Над разогретыми камнями поднимался, едва заметно дрожа, горячий воздух, вода в бутыле-термостате степлилась — Ит ткнул пальцем в пластину регулятора. Пусть остынет, ну невозможно такую воду пить. Как же надоело торчать тут, на берегу! Но, увы, у Саба на этот день, по всей видимости, были свои планы, поэтому на берегу придется проторчать столько, сколько захочет Саб. Потому что Сабу — нравится. И то, что он делает сейчас, и погода. Одно к одному. И, видимо, Саб уже и сам устал от своего постоянного эскорта в виде пикси, ундин, и черного роя — про этот черный рой они узнали совсем недавно, и не сказать, что это открытие оказалось приятным. Да, подобраться к дому Саба по воздуху было действительно нереально: от птицы, по глупости рискнувшей сунуться в воздушное пространство над домом, за три секунды не осталось ничего — с прибрежных скал поднялся рой черных мух, очередная порция биоморфов, а когда рой рассеялся… в общем, птицы просто не было. Ит спросил, что будет с кораблем средних размеров, если он окажется на месте птицы. Саб пожал плечами, и ответил, что будет то же самое. После этого разговоров о возможном вторжении они больше не заводили. И так всё понятно.
Ит мрачно кинул взгляд на море — и тут же отвел глаза.
Да уж.
Маску, что ли, включить? Включить, и сделать изнутри непрозрачной — а Сабу потом соврать, что голову напекло… нет, не пройдет номер, к сожалению. Саб отнюдь не дурак. Хотя черт знает, может, и прокатит. Ведь Саб сейчас занят. Очень занят.
Да, Саб сейчас действительно был занят.
Саб трахался.
Метрах в пяти от берега в воде находился гладкий плоский камень, и на этом камне сейчас лежал Скрипач, рядом с которым стоял Саб. На первый взгляд казалось, что он вообще не двигается, но на самом деле это было не так — Саб вывел сейчас рыжего на предел, на самый предел, но сорваться и пойти вразнос не давал, потому что балансировал на грани — три-четыре миллиметра движения, и будет пройден основной нервный узел. А хрен. Пока Саб не решит, что с рыжего хватит, он эти три миллиметра не пройдет. Мало того, он еще и отодвигаться будет, чтобы максимально продлить это мучительное удовольствие — когда предел, он уже вот, он уже тут… а его всё нет. Ит подумал, что это ж сколько нужно тренироваться, чтобы достичь такого совершенства. Причем мало того, рыжего Саб бережет — одной аккуратно придерживает левую ногу, чтобы не повредить протез, а вторую под голову ему положил, чтобы Скрипач в несознанке башкой об камень не приложился. Какая забота, сил нет.
Ит поморщился и отвернулся.
Очень занятый Саб это мгновенно заметил.
— Смотри, — приказал он. — Смотри, я сказал.
Ит тяжело вздохнул. И в сотый, наверное, раз задал себе вопрос — хотел бы он оказаться на месте Скрипача? Разум говорил «нет», а вот тело говорило… не говорило, орало уже — «да!». Рыжему сейчас — хорошо. Очень хорошо. И потом… ведь это красиво. Это действительно красиво: гладкое, как зеркало, абсолютно спокойное море, серый камень, и два тела — мужское, с развитой мускулатурой, сильное, напряженное, как туго натянутая струна, и — тело гермо, гибкое, поджарое, изящное. Ит в который раз уже подумал, что люди в большинстве своем — узколобые идиоты. Гермо, средний, ну никак не мужчина. Вот Саб — да, Саб — это мужчина. А гермо — это именно средний, и сейчас эта принципиальная разница заметна как никогда.
Нет, спокойно на это смотреть невозможно. Спокойно на такое смотреть, наверное, смог бы только робот. Ит вытащил из поясной суки приемник, и принялся читать поступившие за сегодняшнее утро молитвы — он хотел хоть как-то отвлечься от того, что происходило в воде. Ну-ка, интересно, кто и по какому поводу решил поклянчить чего-нибудь у бога? Может, хоть один достойный вызов появился, на который Саб согласится слетать в их компании.
За прошедший месяц Саб брал их на вызовы пять раз. Работать не пришлось ни разу. Они просто стояли с ним рядом, или, максимум, выполняли несложные команды — дай то, принеси это. Причем команды Саб отдавал исключительно через маски, поэтому снаружи не было слышно ничего. Два случая оказались пустяковыми — перелом руки у молодого мужчины, и простуда у ребенка. Три случая — уже по факту смерти «объекта», там требовалась заливка, и не более того. Все вызовы, на которые Саб брал помощников с собой, приходили, по его словам, из домов второстепенных ветвей основного рода. Расположены они были не в городах, а в небольших поселениях; причем строили эти поселения, как понял Ит, отнюдь не местные — их строили интервенты. Добротные каменные дома, богатые, большие, снабженные всеми благами чужой цивилизации: от бассейнов и канализационной системы, до электрического освещения и парковок для воздушного транспорта. Все тихо, мирно, чинно, и благородно. Местных они почти не видели: Саба местные небезосновательно побаивались, и контактировать с ним не стремились. Во всех случаях к покойному или к больному их всегда провожал кто-то один. Провожал, и побыстрее смывался от греха подальше. Береженого, само собой, бог бережет. И отнюдь не этот, в шакальей маске.
* * *
Скрипача Саб вынес на берег на руках. Вынес, аккуратно положил на расстеленное плотное покрывало, сел рядом. Погладил Скрипача по плечу.
— Молодец, — удовлетворенно произнес он. — Понял?
— Да, — кивнул Скрипач. — Прости, я потом… уже не мог просто…
— Пока и не надо, — покачал головой Саб. — Пока что учись чувствовать сам момент и удерживать сознание хотя бы на несколько секунд.
— Я пробую, но не получается.
