— Ах ты, змий! ах ты, гадь подкаменная! — Хлыст Маджуха удар за ударом обрушивался на спину и плечи Форта. Порой незадачливому кибер-пилоту стратегического космофлота доставалось и по голове, но Форт, сидевший перед помостом по-ньягонски, успел закинуть вверх просторный плотный жилет, согнуться и спрятать лицо между скрещенными руками — раньше, чем туанский хлыст выбросил гибкое стрекало.
Кожа прочная, сама армируется изнутри какими-то непостижимыми спиралями, но пока ростковый слой заменит размозжённые биопроцессоры, появятся диковинные синяки голубого цвета. Имея обширную практику избиений эйджи, аламбукцы знают, как выглядят кровоподтёки у рабов. Возникнут вопросы, а ответов-то и нет. Поэтому не стоит подставлять хлысту открытые части тела. Счастье, что шляпу-«эриданку» не отняли — видимо, боялись с головным убором взять на себя часть порчи от посланца Ониго. Прекрасен обычай носить что-нибудь на тыкве!
Маджух хлестал со всей злостью разочарованного человека, которого обманул призрак давней любви. Форт старался вскрикивать и дёргаться как можно натуральней, чтобы Маджух хоть немного утешился и не догадался, что с тем же успехом он мог бы лупцевать по камню.
«Полегче, приятель! так ты мне кожу рассечёшь!»
— А ещё моим сыном прикидывался! в доверие втёрся! — попрекал с помоста Папа Мусултын.
« Вот жалость! только-только в образ вжился, и тут нелёгкая Мантыха принесла. Ну почему старый предатель не издох в пещере со страху?!. Как бы меня из почётного зиндана не переселили в рядовую каталажку. Если там не будет сетевых радиоточек, я не смогу управлять дистантами...»
— Зурек, не врёт ли твой доносчик? — Маджух устал стегать, остановился перевести дух.
— Ни-ни. — Зурек потрепал по плешивой башке Мантыха, что сидел ни жив ни мёртв. — Он из самых никчёмных людишек, но мне верен. Видишь, пришёл и голову свою принёс в залог того, что донос истинный. Знает, что жизнью ответит за ложь, — но таки явился. Обмана нет!
— Нисколько не лгу, великие господа, государи мои! — Мантых в знак искренности ловко припал к полу из положения сидя. — Режьте шею старику, если что не так!
— Что ж ты, чучело тряпочное, не снял для нас Раха, если в лицо его знаешь и он бывает у тебя?! — шагнул к нему Маджух, для острастки свистнув в воздухе хлыстом.
— Чего-с? — захлопал Мантых глазами. — Откудова снять?.. он нешто висел?..
— Родич, вам гнев зрение застит. Это ведь троглодит, в дерьме родился, дыре молился, соплёй подпоясывался. Каких знаний вы от него хотите? Он считает, что оптоэлектронные устройства душу вынимают, в руки их не возьмёт.
— Зурек, он на твоих землях живёт, ты его князь. Почему он не донёс тебе, что у него бывает Pax?
Мантых затрясся, чуя сердцем, что его могут прихлопнуть как мокрицу, но Быстрый был справедлив к пещерным подданным.
— Родич, он потому и жив, что одним про других не доносит. Своя шкура дороже, чем наша вражда и счёты с градскими.
— Нашли о чём препираться, — сурово одёрнул их Папа. — О другом бы озаботились, два дурня! Где сам Pax?! Мы тут расслабились, патрули отозвали, посты сняли, а этот кот-людоед тем временем по вентиляции к нам пробирается!
Форт, поняв, что сановным Окуркам стало не до него, разогнулся и расправил жилет, проговорив вполголоса:
— Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш ходит, как рыкающий лев, ища, кого сожрать...
— Заткнись, гадь! — размахнулся Маджух, но не ударил. — Будешь ты нам Раха выкликать, оборотень корноухий!..
— То-то Ониго молчит, с ответом не торопится, — цедил Папа, исподлобья озирая сборище из двух родственников, троглодита и инородца. — Он там, поди, по циновкам катается, давясь от смеха, — вот и некогда ответить! Подсунул нам подменыша и рад-радёшенек.
— Кто подсунул-то? — взъярился Зурек. — Он ли?! Вспомни, кто нас обморочил, с ума свёл и обманку всучил!
— Дука! — Папа встрепенулся, чуть не подпрыгнув над бисерной плетёнкой от ввинтившейся в сердце обиды. — Он, злыдня ядовитая! Сорок мириадов сгрёб за ничего, за пустышку! Вызвать его немедленно сюда. И пусть денежки прихватит — под роспись казначею сдаст, крина в крину.
— Моментом. — Зурек отступил к стене и негромко стал отдавать распоряжения по мобику.
— Было у меня сомнение... — выдавил Маджух, поигрывая хлыстом, но желание вбить эйджи по уши в пол иссякло.
— Почему молчал? зачем вслух не сказал? — напустился на него Мусултын.
— С самого начала и сказал, да ты на своём настоял. Заладил: «Он это, он, и все его повадки!» — где уж меня слушать? А всё это было — притворство, лицедейство. Я и сам поверил... — зверем взглянул он на Форта.
— Говори теперь.
— Их было двое — этот, под фамилией Кермак, и его раб. Раб исчез, но сперва заглянул в гостиницу, забрал багаж и передал от хозяина: «В номере воняет — пропылесосить и вымыть со щёлочью».
— Да-а, Pax всегда был на запахи чуток!
— Когда пришли мои криминалисты, было прибрано начисто — ни волос, ни отпечатков, ни чешуек с кожи. А номер оказался с хитростями... из него вело два тайных лаза.
— Гостиничных взять и пытать, всё выведать!
— И пытать не понадобилось, только пригрозить. Они ни при чём. Лазы оборудованы давно, кто-то ещё раньше позаботился устроить базу. Думаю, таких номеров в Аламбуке несколько — Pax их менял, когда здесь поселялся; на дела ходил по трубам.
