То, что доказано с помощью авторитетных суждений, еще достовернее подтвердит опыт любого [человека]. Ибо в себе и в других мы часто наблюдаем, что эти три [язвы], как содержащие по большей части зло, чаще всего сочетаются с заблуждением. А если они иногда включают благо и истину, то последние почти всегда несовершенны и находятся на низшем уровне мудрости. И в самом деле, дочь в большинстве случаев следует деяниям матери, сын — отца, слуга — господина, подданный — государя, викарий — прелата, ученик — учителя, поскольку сынам Адамовым привычно приписывать себе авторитет и трубить о себе по всему миру. Ибо все люди, по мнению Аристотеля, высказанному в IV книге Этики [63]Aristot. Ethic. ad Nic., IV, 2 (1120b 12 sqq.).
, любят свои Создания, например, родители — детей, поэты — стихи и т. д… И они являются как бы хромыми и слепыми пастухами множества овец, которые, заблуждаясь из-за сбивающей с истинного пути лжи, не могут отогнать овец на более здоровое пастбище мудрости. И они подобны бескрылым птицам, желающим летать, представляя себя учителями прежде, чем смогли достичь уровня хорошего ученика, вследствие чего впадают в заблуждение до такой степени, что праздные люди полагают себя счастливцами в сравнении с ними: так во время состязания в беге тот, кому всякий раз, когда он видит в беге для себя опасность, не позволяет бежать уверенность в неудаче, тем не менее, считает себя счастливцем, сравнивая себя с тем, кто во время бега падает в не замеченную им ям.

И поэтому мы со всей достоверностью наблюдаем, что на один пример истины как в науке, так и в жизни приходится более чем тысяча заблуждений. Ведь мир полон примеров такого рода, и один пример истинного совершенства легко открывает десять тысяч несовершенств. В самом деле, природа дает нам свидетельство совершенства и несовершенства в числах: совершенным называется число, равное сумме своих делителей, и нет ни одного такого числа меньше десяти, кроме числа 6, и одно — между 10 и 100, а именно, 28, и одно — между 100 и 1000, а именно, 496, и одно — между 1000 и 10000, а именно, 8128, и т. д. И если бы так же обстояло дело среди людей, то и этого было бы достаточно роду человеческому. Но этого никогда не было ни в жизни, ни в науке и не будет — вплоть до окончательного уничтожения греха, поскольку редки не только те, кто совершенен во всякой истине и науке, но и те, кто достиг совершенства в одной истине и в одной науке. Первые всегда были, есть и будут немногочисленнейшими. Ибо есть поистине совершенные люди, но на десять тысяч человек не найдется и одного столь совершенного — ни по образу жизни, ни в научных занятиях. О, если бы во втором роде совершенных нашелся бы хотя бы один из десяти и т. д., так, чтобы среди людей сохранилось совершенство чисел. Но дело обстоит вовсе не так, а совсем иначе.

Точно так же, основываясь на опыте наших действий, мы поведем доказательство и в отношении обычая, и примеры этого приводятся теперь. Пусть кто угодно вспомнит свою жизнь со времени своего детства: он обнаружит, что во многих своих делах он легко ввел в обычай ложь и зло. Ибо постоянство в благе и истине есть — в силу человеческой слабости — мать пресыщения, поэтому ничтожный человек находит удовольствие в [том] разнообразии полезного, которое ему представляют суждения авторитетов, к которым он изначально примкнул; иначе обстоит дело со злом, ложью и тем, что Вредно для него самого и для других. Ведь во многих делах испорченность человека усердно оберегает то, что противно истине и благополучию (иначе дело обстоит разве что в случае, когда особая благодать и милость Божия поддерживает немногих совершенных), и человек не испытывает пресыщения, продолжая греховные деяния, и не легко обнаруживает отвращение к различным [бесполезным или вредным] вещам. А если некто с юношеских лет приобщен к истине жизни и науки при том, что во многих деяниях он сохраняет несовершенство и находит в нем удовольствие, то совершенство чаще становится для него источником печали: ведь оно услаждает немногих, причем, прежде всего, — в полноте добродетелей и знаний. И потому юность мало кого способна оградить от заблуждений, да и старость с большим трудом приходит к совершенству в чем-либо.

О толпе имеется такое же суждение. Ведь подавляющее большинство рода человеческого всегда ошибалось в отношении истины о Боге, лишь немногие, т. е. христиане, обрели ее: и мы знаем, что народ христианский несовершен, ибо это показывает немногочисленность святых. То же касается и философского учения: толпа всегда была лишена философской мудрости, и это доказывается малым числом философов. И, конечно же, всегда оставалась несовершенной основная масса философствующих. Ибо из всех знаменитых [людей] только Аристотель со своей школой получил, согласно суждению всех мудрых, имя Философа, поскольку он, сообразно возможностям своего времени, обстоятельно изложил все части философии. Но и он, как будет достаточно ясно показано далее, не достиг пределов мудрости.