— Получится. Ты ведь не животное, верно? У тебя есть разум, а разум всегда сильнее любых инстинктов. И только разум позволит тебе насладиться тем, что может твоё тело. Представь себе, что ты умеешь удерживать предсостояние полчаса, час, два. Идеальный баланс желания тела и контроля над ним. Ты думаешь, что я не получаю удовольствие, из-за того, что собран? Получаю. И даже в большей степени, чем ты. Но мне нет необходимости как-то это демонстрировать.
— А женщина тоже может… так же? — Скрипач повернулся к Сабу.
— Если ты сумеешь ее обучить, то да, — кивнул тот. — Только они учатся медленнее. И не все хотят учиться.
— Эээ… — Ит кашлянул. — Саб, тут пришло кое-что.
— Чего? — Саб с недовольным видом посмотрел на Ита. — Что пришло?
— Вызов. Поселение 24/8, просят спасти «надежду на продолжение рода, прекрасный цветок и отраду чресел», — процитировал Ит.
— 24/8? Опять? И где он их только берет, — пробормотал Саб. — Не, не полетим. Ну их всех.
— Почему? — с интересом спросил Скрипач.
— Потому что там падаль, — поморщился Саб. — 24/8 это отщепенцы, род третьего сорта, который никак не может выбрать, куда податься. То ли к нам, то ли к Яхве. Род этот… ну, в общем, через десять лет там никакого рода уже не будет. Чистоту убеждений они не удержали. Неверные. Нам они уже не интересны.
— А если подробнее? — Ит вдруг поймал себя на каком-то нехорошем предчувствии.
— Ну, можно и подробнее, — пожал плечами Саб, который, по всей видимости, прибывал сейчас в хорошем настроении. — 24/8 — горное поселение, там полторы тысячи местных. Было шесть тысяч, осталось полторы. Местный царек на редкость бездарен. Но его главная проблема, на его взгляд, в том, что он никак не может зачать достойное потомство. То есть ему так кажется. Параноик. Про золотую кровь что-то слышали?
Ит кивнул, Скрипач тоже.
— Это когда гермо становится настолько бесконтрольной скотиной, что в процессе остановиться вообще не может, и в результате загоняет сперму во вторую камеру, — пояснил Саб. — Да, это действительно гарантирует чистоту потомства по генетической линии. Вот только у нашего параноика одна проблема — если гермо так называемый «золотой», это значит…
— Значит, кто-то уже в этом убедился, — подсказал Скрипач.
Саб рассмеялся и кивнул.
— Верно. Этот придурок собирает «золотых» не первый год, по всему побережью. И… ну да, есть методика, чтобы очистить «золотого» от чужих наследников.
Ит нахмурился — про такое он вообще никогда не слышал. Да и речи Саба ему, мягко говоря, не понравились. Хорошо, что хватило ума не признаться в том, что сам такой.
— И как это делается? — спросил Скрипач.
— Примитивным варварским методом, — пожал плечами Саб. — Раскачивают в четыре руки, возбуждают, потом загоняют в матку трубку, чаще всего золотую — смешно, да? и льют слабый раствор кислоты. Или уксус. Год такой обработки, и снова можно пользоваться.
Ит почувствовал, что его, не смотря на жару, пробирает озноб.
— «Золотые» тут в большой цене, — продолжал Саб. — Их покупают, продают, воруют… впрочем, неважно. Но наш параноик из 24/8, сами они называют свой поселок Каль, пошел дальше. Ему не с руки обрабатывать «золотого» целый год. Он торопится. Поэтому он решил несколько усовершенствовать методику. Кислоту они льют концентрированную, и разогретую градусов до семидесяти. Результат, думаю, ясен?
— Жуть, — Скрипач поежился. — И это уже не первый?..
— Это только за этот год восьмой. Шесть раз я туда летал. Четверых застал уже мертвыми, двоих пришлось забрать, добить, и прикопать по дороге в лесу.
— А почему не спасти? — спросил Ит.
— Потому что ты не знаешь, что такое «золотой» средний, — отмахнулся Саб. — Это безмозглая тварь, которая с детства обучена только одному — раздвигать ноги. Они чаще всего даже ходить не умеют. Тупое животное, предназначенное исключительно для того, чтобы его оплодотворяли, и чтобы оно потом оплодотворяло дальше. И всё. Даже если бы я кого-нибудь спас, этого кого-нибудь через год использовал бы следующий такой царек.
— А почему они ходить не умеют? — осторожно спросил Ит.
— Потому что им, как только становится ясно, что и как, в первую очередь режут сухожилия на ногах, — фыркнул Саб. — Такой обычай.
— Может быть, слетаем всё-таки? — попросил Ит.
— Зачем? — Саб склонил голову к плечу.
— Ну… для общего развития, наверное, — Ит задумался. — И потом, мы хотя бы его мучения можем прекратить, ведь так?
— Альтруизм от недотраха, — усмехнулся Саб. — Свои мучения хочешь прекратить, признайся уже. Или слабо? Рыжий, что скажешь? Хочешь лететь или нет?
— Хочу, — решительно сказал Скрипач. — Не из альтруизма. Мы давно не практиковали, так и класс можно потерять.
— Там негде практиковать, — покачал головой Саб. — И не на ком. Скорее всего, к нашему прилету попрактиковаться там можно будет только в заливке трупа.
— Ну хоть так. Это далеко? — Ит встал.
