В маленьком кабинете инспектора угрозыска Юрмалы Валеры Преображенского было тесно, не повернуться, и, несмотря на крутившийся вентилятор, стояла ужасная духотища. Верховцев знал Валеру еще по учебе в школе милиции. Близкими друзьями они не были, но поддерживали хорошие отношения. Оба были страстными поклонниками волейбола, активно занимались им в секции и когда-то выступали за одну команду.

Олег внимательно слушал коллегу и то и дело прикладывался к сифону, стоявшему на столе — холодная газировка была как нельзя кстати.

Валера сообщил, что вчера, около полуночи, на пульт пункта централизованной охраны поступил сигнал тревоги. Наряд милиции, прибывший на место происшествия, застал преступника в квартире. Тот, пытаясь скрыться, выпрыгнул в окно со второго этажа и, преследуемый, бросился бежать, но далеко не ушел — на перекрестке улиц Варту и Клейсту попал под колеса проезжавшей мимо легковой машины. Ее владелец, член кооператива «Триада», правил дорожного движения не нарушал. Это произошло метрах в сорока от места преступления. Какое-то время преступник был еще жив, но находился без сознания. Когда подъехала «скорая помощь», было уже поздно — врач констатировал смерть. При осмотре его одежды в карманах обнаружены две связки отмычек, связка ключей, расческа, охотничий нож, три квитанции об отправке посылок в город Нефтеозерск на имя Савчук, бумажник, небольшая сумма денег, месячный проездной билет на электричку от станции Яундубулты до станции Саркандаугава, прочая мелочевка. В квартире, где орудовал преступник, были обнаружены брошенные им две объемистых сумки: в одной, синего цвета, находились небольшой ломик, отмычки, фонарик, кое-какие инструменты, а другая более чем наполовину заполнена вещами. Из надписи на крышке наручных часов марки «Ракета» удалось предположительно установить личность погибшего: Кротких Леонид Сергеевич. Часы подарены ему в марте прошлого года в честь двадцатипятилетия «другом Саней», хотя не исключено, что эта дорогая золотая вещь является краденой. В проездном на электричку фамилия значилась та же — Кротких.

— Запрос о личности этого Кротких мы уже сделали, — продолжал Преображенский. — Знаешь, я, когда узнал подробности этого ЧП на Варту, сразу почему-то подумал — твой клиент. Его проездной меня на такую мысль натолкнул, вспомнил ориентировку, ну и решил вам звякнуть…

— Мой или не мой, будем еще проверять, — сказал Верховцев, — но кое-что любопытное здесь прослеживается. Кстати, удалось установить: преступник действовал в одиночку?

— Я сейчас как раз об этом и хотел, — сказал Преображенский, вытирая платком лицо, на котором проступили мелкие капельки пота, и влажную шею. — Полагаю, он был не один…

— Версия или факты?

— Свидетель нашелся. Видишь ли, когда мы там на месте разбирались, подходит мужик, жилец того дома, интересуется, что, мол, случилось, по какому поводу милиция. Ну, в двух словах объяснили, а он и спрашивает: «Так они что, сбежали, сволочи?» Я ему:

«Почему сволочи?» А он: «Да они мне сразу подозрительными показались. Я перед сном решил папироску на лоджии выкурить, сижу, смотрю вниз — двое у подъезда остановились, о чем-то тихо переговариваются, мне показалось, даже спорили. Незнакомые, молодые — у нас дом маленький, я всех знаю. Один высокий, толстый, в майке с короткими рукавами, другой — коротыш в светлой куртке. У каждого в руке по сумке, сумки большие. Потом оба в подъезд вошли; у меня даже мысль мелькнула: куда, думаю, они с такими сумками направляются и зачем. А что они в квартиру решили залезть, в голову как-то не пришло — обычно вечером да ночью хозяева всегда дома, тем более через пару минут тот битюг в майке вышел из подъезда»…

— Без сумки? — нетерпеливо перебил Верховцев.

— Я тоже поинтересовался, — ответил Преображенский. — Сумки не было. Их обе обнаружили в квартире. Потом, когда мы показали свидетелю труп для опознания, тот без колебаний подтвердил, что это один из двоих, которых он видел с лоджии.

— А второй так больше и не появился? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Верховцев.

