— Смотри. Эта точка отстоит от вон того тектонического разлома на двести с лишним километров, да?

— Ну да.

— А вон так — всего на сто. А следующая — на семьдесят. А…

— А еще следующая на двести пятьдесят, — подсказал Скрипач.

— Зато вон та — на тридцать, — возразил Ит. — Он идет вдоль континентальной плиты.

— Смею предположить, что он проводит разведку на предмет полезных ископаемых, — пожал плечами Скрипач, констатируя очевидное. — Помнишь наши экспедиции в ту же Сибирь?

— Не получается, — покачал головой Ит. — Для начала, планета на эту тему исследована вдоль и поперек. Вспомни, сколько тут тысяч лет идет вся эта свистопляска.

— И что он, по-твоему, делает? — резонно спросил Скрипач.

— Не знаю, — Ит нахмурился. — Но что-то определенно делает.

— Если он себе не враг, то маловероятно, что он делает что-то плохое, — возразил Скрипач. — И потом, это четверка. На ней даже с такой летающей дурой многого не навоюешь. Точки слишком далеко от разлома.

— Значит, не сходится, — Ит опустил голову на руки. — Придется еще посидеть и подумать.

— Я не говорю, что если это не сходится, то ничего другого нет. Что-то есть, ты прав. Но мы не понимаем, что они делают, — Скрипач тяжело вздохнул. — Слушай… а мост? Ты говорил, что видел мост, и…

— Ну да, видел. Несколько секунд, — подтвердил Ит. — Думаю, мне померещилось.

— Нет, — покачал головой Скрипач. — Не померещилось. Я его тоже видел.

Ит резко сел — до этого он лежал на принесенном из дома одеяле, в тени стены, и пытался хоть немного расслабиться — вот только расслабиться не получалось.

— Как — видел? — ошарашено спросил он.

— Примерно так же, как и ты. Несколько секунд. Утром, когда мы уже сдавали смену.

— Мы в это время прилетели, — напомнил Ит.

— Ну да. А мы улетали. Я обернулся и увидел. Потом мигнул — и он пропал. Я тоже подумал, что мне померещилось.

— Почему ты раньше не сказал? — с упреком спросил Ит.

— Потому что Саб тут был, — развел руками Скрипач. — Твои слова он счел глюком. Мои… нам нужны неприятности?

— Нет, — покачал головой Ит. Снова лег на одеяло, прикрыл глаза. — Что же это такое было?

— Не имею представления. Высокая, ажурная конструкция. Опоры тонкие, воздушные, пролеты какие-то полупрозрачные, — принялся вспоминать Скрипач. — Он словно таял в воздухе, этот мост.

— Один в один, — подтвердил Ит. — Черт, как же плохо, что мы не можем вызвать «Горизонт» и сверить карты.

— Какие карты? — не понял Скрипач.

— Терры-ноль и здешнюю, — объяснил Ит. — Хотел бы я знать, какой точке Терры соответствует точка появления этого моста.

— Ит, тут порталов быть не может, — покачала головой Скрипач.

— Я разве говори что-то про порталы? — возразил Ит. — Нет. Это не портал. Это что-то еще.

— И мы понятия не имеем, что, — подытожил Скрипач.

…Саб на пару часов улетел в Адму — решил сам привезти еды и «кое-что по мелочи». Ита и рыжего он оставил отдыхать, чему те очень обрадовались — последние события изрядно их вымотали. Сначала приключения с керувимом, потом Эдем — любой бы устал. Ит, однако, вскоре понял, что из отдыха ничего не получается: снова начал болеть живот, причем сильнее, чем раньше. И не только живот — временами судороги, скручивающие теперь все тело, становились настолько сильными, что Ит испугался. Скрипач предложил попробовать какой-нибудь спазмалитик — посовещавшись, рискнули взять препарат из личного запаса, некоторое время назад купленного в Адме, но лекарство почти не помогло. Скрипач логично предположил, что грамм двести водки были бы сейчас в самый раз, но, увы, Саб не пил вообще ничего крепче лхуса, и если бы они рискнули где-то раздобыть спиртное, это вполне могло бы кончиться побоями. Кроме того, и спазмалитик, и водка могли повлиять разве что на симптомы, но никак не на причину происходящего.

— Дотерпи до завтра, — попросил Скрипач. — Я завтра смотаюсь в Адму, и попробую там заказать синтез.

— Сначала надо заказать анализ, — невесело усмехнулся Ит. — О результатах которого тут же доложат Сабу. И синтез ты на глазок не закажешь, его делают только по результатам анализа.

— Мы могли попросить Агни, тем более что твоими стараниями ей перепала неплохая сумма, — подсказал Скрипач.

— При чем тут Агни? Система общая, все равно ему доложат. Рыжий, не знаю, что делать, — Ит покачал головой. — Просто не знаю.

— Значит, завтра полетим вдвоем обманывать систему, — подытожил Скрипач. — А сегодня ешь то, что есть, и поменьше шевелись. Когда лежишь, легче?

— Немного. Рыжий, давай ему соврем, что я просто спать хочу, а? — попросил Ит. — Он тоже намотался за эти дни, может, не обратит внимания?

— Попробуем, — с сомнением ответил Скрипач. — Видок у тебя, конечно… как в лучшие годы.

— После Колымы? — уточнил Ит.

— Типа того. А то и хуже. Ладно, лежи, авось пронесет.

* * *

Не пронесло.

То есть сначала вроде бы все шло, как они задумали. Ни обедать, ни ужинать Ит не пошел, сказавшись уставшим; он закрылся в своей комнате, завесил окно, и даже какое-то время сумел проспать… но вечером проснулся от такого приступа судорог, что не мог толком дышать минуты три, если не больше. Скрипач и Саб в это время, видимо, были снаружи, плавали, поэтому, слава богу, приступ прошел незамеченным. Еще полтора часа Ит пролежал, пытаясь уснуть, но боль снова стала усиливаться, и вскоре он понял, что ни о каком сне не может быть и речи. Снова начались спазмы, болезненные настолько, что хотелось орать, но орать было нельзя — кое-как перетерпев, он вытащил из пачки последнюю дозу спазмалитика, но принять его не смог: началась рвота. Минут пять ушло на то, чтобы доползти до закрытого ширмой угла, дальнейшее Ит запомнил нечетко, смазано, потом сознание прояснилось, и он обнаружил, что сидит на полу, упираясь плечом в стену, что рядом сидит на корточках Скрипач, который его держит, не давая упасть, и…

…и что над ними стоит Саб, с непроницаемым выражением на лице, и это выражение — самое плохое из виденных, и что сейчас что-то, наверное, будет.