— Есть, есть у него сообщники в городе! — С жестокой решимостью Папа упёр в помост сжатый кулак. — Я эту измену выжгу. Такими казнями буду казнить, каких и Шуламанга не выдумывал. Зурек! Торопыга ты наш, Быстрый — поспешил билеты на попойку разослать; как мы теперь оправдаемся, а? Ведь если этого, — Мусултын показал на Форта, — вращать квадратной рамой, что люди скажут? «Какая ж это месть? Это подстава!» Ты первый и скажешь. Мы по твоей милости, племянник, стольких пригласили, что поясница переломится всем кланяться и извиняться за напрасно причинённое беспокойство. Обнадёжили, похвалились, даже за деньги пленника показывали — а это был не Pax! O-o-o, Звезда на меня, что за бесчестие?! Из-за гундосого Дуки мне позор и насмешки принимать! Осрамились на весь Аламбук, на все удалые нейтральные территории!! Давай, Зурек, решай теперь, как отмываться будем.
— Извинение напишем и разошлём, — насуплено буркнул Зурек.
— Диктуй, Быстрый, — ехидно напомнил Маджух. Зуреку было нечем крыть.
— Положим, разошлёшь ты покаянную маляву, — продолжал Папа. — А с этим что прикажешь делать? — вновь его перст указал на Форта. — Казнить? да ни один кат, будь он четырежды садист, не подскажет, какая кара утолит меня. Восемь раз умереть — ему будет мало!
— Мотаси Мусултын, — вежливо и осторожно начал Форт, поняв, что пора брать процесс в свои руки, — зачем же сразу казнить? Мы могли бы цивилизованно договориться.
Все онемели, слыша этакие речи из уст восьмикратно обречённого. Форт воспользовался их немотой.
— Скажем, потребовать за меня выкуп.
«Псю вам, а не мои деньги. Ониго нас послал — пусть он и платит. Ну, даже если не послал, если сами вызвались — я у него на службе, в штате, состою на довольствии».
— Град не выкупает похищенных намеренно — но я в эту категорию не попадаю.
— Да кто ты есть, чтоб за тебя выкуп брать? — с презрением обратился к нему Папа. — Ты наёмник!
— Шпион! — без сомнений промолвил Зурек.
— Он... это... — сдавленно заговорил Мантых и умолк, едва все взглянули на него.
— Что «это»?!
— Pax называл его должность...
— Вот как? занятно. — Маджух присел на корточки рядом с вождём троглодитов. — Ну-ка, расскажи нам. Ты старик правдивый, а за правду Папа щедро награждает.
— Pax... он... мастер по свинкам! — выпалил Мантых, собравшись с духом.
— Мастер по свинкам? Рах-то?!.. Людей давить он мастер, а свинок только в тушёном виде принимает.
— Не Pax!.. Он! — Форту надоело, что в него тычут пальцем даже троглодиты, но ничего не поделаешь, приходилось терпеть. — Про свиные копыта расспрашивал.
— Копыта?
— Почтенный старец заблуждается, — поправил Форт. — Копыта — у наших свиней; у ваших — когти.
— Верно, копыта. — Маджух по-новому пригляделся к Форту. — Папа, помнишь, когда мы были на Гемере, нам показывали свинок эйджи — на копытах, здоровенные и голые, мокрый нос в виде розетки...
— Некогда мне было ходить по свинарникам на скурсию.
— Экскурсию.
— Законопатил вконец ты своей ерундицией!
— Эрудицией. Значит, специалист?
— Эксперт.
— Оба мастера по-иностранному болтать. Маджух, бери его в застенок и беседуйте там те-те-те на басурманских языках.
— Тет-а-тет. То есть ты — зоолог?
— Заолух! сказал — уводи к себе, и чтобы через час принёс мне сводку на него.
— Папа, не сердись, а выслушай. Ведь пленник не простой. — Пропустив команды Мусултына поверх длинных ушей, Маджух ковырял пол кончиком стрекала. — Зачем Раху разгуливать по пещерам у периметра с зоологом? это раз. Два — шпион или попка-дурак, но попался он случайно и может быть выкуплен. Три — убийства совершал не он, и по правде удальцов подлежит не казни, а телесному наказанию, штрафу и рабству за тайный въезд с неизвестными намерениями. Но я бы начал с разбирательства о том, почему он таскался с Рахом.
— Да, спецов и экспертов выкупают дорого. — Зурек стряхнул с лица угрюмую гримасу. Появился шанс извлечь из доноса Мантыха хоть какой-то навар. — Тому год назад я за тридцать восемь мириадов продал одного чудика-эйджи какому-то институту... название длинное, я позабыл. Поймали его в моих землях. Думали, лазутчик; приготовились пытать, а он талдычил, что он-де не разведчик, а эксперт по начертаниям букв.
— Ого! и такие есть?
— Оказалось, есть. Проверили — он правду говорит. Фотографировал матерные заклинания на стенах, сличал, чем и как накарябаны. Эксперты всякие бывают!
— Каких только безумств нет у Рослых! — подивился Папа. — И за кривые буквы на стене им деньги платят, потом выкупают... Неслыханная профессия!
— Продать успеем; он ещё не назвал свой институт. — Похоже, Маджух всерьёз увлёкся расследованием.
«Сейчас я назову, и вы позвоните туда. Прямиком Джомару. Войны не обещаю, но ювелирная хирургическая операция с участием спецназа будет. Вас попросят обождать недельки три. Собрать деньги, долететь, выйти на контакт, получить гарантии — на это нужно время. А потом они высадятся, забыв постучаться. Мне как вольному шкиперу каюк, но и вам не поздоровится. Но хочу ли я этого? Ни боже мой. Поэтому продолжим играть в жмурки. Твой ход, Маджух. Ты же не проверил, тот ли я, кем называюсь!»
— ...и институт ли это. А то у свиного эксперта странные знакомства — рабынь покупает, передаёт неведомо кому... Может, он из биологии знает лишь то, как детей делают. Вызову-ка я докторишку — пусть он с нашим гостем о науке побеседует.
«Выручай, Яримицу, — взмолился Форт, разворачивая сведения из архивов серии WSEY. — Плохо я на тебя глядел, но получилось, что и ты человек нужный».
Диагноз, выставленный докторишкой, Форт подслушал, включив на максимум проникающие системы восприятия, даже сканер. Бандитский лекарь отчитывался Венцу в соседней зале — понадобилось отследить, куда они свернут от двери, далеко ли остановятся, и постоянно ловить все голоса, звучащие за стеной.
— Он не медик. По-моему, даже не ветеринар.
— Но, как я понял, разбирается в животных и во всякой требушине.