— Нет, не очень. Ладно, и впрямь, давайте прогуляемся. Сейчас на берегу слишком жарко, вполне можно прерваться на пару часов, — Саб тоже встал. — Ит, собирай вещи. Рыжий, идем. Нас отвлекли, и я не закончил. Итак, относительно контроля. Как только понимаешь, что выходишь на пик, останавливайся. Не двигайся, потому что любое движение может послужить ненужным сигналом для тела. Поймай ощущение и замри. Эта практика относится не только к сексу, она годится для многого. Для боя в том числе…
* * *
Поселок Каль располагался на горном плато, как объяснил Саб — на месте старой выработки, откуда технику уже убрали. В ровных участках скалы, по нижайшей просьбе местных стабилизированной, были вырублены жилые помещения, в которых обитала преимущественно знать. Простолюдины жили наверху, в одноэтажных каменных домиках. Плато, как стало ясно сразу, было хорошо освоено — Саб объяснил, что Каль существует тут уже третью сотню лет.
— Вон там наш храм, понятно? — корабль заходил на посадку, местные, завидев его, разбегались, кто куда. — А вон там строят храм Яхве. Ну, посвящен он будет не самому Яхве, а кому-то из его соратников. Кому — не знаю. Да и они, кажется, еще сами не решили. Может, Консту, может, Онгеле.
— В этом недостроенном храме тоже кто-то молится? — с интересом спросил Ит.
— Разумеется. И место выбрано не случайно. Там кто-нибудь воссиял, подарил передатчик, и к нему потянулись страждущие. Вот только зря, Яхве на молитвы вообще не отвечает.
— Совсем? — удивился Скрипач. — А зачем ему тогда молятся?
— Потому что там хитрая схема, которую я расскажу позже, — отмахнулся Саб. — Маски, и пошли.
— Я чемодан с собой возьму, — предложил Ит.
— Ну, возьми, если охота таскать, — пожал плечами Саб. — Маску, я сказал! Всё, выходим.
Встречал их один-единственный местный, как пояснил Саб — клеврет того самого царька. Пожилой, дородный мужчина, одетый богато и вычурно, смотрел на Саба подобострастно и непрерывно кланялся. Саб разговором его не удостоил — лишь повернул голову, когда клеврет начал что-то лопотать о том, что Саб милостив, и ответил на просьбу.
— Во, обычное дело, — прокомментировал по внутренней связи Саб. — Сначала наворотили, а теперь каются. Идемте, я даже знаю, куда. Сейчас, этого прогоню…
Он легко махнул уасом, сметая клеврета с дороги, как назойливую муху, и первым прошествовал к лестнице, ведущей куда-то вниз. Скрипач, а следом и Ит, последовали за ним. Лестница оказалась узкой, с короткими пролетами и излишне высокими ступенями. Слева — каменная, грубо обработанная стена, справа — пропасть. Ни ограждений, ничего. И как они только не боятся, местные эти? Привыкли, наверное. Один этаж вниз, второй, третий. Наконец, лестница кончилась, и они очутились в овальном помещении площадью метров пятнадцать, в которое выходило шесть отстоящих друг от друга на равное расстояние деревянных дверей.
— Угадайте по запаху, где находится прекрасный цветок и надежда на продолжение рода, — хмыкнул Саб. — Пошли отсюда. И так всё ясно.
— Давай хоть посмотрим, — попросил Ит.
— На что посмотрим? На опарышей? Ну, давай. Смотри.
* * *
Самым удивительным было то, что гермо, которого они осматривали, был всё еще жив. Картина, которую они застали в крошечной, полтора на два метра каморке, была удивительно жестокой — прежде всего, своей циничностью.
Гермо лежал на узкой каменной лавке, тело его было от шеи до ступней завалено белыми, резко пахнущими цветами — но цветы эти не могли отбить чудовищного запаха гниющей плоти и нечистот. Когда Ит сбросил цветы на пол, обнаружилось, что гермо абсолютно наг, и что тело его буквально усыпано золотыми украшениями и монетами. На груди покоилась золотая же трубка с небольшим раструбом на конце. Руки оказались связаны и вывернуты, заведены за голову, а сухожилия на ногах действительно были рассечены — но раны, к удивлению Ита, были относительно свежими. «Да, опарышей тут действительно хватает, — мрачно подумал Ит. — Хотя это неплохо, раны они очищают… вот только толку от этого, скорее всего, уже нет».
Выглядел гермо чудовищно. Отекшее, распухшее лицо, спутанные волосы, на шее — запекшаяся кровь, синяки везде, где только можно: на груди, на руках, на ногах. Но — кто-то постарался, чтобы лицо выглядело так, как хотелось хозяину, поэтому лицо этот кто-то старательно раскрасил. Глаза, подведенные синим и черным, розовые щеки, ярко-красные губы — причем еще и с загнутыми вверх уголками. Спутанные, свалявшиеся волосы щедро усыпаны белой меловой пылью. Из этого несчастного делали блондина? Похоже на то. Местное население по большей части смуглое и темноволосое, блондины тут не водятся…
— Хорошо разрисовали, — прокомментировал Саб. — Так и надо. Добровольно и с улыбочкой. Ит, ты хотел прекратить его мучения? Останавливай его тогда, и пошли на воздух.
— Подожди, — попросил Ит, открывая чемодан. — Три минуты.
— Три минуты для чего? — недовольно спросил Саб. — Для того чтобы понять, что тут? Я тебе и так скажу. Прободение стенки матки, повреждение кишечника, и брюшной стенки. Кровотечение. Перитонит. Сепсис. Отказали почки, отказывают легкие. Брадикардия. Два-три часа, и готов покойник.
— Подожди, пожалуйста, — взмолился Ит. — Что-то не то…
Что — не то?
Он и сам не понимал в тот момент, что именно так сильно его зацепило — но спустя несколько секунд дошло. Сухожилия на ногах! Если бы их резали в детстве, то ноги, пусть и искалеченные, были бы зажившими — а тут раны совсем свежие. Ну, не совсем, но они явно сделаны не так давно. Ит достал из чемодана универсальную лампу, и попросил:
— Рыжий, помоги.
Да, всё правильно. Всё так, как сказал Саб — Ит, поколебавшись секунду, вытащил «быстрый кейс», и загнал гермо в подключичку полфлакона стимулятора, чтобы как-то поддержать сердце.
