Бенчли-Хаус, Гемпшир, Англия. Май 1824 года

Джинкс Бенчли не дала своей экономке даже рта раскрыть.

— Кто бы это ни был, скажите, что я больна.

— Но, мисс Джинкс, он сказал…

— Мне все равно, что он сказал. Я не могу принимать его или кого-либо другого в столь ранний час.

Хотя голос Джинкс был тверд, ее руки заметно дрожали, равно как листок бумаги, зажатый у нее в кулаке. Разговаривая с миссис Хониуэлл, она не поднимала глаз. Такое поведение в общении с прислугой считалось обычным в среде аристократов, но Джинкс всегда полагала, что оно и для особы королевских кровей, и для простого фермера являлось непозволительно грубым. Однако сегодня на них обрушилось такое несчастье, что все остальное отошло на задний план.

Она не отрывала взгляда от записки, которую ее младший брат оставил на письменном столе. И о чем он только думал?

Джинкс посмотрела на портрет родителей. Что бы они предприняли, если бы были живы? Может, надо послать слугу в адвокатскую контору за поверенным? Да, так она и сделает.

— Позовите сюда кого-нибудь из помощников конюха, — сказала она миссис Хониуэлл. — Мне надо немедленно отправить кое-кому важное сообщение.

— Да, мисс. Но как насчет джентльмена, ожидающего в гостиной? Мне кажется, вам не следует пренебрегать им. Видите ли…

— Если он джентльмен, то должен знать, что неприлично приезжать с визитом рано утром.

— Но ведь у нас принято рано вставать и…

— Пусть оставит свою визитную карточку. В общем, скажите ему… мне все равно что.

— С вами все в порядке, мисс Джинкс? — озабоченно осведомилась экономка, нахмурив брови. — Вы ведете себя как-то странно.

Джинкс тяжело вздохнула. Экономка работала в семье Бенчли более двадцати лет, оставаясь преданной ей и в трудные времена, и в минуты благополучия, поэтому не было причины не рассказать ей о том, что натворил Колин. Возможно, миссис Хониуэлл даже сможет подсказать, с какого конца подступиться, чтобы решить проблему.

— Колин совершил такую глупость, такой возмутительный поступок, что превзошел всех Бенчли, известных своими эксцентрическими выходками. — Джинкс протянула экономке смятую записку. — Согласитесь, это говорит о многом.

Миссис Хониуэлл взяла записку и, сощурившись, принялась читать.

— Так он влюблен. Но что в этом такого ужасного — парню уже двадцать три года. О! — Экономка явно была в шоке. — Он сбежал в Гретна-Грин. Что ж, во всяком случае, я бы не назвала его поступок самым возмутительным среди тех, которыми прославились Бенчли. Разве вы забыли, что ваш дедушка женился на своей второй жене на борту парохода, направлявшегося в Индию, в то время как ваш отец…

— Нет, я не забыла, — оборвала ее Джинкс. — Но вы еще не дочитали письмо до конца. Он убежал с этой леди Элис. О Боже! — Она застонала и схватилась за голову. — Как он мог?

— Что-то я не припомню, кто такая леди Элис, — наморщила лоб экономка.

— Разумеется, вы ее не знаете — они не из тех, кто снизойдет до знакомства с такой семьей, как наша.

— Что вы такое говорите, мисс Джинкс! Бенчли — благородная семья, ничуть не хуже других! К тому же ваш дядя — виконт, а ваш отец был большим ученым.

— Спасибо, миссис Хониуэлл, ваша преданность весьма похвальна, но, к сожалению, на брата леди Элис любой молодой человек, чей дядя всего лишь виконт, вряд ли произведет впечатление. Он ни за что не согласится, чтобы нетитулованный нищий фермер стал его шурином. Вот, взгляните.

Джинкс переворошила лежавшие на столе бумаги и, быстро найдя двухмесячной давности воскресный номер газеты «Тайме», ткнула пальцем в статью на первой полосе.

— Леди Элис — самая завидная невеста из всех, чей дебют в обществе состоялся в прошлом сезоне в Лондоне. Так зачем ей было бежать именно с нашим Колином?

На самом деле Джинкс знала ответ на этот вопрос, так же как знала его миссис Хониуэлл.

— Затем, что он самый обворожительный мальчик на свете, — сияя гордостью, ответила пожилая женщина, словно этот провинившийся молодой человек был ее собственной плотью и кровью. — Красивый, добрый, обаятельный и с самыми изысканными манерами. Любая благоразумная девушка почла бы за честь иметь нашего Колина своим мужем.