— Постольку поскольку. У него другая специализация, на уровне исследований, а не повседневной практики. Видимо, его профиль — молекулярная биология, фармакохимия... или генетика. В Аламбуке нет спецов такого рода.
— Досадно. Однако твоя консультация нам на руку. Теперь ясно, как его разрабатывать. Да, я слушаю... — безликий объёмный силуэт Маджуха чуть наклонился, прислушиваясь к говору «пуговки» мобика в ухе. — Что?!.. Когда заметили?.. Сколько? Полторы восьмёрки, так... И-ти-ти-ти... Зайран, вели послать туда мальцов с ручными ракетами. Выдать им по три-четыре выстрела на рыло, дольше они не проживут. Да по горсти порошка, чтоб не сдрейфили.
— Случилось что-нибудь? — на полшага придвинулся лекарь.
— Не твоя забота. Слышал приказ? Держаться ближе к кораблям, быть готовым к отлёту. Ступай!
В Зал Бородатого Бубна Маджух вернулся поспешно, весьма озабоченный, и сразу направился к Папе.
«Шепчите, не шепчите — я вас слышу!»
— Зайран звонил. Градские высаживают с платформы артиллерийский батальон — шесть залповых установок, шесть бластеров в капонирах. Сапёры делают им позицию, ладят установки защитного поля. Это в двадцати верстах к северо-западу. На юге тоже появились тяжело гружённые платформы.
— Раньше они себе такого не позволяли. — Папа поёрзал на плетёнке. — Похоже, нас обкладывают...
«Что происходит? что замышляют градские?» — терялся в догадках Форт. Чего бы он ни желал Аламбуку, ему не улыбалось оказаться иод обстрелом заодно со всеми.
— Ну, эксперт, — гораздо громче и бодрей заговорил Маджух, — экзамен по профессии ты выдержал. Твои шансы на выкуп возросли. Будешь умно себя вести — останешься жив.
— Дука Подвальный просит принять его! — объявил охранник.
— А, вот и главный виновник пожаловал. — Папа угрожающе надулся. — Пусть войдёт!
Сегодня Дука важничал куда меньше. В нём открылись запасы гибкости; спина его научилась быть согбенной, ноги подкосились в коленях, а уши обвисли, будто из них вынули хрящевую основу.
— Дука, ты что мне продал?! — загремел Мусултын. — Это — не Pax!! Вот честный свидетель, он разоблачил обман!
— Папа, не мой обман! — вскричал Дука. — Мне указал на корноухого лазутчик, раньше за ним промашек не бывало.
— Гнус подвальный и лживая пся твой лазутчик! Старикашка пещерный, тупой и неграмотный — и тот умней твоей гуляй-рванины. Не сам взялся ловить, а поступил как следует — Окуркам своевременно донёс и низко поклонился. Вот бы и тебе так сделать! Но нет, ты всех умней, ты операцию тайком от нас спланировал — и всё прогадил! Ишь, какой стратег великий! Потолок корягами подпёрт, под кроватью лужа с викусами, по углам трупоядки квакают — а он, мудрейший, взялся Духа изловить!.. Троглодиты возгордились: «Мы-де горожане!» Одно название, что городской отсёлок, — как жил ты в яме, таким и остался. Ты меня злонамеренно обманул, Дука! Всех вас в Кабельной Ветви пороть надо, хвосты отчекрыжить нам на штандарт, — Мусултын кивнул на бубен с бородой, — и стель отрезать — поживёте без воды и света, вам в самый раз! не привыкать пещерным-то червям!
«Значит, не икона, а хоругвь, — смекнул Форт. — Прямо-таки орифламма. Они с бубном в бой ходят — двуносым божеством врагов пугают».
— Твои, Папа, слова для нас очень обидны! — Голос Дуки стал визглив; гордыню он ещё не растратил и решил предъявить её остатки. — Мы, Звезда с нами, таких облыжных слов не заслужили! Мой недоросль провинился, но не я! и не бойцы мои!
— Нечего отпираться! Продал мне вместо важного человека насекомое без имени — и ещё хорохоришься! Подавай деньги обратно!
— Как же это? Я для тебя искренне старался, двух бойцов потерял, лично по ходам бегал — и за это мне никакого возмещения?!
Чем громче они говорили, тем больше Форт чувствовал себя громадным человеком среди маёвки злобных котов. А кто к котам относится серьёзно? Так и подмывало шикнуть на них: «Брысь!», чтоб поглядеть, как они молниями метнутся наутёк, словно облитые ведром воды.
— Папа, здесь дело сложное! Малый-то мой видел этого мелкоглазого в Эрке, в жилете Унгела!.. а кто из корноухих имеет право его носить? один Pax! Допроси этого верзилу — как так вышло?!
— В жилете Унгела? — поразился Маджух. — Да чтобы старейшина нао позволил чужому напялить клановый жилет?.. Дука, понимай, что говоришь!
— Кто это сказал — в моих руках, он головой отвечает.
Маджух обратился к Форту:
— Эксперт, ты надевал жилет с узорами?
«Встречу Раха — не знаю, что с ним сделаю! Вот кто змий подкаменный! Ах, поганец, — ведь он из меня своего двойника слепил! Стрижку, наряд — всё предусмотрел!..»
— Было такое.
— И зачем ты эту глупость совершил?
— Pax дал поносить. Я считал — это подарок...
— Это смертный приговор, а не подарок! — Теперь за Форта взялся прозревший Папа. — О чём ты думал, олень безрогий?! Остолоп ты, дурь непокрытая, бревно в перьях, идиот трёхъярусный!
«И это всё — обо мне. Так оно и есть. Рахом наряжали, а я только улыбался, будто повредившийся в уме».
— Игрун, мать твою за хвост! Если не вникаешь, до чего ты доигрался, хоть сейчас врубись — Pax тебя подставил, как полено под колун! Ещё ночка — и вместо Раха в раму!
— Ну, я так полагал, что быть вашим сыном безопасней.
— Как видишь, не всегда!
— Если Pax дал ему жилет, — рассудил Маджух, — то исключительно по сговору со старшими из нао. Похоже, тут и Золотой Луч замешан, начальник Раха. Ониго и старейшина Унгела в дружбе; они-то вместе и состряпали затею с ряженым. Да, не иначе! а купился на неё Дукин агент.