Что я ищу?
Что еще мне показалось странным?
— Ит, посмотри спину, — попросил Скрипач.
— Переворачивать боюсь.
— Что ты ищешь?
— Сам не знаю, — Ит пододвинул лампу поближе.
— Может, метку? — нахмурился Скрипач. Маски они уже сняли — маски мешали работать.
— Нашу метку?.. — Ит на секунду задумался. — Да нет, не может быть. Саб, эта лампа режимы менять умеет?
— Умеет, — раздраженно ответил Саб. — Мы еще долго будем это дерьмо нюхать?
— Сейчас… Ага, Ит, я понял. О, черт…
Кожа, на том месте, в которое сейчас светил Скрипач, стала полупрозрачной — и на ней, в подмышечной ямке, проступили едва заметные буквы — сто раз они видели такие метки, по желанию их наносили всем, кто присягал Её Величеству. Ит и Скрипач меток не носили — запретил Фэб. Этот гермо — носил.
«Санкт-Рена, 1156-23-10-198, Акартак, второе подразделение, Наэль Сатенбэ, миссионер, свободный класс. Твоя сила и мудрость со мной, Королева» — прочел Ит.
— Что там такое? — спросил Саб.
Гермо вдруг застонал, вздрогнул. Глаза его приоткрылись, но из-за чудовищного отека это были не глаза, а щелочки.
— Смотри на меня, — тут же велел Ит. — Смотри, Наэль!.. Не больно! — по счастью, гермо жест распознал, он слабо всхлипнул, тело его обмякло.
— Вы там всё? — зло спросил Саб.
— Нет, — ответил Ит. — Саб, его нужно забрать.
— Это еще зачем?
— Он миссионер из нашего конклава.
— И что с того? Он уже не миссионер. Это просто падаль! И я не позволю…
— Мы своих не бросаем, в каком бы состоянии они ни были! — рявкнул Ит. — Его надо вывезти отсюда!
— Я тебя сейчас вывезу отсюда. Вместе с этим трупом. На одной платформе.
— Давай, вывози, — ощерился Ит. — А потом объясняй, куда у тебя делся второй пес.
— Не волнуйся, объясню!
— Саб, его правда надо вывезти, — сказал Скрипач, убирая лампу, и вытаскивая блок экстренной поддержки. — Ну нельзя так. Если мы сумеем довезти его до госпиталя, его можно попробовать спасти.
— Зачем? — ледяным голосом спросил Саб.
— Как — зачем?! — заорал Ит. Он понял, что сдержаться уже не может. — Как ты, сам врач, можешь спрашивать — зачем спасть кого-то? Да затем, что он живой, и если мы можем ему помочь, наш долг…
— О, еще и долг подъехал, — сардонически усмехнулся Саб. — Я никому ничего не должен, Ит. Ни этому вот, ни тебе. Ясно? Останавливай его, и пошли.
— Нет.
— Да.
— Нет! Если ты… если ты вот так… то я сейчас на выходе устрою небольшое представление, местным. Которое надолго отвадит их от храма Анубиса.
— Не успеешь, — серьезно произнес Саб.
— Ну почему же, — Ит поднял руку, и Саб увидел — в руке Ит был зажат ударный шприц с транкивилизатором. — Хочешь проверить, как я кидаю? Спорим, не промахнусь?
— Отобью.
— Два сразу? — вкрадчиво спросил Скрипач. Сделал шаг вперед, и встал рядом с Итом.
— И ты туда же?
— И я туда же, — подтвердил Скрипач. — Ит, сумеешь поругаться с Сабом, пока я сгоняю за платформой?
— Сумею, — кивнул Ит. — Иди.
* * *
Все последующее время Саб молчал.
Он молчал, когда платформу с гермо грузили в корабль.
Он молчал, когда корабль сел в Адме, и гермо повезли в операционную.
Он молчал все три часа, пока ждали хоть какого-то результата, и когда пришедшая врач сказала, что шансы есть — отчет она скинет завтра, а пока смысла нет тут находиться, всё равно, до завтра о чем бы то ни было говорить еще рано.
Он молчал, пока летели домой — вел корабль Скрипач, а Ит сидел рядом с Сабом, и молчал тоже. Молчал, потому что понял — вытащив этого гермо, они совершили нечто, что вывело Саба из себя уже серьезно.
Но ни один, ни другой не представляли — насколько серьезно.
* * *
— Саб, не злись, пожалуйста, — попросил Скрипач, когда они втроем спустились из ангара в гостиную. — Мы не хотели ничего плохо…
Он не договорил — удар уаса был настолько неожиданным и быстрым, что Скрипач не успел среагировать. Второй удар, уже ногой в бок, получил Ит — и отлетел к стене. Саб развернулся, и снова бросился на Скрипача — серия ударов, половину из которых Скрипач не успел заблокировать. Ит вскочил на ноги, кинулся к ним — и получил уасом в солнечное сплетение, а потом Саб, швырнув Скрипача куда-то в угол, снова накинулся на Ита — сначала удары по корпусу следовали один за другим, а потом Саб, схватив Ита за волосы, принялся молотить его головой об пол, причем с такой силой, что Ит потерял сознание почти сразу.
Очнулся он от того, что на разбитую голову лилась ледяная вода. Вслед за водой кто-то — легко догадаться, кто — треснул его ладонью по скуле.
— Открой глаза, я с тобой еще не закончил, — процедил Саб.
Ит открыл глаза, а точнее — правый глаз, потому что левый заплыл и не открывался, и обнаружил, что Саб, оказывается, приволок их обоих вниз, и кинул в душевом отделении — конечно, это проще, чем таскать воду из кухни в гостиную.
Рыжий, полусидящий рядом с Итом у стены, был в сознании, и выглядел ничуть не лучше — с той лишь разницей, что не открывался у него правый глаз.
