Кларенс Хейвуд и Арни Янсон с детства были, как говорят, не разлей вода. Без опаски поверяли друг другу нехитрые секреты и охотно делились последним, хотя делиться удавалось нечасто: оба происходили из семей, где было много детей, но мало достатка.

Заводилой в их дуэте был Кларенс, он придумывал игры, выбирал, чем заняться, и вспыхивал, словно порох, от всякой новой затеи. Арни казался гораздо рассудительнее и спокойнее. Возможно, они так хорошо себя чувствовали в компании друг друга именно потому, что Арни никогда не оспаривал первенства приятеля и всегда подчинялся его решениям.

Во взрослой жизни их отношения остались прежними: один верховодил, второй с легкостью шел на поводу.

Семейство Хейвудов владело крохотным ранчо, едва позволявшим сводить концы с концами, а Арни, когда его мать вторично вышла замуж, был вынужден переселиться в поселок углекопов.

Ни тому, ни другому не улыбалось трудиться на какую-нибудь железнодорожную или угольную компанию, как правило, платившую работягам гроши. Потому, когда однажды приятель сказал, что на одном горном пастбище есть занятие для двух не ленивых и смекалистых парней, Арни без лишних слов стал собираться в дорогу.

Стоило ему сообщить об этом матери, как ее лицо изменилось. Хотя солнце по-прежнему золотило ее белокурые волосы, взор словно скрыла тень. После того, как ее второй муж без всяких объяснений ушел из семьи, она осталась одна с кучей младших детей. Она рассчитывала на помощь Арни и надеялась, что он найдет работу в поселке, а не отправится на далекое пастбище.

Отец Кларенса тоже не обрадовался решению сына, потому как знал, что погоня за риском далеко не всегда есть погоня за счастьем. Однако он молча подошел к стене и снял с него старое ковбойское седло.

Это был воистину царский подарок, о каком Кларенс не смел даже мечтать. Он был уверен, что седло получит один из старших братьев. Однако он первым осмелился покинуть родительский дом и не прогадал.

— Если есть седло, рано или поздно появится и лошадь! Надо же с чего-то начинать, — заявил он восхищенному приятелю.

Теперь он упорно тащил тяжеленное седло на себе, и когда Арни предложил помочь с поклажей, коротко и твердо отказался.

Пеший путь до ранчо в Скалистых горах оказался нелегким. Холодный ветер рвал хвою с огромных сосен, и ее острые иглы впивались в лицо. Иногда путь преграждали быстрые реки с бурлящими клочьями пены. И все-таки Арни нравилась суровая красота этого края.

Кругом было пустынно. В 1880 году Вайоминг считался, пожалуй, одним из самых малонаселенных штатов Америки.

На горизонте виднелся сплошной горный хребет, одетый в слепящее серебро снегов, над которым таяли прозрачные облака. Ниже простирались ковры зелени, поражавшей богатством оттенков. Высокое небо казалось неправдоподобно синим.

Зимой вдоль восточных склонов Скалистых гор дули теплые и сухие ветры, чинуки, что на языке индейцев сиу означало «пожиратели снега». Они смягчали суровые зимы; снежный покров после этих ветров становился более тонким, и скот мог добывать под ним корм.

Было сложно не влюбиться в этот край, в то, что было доступно взору, слуху и сердцу каждого человека.

Влюбляться в женщину Арни еще не доводилось. Он подозревал, что Кларенсу — тоже. Хотя в этом смысле друг любил напустить на себя туману, едва ли у него был какой-то опыт общения с противоположным полом. Оба с детства привыкли к тяжелой работе от зари до темна и полному отсутствию развлечений. Да и женщины в округе были наперечет.

Иногда Арни мечтал, как они с Кларенсом женятся на двух сестрах и поселятся на соседних ранчо — словом, никогда не расстанутся. Ему не хотелось думать о том, что они разные люди и у каждого из них — свой жизненный путь.

Мечта о собственных владениях была вполне понятной, но — увы! — неосуществимой. То же касалось женитьбы: какой безумец отдаст своих дочерей за двух нищих парней?!

Когда решили сделать привал, Кларенс бережно опустил седло на землю и принялся разводить огонь. Они купили в городе полфунта кофе, а еще Арни достал из мешка данный матерью в дорогу фасолевый пирог.

От пирога шел такой густой, ароматный домашний дух, что Арни захотелось плакать. Он любил свою мать; несмотря на внешнюю кротость, она обладала силой духа и всегда защищала своих детей.

Их было шестеро. Двое — от первого мужа, погибшего много лет назад при перегоне скота из Вайоминга в Небраску, четверо — от отчима Арни.