— Мы оставили людей, но без результата.

— Странно… — вслух рассуждал Верховцев, — очень странно. Почему он ушел, причем пустой? Поссорились, чего-то не поделили? Или какой-то тактический ход?

— Я тоже понять не могу, — пожал плечами Валера. — А может все просто — наводчик: свое дело сделал и гуд бай!

«Мысль интересная, — про себя отметил Олег. — Надо будет срочно уточнить, как внешне выглядит Лодин».

— А его лица свидетель не разглядел?

— Нет, темновато было. Только отметил, что крупный, массивный и, кажется, белобрысый.

— Это ни о чем не говорит. Он мог казаться крупным по сравнению с сообщником. Какой рост погибшего?

— Сто шестьдесят четыре, — ответил Преображенский. Он открыл ящик письменного стола и вынул два конверта. — Вот, взгляни…

В одном конверте были фотографии преступника, сделанные на месте гибели, в другом, побольше, лежали вещи, изъятые из его карманов. Верховцев внимательно всматривался в снимки трупа, снятые с разных ракурсов: вид сбоку, вид сверху, крупный план лица… Удовольствие, конечно, далеко ниже среднего, не для слабонервных, ну да он и не к таким зрелищам привык, работа…

— Значит, метр с кепкой? — переспросил Олег. — На таком фоне выглядеть Гулливером несложно.

Он принялся за второй конверт. Повертел в руках отмычки: сразу бросилось — изготовлены мастерски, со знанием дела, тут и большим экспертом быть не надо. Проездной билет — действителен до восемнадцатого июля. Яундубулты — Саркандаугава… Яундубулты — Саркандаугава…

— Слышь, Валер, если предположить, что эти типы причастны к кражам в нашем районе, то отчего они вдруг прорезались здесь? Свет неближний, совсем не та степь.

— А черт его знает, — вздохнул Преображенский. — Я об этом думал: разброс действительно приличный, пока не выясним, что за птица угодила под машину, можно только гадать.

— А хозяева квартиры где, выяснил?

— Хозяин, — поправил Преображенский. — Там один человек проживает. В соседней квартире сказали, что вчера утром он уехал куда-то в район, к родне, сегодня вечером собирался вернуться.

«По этому признаку юрмальская кража с нашими не схожа, — подумал Верховцев. — В наших кражах хозяев не было по месяцу, кроме Страздини, но Страздиня — случай особый и возможно совсем из другой оперы».

Ладно, дальше… Посылочные квитанции… Три штуки… В Нефтеозерск…

— Нефтеозерск… Нефтеозерск… Это, кажется, Тюменская область?

— Тюменская, — подтвердил Валера.

И тут Верховцев сделал любопытное открытие — все три посылки были отправлены в один день, — вчера! Догадка, озарившая Олега в следующее мгновение, не на шутку взволновала его, заставила сердце биться учащенней. Он потянулся за сигаретами, но их в кармане не оказалось.

— Валер, дай закурить.

Преображенский протянул ему пачку «Элиты». Олег прикурил и жадно вдохнул порцию табачного дыма, сделал еще пару глубоких затяжек.

— Теперь я, кажется, узнаю, куда девалось краденое из моих квартир, — медленно изрек Верховцев.

— Посылки?!

— Именно. Если я правильно мыслю, в них все уплывало. Или в Нефтеозерск, или еще куда-либо. — Верховцев повернулся к карте Союза, висевшей за его спиной. — Смотри, Нефтеозерск этот, где находится, сущая тьмутаракань, а народ там, должно быть, обитает не бедный, денежный. И буровики, и геологи — этой братии все что угодно сбагрить можно, и с концами!

— Что думаешь делать?

— Позвоню шефу. Посылки наверняка уже в Риге, и, дай-то бог, чтоб не ушли дальше. Первым делом их нужно задержать и протрясти. Протрясти во что бы то ни стало!

Верховцев снял трубку и набрал номер. К счастью, Брагин оказался на месте. Выслушав краткий доклад подчиненного, он отреагировал мгновенно:

— Олег, срочно мчись в Ригу на железнодорожный почтамт! Это шанс, посылки упустить нельзя! Я в прокуратуре все улажу и подъеду. Ты прав, в ящичках может оказаться как раз то, что нам нужно.