— Должно быть, так! Колдун-полковник — мастак двойников создавать, — согласился Зурек.
— Что ж, эксперт, ты почти реабилитирован; можно предлагать тебя на выкуп. — Улыбка Маджуха показалась Форту фальшивой.
«Ох, ушастики, а ведь у вас множатся проблемы. На душе скверно, не правда ли? Что же творится наверху?.. Ракеты и орудия установлены на северо-западе. Похоже, что Ониго получил сведения от Раха. Выходит, Pax уцелел?.. В чём состоит моя задача? выжить при обстреле. Парни, почему бы не вернуть меня в зиндан? это превосходное бомбоубежище».
— Я ведь, Папа, часть премии уже вложил в дела... — заюлил Дука, подъезжая издалека. — При мне двадцать семь мириадов, остальные разошлись. Отсрочить бы выплату...
— Можно, — величаво снизошёл Мусултын. — Неделю обожду без процентов, далее по счётчику, как полагается.
— Продавать експерта будете — дай вам Звезда жирной прибыли. Однако ж в этом и моя заслуга есть. Не простишь ли мне за корноухого мириадов шесть... пять?
— Два прощу, не больше.
— А за то, что я Раха утопил? — хитренько сощурился Дука.
— Где?! когда?! — Дёрнуло всех, даже Форт невольно оглянулся.
— Там же, где взял этого, — в Низкой пещере. — Дука расплылся в улыбке. — Он в колодец ушёл, а там — завал! Так и не всплыл. Мои парни выждали, сколько патронов хватало, плюс час для страховки. Шмак ему!
— Маджух, готовь дайверов, — тотчас скомандовал Мусултын. — Пусть достают тело. Выложим на леднике, затем в клановом склепе схороним. Дука, что бы тебе раньше не сказать об этом?.. Мы б его живьём схватили! Ладно, хоть труп народу предъявим. Ох, глядишь, хоть сколько-нибудь от позора уйдём!
Однако Маджух не спешил браться за мобик. Он смотрел на Форта.
— А ты почему в воде не скрылся?
— Что я, умалишённый — в неразведанный сифон бросаться, где глубина за две сотки саженей? Может, я авантюрист, но не настолько.
— Папа, посылать аквалангистов незачем, — обернулся Маджух к Мусултыну. — Pax ушёл живым, сифон пуст.
— Как ты это отсюда разглядел?
— Головой. Снаряжение было на двоих, Pax взял двойной запас воздуха. И всё-таки вы — троглодиты, — покосился он на Дуку. — Такой простой вещи не понять!..
Дука готов был в бездну провалиться от досады.
— Зато я знаю, что експерт в городе проделывал!
— Профукал ты Раха. Сдай деньги и уматывай. Больше поблажек не будет.
— Он чего-то вынюхивал! Ходил везде и всюду!
— Без тебя допросим. Выйди вон, там казначей ждёт. Когда Дука покинул зал бубна, обещая себе выпороть Удюка Лишая так, чтоб кожа клочьями свисала, Окурки обменялись вопросительным взглядами.
— Задачка-то не решена, — разомкнул уста Зурек. — Надо замазать, что у нас нет Раха. Этого, — опустил он глаза на Мантыха, — убить, что ли?.. Ведь проболтается. Слишком много он тут слышал.
Мантых со слезами стал целовать его обувь, бормоча что-то о многолетней службе, помиловании и строжайшем неразглашении.
— Или язык ему вырвать? — немного смягчился Зурек.
— Засунь на недельку в зиндан, — посоветовал Папа. — Посидит, прочувствует... Грешно верных пристебаев гробить! Вдобавок от меня ему обещана награда. Увести! Венец, забирай эксперта и иди в другую нору; здесь летучий совет будет.
— Эксперт, а поведай-ка мне, что ты высматривал в городе, — завёл Маджух долгий разговор, когда они с Фортом уединились в боковушке, — и чем вместе с Рахом занимался...
Капитан «Леди Гилфорд», широкоплечий боцман и двое крепких матросов вошли в номер Борина Хау так запросто, будто ввалились в один из баров, которыми славилась Исса.
«Мог бы и по связи доложить, что погрузка окончена и пора домой», — с неудовольствием подумал Борин, кое-как подлечившийся инъекциями и пилюлями после излишеств аламбукского гостеприимства. Таких яств, наркотиков и девочек дома не сыщешь; как тут не отвязаться, не позабыть о надоевшей морали?..
Ночи, проведённые в гостях у доброго Папы, вспоминались ему как сплошной кутёж. Эротические танцы перемежались с певчим хором недорослей, зеркальным залом и бурлящим ароматическим бассейном, где в свечении подводных ламп плескались русалки. Да, ещё забава с гравитором. Борин угорал от хохота, поворачивая туда-сюда регулятор и глядя, как девки с обалделым видом воспаряли над полом, по-лягушачьи нелепо размахивая конечностями, а их волосы развевались облаками. От потолка — к полу, влево — вправо, с визгом, сцепляясь в клубок! И прочие увеселения, коих не счесть.
Разумеется, «Леди Гилфорд» не могла возвращаться порожняком. Для космического транспорта пустые трюмы — разорение. С капитаном поджидал фрахта и Борин, остывая в гостинице на Иссе после бурных ночек на планете.
— Грузы приняты? — спросил он.
— Смотрите, сияет — как с иголочки, — неуместно заметил боцман.
— Как с иглы, — отрубил капитан. — Борин, вы телевизор смотрите?
— Нет; а что?
— Ньягонская дама была права. — Капитан выглядел строго и напряжённо, видимое спокойствие давалось ему с трудом. — По TV выступила Дорис Гурден, навигатор со «Звёздного Флага». Она была в рабстве — в Аламбуке, у ваших дружков. А вы... — Капитан зубами сжал готовую вырваться фразу, но заменил её более гладкой. — Выдали её и ещё восемьдесят землян рабовладельцам, когда люди хотели передать через вас весть о себе. Это правда?
— Ка... кая Дорис? Капитан, это провокация ньягонских спецслужб. — Сознавая, что стряслось нечто катастрофическое, Борин тем не менее искал нужный тон для беседы. — Они хотят опорочить «Всеобщее Помилование» и ради этого пойдут на подлог, на фабрикацию фальшивок... на что угодно! Вас обманывают.
