Ева замечталась в полудреме, но теперь вдруг очнулась в испуге; снаружи повозки слышались низкие, грубые голоса.
— Они внутри?
— Вроде, да.
Девушка приподняла краешек полога и осторожно выглянула наружу. Повозку окружили какие-то оборванные головорезы. Ева зарылась поглубже в занавес. Похоже, загадочные преследователи наконец-то отыскали ее. Яго давно убедил ее, что в подобном случае она должна в первую очередь думать о своем спасении. Теперь девушка ползком пробралась к тайному выходу в днище повозки, тихонько сдвинула фальшивую планку и выскользнула на волю, точь-в-точь как учил ее Яго. Беглянка тихо и быстро откатилась в густые кусты и стала наблюдать.
Один из оборванцев, покачивая коротким обрезом свинцовой трубы, громко зачитал слова, написанные на раскрашенной боковине повозки:
— «ЗНАМЕНИТЫЙ ПАНДЕМОНИУМ ЯГО»! Ага, устрою я им пандемониум…
Другие оборванцы, один костлявый, другой широкоплечий, расхохотались.
— Гасите свет, — приказал первый, со свинцовой трубой.
Тощий загасил фитиль; зеленоватый свет фонаря растаял, уступив густой и туманной ночной темени «Прошлого».
Ева лежала, боясь шевельнуться под кучей веток и листвы. В одной из соседних повозок заплакал ребенок.
Оборванец лениво побарабанил по хлипкой ступеньке у входа. Изнутри послышалось какое-то движение; Яго шумно распахнул парусиновый полог. Увидел оборванцев, он попытался задернуть полотнище, но не успел. Бандиты вцепились в него, стащили на землю, зажали рот. Ева и сама зажала рот руками, чтобы не расплакаться… и вспомнила руки Калеба на своей шее.
Даже из укрытия в кустах было видно, что Яго сильно напуган.
— Где она? — воскликнул оборванец.
Яго помотал головой.
— Позови ее, немедленно! — Бандит кивком приказал своим людям освободить Яго рот. Один из бродяг грубо провел грязными пальцами по губам Яго.
— Ее здесь нет… — хрипло выдавил акробат.
Полог повозки легко распахнулся и в проеме нарисовался заспанный Псалтырь.
Ева испуганно разжала руки.
— Не троньте его! — зашептала она, но слышали только листья.
Оборванец повернулся к Псалтырю.
— Где она? — тихо прошипел бродяга; дыхание его участилось, на лбу выступили капли пота. Он обрушил тяжелый свинец на раму повозки. — Где, говори?!
— Где кто? — тихо, но твердо переспросил Псалтырь.
Ева с трудом удержала порыв выскочить из своего лиственного укрытия и сдаться.
— Ты отлично понимаешь кто. Твой черномазый приятель считает себя умным и смелым, пытается ее защитить… Зря это он!
Псалтырь, не мигая, уставился прямо на него.
Ева лихорадочно соображала, старалась разглядеть, сколько здесь незваных гостей, сколько шансов выстоять против них, если начнется драка. Двое держали Яго, третий стоял напротив Псалтыря, нависая над юношей черной тенью, темным пятном.
У Яго глаза расширились, белки серебристо отражали тусклый свет в полумраке.
Головорез, отвернувшись от Псалтыря, вдруг сделал нечто странное — очень аккуратно поцеловал Яго в лоб и улыбнулся ему, заглянул в глаза, как будто наслаждаясь моментом… и внезапно с силой ударил циркача в висок свинцовой трубой. Яго завалился назад, как будто тряпичная кукла без костей, голова его запрокинулась набок.
Хватит!
Ева выбралась из-под кучи листьев, присыпанных землей, выпрямилась во весь рост и шагнула к повозке.
Оборванец на миг опешил, уставился на нее и вдруг расхохотался, хищно залаял, но тут же прикрыл рот ладонью и принялся разглядывать приближающуюся девушку.
Она встала перед ними: в длинной ночной рубашке, спутанные волосы рассыпались по плечам. Бродяга сделал шаг вперед и вдруг запрыгнул к Псалтырю, на ступеньку повозки. Он нагнулся и ударил Псалтыря свинцом по голове; тот упал рядом с Яго.
— Нет! — всхлипнула Ева.
Оборванец явно получал удовольствие от достигнутого результата, от страха и боли, которые он причинил. Он обернулся к девушке, покачал головой и заявил:
— Знавал я Иафета в прежние деньки… Он сдулся!
Другой оборванец рывком сдернул полог повозки и помог своему напарнику затащить Яго и Псалтыря внутрь, швырнув безжизненные тела, будто старые мешки из-под картошки. Потом главарь отбросил свинцовую трубу, и та с глухим стуком ударилась о твердую землю. Бандит с отвращением отряхнул руки как будто от грязи и повернулся к Еве.
— Кое-кто ужасно хочет с вами познакомиться, мисс, — заявил он. — Он долго, долго ждал, а теперь имеет честь просить вас пожаловать к себе.
Оборванец страшно рассмеялся, словно залаял, и грубо дернул Еву за руку.
— Помнишь, он сказал, чтоб мы с ней аккуратно? — вмешался широкоплечий. — Поосторожнее!
Бандит отпустил руку Евы и склонился перед девушкой со словами:
— Вы позволите?
