Когда Лиза вошла в дом, Маша сидела в зале у телевизора. Поймав насмешливо-укоряющий взгляд подруги, начала говорить первой.

— Марийка, только не надо меня сейчас учить и воспитывать. Я уже взрослая девочка.

— А я вообще молчу, — пожала та плечами. — У тебя своя голова на плечах есть. Сама понимаешь, что твой роман с шейхом — это полная безнадега. Самир развлекся и вернется к своим женам и детям. А ты-то ведь страдать будешь. Корить себя за измену Антону. За невозможность увидеться с арабом снова. Мне тебя искренне жаль.

— Все я понимаю, Машенька, — вздохнула Лиза. — Только поделать с собой ничего не могу. Вот, было у тебя так, когда "Ах" и все? И ничего вокруг не видишь кроме него? У нас осталась одна ночь и один день. И сказка моя закончится. Я действительно побывала в чудесной сказке, но она оказалась очень короткой. И в ней не может быть счастливого конца.

— Лиза, я не имею права тебя осуждать, — вздохнула Маша. — Понять, конечно, можно. В первый раз приехала за границу. И сразу в такой рай попала. А рядом экзотичный красавец-гид. Вот тебе крышу и снесло. Мало, кто бы из женщин устоял.

— Маша, Самир не только красивый, он умница, — взволнованно сказала Лиза. — Он ходячая энциклопедия. Я его с открытым ртом слушаю.

— Он тебе случайно не говорил: "Закрой рот, дура, я уже все сказал", — усмехнулась Маша.

От этих слов Лиза вздрогнула, на глаза навернулись слезы. Увидев это, Маша подскочила к подруге и обняла её.

— Да ты чего, Лизок, я же пошутила. Слез нам только не хватало.

— Шуточки у тебя, — с обидой произнесла Лиза, убирая руку Маши с плеча.

— Не обижайся, Лиз. Пригласила я подругу погостить, называется. Эх, не надо было мне уезжать в Дубай. Может, ничего бы и не произошло.

— Как же, — хмыкнула Елизавета. — Думаешь, я бы тебя спрашивать стала?

— Ладно, — Маша уселась рядом, — случилось и случилось. Теперь уже ничего не изменишь. Расскажи, как хоть он тебя уговорил? Уж я-то свою подружку знаю. Антон четыре года за тобой ухаживал. Однако, до свадьбы ни-ни. А Самир за несколько дней сумел соблазнить.

— Знаешь, Марийка, — усмехнулась Лиза, — а он меня и не уговаривал. Просто каждый день возил на какую-нибудь экскурсию. Рассказывал, показывал, все пояснял. Вел себя очень корректно, сдержано. И всегда был в дидшахе. Никаких неприличных намеков не делал.

— Ну, и как ты в его постели-то оказалась?

— Сама не знаю, — вздохнула та. — После каждой встречи я влюблялась в него все больше и больше. Он меня буквально заворожил, околдовал. Однажды вечером Самира к себе даже в гости пригласила. Но он меня и за руку не взял. Только глазами сверкал. Ты видела, какие у него глазищи?

— Видела, видела, — улыбнулась Мария. — Ты к нему что, сама в гости напросилась?

— Нет. В тот день Самир предложил съездить в какой-то оазис. Там горы, поэтому впервые был в джинсах, рубашке и без ихрама. Я глянула на него в нормальной одежде и поняла, что совсем погибла. Именно в той поездке я почувствовала, что тоже ему нравлюсь. Не знаю, как это объяснить. Мы в тот день признавались друг другу в любви только взглядами. Без слов. Вернулись поздно вечером. Самир, как я и ожидала, пригласил меня к себе в гости. Поужинать и отдохнуть на мягких диванах.