— Это был небольшой урок, — ровным, лишенным эмоций голосом произнес Саб. — Который вы, я надеюсь, запомните. Тут есть два мнения по любому вопросу. Для вас. В этом мире. Есть моё мнение, и есть мнение неверное. Еще один раз ослушаетесь — убью. Я не шучу, не пугаю, не ерничаю. Я просто предупреждаю. Еще одна попытка спасти жизнь падали, еще одно вот такое возражение, и, главное, еще одна попытка мне угрожать — это смерть. Ясно? Я спрашиваю, ясно?
Ит и Скрипач молчали.
— Так, одному не ясно по причине общей тупости, а второго я, видимо, слишком сильно ударил головой об пол, — предположил Саб.
— Не слишком сильно, — возразил Ит. — Лучше убей меня сразу. Потому что пройти мимо вот такого, как там, я не смогу. Может быть, я был не прав, когда угрожал тебе, но я не видел другого выхода.
— Другой выход был. Если тебе кого-то жалко, ты вводишь ему тройную дозу седатика номер четырнадцать, и ждешь остановки дыхания, — ответил Саб. — Это всё. И этот выход был тебе предложен сразу. Но нет, вам понадобилось то, что вы сделали. А теперь получайте последствия. Сейчас моетесь сами, тщательно, вы ведь прикасались к этой дряни, потом поднимаетесь наверх, и моете гостиную, а потом моете и дезинфицируете корабль после того, как в нем побывала падаль. Потом привезете продукты, приготовите, и, если останется время, можете поспать — ночь длинная. Я вернусь завтра. Надеюсь, к моему приезду всё будет сделано. Если не будет, накажу еще раз. Возможно, не так сильно, как в этот, но накажу обязательно. Вопросы?
— Что готовить? — спросил Скрипач.
— Во, это другое дело. Овощи, суп, который с сыром — ты такой делал несколько дней назад — и что-нибудь сладкое. Мясо подготовь, но не жарь. Поджаришь, когда я вернусь.
— Хорошо, — кивнул Скрипач.
— Мы всё сделаем, — Ит поднял голову. — Но, может, корабль лучше дезинфицировать не в ангаре? Там места мало.
— Перегоните на берег, — разрешил Саб. — Только не у дома. Отойдите на пару километров на восток. И прихватите лучевики, на всякий случай. Всё, я полетел.
— Во сколько ты вернешься? — Скрипач попробовал привстать, но не сумел.
— Днем. Во сколько — не знаю.
Саб развернулся и вышел прочь.
* * *
Первые десять минут они сидели на полу, даже не делая попыток подняться, и молчали — ждали, когда над крышей дома раздастся тихий свист стартующего корабля. После того, как стало окончательно понятно, что Саб действительно улетел, Ит кое-как встал, и помог подняться Скрипачу.
— Нога цела? — с тревогой спросил он.
— Цела, — кивнул Скрипач. — По ноге он не бил.
— И то хлеб. Надо обезболиться, пойдем, — попросил Ит. — Только давай вместе, я не дойду один.
Голова кружилась просто страшно, в висок било болью, а еще начало подташнивать — ну точно, устроил ему Саб сотрясение.
— Давай, потихонечку, — согласился Скрипач. — Блин, я думал, он нас убьет.
— Я тоже, — кивать Ит не рискнул. — Рыжий, надо что-то придумать, чтобы такое не повторилось. Так перегибать нельзя, но и усыплять я никого не собираюсь. Особенно того, кого еще можно спасти… — тошнота на секунду стала настолько сильной, что Ит осекся на полуслове. — О, боже…
— Тошнит?
— Ага. Ничего, справлюсь. Идем, вроде отпустило немножко.
Кое-как они добрались до гостиной, потом передохнули минуту, а потом поднялись в корабль — по счастью, Саб не стал забирать с собой чемодан с экстренным набором. Следующие полчаса ушли на то, чтобы привести себя в порядок — снять боль, составить схему, купирующую последствия сотрясения, обработать ссадины. После, немного приободрившись и прихватив с собой лекарств «на потом», они отправились мыться. Помывшись, отдохнули с полчаса, приняли лекарства по второму кругу, и отправились дезинфицировать корабль — на это понадобилось полтора часа.
— Давай в Адму смотаемся сразу, — предложил Скрипач. — Потом вернемся, я готовить буду, а ты мыть. Пойдет?
— Пойдет, — согласился Ит. — Черт, маски забыли.
— Хирургички наденем, — махнул рукой Скрипач. — Там по фигу, в чем. Лишь бы рожами своими народ не распугать.
Место, которое они условно называли магазином, на самом деле никаким магазином не было — они просто прилетали в это небольшое здание, стоящее на отшибе, в отдалении от остальных построек комплекса, и брали любой нужный товар — судя по всему, у Саба в этом «магазине» был открытый счет. Сами они никаких денег не платили, а коробки с продуктами им подносили прямо к кораблю. Так что, если честно, пугать разбитыми рожами в Адме им было особенно и некого.
* * *
Вернулся Саб к полудню, на следующий день, и, кажется, в хорошем, даже приподнятом настроении. По крайне мере, спустившись в гостиную, он улыбался, словно был чем-то доволен, более чем доволен. Ит и Скрипач, как только он появился, на всякий случай убрались от греха подальше в комнату Ита, и сделали вид, что заняты — Ит добросовестно листал молитвы, Скрипач добросовестно читал их же у него через плечо.
— Иди, мясо жарь, — распорядился Саб, заглядывая в комнату. — Всё сделали?
— Всё, — кивнул Ит. — Сейчас будешь проверять, или позже?
— Сначала поем, — решил Саб. — Что-то интересное было?
— Нет, — покачал головой Ит. — Одни трехсотки.
