— Я слежу за тобой, Джон, так что держи язык за зубами, — прорычал Дэвид и толкнул меня с такой силой, что я чуть не упал.
Я едва удержался, чтобы не потереть затылок, — Дэвид мне чуть все волосы не вырвал, — но притворился, будто мне ни капельки не больно. И на стоявшего рядом Джерри, который не спускал с меня испуганного взгляда, тоже не обращал внимания. Клянусь сиськами Джелы, я ни за что на свете не признаюсь ни ему, ни Дэвиду, ни кому бы то ни было еще, что Дэвид меня обидел или причинил мне боль. Я выпрямился и, как ни в чем не бывало, стал смотреть на то, что происходило внутри Круга. Раз уж Каролина затеяла эту игру — пожалуйста, я тоже могу делать вид, будто ничего не случилось.
Помощницы подняли Митча, Ступа и Джелу на ноги. Мы перешли к той части Гадафщины, которая называлась «Рассказы про Землю»: трое слепых стариков рассказывали нам обо всяких вещах, которых в глаза не видели и не понимали, а мы должны были стоять и слушать.
Тощий старый Митч вещал о том, как Земля вращается, точно волчок, так что во всякую минуту одна ее половина целиком освещена большой-пребольшой звездой, а другая — погружена во мрак. Седая дряблая Джела поведала, как люди находят в земле металл и делают из него ножи, которые не разбиваются, в отличие от ножей из черного стекла.
— Еще они открыли так называемую Единую Силу, — добавила Джела, — с помощью которой можно летать к звездам.
— Они открыли и другую силу, которая в сто раз лучше, — взволнованно перебил ее крошечный Ступ, вращая слепыми глазами. Его толстые обвислые щеки тряслись. — Силу, которая многие мили бежит по веревкам и дает свет и тепло, и от нее работают машины под названием тили-визоры: они показывают картинки, которые могут двигаться и говорить. А называется эта сила ис… — Ступ запнулся, точь-в-точь как старый одноногий Джеффо тогда у ручья Диксона. — Она называется ис… иск… искричество.
«Ис… иск… искричество…» — передразнил его шепотом Джерри и покосился на меня — смешно ли получилось.
— Не забывайте про Единую Силу, — вклинилась Джела, недовольная, что Ступ ее перебил. Ее слепые глаза выскакивали из орбит. — Благодаря ей мы здесь, и она же поможет нам вернуться на родину. И не только это, — тараторила она, торопясь договорить, пока другие ее не перебили, — еще у них были животные под названием «лошади»: на них можно было ездить. Представьте себе! Ездить на животных!
— И машины, — добавил Митч и зашелся в кашле, так что помощницам пришлось постучать его по спине.
Помощницы достали Модели Земли, и Старейшины, то и дело кашляя и с трудом переводя дыхание, рассказали нам про «дома» (это такие шалаши размером с гору), «дороги» (тропинки, выложенные твердым блестящим металлом), «поезда», «самолеты» и «канализацию».
— Канализация — это вроде как ручей под каждым шалашом, — пояснил Ступ. — Она смывает все дерьмо и ссаки и уносит прочь, в озеро размером с наше Большое, прикрытое каменной крышей.
— А самолеты — это что-то вроде металлических птиц, — добавил Митч.
— Поезда — это длинные узкие шалаши, которые скользят по гладкой металлической тропинке, — проговорила Джела, — так что засыпаешь на одном краю леса, а просыпаешься на другом.
Было заметно, что Старейшины начинают выдыхаться, и вожаки групп принялись им подсказывать.
— Расскажите про боницы, в которых лечат, — прошептала Мэри Звездоцвет.
— И про клонов с большими ногами и красными носами, — пробормотала Сьюзен Синегорка.
— И про деньги, — напомнил Том Бруклин.
— Да! — просияла старуха Джела. — Деньги — это цифры, которые держат в голове.
— На них можно купить все, что хочешь, — добавил Митч.
Купить что-то на цифры, которые кто-то держит в голове? Никто не понимал, что это значит, но Старейшины рассказывали про деньги на каждой Гадафщине, как будто в один прекрасный день кто-нибудь вскочит и закричит: «Ну конечно же, как я раньше не догадался! Наконец-то я понял, в чем тут суть! Теперь я знаю, как оно работает!»