— Подкинешь в столицу? — спросил Верховцев, положив трубку.

У Валеры был свой «жигуль», девятка.

— О чем речь…

…Через два часа они с Преображенским снова возвращались в Юрмалу. «Жигуль» плавно катил по прямому широкому шоссе, в салоне негромко звучала музыка. Приятным женским голосом американка итальянского происхождения исполняла шлягер на английском языке. Пела Мадонна. Настроение Верховцева было отменное: его предположение подтвердилось — во всех трех посылках, вскрытых в присутствии понятых на почтамте, оказались вещи, находившиеся в розыске. Часть этих вещей была похищена из квартиры Страздини, часть из другой квартиры на улице Тилта. Удалось выяснить и другие интересные подробности: все три посылки были адресованы на одно имя — Савчук Ирины Дмитриевны, до востребования. Но отделения связи были указаны разные — пятое, седьмое, двенадцатое. Напрашивался вывод, что здесь крылся определенный расчет — три посылки получить враз чересчур приметно, на почте могут запомнить, а одну — совсем другое дело. Кроме того, просмотр сопроводительных документов к посылкам позволил установить, что заполнялись они не одним человеком, хотя обратный адрес был везде одинаков: «Рига, главпочтамт, до востребования. Бочков А. И.» Почерки отправителя были настолько несхожи, что для такого заключения не требовалось даже специальной экспертизы.

Обнаружение краденых вещей было значительным успехом и шагом вперед. Теперь, имея в активе такой козырь, надежды на благополучный исход розыска по данному делу не казались уже столь призрачными, как неделю назад. Да что там неделю, еще вчера-позавчера он, Верховцев, беспомощно блуждал в тумане зыбких версий и неопределенности. Сейчас вместе с Валерой он ехал в Юрмалу, чтобы допросить работников почтового отделения, где были сданы посылки. Они-то должны помнить, кто вчера отправил сразу три штуки — факт неординарный, особенно с учетом существующих ограничений.

— Как ты думаешь, получатель в Нефтеозерске, эта Савчук, — подстава? — прервал размышления Олега Преображенский.

— Не сомневаюсь, — откликнулся Верховцев. — Если у них переправа шла только этим каналом, то будь уверен, они подстраховались на все сто, и ксиву поддельную использовали, и другие нюансы предусмотрели. Тут публика серьезная работает, не из тех, что на пустяках лопухнуться может.

— А что ж они на Варту так облажались, сунулись в охранную квартиру?

— Спроси что-нибудь полегче, — усмехнулся Верховцев. — Был бы я всевидящим оком господним, мои воры уже давно сидели бы за решеткой, а я не сидел бы рядом с тобой…

…На почте, в посылочном отделении было немноголюдно. Олег дождался, когда два посетителя сдадут свои посылки и, улучив момент, подошел к миловидной молоденькой девушке.

— Уголовный розыск. Лейтенант Верховцев, — представился Олег, развернув удостоверение.

В глазах девушки мелькнул некоторый страх — так пугается человек, которому под нос вдруг сунули ужасную ядовитую змею. Ее длинные пушистые ресницы безостановочно захлопали.

— Майга Пакалниеце, — с непреходящей тревогой во взгляде, смущенно пробормотала она. Девушка явно не понимала, что от ее скромной персоны могло понадобиться сотруднику милиции, да еще такого профиля.

— Мне нужно с вами поговорить. Мы можем пройти в соседнюю комнату?

— Да, пожалуйста, там никого нет.

В подсобном помещении, сплошь заставленном посылками и бандеролями, нашлось два стула и они присели.

— Так что вас интересует? — робко спросила девушка, — спрашивайте…

Она по-прежнему держалась напряженно, скованно, словно любую секунду ожидала какого-нибудь подвоха от внезапного визитера. Ее настороженный взгляд напоминал взгляд затравленного зверька; Олега охватило даже чувство жалости к этому хрупкому юному созданию.

— Вы не волнуйтесь, — сказал он, чтобы как-то успокоить ее. — Я полагаю, мои вопросы трудными для вас не будут. Скажите, Майга, вы вчера работали?

— Да.

— А вы не помните случая, когда вчера один человек сдавал сразу три посылки?

— Помню, такое было. Только посылки сдавали двое, они всегда вместе приходят.

