Прошло два года, наступила зима 1917-го. Война все еще продолжалась, и Кермит по-прежнему был на фронте, но при этом регулярно приезжал в отпуск. Он не заработал ни единой царапины, зато получил офицерские погоны, чем явно гордился.

Нелл все также работала на фабрике и забирала Аннели только по воскресным дням. Девочка вытянулась, но не стала разговорчивее и, казалось, все больше отдалялась от старшей сестры, у которой была своя жизнь. Когда Хлоя вышла замуж за молодого офицера, с которым познакомилась на танцах, Нелл немного позавидовала ей. Они с Кермитом все еще не поженились, потому что ждали конца войны. Вернее, ждал Кермит; Нелл с радостью вышла бы за него в любой из его отпусков.

Все это время Кермит ничего не слышал ни о Дилане Макдаффе, ни о Миранде Фишер. Судя по всему, свадьба не состоялась: иначе об этом стало бы известно в Галифаксе. Вернулся ли Дилан в Канаду, восстановилось ли его зрение? Иногда Кермит задавал себе этот вопрос, но дать ответ было некому. Особняк на Янг-стрит выглядел нежилым, его ворота были крепко заперты.

Кермит часто встречал в городе Колина Фишера, но Миранду — ни разу. Разумеется, Кермит мог бы спросить о девушке у ее отца, но ему не хотелось этого делать.

Приехав в очередной отпуск, он решил прогуляться по набережной. В последние дни морозы перемежались оттепелями, и теперь снег покрылся ледяной коркой. Небо напоминало серую вату, а вода отливала сталью.

Возле берега плавали мертвые водоросли и какой-то мусор.

В этот час здесь было мало народа. Обратив внимание на идущую впереди женщину, Кермит залюбовался ее походкой. Ее обтянутые тонкими чулками стройные ноги двигались очень изящно, а бедра красиво покачивались.

Внезапно его словно ударило током: Миранда Фишер! Как же он мог ее не узнать? Хотя на ней была модная шляпка, а в руках она сжимала лакированный ридикюль, ее пальто и обувь выглядели довольно потрепанными; наверное, их купили еще до войны.

Нагнав девушку, Кермит схватил ее за локоть и развернул к себе.

— Миранда!

— Кермит?! Ты меня напугал!

— Прости. Не ожидал тебя увидеть. Я думал, ты уехала из города.

— Да, меня довольно долго не было, я гостила у родственников в Торонто.

— А теперь снова живешь с родителями?

— Нет, я живу одна. Собираюсь поступить на курсы стенографии, а потом найти работу. На тебе военная форма; ты все еще в армии?

— Конечно, ведь война не закончена.

— Значит, сейчас ты в отпуске?

— Да, осталось четыре дня.

Миранда с любопытством смотрела на его погоны. Кермит стал офицером! Он вообще изменился: собранный, уверенный, серьезный. Он выглядел уже не как юноша, а как мужчина. Его внутренняя сила обрела нужное русло, он нашел себя в жизни. А вот она — нет.

Миранда ни за что не призналась бы Кермиту в том, что еле сводит концы с концами и отчаянно нуждается в поддержке. Денег, выделяемых отцом, не хватало на самостоятельную жизнь, работать на фабрике, в магазине или в кафе она считала ниже своего достоинства, а для более «благородных» занятий у нее не хватало навыков.

Миранда солгала насчет курсов: она не смогла бы оплатить обучение в коммерческой школе даже экономя буквально на всем. Помощи ожидать не приходилось. Родственники в Торонто недвусмысленно дали понять, что не имеют возможности всю жизнь держать ее у себя (и содержать) только потому, что она поссорилась с родителями.

Сейчас Миранда лучше чем когда-либо понимала, что напрасно пренебрегла Кермитом. Было бы здорово стать женой красавца-военного, боевого офицера! Ей и раньше нравился Кермит, в нем всегда было что-то на редкость притягательное, но она никогда не думала, что увидит его в таком выгодном свете.

Но у него наверняка есть подружка, а то и невеста, которая ждет его с войны. Ведь он всегда пользовался успехом у женщин!

— Куда ты идешь? — спросил Кермит.

— Домой.

— Давай я тебя провожу.

Миранда согласилась не без некоторого колебания. Ей хотелось с ним поговорить, но она не желала, чтобы он знал, что она снимает комнату в самом бедном районе города.

— Значит, ты не вышла замуж? — подумав, произнес Кермит.

Она помотала головой.