Джинкс с отвращением бросила газету на пол.

— Думаю, этой леди Элис вряд ли повезет, если она выйдет замуж за Колина, потому что, когда ее брат узнает об этом, он просто убьет Колина. Помяните мое слово — убьет.

— Ну что вы, мисс Джинкс, не расстраивайтесь так. Вы могли бы извлечь урок из поступка вашего брата и задуматься над предложением, которое вам сделал мистер Тонктон…

— Я не собираюсь замуж за Герберта Тонктона, и к тому же сейчас речь не о нем. Вряд ли для Колина и леди Элис вся эта история кончится добром. Ее брат не из тех, кто позволяет идти против его воли. Вы забываете, что я провела два сезона в Лондоне и, хотя не была с ним знакома, видела его несколько раз. Он дрался на трех дуэлях и был за это отлучен от двора на три года.

— Тот, кто дрался на трех дуэлях? — неожиданно встрепенулась экономка. — О Господи! Я это отлично помню. То-то мне показалась знакомой его фамилия. — Миссис Хониуэлл приложила к тубам платочек. — Но что же теперь нам делать, мисс?

Джинкс бросилась в единственное свободное место на банкетке, заваленной книгами.

— Не знаю. Надо посоветоваться с нашим поверенным, может, он подскажет, как действовать дальше.

— Но на это уже нет времени!

— Возможно. Тогда мне следует немедленно отправиться вслед за Колином! — Она вскочила. — Я поеду на двуколке, так будет быстрее.

— Нет-нет, мисс, вы меня не поняли. На это тоже уже нет времени.

— Ну хорошо. Что же мне делать? — Джинкс была в отчаянии. — Сам-то он ни за что по собственной воле не вернется!

Миссис Хониуэлл указала на дверь, ее глаза округлились.

— Ваш посетитель.

— Я же сказала, что для посетителей у меня сегодня нет времени.

— Но он уже здесь!

— Он? Кто он? — Неожиданная догадка вдруг промелькнула в голове Джинкс. Мысль была настолько пугающей, что она с трудом могла в нее поверить.

Миссис Хониуэлл сунула ей в руку визитную карточку: изысканный образчик канцелярского искусства, простой, элегантный шрифт. Харрисон Стерлинг, маркиз Хартли.

— Господи помилуй! — воскликнула Джинкс и снова села. Кровожадный маркиз — так называли Харрисона в обществе. А еще — вспыльчивый Харри.

Теперь он сидит у нее в гостиной, ожидая, что она поможет разыскать его сестру… и Колина.

С молниеносной быстротой Джинкс вспомнила все, что слышала об этом человеке. Неуравновешенный характер. Мстительная натура. Его влияния и денег достаточно, чтобы купить себе расположение Принни. Шесть лет назад он считался завидным женихом, хотя большинству молодых девушек одно его имя внушало страх, но все же титул и деньги значили немало, и в довершение всего он был поразительно красив, а значит, недостатка в женском обществе не испытывал. Тем не менее Хартли до сих пор не был женат. Если он сам так разборчив в выборе невесты, можно себе представить, какие у него требования к жениху сестры!

Джинкс с трудом подавила желание сбежать. Вот если бы пустить лорда Хартли по ложному следу! Он, по-видимому, знает достаточно, иначе не явился бы сюда, в Бенчли-Хаус. Это плохой знак.

Она встала и дрожащей рукой пригладила волосы. Как только лорд Хартли отправится в противоположном направлении, ей надо будет немедленно отыскать этого очаровательного дурачка — своего брата и свернуть ему его красивую шейку… если, конечно, лорд Хартли не доберется до него первым!

Пусть только информация о том, что его сестра сбежала с Колином Бенчли, подтвердится, тогда не сносить этому сопляку головы! Сжав кулаки, Харрисон отвернулся от окна. А какой поднимется шум! Неприятностей не оберешься.

По правде говоря, он чувствовал себя разбитым, так как всю ночь с пристрастием допрашивал всех, кто мог хоть что-нибудь знать. Горничная Элис молчала и только плакала в ответ на его угрозы. Это послужило ключом к разгадке: Элис, видимо, взяла с горничной клятву молчать и не выдавать секрета. А вот отец девушки оказался куда более сговорчивым: после того, как золотой соверен перекочевал из кармана маркиза в руку старика, он довольно быстро убедил дочь сказать правду.