— И черт с ними. О, рыжий, отличный суп! — похвалил Саб. — А это что?
— Гренки. Из лепешек. Их в горячий суп кладут, — объяснил Скрипач. — Попробуй, это вкусно.
— Да, действительно, неплохо, — покивал Саб. — Глаза открылись?
— Пока что не очень, — покачал головой Ит. Утром он пробовал открывать глаз. Открыл. Миллиметра на два. Пальцами.
— Значит, воткните в схему противоотечное, — пожал плечами Саб. — Вы сами виноваты. Ладно, хватит об этом. Садитесь есть.
— Спасибо, мы потом, — покачал головой Скрипач.
— В смысле — потом? — прищурился Саб.
— После тебя.
— Это почему?
— Потому что рабы не едят за столом с хозяином. Равных так не бьют. Бьют только рабов. Если мы рабы, то и есть будем отдельно, — пояснил Ит, незаметно делая Скрипач знак — отойди, мол, может снова прилететь.
Саб, чуть наклонив голову, задумчиво посмотрел на Ита.
— В этом действительно присутствует смысл, — покивал он. — Но вы не рабы.
— А кто? — спросил Ит.
— Вы что-то среднее, — Саб задумался. — В большей степени слуги и помощники.
— У помощников может быть собственное мнение, — отважился Скрипач. — А у слуг есть свободное время. У нас, как ты нам доказал, нет ни того, ни другого.
Саб вдруг засмеялся.
— Вот это мне в вас нравится, — отсмеявшись, заметил он. — Вы упрямы. Вы на диво упрямы! Ладно. Если я чуть изменю условия, вы немножечко снизите градус ненависти, которая сейчас просто висит в воздухе, и не дает нормально пообедать? Я не хочу, чтобы вы меня ненавидели. И мне действительно нужны в большей степени помощники, нежели чем рабы и слуги. Правда, помощников я тоже могу… иногда наказать.
Ему одиноко, подумалось Иту. Он хочет, чтобы игра продолжалась, и ему действительно очень одиноко — иначе бы он еще вчера скормил и его, и рыжего ундинам. Понять бы еще, из-за чего он вчера так озверел? Может, со временем и получится.
— На что будут иметь право помощники? — напрямую спросил Скрипач.
— Помощники будут иметь право слетать в Адму, если это нужно, могут есть со мной за одним столом, и могут у меня учиться — а научить я могу многому. Этого достаточно?
— Наверное, да, — кивнул Ит. — Саб, я хотел попросить прощения за шприц. Вчера. Я потерял над собой контроль в эти минуты.
— Вооот! — Саб наставительно поднял вверх палец. — Вот про это я и говорил тебе уже сто раз! Вот она, развернувшаяся не ко времени пружина. И печальный итог. Ладно, садитесь есть. Суп получился действительно вкусный.
* * *
Через трое суток Ит, с разрешения Саба, полетел в Адму — Саб позволил ему взять корабль и проведать спасенного гермо. Никакую маску и хирургичку Ит надевать не стал, уж больно жарким был день. Он ограничился шортами, чуть ниже колена, сандалиями, и полупрозрачной майкой — плотные Саб не разрешал носить, по его мнению, помощникам требовался абсолютно ровный загар, правда, сейчас этот самый загар «украшали» несколько десятков синяков — бил Саб, что называется, от всей души. Ну хоть глаз открылся, и ладно. Да и голова уже почти не болит.
Скрипача Саб оставил дома, Ит понял, для чего. Пока он мотается, Саб будет заглаживать свою вину перед рыжим… доступным способом. А вину Саб чувствует. Понимает, что, вспылив, перегнул. Вслух, конечно, он не скажет ни единого слова, но вот поступки…
Поступки говорили сами за себя.
Для начала Саб приволок из Адмы Скрипачу накладку на протез, причем такую, что Скрипач рассматривал ее почти час — там было, на что посмотреть. Тончайшая работа, чеканка, чернение, золочение… сюжет — сотворение мира, по версии пантеона. И вот такое — на ногу?
— Саб, эту штуку надо на стену повесить, она слишком красивая, чтобы ее носить, — заметил Скрипач.
— Нормально, — отмахнулся Саб. — Подожди, это еще не всё.
Следом за накладкой, уже на следующий день, Саб снова смотался в Адму, и вернулся с новой порцией подарков — да каких!
Рыжего Саб оделил почти таким же медальоном, как носил сам — золотым, с символом солнца. Иту тоже достался медальон, но попроще, и не золотой, а серебряный — на нем была изображено звездное небо.
— Функционал у них одинаковый, — пояснил Саб. — Просто у вас чуть разные роли. На днях расскажу подробно.
Следом за медальоном обоим достались новые наручи, и — вот это было действительно неожиданно — Саб торжественно выложил перед ними на стол два уаса. Небольшого размера, меньше метра в длину, они отличались друг от друга. Уас для Скрипача был почти белым, с головой ласточки, уас Ита — серым, с головой кошки.
— Тренироваться с уасами будем, когда всё заживет, — пояснил Саб. — Это не сейчас. Пока что пусть полежат и подождут.
— Ага, а то места для новых синяков маловато, — покивал Скрипач.
Еще через день Саб снова куда-то слетал, и Скрипачу с Итом досталась еще одна порция «хорошего отношения Саба» — по полному комплекту новой и очень качественной одежды. До этого они носили то, что им дали еще в госпитале — у каждого было кое-какое белье, по две паре шорт, и по две майки. Ничего больше. А сейчас… шорты, штаны, майки, свитера, обувь — всё отличного качества, только из натуральных тканей, и явно очень дорогое.
А еще Саб торжественно разрешил им пользовать «средним кораблем» — не церемониальным, похожим на ладью, а обычным, на котором, собственно, они и летали чаще всего. Разрешил, пометил на карте десяток полностью безопасных маршрутов и зон, которые следовало обходить, и велел быть благоразумными — на всякий случай.
