Саня Рябинин считал, что ему здорово повезло в жизни. Дом на Бронной, где он живет, в двух шагах от Пионерских прудов; зимой здесь устраивают замечательный каток, а летом — катанье на лодках. Район красивый и недалеко от Красной площади. А Пушкинская площадь совсем близко. К памятнику Пушкина даже в лютые морозы люди приносят живые цветы. Школа, в которой учится Саня, окружена красивой оградой. На участке много деревьев и цветов. В школьном полуподвале, где раньше был навален всякий хлам, теперь устроены мастерские — столярная и слесарная.

Саня гордится тем, что в прошлом году его школа заняла второе место в районе по успеваемости учащихся. Об этом сам директор школы Тимофей Николаевич сказал ребятам на комсомольском собрании. Саня считал, что, по справедливости, их школа могла бы занять даже первое место. У них замечательные учителя. Где, в какой школе найдется такой учитель английского языка, как Сергей Владимирович? Его и ребята любят, и сами учителя уважают. В этом году его избрали секретарем партийной организации школы. А Пелагея Антоновна, учительница математики? Попробуй не сделай у нее уроков!

Девятый класс «Б», в котором учится Саня, тоже успевающий. В прошлом году никто из его одноклассников не был оставлен на второй год и не получил переэкзаменовки. В самой школе его класс знаменит тем, что в нем учатся лучший диктор школьного радио, самый сильный шахматист и известный силач и штангист. Диктор — это Ванька Молчанов. Он не только диктор — он читает стихи на школьных вечерах и говорит, что будет актером. Шахматист — это Витя Пахомов, отличник, член комитета комсомола. Силач и штангист — Аркаша Иванов. Роста он небольшого, но силы необыкновенной. Пять человек возьмутся на него нападать — он всех разбросает. У Аркаши лицо мрачное, а на самом деле он веселый и добрый.

Свое место среди одноклассников Саня в прошлом году определил довольно точно. По росту он второй от правофлангового, по успеваемости — пятый, а по возрасту — моложе многих. Что будет в новом учебном году, загадывать трудно. Но Саня решил в девятом и десятом классах хорошо учиться. Десятилетку он окончит в шестнадцать с половиной лет. Дальнейшая судьба ни ему самому и никому другому еще не ясна. Возможно, он и выдержит конкурсный экзамен в вуз. Но Саня еще не решил, идти ли после школы дальше учиться или сначала поработать. Мать часто говорит Сане, что он должен пойти в медицинский институт и стать хирургом, как его отец. «Володя, — так мать называет отца, — всегда говорил, что нет лучшей профессии. Большое счастье сознавать, что ты можешь избавить человека от недугов, от мучительных болезней, а иногда и от смерти».

Саня знает отца только по портретам и рассказам матери. Мать говорит, что Саня очень похож на отца, что у него такие же карие, с зеленоватым оттенком глаза, толстые губы и чуть широковатый нос. А уж фигура и походка точь-в-точь отцовские.

Мать Сани работает с дошколятами. Она хорошая, и Саня ее очень любит. Недоразумения, которые возникают между ними, Саня объясняет тем, что мать не понимает новых веяний. Она человек первой половины двадцатого века, а не второй, как он.

С сестрой Ирой отношения у Сани сложные. Ира старше его на два года. Она умеет убрать комнату, приготовить яичницу, сварить кашу, разогреть обед. Это дает ей значительные преимущества. У Сани все получается хуже — еда подгорает, тарелки не промываются. А комнату убирать он вообще считает излишним, потому что порядок и чистота все равно долго не сохраняются.

Во всех домашних делах мать поддерживает Иру. Сане поневоле приходится кое в чем подчиняться большинству. Что касается серьезных вопросов, то даже Ира считает Саню умным и знающим человеком. Задачи, над которыми она прошлый год проливала слезы, Саня решает моментально. Историю, которую она с трудом одолевала, он даже не учит. О всяких там царях и полководцах он рассказывает как о своих знатных знакомых. Саня знает, как живут люди в разных странах, будто сам жил там. На карте и глобусе сразу находит все страны и города. Он знает все марки машин, типы самолетов, уверенно рассуждает об ученых, летчиках, актерах, шахматистах, умеет быстро разгадывать кроссворды. Саня интересуется диковинными деревьями, зверями и птицами, которые живут в далеких странах. Словом, для Иры Саня живая энциклопедия. Может, потому она сама так мало читает, что ей обо всем рассказывает Саня. А Саня читает все и всюду — дома, в читальнях, на витринах. Он берет книги в библиотеке и выпрашивает у ребят.

