Игра приближалась к своему кульминационному моменту. Валенрод это прекрасно осознавал, как осознавал и то, что теперь ему придётся окончательно встать на сторону народа, который ещё не так давно, был ему столь ненавистен.

Тем временем по ту сторону от солнца, Ланарис, уже получил благословение матери перед уходом на войну, как и полагалось аквилонцу, а в центральном здании генерального штаба на тяжёлый дубовый стол уже легла папка, на которой красовалась надпись 'СОВ. СЕКРЕТНО ОПЕРАЦИЯ 'КРАСНЫЙ ШТОРМ'. Дороги назад не было, Ланарис уже запустил шестерёнки лавразийской военной машины, что только и нужно было Валенроду для осуществления его плана.

Валенрод тем временем, вернувшись на Антитерру, прекрасно понимал, что начало вторжение является делом ближайших, двух — трёх дней. Три — четыре дивизии, которые развернёт Ланарис, армия по меркам Терры столь ничтожная, что вряд ли потребуется много времени, чтобы стянуть их к пункту назначения. Впрочем, Адриан со своими действиями также не спешил. Он уже точно решил, что отправится к мэру на следующее утро после своего возвращения, посчитав этот момент наиболее удачным для 'вскрытия карт', как он сам это называл. Он 'избавился' от Селеции, и теперь всё должно было идти по плану…

Но всё никогда не идёт по плану.

Вечером того же дня, Адриан спокойно отдыхал в кресле — качалке в заброшенном доме, где когда‑то были зеркала. Поставив его в угол, который был бы недоступен для огня стрелка, который мог бы расположиться на крыше, он мирно отдыхал, готовясь к самому тяжёлому этапу своей игры. Краем глаза он смотрел на улицу сквозь разбитое окно, с интересом разглядывая проходивших там людей и машины, проносившиеся по проезжей части. Прикрывшись своим эффектным чёрным пальто как одеялом, держа под ним на коленях пистолет на случай возвращения разведчиков Ланариса, чьё появление было уже почти желанным, Валенрод покачивался в кресле, не без удовольствия слушая мирное поскрипывание половиц под тяжёлым весом. Временами он проваливался в полудрёму, при этом, всё ещё будучи готовым, разрядить обойму в каждого, кого посетит мысль что в таком состоянии лейтенант беззащитен.

На первом этаже послышались шаги, Валенрод открыл глаза, прислушался, взведя курок, скинул пальто и вскочив с места кинулся к углу около лестницы, прижавшись спиной к стене так чтобы, поднимавшийся по лестнице, не смог бы в него выстрелить.

— Адриан, Валенрод, отзовитесь, если вы здесь, — послышался снизу грубый женский голос.

Лейтенант насторожился.

— Адриан, ты здесь, — внезапно окликнул его голос Селеции.

Тут же лицо Валенрода исказилось, он покачал головой, произнеся раздосадованным голосом только одно слово: 'Нет'. Вновь послышался топот, вошедшие явно подходили к лестнице.

— Стоять! — громким голосом приказал лейтенант. — Поднимите руки, я спускаюсь, и не приведи Господь, кто‑то из вас выкинет, какой‑нибудь фортель.

Звук шагов пропал. Держа перед собой пистолет, Адриан медленно спустился по лестнице. На первом этаже стояли, подняв руки, три женщины, одна из них была Селецией, две другие были одеты в строгие деловые костюмы, и пострижены практически на лысо. Все они подняли руки, испуганно смотря на спускавшегося Валенрода.

— Если вы надеетесь меня арестовать, то я буду вынужден развеять ваши бессмысленные надежды на то, что я не окажу сопротивления и дамся живым, но вы как я понял здесь не за этим, — произнёс лейтенант.

— Мы знаем всё о вас, Селеция нам рассказала, — начала одна из бритых женщин, — вы должны встретиться с нашим мэром.

— Я собирался сделать это завтра утром, но, думаю, несколько часов ничего не изменят, — сказал он спокойным тихим голосом, исподлобья смотря на неожиданную делегацию, и выдержав длинную паузу, махнул рукой. — Да опустите уже в руки!