— Ой, Лиза, Лиза, — вновь обняла её Маша и прижала к себе. — Я твоего Самира всего раза три, четыре видела и разговаривала с ним. Мужик он, безусловно, умный. А ещё в нем чувствуется внутреннее достоинство. Ну, не из тех он, чтобы кого попало к себе в постель тащить. Отсюда делаю вывод, что ты ему не на шутку понравилась. Чем-то ты его зацепила. Видать, и хитрый ещё, — улыбнулась она. — Вначале Самир влюбил мою Лизоньку в себя. А потом взял уже тепленькую без особого напряжения. Молодец.

— Значит, ты не исключаешь, что он тоже в меня влюбился? — с надеждой в голосе спросила Лиза.

— Ну, влюбился, не влюбился, — пожала плечами Маша, — однако, что ты ему симпатична, я сразу заметила. Но, честно говоря, не думала, что у вас до постели дойдет. Зачем тогда он признался о своих женах и детях, если намеревался тебя соблазнить?

— Самир мне сказал, что боролся сам с собой, но устоять не смог, — улыбнулась Лиза. — Знаешь, как он все это обставил? Арабская музыка тихонько звучала. Стол, уставленный разными фруктами. И он не набрасывался на меня. Столько красивых слов мне наговорил. Был безумно нежен. Я вообще не представляла, что мужчина может дарить женщине такие ласки. Со мной такого никогда не было. Я вообще находилась в другом измерении.

— Твой Самир хоть нацию-то не опозорил? — иронично поинтересовалась Маша.

— В каком смысле?

— Ну, как любовник. Чего непонятного?

— Конечно, нет, — лукаво улыбнулась Лиза. — Мне Самир цитаты из Корана приводил. Оказывается, у арабов занятие сексом считается богоугодным делом. За которое полагается садака (подарок) от Аллаха. Так что арабы, насколько я поняла, занимаются любовью с таким же неистовством и рвением, с каким совершают намаз. Ты видела, как они молятся? Стоят на коленях и чуть ли не бьются лбом об пол.

— Видела, конечно. Но, Лизонька, когда это случается в первый раз. Когда отношения только начинаются, всегда бывает нежно и романтично. Не так ли?

— Вот тут я с тобой не совсем соглашусь, — задумчиво произнесла Лиза. — Мы с тобой на эту тему никогда не говорили. Просто возможности не было. Но сейчас я могу признаться. Говоришь, в первый раз всегда нежно и романтично? Антон ухаживал за мной с четырнадцати лет. В восемнадцать взял меня, можно сказать, измором. Мы поженились. Он мне, конечно, нравился. Но влюблена в него я не была. Как сейчас выяснилось, вообще не знала, что это такое, умирать от любви. Хороший парень, преданный, надежный. Почему бы и не выйти за него замуж, — пожала она плечами.

— И что ты думаешь? — насмешливо поинтересовалась Лиза. — Я ту первую брачную ночь вспоминаю, как кошмар. Мне было больно, страшно и стыдно. Никакой романтики. Никаких "телячьих нежностей". Он, наконец, получил право на мое тело. Сделал все грубо и жестко. Я, извини, с болью месяц в туалет ходила. И у меня потом даже отвращение к близости выработалось. Сравнить мужа мне было не с кем. Думала, так и надо. Значит, мне не дано испытывать удовольствие в интимной жизни.

— Да ты что? — изумилась подруга. — Но теперь-то тебе есть с кем сравнить. И, как я понимаю, сравнение не в его пользу.

— Нет, — покачала головой Лиза. — Что касается мужских достоинств, он ничем не хуже Самира. Все у него на месте, все работает, как часы. Пожалуй, у араба только эмоции через край перехлестывают. В силу своего темперамента.

— Тогда в чем проблема?

— Проблема? — задумалась Лиза. — На мой взгляд, проблема в воспитании. Всем Антон хорош. И по дому мне поможет, и в магазин сходит. Не пьяница, не гулена. Руки золотые. И деньги для семьи старается заработать. Что касается постели, он получает удовольствие исключительно для себя. Ни разу за четыре года не спросил, я хоть испытываю какое-то удовлетворение? Нет.