Саня любит беседовать с Ирой. Не беседовать, а рассказывать ей о чем-нибудь. А она умеет хорошо слушать. Саня говорит, а Ира все время отзывается: «угу», «угу». Этого «угу» вполне достаточно Сане, и не переводя дыхания он сообщает ей о том, что наша земля покрыта двадцатью тысячами видов растений, что «Буэнос-Айрес» по-русски значит «хороший воздух», а «Монтевидео» — «вижу горы». С большим увлечением он рассказывает о строительстве электростанций на Волге и на Ангаре. Конечно, Саня никогда там не был, но его это нисколько не смущает — есть же фотографии в газетах и журналах, есть кино. Сколько раз он уже смотрел хронику о построенных и действующих гидростанциях, о новых морях и ясно себе все представляет.

Ире интересно слушать о новых городах, о морях на реке или, например, о том, как переселяют деревни и поселки, как вообще готовят дно будущих морей. Но ей становилось скучно, когда Саня начинал рассказывать о каких-то бульдозерах и мостовых кранах, о том, где и сколько поставлено турбин какие строятся дамбы. Уж эти мальчишки! Ире стыдно признаться брату, но она не понимала и чувствовала, что никогда не поймет того, как вообще возникает электричество. Но разговор деловой, и она все время отзывалась своим «угу».

Саня часто рисовал перед Ирой картины будущей жизни, когда во всем мире установится коммунизм, не будет никаких войн. Это будущее рисовалось Сане так: всюду — в городах, в селах, на заводах — машины, комбайны. А люди только кнопки нажимают. Например, идет машина по полю — сеет, пашет или убирает урожай. А человек сидит в тени, под навесом, наблюдает. Даже в квартирах будут такие комбайны — нажмет Ира кнопку, и какой-то нож почистит картофель.

Когда Саня начинал разговор о любви, Ира умирала со смеху.

— Ты, Ирка, знаешь, как надо объясняться в любви? Не знаешь? Слушай! Надо взять листок зеленой бумаги, надушить одеколоном, нарисовать сердце и внутри сердца копье. Потом надпись: «Я вас люблю», и отправить письмо. А можно без письма. Это так. Надо стать на одно колено… Ты не знаешь, на правое или на левое? Ну ладно, стать и сказать: «Я вас…» В этот момент на меня набрасывается соперник, и я начинаю с ним драться на шпагах. Я убиваю соперника, поворачиваюсь к девчонке и договариваю: «…люблю». Здорово!

Конечно, Санька шутит, он знает, что теперь не так объясняются в любви, но все равно, он еще мальчишка. Когда в кинокартинах влюбленные начинают целоваться, Санька отворачивается и даже возмущается: «Фу, дураки какие-то!»

Если в книгах начиналось что-нибудь про любовь, он, не читая, переворачивал страницы. Глупый! В вопросах любви Ира чувствует себя более взрослой.

Но самые серьезные разногласия Иры с Саней возникали по поводу футбола. Ира терпеть не могла его болтовни о футболистах. К сожалению, именно в этом-то Саня и был неистощим. Он, сравнивая одного вратаря с другим, помнил сотни фамилий футболистов, вел учет результатов всех матчей.

Когда Ире уже очень надоедало слушать о футболе, она затыкала пальцами уши. Саню это возмущало ужасно. Он так закипал, что иногда дело доходило до драки. Правда, Саня только махал руками, но Ира всерьез оборонялась и частенько награждала его тумаками. Мирились они быстро, и если мать вмешивалась в их отношения, как правило становясь на сторону Иры, она потом жалела об этом. Ира не хотела ее защиты, была всегда на стороне Сани и за него.

Настоящий товарищ Сани — это Миша Фролов, который живет с ним в одной квартире, учится в одной школе. С Мишей Саня дружит полжизни, с тех пор, как они поселились в одном доме. Вот это друг! Уж он-то не станет затыкать уши, когда идет разговор о самом интересном.