— Так, — ледяным голосом произнес Саб. — Доигрался?

— Я… не…

— Саб, он не хотел… — начал рыжий, но Саб перевел на него взгляд, и Скрипач тут же замолчал.

— А теперь объясните, что тут происходит. И что вот это такое, — Саб щелкнул ногтем по наручу, и сунул этот наруч под нос Иту — ну конечно, у него в наруче экспресс-анализатор, вспомнил Ит, и он, конечно, уже успел им воспользоваться. — Это не реакция гермо, Ит. Это каша из двух несовместимых гормональных схем. Рыжий, еще одно движение, и я сломаю тебе шею. Я уже дней десять, как начал подозревать, что с вами не все так просто, а теперь… подробно и по пунктам, пожалуйста.

— Саб, мы… мы просто не любим про это вспоминать, — начал рыжий, и тут Ит понял, что, не смотря на состояние, инициативу надо срочно перехватывать. — Да, мы врем, но… у нас свои причины.

— Я сам, не надо, рыжий, — попросил Ит. Вроде бы немного отпустило — сейчас он молил бога, чтобы сил хватило на то, что нужно сказать. — Саб, мы… в некотором смысле биоморфы, точнее — метаморфы. Мы — эксклюзив, спецзаказ, нас официалка сделала. Мы себя с семи лет помним, мы даже не рождались. Нас сделали… универсалами, под несколько модификаций. Часть сейчас удалена, часть осталась. Основа… у нас совмещенный геном. Рауф и человек. Рауф доминирует.

— А что еще на вас было? — прищурился Саб.

— Когни, нэгаши, человеческие метаморфозы… женские в том числе. У рыжего женская метаморфоза до сих пор сохранна полностью, у меня — только частично. Остальные сняли.

Мешать ложь и правду. Все равно, полностью правду говорить нельзя ни в коем случае, но сейчас надо дать ту правду, которую Саб хочет слышать — к сожалению, иного выхода нет.

— Могу показать, — предложил Скрипач. — Сделать?

— Сделай, — кивнул Саб. — Отойди вон туда, — он махнул рукой в центр комнаты, — и сделай. А почему у тебя только частично? — он снова повернулся к Иту.

— Потому что у меня вся левая часть тела — эндопротез. Меня ранили тяжело, из-за того, что я метаморф, организм отреагировал неадекватно, вместо заживления пошел непрерывный процесс реорганизации… по схеме человек-нэгаши-когни… кости просто изъяли, и заменили… женская метаморфоза есть, но не полная. Я не могу сделать запястья, ключицы, колени… они не будут одинаковыми, а это уже… ну, не то…

— Это как же надо ранить, чтобы пришлось так масштабно все менять? — прищурился Саб.

— Восемнадцать пуль, в мире второго уровня, — объяснил Ит. Он старался говорить спокойно, но, увы, понял, что надолго его не хватит. — Я не знаю, почему я тогда выжил. Видимо, случайно.

— Саб, привет, меня зовут Файри, — девушка, стоящая посреди комнаты, тряхнула рыжими кудрявыми волосами. — Прошу прощения за мой наряд, во время работы я обычно носила немного другую одежду.

— Ясно, — кивнул Саб. — Давай обратно. На каком уровне вы работали в службе… на самом деле?

— Высокий пятый, несколько раз — низкий шестой, — Ит несколько раз глубоко вздохнул, но тошнота всё никак не проходила. — Саб, мы теперь… правда… уже давно не агенты… и уже никогда ими не будем… я сейчас не могу рассказать, через что… мы прошли, чтобы… с этим всем покончить… но ты прав, мы тебе соврали про то, что мы модификаты. Мы…

— Я понял, — Саб отвернулся. — По уму, надо бы вас, конечно, скормить ундинам.

— За что? — спросил Ит. Идиотский вопрос, конечно, и так ясно — за что.

— За ложь, как минимум. Но по факту… пожалуй, я вас все же оставлю, — Саб скривился. — Вообще, ловко, надо признать. Если бы не этот сбой, вы вполне успешно обманывали бы меня и дальше, так?

Скрипач удрученно кивнул.

— А почему вы представляетесь рауф? — поинтересовался Саб. — Почему не людьми?

— Мы не любим людей, — рыжий отвернулся. — У нас есть на то свои причины. То есть как, не любим. Работать рядом можем нормально, но вот жить, как они… ни за что. А уж тем более быть ими. И, да, мы можем управлять… тем, о чем ты подумал. До определенного предела, конечно. Ты бы не понял, что там, в тесте, если бы Иту не было настолько плохо. Даже когда мы разбились, и Сканда оставил меня без ноги, все равно никто ничего не понял. Для всех мы были рауф.

— И хотим ими быть и дальше, — сумел произнести Ит. — Рыжий, помоги, я больше не…

Договорить он не смог — от накатившей судороги и боли потемнело в глазах, и мир на какое-то время исчез.

* * *

— …решил остаться без коры надпочечников, видимо, — Саб говорил с презрением. — Лежи спокойно и не дергайся.

— Что ты дела… ой… ааа… Саб, не надо, пожалуйста!..

— Лежи спокойно, кретин, это просто зонд с анастетиком! — рявкнул Саб. — Тебе нужно как-то продержаться два часа, пока рыжий не привезет твою схему. Сосуды уже рвутся, ты хочешь полежать на столе, как Наэль, и порадовать хирургов дырой в самом интересном и нестандартном месте? Будешь дергаться — все получится именно так. Что, больно? Сейчас больно?

— Нет, — выдохнул Ит. Было уже не больно, по крайней мере, там, где, как ему казалось, находился зонд с гелем. — Саб… а до узла дойти… получится? Может… это как-то подействует?..

— Три минуты уже, как получилось, — хмыкнул Саб. — Не заметил? Тебе сейчас узел, не узел — значения не имеет. Понимаешь, что с тобой произошло от твоего ерничанья и моральных принципов?

