С некоторых пор Грейс Уоринг приобрела привычку гулять по рынку. Разумеется, англичанке было трудно затеряться в толпе индийцев, однако пестрота и шум отвлекали ее от грустных и тягостных мыслей.
То был не Лондон: хотя на одинокую белую девушку обращали внимание, никто не смел отпускать непристойные шуточки, не позволял себе бесстыдных подмигиваний и похотливых взглядов.
Здесь можно было найти что угодно: бетель, сладости, зерно, сахар-сырец, топленое масло гхи, зелень, овощи, молоко. В нос били пряные запахи, в глазах рябило от разноцветья приправ: зиры, куркумы, шамбалы, корицы, перца. Торговые ряды казались бесконечными. Тут же звякали молоточки, жужжали гончарные круги, стучали ткацкие станки. Каждый мог понаблюдать, как делается то, что он задумал купить.
Грейс на минутку остановилась перед прилавком с тканями. Нежнейший бархат, тонкий муслин, бенаресская парча, кашемировые шали. Рядом лежали браслеты, в которых дробились солнечные лучи, выстроились узкогорлые вазы, чьи формы, казалось, повторяли изгибы женского тела.
Торговец с соседнего ряда поманил англичанку, показывая на россыпь камней: дымчатых топазов, сиреневых аметистов, прекрасных изумрудов, пестрых агатов.
При виде свадебного сундука с изображением богини Лакшми, сидящей на цветке лотоса, Грейс невесело усмехнулась. Она могла купить все, что душе угодно, но ей ничего не хотелось. Краски Индии для нее поблекли. У нее не было аппетита, и она похудела. Флора опасалась, что племянница больна, но это было не так, если не считать болезнью апатию и скуку.
Почувствовав жажду, Грейс выпила мутноватого кокосового молока. Неподалеку расположился заклинатель змей. Раздувшая капюшон кобра раскачивалась, как жгут, под заунывные звуки дудки. Девушка положила в глиняную плошку монету, хотя не любила и боялась змей.
Флора пыталась развлечь племянницу, но та от всего отказывалась. Тетка предлагала Грейс отправиться в Англию, однако девушка знала, что там она будет чувствовать себя не лучше. Попросту увезет свои проблемы с собой.
Кто-то осторожно тронул Грейс за плечо.
– Мисс?
Повернувшись, она увидела молодого индийца. Обычно они не смели прикасаться к белым, но девушка узнала его.
– Арун?!
Ей понадобилась пара минут, чтобы осознать, что это действительно он. Молодой человек сильно изменился. Его взгляд сделался еще жестче, и даже голос звучал по-другому.
– Да, это я.
– Вы на свободе?
– Меня должны были повесить, но я сбежал из тюрьмы.
– Вас ищут?
– Наверное.
Грейс подумала, что перед горем этого человека ее несчастье кажется надуманным, ненастоящим.
Она всего лишь не нашла себя, тогда как он все потерял.
– У вас остался шрам, – с сожалением промолвила девушка.
– Меня это не волнует, – ответил он, а потом спросил: – Вы гуляете одна?
– Да.
– А… ваша тетя знает, где вы?
Грейс прикусила губу. Вот уже не первый день она врала Флоре, будто идет к сестрам Корман, и тетка охотно ее отпускала. На самом деле Грейс не хотелось никого видеть; отправляясь на рынок, она стремилась очутиться в чужом мире, чтобы забыть о своем.
– Нет.
Арун покачал головой.
– Если с вами что-то произойдет, она не будет знать, где вас искать.
Девушка слабо улыбнулась.
– Не думаю, что со мной может случиться что-то худшее, чем уже случилось.
Грейс не заметила в нем ни интереса, ни сочувствия, однако не удивилась. В то время как Арун томился в колониальной тюрьме, она ехала по улицам Варанаси на белом коне навстречу своему счастью, в итоге обернувшемуся полнейшим разочарованием.
– Вы хотели что-то купить?
– Нет. Я просто гуляю.
– У меня к вам есть разговор. Вы можете пойти со мной?
В обществе Аруна Грейс чувствовала себя очень неловко. Ей было трудно представить Флору в постели с этим молодым индийцем; она не могла смириться с тем, что это все-таки правда. Вместе с тем она ощущала смутную вину перед ним, а потому кивнула.