У Фроловых две комнаты. В них живут отец, мать Миши и сестра Нюра. Отец Миши, Павел Иванович, дядя Паша, — знатный рабочий завода, его портрет даже в газете был напечатан. Сестра Миши, Нюра, уже кончила десять классов, но в вуз не поступила. В аттестате у нее все тройки, а когда стала сдавать экзамены в вуз, сразу получила двойку по сочинению, и ей вернули документы. Родители очень горевали, а Нюра ничуть. Сейчас она стала, по мнению Миши и Сани, очень фасонить — завивает волосы, красит ногти и часто ссорится с матерью.

У Рябининых одна комната, но зато окно выходит в маленький садик, где растут большой тополь и цветы на клумбе. Еще в квартире живет инженер Борис Васильевич Серегин, который выписывает Большую советскую энциклопедию и дает Сане читать ее. Этим Саня очень дорожит и старается сохранять хорошие отношения с женой Серёгина; Зинаидой Ивановной. Но это не всегда удается. Зинаида Ивановна постоянно сердится на ребят из-за Шельмы. Шельма — это маленькая собачонка с подвижной, как у обезьянки, мордочкой, вертлявая, юркая, сообразительная и хитрая. Зинаида Ивановна зовет собачку Эммой и очень сердится, когда ее называют Шельмой.

Ребята очень любят Шельму, и она отвечает им полной взаимностью. Шельма встречает ребят из школы веселым лаем и всегда рада улизнуть от хозяйки и побыть в обществе веселых и жизнерадостных существ, каким была сама. Зинаида Ивановна сердится, когда Шельма уходит к ребятам, возмущается, что они сманивают ее любимицу и «пичкают всякой дрянью». Шельма прячется и выглядывает из своего убежища, ждет, когда остынет пыл хозяйки. А ребята в восторге от хитрости Шельмы.

Иногда Зинаида Ивановна выходила из себя и начинала громко возмущаться:

— Безобразие! Хулиганство! Сразу видно, что родители вас не воспитывают!

Но когда затрагивались родители, тут Анна Павловна, мать Миши и Нюры, переходила от нейтралитета к боевым действиям. Она появлялась в коридоре, где разыгрывались события, и наступала:

— Вы, Зинаида Ивановна, лучше молчите! Вы не пробовали детей рожать да воспитывать, с собачкой только лижетесь.

Зинаида Ивановна сразу уходила в комнату, понимая слабость своей позиции.

Анна Павловна и Татьяна Михайловна страшно возмущались тем, что собачонка Серегиных питается гораздо лучше, чем их дети. Ей варится специальный бульон, покупается ливерная колбаса, которую Шельма очень любит. Заболеет Шельма или просто становится скучной — Зинаида Ивановна вызывает на дом ветеринара. Но если родители возмущались привилегированным положением Шельмы, то их дети считали, что это в порядке вещей. Более того: самые вкусные кусочки со стола они по секрету от родителей приберегали для Шельмы.

Маленькую комнату около кухни занимала Мария Петровна, работавшая санитаркой в больнице. Несмотря на то, что Мария Петровна была грубовата и ворчлива, дети любили ее. Она рассказывала им об интересных московских происшествиях. Работая в больнице, куда беда приводила людей из всех районов Москвы, она узнавала от них множество необыкновенных приключений. О больных Мария Петровна старалась говорить «по-научному».

— Врачи, они, конечно, членообразно изучают человека. А у меня опыт большой и глаз верный. Я, как привезут больного, сразу могу сказать, выйдет он от нас или умрет. Мне ихние анализы ни к чему!

Вообще-то Марию Петровну интересовали не больные, а катастрофы и происшествия, которые с ними произошли — ограбление магазинов и сберкасс, убийства со сложными розысками, где собаки-ищейки играли главную роль. Мария Петровна так умела рассказывать об этом, будто сама была участницей или, по крайней мере, свидетельницей происшествий. Если брать на веру все ее рассказы, то убитых и покалеченных в каждом случае насчитывалось не один десяток. Но страшно от ее рассказов, даже детям, не было. В ее историях дрались и убивали друг друга легко, походя, как мушкетеры у Дюма.