— Понимаю, — онемение разливалось по животу изнутри, но лучше онемение, чем дикая боль. — Надпочечники взбесились, и стали пытаться поднять уровень фона до…

— До фазы результата, — кивнул Саб. — А результата не было. Поэтому надпочечники решили, что они работают недостаточно, что проблема в них, и пошли вразнос. А поскольку они у тебя не совсем обычные, и работают не совсем так, как положено, вступил в работу второй сегмент… и вывел общий порог до уровня отсутствия рефракторного ответа, во-первых, и до невозможности разрядки, во-вторых. Поиграл в игры с телом, молодец. Доигрался.

— Проиграл, — прошептал Ит. — При таком фоне разрядка действительно… невозможна…

— Если получится снизить, через несколько часов станет возможна. И как только станет, попробуем схему, которую рыжий предложил. С увеличением амплитуды. Разрядка — спад. За пару дней придешь в подобие нормы. А дальше… дальше я подумаю, что с тобой делать.

— Выкини ундинам, — предложил Ит. — Нет, правда, Саб. После такого мне… только туда…

— Не получится, — усмехнулся Саб. — Ты их хлебом кормил, они тебя не тронут.

— Тогда туче отдай.

— Сам решу, — Саб помрачнел. — Знаешь, я все-таки не могу понять смысл всей этой твоей моральной свистопляски. Ты что, до такой степени любишь… ну, этого своего?

— До такой, — Ит прикрыл глаза. — Именно до такой степени.

— Чушь, — отрезал Саб. — Нелепые выдумки. Такого не бывает.

— Бывает, — Ит вздохнул. Да, с анастетиком и впрямь полегче. — Саб, не все так просто было… я сам не думал, что так… могу… когда мы бежали, он ведь… он имитировал свою смерть, Фэб. Несколько лет мы думали, что он умер. И я… я едва с ума не сошел, не мог смириться. А потом, когда он нас сумел вытащить, я… несколько лет не мог смириться с тем, что он нас так обманул… ну, меня обманул, рыжий… до такой степени его не любил…

Мешать правду и ложь. Да, вот прямо сейчас. Даже когда кажется, что вот-вот умрешь — работай в придуманной схеме. На смертном одре не врут, и сейчас — Саб верит. Сомневается, конечно, но все-таки верит. Мало того, он гордится тем, что сумел догадаться. Поймал.

Он — нас поймал.

Ладно, будем делать вид, что и вправду поймал.

Как же хочется на «Горизонт»… Там, на корабле, синтез занял бы три минуты, а схема начала бы действовать минут через пять. И не такая корявая схема, а нормальная. Там не нужно было бы валяться с зондом, там есть биощупы, нити, там можно было бы обезболиться, выспаться, и проснуться часов через двенадцать уже в норме. А еще — там не было бы Саба, и не нужно было бы на ходу придумывать ответы на его бесконечные вопросы. И бояться, что в любой момент Саб сорвется, тоже не нужно. И…

Нельзя.

Вот это всё — придется как-то выдержать.

И не только это.

Кое-что похуже — тоже.

…Скрипач вернулся через час, с двумя небольшими контейнерами подмышкой, и с непроницаемым выражением на лице. Молча проставил вместе с Сабом первый проход схемы, притащил из своей комнаты стул, и сел рядом с Итом.

— Что там сказали про это всё? — поинтересовался Саб, кивнув на контейнеры.

— Ничего, — пожал плечами Скрипач. — Я им память затер. И системе тоже. Ну, то есть не затер, а загнал туда другую комбинацию с тем же составом синтеза. Никто ничего не узнает.

— И зачем ты это сделал? — Саб явно издевался. — Так не любишь прошлое?

— Официалку не люблю, — огрызнулся Скрипач. — И оставлять следы там, где она их может найти, тоже. Мало ли что? Знаешь, Саб, можешь думать, что тебе угодно, но я после керувима, и его слов, светиться не хочу. Уж извини. По такому маркеру, как этот, нас с Итом найти проще простого. Я не хочу обратно. Лучше сдохнуть, чем снова… в это всё. Только, боюсь, тебе не понять. Ты был обычным агентом, и ты не знаешь, что делают из экстры. И как мы жили до того, как сбежали, ты тоже не знаешь.

— Не знаю, — согласился Саб. На Скрипача он сейчас смотрел с интересом, как экспериментатор на белую мышь. — Уж куда мне, простому агенту, до такого эксклюзива, — он усмехнулся. — Только разжалобить меня можешь не пытаться.

— Я и не пытался, — Скрипач нахмурился. — Нам твоя жалость без надобности. Вот только мне почему-то кажется, что если нас посадят под замок до конца жизни, или и вовсе казнят, ты не испытаешь моральное удовлетворение. Да и зачем тебе это? Тратить время на поиск новых помощников, потом учить их. Оно тебе надо? Мы, вроде, неплохо справляемся.

— А вот это уже ближе к истине и хотя бы не лишено логики, — кивнул Саб. — Да, примерно так и есть. Справляетесь вы неплохо. И дальше будете справляться неплохо, но — при одном условии.

— Каком именно?

— Еще одна ложь, и я действительно скормлю вас ундинам.

— Саб, эта ложь… это не совсем та ложь, за которую надо так наказывать, — возразил Ит. Сейчас, когда начала работать схема, ему стало немного легче. — Понимаешь, мы к этому факту… ну, что мы частично люди… относились как к позору. Как к чему-то стыдному. Даже наши друзья-люди считают нас рауф, пойми… и до этого всего… ни разу у меня таких проблем не появлялось. Никогда! Я понятия не имел, что мое тело вот так может отреагировать. Даже теоретически ни о чем подобном не думал. Да и с сексом все было в полном порядке.

— У тебя? — рассмеялся Саб. — С сексом? В порядке? Ты вообще сексом с какой периодичностью занимался, придурок? «В порядке»…

— Раз в месяц… или в два. Как получалось, — признался Ит. — Или реже… мы просто работали много, некогда было.

— Раз в год, в общем, — подытожил Саб. — Понятно. И с анализами тоже полный порядок, видимо, был, да? Как у монахов. У них тоже порядок — до первой кочки.

— У людей? — уточнил Скрипач.

— У рауф, — фыркнул Саб. — В частности, у гермо. Ладно, про это мы побеседуем уже потом. Как сейчас ощущения?

— Никак, — покачал головой Ит. — По ощущению тело какое-то ненастоящее. Пустое. Как манекен.

— Ясно. В общем, лежи пока что, отдыхай, попытайся уснуть. Как только появится чувствительность, зови. Будем пробовать что-то делать дальше. Рыжий, пойдем, в гостиной посидим. Ты мне пока кое-что уточнишь. А может, и не только уточнишь, время у нас в запасе есть.

