— Вероятно, генная мутация произошла вследствие воздействия радиации, — спокойно объяснял профессор, потом раздраженно добавил. — Вам, милочка, следовало обратиться ко мне гора-аздо раньше. Тогда, может быть, еще удалось бы нейтрализовать мутаген. В крайнем случае можно было прибегнуть к аборту.

Молодая мать заплакала:

— Профессор, поймите меня. Вы ведь знаете, у меня удалены придатки. Сам Бог послал мне этого ребенка. Я бы ни за что не решилась на аборт, — профессор окинул Марию холодным синим взглядом, камнем упавшим в душу молодой женщины. — И мне кажется, что это Бог привел меня к вам. Вы сделали столько сложных операций. Только вы можете мне помочь. Прошу вас, удалите поскорее эти крылья.

— Нужно подождать хотя бы полгода, — вынес приговор человек с холодными синими глазами. Молодая мать умоляюще посмотрела на профессора:

— Нет, нет, это невозможно. Нужно сделать операцию как можно скорее. Мой муж не должен ничего узнать. Это будет удар для него.

— Но, если перенести операцию на более ранний срок, надеюсь, вы понимаете, какой опасности будет подвергнута жизнь младенца. Если ребенок умрет, я буду отвечать за это.

Лицо женщины напряглось, но с него исчезло выражение растерянности, голос стал тверже:

— Профессор, если мой ребенок умрет, никто не узнает, что он умер при операции. Наверняка, можно что-нибудь придумать… И деньги вы получите в любом случае. Но я уверена, все будет хорошо.

— Гораздо безопаснее было бы подождать полгода… Кстати, заплатить придется не только мне, но и моей ассистентке, — добавил профессор и нервно зашагал по небольшой, светлой одноместной палате.

Пациентка поспешно закивала головой. Профессор согласился на ее условия, операция была назначена на 1 апреля. Было оговорено, что ни до этого срока, ни после — никогда — никто не должен узнать об этих злосчастных крыльях.

Послышался стук в дверь.

— К вам муж, — сообщила Марии приятная улыбающаяся медсестра, проводившая сияющего счастьем молодого отца к жене. Профессор торопливо вышел.

Вячеслав поставил на столик корзину с голубыми розами и, наклонившись над кроватью, поцеловал Марию в губы. Она попыталась улыбнуться, улыбка получилась вымученной, а глаза все еще были заплаканными. Вячеслава охватило тревожное предчувствие.

— Что-то случилось? Где мой сын?

— Не волнуйся. Он родился не совсем здоровым. Нужно много денег, чтобы он поскорее поправился. Но все будет хорошо. Я уверена в этом.

По-видимому, женщина сама поверила в свои слова, и поэтому ей удалось хоть и сквозь слезы, но вполне искренне улыбнуться, и на губах Вячеслава заиграла ответная улыбка.

Но что-то неуловимое омрачало счастье отца, и когда он спускался по больничной лестнице, ему вдруг вспомнились слова его вчерашней знакомой: «Вы же мужчина, муж, отец», «А что если ребенок родится больным?»

«А что если мой сын умрет?» — мелькнула у Вячеслава страшная мысль, но он поспешил заслонить ее неопровержимым, ободряющим доводом. «Нет, не умрет, ведь у меня есть деньги, чтобы вылечить его».

Чтобы погасить остатки тревоги, молодой отец решил в этот день поехать в «Манго» пораньше.