Что толку повторять слова, смысла которых не понимаешь? Все равно что слепые, которые притворяются зрячими.
Правда, говорят, что даже Томми с Анджелой не знали, как действует искричество и как запустить Единую Силу. Не догадывались, где искать металл и как добыть его из камня. Знали только, что для этого камень нужно нагреть на огне.
* * *
Дети проголодались, принялись капризничать и плакать. Новошерстки хихикали, перешептывались и щипались. Даже Старейшины, начавшие рассказ с таким воодушевлением, что даже перебивали друг друга — до того им не терпелось высказаться, — слишком устали, чтобы продолжать. Они вдруг показались такими дряхлыми, бледными и высушенными, как будто вот-вот умрут прямо у нас на глазах внутри своего драгоценного Круга Камней. Помощницы отвели их обратно, усадили, накрыли шкурами и дали попить. После этого Каролина, Старейшины и члены Совета уступили место на поляне Большой Небесной Лодке. Все оживились, захлопали и засмеялись.
Наступило время Пьесы, и на этот раз пришел черед Бруклинцев ее ставить. Несколько членов группы вынесли огромную нелепую деревянную штуковину, которая изображала космический корабль «Непокорный». Что-то вроде лодки, в три раза длиннее обычной и чуть кривоватой. Из нее вверх торчали шесты: на них крепилась шаткая крыша из коры, наподобие тех, какими кроют шалаши, а сбоку были палки, держась за которые, люди несли конструкцию. Внутри пряталась лодка поменьше: она изображала Посадочный Апарат. А в нем спереди и сзади ютились Трое Нарушителей. Они смеялись и махали нам.
Разумеется, по сравнению с настоящим «Непокорным» эта Большая Небесная Лодка была крохотной-прекрохотной. «Непокорный» был длиннее Большого озера и такой огромный, что если бы он приземлился, то уже никогда бы не взлетел. (Даже Посадочный Апарат был размером с Круг Камней, а ведь он помещался внутри «Непокорного».) И все равно наша дурацкая Небесная Лодка казалась до смешного большой по сравнению с деревянными лодчонками, на которых мы рыбачили на Большом и Длинном озерах, а наверху к ней крепилось столько всякой всячины, что на воде она как пить дать перевернулась бы. Да и из-за этого изгиба посредине на нй все равно невозможно было бы плыть прямо.
Разумеется, никто и никогда не спускал Большую Небесную Лодку на воду. Каждую Гадафщину несколько человек выносили ее на Поляну Круга, держа за три толстые ветки, просунутые в дыры по бокам. Эти трое улыбающихся Бруклинцев изображали Томми Шнайдера, нашего первого отца, из чресел которого все мы вышли, и двух его товарищей, Диксона Торли и Мехмета Харибея. Они так спокойно и радостно договаривались подняться в небо и пролететь сквозь Звездоворот, как будто собирались всего-навсего порыбачить на Большом озере. Лицо Томми было вымазано белым древесным пеплом, смешанным с шерстячьим жиром, чтобы показать, что у него была белая кожа.
— Полетели дальше, — предложил Диксон, когда они приблизились к Кругу Камней.
— Не надо, — возразил Томми. — Земной Семье это не понравится.
— Точно, — поддакнул Мехмет, — тем более что эта Небесная Лодка не наша, а общая, не забывайте об этом.
Говорят, что «Непокорного» строили сотни тысяч человек, а потом по частям поднимали в небо и там собирали. Тысячи людей по всей Земле искали в камнях металл, пластик и все необходимое и еще тысячи извлекали все это оттуда и везли куда нужно. Вся Земля участвовала в этой работе, которая заняла сотни или даже тысячи бремен.
— Мы же не сами его сделали, — пояснил Мехмет.
— Ты прав, — согласился Томми с серьезным-пресерьезным видом, но не выдержал и с широкой улыбкой оглядел всех собравшихся на поляне: перед собой, сзади, слева, справа.
— Лететь или нет? Что скажете, дети? — выкрикнул он. — Лететь нам дальше?