— Чёрта с два, Хау. — Капитан почти рычал. — Я лично знаю Дорис! Это она. Вы на моём судне возили оружие пиратам. Как я после этого войду в капитанский клуб?! Чтобы про меня говорили, что я снабжаю тех, кто захватывает наших женщин, косменов с гражданских судов?..
— Господин капитан, стоит ли вам объясняться с гадиной? — почтительно спросил боцман. — Разрешите, мы потолкуем с ним по-своему. Он людских слов не понимает, от всего отбрешется — тут надо вручную.
— Да, боцман. Приступайте.
Борин отлично знал, как космены относятся к пиратам и к их пособникам, поэтому закричал раньше, чем люди с «Леди Гилфорд» занялись тем, ради чего пришли.
Трое в небесно-синей форме, идущие по коридору гостиницы, услышали вдалеке истошные крики и звуки, напоминающие удары по плотной кожаной подушке.
— Кажется, это линчуют мистера Хау, — с воодушевлением отметил Малах Киричек. — Поспешим, а то нам не достанется.
В номере они застали безупречного капитана — на мундире ни складочки лишней — и матросов с боцманом, стоящих вокруг скорчившейся на полу, стонущей и всхлипывающей фигуры.
— Он собирался сбежать, — ответил капитан на обращённые к нему взгляды сотрудников Гэлп. — Мы как раз проходили мимо, решили исполнить свой гражданский долг и пресекли попытку к бегству.
— Благодарю вас, кэптен, — козырнул Малах. — Я обязательно отмечу в рапорте вашу активную помощь международным органам правопорядка. Вы — Борин Хау? — обратился он к лежащему.
Тот подобрал кровавые слюни и ответил более протяжным стоном.
— Вы арестованы Галактической Полицией на нейтральной территории как подозреваемый в сотрудничестве с пиратами. Следуйте за нами.
— Погоди, эксперт!.. — Маджух осёкся. Его вниманием овладела «пуговка» в ухе; он слушал её, как тихо помешанный слушает голоса в своей голове. — Говори, Ахлай, и побыстрей.
Форт обрадовался перерыву в затянувшейся беседе, потому что устал от собственного путаного вранья и не знал, как привести всю ложь к единому знаменателю. Чтобы окончательно не завраться, он прописал главные пункты той галиматьи, что скармливал Венцу, в отдельных окнах и теперь сравнивал их, отыскивая противоречия.
Маджух почти не прерывал Ахлая, лишь изредка спрашивая: «Когда?», «Кто именно?», «А что делает Бармак?» Закончил он словами: «И не надо, я сам доложу», — после чего тяжко, недоверчиво уставился на Форта:
— Твоя покупка нашлась. Но лучше бы она сгинула. Что Pax говорил о ней? для чего она предназначалась?
— Я же сказал — ничего не знаю, — искренне повторил Форт. — Я здесь впервые, с порядками не знаком. Чтобы понять чужую жизнь до тонкостей, мало выучить иностранный язык. Раху взбрело в голову купить женщину. Значит, решил я, он давно её присмотрел, и вот выпал случай тайком от начальства обзавестись подружкой. И какая разница, где её содержать — на Иссе или тут?
— Да, ты воистину олень. Pax не признаёт женщин эйджи.
— Я не вникал в его пристрастия.
— Он беседовал при тебе с этой Коел?.. Впрочем, неважно. Пошли; кое-что ты должен повторить при Папе.
Мусултын как раз распустил боевых капитанов после краткого совещания, проходившего в обстановке строгой секретности. Одетые в кожу вооружённые удальцы выходили из приёмной залы, переговариваясь жарко и сердито. Братец Кумбаси, шедший среди них, как свой, ощерился на Форта и плюнул в него:
— Тьфу, свинячий подделок!
— Я отдал парням приказ грузить боеприпасы под завязку, сколько влезет в оружейные камеры, — сказал Папа с помоста. — Зайран сообщил — градские устанавливают капониры и по южному рубежу, а их платформы показались на западе от города. Это не дуговой охват, Маджух, это окружение. Придётся подтянуть тех, кто сейчас на Иссе, а идущих на подлёте — поторопить с посадкой.
— Поздно, Папа. Я только что говорил с Ахлаем — Исса закрыта, все наши корабли на ней арестованы. Кое-кто пытался отбиваться, но их задавили силовым полем, током или плазменным огнём. Атака была неожиданной, сразу на всех терминалах и причалах...
— Как?! — У Мусултына уши прижались.
— Та псица, которую купил Pax, объявилась на луне под защитой Гэлп и вывалила в эфир то, что знала о нас и «Всеобщем Помиловании». У Гэлп всё было готово — они мигом схватили Хау и одновременно ворвались на частные суда, следующие через луну к нам или от нас. А портовая служба Иссы объявила отказ принимать любой транспорт с нейтральных территорий Ньяго.
Папа не один, а оба кулака упёр костяшками в помост, что, должно быть, означало решимость пойти на крайние меры.
— Вот оно как... Выходит, Борина завалили... Худо! А груз, который мы ему сдали, ушёл?
— Плесень, грибы и лишайник отправлены попутным люгером.
— Жаль, сам Борин с тем же люгером не смылся!
— Не гарантия, что люгер долетит по назначению. Гэлп имеет свои перехватчики.
— Ох, какие потери, какие потери!.. Говорил же я: всех рабов, помянутых в петиции, — под нож! А ты меня разубедил!
— Папа, перерезать их — значит, рассориться со многими кланами. За своевольную расправу над чужим имуществом нас никто бы не одобрил. Это рабы квалифицированные, умелые, вместе на сотку восьмириадов тянут. Начни я резню, у тебя под дверью толпа бы ревела, требуя возмещения по рыночной цене, — и не простые мужики ломились бы, а замы вожаков.
— А мне твердят, что у нас тирания! на самом деле тираны — это вожачки, вся мелюзга, у которой по пять-шесть кораблей, зато гонора — выше гор. И все тычут в нос древней правдой, викусы поганые! Нет в Аламбуке единоначалия, один разброд и вольница безудержная. По старине живём, а надо — по-новому, по-демократически, как федералы. Сходки, правилки, правда удальцов, совет воров — обрыдло! Пора с этим кончать. Сказано: «В походе за хабаром слушать только вожака», — вот и в жизни так же надо, чтоб все ходили под президентом и не рыпались. Моё слово — оно и будет Основной Закон, то есть Проституция.