* * *

Три часа сна, по ощущению, не дали ровным счетом ничего — проснулся Ит глубокой ночью, чувствуя всё ту же усталость и разбитость. Правда, сейчас к ней прибавилось еще одно ощущение — тянущее, топкое, неприятное, томительное. Видимо, пошел ответ, но Ит и представить себе не мог, что он может выглядеть вот так. Это было совершенно не похоже на желание, на ожидание, словом, на то, что он испытывал, когда предстояло заняться любовью с Фэбом. К тому, что он сейчас чувствовал, любовь никакого отношения не имела. Тело, гормоны. Читая физиология, как сказал бы Саб. Впрочем, скажет. Уже очень скоро скажет, судя по всему.

Век живи, век учись, подумалось Иту. А ведь отчасти Саб прав. Столько лет прожить, и не знать о том, как на самом деле устроено твое тело, вроде бы изученное; быть медиком, и при этом даже в мыслях не держать, что опасность (а ведь это именно опасность) может для тебя быть… ну, вот такой. Думать, что все про себя знаешь, и вот так страшно ошибиться — нет, не знаешь, ни черта ты о себе на самом деле не знаешь! Сейчас вскрылся один аспект, а что еще может произойти? И с телом, и с душой…

Если бы не Эри, мы бы сюда не попали, думал Ит. Если бы не она, мы бы шли по проторенной дороге, и совсем не факт, что пришли бы куда нужно. Точнее, не так. Не — «куда нужно», а куда хотели придти. Что мы вообще сейчас на самом деле хотим? Неправильно. Мы не знаем, мы не можем знать, чего мы хотим; наверное, мы хотим узнавать и двигаться дальше, ведь познание и движение — это и есть жизнь на самом деле, и, кажется, в какие-то моменты мы это даже начинали понимать, как понимаю я сейчас, и… верно. Да, если бы не Эри, мы бы так и топтались на одном месте, не понимая, почему все застопорилось, и что же делать.

Через это надо пройти, думал он. Пройти — чтобы идти дальше. И потом… может быть, я снова ошибаюсь? Может быть, прав не я, а прав Скрипач, который в это новое смело вошел, как в ледяную воду, а вода оказалась вовсе не ледяной, а вполне даже теплой? Всё, хватит. Хватит лежать тут одному, в этой темной комнате, и мучиться мыслями, ведь они уже поняли, что я проснулся, и надо прекращать эти попытки договорить с самим собой, надо просто брать, и делать.

— Рыжий, — позвал он, — вы здесь?

— Здесь, — тут же откликнулся Скрипач из гостиной. — Ждем, когда ты мозги в кучу соберешь. Ну что, пошла чувствительность? Система пишет, что уровень в пределах ответа.

— По верхней границе, — добавил Саб. — Но попробовать можно. Готов?

— Готов, — вздохнул Ит. — Как будто у меня есть выбор…

Саб рассмеялся. Дверь в комнату открылась, вошел Скрипач — в руках у него была чашка с лхусом.

— Пить хочешь? — спросил он. — Если немного, то можно, думаю. Не тошнит?

— Нет, все нормально. Рыжий, я потом, наверное, — Ит вздохнул. — Сейчас лучше не надо.

— Рыжий, иди, ундин покорми, — Саб тоже стоял на пороге комнаты. — Иди, иди, погуляй. Трагедия, которую тут собираются разыграть, предназначена исключительно мне, ты в ней роли не имеешь, разве что зрителем. Держать страдальца за руку тоже не надо, обойдется. Так что бери одеяло, и двигай отсюда.

— «Молитвы» почитаю, — решил Скрипач. — На улице. Слушай, Саб, а ты в какого-нибудь бога веришь? — спросил он вдруг.

— Сам как думаешь? — усмехнулся Саб.

— Ясно, — резюмировал Скрипач. — Ладно, я пошел. Ит, ты это… не переживай так. Ведь это действительно всего лишь тело.

— Вы еще поплачьте коллективно, — посоветовал Саб. — Рыжий, пошел вон! Ит, у тебя там блок под рукой? Подними стол выше, мне вниз надо сходить, забыл принести кое-что.

* * *

— А ты не собираешься… сам?

— Сам? Тебя? Сейчас? Ты охренел?.. Я не самоубийца. И мне мой организм, прости, нужен в целом виде. Так что только зонды, никак иначе. По крайней мере, пока. Потом — по обстоятельствам. Учти, первые три часа будут, по всей видимости, очень неприятными. Считай, что это твое наказание за то, что ты не пожелал нормально трахаться, а решил поиграть в высокую мораль. Высокая мораль чревата весьма болезненным ударом мордой об тривиальную физиологию. А теперь ложись на бок, и постарайся дышать по моей команде. Можешь одеяло погрызть, если хочешь. Но мой тебе совет — лучше ори. Когда орешь, боль меньше. Тут, правда, не боль, но всё равно.

— Знаю. Саб, но хоть за руку тебя можно держать?

— Не получится, руки заняты. Зачем это тебе?

— Фон, — объяснил Ит. — Ты… черт, трудно говорить про это… ты для меня приятно пахнешь, и мне кажется, что это…

— Приятно? — переспросил Саб. — По тестам мы великолепно совпадаем. И с тобой я совпал, и с рыжим. Я еще когда вас присмотрел, первым делом проверил совместимость. «Приятно», — передразнил он. — Ладно, на тебе руку. Так уж и быть. Сейчас — несколько глубоких вздохов, и поехали.

«Эри, — думал Ит. — Берта. Дети. Фэб. Кир. Джесс. Ри. Мотыльки. Все, кого я знаю. Я это делаю ради них. Ради них я должен остаться на этой планете, в этом мире, я должен понять, что тут затевается, я должен узнать, что можно изменить, ради того, чтобы спасти и вызволить Эри, чтобы понять, что же такое фрактал, чтобы идти дальше, я должен, должен, должен… Ведь это не больно, нет, просто надо как-то сделать, чтобы… чтобы тело было отдельно. Отдельно от головы. Ааа… что за чушь, боже, какая чушь, да отруби ты мне голову, Саб, не могу, не удержусь, пусть оно умрет, то, что меня держит, пусть оно умрет во мне, иначе я сам умру, не могу, не понимаю, что это, зачем…»

— Дыши медленнее, — такое ощущение, что голос Саба доносится с верхушки огромной горы, он приглушенный, словно бы смазанный огромным расстоянием. — И отпусти мою руку, придурок!..