— Нет! Нет! Не летите! — завопили все дети Семьи, хохоча и повизгивая от удовольствия.
— Но почему? — удивился Диксон. — Никому ведь от этого хуже не будет. Мне кажется, этого хочет от нас Иисус. Мы должны пролететь сквозь Звездоворот и отыскать новые миры. Так вперед же!
— Нет! Не надо! — дружно завопили все вокруг.
Томми лишь рассмеялся, приложил руку к уху и пожал плечами, как будто ничего не услышал.
— Хорошо, — согласился он. — Ты меня уговорил. Давай попробуем.
— Давай, — кивнул Мехмет. — Вот только перед земной Семьей неудобно.
— Ничего, переживут, — уверил его Диксон, и они отправились в путь на своем гигантском корабле прямо к краю Круга Камней.
Диковато смотрелась эта дурацкая громадина рядом с Кругом, куда никому из нас нельзя было и шагу ступить.
Тут на поляну вышла Президент, Глава Земной Семьи, в особой президентской накидке, на которой в синем квадрате, выкрашенном соком звездоцветов, были нарисованы пеплом четыре большие белые звезды.
— А ну-ка вернитесь! — окликнула она беглецов. — Не смейте этого делать! Нам сейчас и так непросто. Каждый раз, как кто-то поднимает в воздух небесный корабль и летит к звездам, всей Семье приходится трудиться не покладая рук, чтобы обеспечить его припасами и запустить Единую Силу. У нас сейчас нет на это времени. И без того дел полно.
Мехмет посмотрел на Томми. Томми бросил взгляд на Диксона.
— Ну хотя бы разок, — умоляюще проговорил Диксон. — Я клянусь вам, именно этого хочет от нас Иисус.
Томми и Мехмет переглянулись.
— Ну ладно, но только один раз, — согласились они и направились дальше, к самому Кругу, не обращая внимания на Президента, которая вопила уморительным высоким голоском: «Стойте! Стойте! Стойте!» На поляне послышались смешки.
Тут появилась Маленькая Небесная Лодка, изображавшая Полицейский Апарат. У нее тоже были крыша из коры и крепления из веток, но выглядела она куда более хлипко и нелепо, чем Большая Небесная Лодка, потому что должна была по ходу пьесы разлететься на куски. Настоящий Полицейский Апарат был величиной с Посадочный Апарат и патрулировал небо над Землей в поисках нарушителей порядка. (Там в небе больше лодок, чем на сотне Больших озер, и в некоторых из них летали злоумышленники, которые, например, сбрасывали на Землю всякую гадость.)
В Маленьком Корабле сидели наша мать Анджела и Майкл Именователь. Их называли «Орбитальной Полицией». Лицо Анджелы для сходства с настоящей Анджелой было вымазано темной смесью из глины и шерстячьего жира.
— Догоните этих засранцев, — велела Президент, — и верните их на Землю, пока они не угробили наш корабль в Звездовороте. Они сами не знают, что делают, — и к тому же нарушают волю Семьи.
Анджела и Майкл как Орбитальные Полицейские обязаны были ловить всех, кто шел против воли Семьи и Президента. Они погнались за Большой Небесной Лодкой «Непокорный», причем Анджела и Майкл дружно кричали:
— Эй! Вернитесь! Стойте! Это не ваша лодка, не смейте ее угонять!
Анджела оглядела всех, кто был на поляне. Посмотрела налево, направо, прямо, назад, подняла брови и протянула к нам руки ладонями вверх, словно вопрошая: «Неужели вы нам даже не поможете?»
Дети прекрасно знали, что так их приглашают поучаствовать в спектакле.
— Стойте! Не надо! — радостно завопили они Трем Нарушителям на Большой Небесной Лодке. Малыши корчили страшные гримасы, как будто действительно разозлились и верили, что могут изменить историю.
— Стойте! — кричали они. — Вернитесь!
Но пилоты Большой Лодки не обращали ни малейшего внимания ни на них, ни на Майкла с Анджелой, пока те не подлетели совсем близко. Тут наконец Диксон оглянулся на них.
— Прочь отсюда, или вам не поздоровится! — заорал он. — У нас тут Единая Сила. Мы ее уже запустили. Мы проделали Дыру в Небе и летим к звездам. Вам нас не остановить! Так что отвалите!