— Конституция.
— Я так и сказал! а как я говорю, так и должно быть! Дай Звезда, я их подровняю — кого по кисточкам ушей, кого по шею, чтоб знали своё место. Я помост из голов сложу, когда пойду на иную грацию.
— Инаугурацию.
Изложив вкратце программу будущего президентского правления, Папа устремил налитые кровью глаза на Маджуха.
— Всё заранее спланировано. Это — единый замысел. Жрецов убили, рабыню вывезли, закрыли Иссу; потом военные приготовления... Нас хотят раздавить, Венец! Надо что-то противопоставить. Сделать им адекватный ответ, чтоб мозги из ушей потекли. — Слово «адекватный» Папа выговорил правильно; стало быть, оно давно ему понравилось и соответствовало его мыслям.
— А этого ты зачем притащил? — Наконец-то Мусултын заметил Форта.
— Интересные вещи он рассказывает. Pax неспроста его сюда приволок. Эксперт, объясни ещё раз про свинок — да смотри, слово в слово, без утайки. Я твои слова все до единого помню.
— Задолбал ты меня этими свинками. Сначала троглодит, за ним эксперт, теперь и ты на этом свихнулся! Убери его с глаз моих. Не в зиндан; он ценный пленник, вели держать его поближе к стартовым шахтам... но не в псятнике, а где поприличней...
«Да-да, отведите меня к пусковым станкам! Я хочу туда! Я разберусь, как мне проникнуть на один из ваших кораблей и угнать его. Будет очень мило, если вы меня доставите прямо к трапу; там-то мы и распрощаемся».
— ...и ещё тряхани орудийных инженеров, чтоб сейчас же начали зарядку диска, — закончил Папа.
«Орудийных», «диска», — эти слова немедля включили цепи памяти и перекрёстных ассоциаций. Как говорил Pax? «Дисковые пушки изменяли растворимость газов в магме»; «никто не уцелел в зонах, которые обстреливали Диски». А командир бронедрезины? «Без дисковой пушки не выстоять. Отвечать нечем!» Нет, удирать отсюда рановато! Разве можно слинять, не разобравшись в ситуации до конца?..
— Я говорил Маджуху, — начал Форт, как бы не обратив внимания на команду «С глаз долой!», — что изучал по поручению градских властей состояние свинок и прочих животных в Эрке, у периметра и в Аламбуке...
Папа выпучился на него с выражением лица, достойным целой фразы: «Что ещё за разговоры, когда я приказал молчать?..»
— Речь шла о сопоставлении процессов окислительного фосфорилирования в митохондриальных мембранах и взаимоотношении работы ферментных групп рескриптаз и редуктаз относительно выраженности фракции свободных радикалов и ионов жирных кислот...
«Это же ахинея, сущая белиберда!..» — ужаснулся Форт, но не переставал забалтывать Папу колдовским языком науки, как попало склеивая термины и стараясь лишь выстраивать их в линии падежной зависимости, не слишком заботясь о содержании. Папа дурел на глазах. Он, несмотря на лидерские данные, сделал большую ошибку, пытаясь уловить в монологе эксперта какой-то смысл.
— ...и степень напряжённости ядерного парамагнитного резонанса в зоне действия поражающего луча, — блестяще закруглил Форт своё безразмерное предложение.
— Какого луча? — вырвалось у Папы. Маджух с тревогой воззрился на Форта: «Что за новости? Таких слов в твоём предыдущем рассказе не было!..»
— Вам лучше знать — какого. — Форт гримасой показал, что, мол, все мы тут люди умные и понимаем друг друга.
Мусултын и Маджух быстро переглянулись. Чтобы разрядить их многозначительное молчание, Форт прибавил:
— Градские полагают, что в вашем арсенале есть что-то особенное.
— Эге! — пошевелил бровями Папа. — Да ты, корноухий, осведомлён не по рангу. Видно, свинками ты занимался для отвода глаз!
— Почему же «для отвода»? — Форт сел более раскованно, ощущая, как растёт в глазах Окурков. — Свинки — это индикаторы магнитно-лучевого воздействия. По районам их мора я вычислил, где стоит орудие. В шахте на севере, за холмами.
— И-ти-ти-ти... — Глаза Папы недобро сузились. — Ты доложил об этом в град?
— Доложил, но мне не поверили. Они отрицают возможность наличия у вас сквозного оружия. Моё донесение им не понравилось, мне велели искать дальше... а потом бросили меня здесь.
— Они не того доклада ждали, — промолвил Маджух. — Эксперт им ни в формат, ни в концепцию не вписался. Или более того — в граде боятся знать правду, с порога её отвергают... Что тебе приказали найти?
— Какой-то алтарь Чёрной Звезды. По-моему, они сами не определились, что это — техническое устройство или нечто, выходящее за рамки привычных представлений. Я предупреждал их: «Вы наняли эксперта не по профилю. Есть психонетики, вот с ними и толкуйте. Они антеннами отслеживают дьяволов и ловят пылесосом привидения; разъяснят вам любое аномальное явление. Мои выводы будут касаться технологии, а не магии». Но меня не слушали.
— Ты из ведомства или из частного агентства? — Маджух вернулся в привычную колею дознания.
— Из ведомства.
— Чьё оно и какое?
— Федеральное. Баканар, научный центр Министерства обороны.
«Ничего! — ободрил себя Форт, назвав породившее его учреждение. — Если им суждено погибнуть, они унесут тайну в могилу. Если победят, а я останусь в их руках, они накличут на себя вояк. Если же я ускользну от чёрных, адрес моей конторы будет им нужен как прошлогодний снег».
— Ой-е, демократия! — усмехнулся Папа, хотя по логике вещей ему сейчас следовало пыжиться, выдумывая, как избежать разгрома. — Вот у кого надо учиться делать ставки; никогда в проигрыше не окажешься. Министерство внешних изысканий, значит, валит нам корм и оружие, а Министерство обороны помогает градским! Кто бы верх ни взял, Федерация всё равно с прибылью!..
От Папиных откровений на Форта накатил мучительный стыд. Впору оглохнуть, чтобы не слышать, как хвалят твою родину! Конечно — политика, дальние умыслы, перспективные выгоды... но снабжать пиратов, которые тебя же и грабят, убивают твоих граждан, — до этого может додуматься лишь самая развитая демократия Галактики! Государственный блюд во всей красе.
