— Уходить нужно отсюда, уходить, — повторял как заклинание Вегрейт, ходя по комнате из стороны в сторону. — Вы хоть понимаете, куда мы попали, да как же это возможно, чтобы женщины мужчинами управляли, это перевёрнутый мир, и вправду Антитерра, будь она не ладна.

— Успокойся! — скомандовал Валенрод, сидевший у стены, запрокинув голову, и отрешённо глядя в потолок. — Если тебя это успокоит, наше общество покажется им столь же диким как нам их мир.

— Да плевать я хотел на то, что им там покажется, одна лучевая бомба и пусть думают что хотят, только не на этом свете, — шепотом на ухо командиру Вегрейт, и тут же отойдя, продолжил. — Мне их рожи уже вот здесь, я смотрю на них и боюсь, что прям там вывернет, чтоб баба на лысо стриглась, да как они до такого додумались, — он поднёс руку к шее, как будто собирался душить сам себя. — Уйдём по — тихому, когда они хватятся, нас уже и след простыл, а дальше разберёмся. Да будь здесь вокруг хоть бескрайняя пустыня, без воды и жизни всё равно лучше там…

— Тихо! — вскричал Адриан вскакивая.

Он схватил бортмеханика за грудки и прижал к стене.

— Насчёт бомбы ты прав, но только от нас как раз и зависит, как скоро её здесь сбросят. Что ты тут развёл сопли, выворачивает его, в военное время паникёров расстреливают, забыл. Да, в конце концов, будь же ты мужиком, чёрт побери!

— Вот именно что мужиком, — тихим голосом отвечал Вегрейт, тяжело дыша. — Я лучше сдохну, чем позволю, чтобы мной баба помыкала.

— Никто никуда, без моего приказа не уйдёт, — произнёс Валенрод, громким шёпотом, после чего отдёрнул механика от стены и отпустил, и тот еле удержался на ногах.

Лейтенант подошёл к столу, взял бумажку и быстро что‑то на ней и оглянувшись по сторонам, показал её понуро сидевшим путешественникам, там корявым подчерком было написано следующее:

'На Терре пятнадцать миллиардов человек, которые дохнут от голода, и этот проклятый мир их последняя надежда. И чем быстрее будут добыты разведданные, тем быстрее начнётся вторжение, и тем быстрее мы отсюда свалим. Так что улыбаемся и изучаем местную культуру вместе с оборонной способностью. Ясно!'

Все угрюмо кивнули головами. Адриан разорвал бумажку на множество мелких клочков, и, сцепив руки в замок за спиной, медленно прошёлся по комнате, принявшись усиленно думать над выходом из сложившейся ситуации.

На душе у него было паршиво, ещё недавно он хотел сбежать с Терры, но считал это невозможным, сейчас невозможным он считает возможность возвращения. До этого путешествия он считал образ жизни на Терре, их культуру, чем‑то самим собой разумеющимся, и иногда ему всё это опостылевало. Но теперь его собственный мир показался ему столь хрупким, и только сейчас он понял, как ему повезло, что он родился именно там, а не здесь, на Антитерре. Валенрод прекрасно понимал своих подчинённых, и те три месяца, что им придётся здесь ожидать прибытие следующей экспедиции, он рассматривал так же, как заключённый рассматривает свой срок в тюрьме. К тому же его сильно беспокоило, отсутствие хоть какой‑нибудь возможности узнать, что на уме у этих женщин из правительства.

А тем временем в резиденции мэр города собирала внеочередное заседание правительства.

' — Командир, а что нам рассказывать, их мэру о нашем мире?

— Как что? Правду, Вегрейт, правду. Про то, что весь наш мир объединён единой Терранской республикой, которой правит наш диктатор Александр Ланарис. И про то, что раньше на нашей планете было много войн, но потом всё изменилось.

— Но ведь… < здесь был слышен звук какого‑то глухого удара, словно кому‑то дали подзатыльник>.

— Нам нечего от них скрывать тем более, всё равно когда наши цивилизации начнут сотрудничать все всё друг о друге узнают'.

— Выключайте, — приказала мэр и начальник специальной службы выключила магнитофон проигрывавший запись прослушивания. — Ну что вы можете сказать по поводу этих мужланов.

— Идиоты, — высказался кто‑то из министров.

— Я думаю нам нечего бояться, — начала министр культуры, привстав с места. — Вряд ли они имеют к нам враждебные намерения.

— А хрен его знает, — произнесла, отряхивая сигарету в пепельницу, министр экономики. — В конце концов, что мы о них знаем.

— Всё что мы знаем так это то, что мы имеем дело с цивилизацией намного дальше нас продвинувшейся в изучении математики и физики.