— Почему? Что-то помешало? Дилан ослеп?

— Нет, он видел. Но его лицо оказалось обезображенным, — ответила Миранда и сжала руки в сетчатых митенках. — Все меня осуждают, никто не желает понять! Я не виновата в том, что при виде его уродства не почувствовала ни сочувствия, ни жалости, а лишь отвращение. По крайней мере, я не притворялась и не лгала!

Кермит усмехнулся, и его зеленые глаза холодно сверкнули.

— Ты вроде бы говорила, что любишь его?

— Он обладал ангельской внешностью и не менее ангельским характером — мне было нетрудно обмануться в своих чувствах.

— А еще у него были деньги, — подсказал Кермит.

— Да! — Миранда вздернула подбородок, и в ее лице промелькнуло что-то жестокое. — Я красивая женщина, и мне нужны красивые вещи.

— И где теперь Дилан? Что с ним?

— Не знаю.

— Он просил тебя не бросать его?

Миранда передернула плечами.

— Конечно. Ползал на коленях и умолял. Настоящие мужчины так себя не ведут.

— И все же мне жаль его, — помолчав, сказал Кермит. — Не такой уж он слабый, просто слишком чувствительный и беспокойный.

Они нескоро добрались до улочки, вдоль которой тянулись два ряда двухэтажных ветхих деревянных домишек. Кермит с Нелл жили в куда лучшем районе.

— Почему ты ушла от родителей?

— Они замучили меня своими упреками! Отец без конца взывал к моей совести, а мама не могла простить, что я упустила выгодный брак. Но я не смогла принести себя в жертву.

— Ты поступила правильно, — сказал Кермит. — Если б ты заставила себя за него выйти, то была бы несчастна, и Дилан тоже.

— Похоже, ты единственный, кто способен меня понять!

— У тебя слишком тонкие перчатки, — произнес он и взял ее руки в свои. В его прикосновении были сила, любовь и забота.

Миранда старалась сдержать эмоции и казаться равнодушной.

— A у тебя есть подружка?

Она заметила, что Кермит медлит. Он смотрел в ее лицо, казавшееся воплощением красоты, он угадывал под одеждой прекрасные линии ее тела. Ее черную шляпку припорошил снег, сверкающий бриллиантовым блеском, как и ее глаза. Несмотря на видимую слабость, она была непокорной и сильной, способной добиваться своего. Кермита ошеломлял головокружительный сладкий аромат, исходивший от Миранды; его нынешняя подружка никогда так не пахла. А еще в Нелл не чувствовалось никакой загадочности. Обыкновенная фабричная девчонка, каких у него было полно!

— Даже если и есть, я никогда не забывал о тебе.

— Хочешь посмотреть, как я живу?

— Конечно.

Миранда улыбнулась.

— Я напою тебя чаем.

Кермит надеялся, что правильно понял приглашение, хотя и не верил в это.

Они поднялись по скрипучей лестнице, на которой во многих местах не хватало перил. Когда-то Кермит сам жил в такой комнате: голые стены, перекошенные рамы, некрашеный пол. Но Миранда не должна здесь оставаться: для такого бриллианта, как она, нужен дорогой и изящный футляр.

— Сейчас я согрею чайник, — сказала девушка.

— Чай можно попить и потом, — ответил Кермит, снимая шинель.

В следующую минуту Миранда очутилась в его объятиях.

Его поцелуи отличались от поцелуев Дилана, когда ей казалось, что ее губы ласкает ветер. Кермит целовал ее страстно, настойчиво, крепко, при этом Миранде чудилось, что его руки, руки опытного мужчины, были буквально везде. Обнажив грудь девушки, он ласкал ее губами, а сам тем временем стягивал с нее все остальное. Он рычал и хрипел, он так сильно сжимал ее тело, что Миранде чудилось, что у нее вот-вот треснут кости. Но ей не было ни противно, ни страшно; ей хотелось, чтобы он сделала это. Ее кожа горела, взор затуманился, а на внутренней стороне бедер появилась влага. Ей нравилось чувствовать на себе его тяжесть, ощущать его власть и силу.

Миранду смущало только одно. Она знала: Кермит поймет, что у нее уже был мужчина, но ей не хотелось признаваться в том, что она переспала с Диланом. Она вообще не желала об этом вспоминать.

Когда он, не слишком осторожничая, вошел в ее тело, Миранда ощутила боль, как и во время первой близости, и слегка застонала. Кермит тут же осыпал ее лицо поцелуями и зашептал какие-то успокаивающие слова. А потом продолжил взбираться на желанную вершину.