Еву подтолкнули вперед. Они прошли мимо повозки, в которой по-прежнему плакал ребенок. Главарь ненадолго задержался, наслаждаясь детским плачем, а потом они продолжили путь и, выйдя к самой границе парка, прошли сквозь распахнутые чугунные ворота. Ева в ночной рубашке ежилась и дрожала. Никто из прохожих Зевак не обращал на них никакого внимания. Девушку втолкнули в темный крытый экипаж. Она не могла ни о чем думать, все вспоминала безжизненные тела Псалтыря и бедного Яго в темной глубине цирковой повозки.
Псалтырь пришел в себя от боли в затылке и попытался сесть; голова была тяжелая, как после ночной попойки с дрянным самопальным джином. Яркие, пронзительные вспышки света били по глазам, стоило пошевелить головой. Он поднялся на ноги, шатаясь, сделал шаг вперед и снова сел на постель Яго. Индиец лежал на полу. Сначала Псалтырь подумал, что циркача убили. Его швырнули на какие-то тряпки, и теперь под головой разливалось кровавое пятно.
Псалтырь прижался ухом к груди Яго.
Дышит.
Тогда он рассмотрел внутренности повозки. Несколько фигурок и амулетов посыпались с небольшого алтаря у постели Яго, когда их обоих швырнули в повозку, но больше, кажется, ничего не пропало…
Ева!
Он бросился к узкой постели девушки, попытался успокоиться, пошарил в куче одеял. На подушке лежала раскрытая тетрадка. Он увидел свое имя, выписанное аккуратным девичьим почерком, взял дневник и, выйдя из-под полога, присел на ступеньку повозки. Вдохнул прохладный воздух. Постепенно в голове прояснялось. В траве валялся обрезок свинцовой трубы. Чтобы вернуть Еву, понадобится более серьезное оружие.
Он шатко спустился со ступеньки на землю, сжимая в руках дневник Евы. Нужно кого-нибудь найти, помочь Яго.
Спотыкаясь, он пошел по влажной мощеной тропинке к остальным повозкам.
Должен же кто-нибудь там быть! А если нет, Псалтырь сам отыщет помощь, вернется на Фурнье-стрит и призовет на подмогу Калеба и мистера Лейтона… Теперь уж точно пора!
Света почти нигде не было, лишь светилось окошко в повозке у дамы с бородой. Псалтырь постучался и неловко ввалился в открывшуюся дверь.
Роза, бородатая женщина, в этот поздний час болтала с приятельницей за чашкой чая. В гостях у нее оказалась дама с настоящей пятнистой кошкой, обернутой вокруг плеч, точно палантин. Кошка пошевелилась, положила мордочку на лапы и уставилась на вошедшего.
— Я тебя знаю, не так ли, ты служишь у мистера Лейтона, ты его ученик и молодой человек Евы. Ох, как ты нас напугал! Что с тобой? Выглядишь ты так себе… — Она осмотрела его с ног до головы, заметила пятна крови на вороте. — Какой ты бледный!
— На Яго напали, — отозвался он. — Еву забрали, а Яго нужна помощь, нужен врач!
— Где же он, бедняжка Яго? — воскликнула она.
— У себя в повозке. Они нас обоих свалили, мы были без сознания, и Еву забрали.
— Бедная девочка, — промолвила женщина с кошкой. — Что же с ней такое? Сначала бедного старину Джека убили, а теперь вот и ее похитили!
— Убили? — переспросил Псалтырь. — Джека? Кто такой Джек?
— Отец Евы! По крайней мере я так думала. Разве она про него не рассказывала? Он ее искал… А я была на опознании в морге, видела его… Копы считают, это Фантом до него добрался.
Роза нашла чистое полотенце, принесла из крошечного закутка в глубине повозки кувшин горячей воды.
— Идемте, вы двое, бедному Яго нужно помочь, — тихо позвала она.
На улице кошка рванулась на поводке и потянула их по тропинке, возбужденно принюхиваясь к ночным запахам.
— Тише, Китти, мы идем, идем, — успокаивала ее хозяйка.
Вокруг клубился туман. Вскоре, даже несмотря на газовые фонари вдоль тропинки, он станет слишком густым, будет ничего не разглядеть. Псалтырь тихонько попятился, подальше от Бородатой Розы и женщины с кошкой.
— Куда ты? — добродушно удивилась Роза. — Идем с нами, тебе тоже требуется помощь.
— Мне пора, — ответил Псалтырь. — Еву похитили! Я должен ее спасти!
— Но как? Куда ты пойдешь? Ты же не знаешь, куда ее увели.
— Не знаю, но буду искать. С помощью Калеба и мистера Лейтона я ее найду! — С этими словами Псалтырь бросился бежать по тропинке к воротам парка.
— Подожди! — окликнула его женщина с кошкой, рвущейся с поводка. — Возьми вот это!
Она пошарила в карманах пальто и нашла визитную карточку, которую дал ей Хватпол.
— Он что-то знает, этот человек. Он детектив, но показался мне ничего, порядочным. И тоже волновался за Еву.
Она всунула карточку Псалтырю, и тот помчался со всех ног.
— Спасибо! О Яго позаботьтесь! — выкрикнул он на бегу и вскоре затерялся в тумане.