— Типично для мужчин, среди них многим нравится с этими формулками и циферками возиться.

— И как видите, это принесло плоды.

— Стойте, — скомандовала госпожа мэр. — Раз их цивилизация столь развита, что смогла запустить к нам корабль, то, думаю, глупо будет предполагать, что они опустятся до такого варварства как война, вы согласны со мной.

В ответ министры только кивнули головами.

— Ну, вот и хорошо, думаю, что прослушку их номера можно снять. Сегодня вечером, напоминаю, будут торжества в клубе 'Орион' в честь наших гостей, всех вас ожидаю там видеть.

Гости, в чью честь, собирались гулять, сидели в гостинице и, откровенно говоря, гоняли балду, по причине того что выходить им куда бы то ни было запретил командир, так как, толком ни города, ни местной культуры и образа жизни они не знали. Да и в конце концов они здесь не для развлечений, а на государственном задании.

Перед вечером, пришельцам предоставили на выбор целый гардероб местной одежды. Из всего что было предложено, Адриан приказал всем взять наиболее нейтральный и близкий к Терранскому костюм, состоящий из брюк, пиджака и белой рубашки. Он объяснил это тем, что аквилонские офицеры ни в каком обществе не будут одеваться как клоуны, а одинаковую одежду, уж кому — кому, а им носить не привыкать.

К клубу их подвезли как обычно на лимузине. Солнце уже село, но на улице было светло из‑за разноцветных вывесок, которые в этом районе города были почти на каждом здании. У входа собралось множество гостей, которые аквилонскими офицерами не были, а потому вполне могли одеться как 'клоуны'.

— Интересно откуда они взяли слово 'Орион', — шепнул на ухо Адриану Семерстод. — Сходство во флоре и фауне ещё можно объяснить, но откуда у них взялась наша мифология.

Валенрод в ответ лишь пожал плечами, в тот момент он не придал словам профессора должного значения.

Внутреннее помещение клуба больше было похоже на рестораны на Терре, только большая часть пространства была отведена под площадку для танцев, а столы стояли ближе к стенам. Стульев рядом со столами не было, видно предполагалось, что люди должны стоять как на фуршете, лишь у столов по краю располагались, толи диваны, то ли длинные кресла, рядом со стоявшей в углу стойкой как в трактире, тоже было несколько причудливых кресел, на одной привинченной к полу ножке. Под потолком на рампах висели прожектора, постоянно поворачивавшиеся, так что лучи от них всё время словно гуляли по всему залу. Всё помещение было отделано в каком‑то минималистично — металлическом стиле, который Валенрод про себя назвал Технократическим.

— Значит так, — обратился Валенрод к своим шёпотом на входе. — Если кто‑нибудь из вас нажрётся и выдаст хоть какие‑нибудь, сколь угодно ценные сведения, то потом будет молить меня о смерти. Ясно?

— Ясно, — хором ответили путешественники.

Здесь их встретила мэр города и, искусственно улыбаясь, поприветствовал их заранее заготовленной фразой:

— Я рада видеть вас здесь на приёме, надеюсь, за сегодняшний вечер вы сможете поближе познакомиться с нашей культурой.

После того как с улицы зашли оставшиеся гости, началось торжество. Вначале мэр произнесла свою речь, столь же пафосную, сколь и бессодержательную, Валенрод также продолжил петь свою песенку о сотрудничестве двух цивилизаций. Все сделали вид, что остались довольны, после чего открылись местные запасы алкоголя, и выпивка потекла рекой. Затем включилась музыка, она тоже была какой‑то механической, явно созданной искусственно, а не сыгранной на каком‑либо инструменте, или, по крайней мере, была как‑то механически обработана.

Большинство гостей, после того как включилась музыка, передвинулись в сторону от столов и стали танцевать, хотя точнее было бы сказать 'плясать', размахивая руками и подпрыгивая раскачиваясь. Вегрейт и Ольрис пошли танцевать вместе со всеми, Адриан остался стоять между столов где, увидев недалеко от себя Меернода с каким‑то невероятно грустным померкшим взглядом, как будто он сейчас хотел заплакать, он посмотрел на Адриана, потом куда‑то в сторону. Валенрод, взяв со стола бутылку какого‑то местного пойла, отхлебнул прямо из горла. Содержимое было похоже на виски, на самое паршивое виски которое лейтенанту доводилось пить в своей жизни. Спасаясь от бьющей по ушам какофонии, Адриан прошёл к лестнице и поднялся на второй этаж и встал наверху там, у ограждения, смотря сверху на пёструю толпу одновременно и разных, и неразличимых между собою людей.

