Едва наутро Верховцев появился на работе, как его вызвал шеф. Он вынул из пухлой папки бумагу и положил перед Олегом.

— Читай.

Это был ответ на запрос о личности Кротких.

— Стало быть, погибший действительно тот за кого мы его принимали, — вслух рассуждал Верховцев, глазами пробегая сообщение. — Кротких Леонид Сергеевич… так-так… житель Нефтеозерска… судим. Тогда не могу понять, что может быть общего между этим типом и режиссером Свердловской киностудии, если допустить, что я не ошибаюсь в прогнозе относительно ее принадлежности.

— Да, тут что-то не стыкуется, — согласился Брагин. — Хотя, знаешь, в уголовном мире бывают такие поразительные альянсы, что в голову не придет. Помнится интересное дело: директор одного респектабельного отеля организовал в своем заведении настоящий публичный дом, причем по-крупному, с размахом. А главным пособником и правой рукой у него знаешь кто был? Не догадаешься ни за что — гостиничный кочегар! Распоследний пьяница и дебошир, известный в определенных кругах, как дядя Гера. Так представляешь, на суде, спасая шкуру, директор, солидный мужчина с двумя институтами за плечами, стал все валить на дядю Геру. Мол, он все организовал и втянул его в это дело, шантажируя и угрожая физической расправой над членами семьи. Словом, расписал этого пресловутого Геру, как некоего жуткого мафиози, якудзу — ни дать ни взять. Суд в конце концов разобрался, что к чему. Кочегар тот к проституткам имел отношение десятое, разве шлюх для директорских клиентов вербовал через пацанов-подростков, зато в своей кочегарке соорудил целый завод по производству спиртного. Такую аппаратуру смастерил, так процесс поставил: спецы-технологи от изумления на одно место брякнулись. И все под крылышком директора, с высочайшего, так сказать, благословения! Система работала безупречно, деньги текли рекой: они этой эрзац-водкой и ресторан и коммерческий магазин снабжали, да еще и весь район поили.

— Но все-таки попались.

— В общем-то на пустяке — создатель вертепа не может сам оставаться вне порока. Директору приглянулись одна из девиц, работавших по вызову. Ну, стал ее домогаться, принуждать к сожительству, та — наотрез, дошло чуть ли не до изнасилования. Девица взбрыкнулась, заявила… Не знаю, как уж там, но замять дело не удалось, что-то просочилось и подпольный синдикат легендарного отеля «Мажестик», как его звали «центровики», приказал долго жить.

Брагин ладонью пригладил и без того ровный аккуратный ежик на голове.

— Значит, версию о связке Кротких — Рымарь пока не отбрасываем? — спросил Верховцев.

— Дождемся сообщения Лиепиньша, возможно что-то и прояснится. — Шеф прикурил сигарету и методично задвигал карандашами. — Причастность Леонида Кротких к серии наших краж не вызывает сомнений, она очевидна. Очевидно и то, что он действовал не один. Это подтверждает и эпизод в Юрмале.

— Да и судя по объемам похищенного из квартир… — начал Верховцев.

— Все правильно, — остановил его Брагин. — Одному столько упереть сложновато, тут, ясно, помощнички были. И ты, видимо, прав насчет «гастролеров» — очень на то похоже. Надо нам Олег как-то на наводчика выходить, эта сволочь им все как на блюдечке подносит. Ну, боюсь, что мы уже опоздали.

— Почему?

— После вчерашнего они на месте не задержатся, тем более лишившись такого генерала по запорным устройствам. Не думаю, что у них есть равноценный дублер — такой класс даже в той, уголовной среде, нынче редкость, а чаще, как правило, либо «ломовики», либо «форточники». — Шеф помолчал. — Запросы-то мы дали по остальным, но время терять нельзя: брось все и пошерсти с Веней в Юрмалу, попытайся установить личность Финика.

— А версия насчет наводчиков с почты? — озабоченно спросил Верховцев.

— Лодин и Цульский?

Олег кивнул.

— За ними установим наблюдение, но тут я без оптимизма.

— Почему?

— Сам посуди: если кто-то из них и связан с преступниками, то после провала в Юрмале, что он сделает?

— Ляжет на дне!!

— Вот ты и ответил на мой вопрос. А дно есть дно — там и сыро и темно…

…Лицо Вени Изотова излучало нетерпение, чувствовалось, что ему не неймется поделиться новостями.

— Ну, Вениамин, рассказывай, как успехи, что удалось вынюхать?

— Кое-что удалось.

— Не томи, — взмолился Верховцев. — С ног валюсь. Я ведь тоже сегодня пол-Юрмалы от Лиелупе до Майори прочесал, да все без толку.

— В трех местах их опознали!

— Кого их?