Миновав бесчисленные торговые ряды, они прошли по узкой улочке и очутились на небольшой площади, где ждала тонга – повозка с двумя скамеечками, защищенная легким навесом. Арун предложил Грейс забраться внутрь, и девушка, ничего не подозревая, согласилась. Повозка тронулась с места. Правивший низкорослой лошадкой индиец даже не оглянулся на странную пару.
Хотя Арун молчал, его взгляд не предвещал ничего хорошего. Грейс занервничала.
– Куда вы меня везете?
– Скоро узнаете.
– Вы хотели о чем-то поговорить?
– Ни о чем. Я вам солгал. Это похищение.
Девушка отпрянула.
– Похищение?! Что я вам сделала?
– Дело не в вас.
– А в чем? Зачем вам меня похищать?
– С целью выкупа.
– Вам нужны деньги?
– Мне – нет. Другим людям. Я просто решил им помочь.
– Я бы дала вам денег. У меня есть украшения, я могу их продать.
– Мне нужны не ваши деньги, а деньги вашей тетки.
– Вы хотите ей отомстить?
– Я хочу ее уничтожить. Она убила Сону и сломала мне жизнь.
Наверное, в эту минуту Грейс еще могла бы попытаться выскочить из повозки или закричать и позвать на помощь. Едва ли Арун стал бы применять силу. Но она спокойно сидела на скамейке и смотрела ему в глаза.
– Я вам сочувствую, но это не выход.
– К сожалению, другого выхода я не вижу.
– Вам не кажется, что мстить женщине бесчестно?
Арун отметил, что она произнесла те же слова, что и Сан-Санджит. Но для него все было решено.
– Это не женщина, это чудовище.
– А я – порождение этого чудовища?
– Порождением, скорее, можно назвать меня. Вы выросли в другой стране, и вы ничего не знали.
«Но, узнав, не отказалась от того, что получила», – подумала Грейс и спросила:
– И все же, куда мы едем?
– В одно место. Там будет много мужчин, но вы не должны бояться. С вами ничего не случится – я отвечаю за это.
Грейс подумала, что едва ли в подобных обстоятельствах слово одного человека может влиять на решение многих.
– У меня нет даже самых необходимых вещей.
– Вам все дадут. Вы не будете чувствовать себя пленницей.
Грейс не могла понять, почему она так спокойна, отчего ее не волнует ни собственная судьба, ни чувства Флоры.
– Когда вы сообщите моей тете о том, что я в ваших руках?
– Скоро. Мы прибудем на место, вы напишете письмо, и я…
– Я не стану ничего писать, – перебила Грейс. – Я не сопротивляюсь, но и содействовать вашему замыслу тоже не буду. Это затеяли вы, вот и выкручивайтесь сами.
– Я не вправе вас заставлять. И те люди, которых вы вскоре увидите, тоже не будут этого делать.
Арун умолк. Они выехали на неровную проселочную дорогу, и тонгу стало кидать из стороны в сторону. Спустя несколько утомительных часов пути впереди показалась окруженная банановыми рощами деревушка с ярко расписанными традиционными узорами хижинами.
Чуть в стороне, у подножия большого холма, стоял двухэтажный каменный дом с портиком и колоннами. Во дворе было множество мужчин и лошадей.
Арун помог Грейс сойти на землю. Одновременно на крыльце появился человек, при виде которого девушка невольно замерла.
На нем была белоснежная курта, расшитый серебром синий кафтан и мягкие кожаные сапоги на высоких каблуках и с загибающимися вверх носками. Белый тюрбан был украшен переливчатым павлиньим пером с драгоценной брошью. На поясе висела кривая сабля с серебряной рукоятью.
Он был молод, статен, красив, держался воистину с королевским достоинством и, казалось, явился из волшебной индийской сказки. Судя по всему, его появление в подобном облачении явилось неожиданностью и для Аруна.
Юноша низко поклонился и отступил, тогда как Грейс продолжала стоять неподвижно и прямо, открыто разглядывая человека, по чьему приказу ее, очевидно, похитили.
С виду она казалась спокойной, хотя на самом деле ее сердце едва не выпрыгивало из груди. Но не от страха. Просто в этом человеке с внимательными черными миндалевидными глазами она узнала мужчину с картинки, того самого, чей образ давно не давал ей покоя!