— Как проверить, что ты не врёшь? — наседал Маджух. — Твоё имя, фамилия есть в открытой базе данных?
— Я не из того отдела, что вывешивает кадровые списки.
— Плевать мне на фамилию, — остановил Маджуха Папа. — Ты смыслишь в сквозном оружии?
— Естественно.
— Сколько град обещал тебе за экспертизу?
— В имперских отах — один и семь шестнадцатых мириада.
— Ты что, от бедности к ним нанялся?!.
— Начальство послало.
— Сёган — скупердяй. Эксперт, что скажешь о сумме впятеро больше?
— Она мне нравится.
— Знаю я вас, федералов, — умные и продажные. Это хорошо! Незачем тебе работать на Эрке. Они твоё ноу-хау не уважили, выводы твои презрели, одним словом — оскорбили как профессионала. Переходи к нам! Плачу семь и три шестнадцатых мириада в отах — ты согласен? Хочешь — налом в любой валюте, хочешь — положим в какой скажешь банк.
— Что я должен делать?
— Сообразительный!.. К работе приступишь чуть позже. Маджух, — обернулся Папа к разведчику, — у меня возник славный план. Пусть инженеры заряжают диск без перерывов, только чтоб кабели не сожгли. Завтра всё должно быть готово к выстрелу. От градских выступила эта шмойла, а от нас выступит — эксперт! Он публично подтвердит, что мы обладаем сквозной пушкой. Пусть после этого Триумвират попробует напасть! А для наглядности пальнём по ближнему скоплению их войск. И приурочим это к погребению Шуламанги и Лу Дархана, так будет красивей в смысле пияра. Похороны — и сразу удар!
— Так ведь, Папа... — Маджух несколько растерялся. — Нет кворума жрецов для проклятия.
— И не надо хворума! Хватит притворяться, что это одна жреческая магия. Это — наша суеверная...
— Суверенная...
— ...государственная мощь! Хотя для впечатления проклятие тоже не помешает. Настропалим преосвященных — пусть втроём напрягаются!
— Но Джалык Дахура не вернулся! Должен был прибыть сегодня, но передал, что задержится из-за срочных дел.
— Чует тухлятину, вот и прячется. Запиши текстовочку, запостишь ему с моей подписью. Скажем, так:
Преосвященный Джалык Дахура!
До каких пор ты будешь отсиживаться в Столбовых пещерах? Можно подумать, нам страх неведом и мы тут блаженствуем в покое! Что за «срочные дела» тебя задерживают? Нет ничего срочнее, чем поместить в склеп тела Шуламанги и Лу Дархана! Сколько можно их на леднике держать?! Раз ты взялся быть Гласом Бездны, то будь им. Не приедешь к началу днёвки двадцать третьей ночи — Бо Арангак и Ерагон Халвар отлучат тебя от храма, и ты станешь пся вонючая и позорная, и каждый удалец должен будет поступить с тобой по совести и в соответствии с твоим новым званием.
— Затем — подпись... Нет, надо поважней как-нибудь обозначить. Эксперт, припомни-ка подходящий демократический титул. Только не «Президент». Президент — лицо, единогласно избранное народом.
— Лорд-протектор, — брякнул Форт.
— Какая ещё шина с покрышкой? так людей не называют!
— Нет, это значит — «господин-покровитель».
— Вот и говори по-человечьи, не по-псиному, а то премии лишу. Значит, «Господин-покровитель Аламбука и нейтральных территорий Папа Мусултын». Пусть привыкают.
— Надо бы мне пушку осмотреть, — намекнул Форт. — Если придётся выступать, я должен знать предмет доклада.
Подземная узкоколейная электричка ехала кривым S-образным путём. Форт, трясшийся со всеми в вагончике, похожем на сундук с поднятой на стойках крышкой, запоминал направление и расстояние.
Поначалу железная дорога пролегала по узкому тоннелю, где вдоль стен тянулись десятки кабелей, а по обеим сторонам пути виднелись проходы для путевой обслуги. Но тоннель-кишка внезапно кончился, и поезд побежал по высокому сводчатому проезду, слабо освещённому редкими лампами на стенах — свод темнел в вышине, на нём были заметны остатки каких-то металлических конструкций. Арочные дуги, продольные фермы потолочного усиления, проблёскивающие в стороне странные на вид двугранные рельсы — все элементы оборудования тоннеля носили отпечаток гигантизма и древности. Тонкие рельсики узкоколейки казались чужеродными новинками в этом царстве тяжеловесной старины, отлитой и собранной с таким запасом прочности, что ей были нипочём и проходящие века, и подтачивающие твердь воды подземелья, и давящая масса камня.
Ехали недолго. Единственная станция оказалась конечной — дальше тоннель обрывался стеной, сохранившей следы опалубки. На платформе поезд встречала охрана, у тяжёлых дверей в стене — следующий сторожевой рубеж. Форту приказали отвернуться — Папа набирал код на замке. В общем, сканер различал его движения вполне чётко, даже когда Форт стоял затылком к двери.
По ту сторону толстенных створок их ждала небольшая группа бледных ньягонцев в одинаковых комбинезонах. Все приветствовали Папу поклоном, а старший из бледнолицых доложил:
— Заполнение энергетических ёмкостей идёт нормально. Мы установили оптимальный уровень закачки, близкий к предельно допустимому.
— А ускорить? — зыркнул на своих учёных карликов Мусултын.
— В случае необходимости можем прибавить темп на две восьмых, но это уже рискованно. Могут не выдержать токопроводы.
— Покажите этому типу мой агрегат. Он спец, ему докладывать для TV.
Глаза бледнолицых уставились на Форта. Затворники секретного подземелья выглядели сытыми, но были блёклыми, как выросшие в темноте растения. Рассматривая их, Форт примечал всё новые болезненные знаки — затёртые гигиенической помадой трещинки на губах, какую-то бело-жёлтую накипь в углах глаз, бурые корки по краям ушей... ломкие ногти, припухшие дёсны в бескровно улыбающихся ртах, скованная походка — похоже, у них что-то происходит и с суставами. Интерьеры цвета угля и пепла не украшали здешних жителей — сероватые, с ободками теней на веках, служители сквозного орудия сливались со стенами и трубой, неуклюжей мебелью. Отнюдь не эльфы — скорее кобольды, гномы бездонных шахт и забытых штреков.