Когда все закончилось, Миранда укрепилась в своем желании остаться с ним, если он этого захочет. С таким мужчиной, как Кермит, ей не придется тревожиться за свое будущее. Только вот как объяснить ему потерю невинности?

К величайшей неожиданности и радости, Миранда увидела на простыне кровь. Возможно, в пылу страсти возлюбленный случайно поранил ее или у нее начиналось женское недомогание, но Кермит об этом не знал. Он решил, что она девственница.

— Ты все-таки дождалась меня! — благоговейно прошептал он.

Перед ним была истинная сокровищница, и она принадлежала ему одному! Он давно мечтал об этой девушке, не веря в свою удачу. Он спал со многими, но любил только ее. Подумав об этом, он просто сказал:

— Выходи за меня замуж.

Судя по ее глазам, Миранде понравилось его предложение, однако она усомнилась:

— Ты говорил, что до твоего отъезда осталось четыре дня. Разве нам хватит времени пожениться?

— Думаю, для военных процедура вступления в брак сильно упрощена. Надеюсь, ты не против, если церемония будет скромной? Настоящую свадьбу мы сможем отпраздновать после войны. Завтра я пойду в мэрию. А сегодня заберу тебя отсюда.

— Куда?

— Пока не знаю, но здесь ты не останешься. Надо поискать другую квартиру. Я, конечно, не Дилан Макдафф, и все же теперь у меня есть деньги!

Они долго не вставали с постели. Кермит совершенно не думал о другой девушке, с которой всего лишь несколько часов назад тоже занимался любовью. Теперь это время казалось далеким, а отношения с Нелл — не имеющими никакого значения.

Все еще чувствуя на губах поцелуи Миранды, а в руках — ощущение ее плоти, полный восторга от свершившегося чуда, он отправился на квартиру, которую снимал вместе с Нелл, чтобы забрать свои вещи.

Кермит не испытывал угрызений совести: он много раз бросал женщин, ему было не привыкать. Правда, ни одной из них он не давал таких обещаний, как Нелл.

Возможно, если б она была на фабрике, он бы просто взял свои пожитки и ушел, но она вновь отпросилась с работы и ждала его дома.

Нелл была чем-то возбуждена и передвигалась по комнате, точно солнечный луч, а ее рассыпавшиеся по плечам локоны сверкали, словно парча. На ней было домашнее платье и передник, потому что она готовила обед, который — Кермит это знал — ему не доведется отведать.

Ему показалось, что она выглядит простовато — эти рыжие волосы, которые он раньше называл золотыми, эти прежде казавшиеся ему задорными веснушки, огрубевшие от работы руки! К тому же безвкусно одета.

Он с ходу заявил:

— Я ухожу.

Разумеется, Нелл ничего не поняла:

— Куда?

— На другую квартиру.

Ее нутро захолонуло. Она видела, что в Кермите появилось что-то новое, пугающее и странное. К тому же эти слова…

— Что случилось? Почему?

Нелл подумала, что, быть может, до Кермита дошли какие-то слухи о ней — мало ли на свете завистливых и злобных людей! В любом случае, это было неправдой: она никогда ему не изменяла и даже не смотрела на других мужчин. Вот уже два года, как она безоглядно и беззаветно принадлежала ему одному.

— Мои планы изменились. Нам придется расстаться.

Нелл заломила руки. Она вся дрожала. Ее лицо побледнело, и голос был напряженным и испуганным:

— Я тебя не понимаю. Что могло перемениться? Только утром мы были вместе.

— Я не хочу ничего объяснять. Просто прими это и все.

Должно быть, таким тоном он отдавал приказы солдатам, которыми командовал. Нелл подумала о том, что прежде не приходило ей в голову: на войне Кермит убивал людей. А в мирной жизни решил расправиться с ней.

Почувствовав, что ноги ее не держат, Нелл опустилась на стул.

— Я не могу принять то, что ты сказал. Дело в том, что я… беременна.

Его глаза сузились.

— Ты лжешь! Ты только что придумала это, чтобы меня удержать.

— Нет. Я догадывалась об этом еще неделю назад и окончательно убедилась сегодня, побывав у врача. Если не веришь, пойдем к нему вместе, и он подтвердит мои слова.

— Ребенок мой?

Нелл почудилось, будто ее ударили по лицу.

— Я забеременела во время твоего предыдущего отпуска. Можешь посчитать.