Скрипач чуть позже сказал, что теперь он не знает, чего бояться больше — либо Саба в гневе, либо Саба щедрого. Ит согласился, и добавил, что затишья обычно бывают перед бурями, и что всё это, конечно, хорошо, но хорошо — это явление временно, а вот Саб — явление постоянное, поэтому, пожалуй, лучше держать ухо востро. А то мало ли…
* * *
— Ит, вы нам такое привезли! Девчонки бегают к нему в палату по очереди, и делают ставки, на кого он быстрее обратит внимание, — Агни, младшая врач госпиталя, тараторила без умолку, а Ит и попыток не делал, чтобы хоть слово вставить: за эти дни он понял, что перебивать Агни бесполезно. — Я не говорила заранее, да и у вас, я так понимаю, были проблемы с Сабом, — она покосилась на Ита, — и я решила, что лучше вы сами увидите. Пойдемте-пойдемте, он уже вторые сутки в сознании, и про вас несколько раз спрашивал.
За эти дни Ит с Агни успел не то, чтобы подружиться, но попасть в приятели уж точно. Агни вообще была девицей очень общительной, и, судя по всему, искала мужа — Ит пока что не понял, второго или первого. Модификаты, конечно, ее не привлекали, а модификаты, которые находятся под началом Саба — это вообще не вариант, но вот в приятели она Ита, а потом и Скрипача, записала быстро. Она со всеми была на короткой ноге, Агни, со всеми быстро переходила на «ты» (Ит пока что был исключением, но понимал, что это ненадолго), со всеми успевала перекинуться парой слов, и, самое удивительно, всем без исключения понравиться. Глядя на Агни, Ит думал, что поиск мужа у нее продлится недолго — с руками девицу оторвут. Если, конечно, ей самой кандидат придется по душе. К слову сказать, Агни оказалась из местных — ее ребенком забрали от родителей, и воспитали интервенты. Сейчас ей было около сорока — самый брачный возраст. Образование, работа, всё есть. Пора задуматься о семье.
* * *
Отдельная палата, в которой лежал гермо, располагалась в самом конце коридора, перед входом в операционную зону. Ит, следом за Агни, вошел, и остановился на пороге.
— Сейчас разбужу, и помогу повернуться, — предупредила Агни. — Он очень слабый пока что, так что недолго, хорошо?
Ит кивнул.
Агни подошла к кровати, стала что-то корректировать в настройках блока поддержки. Работала она быстро, четко — Ит подумал что, пожалуй, оказаться с ней одной команде было бы вполне неплохо. Видно, что профи, и профи крепкий.
— Чудом в живых остался, — говорила Агни. — Просто чудом. Еще бы пара часов, и не смогли бы вывести. Ему еще лечиться и лечиться, сами понимаете, но главное — выжил. Так… ага, отлично. Наэль, проснись, — позвала она. — Ит приехал, помнишь, ты про него спрашивал?
Лежащий на боку гермо слабо шевельнулся.
— Может, мне лучше потом зайти? — спросил Ит. — Низковаты показатели, даже отсюда вижу.
— Нет-нет, сейчас, минуту, поднимаю уже, — заверила Агни. — Он просто просыпается долго. Давай, Наэль, давай, вот так. Пить хочешь? Давай на спину ляжем, и попьем.
— Спасибо, — голос был совершенно беззвучным. — Агни, не надо, я сам…
— Не можешь ты пока что сам, давай помогу.
Ит подошел поближе, и, наконец, сумел рассмотреть лежащего на кровати гермо. Да… такого он не ожидал. Никак не ожидал.
— Ди-Къера, — прошептал Ит. — Ну и дела.
— Что? — не поняла Агни.
— Нет, ничего.
Лежащий перед Итом гермо имел совершенно поразительную внешность — Ит подумал, что настолько красивых представителей своей же расы и своего пола он никогда в жизни не видел. Вживую — точно не видел. Идеальной формы и пропорций лицо. Огромные, сапфирового цвета глаза, чуть раскосые, рысьи; брови фигурные, с изломом, вразлет, светлые волосы — тончайшие, как тополиный пух, прядки по линии роста, дальше — волосы становятся чуть темнее и тяжелее; высокий лоб, аккуратный маленький нос. Не лицо, а картина — наверное, такие лица встречаются одно на миллиард, а то и еще реже. Он еще и золотой, ко всему прочему? Ничего себе…
— Привет, — Ит улыбнулся. — Как ты? Лучше?
— Привет, — так же беззвучно ответил Наэль. — Это ведь ты мне «не больно» делал? Да?
Ит кивнул.
— Да, я, — ответил он.
— Спасибо, — еще раз повторил Наэль. — Я думал, уже всё… полтора месяца вот такого… думал, от боли умру… не умер почему-то. Когда они… кислоту… внутри дикий жар, и так больно… умираешь от боли, умираешь, и всё никак не умрешь… и ноги… потом лежишь, и боль, то там, то тут… лежишь и пытаешься понять, где болит сильнее…
— Главное, что не умер. Значит, не твой срок, — пожал плечами Ит. — Не время. Выздоравливай, я к тебе потом еще загляну, хорошо?
— Подожди, — попросил Наэль. — А что с тобой случилось?
— В смысле? — не понял Ит.
— У тебя лицо… было нормальное, а сейчас…
— Саб, — Ит дернул плечом. — Ты, наверное, не в курсе, кто он такой.
— Ну почему, — Наэль вздохнул. — Еще как в курсе… это он тебя так отделал?
— Он, — подтвердил Ит.
— За меня? Он ведь никого почти не спасал никогда, я знаю, точно знаю, — Наэль сделал попытку приподняться, но Агни не позволила. — Он тебя так избил за то, что ты… помог мне?
Кривить душой не было смысла.