Едва ли мать думала, что старший сын выберет долю скитальца. Но на прощание она не промолвила ни слова осуждения, что лишь усиливало как его благодарность, так и чувство вины.

— Думаю, завтра к полудню будем на месте, — сказал Кларенс, прихлебывая обжигающий кофе.

— Скоро стемнеет. Заночуем здесь?

— Пройдем еще немного.

Арни кивнул: слово Кларенса всегда оставалось последним.

— Мы не заблудимся?

— Надеюсь, тропа выведет нас куда надо. Думаю, тот ковбой в салуне знал, что говорил.

Приехав в город, они первым делом зашли в салун. Не для того, чтобы выпить — на это у них не было денег, а чтобы узнать дорогу.

Салун был полон незнакомых мужчин. К счастью, первый же человек, к которому они обратились с вопросом, немолодой ковбой с обветренным, коричневым от загара лицом, повел себя довольно приветливо.

— Зачем вам ранчо «Синяя гора»? — спросил он, быстро оглядев их с головы до ног.

— Его хозяин нанял нас на работу.

— Вон оно что! Тогда вам надо идти по старой индейской тропе: она приведет вас к ранчо.

— А как нам найти эту тропу?

— Я покажу.

Они вышли на улицу. Даже здесь, в городе, теплый воздух был напоен сосновым запахом. Густая мелкая пыль, поднятая колесами повозок и копытами коней, напоминала мучное облако. Пастбища на склонах гор были похожи на лоскутное одеяло всех оттенков зеленого.

— Меня зовут Саймон, — сказал мужчина. — Я хорошо знаю Уиллиса. Он честный парень и вас не обманет. По соседству с «Синей горой» есть еще одно ранчо, его хозяин, Джозеф Иверс, суровый человек. Если нарушите границы пастбищ, перепутаете скот или в чем-то перейдете ему дорогу, не ждите добра, тем более его люди хорошо вооружены.

Парни удивленно переглянулись, но ничего не сказали. Между тем Саймон задал вопрос:

— А у вас есть оружие?

Кларенс угрюмо молчал, а Арни отрицательно помотал головой.

Хотя взгляд собеседника ясно говорил «да вы совсем нищие, ребята!», вслух мужчина сказал другое:

— Что ж, если Уиллис согласился вас взять, он что-нибудь придумает. Совсем без оружия на ранчо нельзя. А сколько вам лет?

Арни не хотелось ни говорить правду, ни лгать, потому на сей раз промолчал он, а Кларенс ответил:

— Нам по двадцать три.

Их спутник добродушно усмехнулся.

— Ну-ну!

Показав, откуда начинается тропа, Саймон произнес на прощание несколько ободряющих слов. Арни очень хотелось подробнее расспросить его об Уиллисе, «Синей горе» и грозном Джозефе Иверсе, но он постеснялся.

Когда Саймон скрылся из виду, Арни обратился к приятелю:

— Ты знаешь, сколько лет этому Уиллису и что он за человек?

— Нет. Я видел только ковбоя, через которого договорился о работе. Тот уверял, что все будет в порядке: он сам работал у Уиллиса несколько лет, но теперь ушел, потому что женился, а у родственников жены есть свое ранчо.

— А почему он взял нас?

Поняв смысл вопроса, Кларенс пожал плечами.

— Может, никого больше не подвернулось? Не каждый согласится отправиться на зиму в горы!

Хотя у Арни оставалось много вопросов, он не возвращался к этой теме. Пусть этот Уиллис сам объясняет им, что к чему. В конце концов, пока все складывалось не так уж плохо: они отправились в первое «взрослое», самостоятельное путешествие, их ждали неведомые приключения, борьба с трудностями под стать настоящим мужчинам.

Покончив с ужином и нагрузившись вещами, приятели пошли дальше. Арни поражался удивительной смене красок окружающей природы. По вершинам гор пробегали неуловимые, быстро меняющиеся оттенки розовых, сиреневых, лиловых тонов, казавшихся волшебными, особенно в сочетании с серым камнем, бурыми кустарниками и темной зеленью сосен.

Глядя на зияющие провалы, узкие петли реки, нити водопадов и далекие леса, приятели ощущали набранную высоту. Каждый поворот обещал захватывающую панораму, любой обрыв восхищал и пугал. В этом удивительном краю все дышало новизной и щедростью первозданной природы.

Чем выше они поднимались, тем больше чудес открывалось их глазам. На фоне оранжевого неба красовался, подобно гордой статуе, великолепный олень. Он стоял как хозяин, как властелин этих мест, не обращая внимания на незваных пришельцев. Над горами, раскинув огромные крылья, парили хищные птицы.