— Мы от вас не отстанем, — предупредила Анджела. — Мы не оставим вас в покое, мы помешаем вам — или погибнем, пытаясь вас остановить. Так что лучше вам вернуться! Мы никуда вас не отпустим!
* * *
«Как жаль, что Нарушители на Большой Небесной Лодке ее не послушались», — казалось, думали все. Если бы они выполнили приказ Анджелы, подчинились Законам Земли, послушались Президента, нас бы сейчас не было в Эдеме. Не стояли бы мы на этой поляне, одетые в шкуры, не гадали бы, как добыть металл и искричество и построить небесную лодку. Мы жили бы на Земле под этой огромной звездой, в мире, полном света, чудесного белого света, чистого и яркого, как внутри белого звездоцвета, и мы знали бы, что такое металл, искричество и прочее. Тили-визоры, компьютеры, — все это было бы у нас, и нам бы даже не пришлось ничего выдумывать.
«Но ведь тогда бы нас на свете не было? — подумал я. — Томми с Анджелой сроду бы не сошлись: она ни за что не стала бы с ним спать, если бы могла выбрать другого мужчину, как на Земле. А значит, никто из этих пятисот тридцати двух человек не родился бы — ни на Земле, ни в Эдеме, вообще нигде».
Странная штука. Мы постоянно убиваемся из-за того, что все сложилось так, как сложилось. Но сложись все иначе, некому было бы убиваться.
* * *
Вскоре «Непокорный» завертелся волчком, как бревно в воде на вершине Проходного водопада.
— Ой-ой-ой! — хором запричитали Диксон, Мехмет и Томми.
На длинных металлических шипах, торчавших из блестящих боков корабля, полыхало багровое пламя. Каждый шип был длиной с большое дерево. «Непокорный» балансировал на краю Дыры в Небе, как бревно на краю водопада. Единая Сила притягивала корабль к себе, та самая Единая Сила, которая проделала дыру. Корабль кренился все сильнее и сильнее, вот-вот опрокинется….
Маленький Апарат подбирался ближе, ближе, пока не очутился бок о бок с «Непокорным» и тоже принялся вращаться и крениться: его затягивало в небесную дыру.
— Нет! Нет! — кричали Анджела и Майкл, двое орбитальных полицейских.
— Валите отсюда, придурки, — заорал на них Мехмет с «Непокорного». — Летите прочь, пока в дыру не затянуло!
— Валите отсюда! — вторили ему Диксон и Томми.
— Слишком поздно! — прокричал в ответ Майкл. — Смола отошла. У нас шкура на корме отклеилась. Больше не можем грести. Помогите нам!
— Помогите нам! — умоляла Анджела. — Мы тонем!
— И кто же в этом виноват? — хором спросили Томми, Мехмет и Диксон, оглядев собравшуюся на поляне Семью так, будто ожидали, что мы ответим: Майкл с Анджелой сами виноваты, что погнались за ними.
— Вы! Вы! Вы! — заорали дети, новошерстки, да и большинство взрослых.
— Скорее! Сюда! Помогите нам! — кричали во все горло Майкл с Анджелой, как будто у них не было времени на разговоры.
Томми, Мехмет и Диксон переглянулись.
— Скорее! Скорее! Помогите им! — хором грянула вся Семья, стоявшая под белосветами.
— Да, — согласился Мехмет, — пожалуй, мы и правда виноваты, надо им помочь. Быстрее, Диксон. Давай попытаемся втащить их в Корабль, пока мы не улетели в дыру.
Этот момент сложен для тех, кто держит корабль: им приходится обходить друг друга, ныряя под ветками. Полицейский Апарат кренится, прижимается к «Непокорному», Диксон, Мехмет и Томми втаскивают Анджелу с Майклом к себе, а потом Большая Небесная Лодка с пятью пассажирами на борту движется меж камней к запретному Кругу, чтобы показать, что она якобы провалилась в Небесную Дыру.
И вовремя. Очень вовремя. Помощники, державшие Маленькую Небесную Лодку, разорвали его на куски и разбросали по поляне, как будто Полицейский Апарат сгорел в багровом пламени Единой Силы.