К нему подошла какая‑то женщина с ёжиком на голове, поинтересовалась: действительно ли он тот самый командир пришельцев. От неё несло перегаром и сигаретами, впрочем Адриан, уже давно понял что в отличие от Терры здесь женщины и пьют и курят, не особенно заботясь о наследственности. Она представилась и заявила что работает на городской бирже, пояснив Валенроду, что биржа это такое место где как она пояснила, одни богатые люди стараются 'кинуть' других богатых людей, подороже что‑нибудь продав и подешевле что‑нибудь купив. А умные люди, к коим она, безусловно, приписывала и себя это могут умело использовать, спекулируя на одних только бумагах, ничего не производя и, по сути, не продавая. При этом она, похоже, не замечала, что Адриан старался на неё не смотреть, и не особо восхищался тем, что она рассказывала.

— У нас выживают только сильнейшие, своеобразный естественный отбор. Мы не знаем жалости и сострадания, на нашей работе это означает смерть. Клятвам и обещаниям не верим, пленных не берём, в нашем деле каким бы другом не был тебе человек, как бы хорошо ты его не знал, при первой же возможности, как только ты повернёшься к нему спиной, он нанесёт удар. И вся соль в том, что ты не должен этого допустить по возможности, сам используя момент, когда он повернётся к тебе спиной, человек человеку волк, что поделаешь, — всё это она говорила, со значительной долей самолюбования, словно хотела заставить Адриана восхищаться ею.

— Это всё конечно хорошо, — ответил Адриан, стоя опершись на перила, повернув голову в сторону своей собеседницы. — Я вот только одного не могу понять, почему обо всём этом вы говорите с гордостью. — Он на мгновение замолчал, повернул голову и смотря уже вперёд, куда‑то в пустоту добавил. — Это хорошо, когда человек человеку волк, куда хуже когда человек человеку крыса, — тут он бросил хитрый взгляд на женщину, та насупилась, и, как будто обидевшись, зашагала прочь.

Валенрод постоял ещё немного, потом вдруг замети справа выход на балкон и решил пойти на свежий воздух. Выйдя на улицу, он сделал глубокий вдох и, решив не поправлять задравшуюся рубашку, выпустил её из брюк, просунув руки в карманы. На улице стояла приятная прохлада, пробиравшаяся под одежду и холодившая тело. Внизу гудели машины, ехавшие туда — сюда, ярко горели огни вывесок и витрин.

Подойдя к балюстраде, но не прислоняясь к ней, лишь встав рядом, он закрыл глаза и запрокинул голову, дыша полной грудью воздухом, в котором хоть и явно ощущалась примесь выхлопных газов, но всё равно он казался свежим и чистым по сравнению с воздухом внутри. Он вдруг услышал голос, женский голос, совершенно непохожий на голоса местных женщин, зато близкий по звучанию с голосами Терранок. Адриан открыл глаза, повернув голову, за его спиной неслышно подобравшись, стояла женщина, точнее молодая девушка возможно даже младше его. Первое что бросилось в глаза Валенроду: это её волосы достаточно длинные по местным меркам, впрочем даже на Терре, с такой стрижкой она бы смогла сойти за приличную женщину. Потом приглядевшись, посмотрев ей прямо в глаза, он уловил во взгляде девушки какую‑то едва уловимую доброту, можно даже сказать женственность.

— Вы Адриан Валенрод, командир пришельцев? — спросила она.

— Да, я, — Валенрод повернулся всем телом, вынув руки из кармана. — А вы что‑то хотели?

— Да нет, просто так хотелось вас поближе увидеть. Я Селеция Костаред, дочь нашего мэра.

— Дочь мэра, — Валенрод понимающе покачал головой, вздохнул и, выдержав паузу, произнёс. — У вас странное для этого мира имя.

— Почему?

— Ну как сказать. У всех ваших женщин такие имена… они не сказать, чтобы прямо мужские, но вот если не знать заранее, кому это имя принадлежит, то не поймёшь мужчина это или женщина, а у вас сразу всё понятно, имя вот точно женское.

— Интересно, а в вашем мире, я так поняла, делают большое различие между мужчинами и женщинами.

— А вы хотите сказать, что между нами нет различия.

Девушка усмехнулась она медленно подошла к перилам и оперлась на них, смотря на ночную улицу внизу, Валенрод встал рядом с ней.

— Есть, конечно, но у нас этому, как видите, не придают решающего значения.

Валенрод лишь досадливо покачал головой.

— И давно это у вас, — спросил он.

— Что у нас? — не поняла девушка.

— Ну, женщины у власти.

— В смысле женщины у власти, в нашем обществе равноправие.

— Да, — Адриан изобразил на лице удивление. — Так почему же у вас в правительстве ни одного мужчины.

