моя драгоценная? Подумаешь, грязный подгузник. – Кэтрин поцеловала внучку в носик. Потом взглянула на Джо и нахмурилась: – Ты что-то бледная… Плохо себя чувствуешь?

– Ну, я… я просто немного устала, – запинаясь, ответила она. – У нас с Клэр выдалась беспокойная ночь. Кажется, у нее режутся зубки.

– Бедняжка! – искренне посочувствовала Кэтрин. – Слушай, а может, ты вздремнешь, а? Пару часиков поспи, а я присмотрю за малышкой. Не волнуйся, все будет хорошо.

– Вам нетрудно? – спросила Джо, обрадовавшись неожиданной возможности побыть одной и обдумать все еще раз.

– Что ты? Какие трудности! – заверила ее та. – С удовольствием займусь внученькой. Пойду сейчас переодену ее, а потом мы с ней отправимся гулять. Такой чудесный солнечный день! А ты отдохни хорошенько, увидимся за чаем.

– Ладно… Только вы, пожалуйста, посидите с Клэр в тенечке, – предупредила Джо и, увидев, что Кэтрин удивленно на нее смотрит, сообразила, что давать указания этой бабушке не нужно. – Извините, вы все знаете лучше меня. Я так… В общем, спасибо. Пожалуй, я, правда, прилягу.

Кэтрин пошла в ванную переодевать свою любимицу, горничная побежала в детскую за вещами для Клэр, а Джо отправилась в свою комнату. Она не легла, а села у окна. Вскоре в саду появилась бабушка с внучкой на руках. Саймон принес плед и расстелил его на земле, в тени под раскидистым кленом.

Джо наблюдала за тем, как мать Дэвида играет с малышкой, слышала заливистый смех своей Клэр, и сердце у нее щемило. Как она может лишить Кэтрин внучки? Как может оставить девочку без бабушки – такой любящей, заботливой? Нет, это будет несправедливо!

Голова у нее раскалывалась, даже в висках стучало, напряжение было таким, что все тело ломило. Какое там прилечь! Все, что ей было сейчас необходимо, – это прогуляться по парку. Она не была там с того дня, как встретила репортеров.

Джо уже направилась к двери, как вспомнила, что нужно уничтожить все черновики письма, которые она впопыхах засунула в ящик с бельем. Вдруг горничной вздумается наводить там порядок?

Джо бросилась к комоду, вынула листки, порвала их на мелкие кусочки и засунула весь этот мусор к себе в сумочку, намереваясь выбросить по дороге. Потом тихонько вышла из комнаты, спустилась на цыпочках в холл и выскользнула за дверь.