Кермит переступил с ноги на ногу, потом прислонился к косяку.

— И чего ты хочешь?

— Чтобы ты выполнил свое обещание. Я не хочу одна воспитывать ребенка.

— Тогда избавься от него. Твои фабричные подружки наверняка знают, что нужно делать. Если понадобятся деньги, я дам их тебе.

— За что ты так поступаешь со мной!

— Ты тут ни при чем, просто, как я уже сказал, мои планы изменились. Я зайду к тебе завтра и узнаю, что тебе удалось выяснить.

Ее тон был полон отчаяния и боли, а его — решимости и бессердечия.

Он ушел, оставив ее одну, и после ночи, проведенной в слезах, Нелл пошла на фабрику.

По дороге она думала о том, как же быстро все меняется в человеческой жизни. Еще вчера солнце омывало мир ярким светом, окружающее пространство казалось удивительно открытым, а ее сердце пело от радости. А сегодня из нее словно вынули душу, и все, что составляло ее счастье, рассыпалось прахом.

Когда в хорошую погоду над морем вставало солнце, внизу будто разверзалась огненная бездна; вода окрашивалась алым, оранжевым и золотым. Потом она делалась голубовато-опаловой, нежной, как шелк. Но сегодня небо застилали тучи, и цвет воды сгустился до черноты, она казалась ледяной. Внутри у. Нелл было так же мрачно и холодно.

Она понимала, что ей придется избавиться от ребенка: другого выхода нет. По-видимому, Кермит решил порвать с ней раз и навсегда, и Нелл чудилось, что она никогда не узнает, почему он так поступил.

На фабрике она обратилась к Сиене, которая, если верить словам Хлои, некогда попала в такую же беду.

Услышав вопрос Нелл, Сиена едва не рассыпала галеты.

— Ты же собиралась замуж!

— Да, но вчера мой жених заявил, что уходит от меня, и велел избавиться от ребенка.

— Но почему?

— Он отказался объяснять.

Сиена задумалась.

— Я слышала, Далтон бросал многих девушек. Ни с одной он не был так долго, как с тобой. Я полагала, что он взялся за ум и что его намерения серьезны. Может, он нашел другую?

— Так скоро? Еще утром он вел себя, как обычно, а в обед с порога заявил, что уходит.

— Он не мог узнать о тебе что-то дурное?

— Я не делала ничего плохого. Даже не смотрела на других парней! И он сам сказал, что дело не во мне.

Сиена сплела пальцы. В ее лице отразилось сомнение. Потом она нехотя призналась:

— Я знаю одну женщину, которая занимается такими вещами, только она дорого берет.

— Кермит обещал дать мне деньги.

Сиена кивнула.

— Только ты не должна никому ничего рассказывать — ведь такие операции запрещены.

— Клянусь, я буду молчать!

Хотя внешне Нелл держалась твердо, ее душа содрогалась от отчаяния и страха, сердце судорожно сжималось, а нервы были натянуты до предела. Зачем Кермит заставляет ее совершать нечто недозволенное, греховное, и это после того, как он сам убеждал ее ничего не бояться и уверял, что женится! Почему ее будущее должно зависеть от его воли и прихоти?

Когда Сиена дала ей адрес, Нелл решила убедить Кермита отправиться вместе с ней и подождать ее хотя бы снаружи. А когда он стал отказываться, напомнила:

— Когда-то я услышала от тебя такие слова: «Если мужчина нигде и никогда не проявлял героизма, то это вовсе и не мужчина». Разве это не трусость: отказаться помочь женщине, которая попала в беду по твоей же вине!

Кермит изменился в лице и скрипнул зубами, но в результате согласился с ней пойти.

Он сопровождал ее оба раза: первый, когда Нелл договаривалась с женщиной, а во второй — когда она пошла делать операцию.

Дул резкий ветер, валил мокрый снег. Нелл прятала озябшие руки в карманы. И она, и Кермит молчали, и это молчание было тяжелым. Нелл была поглощена тревожными размышлениями, а он втайне злился, мечтая, чтобы все поскорее закончилось. К тому же сегодня его ждало куда более приятное и важное событие: они с Мирандой собирались пожениться.

Женщина — миссис Пул — не понравилась Нелл. Было ясно, что она очень любит деньги (Кермит был сражен ее таксой) и равнодушна к своим пациенткам. Она не скрывала того, что думает об их распущенности, и держалась довольно грубо.