— Да, за то, что мы настояли на том, чтобы тебя вывезти, — подтвердил Ит. — Ерунда, забудь. Он просто разозлился.
— Ит, Саб, вообще-то, оплатил лечение полностью, — заметила Агни. — Тут все в обморок попадали, как про это услышали.
— Когда оплатил? — удивился Ит.
Вот это новость так новость.
— Когда вы летели. И лечение, и реабилитацию. А с работой мы потом разберемся. Наэль у нас вообще-то врач по одной из специальностей, — улыбнулась Агни. — Так что без работы не останется.
— Я больше миссионер, чем врач, — видно было, что Наэль устал. — Но по третьему уровню работал когда-то. Недолго, правда. Я больше в миссиях…
— А как ты попал сюда из Санкт-Рены? — Иту стало интересно.
— Меня украли, — Наэль прикрыл глаза. — Шесть лет назад.
— И переправили на эту планету?
— Сначала нет, потом да… — Наэль говорил всё тише. — То есть да… в подводный, на полюсе…
— Ит, вы, наверное, идите, — попросила Агни. — Как ему станет получше, пообщаетесь. Сейчас сами видите, это почти невозможно — почти сразу засыпает. Он с вами еще долго говорил, я даже удивилась.
— Да я и сам удивился, — Ит покачал головой. — А что делали, за что платил Саб?
— Четыре полостные операции, вчера была последняя. Дважды — полная замена крови, проход через заменитель, кровь отдельно лечим до сих пор. Матку ему пропороли посредине, видимо, он сопротивлялся, а они ну очень старались загнать трубку подальше… — Агни скривилась. — Обычно тут после такого вообще никто не выживает. Но матку, на удивление, спасли, и даже восстановили, ресурса хватило на пластику. А вот с кишечником пока что всё плохо, придется частично протезировать, видимо. Хотя, может, удастся добиться восстановления своего. Там большой участок поражен, потому что кислота пошла не туда, куда они планировали, а в брюшную полость. Поджелудочная, на удивление, цела, почки после терапии заработали. Его еще трижды, как минимум, будут оперировать, и только потом — начнем восстанавливать ноги. Там не только сухожилия разрезаны, там еще и голени перебиты. Очень он кому-то понравился, очень кто-то не хотел такую игрушку потерять. А где вы его забрали?
— Каль, плато, — ответил Ит.
— А, старый пердун, — Агни поморщилась. — Неожиданно. Не думала, что он на такое способен. Он обычно как-то проще действует. Чуть что не по нему, он велит со скалы скинуть. Там, внизу, костей — просто неимоверное количество. Сама не видела, но, по слухам, на деревьях скелеты висят и полуразложившиеся трупы. Чуть что не так, кидает с обрыва. Всех, без разбору. Врагов, собутыльников, даже друзей, которые проштрафились.
— Ничего себе, — Ит покачал головой. — Так, получается, Саб заплатил за эти все операции?
— Не просто заплатил. Открыл доступ к счету. То есть разрешил снимать столько денег, сколько потребует лечение. Ограничений не поставил. Лимита нет.
— Вот даже как… — протянул Ит. — Спасибо, Агни.
— А ты про это не знал? — как-то незаметно Агни перешла на «ты». Ит этому только обрадовался, он не любил излишнего официоза. Да к тому же обращение на «вы» к существу с разбитой в хлам рожей странновато выглядит.
— Понятия не имел, — признался Ит.
— А как получилось, что он тебя… вот так? — Агни, конечно, было ну очень любопытно.
— Когда домой прилетели, он нас начал бить, вообще ничего не объясняя. То есть он объяснял до этого, но мы решили на своем настоять… ну и вот, настояли, — Ит приподнял майку, у Агни глаза вылезли на лоб. — Ничего, переживем.
— А как твоего рыжего брата зовут, кстати? — запоздало опомнилась Агни.
— Так и зовут, рыжий, — усмехнулся Ит. — Нет, правда. Он свое имя терпеть не может, и на него не отзывается. Слушай, как думаешь, когда нам лучше будет прилететь, чтобы нормально с Наэлем пообщаться? Что у вас там в планах?
— Прилетайте дня через четыре, — подумав, сообщила Агни. — Не раньше. Лучше позже. Динамика хорошая, но он всё еще очень тяжелый.
— Ты тоже оперировать будешь?
— Ну а то, — гордо подняла голову Агни. — Нас ведь мало. Все руки на счету. Надо будет у Саба спросить, сможет ли он вас отпускать к нам на помощь хоть иногда. Правда, Ит, очень не хватает врачей.
— Маловероятно, что он нас отпустит, — Ит нахмурился. — Но за предложение в любом случае спасибо. Приятно от коллеги такое услышать.
— Ой, ну тебя, — засмеялась Агни. — Ладно, пошли. Пусть он отдыхает. Потом еще поговорим.
* * *
Обратно Ит летел в глубокой задумчивости. Летел неспешно, потом столь же неспешно загонял корабль в ангар. По лестнице в гостиную он спускался медленно, нарочито медленно — но в гостиной, против его опасений, никого не было. Скрипач, видимо, спал в своей комнате, и Саб тоже находился у себя.
Ит подошел к его двери, и тихо постучал.
— Чего тебе? — спросил Саб из-за двери.
— Выйди на одну секунду, — попросил Ит.
Саб вышел, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.
— Ну?
— Саб, спасибо, — беззвучно произнес Ит.
— За что? — прищурился Саб.
— Ты знаешь, за что.
— Ну, тогда пожалуйста, — без тени улыбки ответил Саб. — Надеюсь, это «спасибо» было сказано за урок.
— Да, — кивнул Ит. — Только не за один урок. За два. Доброй ночи.
Заходя в свою комнату, он чувствовал непрерывный и пристальный взгляд Саба, всё еще стоявшего у двери в комнату — но сумел заставить себя не обернуться.