— Адриан ты не понимаешь… — Селеция сделала шаг вперёд.

— Я не понимаю только одного, как ты здесь оказалась, — произнёс Адриан, поравнявшись с ней, при этом продолжая смотреть девушке прямо в испуганные глаза. — Я же сказал тебе оставаться на Терре. Как ты вообще смогла вернуться.

— Мне помог Гельбертон.

— Кто?

— Франц Гельбертон. Разве он не твой знакомый, — испуганным, дрожащим голосом произнесла Селеция.

Адриан пристально посмотрел на неё, медленно складывая в голове частички простой, но безумной мозаики.

— Такой старик с бородкой, всё время носит трость?

В ответ Селеция только слегка кивнула головой. Валенрод описал полукруг, при этом несколько раз громко усмехнувшись, и шёпотом произнеся: 'Вот сукин сын'.

— Так вы идёте с нами? — спросила одна из женщин в деловом костюме, о существовании которой Адриан уже как будто забыл.

Он, покосившись, пристально посмотрел на них, повернулся сначала спиной, потом стал лицом к женщинам и, тяжело вздохнув, задумчиво произнёс:

— Значит, вы здесь, чтобы отвезти меня к мэру.

— Мы понимаем как это глупо, но вы наша единственная надежда.

— Хорошо, только пальто возьму.

Через полчаса машина с государственными номерами уже подъезжала к зданию мэрии. Валенрод вышел последним, он огляделся по сторонам, потом остановил свой взгляд на входе в здание. Сопровождавшие его женщины остановились и обернулись, ожидая пока он пойдёт дальше.

Адриан был в своём старом пальто одетым нараспашку, волосы были взъерошены, и он смотрел на всё вокруг с нескрываемым презрением и ненавистью, как в старые добрые времена. Он медленно поднялся по ступеням и вошёл в вестибюль, освещённый тусклым светом.

Поднявшись по лестнице, они вошли в зал, где их уже ждала мэр в окружении своих министров. Сопровождавшие лейтенанта отошли в сторону и остановились, Адриан прошёл мимо них, бросив взгляд в глаза Селеции.

— Насколько мне стало известно, вы больше не действуете на стороне своего государства, — начала мэр, заметно дрожащим голосом. — И ещё что ваша страна собирается на нас напасть.

— Для начала хочу отметить, — тихо произнёс Валенрод, проведя взглядом по собравшимся членам правительства, после чего ненадолго замолчав, он подошёл к стоявшему у письменного стола стулу и встал, опершись руками на его спинку. — Меня ничего не связывает с Лавразийской республикой и тем более с Ланарисом, которого более того, я всегда ненавидел. Что касается нападения, то вы абсолютно правы, вторжение начнётся со дня на день, и предотвратить это возможности не имеется, так что…

— И вы всё это время шпионили за нами, зная, что собирается этот ваш Ланарис сделать с нашим миром, — вдруг выступила одна из городских министров.

Валенрод слегка усмехнулся и, отойдя от стула, сделал несколько шагов по залу, бросив косой взгляд, на министра.

— Я не только знал, о планах Ланариса относительно вашей планеты, более того я полностью их одобрял и считал подобное очевидным, с учётом сложившейся в нашем мире ситуации. И более того, будь я на его месте, я бы вынашивал и осуществлял точно такие же планы. Суть простая: чтобы спасти свой мир надо уничтожить чужой, с нашей точки зрения размен более чем равноценный. Именно поэтому я собирал информацию о вашей цивилизации, и нагло врал вам в лицо относительно наших мирных планов. Но, — Адриан поднял указательный палец, — если вы хотите устроить надо мной судилище и повесить как лавразийского шпиона, то это будет как минимум глупо в сложившейся ситуации, хотя бы потому что я в данный момент, уже окончательно перешёл на вашу сторону. Однако, учитывая ваше отчаяние, которым за версту разит от ваших лиц, и то, что я единственный терранец, которого вы можете повесить, я могу предположить всякое…

— Мы не хотим вас вешать, Валенрод. — Произнесла мэр голосом, которому она с трудом придала хоть какую‑то твёрдость, но после этой фразы он жутко задрожал. — Мы хотим… мы хотим чтобы… чтобы вы… — она сжала кулаки, как будто напрягалась для чего‑то физически трудного. — Мы хотим, чтобы вы возглавили оборону.