— Может, тебе самой его попробовать как-то настроить, расшевелить?

— Ага, — рассмеялась Лиза. — Попросила Антона как-то руку мне на грудь положить. Он положил, так она у него мертво и пролежала. А Самир считает, что секс — это наслаждение, дарованное человеку Аллахом.

Он вообще удивился, что я уже четыре года замужем и такая стеснительная и зажатая. Иди, говорит, ко мне четвертой женой и я сделаю из тебя самую чувственную женщину.

— Ладно, Лизок. Пойдем чайку попьем, и выскажу я тебе свое мнение по этому поводу.

Дамы отправились на кухню. Хозяйка заварила чай, выставила на стол свою выпечку. Некоторое время подруги молчали.

— Значит, так, — начала Мария, — ты можешь прислушаться к моему совету, можешь нет. Дело твое. На мой взгляд, прощайся со своим Самиром и спускайся с небес на землю. Сказка сказкой, а жизнь идет своим чередом. Не вздумай с Антоном развестись под впечатлением эйфории. Вам надо срочно завести ребенка. И переключится твое внимание на дитя. Уж поверь мне, начнется у вас новый этап в жизни. Все наладится, — уверенно заявила она. — Теперь ты, как говорится, "школу молодого бойца" со своим шейхом прошла, вот и попытайся научить всем этим премудростям Тошку.

— Может, ты и права, — согласилась Лиза. — Пора ребенка рожать. Посмотрела на твоего сынулю, даже завидно стало. От Антона я уходить не собираюсь. Только как мне из огня да в полымя? Как к мужу в постель лечь после измены? Мне страшно. Боюсь проговориться.

— Не вздумай! — возмутилась Мария. — Ещё чего? Он же этого не переживет. И себе жизнь сломаешь, и ему. А уж как из примерного мужа сделать и хорошего любовника, сама подумай. Раскинь мозгами. Кстати, — строго поинтересовалась подруга, — вы хоть с Самиром как-нибудь предохранялись?

— Нет, — покачала головой Лиза. — Я с собой таблетки не взяла. Не собиралась же с мужиком спать в отпуске.

— Ну, нифигассе, — изумленно воскликнула Маша. — А не боишься, что через девять месяцев своему мужу арабчонка в коробчонке подаришь?

— Маша, я даже не подумала об этом, — с ужасом ответила Лиза.

— Уфф, — выдохнула подруга. — Ну, заморочил шейх тебе мозги. Она не подумала.

Хозяйка стала убирать со стола, а Лиза сходила в свою комнату. Принесла духи и кольцо, подаренные любовником.

— Маш, глянь, сюда. Это мне Самир подарил.

— Эти духи я знаю, — сказала подруга. — Очень стойкие. Надо буквально капельку. Даже после купания аромат остается. И запах точно твой.

— Это Самирчик выбрал, — с гордостью произнесла Лиза. — Перенюхал в магазине море пробников и сказал, что эти мне больше всего подходят.

— Мама дорогая, — рассмеялась Мария, — шейх у нас уже Самирчик. Ладно, пусть будет так. А это что? — спросила она, раскрывая коробочку с кольцом. — О, достойный подарок. Не бриллиантовое колье, конечно. Но, тоже пойдет.

— Я вообще не хотела ничего брать, — вздохнула Лиза. — Самир меня все на золотой базар заманивал. А это колечко без моего ведома купил. Придется от Антона прятать. Ещё сегодня обещал мне фотографии напечатать. Тоже прятать надо будет.

— Ты не вздумай такую драгоценность дома хранить, — округлила глаза подруга. — Положи в ячейку в банке. Сохраннее будет. И никому не показывай. Даже самой близкой подруге. Люди завистливы. Или Антону нашепчут. Или тебя шантажировать станут.