Что-то взрывается в голове, и не только в голове, и на секунду дышать становится легко-легко, а голос Саба и вовсе куда-то пропадает, но потом снова появляется, всё в той же дали, всё с той же горы.

— Рыжий, дай новый зонд.

— Рефрактор есть?

— Три-пять минут. Он тут первые два часа всю вашу семью помянул, и не по одному разу. Кто такая Эри?

— Подруга, — в голосе Скрипача чувствуется недоумение. — Он имена называл, что ли?

— Ну да. А Берта — это кто?

— Наша жена.

— Дети?

— Наши дочери.

— Фэб — я уже понял, кто. Кир?

— Мой бывший.

— Джесс? Ри?

— Лучшие друзья, из людей, муж с женой.

— Мотыльки?

— Тоже друзья, пилоты, мы работали вместе.

— С подругой, вы, видимо, спали, — смеется Саб. — Иначе она не была бы первой.

— Ну, спали, — признает очевидное рыжий. — И что с того?

— А то, что из Ита получается смешной поборник морали.

— Я ему про это сто раз говорил, — вздыхает Скрипач. — А толку… Саб, зонды снизу еще принести? Или этих трех хватит?

— Хватит, думаю. Если хочешь, ложись спать. Тут надолго.

— Посижу, почитаю. Саб, там на утро три вызова.

— Вот сам и слетаешь. Так, иди, опять рост пошел. Но уже лучше, почти семь минут. Еще часа за три вырастет до получаса, а то и больше. Вот только сердце я бы поддержал, и принеси со второго корабля мой чемодан, там есть концентратор. Мне не очень нравится, как он дышит. Хочу подстраховаться.

— Сам слетаю? — Скрипач удивился. — Отпустишь?

— А что делать? Отпущу, ничего другого не остается. Поэтому принеси, что я сказал, проверь облачение и чемодан, а потом иди спать. Завтра тебе понадобится свежая голова.

* * *

За окном — рассвет, самое начало осени, но рассвет уже более поздний, и какой-то блеклый, бледный. Кто убрал завесу? Саб? Наверное. Рассвет, и слышно, как шумит море — лениво, ритмично, размеренно. Лежать, оказывается, неудобно: левая рука затекла до полной потери чувствительности, а стол все-таки слишком жесткий. На кровати, наверное, было бы гораздо удобнее. Хорошо, что сознание прояснилось, уже нет той мути, которая была ночью. Но у этого прояснения есть и минусы: теперь стало понятно, что же все-таки хочется, и в каком виде хочется, и, что самое скверное, стало понятно, что на то, что хочется, сил не осталось совершенно.

И, постойте-ка, а где же моя мораль? Что-то не видать. Куда-то моя мораль этой ночью потерялась, и, видимо, придется приложить немало усилий, чтобы ее потом отыскать. Да и вообще, надо ли искать? Понадобится ли мораль в ближайшие месяцы?

Кое-как повернув голову, Ит увидел Саба, который стоял у подоконника, и, прищурившись, рассматривал зонд — судя по всему, зонд уже никуда не годился, его оставалось только выкинуть. Хорошие, кстати, зонды. Не травматичные, с каналами для заливки лекарств, тонкие. Разумеется, одноразовые. Тут, на планете, много рауф, и, разумеется, местные медики такие вещи используют постоянно. Понятное дело, что это не зивовский биощуп, но для четверки — более чем прилично.

Проблема в том, что зонд — больше не хочется. Зонд — это чистая механика. Он вводится вообще нечувствительно, с легкостью добирается до узла, и дает очень быструю и очень короткую разрядку. Сейчас, кстати, уже практически безболезненную. Три-четыре секунды пика, одна-две минуты отключки, которых как раз хватает, чтобы ввести через зонд очередную порцию лекарств и его извлечь. Саб не солгал. Тривиальная физиология в чистом виде. Как и было заявлено.

Но… что-то изменилось.

Зонд не хочется, хочется — эмоций.

Хочется что-то почувствовать.

По-настоящему.

Не это короткое механическое движение, а нечто совсем иное.

— Саб, он уже не годится, по-моему, — произнес Ит, с трудом вытаскивая из-под тела затекшую руку.

— Ага, истрепался весь, теперь только выкинуть, — согласился Саб. — Ты меня разоришь, всю коробку на тебя извел, двенадцать штук. Надо будет рыжему сказать, чтобы еще привез из Адмы. Они, между прочим, не дешевые.

— Ну купи из тех денег, которые ты мне оставил, — Ит попробовал согнуть руку, но рука пока что признаков жизни не подавала. — Это ведь я виноват.

— Разберусь, — отмахнулся Саб. — Сам-то как? Лучше?

— Да. Саб, я… я хотел попросить… — Ит замялся. — Может быть, ты… ну… ну, ты сам? Не зонд, а…

— Чего? — Саб аж поперхнулся. — А ну-ка повтори!

— Не сумею, — покачал головой Ит. Нет, все-таки мораль не потерялась. Она была где-то поблизости, поэтому слова не давались, язык не поворачивался их произносить.

— А сказать «да» сумеешь? — весело спросил Саб.

— Наверное.

— Так, хорошо. Значит, ты хочешь, чтобы я сделал это сам? Не зондом, а именно сам? Ты просил меня об этом? — уточнил Саб.

— Да, — кивнул Ит. — Может быть, хотя бы попробуем?

Саб улыбнулся. Победно. Не без ехидства.

— Рыжий, — произнес он, не повышая голоса. — Ты проиграл. Я говорил тебе, что так будет, а ты мне не верил. И сейчас — ты проиграл.

— Я слышал, — отозвался Скрипач из гостиной. — Да, Саб, признаю поражение. Я действительно проиграл.

— О чем вы спорили? — не понял Ит.

— Мы на тебя спорили, — пояснил Саб невозмутимо. — Я еще месяц назад сказал, что ты сам будешь просить меня о том, о чем сейчас попросил. Скрипач сказал, что ты скорее умрешь, чем попросишь. Прав оказался я. Ты попросил.

Ит тяжело вздохнул.

— Рыжий, прости, — он покачал головой. — Видать, плохо мы друг друга все-таки знаем. Хотя казалось, что хорошо.