Возможно ли такое наяву или ее воображение в конце концов сыграло с ней дурную шутку? Рисунка при себе не было. Оставалось полагаться на память.
– Я – Дамар Бхайни, бывший правитель этой области. Прошу вас стать моей гостьей.
Грейс ничего не ответила, однако вошла в дом вслед за хозяином, чувствуя на себе любопытные, но ненавязчивые взгляды его соратников.
– Я предлагаю вам отдохнуть до завтрашнего дня. Если вы не найдете чего-то необходимого, воспользуйтесь колокольчиком.
В комнатке пахло сандалом. Мебель была розового дерева, пол устилал расшитый сказочными птицами ковер. Оконные жалюзи отзывались на порывы ветра нежным звоном. В высоких вазах стояли цветы.
– Вам понадобится служанка?
– Думаю, нет, – ответила Грейс, впервые заговаривая с ним, – я все привыкла делать сама.
Коротко поклонившись, Дамар Бхайни вышел. Грейс осталась одна. Умывшись и причесавшись, она села на кровать. Интересно, дадут ли ей бумагу, чернила и перья, позволив отправить письмо Эйприл, если при этом она откажется писать тетке?
Впрочем, пока рассказывать было особо нечего. Не могла же она сообщить, что встретила мужчину с картинки, которую прижимала к сердцу еще в Лондоне, в Британской библиотеке, и что он оказался ее похитителем!
Облик Дамара Бхайни вызывал ощущение величия, но никак не опасности. Он казался благородным человеком, хотя кража женщины с целью выкупа не вязалась с благородством.
Близилась ночь. Рассыпанные по темно-синему небу звезды были похожи на серебряные украшения на изысканном сари индийской красавицы.
Арун остановился на веранде. Он не знал, как отныне обращаться к человеку, который позвал его сюда.
– Садись, – пригласил тот. – Будет лучше, если мы станем общаться, как прежде. В конце концов, ты не мой подданный.
Арун присел на резной табурет. Перед ними стояли медные чашечки с кофе. Курильница источала сладковатый опьяняющий аромат.
– Ты не говорил, что эта англичанка столь молода и красива, – задумчиво промолвил Дамар Бхайни.
– Для меня существовала лишь одна красивая женщина, – ответил Арун.
– Ты знал о том, кто я?
– Такие догадки приходили мне в голову.
– Ты удивлен?
– Не очень. Ты всегда казался мне особенным человеком. Я рад, что мы вовремя повстречали друг друга, хотя у нас разные цели. Тебе нужны деньги, мне – месть.
– Дело не в бедности, – помолчав, произнес Дамар Бхайни. – На личные нужды мне бы хватило денег до конца моей жизни. Суть в гордости. Я не могу признать свое поражение и поражение моего народа. Уж лучше смерть.
– Понимаю. Мне тоже все равно, буду я жить или нет.
– Я хочу жить, – возразил Дамар Бхайни. – Только не так, как сейчас. Не под англичанами.
– Боюсь, такое положение сложилось надолго, если не навсегда, – осторожно промолвил Арун. – Это не покорность, а доводы разума.
Глаза Дамара Бхайни сверкнули гневом.
– Ты считаешь, я должен это принять?
– Не знаю. С ними нельзя договориться?
– Ангрезы предлагали мне сделку, как и другим раджпутам, но я отказался. Буду идти до конца.
– Это заслуживает уважения.
Дамар Бхайни сделал глоток кофе.
– Ты останешься с нами?
– А куда мне идти?
Сказав это, Арун подумал, что утратил цель жизни, перешел ту грань, за которой на него могли влиять чужое одобрение и сочувствие, а также собственная совесть. Отныне в его душе жили только горечь, безнадежность и отчаяние.
Как ни странно, Грейс проснулась в хорошем настроении. Оказалось, ее уже ждали вода для умывания и завтрак.
На медном подносе стояли кофейник, кувшинчик с молоком, сахарница, фарфоровая чашечка с серебряной ложечкой, тарелка с вареными яйцами и мясными пирожками и бокал с манговым соком. Грейс тронуло, что ей не предлагают индийскую еду, хотя она была готова к этому.