— Пожалуй, ты права. Положу в ячейку и кольцо, и снимки общие.

— Слушай, я тебе вот что предлагаю, — возбужденно сказала Маша. — Ты Самиру свое фото в шубе подари. У меня есть. Я тебе сейчас принесу. Ты там прекрасно выглядишь. Он слезами будет обливаться, глядя на тебя. И пусть тоже пострадает.

— Думаешь?

— Однозначно.

Около девяти часов раздался звонок телефона.

— Бери трубку, — улыбнулась Маша. — Твой, наверное.

Это действительно оказался Самир. Он сказал, что соскучился и устал ждать. Договорились встретиться минут через десять у его дома. Но, когда Лиза вышла, тот уже стоял возле Машиной калитки. Причем, был одет в элегантный бежевый костюм.

— Ой, — удивленно воскликнула Елизавета, — кто это?

— Девушка, — шутливо ответил тот, — а что вы делаете сегодня вечером? Не желаете посидеть в пабе? Разделить одиночество бедного влюбленного араба.

— Да, я бы и не против, — поддержала она шутку. — Только вы сегодня на араба не очень похожи.

— На что не пойдешь ради любимой женщины, — хитро прищурился Самир. — В таком одеянии я же тебе больше нравлюсь.

— Ты мне нравишься в любом одеянии и без оного тоже, — хитро улыбнулась Лиза. — А ничего, что шейх появится в общественном месте в таком виде?

— Это личное дело шейха, — усмехнулся тот. — Идем?

— Конечно.

Они не спеша прогулялись по шумной набережной. Дошли до паба и уселись на те места, где Лиза когда-то сидела с Машей. Официантка принесла меню. Самир открыл его и задал неожиданный вопрос:

— Лиз, а давай закажем вина?

— Что? — изумленно уставилась на него женщина. — Ты будешь пить?

— А, — махнул Самир рукой, — грешить, так грешить. Аллах милостлив. Покаюсь, простит.

— Хорошо. Тогда закажи сидр. Мы с Машей его пили. Мне понравилось.

Им принесли по бокалу вина и земляные орешки. Больше ничего не заказывали. Оба были не голодны.

— Почему ты решил сходить сюда?

— Здесь мы в первый раз увидели друг друга, — ответил тот. — Теперь у меня в Маскате есть место, где я могу предаваться приятным воспоминаниям о голубоглазой русской красавице.

— А мне бы хоть фотографию этого заведения, — грустно сказала Лиза. — Тоже могла бы предаваться воспоминаниям.

— Так я уже сделал снимок. Мне отпечатали все наши фотографии. Сегодня я тебе их отдам.

— Да? — удивилась Лиза. — Как здорово.

— Знаешь, Лиз, — задумчиво начал Самир, — пока тебя не было, мне в голову пришла такая мысль. Я знаю, что ничего в этом мире не происходит без ведома Аллаха. И задумался, для чего Великий и Всемогущий устроил нашу встречу? Для чего, если мы не можем быть вместе?

— Самир, причем здесь Аллах? — недоуменно пожала плечами Лиза. — Это просто стечение обстоятельств.

— Не скажиии, — качая головой, протянул Самир. — Во-первых, в этот раз мне не было особой необходимости приезжать в Оман. Все вопросы можно было решить по телефону. Но, меня как что-то позвало сюда, — сказал он. — Во-вторых, в тот день, когда мы увиделись, я совершенно не собирался идти в паб. Случайно встретил на улице старых друзей, и они предложили посидеть здесь. Только уселся, глаза поднял, а напротив белокурая красавица, — продолжил Самир. — А уж, когда мы повстречались у запертой калитки, это вообще невероятно, — развел он руками. — Я вечером уже сел в автомобиль, включил зажигание, намереваясь ехать в старый Маскат, и вдруг, передумал. Решил прогуляться пешком по набережной. Да, я пешком практически никогда не хожу. Везде езжу на машине. Ну, не Аллах ли подал мне сигнал?