— Ну, Кротких этого и Финика.

— И где же?

— В «Вигвамах», в кооперативном кафе «Фокстрот» и…

— У «Старого боцмана»?

— Точно! — удивился Веня. — А откуда ты знаешь?

— Мудрость невелика: он же между «Вигвамом» и «Фокстротом» находится, а бывая там, этот форпост обойти стороной совершенно невозможно. Ну как же, такая достопримечательность!

— Все ясно. Так вот, в «Вигвамах» и в «Фокстроте» Кротких бывал, судя по всему, с Фиником. По крайней мере, барменша «Фокстрота» только увидела фоторобот на Финика, сразу его узнала. А вот «У старого боцмана» с ними однажды был еще и третий.

— Третий? — насторожился Олег.

— Да, швейцар его запомнил и вполне подробно описал.

— Ну?!

— Айн момент.

Изотов явно чувствовал себя именинником. Он нарочито неторопливо налил из графина теплой воды и сделал пару небольших глотков.

— Венька, ты изверг! — Верховцев едва сдержался, чтобы не зарычать на коллегу. — Да говори же…

Когда Изотов закончил перечислять приметы третьего спутника Кротких, Верховцева буквально подбросило вверх невидимой пружиной.

— Да это же Порохов! Тот, что в Сбербанке семнадцать тысяч получил. Точь-в-точь сходится с описаниями кассира, слышь! Вень, а ты не выяснил, там, в «Старом боцмане», эта троица ни с кем не встречалась?

— Увы. Швейцар больше никого с ними не видел, а работники зала их просто не запомнили.

— Странно…

— Действительно странно, если учесть, что, по словам того же швейцара, они побывали там раз шесть-семь. Хотя с другой стороны, зал в «Боцмане» огромный и всегда битком — в таком балагане всех не разглядишь, не запомнишь.

— А швейцар не сказал, когда они были там в последний раз?

— Недавно. Позавчера.

— Позавчера говоришь? Это же день гибели Кротких. Они были втроем?

— Нет, в тот раз Порохова не было.

— Это точно? — переспросил Верховцев.

Швейцар утверждал категорически.

— Слушай, Вень, да твой швейцар просто клад. Такая память, столько сведений — ему бы у нас работать.

— Олег, что у тебя за замашки, ты б, будь твоя воля, пол-общепита бы к нам переманил. Нет, тут не тот вариант — того типа в наши ряды на узде не затащишь. Что ни говори, он там на месте стоит. Крепко, незыблемо, на века, как Александрийский столп перед Зимним…

Верховцев тоже выпил воды и, заложив руки за спину, возбужденный, стал прохаживаться по кабинету.

— А в какое время они посетили позавчера ресторан?

— Вечером. Ушли около одиннадцати. Тепленькие…

— Интересно все-таки получается, — Олег остановился напротив Изотова. — Около одиннадцати они еще были в ресторане, налегке, а без пятнадцати двенадцать Кротких уже залез в квартиру, причем с полной воровской экипировкой, но самое любопытное, в средней степени алкогольного опьянения. Что-то тут не сходится.

— Почему? Ведь мы исходим из того, что они обитали в том районе, где-то поблизости от ресторана и улицы Варту, а раз так, то все просто: зашли домой после ресторана, взяли что надо — и в бой! Делов-то…

— Кстати, ты в квартирном бюро побывал?

— Был, наводил справки, через него интересующие нас граждане не проходили.

— Понимаешь, Веня, — потирая подбородок, сказал Верховцев. — Все вроде бы ничего, но меня смущает одна деталь: Кротких, вне сомнений, вор квалифицированный, настоящий ас. Те замки, что он на Саркандаугаве разделывал, да и в Юрмале, простыми не назовешь, а одним «сезамом» двери, знаешь, только в сказках открывают. Такие, как он, свою тонкую работу в абсолютной трезвости вершат. С хмельной головой, с трясуном, не чувствуя пальчиков, много не наковыряешь, а наш герой в этом смысле действовал вопреки всем канонам…

Зазвонил внутренний телефон. Олег поднял трубку, на проводе был Брагин.

— Верховцев, зайди ко мне.

— Слушаюсь, товарищ майор.

— Изотов еще не вернулся?

— Вернулся. Он у меня.

— Отлично, зайдите оба.

Выслушав доклады подчиненных, шеф сказал:

— Пришел ответ на запрос по гражданке Савчук, познакомьтесь.

Сообщение гласило, что паспорт на имя Савчук Ирины Дмитриевны, по которому получали посылки в Нефтеозерске (далее шли данные документа), был утерян этой гражданкой, либо похищен у нее в аэропорту Ижевска в апреле позапрошлого года при невыясненных обстоятельствах. Указанная гражданка уже три месяца и по настоящий момент находится в составе геологической экспедиции в Хабаровском крае.