Так ему стало известно имя — Колин Бенчли. В нескольких клубах Харрисон узнал, что этот щенок из гемпширских Бенчли, но не из титулованных, а из других, имевших репутацию чересчур эксцентричных.

Если бы этот мальчишка сразу оказался поблизости, он был бы задушен на месте, но в Лондоне его не было, а потому в четвертом часу утра Харрисон отправился в Гемпшир, велев камердинеру следовать за ним.

Какой-то пастушок направил его в Бенчли-Хаус, а доярка во дворе сообщила, что мастер Колин в настоящее время отсутствует. Дома оказалась только мисс Джинкс.

Мисс Джинкс. Что за странное имя! И где она, черт возьми? Как долго ему еще придется ждать?

Дверь скрипнула. Он обернулся и на мгновение забыл, зачем скакал всю ночь напролет в это Богом забытое место.

Женщина, бесшумно вошедшая в комнату, оказалась совсем не такой, какой Харрисон ожидал ее увидеть. Не то чтобы она не оправдывала своего странного имени — просто он ждал кого-то постарше, а Джинкс Бенчли оказалась молодой стройной девушкой с невероятно пышной копной ярко-рыжих волос. В жизни ему не приходилось видеть таких потрясающих волос! Она была в чем-то бледно-сиреневом с яркими пятнами желтого и зеленого, цыганского вида шаль укутывала ее плечи, а длинные густые локоны оттеняла яркая лента.

От нее исходил легкий аромат духов — цветочных, с примесью чего-то экзотического; каждый ее шаг сопровождался тихим звоном невидимых колокольчиков.

Едва Джинкс заговорила, Харрисон начал понемногу приходить в себя.

— Надеюсь, вы приехали, чтобы сообщить мне, где сейчас мой брат, — спокойным, ровным голосом, с едва заметной ноткой раздражения сказала она.

Надменный тон девушки не понравился маркизу, заставив его нахмуриться.

— Сожалею, — он слегка поклонился, — что потревожил вас в столь ранний час. Меня зовут Харрисон Стерлинг, маркиз Хартли, и вам известно, зачем я приехал.

— Да-да. Я — Джиллиан Бенчли, сестра Колина. Вы привезли мне от него известие?

— Мне посоветовали поговорить с некоей мисс Джинкс Бенчли.

Она махнула рукой, и колокольчики снова зазвенели. Интересно, где она их прячет?

— Джинкс — это уменьшительное имя, которое дал мне отец. Теперь скажите, что передал Колин?

Затаив дыхание, девушка ждала, что ответит маркиз. Сделать это ему, видимо, было нелегко: его глаза почернели от с трудом сдерживаемого гнева, а ладони то сжимались, то разжимались, словно готовясь сомкнуться на шее Колина.

Ее вдруг охватило беспокойство. Бедный Колин. О чем он только думал, восстанавливая против себя такого всесильного человека, как маркиз Хартли. Но теперь уже поздно сожалеть о безрассудном поступке Колина — надо постараться как-то его загладить.

Усилием воли Джинкс заставила себя успокоиться. Отвлечь этого человека — значит помешать ему отправиться догонять сбежавшую в Гретна-Грин влюбленную парочку, и именно этим она теперь займется.

Медленно подходя к нему, Джинкс старалась подавить в себе глупое ощущение, будто она входит в клетку льва. В конце концов, это ее дом, а не его, и что плохого может с ней случиться в Бенчли-Хаусе?

— Мне бы хотелось найти их как можно скорее и похоронить даже намек на этот злополучный инцидент до того, как он получит огласку. Надеюсь, что и вы хотите того же самого.

Харрисон скрестил руки на груди.

— Вы правы, кое-что мне хотелось бы похоронить. — Вид у него был угрожающим.

— По-моему, нет нужды говорить со мной в таком тоне, — отрезала Джинкс. — Мы имеем дело с глупым поступком двух молодых людей, которые искренне верят, что влюблены друг в друга.

— Ну, что до вашего братца, то он, скорее, влюблен в ее деньги, — проворчал маркиз.

Джинкс улыбнулась с видом явного превосходства.

— Вы не слишком хорошо знаете моего брата, раз предполагаете такое. Деньги для него ничего не значат.

— Неужели? Стало быть, он единственный в Англии молодой человек, который так относится к деньгам.

Джинкс вскинула голову.

— Скажите, пожалуйста, именно по этой причине вы до сих пор не женаты? Еще не нашли женщины, которая была бы достаточно богата, чтобы заинтересовать вас?