В душе Адриан невероятно обрадовался этому предложению и самому факту того что они хотят организовать сопротивление, но видом он этого не показал, даже наоборот, посмотрел на градоначальницу, как на сумасшедшую и, разочарованно вздохнул, присел на стул напротив господина мэра, заложив ногу за ногу, театрально поперхнулся и тяжело вздохнув произнёс:

— Оборону? Сударыня, вы должно шутите, — лейтенант усмехнулся. — Единственное что я могу возглавить в сложившихся условиях это эвакуацию, а точнее бегство, так будет правильнее назвать это.

— Вы думаете нам нечего защищать, — вперёд вышла она из женщин — министров. — Быть может наше общество вам и не нравится, но мы будем драться за него и отстоим, с вашей помощью или без неё. Если вы думаете, что мы почтём за благо возвращаться под ярмо мужчин, то вы крайне ошибаетесь. Мы будем драться, за свою свободу, и поверьте, у нас хватит сил и мужества, чтобы надрать задницы солдатам этого вашего Ланариса.

Она тяжело вздохнула, гордо подняв голову, как будто произнесла двухчасовую пафосную речь, и теперь ждала аплодисментов. На мгновение в зале повисла тишина, затем раздался громкий смех, а за ним и аплодисменты, однако, не совсем те, на которые рассчитывал министр.

— Браво, браво, — саркастично произнёс Валенрод, издевательски хлопая в ладоши. — Ладно, хорошо. Допустим, вы окажете сопротивление. Для начала прикинем, силы сторон. На данный момент Ланарис контролирует две трети Терры, он имеет возможность поставить под ружьё до миллиарда человек, при этом по окончании мировой войны на республиканских складах остались горы оружия считающегося самым современным по нашим меркам, для вас же оно вовсе будет казаться фантастическим. Я даже не говорю о флоте в сотни вымпелов и поставленной на военные рельсы промышленности. Ладно тут всё понятно, перейдём к вам, какова численность вашей армии?

— У нас есть полицейские подразделения, — сбивчиво начал мэр. — К тому же мы можем вооружить многих жителей нашего города, я думаю, каждый из них будет готов сражаться за свою свободу, тем более лавразийцы ведь вряд ли двинут против нас все свои силы.

— Все силы? — усмехнулся Валенрод. — Если Ланарис приведёт под стены этого города всю республиканскую армию, то у чертей в аду коленки задрожат. Против вас он двинет менее десятитысячной части своих войск, но этого хватит, поверьте мне, уже собраны подразделения, которые поставят Антитерру на колени — четыре гвардейские дивизии. И я очень, очень сильно сомневаюсь, что горстка наскоро собранных ополченцев сможет противостоять отборным головорезам Ланариса, так что, если вы считаете иначе, то, увы, я вынужден вас покинуть.

Адриан встал из‑за стола, и повернувшись направился к выходу, при этом отсчитывая про себя: 'Три, два, один …'

— И всё равно, мы будем сражаться, и я уверяю вас, ваш диктатор дорого заплатит за своё вторжение.

Адриан остановился. В зале на минуту повисла тишина. Он поднял взгляд и посмотрел на Селецию. Та, замерев, смотрела на него, с надеждой и одновременно с огорчением, будто чего‑то ожидала. Внутри Валенрод улыбался, и уже начинал смеяться, довольно потирая руки, но внешне всё ещё оставался серьёзным. Он повернулся лицом к мэру, и строгим голосом произнёс:

— Хорошо, я возглавлю оборону, но, чёрт возьми, это самое безумное решение в моей жизни.

Создание ополчения началось на рассвете, по записанным под диктовку Валенрода положениям.