— Значит, как мы и думали, — Верховцев поднял голову. — Посылки получали на «липу».

— А тут иначе и быть не могло, — сказал Брагин. — Теперь остается на дурную удачу уповать — вдруг все-таки эта псевдосавчук заявится за свежим товарчиком. Хотя я в такие подарки откровенно не верю.

На столе шефа заголосил телефон: звонки короткие, плотные — междугородка.

— Брагин слушает. А-а, Рудик, добрый вечер. — Шеф повернулся к Верховцеву и показал знаком, мол, возьми трубку параллельного прослушивания. — Ну, как дела?

Диалог был следующий:

Лиепиньш: Дела, Вадим Юрьевич, у меня такие: Рымаря я разыскал. Записная книжка действительно его. (Шеф подмигнул Верховцеву — молодец!) Он меня очень благодарил, говорил, что в ней много ценных для него записей и адресов. Ни с какой Страздиней он не знаком и как могла книжка оказаться в ее квартире, не имеет ни малейшего представления.

Брагин: А он знает, при каких обстоятельствах она у него пропала?

Лиепиньш: Предположительно. Говорит, что либо потерял в ресторане, либо в такси, когда из ресторана возвращался в гостиницу.

Брагин: Что за ресторан?

Лиепиньш: Юрмальский, «У старого боцмана». (Шеф выразительно посмотрел на Верховцева). Они там отмечали с группой окончание съемок фильма, разрядились. Но он точно помнит, что в ресторане ее доставал и сделал в ней запись.

Брагин: Какого числа это было?

Лиепиньш: Пятого. А на следующий день, шестого, Рымарь улетел домой.

Брагин: Значит, ты считаешь, он к нашему делу не причастен?

Лиепиньш: Абсолютно уверен, Вадим Юрьевич.

Брагин (подумав): Рудик, тебе допзадание. Раз ты уж там, доберись до Нефтеозерска, это час лету, выясни все, что возможно, по Кротких. Попытайся установить его связи, зайди на последнее место работы, переговори с матерью. Очень важно, когда он уехал из Нефтеозерска, с кем, чем мотивировал отъезд. Ясно?

Лиепиньш: Так точно.

Брагин: И еще, насчет Савчук. Там посылки получали по утерянному паспорту. Пусть коллеги будут начеку — а вдруг проклюнется наша мадам. Порасспрашивай там в почтовых отделениях, может, за какую-то ниточку ухватишься. У тебя все?

Лиепиньш: Да вроде все.

Брагин: Тогда ждем вестей из Нефтеозерска. Желаю успеха. Ну, бывай…

Шеф положил трубку, с удовольствием, до хруста костей, потянулся.

— Выходит, кинорежиссера они подставили, чтобы выиграть время. Спрашивается зачем? Почуяли, что попали в цейтнот? Наверное, а потому использовали любой шанс, чтобы сбить нас со следа. Ход-то самый примитивный, паршивый ход. Но рассчитали, сволочи, точно — знали, что все равно проверять будем. И все же, не дает мне покоя, ребята, юрмальская кража. Какая-то она… ну, не логичная.

Поясните, товарищ майор.

— Мы исходим из того, что преступников, причастных к кражам, по крайней мере трое, а тут в квартиру один и тот пьяный, второй перед самым делом куда-то слинял. Это раз. Второе, если допустить, что Кротких, по версии Верховцева, в нашем районе «наводил» на объекты кто-то из почты, то с этой кражей их связь никак не прослеживается, совсем другой огород. Теперь — Порохов: к краже у Страздини он, безусловно, причастен, в Юрмале с Кротких и Фиником, личность которого до сих пор не установлена, его видели, но в последнем эпизоде он не проявился. Какое отношение Порохов имеет к тем двум — тоже вопрос, непонятно.

— А может, этого Кротких просто нанимали разные группы? — предложил Веня.

— Не думаю. Кротких, Финик, Порохов — звенья одной цепи, это очевидно. А вот кто у них кто в этой связке, до конца пока не ясно. Поработайте еще в Юрмале, нам позарез нужно знать, где и у кого они остановились. Или останавливались.

Когда Верховцев и Изотов уже собирались покинуть кабинет начальника, принесли ответ на запрос в Москву. Из сообщения следовало, что гражданин Порохов Петр Ефимович, тысяча девятьсот сорок девятого года рождения, умер четыре года назад и почивает вековечным сном на Загородном кладбище города Владимира.

— Новое дело, — тяжело вздохнул Брагин, убирая бумажку в папку. — Покойнички уже и вклады получают. Интересно, зачем им такие деньги в загробном мире, от грехов откупаться, что ли?