После еды девушка вышла на веранду. Вчера она не разглядела, в какую красивую местность ей довелось попасть. Залитая ярким светом округа развернулась перед ней, словно большая карта. Холмы окаймляли ее подобно поясу, облака в вышине сияли, как жемчуг. Розовые кусты обсыпала еще не успевшая высохнуть бриллиантовая роса, а ветер был благоуханным и свежим. Торжество солнца, зелени и небесной синевы кружило голову. Хотелось мысленно обнять эти просторы и благоговейно прижать к груди.
На несколько минут Грейс почудилось, будто из ее души изгнаны все печальные чувства и разум свободен от мрачных воспоминаний. Она подумала о том, что сегодня ее ожидает разговор с Дамаром Бхайни. Он производил впечатление образованного человека и говорил по-английски почти без акцента. Грейс было интересно послушать, что он скажет.
Когда он вошел, раздвинув бесчисленные нити цвета утренней росы, служившие занавеской, девушка нисколько не испугалась и стала с любопытством разглядывать его.
Дамар Бхайни говорил серьезно, Грейс – с легкой иронией.
– Вам нравится ваша комната?
– Да, если учитывать, что я очутилась в ней не по своей воле.
– Мне не хочется, чтобы вам казалось, будто вы – пленница.
– Но ведь я пленница, не так ли?
– Обещаю, что с вами ничего не случится и вы скоро окажетесь дома.
– При этом вы избавите мою тетю от нескольких тысяч фунтов стерлингов, – заметила Грейс и задала вопрос: – Что будет, если миссис Клайв откажется платить?
– Такое возможно?
Девушка пожала плечами.
– Вполне.
Дамар Бхайни посмотрел ей в глаза.
– Обещаю, что вы не пострадаете.
– Тогда какой смысл устраивать все это?
Он помолчал, потом произнес:
– Мне кажется, вас не слишком страшит потеря денег.
– Вы правы. Потому что у меня их нет и никогда не было. Это деньги моей тети.
– Так вы не из богатой семьи?
Грейс задалась вопросом, зачем ему знать подробности ее биографии, а потом представила себя, худую бледную девочку, лица́ которой редко касались солнечные лучи, бесприданницу в поношенном платье, грубых башмаках и штопаных чулках, существо, на которое другие, хорошо одетые дети смотрели как на пустое место. Вспомнила, как ломала голову над тем, что купить, пирожки или бумагу и краски.
– Я бы сказала, из бедной.
– Обычно бедные люди дорожат нежданно свалившимся на них богатством.
– Думаю, они не знают о том, что само по себе оно не приносит счастья.
Дамар Бхайни вновь сделал паузу, а после сказал:
– Наверное, я в самом деле сделал неправильный выбор. Просто мне сказали, что ваша родственница, Флора Клайв, – известная угнетательница индийцев, сотнями гибнущих на ее фабрике.
– Даже если то, что вы говорите, – правда, я не имею к этому никакого отношения.
– Вы ее наследница, – веско произнес Дамар Бхайни.
– Если б я могла повлиять на ситуацию, то непременно сделала бы это. Или сделаю в будущем.
– Отмоете деньги от крови? В одиночку вы не сможете пойти против течения. Если попробуете, то превратитесь в изгоя.
– У меня и так нет друзей, – ответила Грейс и заметила: – Вы – странный похититель! Пытаетесь объяснить жертве причины своего поступка. Мы с вами заведомо находимся по разные стороны границы. Так что просто делайте то, что задумали.
Давая понять, что разговор окончен, она отвернулась к окну, но Дамар Бхайни не спешил уходить.
– На эти деньги я хочу вооружить армию и освободить район Лакхнау от англичан. Я желаю вернуть своему клану отобранные земли, а себе – былую власть. Прежде я ни за что не стал бы добывать средства таким способом. Но белые люди не учат нас хорошему.
– В таком случае, зачем перенимать привычки белых людей? – не выдержала Грейс. – И что толку отвоевывать небольшой кусочек земли, если вся Индия принадлежит англичанам!
Дамар Бхайни выпрямил и без того ровную спину. Его тело напряглось, а в темных глазах отразился блеск солнца.
– Индия не принадлежит англичанам, потому что они не видят ее сути, не знают ее духа, не признают гордости индийцев и их права на собственную жизнь, не приемлют их традиций! Вы давно утратили свой прежний мир, а мы стремимся его сохранить! Наши люди до сих пор исповедуют ту же религию, почитают тех же богов и поют те же гимны, одеваются в те же одежды, что и тысячи лет назад, и не собираются отказываться от этого!