— Ясное дело, — хитро улыбнулась женщина, — без воли Аллаха тут никак не обошлось. И что дальше?

— Что дальше? Дальше ты сама знаешь, — хмыкнул Самир. — Познакомились, проводил. Любовался тобой. Это я уже три знака свыше насчитал. И последний, заключительный аккорд во всей этой истории — неожиданный отъезд семьи Петерсонов в Дубай. Чтобы не мешать нам сблизиться. Что скажешь?

— Скажу, что ты сказочник. Давай, тогда за это и выпьем, — предложила Лиза.

Они просидели в пабе около часу и отправились домой. Перед уходом Самир зачем-то подходил к стойке бара. Лиза видела, что он кому-то звонил. Но, не стала спрашивать, зачем и кому.

Войдя во двор, Елизавета остолбенела. Повсюду стояли огромные корзины с цветами и горели маленькие свечки. Весь путь до их спальни был в цветах и огоньках. А постель в комнате была усыпана лепестками белых и алых роз.

— Что это? — изумленно воскликнула она.

— Все в честь тебя и нашего грустного праздника расставания, — прошептал Самир, обнимая женщину.

— Это ты перед уходом свечи зажег?

— Нет, я Кирену из паба позвонил, — улыбнулся тот.

— Самир, — Лиза задохнулась от переполнявших её чувств и обвила его шею руками. — Я тебя обожаю.

Они сидели на диване и рассматривали снимки. Вспоминали свои экскурсии, и заново переживали всю историю их сближения.

— Самир, я тоже хочу тебе кое-что оставить на память, — сказала Лиза, открывая свою сумочку. — Вот такой ты меня никогда не видел. Как тебе?

Мужчина некоторое время внимательно рассматривал фотографию и, наконец, произнес:

— Лизонька, радость моя, лучшего подарка придумать невозможно. Какая ты! Ну, какая же ты красивая! — казалось, у него не хватало слов, передать свой восторг. — Смотри, у тебя глаза такие же голубые, как небо на снимке. Хочу в Тюмень, в зиму. Хочу купаться в снегу.

— А замерзнуть не боишься? — рассмеялась Лиза. — Это тебе не бассейн с подогревом.

— Так ты же меня потом отогреешь, — шутливо пробормотал Самир, укладывая голову ей на колени. — Отогреешь?

— Непременно.

— Ладно, в снегу здесь купаться негде, а пойдем тогда искупнемся в бассейне, — неожиданно предложил он, поднимая голову с её колен.

— Ночью в бассейн. Это круто.

— А почему нет? Там сейчас пусто.

— Так темень непроглядная.

— Мы свет включим. Будет очень красиво, — сказал он, начиная раздеваться.

— Оойй, — насмешливо протянула Лиза. — Шейх мой дорогой, ты из бокала всего два глотка сделал, а, по-моему, опьянел.

— Глупости все это, — он подхватил женщину и поставил рядом с собой. — Я пьянею только от тебя. От твоих огромных голубых глаз. Раздевайся. Наденем халаты и вперед.

— Самир, ты серьезно, что ли? — удивилась Лиза.

— Абсолютно, — заверил он, стягивая с неё платье.

Самир накинул на себя халат. Лиза его рубашку. Они взяли с собой два больших полотенца и отправились в бассейн, который располагался буквально рядом с его домом. Было так темно, что Самир с трудом нашел выключатель. Но, когда загорелись лампы по периметру, вода заиграла лазурными красками. Казалось, она отливала перламутром.

Мужчина спустился в бассейн и протянул Лизе руки. Она прыгнула в его объятия. Это был восторг. Черное небо, усыпанное звездами, перевернутый месяц и бирюзовая гладь воды. Они бесновались, как дети. Лиза взвизгивала от брызг. Самир нырял и фыркал, выныривая на поверхность. Женщина плохо плавала и боялась идти на глубину. Тогда он предложил ей лечь ему на спину и держаться за шею. Он катал свою принцессу, и она чувствовала в нем такую силу, что замирало сердце. Шуму было много, а радости ещё больше.