Картины менялись со сказочной быстротой, так, как не сдвигались даже декорации на сцене балагана, постановку которого Кларенс и Арни видели в Шайенне.

Приятели остановились на ночлег, лишь когда совсем стемнело. Свет высыпавших на небо звезд казался удивительно холодным и острым. Из глубины леса долетал тихий шелест листвы, а огромная белая луна словно покоилась на гребне горы.

— Жаль, что у нас нет ни теплых одеял, ни… вообще ничего, — вздохнул Арни.

— Может, хозяин даст? — не слишком уверенно отозвался Кларенс, и Арни впервые подумал о том, что они, как в сказке, идут туда, сами не зная куда, и ищут неведомо что.

Утро обожгло холодом и светом. Воздух был прозрачным, лишь вершины гор тонули в облаках.

Не сговариваясь, приятели решили не варить кофе, а поскорее тронуться в путь. Им казалось, будто они различают на дальних склонах коровьи тропы, и, стало быть, цель близка.

Но только к полудню, когда солнце начало припекать, а ноги нестерпимо болели, они разглядели среди иссиня-черной сосновой хвои светло-зеленые озера — обширные горные пастбища. Именно к ним и вела тропа.

Арни невольно остановился и глубоко вздохнул. Безлюдье, тишина. Океан новых красок, запахов, звуков. Мир, который можно вобрать в себя одним вдохом и который без остатка забирает тебя. Арни вдруг почувствовал себя свободным от всего, и от прошлого, и от будущего. Ему почудилось, что он сможет отыскать здесь свое счастье.

— Как думаешь, многие из этих пастбищ принадлежат Уиллису? — спросил Кларенс, возвращая его к реальности.

— Не знаю. Если да, едва ли он нанял бы только нас двоих.

Индейская тропа потерялась. Теперь здесь было столько троп, сколько вздумалось протоптать скоту. Кое-где на скальном грунте не осталось ни травинки — все было выбито копытами.

— И куда теперь идти?

Спросить было явно не у кого. Арни оглядывал ближайшее пастбище, где золотилась на солнце и перекатывалась под ветром трава бутелоуа, когда Кларенс прошептал:

— Смотри!

Навстречу ехала открытая повозка, запряженная двумя мулами. Впереди, на козлах, сидел мужчина, сзади, на сиденье — две женщины.

— Доброго дня, сэр! — произнес Кларенс, приподнимая шляпу. — Не подскажете, где тут ранчо «Синяя гора»?

Окинув его внимательным взглядом, мужчина сжал губы и промолчал. Не ожидавший такой реакции, Кларенс стоял, растерянно опустив руки. Они с Арни проводили повозку глазами, а потом посмотрели друг на друга.

— И что ты об этом скажешь? — медленно произнес Кларенс.

Арни успел разглядеть пассажирок. Это были две девушки, почти одного возраста, но разительно отличавшиеся внешне. Одна черноволосая и темноглазая, другая — русая, с голубыми глазами.

В их позах было что-то странное: обе сидели как куклы, не двигаясь, не глядя по сторонам, не проявляя никаких чувств. Одна прислонилась к правому борту повозки, другая — к левому. Середина оставалась пустой.

— Не знаю. Они хотя бы… живые?

— Брось! Призраки и мертвецы не появляются днем, — сказал Кларенс.

И тут Арни осенило.

— Бьюсь об заклад, что это тот самый Джозеф Иверс!

Кларенс облегченно хлопнул себя по колену.

— Точно! А девушки, наверное, его дочки.

— Они такие разные…

— Я тоже заметил. Тебе какая больше понравилась?

Арни приглянулась черноволосая: она была гораздо красивее второй, хотя ее глаза пугали непонятной глубиной, а лицо было отмечено печатью то ли ожесточенности, то ли отчаяния. Вместе с тем светлая чем-то напоминала его мать. Ему казалось, будто она обладает такой же тихой стойкостью.

Арни покосился на Кларенса. Хлопчатобумажные штаны плотно облегали его длинные ноги и узкие бедра. Взгляд чуть раскосых темных глаз обжигал и притягивал, как магнит. Он никогда не казался неуклюжим или неловким, даже когда терялся, не зная, как себя вести.

— Мне больше понравилась темноволосая, — не дождавшись ответа, произнес Кларенс. — Настоящая красавица! Та, что с русыми волосами, выглядит гораздо проще.