— Ну как вам сказать, — лицо Селеции на мгновение приняло озадаченное выражение. — Вы не обижайтесь, но ведь мужчин нельзя допускать до власти, вы слишком любите грубую силу.

— А, по — вашему, управлять страной можно не используя силу? — Валенрод испытующе посмотрел на девушку.

— Не знаю, если честно, я об этом никогда и не задумывалась.

— А вот это правильно, женщинам в политике нечего делать.

Воцарилась тишина, только снизу с улицы доносился шум, да из помещения, было слышно, как играла музыка. Они молча стояли рядом, смотря куда‑то в пустоту.

— А почему вы стоите здесь, вам не нравятся наши танцы, — первой прервала молчание девушка.

— Будем так говорить, они непривычны для меня, в моём мире танцуют совсем по — другому. Разве что в каких‑нибудь вырожденческих племенах. Я помню, читал одну книгу, там дикари, когда хотели съесть главного героя, танцевали примерно…

— Простите, что вы делали?

— Я? Читал книгу, понимаете ли…

Адриан было хотел начать рассказывать ей: что такое книга, но тут же понял что объяснять всё с нуля будет крайне сложно, и займёт это кучу времени и поэтому просто отговорился, смекнув про себя: 'Значит, у них здесь нет книг, роскошно'.

— Долгая история, — пояснил Валенрод, почему он замолчал.

— А как танцуют в вашем мире? — спросила Сереция. — Покажите?

— Знаете ли, я и сам паршиво умею танцевать, да и музыки нет, — попытался отвертеться Адриан.

— Ну, пожалуйста, — девушка сделала умоляющее лицо.

— Ладно. В моём мире танцуют попарно, мужчина и женщина. Мужчина должен подойти к женщине, пригласить её на танец.

Адриан медленно подошёл к ней и чуть наклонившись, протянул ей руку. Девушка, поняв, что от неё требуется, взялась за неё. Валенрод подошёл поближе и взял её за талию.

— Кладите руку мне на плечо, — произнёс он.

После этого, он ритмично отсчитывая такт, медленно закружил девушку в вальсе. Тем временем у входа на балкон появился Вегрейт с полупустой бутылкой в руке, он недоумённо посмотрел на танцевавших и произнёс видимо для себя, но Адриан услышал: 'Нет, а ведь ещё этот человек, нам запрещал нажираться'. Валенрод головой сделал ему знак проваливать, и пьяный бортмеханик развернулся и пошёл прочь, пару раз оглянувшись и бросив взгляд на командира.

Тем временем Валенрод чувствовал, что эта девушка не такая как остальные в этом мире, и из всех женщин которых он здесь повстречал, эта была первая, к которой ему хотелось относиться так же как к женщинам на Терре, то есть вообще как к женщине.

В гостиницу пришельцы вернулись уже посреди ночи, таща на себе пьяного Ольриса, внеся его в номер, они кинули его на кровать и расселись как обычно по своим местам.

— Я надеюсь, он не болтал ничего лишнего, — спросил Валенрод, кивнув на бездвижно валявшееся тело.

— Он? — Меернод усмехнулся.

Ольрис очнулся примерно через полчаса вот как раз тогда и начал болтать лишнего, но к счастью уже в окружении своих.

— Ребята, знаете, что я тут подумал, — произнёс он пьяным голоском, сползая с кровати на пол. — Ведь это ж как хорошо, что они скоро все выродятся, вы на них посмотрите, кто у них рожать будет, у них бабы пьют наравне с мужиками. Так ещё несколько лет и они все вымрут, никакого вторжения не надо будет устраивать. Они же сами для нас свою планету и освобождают. А мы наоборот тут всё заселим, получается, мы вышли победителями из борьбы за выживание, естественный отбор, мать его. У нас сама природа в союзниках. Ребята, это так приятно, так душу греет.

На этом замолчал и, судя по всему, отрубился.

— Знаете, командир, а вообще он прав, — начал Меернод. — Я там с одной разговаривал, спросил её про вырождение их народа, что, мол, как они не понимают, что если они рожать не будут, то вся их цивилизация вымрет. И на это она мне ответила просто невероятной фразой, — он сделал паузу, исподлобья посмотрев на Валенрода. — 'Ну и что!'.

Адриан в ответ лишь тяжело вздохнул.

Лейтенант долго не мог заснуть и ворочался на постели, даже когда все видели уже десятый сон. Он взглянул через окно на небо, где, несмотря на отсутствие облаков, не было видно ни одной звезды, небо было, как будто подсвечено снизу. 'Да это паршиво, когда, люди лишают самих себя даже звёзд': подумал он, и незаметно для себя, провалился в сон.