— Не расстраивайся, — Скрипач сунулся в комнату, но Саб остановил его движением руки. — Ерунда. Ну, подумаешь, буду декаду делать каждый день новое мясное блюдо, без повторов. От этого все только выиграют. А на счет того, кто, кого, и как знает… сейчас я понимаю, что в эту пропасть можно падать очень долго. И узнавать все новое и новое.

— Падать или взлетать? — спросил Ит.

— Не знаю, — пожал плечами Скрипач. — Я теперь не знаю, существуют ли вообще верх и низ.

— Иди, философ, тебе на вызовы пора, — велел Саб. — Не задерживайся, часа через три жду обратно. Беременных не пугай! И не хами никому, это высокие семьи, с ними надо вести себя почтительно. По первому и третьему вызову доложишь мне отдельно, обязательно анализ пола, генетических патологий, и совместимости.

— Они с собой работать дадут? — с подозрением спросил Скрипач.

— Дадут, не бойся. Они лучше тебя знают, что и как надо делать. А на обратной дороге купи мяса. Хочу сегодня на ужин филе вельша на шпажках, на открытом огне. И какие-нибудь острые овощи, сам придумаешь. Все, давай, за дело.

— Рыжий, если в Адме будешь, сыра купи, пожалуйста, — попросил Ит. — Сыр тоже можно поджарить.

— Хорошо, — вымучено согласился Скрипач. — Никого пугать не буду, хамить не буду, все куплю. Вы тут тоже… не того. Без усердия.

— Разберемся, — проворчал Саб. — Учит он меня еще, видали.

* * *

— Ты вообще как, если честно? — Саб подвинул стул к столу, сел, с интересом посмотрел на Ита.

— Ног почти не чувствую, — признался Ит. — Ну и устал, конечно.

— Устал, это ты приуменьшил. Ты еле живой. По уму, тебе надо проспать часов двенадцать. А лучше сутки.

— Нет. Саб, пожалуйста. Пока рыжий… пока он улетел… Я не смогу при нем первый раз, — взмолился Ит. — Я понимаю, что ты тоже устал, что я тебе надоел, как не знаю что, и… но все равно прошу, давай сейчас. Потом… потом, боюсь, я высплюсь, и у меня в голове опять что-то переклинит, — Ит сел, опираясь на руки. — Не знаю, радуют тебя мои слова, или нет, но ты был прав, ты был во всем прав, а я… я действительно придурок, и мордой действительно в физиологию, и…

— Тш, — нахмурился Саб. — Слишком много шума. Я же не отказывался. Ложись, давай попробуем. Учти только, что у тебя сил не хватит, скорее всего, просто вырубишься.

— А вдруг нет?

— Судя по системе, «вдруг» не предвидится, — дернул плечом Саб. — Ложись. Ничего не делай, я сам. Учти, если заснешь, продолжать не буду. В следующий раз тогда.

Заснуть было бы обидно, но уже через несколько минут Ит понял — он не заснет. И понял, о чем ему все это время говорил Скрипач.

Со стороны могло, наверное, показаться, что Саб практически ничего не делает — настолько скупы и выверены были его движения. Еще от Кира Ит неоднократно слышал, что опытный мужчина может «открыть» любого гермо, и что есть подлецы, которые этим пользуются. Сейчас Ит понимал, что никакой подлости в действиях Саба не было, а была в них разве что огромная практика, и действительно отменное знание физиологии, точнее, знания, с помощью которых можно управлять чужим телом так, чтобы это тело работало вполне определенным образом — и отнюдь не в ущерб ни своему владельцу, ни Сабу. Подготовка заняла минут десять, и к ее окончанию Ит ощущал ровно то, что хотел ощутить — то самое ожидаемое биение теплых волн внутри тела, пока что слабых, но постепенно усиливающихся.

— Хорошо, — шепнул Саб, — так и надо, правильно. Отпусти себя, не пытайся ничего сделать. Думай про что-то хорошее. Про море, про воду. Лучше всего закрой глаза. Ладно, если не хочешь, смотри. Слышишь море?

— Хочу в воду, — сдерживаться больше не было сил. — Саб, пожалуйста…

— В воду? Сейчас ты в ней будешь…

* * *

Замка, как и обещал Скрипач, не было, а весь процесс занял, как Ит понял позже, едва ли не меньше времени, чем подготовка к нему. Это было действительно похоже на погружение… куда-то… Ит так и не понял, куда. Но — это было хорошо. Это было теплое, обволакивающее забвение, и яркий, пусть и недолгий, пик, за которым последовало короткое беспамятство, минуты на три, не больше.

Это было и вправду очень хорошо, пусть и не долго.

И это было именно то, чего он хотел. Чего ему не хватало.

В происходящем было что-то бесконечно правильное, а минут через десять после того, как все закончилось, Ит поймал себя на странном ощущении: почему, интересно, он не понял этой правильности и логичности раньше? Ради чего терпел и мучился? Ради чего злил Саба, получал по морде, нарывался на хамство?

Ради того, чтобы лишить себя вот этого всего?.. Ради высокой морали, на которую тут некому смотреть, и которую он же сам предал, что греха таить, предал еще на Соде, очутившись в одной постели с Эри? Самообман, и какой! Ханжеский, подленький, эгоистичный самообман. За который сейчас ну очень стыдно.

В том числе, как это ни удивительно, стыдно, в том числе, и перед Сабом.

Следующие слова Саба, впрочем, еще больше усилили правильность этого происходящего и добавили еще стыда к уже имеющемуся.

— Хочешь свободу? — спросил вдруг ни с того, ни с сего Саб. — Эй, высокая мораль, я тебя спрашиваю. Свободу хочешь или нет?

— Не знаю, — какая свобода, зачем? — Саб, а можно еще раз?

— Прорвало плотину, — хмыкнул Саб. — Нет, нельзя. Сначала спать. Потом будет можно. Вообще, в нормальном состоянии у тебя ответ будет приходить от суток и выше, чаще — раз в двое-трое суток. Рефракторный период у тебя в два раза длиннее, чем у рыжего. Сейчас… ну, сейчас да, пока до нормы не снизим, он будет короче. Ладно, с этим мы разберемся. Тебе, кстати, рыжий про желание говорил?

— Нет, — покачал головой Ит. — Какое желание?

— Если кто-то ведет себя хорошо, так, как я сказал, я исполняю его желание. Хотя бы одно, если это в моих силах, конечно. Что-нибудь хочешь?