Его глаза сузились, и Джинкс показалось, что сейчас он вспылит и обрушит на нее свой знаменитый гнев. Но что он может ей сделать? Ударит? Вряд ли. Станет угрожать, что разорит ее семью? Однако Бенчли настолько далеки от того круга, к которому принадлежит лорд Хартли, что удивительно, как он вообще нашел Бенчли-Хаус.

Остаются лишь оскорбления и словесная перепалка, но тут уж Джинкс не даст ему спуску и сумеет постоять за себя.

К ее удивлению, маркиз не прибег ни к тому, ни к другому: ледяного тона его голоса было достаточно, чтобы холод пробрал ее до костей.

— Вопрос не в том, каковы мои побуждения, мисс Бенчли, а в том, каковы намерения вашего брата. Вы, случайно, не знаете, где он?

— Нет.

«Пока не знаю», — подумала она.

— Но вам было известно, что он скрылся и что я его разыскиваю. Он поделился с вами своими планами, перед тем как сбежать с моей сестрой?

В отчаянии Джинкс подошла к окну, чтобы не смотреть на лорда Хартли. Какими бы благородными побуждениями она ни руководствовалась, ей не хотелось лгать этому человеку. В конце концов его намерения тоже заслуживали понимания: он хотел спасти сестру от брака, который не одобрил бы ни один опекун, и к этому нельзя было придраться.

Может, ей поменять тактику? Джинкс снова обернулась к нему и, вздохнув, сообщила:

— Я узнала о том, что случилось, всего за несколько минут до вашего приезда. Моей первой мыслью было поехать и остановить его, но потом появились вы. Скажите, что с ними станет, когда вы их найдете? — Она увидела, как на скулах у него заходили желваки, но все же продолжила: — Мне известна ваша репутация, лорд Хартли, даже в наш медвежий угол дошли слухи о кровожадном маркизе. Вот почему меня так интересует ваш ответ. Итак, что вы сделаете?

Их взгляды встретились. Джинкс показалось, что она видит, как работает его мозг: он сопоставляет ее роль во всем этом деле и свое желание отомстить.

— Я собираюсь вызвать вашего брата на дуэль, — наконец холодно произнес он, — и постараюсь хорошенько прицелиться, чтобы навсегда избавить от него себя и свою сестру.

И тут, забыв про осторожность, Джинкс выпалила:

— Ах так! Тогда я вынуждена просить вас покинуть мой дом! — Она плотнее закуталась в шаль. — Немедленно!

— Я не уйду, пока вы не покажете мне письмо, которое он вам оставил. То, что вы, возможно, обнаружили сегодня утром.

— Я не говорила вам про письмо. С чего вы взяли? Может, он сам мне обо всем рассказал?

Харрисон стремительно подошел к ней. Он оказался гораздо выше ростом, чем она думала. Вид у него был угрожающий. Джинкс попыталась отступить, но он схватил ее за плечи.

— Признайтесь, они здесь? Ну же!

— Как вы смеете прикасаться ко мне, сэр! — возмутилась она. — Сейчас же уберите руки!

— Я требую, чтобы вы сказали мне правду. Где эта парочка? Что вам вообще известно обо всем этом?

— Достаточно, чтобы больше никогда не иметь дела с типами вроде вас и чтобы понять, почему ваша бедная сестра ищет убежища у Колина.

Тихо выругавшись, он отпустил ее.

— Элис бежит вовсе не от меня. Не сомневаюсь, она воображает, будто влюблена, и в этом все дело. Мне порассказали кое-что о вашем братце, он не так наивен, как моя сестра. Все Бенчли пользуются репутацией чудаков, которые не вписываются в приличное общество.

Джинкс потерла плечи, там где прикасались его руки. Больно он ей не сделал, но следы от пальцев все же остались.

— Если мы эксцентричны, то только потому, что правила вашего общества подавляют любой вид творчества, а стало быть, и счастье. Ваши правила для ограниченных людей, а мы, Бенчли, придерживаемся более широких взглядов. Уходите. Ищите свою сестру где хотите. Она, по-видимому, вышла за моего брата по любви, и я не сомневаюсь, что вместе они счастливы, иначе не стали бы рисковать, навлекая на себя ваш гнев. Чего им бояться? — язвительно добавила Джинкс. — Элис гораздо умнее, чем ее узколобый брат. Я уверена, что Колин и Элис легко вас переиграют. До свидания, сэр, больше мне вам нечего сказать.