А «Непокорный» меж тем очутился во мраке за Звездоворотом. Земля и Солнце остались далеко за звездами. И тут астронавты нашли Эдем, новый мир вдали от всех звезд, совершенно непохожий на Землю.
— Тут нет Солнца, как у нас на Земле, — заметила Анджела, выглянув наружу. — Но при этом, куда ни глянь, все вокруг сияет.
Остальные тоже высунули головы из корабля и посмотрели кто куда.
— И правда, все сияет, — согласились они удивленно-удивленно, потому что на Земле нет светящихся лесов, и раньше люди думали, что свет бывает лишь от звезд и Солнца.
— Давайте спустимся и все осмотрим, — предложил Томми.
Внутри Большой Небесной Лодки пряталась маленькая, Посадочный Апарат. С помощью тех же Бруклинцев, которые прежде таскали Полицейский Апарат, пока тот не развалился на куски, астронавты достали маленькую лодку и забрались внутрь. (Настоящий Посадочный Апарат был круглый, но мы не умеем делать лодки такой формы, поэтому наш был длинный и узкий.) На ней они спустились с небес прямо в самую середину Круга Камней.
На поляну вышли Томми, Диксон, Мехмет и Анджела. А Майкл разболелся, и ему пришлось помочь спуститься.
— Идиоты чертовы, — в сердцах сказала Анджела, — посмотрите, что вы сделали с Майклом. Посмотрите, что вы сделали с нашей лодкой. И куда вы нас притащили? А ну-ка сейчас же верните нас на Землю. Я хочу снова увидеть свою группу. Я хочу увидеть маму, папу и друзей. Я не хочу блуждать в этой темноте.
Вид у Томми был пристыженный. Впрочем, как и у Диксона с Мехметом. Трое Нарушителей стояли в ряд, потупив головы, точно нашкодившие дети.
Некоторые из малышей рассмеялись.
— Плохие дядьки! — закричали они. — Плохие-плохие дядьки!
— Боюсь, наша лодка тоже получила повреждения, — заметил Мехмет. — Нам очень-очень жаль. Она сломана. Наверно, дала течь. Мы постараемся ее починить, но на обратном пути можем утонуть.
— Идиоты чертовы, — повторила Анджела.
Томми, Диксон и Мехмет вернулись в Посадочный Апарат, поднялись на нем на «Непокорного» и уселись возле него на корточки с горшочками с клеем и шкурами, чтобы заделать брешь. А пока они там трудились, Анджела с Майклом (которому стало лучше) бродили по Эдему и осматривались.
Разумеется, на самом деле они ходили между нами, среди толпы, вдоль края поляны и обратно к Кругу.
* * *
Следующая часть истории называлась «Майкл дает имена», и дети ее просто обожали.
— Где мы вообще? — спросила Анджела. — Как думаешь, как это место называется?
— Не знаю, — ответил Майкл. — Дай подумать. Пожалуй, назовем его…
Он замолчал.
— Это Эдем! — завопили хором все дети на поляне, потому что это же каждый дурак знает!
Майкл нахмурился, как будто что-то услышал, но толком не понял, что именно, и приложил руку к уху.
— Наверно, — проговорил он, — мы назовем его…
— Эдем! — закричали дети еще громче.
— Не знаю, — продолжал Майкл, — вертится на языке, а имя придумать не могу.
— Э-дем! — зашлась в крике малышня.
Майкл улыбнулся.
— Э-дем, — медленно произнес он, — пожалуй, назовем его Эдем.
Дети радостно завизжали.
— Смотри-ка, — сказала Анджела, — а это что такое?
Она указала на белосвет.
— Это дерево! — со смехом прокричали дети. Как можно не знать, что такое дерево?
Наверно, всем было приятно осознавать, что Анджела и ее спутники слыхом не слыхали о том, что нам прекрасно известно. В особенности после того, как мы выслушали весь длинный-предлинный список земных вещей, которых не понимали. После этого как-то успокаивало, что наши предки не знали, что такое дерево, точь-в-точь как мы понятия не имели о металле, тили-визорах, лошадях и Единой Силе.