Если Мария Петровна рассказывала о чем-нибудь специально детям — это обычно происходило на кухне, — она считала своей обязанностью прерывать сюжетную нить рассказа педагогическими наставлениями о том, что родителей надо слушаться, что курить вредно, а водка никогда к добру не приведет. Дети этих добрых советов слушать не хотели и просили:

— Ну, теть Мань, ладно, ну, а что дальше?..

Саня любил свою квартиру, и к нему все жильцы хорошо относились. У Серегиных он брал книги, у Фроловых они с Ирой смотрели телевизор. Мария Петровна разогревала ему обед, если дома не было матери или Иры.

Большую радость в жизни приносили Сане его мечты. А мечтал он всегда. Долгое время Саня жил мечтой о том, что сделает выдающееся изобретение. Такое, чтоб узнал весь мир. Но потом он эту мечту отложил до времени, когда разберется во всех науках, потому что самые простые опыты — с электричеством, например, — ему не удавались.

Года три назад он размечтался о том, чтоб стать гроссмейстером, и сразу взялся за дело — набрал в библиотеке книг о шахматной игре, записался и начал ходить в шахматный кружок Дома пионеров. Саня рассчитывал овладеть шахматами к двадцати годам так, чтобы стать в один ряд с лучшими шахматистами.

Потом шахматы были заброшены, и он решил, что его истинное призвание — это работа в кино: кинооператором или режиссером. Кино, рассуждал Саня, — самый важный вид искусства. Оно знакомит людей с жизнью гораздо лучше, чем театр, живопись и литература. Еще бы! Кино может показать все — людей и их переживания, происшествия, природу, технику. Разве в театре можно показать войну? А в кино пожалуйста — любое сражение любой войны. Или, например, спортивные соревнования по футболу, велогонкам.

А недавно Саня принял решение стать инженером-гидростроителем. В самом деле, разве это не чудо — заставить реку создавать энергию, которая дает силу машинам, тепло и свет людям? Он будет гидростроителем, это решено раз и навсегда. Если бы папа был жив и увидел то, что творится на Волге, он согласился бы с Саней.

Саня много читал о природе, о происхождении человека, о Вселенной и звездах. Он был уверен, что на других планетах есть жизнь и есть люди, пусть непохожие на земных. Его занимали мысли и о том, что, умирая, человек не исчезает, он становится чем-то иным. Он читал и раздумывал о высшей нервной деятельности и решительно не соглашался с учеными в том, что у животных только инстинкт, а не разум. Со временем, когда станет ученым, он это докажет всему миру.

Каждый раз, принимая то или иное, всегда твердое, решение — стать гидростроителем, шахматистом, биологом, географом и даже философом, — Саня немедленно начинал практическую подготовку к своему будущему. Он находил и книги, имеющие отношение к избранной профессии, зачитывался ими и начинал учиться на твердые пятерки по тем предметам, которые считал в это время главными.

Школьные учителя знали, что Саня Рябинин паренек думающий, развитой, начитанный, но непостоянный в своем отношении к изучаемым наукам. По одному и тому же предмету он может получать то пятерки, то тройки. А случались и двойки. Но Санины двойки никого не волновали — стоит поприлежнее заняться, и двойку в дневнике сменит пятерка.

В мир своих мечтаний Саня ни для кого не открывал настежь дверей. Ира не могла его понять, а Миша, хотя он и был лучшим другом, недоверчиво относился к мечтаниям Сани. Он часто говорил, что у Сани «семь пятниц на неделе». Сам Миша как решил, еще в первом классе, стать инженером-строителем, так ни разу не менял своего решения. Удивительный человек!

В том, что в будущем его ждет что-то необычайное, большое и хорошее, Саня ничуть не сомневался. Он все сделает для этого. Будет отлично учиться и трудиться! Он, Саня, отдаст свою жизнь только труду и науке.

В начале года Саня и в самом деле отлично учился. Татьяна Михайловна, просматривая дневник сына, радовалась — только пятерки. И, быть может, поэтому она охотно воспользовалась бесплатной путевкой на курорт и поехала лечиться.

Разве можно все предугадать?

…Однажды в конце сентября директор школы привел в класс нового ученика, одетого в морскую форму.

— Разрешите представить: Игорь Дичков, — сказал директор. — Прошу любить и жаловать!

Моряк в классе! Да еще какой! Высокий, сильный, настоящий физкультурник. В профиль моряк был похож на индейца — большой прямой нос и волосы как перья. То, что новый ученик был явно старше всех девятиклассников (ему не пятнадцать, а, наверно, семнадцать!), поняли все сразу.