— Снимай панталоны и ложись, — сказала она Нелл, показав на кушетку. — И не вздумай кричать, чтобы не услышали соседи.

Нелл стояла в одном белье, и ее кожа покрылась пупырышками от холода и от страха.

— Будет больно?

Сверля ее своим острым взглядом, миссис Пул усмехнулась.

— А ты что думала: приятно, как и тогда, когда тебе делали этого ребенка?

Нелл напряглась. А ведь она хочет уничтожить уже зародившуюся жизнь! Самое страшное не остаться одной с малышом, а убить его. Как горевала ее мать об умерших братьях и сестрах, а что собирается сделать она? Пусть ею владеет страх перед будущим, пусть ее надежды рухнули, она справится.

Как там сказал Кермит: «Мои планы изменились»?

— Я ухожу. Я передумала, — твердо произнесла она и добавила: — Верните мне деньги. Они мне пригодятся.

Женщина смотрела на нее с полным недоумением: должно быть, она еще не сталкивалась с такой ситуацией.

— Зачем же ты сюда пришла?

— Говорю вам, я передумала.

— Когда?

— Только что.

— Ты украла мое время, так что деньги я тебе не верну, — заявила миссис Пул. — А насчет того, избавляться или нет от беременности, это твое дело.

Нелл поняла, что останется одна, без поддержки и без гроша в кармане. Однако она была слишком измучена, чтобы спорить с кем бы то ни было. Девушка молча оделась и вышла за дверь.

Кермит ждал под голым деревом, ветки которого были осыпаны снегом. Он не стал спрашивать, почему она так быстро справилась, только бросил:

— Все в порядке?

Нелл кивнула. Ею овладело странное оцепенение, все чувства словно отдалились и побледнели, как в забытье, у нее будто не осталось ни ума, ни сердца. Под снежным покровом зимы все вокруг наводило уныние, внушало печаль. Да и сама Нелл выглядела не лучше: бледное лицо, глубокие тени под глазами.

— Можешь меня не провожать, — сказала она, не глядя на бывшего жениха, — я дойду сама. Прощай.

Кермит пожал плечами. Похоже, он жаждал поскорее расстаться с нею, забыть обо всем, что их связывало.

На следующий день Нелл переехала в дешевый пансион, думая о том, что рядом со счастьем всегда таится горе, терпеливо поджидавшее случая, чтобы поймать человека в свои сети.

У нее не осталось подруг, с которыми бы она могла поделиться своими мыслями и настроением. Хлоя непременно напомнила бы ей о своих предостережениях, а Сиена наверняка сказала бы, что решив оставить ребенка, Нелл поступила глупо.

Зато зайдя в выходной день за Аннели, старшая сестра решила сообщить младшей, что летом у нее, возможно, появится племянник или племянница.

— Я очень надеюсь, что к тому времени мы сможем поселиться все вместе.

— С Кермитом?

— Кермита с нами не будет.

— Почему? Он же твой жених.

— Уже нет.

— А как же ребенок? — девочка смотрела на старшую сестру большими серьезными глазами.

— Он ему не нужен, и я тоже не нужна, — ответила Нелл и коротко рассказала, как было дело.

— Разве можно разлюбить кого-то так быстро? — удивилась Аннели.

— Вероятно, он никогда меня не любил.

Да, не любил, а просто использовал для удовлетворения, так сказать, естественных потребностей. Она подвернулась ему под руку, как могла бы подвернуться любая другая девушка, и Кермит оставался с ней, пока…

Нелл задумалась. Что было центром его мира? Военная служба. А в личной жизни? Миранда Фишер; во всяком случае, так утверждали подруги Нелл. Девушка, судя по всему, разбившая не одно сердце, которую она видела лишь однажды, да и то мельком. Мог ли Кермит, встретив Миранду, мгновенно переметнуться к ней, отказавшись от прежних отношений? Почему нет, если он ее любил, если ему в руки внезапно упала сверкающая звезда, достать которую он мечтал всю свою жизнь!

В то время как Нелл ломала голову над причиной ухода возлюбленного, Кермит и Миранда сочетались браком в мэрии. Жених держался прямо и гордо, а невеста слегка нервничала, сжимая в руках скромный букетик. Они решили пока что оставить это событие в тайне, потому свидетелями были случайные люди. Миранда не стала сообщать о своем замужестве даже родителям. А зачем? Главное, что она станет миссис Далтон, женой офицера, и даже если ее мужа убьют, будет получать за него пенсию.