У Арни упало сердце, хотя в данном случае этот «выбор» был просто игрой. Многие ковбои мечтают о хозяйских дочерях, но эти образы и грезы почти всегда оказываются обманом.

Через час они отыскали ранчо Уиллиса. Оно было небольшим, а сам хозяин оказался гораздо старше, чем они думали.

Подробно расспросив Кларенса и Арни о том, что они умеют делать и откуда прибыли, он накормил их тушеной говядиной с овощами и пресными лепешками, а потом показал им ранчо.

— На зиму я спускаюсь в долину, — объяснил мистер Уиллис, — но за владениями все же нужен присмотр. Часть скота остается здесь — корма должно хватить. Вы правильно сделали, что пришли по тропе, этот путь намного короче. Но когда отправитесь в город верхом, следуйте по дороге: я покажу, где она начинается. Я давно бы мог отказаться от ранчо, — мой сын управляет банком в Шайенне, — но меня не отпускают эти края. Впрочем, у меня пошаливает здоровье: может, весной я и продам «Синюю гору».

Он показал новым работникам маленький домик, в котором им предстояло провести зиму. Здесь была крохотная кухонька с печью и кое-какой утварью, кладовая с продуктами и комната с кроватями под лоскутными одеялами и прочей, довольно грубо сколоченной мебелью.

В жилище Уиллиса, как в домах многих других мужчин, пахло керосином, потом, навозом и табаком. На некрашеном полу валялась седельная сумка, несколько пар сапог, а на бревенчатых стенах были прилеплены выцветшие календари с изображением лошадей, старые афиши и пожелтевшие вырезки из газет о собраниях Ассоциации скотоводов Вайоминга. На гвоздях висел фонарь, рваная куртка, замызганное полотенце и маленькое зеркало. Умывальник был во дворе, у внешней стены дома. Позади жилого строения располагалось несколько сараев, загонов для скота и конюшня.

— Если понадобится подковать лошадь, обратитесь к соседу, Джозефу Иверсу, — я с ним договорюсь. У него есть и кузница, и хороший кузнец. Главное, объезжайте границы ранчо и вовремя чините ограду, чтобы скот как можно меньше смешивался. Иверс рачительный хозяин и не терпит беспорядка. Оружие у вас имеется?

Приятели вздохнули.

— Нет.

— Что ж, держите. У меня есть только один, так что не обессудьте, — промолвил хозяин, протягивая кольт.

Кларенс схватил оружие и с восторгом взвесил его на ладони, забыв поблагодарить хозяина. А Арни почувствовал себя так, будто его обделили рождественским подарком.

Позднее Кларенс, видимо, что-то почувствовав, сказал:

— Будем пользоваться им по очереди.

И все-таки этот миг маленького триумфа принадлежал именно ему.

— Если продержитесь зиму и не принесете мне убытков, получите по пятнадцать долларов, — пообещал хозяин. — Ну и, само собой, оставлю вам деньги на продукты. При известной экономии вам вполне хватит.

Приятели просияли: в зимнее время многие ковбои и вовсе работали за еду и крышу над головой.

— И вот что еще, — добавил Уиллис, — если найду на ранчо хоть одну бутылку из-под виски или пива, пеняйте на себя.

— Мы вовсе не… — начал было Кларенс, но хозяин остановил его решительным жестом.

— Кажется, мы видели мистера Иверса, — сам не зная зачем, произнес Арни. — С ним были две девушки. Темноволосая и русая.

Уиллис кивнул.

— Эвиан и Надин.

Кларенс и Арни переглянулись — вот это имена: не какие-нибудь там Мери или Сара! — а хозяин добавил:

— Вот что, парни, не вздумайте не только заговаривать с ними, а даже смотреть в их сторону.

— А почему? — полюбопытствовал Кларенс и получил ответ:

— Целее будете.

Остаток дня Уиллис объяснял, что к чему, а потом заявил, что рано утром покинет ранчо.

Располагаясь на ночлег, Арни размышлял о том, что, пожалуй, им с Кларенсом придется не так легко, как они ожидали. А на уме у приятеля, как выяснилось, было совсем другое.

— Мне кажется, Надин — темноволосая, — пробормотал он, укрываясь одеялом.

— Почему?

— Ей больше подходит это имя.

Арни хотел сказать, что едва ли есть смысл рассуждать об этих странных девушках, поскольку мистер Иверс с его винчестером наверняка стережет своих дочерей, как скупой — золото. Но решив, что ничто не мешает им болтать о них ради развлечения, промолчал.

Уиллис поднял их, когда восток только начал розоветь, и Арни сразу вспомнил поговорку: «Ковбой первым встречает солнце».