Моряка посадили на одну парту с Колькой Мазиным, и всем стало как-то неловко. Кольку — за одну парту с моряком! Маленькая, тщедушная фигура Кольки рядом с новичком выглядела еще меньше, а лицо Кольки с вытянутыми вперед губами и удивленными светлыми глазами казалось совсем детским.

Колька и в самом деле был доверчив, как ребенок. Разыграть, обмануть его ничего не стоило. Вот хотя бы последний случай. На уроке английского языка Колька не понял и не успел записать название книги, которую надо купить. Он обернулся назад и спросил Ваню Молчанова:

— Какую? Какую книгу?

Тот, не моргнув глазом, серьезно ответил:

— «Пушкин в Сочи».

На следующем уроке Мазин подошел к учителю английского языка и пожаловался:

— Сергей Владимирович! Я все магазины обегал, такой книги нет.

— Какой? — удивился учитель.

— Какую вы велели купить: «Пушкин в Сочи».

— Что ты, что ты! Я сказал: «Аlisa in Wonderland». Как это будет по-русски? Не знаешь? Молчанов, помоги Мазину… Ну, правильно, «Алиса в стране чудес».

Вот с каким пареньком оказался на одной парте моряк. С моряком всякий хотел бы сесть, а тут Колька Мазин!

Пока шел урок, Саня придумывал разные комбинации, как бы ему оказаться на месте Кольки. Рядом с Саней сидит Зоя Стехова, староста класса. Но она больна и в школу не ходит.

В перемену Саня обратился к Мазину:

— Слушай! Садись на мою парту, а я на твое место. Ладно?

Колька вытаращил глаза:

— Что я, дурак? Он из морского училища — значит, в математике силен. Там вычисления всякие. А у меня, сам знаешь, по математике плохо. И вообще, это мировский парень! А знаешь что! Ты садись на последнюю парту, позади нашей. Там свободно. Все равно что вместе. Ладно?

В первый же день из школы они вышли втроем — Игорь Дичков, Коля Мазин и Саня. Колька, забегая вперед, заглядывал в лицо своему новому другу, смеялся и подпрыгивал, как ребенок. Саня смущался, боялся сказать при моряке неумное или лишнее слово. Зато Игорь, который в классе вел себя сдержанно, теперь, шагая по-матросски, вразвалку, громко и весело рассказывал своим новым друзьям о себе. Оказывается, он семь лет учился в московской школе, здесь же, по соседству.

— Потом отец устроил меня в Одесское мореходное училище. Он у меня известный моряк, капитан. Я тоже хотел стать капитаном, но здоровье подкачало. — Показал рукой на свою грудь Игорь и добавил: — Сердце. С детства порок. Вот и пришвартовался к вашей школе.

«А на вид такой здоровый!» — подумал Саня.

Игорь знал много морских происшествий. Оказалось, он знаком даже с капитаном китобойного судна.

— Вот так я стоял, а он вот так, как Коля. Совсем рядом. Здоровенный такой, загорелый, как негр. Такой может с китом сразиться!

Игорь, Саня и Колька стали неразлучными друзьями. В классе сидели рядом, перешептывались или передавали записки друг другу. Выходили из школы вместе и по домам расходились ненадолго. Саня едва успевал перекусить, как его вызывал к телефону Игорь.

— Ну, как дела? Успел перекусить? Сколько сейчас склянок? Может, прогуляемся?.. Уроки потом вместе. Выходи, буду ждать на углу.

Саня тут же выходил. Пока нет матери, у него полная свобода.

Игорь был неистощим на выдумки и каждый день придумывал новое развлечение: то они шли смотреть старинную картину в Кинотеатре повторного фильма, то ехали на ипподром, когда проводились бега, то в Парк культуры, то в центр — бродить по магазинам, рассматривать заграничные машины.

Мария Петровна стала замечать неладное:

— Ты что ж это уроки не делаешь? И куда все время таскаешься с новым другом?

Саня отвечал:

— Я уроки делал, когда вы в поликлинику ходили. И вообще, не ваше дело.

— Мое! — сердилась Мария Петровна. — Мне мать поручила за вами смотреть. Вот возьму и напишу ей письмо.