— Кровать вместо стола, — попросил Ит. — Обычную нормальную кровать. А лучше две, рыжему тоже. Сойдет за желание, или это слишком?

Саб засмеялся.

— Завтра слетаем и купим, — пообещал он. — Только собирать придется на месте, уже дома. Я сюда их транспорт не пущу.

— Чей транспорт? — не понял Ит.

— Местных, из мастерской нашей кисы, — невозмутимо сообщил Саб. — Да, наша богиня приторговывает мебелью. Надеюсь, среди ее эксклюзива найдется пара кроватей проще, чем те, которые она поставляет высоким семьям.

— Бастет торгует мебелью? — ошалело спросил Ит.

— И не только, — пожал плечами Саб. — Не всем же быть отшельниками… впрочем, это неважно. Слетаем, обязательно. Представляю, как вытянется ее морда, когда мы сделаем заказ. Можете вообще ее удивить, скажите, что не спали со мной ни разу. Или что-то еще придумаем.

— Тогда, наверное, не нужно покупать. Если это сопряжено с такими проблемами… и с публичностью, — Ит задумался. — Саб, правда, не надо. Я не хочу, чтобы из моего желания купить спальное место устраивалось шоу для публики.

— Тут из всего устраивается шоу для публики, — пожал плечами Саб. — Или почти из всего. Ничего не поделаешь.

— А нельзя достать кровать каким-то другим способом? Чтобы не требовалось удивлять Бастет? — спросил Ит.

Саб задумался. Кажется, этот элементарный вопрос поставил его в тупик. Интересно, а на чем спит он сам? И откуда взялась лежанка, которая стоит в гостиной? И мебель в кухне? Не с неба же это всё свалилось, в конце концов, и не местные же это сделали. Должен же быть способ разжиться самыми элементарными вещами, не афишируя это, и не привлекая внимания.

Ит в тот момент слишком устал, чтобы понять, насколько правильно он сейчас мыслит — но, видимо, подсознание работало быстрее, чем сознание. Подсознание что-то нащупало. Сознание за ним не успело.

— Саб, а где ты нам вещи на осень и зиму покупал? — резонно спросил Ит.

— На севере, — рассеянно отозвался Саб.

— Так может, там и кровати тоже продают? Нам бы что-то совсем простое. Совсем-совсем. Деревянный каркас с матрасом вполне сойдет. Каркасы, кстати, мы и сами можем сделать, где только матрасы купить?

— Подожди, — попросил Саб. — Я думаю. Давайте слетаем туда. Втроем. Только не завтра, а послезавтра. А куда я летал… в общем, это когни делают. Там несколько больших поселений, преимущественно люди и когни, нэгаши встречаются, но мало. У нас здесь приличную одежду на зиму не купишь, если что и делают, так совершеннейшую дрянь. А там вполне прилично. Думаю, кровати у них вполне можно прикупить. Я просто никогда не интересовался этим вопросом.

— Когни? Саб, погоди, но это же…

— Кельты, да. И некоторое количество последователей Яхве. У них перемирие, хотя друг от друга они, понятное дело, не в восторге.

— Да, но с нами-то они воюют! И ты туда летаешь? Саб, это может быть опасно, — покачал головой Ит. А ну-ка, что Саб выдаст, если я притворюсь трусом? Если честно, уже надоело притворяться, но Саб сейчас хочет видеть рядом с собой слабого гермо, рядом с которым он будет чувствовать себя вдвое сильнее, чем есть. Ладно, подыграем. Не в первый раз.

— Да не тронет нас там никто, успокойся, — усмехнулся Саб. — Мы же не воевать летим, мы покупатели. А с покупателями там все предельно вежливы. Птичкам, как ты сам понимаешь, вечно не хватает денег, а люди от них за несколько поколений успешно набрались манер. Так что никто нас там и пальцем не тронет. Кроме того, это будет интересно. Там забавно. Увидишь. А теперь ложись, пожалуйста, и мне дай поспать. Я тоже устал, между прочим.

— Прости. Уже ложусь. Только один вопрос. Саб, а откуда взялась кушетка в гостиной и мебель в кухне? — торопливо спросил Ит. Саб стоял на пороге комнаты, он явно собирался уйти к себе.

— Понятия не имею, — признался Саб. — Когда я тут поселился, они здесь были. И, да. Тебе интересно, на чем я сплю у себя, по всей видимости?

Ит кивнул.

— На точно таком же столе, как и вы. Так что не стоит думать, что я себя чем-то балую, — припечатал Саб.

— Значит, нам нужны три кровати.

— Две. Меня, в отличие от вас, вполне устраивает стол. А теперь спи, я попозже загляну.

* * *

— Я бы на твоем месте особенно губу не раскатывал, — в голосе Скрипача звучало едва ли не презрение. — Разреши тебе напомнить, что когда он нас избил за Наэля, он прекрасным образом со мной спал. И что? Это что-то изменило? Нет. И сейчас, поверь, тоже ничего принципиально не изменится. Как мне кажется.

— Рыжий, он даже свободу предлагал, — возразил Ит.

— Один раз. И, видимо, сгоряча. Или от усталости. Или просто растаял, поняв, что одержал победу, — пожал плечами Скрипач.

— Посмотрим, — Ит вздохнул. — Время, как говорится, покажет.

— Ты молодец, что сумел наконец-то переступить через себя, но, родной, поверь, принципиально ничего не изменится, — заметил Скрипач. Встал из-за стола, подошел к плите, загляну в кастрюлю. — Что за мясо он приволок? Час варю, а оно как подметка. В следующий раз сам куплю. Так вот, о чем я?

— О том, что ничего не изменится, — напомнил Ит.

— Ах, да. Нет, положительных моментов полно, в первую очередь, ты мучиться перестанешь, и жить станет полегче. Но! — Скрипач наставительно поднял палец. — Не строй иллюзий, ладно? Это все-таки Саб.

— Да я, в общем, не собирался, — пожал плечами Ит. Отхлебнул холодного лхуса, вытащил из тарелки печенье — в этот раз печенье у Скрипача получилось, по его словам, «интересное», со специями, и количество его из-за этой «интересности» стремительно уменьшалось. — Но смею тебе заметить, он сам предложил слетать на север. Это раз. Два — он сам предложил купить кровати. Три — последние два дня он ведет себя… как бы правильно сказать? Мягче, что ли. Спокойнее. Четыре — он дал тебе код от третьего ангара, а это о многом говорит.

