В подборку афоризмов Томаса Карлейля, публициста и историка, философа и переводчика немецкой литературы, романиста и просветителя, критика литературного и социального, одного из наиболее разносторонних и авторитетных авторов в английской литературе прошлого века, вошли высказывания из таких основополагающих трудов писателя, как «Sartor Resartus» (1836), «История французской революции» (1837), «Чартизм» (1839), «Герои, культ героев и героическое в истории» (1841), «Прошлое и настоящее» (1843), «Современные памфлеты» (1830), а также из менее известных исторических, критических и философских работ: «История Фридриха Великого» (1838–1865), «Рихтер» (1827), «Характеристики», из эссе «Произведения Гёте», «Шиллер», «Сэр Вальтер Скотт», «Приметы времени», из дневников, из обширного эпистолярного наследия Карлейля, из книги воспоминаний «Карлейль в старости».
Поэт без любви — физическая и метафизическая нелепица.
С помощь цифр доказать можно все что угодно.
Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.
Хорошо описанная жизнь — такая же редкость, как и хорошо прожитая.
Поэзия и религия — продукт тонких кишок.
Три составные современной цивилизации: порох, печатный станок, протестантство.
Писатель — тот же священнослужитель.
Гениальность — это прежде всего выдающаяся способность быть за все в ответе.
Счастлив тот народ, чьи анналы отсутствуют в исторических книгах.
Долгое время Франция была деспотией, смягчаемой эпиграммами.
Тяготы способны перенести сотни людей, благополучие — лишь единицы.
Здоровая ненависть негодяев…
Человек не может быть неисправимо плохим, если он хотя бы раз от души смеялся.
Не будь рабом слов.
Публика — немощная старуха. Пусть себе брюзжит и капризничает.
Все беды происходят от нашей значительности; несмотря на все наши старания, мы не в состоянии спрятать Вечное за Сиюминутным.
Анархия, сколько бы она не положила голов, победы одержать не может.
Я и не претендую на постижение вселенной — она во много раз больше, чем я… Людям следует быть скромнее.
Наличные — не единственная связь человека с человеком.
Демократия — это необходимость мириться с тем, что управляют нами не герои.
История мира — это биография великих людей.
Экономика — наука зловещая…
Из всех наций на свете англичане — самые глупые в беседе и самые умные в деле.
Железная рука в бархатной перчатке…
Нет между людьми закона более нравственного, чем закон власти и подчинения.
Правительство — это машина: для голодных — собирающая налоги, для сытых — доходы.
История — это квинтэссенция сплетни.
Человек только и живет надеждой; надежда, по сути, — его единственная собственность.
Метафизика — это попытка ума подняться над умом.
Новая точка зрения всегда оказывается в меньшинстве…
Настоящее — это суммарно взятое прошлое.
Все великие народы консервативны: с недоверием относятся к нововведениям, склонны не доверять фактам.
Главный орган человеческого тела, незыблемая основа, на которой держится душа, — это кошелек.
Молчание глубоко, как Вечность; разговоры мелки, как Время.
Глупость и хорошее пищеварение — незаменимые качества для борьбы с лишениями.
Здоровое понимание… поверяется не логикой, а интуицией, ибо цель понимания — не доказательство, а знание и вера.
Благословен тот, кто нашел свое дело в жизни; большего нам не дано.
Мир — это старуха, что каждый медный грош принимает за золотую гинею.
Золотой дождь размывает все границы.
Крах вселенной может погубить нас лишь однажды.
Там (в Америке. — А.Л.) они режут друг другу глотки только потому, что одни предпочитают держать слуг всю жизнь, а другие — менять каждую неделю.
Речь — удел человека; молчание — удел Бога; но и зверя, и смерти…
А потому мы должны постигнуть оба искусства.
Самая большая вина — не сознавать свою вину.
Нет более печального доказательства ничтожности человека, чем неверие в великих людей.
Правильно во всех отношениях сказано: всякого человека судят по вере его. И по неверию.
Из всех прав самое неопровержимое — это право умного (силой ли, уговорами ли) вести за собой дурака.
Утешение ничтожества: «На мой век хватит».
Если человек знает меру, он знает все.
Всякая королевская корона всегда была и будет терновым венцом.
Демократия по природе своей — самоотречение: в конечном счете, она стремится к нулю.
Самое страшное неверие — это неверие в самого себя.
Не доверяйте тому, кто не чтит старой одежды.
Сентиментальные люди — самые бессмысленные из смертных…
Всякое величие бессознательно — в противном случае оно стоит малого или не стоит ничего.
Природа не терпит лжи.
Самый несчастный человек — это тот, для кого в мире не нашлось работы.
Благочестие и кислая мина — вещи разные.
Пусть будущие поколения оглядываются на нас с жалостью и с несказанным удивлением.
На нашем лучезарном небосклоне всегда сыщется темное пятно — и это наша собственная тень.
Никто не знает, как поступит Толпа, тем более — она сама.
Великий человек — это символ, слагаемое идеалов своего века. Покажите мне гения — и вы покажете мне век, его взрастивший.
Есть неразумные люди, которые кричат: «Мир! Мир!», когда никакого мира нет и в помине. Но как назвать тех, кто кричит: «Мир? Ведь говорил же я тебе, что мира нет и быть не может!»?!
Все обездоленные должны уяснить себе только одно: быть обездоленным глупо.
Человек, наделенный чувством юмора, видит обычную жизнь, даже самую невыразительную, в новом — веселом и нежном — свете; для него все сущее имеет обаяние и смысл.
Ни один человек в глубине души не хочет несправедливости; все мы так или иначе стремимся к добру, пусть оно и искажено до неузнаваемости…
Двое-трое — это уже Общество. Один станет Богом, другой — дьяволом, один будет вещать с кафедры, другой — болтаться под перекладиной.
Если бы Иисус Христос явился сегодня, никто бы не стал его распинать. Его бы пригласили к обеду, выслушали и от души посмеялись.