— Назовем это…
Майкл замялся. Дети рассмеялись. Они обожали эту игру. Пожалуй, я тоже. Мне все это нравилось, но и раздражало, потому что обманывало нас, заставляло нас чувствовать себя ничтожными, глупыми и беспомощными.
— Пусть будет…
— Дерево! — вопили дети.
Взрослые тоже улыбались и смеялись; многие вместе с детьми приняли участие в игре. Все сильно-пресильно устали из-за переноса дней, длинного списка Земных Вещей, Граммы, Законов и прочего, но сейчас приободрились и развеселились.
— Пусть… будет… дерево! — воскликнул наконец Майкл (на самом деле — тощий коротышка бремен сорока или около того по имени Люк Бруклин; в Семье он в основном славился умением добывать и обрабатывать черное стекло).
Все радостно загалдели.
— А это что такое? — указывая на маленькую переливчатую летучую мышь, порхавшую у нас над головами, спросил Томми с Большого Корабля, который он якобы чинил. (Предполагалось, что он сейчас в небе, но, похоже, никто не возражал!)
— Где? — удивился Майкл, посмотрев, куда указывал Томми. Мышь улетела.
— Вот это! — Томми указал на другую мышь.
— Да где? — снова не понял Майкл.
— Вон там! — пояснил Томми, тыча пальцем в мышь.
— Ах, это, — протянул Майкл. — Понятия не имею. Не представляю, что это такое. Никогда не видел ничего подобного. Даже не знаю, что сказать.
— Это летучая мышь! — закричали дети.
Майкл нахмурился и потер лицо. Вроде бы он что-то услышал, но не очень хорошо.
— Это летучая мышь! — повторили дети хором.
Майкл приложил руку к уху.
— Это летучая мышь! — завопили они в третий раз.
Майкл поморщился, как будто снова не расслышал, и поскреб в затылке.
Его назвали Именователем, потому что это он придумал, как называть животных и растения в Эдеме, и выяснил все про них: и что они появились из Подземного мира, когда все вокруг было покрыто льдом, и что сушеные звездоцветы питают нашу кожу, как на Земле — Солнце. Но по Пьесе он не выбирал имена сам: он просто расслышал, как мы ему подсказываем, взял эти имена, раздал всему на свете и отправил их обратно в будущее, и постепенно, через долгие пять-шесть поколений, эти имена дошли до нас.
— Это ле-ту-ча-я мышь! — закричали дети еще громче.
Майкл кивнул и улыбнулся.
— Я думаю, мы будем называть это летучей мышью! — решил он наконец, и все захлопали.
Потом все то же повторилось с махавонами, птицами и со всем, что попадалось Люку Бруклину на глаза, пока наконец Диксон не прекратил эту игру, окликнув с неба:
— Майкл! Джела! Мы сделали, что могли, но у нас нет ни металла, ни искричества, — сообщил он. — Признаться, выглядит это неважно. Рискнете лететь с нами или останетесь тут?
— Я возвращаюсь, — ответил Майкл. — Я скучаю по Земле, да и тут я уже все назвал, так что моя задача выполнена.
Остальные трое возвращаются с «Непокорного» (на этот раз безо всякого Посадочного Апарата: просто идут). Майкл подходит к ним, оставив Анджелу одну.
— Я тоже скучаю по Земле, — признается Анджела. — Очень скучаю. Я скучаю по Солнцу, по всем, кого люблю. Но лучше жить здесь, чем умереть в небе. И если один из вас останется со мной, тогда, если за нами никто в ближайшее время не прилетит, мы родим детей и создадим новую Семью здесь, в Эдеме, и будем ждать, пока Земля не найдет нас. Кто знает, как долго это продлится?
Разумеется, перед нами стояла не Анджела, а совсем другая женщина, с лицом, вымазанным жиром и глиной, — Сьюзи Бруклин, рыжая кубышка. Актриса из нее была никакая. У нее никак не получалось вкладывать смысл в то, что она произносит: было слышно, что она лишь повторяет то, чему ее научили. И все равно было грустно-прегрустно видеть, как Анджела лицом к лицу с этими четырьмя мужиками решает не возвращаться на Землю.