— Он себя ведет, как победитель, — ухмыльнулся Скрипач. Потыкал в мясо большой двузубой вилкой, поморщился. — Снова проявляет великодушие, как после того мордобоя. Ит, тебе, кажись, избавление от проблемы в голову ударило, нет? Расслабился?

— Наоборот, — покачал головой Ит. — Мне действительно легче, ты прав, и у меня наконец-то начала нормально работать голова. До этого она работала так себе, если честно. Не смотря на то, что ударенной не была. Рыжий, нам надо ускоряться. Дожимать ситуацию, досматривать то, что недосмотрели, и уходить.

— Можешь в общих чертах объяснить, что ты такого углядел, что уходить собрался? — спросил Скрипач. Стащил с полки большое блюдо, выудил из кастрюли мясо, положил на это блюдо, и полез куда-то в нижнюю полку, видимо, за аналогом мясорубки. То, как варилось мясо, ему категорически не нравилось, и, кажется, Скрипач вознамерился исправлять положение.

— Могу. Давай разбираться. Вот смотри. Если начать с пантеона… Пантеон сидит на месте, верно? Судя по всему, Ра экспансию не жалует, максимум — Гор по его приказам заходит с отрядами на чужую территорию совсем недалеко, и делает это нечасто. Южные соседи, благодаря которым ты ходишь на протезе, тоже не большие любители вторжений. Готов поспорить на что угодно, но север, который мы еще не видели, тоже себя не распространяет. Все сидят рядом со своими выработками, и локально кусают друг друга по мере необходимости. Так?

Скрипач кивнул.

— И на фоне этого тихого болота, в котором, если приглядеться, все всем в принципе довольны, появляется Яхве, который устраивает провокации, демарши, и который распространяет свою ересь — а это именно ересь — со скоростью лесного пожара. И не гнушается ничем. Для него, как я вижу, хороши буквально все средства. И честные, и не очень.

— Вот что качественный секс с людями делает, — проворчал Скрипач. — Надо тебе набор зондов подарить. И феромоновую палитру. И запирать через день в комнате, чтобы ты этим всем пользовался.

— Это еще зачем? — с подозрением спросил Ит.

— А затем, что ты после нормально секса начинаешь себя адекватно вести, и нормально соображать! И не сидишь по углам с глазами побитой собаки. Ладно, продолжай.

— Ты со мной согласен? — уточнил Ит.

— Разумеется. Я тоже примерно так это всё и вижу, — покивал Скрипач.

— Рыжий, Яхве что-то готовит, — Ит встал. — Какую-то масштабную акцию.

— Против кого? — нахмурился Скрипач. — Как по мне, так он просто провоцирует.

— Нет. Это будет что-то очень большое, поверь. А против… против всех, как я думаю.

— Против всех? — Скрипач нахмурился. — Зачем? Ит, это нелогично и неправильно. Тут, как ни крути, есть некое равновесие, и…

— И что с того? — дернул плечом Ит. — Ерунда. Знаешь, я, когда отлеживался… в перерывах… я пытался проанализировать все то, что помню. То, что было в писаниях различных ветвей именно этого направления религий…

— Не мямли, — рассердился Скрипач.

— Хорошо. Так вот, везде, где появляется упоминание персонажей с именами Яхве и Ашера, там же… тоже везде… есть упоминание о неких глобальных катаклизмах, — Ит подбирал слова очень осторожно. — Не об одном, и не о двух. Их несколько. Есть пара ключевых, в некотором смысле. Это потоп и огненный дождь. В разных интерпретациях, конечно. Но суть та же.

Скрипач все еще не понимал.

— Я еще очень давно думал, откуда такое сходство. Не говори, что это часть Русского Сонма, рыжий. Я знаю. Но когда мы изучали Сонм, мы как-то все время обходили стороной вопрос богов. А это в корне неправильно, как я сейчас понимаю. Мы принимали это как данность, но теперь… теперь я понимаю, что никакой данности нет. И что в некоторых случаях…

— Ты будешь нормально говорить? — разозлился Скрипач.

— Есть миры, которые нам импонируют, так? Так. Рыжий, во всех этих мирах эта же религия принимала другую форму. Религия вроде бы та же, вот только форма другая.

— Ит, конкретнее.

— Ладно, — вымучено согласился Ит. — Везде, где нам нравилось, Яхве на самом деле был побежден. Религия та же, вот только бог другой. Настоящий. И вот что у меня получается. Мы сейчас… Представь, что ветвей у фрактала две. Ну, не всего две, а две, про которые нам известно. В первой всё хорошо. А мы сейчас — во второй. Причем в точке, которая позволит Яхве не просто одержать победу, но и подмять под свое влияние все миры прогрессии, понимаешь? И про это — знают. И официальная, и Контроль. И мы, два болвана, находимся в узле, в самом начале работы с уравнением. И в этом уравнении…

— Не продолжай, я понял, — Скрипач отложил вилку. — Мастер Червей, Морок, и вся прочая дрянь — это, надо понимать, та самая ветка, в которой мы сейчас, только дальше?

Ит кивнул. Снова сел за стол, опустил голову на руки.

— Я не знаю теперь, что значит «дальше» или «ближе». И я не знаю, чем мы можем помочь Мелтину. Если этот мир привязали к их миру, их просто затянет обратно. Утащит. Мы ничего не сможем сделать.

— И нам не отдадут Эри.

— Не знаю. Может быть, и отдадут. Но их явно не порадует наш доклад, — развел руками Ит. — В любом случае, работаем, как и планировали. Север? Отлично, значит, полетим на север. Эдем сунется — будем гонять Эдем. Очередная принцесса вздумает рожать — будем принимать роды. Керувим с голодухи отрастит себе три лишние головы — полетим резать головы. Яхве понастроит куличиков из песка в степи? Пойдем давить куличики. Еще месяца три собираем информацию, и уходим. Что скажешь?

— Саба жалко, — вздохнул Скрипач. — Сволочь он, конечно, еще та, но что-то в нем, как мне кажется, есть. Что-то очень хорошо спрятанное. Скрытое.

— Возможно, что и есть. Но он с нами не пойдет. Добровольно — точно не пойдет.

— Знаю. Плохо. Мне его будет не хватать, — признался Скрипач.

— Ты не поверишь, но мне тоже, — вздохнул Ит. — Особенно после двух предыдущих дней. Может, ты и прав. Может, у него стоит чему-то поучиться…