Горы были отрезаны от неба черной чертой, а пастбища напоминали мятый холст. Пока Арни и Кларенс обходили загоны, выслушивая последние наставления, кто-то неведомый медленно поднимал над миром гигантскую лампу.

Сперва свет разбудил жаворонков, потом залил деревья, сделав листья прозрачными, а последней позолотил овечью шерсть.

Итак, они остались на ранчо «Синяя гора». Два ковбоя. Коровы и овцы. Две лошади и четыре собаки.

Работа была нелегкой, но им она нравилась. Нравилось смотреть, как блеющие овцы бегут, подобно пенящейся реке, в которую то и дело вливаются новые ручейки, нравился заливистый лай овчарок, разносившийся эхом по склонам, нравилось скакать на лошади с кнутом в руке.

По вечерам, если не сразу валила усталость, они разговаривали о чем придется. Вспоминали детство, родителей и дом, куда реже рассуждали о будущем. Иногда речь заходила о девушках, а поскольку поблизости не было других женщин, кроме сестер Иверс, они говорили именно о них.

Изредка им доводилось встречать парней, работавших на соседнем ранчо, но те вели себя мирно; большинство даже здоровалось коротким кивком.

А потом Кларенсу и Арни понадобилось подковать одну из лошадей.

Ни один из них не хотел ехать к Иверсу, и они кинули жребий. Арни ничуть не удивился, когда сомнительная честь посетить соседские владения выпала именно ему.

— Надеюсь, этот Иверс не пристрелит меня и не затравит собаками! — угрюмо произнес он, вставляя ногу в стремя.

— Давай я поеду! — предложил Кларенс.

— Нет. Жребий есть жребий.

Облака медленно плыли в неизвестность. Поздние цветы горели на солнце, а трава блестела, как лакированная, но Арни ехал, не видя дороги. Он размышлял, что сказать и как быть. А если его проведут прямо к хозяину? А если он тут же его прогонит?

Арни редко встречал по-настоящему злых людей, еще реже — людей непонятных. Он привык к тому, что человеческие поступки всегда можно объяснить.

Выстроенный из пиленого леса дом Джозефа Иверса имел широкую веранду и был окружен высокими соснами, защищавшими строение от ветра и солнца. Поодаль располагались длинные низкие бараки, в которых, как позже узнал Арни, жили ковбои. На ранчо была и сыроварня, и маслобойня, и конюшня, и хранилище для корнеплодов.

Появление Арни не вызвало удивления. Один из работников спросил, что ему надобно, а после без лишних слов провел на конюшню. Когда лошадь подковали, Арни, пробормотав слова благодарности, поспешил к воротам.

А потом, внезапно оглянувшись, увидел девушку, которую, как он теперь думал, звали Эвиан. Она стояла на крыльце, одетая, как обычно одеваются женщины в этих краях — в наглухо застегнутую блузку с высоким воротом и узкую юбку с кожаным поясом. Ее собранные в скромную прическу русые волосы отливали шелком, светлые глаза блестели, как осколки стекла, а трепещущие ресницы напоминали крылышки мотылька.

Юноше почудилось, будто поза девушки выражает тревожное ожидание, и он с трудом удержался, чтобы не помахать ей рукой. А потом вспомнил не столько о Джозефе Иверсе, сколько о том, что он, Арни Янсон, — один из многих неуклюжих, плохо одетых, неотесанных ковбоев, которых она привыкла видеть на ранчо.

На самом деле он выделялся правильными чертами лица и природной осанкой. У него были густые светлые волосы и ясные голубые глаза. Арни Янсон получил все это от северных родичей, тогда как Кларенс был обязан своей привлекательностью капельке крови индейцев сиу.

Вернувшись обратно, он не стал говорить приятелю о девушке. Что толку, если рядом с сестрами вечно маячит тень их отца? Арни лишь сказал, что все сошло благополучно, он не видел хозяина, однако лошадь подковали, а также подробно описал размеры и расположение ранчо.

— Знаешь, как оно называется? — со смехом произнес он. — «Райская страна»!

Кларенс прикусил губу, и на мгновение его глаза стали совсем черными.

— Такие названия не даются просто так. Что-то тут нечисто.

— Ты имеешь в виду — в плохом смысле?

— Конечно. Нам не нужно там появляться. Это вовсе не «Райская страна», а что-то совсем другое.

Хотя Арни был далек от подобных суеверий, он согласился с мнением Кларенса. Следующую неделю они проработали, не вспоминая о Джозефе Иверсе.

А потом Кларенс встретил в лесу вторую девушку.