— Давай! Завали ее! — выкрикнул какой-то мужчина из группы Звездоцветов, и некоторые рассмеялись, включая саму Анджелу, закрывшую рот рукой, чтобы перестать хихикать.
— Я останусь с тобой, — решил Томми. — Мы привезли тебя сюда против твоей воли и обязаны дать тебе то, что ты хочешь. Мы твои должники.
Если верить истории, из тех четверых Анджеле больше всего нравился Мехмет, а Томми ее раздражал. Но Мехмет, в отличие от Томми, не предложил остаться с ней.
— Вставь ей! — выкрикнул снова тот же голос.
На этот раз засмеялись немногие, но самому Томми (на самом деле — Джону Бруклину, высоченному тощему чернокожему детине с курчавыми темными волосами, якобы знавшему лучшие рыбные места на Длинном озере) это показалось смешным. Он ухмыльнулся и поднял вверх оба больших пальца, забыв, что играет роль. Анджела тоже захихикала, и ей снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы принять прежний скорбный вид.
— Этого мало, — ответила она, но, тем не менее, протянула руку. Томми покинул трех своих товарищей, подошел к Анджеле и взял ее за руку. Остальные трое попрощались, забрались в Посадочный Апарат и вернулись на висевшую в небе Большую Небесную Лодку «Непокорный». С огромным трудом Посадочный Апарат с астронавтами на борту удалось-таки запрятать в «Непокорного» и вынести из Круга.
Эти трое — Майкл, Мехмет и Диксон, которые вернулись на Корабль, — и были Тремя Спутниками (но не Тремя Нарушителями, потому что с ними теперь был Майкл, а не Томми). Разумеется, мы не знали, что с ними сталось. Долетели ли они до Земли? Утонули ли? А если утонули, вернулся ли корабль на Землю без них, как пустую лодку волной прибивает к берегу? Мы все надеялись, что хотя бы так и случилось, ну или корабль принесло куда-нибудь поближе к Земле, чтобы ее обитатели услышали Ради-Бо. Ведь не может такая махина, как «Непокорный», взять и затеряться!
— Корабль разваливается на части, — прокричал Мехмет с «Непокорного», когда тот выносили с поляны, — наверно, чтобы вас забрать, нужно будет построить новый.
— Ага, — поддакнул Диксон. — Чтобы добыть из-под земли металл и пластик, понадобится много времени. Вы должны терпеливо-терпеливо ждать.
— Но мы будем помнить про вас, — заключил Майкл на прощанье, и корабль скрылся за деревьями. — И Земля про вас тоже не забудет.
* * *
— И зачем вы только привезли меня сюда, — причитала рыжая толстуха Сьюзи Бруклин.
Она знала, что это важный момент, и изо все сил старалась добавить в голос Анджелиной грусти и злобы.
— Мне жаль, что так вышло, — признался Джон Бруклин.
— Хочу домой, на Землю, — хныкала Сьюзи.
— В один прекрасный день они вернутся за нами, — равнодушно тараторил Джон. — Или вместо них прилетит кто-то другой. Вот увидишь. Земля — наш дом. Нашим глазам нежен…
Поняв, что оговорился, Джон скорчил гримасу и поправился:
— Наши глазам нужен яркий свет. И нашим сердцам. Мы не… Мы здесь не навсегда. Если уж им однажды удалось проделать Дыру в Небе, то получится и во второй раз.
Сьюзи Бруклин кивнула.
— Мы выложим Круг Камней, чтобы обозначить место, куда приземлился Посадочный Апарат, — продолжила она. — Так мы запомним, где ждать. Мы будем охотиться в лесу вокруг поляны и ловить рыбу в озерах. И скажем нашим детям и детям наших детей, что они должны всегда оставаться здесь и терпеливо ждать, и в один прекрасный день земляне прилетят за нами.
— Ты права, Джела, дорогая, — согласился Джон Бруклин. — Не волнуйся. Земля непременно найдет нас, иначе и быть не может. В один прекрасный день они прилетят и заберут нас домой.
В один прекрасный день они прилетят и заберут нас домой.
Клянусь членом Тома и Гарри, у всех на поляне в глазах стояли слезы.