Он покинул комнату, исполненный важности своей миссии, наконец сумевший найти доводы, способные загнать в клетку внезапно пробудившуюся совесть.
В это время Флора Клайв беседовала с начальником полиции Варанаси. Узнав, что Грейс не появлялась у Корманов и проведя бессонную ночь, она решила обратиться к властям.
– Вы полагаете, вашу племянницу похитили? – сразу спросил суперинтендант.
– Я не исключаю этого.
– Она не могла уехать сама, то есть сбежать? – осторожно поинтересовался собеседник Флоры.
Ответом была издевательская усмешка.
– Сбежать от чего? От наследства, от заботы? И потом – сбежать куда? И с кем?
– У мисс Уоринг был жених?
– Полагаю, эту непривлекательную историю знает весь город, – мрачно произнесла Флора.
– Если вашу племянницу похитили с целью выкупа, к вам скоро явятся с требованиями. Вы никого не подозреваете?
– Конкретно? Нет.
– Кстати, – начальник полиции неловко кашлянул, – преступнику, напавшему на вас в вашем собственном доме и приговоренному к повешению, удалось сбежать из тюрьмы. Мы полагаем, он сделал это вместе с другим заключенным, как позже выяснилось, весьма влиятельным человеком.
От возмущения на губах Флоры вскипела пена.
– Как вы допустили такое?!
Суперинтендант приложил немалые усилия, чтобы не отвести глаза.
– Виновные будут наказаны. Вы не предполагаете, что похитителем может оказаться тот самый преступник?
Флора стиснула костлявые пальцы.
– Еще как предполагаю! Этот индиец, некогда служивший у меня, сошел с ума, он способен на что угодно! Что мне делать, если он вновь появится здесь?
– Надо попытаться его задержать. Я дам вам своих людей. Хотя, скорее всего, похитители отправят письмо или подошлют к вам человека, которому ничего не известно об этом деле.
Так и вышло. Два дня спустя к дому Флоры подошел нищий старик с бумагой в руках. Неизвестные заплатили ему, велев доставить письмо в особняк. Больше он ничего не знал. В послании содержались требования, которые привели Флору в бешенство. Ее вынуждали расстаться с немалой суммой!
Флора не умела и не собиралась проигрывать. Она с трудом сдержалась, чтобы не разорвать бумагу, а потом тщательно изучила почерк. Он не был похож на почерк Аруна, но вместе с тем было ясно, что писал грамотный человек, возможно, даже белый. Значит, у Аруна имелись сообщники. Или похитителем был не он? Тогда кто?
Когда она показала письмо начальнику полиции, он сразу спросил:
– Миссис Клайв, вы согласны платить?
– Разумеется, нет!
Голос Флоры звенел и срывался от злобы. Ее собеседник задумался.
– Хотя в письме нет прямых угроз жизни вашей племянницы, на вашем месте я бы не расслаблялся. Она вам дорога́? Кажется, вы выписали ее из Лондона?
– Да, из Лондона. Потому как не могла допустить, чтобы мое состояние досталось проходимцам, не имеющим к нему никакого отношения!
Флора смотрела на него старческими глазами, в которых угадывалась далеко не старческая сила, и начальнику полиции почудилось, что эта женщина ценит свое богатство куда больше благополучия, чести, да и жизни племянницы. Грейс Уоринг была для нее не более чем средством вложения капитала.
– Так что мы будем делать?
– Вы, – с нажимом произнесла Флора, – сделаете все, чтобы моя племянница обрела свободу, а я при этом не потеряла ни фунта.
– Это будет нелегко. Риск слишком велик.
– Полиция предпочитает легкие задания, не любит рисковать? – усмехнулась Флора и небрежно добавила: – Я заплачу. Лучше вам, а не каким-то грязным индийцам!
Суперинтендант с удовольствием задушил бы старуху собственными руками, но, к несчастью, она была слишком влиятельна и богата.
– Хорошо. Я займусь разработкой плана.
– Поспешите, – твердо произнесла Флора. – Я хочу как можно скорее увидеть племянницу живой и здоровой. А ее похитителей – пойманными и сурово наказанными.
Начальник полиции, сам человек далеко не сентиментальный, коротко поклонился, подумав: «Как хорошо иметь стальные нервы, железное сердце и слепую приверженность золотому тельцу».