— Один невысокий и щупленький, а второй, наоборот, рослый, полный блондин, так?

— Правильно, они, — ответила Майга и лицо ее немного просветлело: вопросы милиционера в самом деле никакой сложности для нее не представляли.

Верховцев, поколебавшись, достал из внутреннего кармана фотографию:

— Посмотрите, пожалуйста, внимательно: нет ли на этом снимке одного из тех двоих?

Майга взяла фотографию, поднесла ее поближе, слегка прищурив глаза.

«Наверное, страдает близорукостью, а очки носить не хочет, фасонит».

Ее лицо тут же помрачнело, видимо, она о чем-то догадалась. Поспешно вернув фотографию, словно та обжигала ей пальцы, девушка упавшим голосом произнесла:

— Да, это один из них, Леней зовут. А что с ним случилось, несчастье?

«Значит точно, Леонид. Леонид Кротких».

— В общем, нехорошая история, — уклончиво ответил Верховцев. — А второго как звали, случайно, не знаете?

— Второго… второго, — напрягая память, стала вспоминать Майга. — Высокий, полный маленького Леней называл, это точно, а тот его… постойте… нет, по имени вроде никогда не слышала во всяком случае, хотя нет, вспомнила! Однажды он, малыш этот, вроде как рассердился, сказал: «Финик, ты как гвозди бьешь, из-за тебя посылку не примут». И сказал, что у того руки неправильно пришиты, а большой вроде и не обиделся, только вспотел, жуть!

— Финик? — переспросил Олег.

— Да, Финик. Я даже удивилась: такой увалень и Финик. Он скорей на слона похож или на бегемота.

— Майга, если я не ошибаюсь, вы сказали, что они всегда вместе приходили. Они что, часто отправляли посылки?

— Угу, — кивнула девушка. — В последнее время рекордсмены, можно сказать.

— В последнее время? А вы их давно знаете?

— Что вы! Недели три, может, месяц…

— Значит, они не местные?

— Приезжие.

— Это ваше предположение или…

— Этот Леня сам сказал как-то, что они отдыхают здесь дикарями.

— А откуда они, не говорили?

— Откуда-то из Сибири. Они и посылки все туда отправляют.

— Интересно, что же они отправляют? Сейчас ведь жуткие ограничения, ничего-то путного и не вышлешь.

— Вещи, у кооператоров купленные, безделушки всякие, какие-то фотохимикаты… Но вы не думайте, я проверяла… все согласно инструкции, ничего лишнего не было. С нас за это строго спрашивают.

И Майга почему-то смутилась, слегка покраснев, словно ее уличили в чем-то предосудительном.

«Знала бы ты, девочка, что отправляли эти самые „дикари“ — рекордсмены. То, что ты с ними не заодно, и гадать не надо, ясно как божий день, но то, что они тебя мило вокруг пальца обводили — факт. Для них такие фокусы — забава, легкие потешки…»

— Значит, они приходили всегда вдвоем и больше никого с ними не было? — спросил Верховцев, вставая.

— Точно, никого, я бы запомнила, — энергично заверила Майга.

Лицо ее оттаяло, взгляд стал теплее, видимо, она почувствовала, что никакими неприятностями, тем более крупными, визит сотрудника милиции ей не грозит.

— Майга, я вас очень попрошу: если вдруг появится тот высокий, полный, скажем, придет снова посылки сдавать, сообщите, пожалуйста, по этому телефону… — Верховцев записал в блокноте телефон Преображенского, вырвал листок и протянул Майге. — Только сделайте это незаметно. Да, и еще, попытайтесь потянуть время, насколько будет возможно.

— Хорошо, — согласилась девушка. — А это кто, преступник?

— Ну почему уж сразу преступник? — Верховцев не сдержался и улыбнулся, видя, каким серьезным сделалось ее лицо. — Скажем так, человек, который нас интересует. Очень интересует.

«Не придется тебе, девочка, нам звонить, — подумал Олег, выходя из почты на залитую ярким полуденным солнцем улицу. — После вчерашнего уже не появится здесь этот Финик не ныне, не присно, не вовеки веков. Он же не сумасшедший. Я что-то воров сумасшедших до сих пор не встречал. Вот убийцы сумасшедшие попадались, но чтоб сумасшедший вор — не припоминаю…»