— Прошу пройти, — пригласил Форта главный задохлик. За ним побрели и остальные. В их компании Папа и Маджух выглядели лучащимися свежестью бодряками, только что вернувшимися с курорта. Форт напоминал себе какого-то небесного учителя или посланца свыше, ненароком заглянувшего в сумеречную зону, где вечно блуждают тени бесполезных, изнывающих от своей пустоты и напрасности людей. Своим тщедушным видом они никак не гармонировали со слоновой толщиной стен, банковской солидностью дверей и литой стеклянной скорлупой плафонов. Коридорами, выдолбленными в сплошной скале, брели они, из полумрака выходя в стерильный белый свет и вновь окунаясь во мглу.
— Здесь внешний пост управления, — шершавым голосом сообщил главный призрак преисподней. — Есть резервный, дублирующий; он обычно закрыт. Если Папа позволит вам...
— Эксперт, отвернись, — скомандовал Мусултын. Форт сканером запомнил движения его руки, а радаром — кодовую вспышку электронного сигнала, посланного в дверной пульт пластинчатым ключом. — Готово, входи.
На самом деле дублирующим, очевидно, был жалкий внешний пульт, потому что открывшийся полукруглый зал куда больше походил на рабочее место операторов орудия, чем комната с проложенными по потолку проводами и похожими на самодельные шкафы приборными блоками. Здесь и пульт был гораздо просторней и удобнее, и все двери, расположенные по вогнутой стене, как патроны в обойме, имели свои таблички... Вот только язык оказался незнакомым Форту, хотя буквы вроде были те же самые, что в азбуке Трёх Градов. Ниже табличек наклеены бумажные ленты с надписями от руки: «Душевая, туалет», «Спальня», «Контрольно-измерительный пункт», «Инструменты», «Вход на кольцо». Пара лент сорвана, одна из оставшихся без указателя дверей заперта стальной щеколдой поперёк филенки и висячим цифровым замком.
Зато на приборной панели заботливые лапки кобольдов снабдили ленточками все индикаторы, все средства включения и настройки. «Вводы подзарядки», «Заполнение ёмкостей»... Часть приборов явно врезана в пульт взамен старых, вынутых из него. Кое-где разметка на датчиках нанесена от руки линером. Хлипкая кустарщина пополам с древней прочностью, рассчитанной на столетия.
— Сейчас я подниму щит, — объявил главарь хай-тэковых троглодитов.
— И включи освещение, — добавил Папа.
Часть прямой стены перед пультом пошла вверх, а за ней, за разделённым на равные секции широким окном зеленоватого стекла...
— Как по-твоему, что это? — в голосе Папы слышалось торжество и превосходство.
Форту открылась необъятных размеров идеально круглая каверна с выглаженными до блеска стенами. По экватору сферической полости шло широкое кольцо, в диаметрально противоположных точках пробитое массивными осями, на которых покоился металлического цвета диск метров ста в поперечнике. Похожий скорей на хоккейную шайбу, чем на зеркало, он был лишён каких-либо выступов, кроме осей. Лишь три концентрических желобка шли по его поверхности, обозначая уменьшающиеся зоны, как круги на мишени.
— Однозначно, это не наш дегейтор, — проговорил Форт после паузы. — Они другой формы. И не биндское орудие; у тех сквозная пушка в виде шара или конуса, в зависимости от типа. Не туанское... Возможно, миркский или варский «крушитель планет», промышленная модификация оружия... но очень старая, не современная.
— Ни то, ни другое, ни третье. — Папа был счастлив недогадливостью эксперта. — Такого ты ещё не видел! Это оружие конца времён, Диск. Его ещё зовут мечом-радугой.
— Или Зверем, — добавил Форт, поняв, что именно здесь — алтарь Чёрной Звезды. Отсюда выбрасывался прицельный луч древней махины, разрушительного творения цивилизации, отставшей от других в поисках оружия, бьющего сквозь все преграды. Наверное, когда-то эту титаническую шайбу питало несколько крупных электростанций, а теперь энергии, сэкономленной Аламбуком за счёт отключений и украденной у Эрке, хватало лишь на прицеливание — и этого слабого подобия выстрела было достаточно, чтобы погружать град и городцы в панику и смерть. Что-то мешало вдохнуть в Диск полную мощность — то ли чёрные установили слишком мало батарей, то ли токопроводы не могли пропускать необходимое количество энергии в единицу времени, то ли в самом Диске истлела часть обмоток. Но и такой, едва способный на выброс луча, Диск был грозен и ужасен.
— Одного я не пойму — как вы разместили его тут?
— Никак; он всегда здесь стоял. Мы наткнулись на дорогу к Диску, когда рыли тоннель. Пару лун повозились — и, как видишь, оживили Зверя! — Папу распирала гордость; в его глазах заблистали сине-зелёные рефлексы, как у голодного хищника перед прыжком на шею жертвы. — Меч-радуга — в моей руке. Пока он не готов, но завтра... Завтра ты огласишь, что он существует, а следом мы грохнем по армии Триумвирата. Вот веселье-то будет! Теперь приступай к делу — пиши дефлорацию.
— Декларацию! — От неловкости за Папу у Маджуха уши вспыхнули. — Ну когда ты перестанешь иностранные слова коверкать?!
— Я всегда говорю, как хочу, а ты мне не указ. Встреваешь без спроса, когда надо и не надо! Умней меня хочешь быть? Не рвись, моё место тебе всё равно не светит — есть наследники, есть Зурек Быстрый.
— Ничего, я и в заместителях не пропаду! Куда они без меня, твои преемники? кто им Конституцию писать будет?
Пока родичи ссорились, Форт подбивал итоги — прямо скажем, неутешительные.
«Вот это я попал! Раз — согласился, два — поддался, три — притворился, и уже зачислен к сатане на службу!.. Нет, так дальше продолжаться не может, а то и впрямь заставят сочинять хвалу Папе и его пушке. Настоящая бездна — лечу куда-то, сам не зная, кто я теперь. Где там этот Pax, куда он запропастился? Pax, Pax, ты меня слышишь?»
Ни звука в ответ; только фоновый шум и гулкие голоса городских гравиторов.