Где-то через полчаса, раздался возмущенный женский голос. Говорили по-английски и Лиза не поняла.

— Что она говорит? — шепотом спросила она.

— Говорит, что мешаем им спать, — ответил тот. — Здесь прекрасная слышимость. Вылезаем?

— Конечно.

Они обтерлись полотенцем и бегом побежали к дому, не прекращая при этом смеяться.

Вернувшись, вместе встали под душ, чтобы смыть хлорную воду. И в этом тоже был восторг. Радость единения и наслаждения от каждого прикосновения, каждого поцелуя.

А потом запах лепестков роз на постели, казалось, вознес их души к небесам. Лиза слушала мелодичную арабскую речь Самира и умирала от счастья. Она тонула в черных глазах своего любимого. Они были одним целым и принадлежали в этот момент только друг другу. И в этом не было ничего постыдного и греховного.

— Лиз, можно я раскурю кальян? — тихо спросил Самир. — Иначе у меня сейчас сердце из груди выскочит.

— Кури, конечно. Мне нравится этот запах.

Она встала и прошла вместе с ним на диван. Женщине ни на минуту не хотелось отрываться от него. Сидела, прижавшись к плечу, и млела.

— Пока тебя не было, я прослушал записи, которые мне прислал Генка из России, — сказал Самир. — Ещё в Дубае получил бандероль, но времени, прослушать перед вылетом в Маскат, не было.

— Какие записи? — удивленно поинтересовалась Лиза.

— Да, я тебе не рассказывал, — спохватился Самир. — Геннадий, с которым я учился, по специальности работу найти не может в Москве. Он сам из Кемерово. Домой уезжать не захотел. Пристроился в студии звукозаписи режиссером. Я, когда на встречу нашего курса приезжал, привез ему такую классную аппаратуру, которую в России вообще не купишь. Он теперь мне записи присылает. Расплачивается, так сказать, — усмехнулся Самир.

— Так ты с него деньги не взял?

— Конечно, нет, — кивнул тот. — Откуда у Генки такие деньги? Зато, теперь у них в студии лучшие группы записываются. Слышала о "Фристайл"?

— Ещё бы, — хмыкнула Лиза. — В России из каждого чайника и утюга стенания Вадима Казаченко слышатся: "Больно мне, больно".

— Знаешь, — прижимая Лизу к себе, заметил Самир, — мне в данный момент самому так же взвыть хочется. Я боюсь даже думать, что ты уедешь.

— Самир…

— Ладно, я не об этом, — вздохнул он. — Эта группа недавно записала новую песню. "Ах, какая женщина". Не знаю, насколько она станет популярной. Но я слова прослушал и удивился, насколько они созвучны моему настроению. Не все, конечно, подходит. Но, зацепило. Хочешь послушать?

— Включай.

— И мы с тобой потанцуем.

— Потанцуем? — изумилась она.

— А почему нет? — пожал он плечами. — Вряд ли у нас с тобой ещё будет такая возможность.

Самир вставил кассету, и полилась музыка вступления. Слушатели России ещё не слышали песни, которая станет в дальнейшем шлягером. А в далеком султанате Оман посреди ночи играла нежная мелодия. И под эту музыку в белоснежном арабском доме танцевали двое влюбленных. Шейх Самир бен Махрам Шихабуддин в халате. И хрупкая русская женщина Елизавета в его рубашке на голое тело. Оба передвигались по ковру босиком. И были от этого ничуть не менее счастливы.

Самир подпевал на ушко своей Лизоньке. Из её огромных голубых глаз катились слезы. Слезы неизбежного расставания. А слова: "Не моя ты, не моя", — мужчина прошептал с отчаянием и надрывом.