Адриан осознавал, что наиболее близким к армии по структуре соединением в городе была полиция, именно её лейтенант и рассчитывал использовать при проведении крепостной мобилизации. Всем мужчинам и женщинам, последнее было принято Адрианом исключительно под давлением мэра, возрастом от восемнадцати до сорока пяти лет было предписано явиться в ближайший полицейский участок, для вступления в ряды ополчения. В общей сложности, после небольших корректировок, весь город был разделён на тридцать 'военно — административных округов' как это назвал Валенрод, каждый из которых должен был предоставить по одному полку. Главой каждого из них был назначен офицер из числа верховного командного состава полиции, именно они должны были сформировать из прибывших на участки новобранцев полки ополчения, назначить младших офицеров и выделить в своих подразделениях батальоны, роты и взводы. В то же время из нижних чинов полиции и младшего офицерского состава были сформированы заградительные отряды, чьей функцией до начала боевых действий являлось поддержание порядка и помощь своим командирам в организации ополчения, в том числе отлов дезертиров и отправка их к местам формирования полков.

Комендант Валенрод, как он теперь приказал себя именовать, планировал, что основные процедуры по организации соединений будут окончены к обеду и во второй половине дня можно будет приступить к вооружению и обучению ополченцев, но…

Всё никогда не идёт по плану.

Как боевой офицер Адриан не имел серьёзного опыта в формировании ополчений и пытался лишь воспроизвести в городе призывную систему Аквилона и Лавразийской республики, с призывными округами и военными комиссариатами. Однако, он не учёл одного простого и очевидного факта: на Антитерре уже несколько сотен лет не было войн. Мирные жители даже с трудом представляли себе, что такое армия и боевые действия.

Уже к полудню на улицах города шли настоящие уличные бои между паникующими жителями и заградотрядами. И всё, чего удалось добиться к обеду, так это добиться хоть какого‑то порядка на улицах, в импровизированные военкоматы народ тем временем только начинал прибывать, при этом, совершенно не понимая, что происходит.

Валенрод, находясь в здании мэрии, чувствовал, будто находится в армейском штабе и боевые действия уже начались. После каждого нового известия он прикрывал лицо руками, облокотившись на стол с разложенной на нём картой, и тяжело вздохнув, находил район, к которому относилась сообщённая ему новость, и давал соответствующие распоряжения.

Впрочем, к вечеру основные приготовления были завершены. Улицы города практически опустели и лишь иногда по ним проходили бойцы ополчения с белыми повязками на руках, огни витрин и вывесок погасли, фонари работали с перебоями, отчего на улицах с заходом солнца начинала властвовать темнота, шума машин было практически не слышно, что ещё более усиливало впечатление, будто город вымер.

С горем пополам ополчение было сформировано, началось заготовление копий, камней и невиданного доселе оружия, чей секрет поведал переметнувшийся лейтенант Валенрод: бутылок с зажигательной смесью.

Однако, Адриан понимал: до вторжения осталось несколько часов, и тут он был прав.

Ранним утром следующего дня центральный кабинет мэрии вбежал запыхавшийся паренёк из числа разведчиков, отправленных ночью в дозор в леса вокруг города, и, разбудив прикорнувшего прямо за штабной картой Валенрода, произнёс:

— Комендант… — обратился было к Адриану.

— Ваше благородие, — зло проревел тот.

Валенрода сразу же взбесило, во — первых, то, что к нему обращаются не по уставу, хотя он чётко ещё в обращении о всеобщем призыве чётко разъяснил как полагается обращаться к офицерам, и при этом даже оставил себе обращение 'Ваше благородие', как для младшего командного состава. Во — вторых, явно вольготный тон обращения, как будто разведчик разговаривал со своим приятелем или даже подчинённым.

— Встань смирно, — строго произнёс комендант, поднимаясь.

— Ваше благородие, — начал парень испуганно. — Противник обнаружен нами в тридцати двух километрах к северо — западу от города. Остальные члены группы остались наблюдать за действиями вражеских солдат.

Валенрод подошёл к стене, на которой висела грубо нарисованная карта окрестностей города.

— Тридцать вёрст, расстояние пехотного броска, — произнёс комендант. — И, в то же время, слишком далеко для того чтобы нам атаковать их лагерь.

После этого он подошёл к столу, опершись на край обеими руками и тяжело вздохнув, констатировал:

— Началось.