У Нарелина когда-то давно возникла привычка: рассуждая о чем-нибудь важном — вертеть в руках некий предмет — кубок, бокал, деревянную палочку... В обличие блонди привычка только усилилась.

Но сейчас повертеть было нечего. Чашки заняты кофе, стаканы — с водой.. Зато в окно лезла ветка местного дерева, очень схожего с липой. Рауль потянулся к окну, отворил ставню и сорвал пару листков. Принялся мять их в пальцах. Мял и смотрел на Таори. Бледный эльф лежал на хозяйской кровати, рядом, у ног, сидела Таэни, не сводившая с брата глаз.

Индиго-сеть, это надо же, думал Рауль. Поиск у них. Как назло. Значит, новые сложности... Почему так бывает всегда? Хотел по-простому и честному... Хрен тебе снова. Господи, Арда здесь или не Арда — какая разница, к черту! Но почему забота о будущем должна означать, что нужно терпеть беспредел — здесь и сейчас? Никогда я не признавал этот тезис, жесток он и ложен, любое бездействие можно им оправдать... Не смогу я вот так, равнодушно и грамотно, а начнут заставлять — сорвусь, чего доброго, а то и вообще убью кого-нибудь, я ведь способен...

Рауль посмотрел на рыжего Лина.

— Не пора ли Таори проснуться, а, Рыжий?

— Пусть еще поспит немного, — ответил тот. Тоже подошел к окну, выглянул, хмыкнул. — Рауль… я тебя хотел спросить… нет, я мог бы и не спрашивать, но считаю, что бестактно лезть человеку в голову без его ведома… тебе не тяжело — так? Тебя же фактически двое.

— Он правильно спрашивает, — вмешался Пятый. — Нам работать вместе, а мы толком ничего о тебе не знаем.

— Да один я, один, — ответил им Рауль. Он оторвался от несчастных листиков липы, превратившихся в кашу. — Даже память чужая — и та уже стала своей... Почти восемь лет так хожу.

— Чужая память — это в порядке вещей. Ты лучше скажи, ты… — Пятый замялся, подыскивая слова. — Ты не сорвешься? Я, к примеру, могу. И честно об это предупреждаю.

— Ну... — Рауль помедлил. — Даже не знаю. Смотря отчего. В принципе, нервы у меня нервы крепкие, я всякое видел, но... Последние годы я слишком часто сидел на блокировке эмоций — у нас есть препараты для этого. Иначе просто работать не мог, тяжело было слишком. А теперь — либо снова ширяйся, либо — приходит откат. Не физический, нет, препараты безвредны... но отвыкаешь от чувств. Так что оружия лучше мне не давать.

— Оружия тебе никто и не даст, потому что его у нас нет, — ответил Лин. — Наверное, это и к лучшему. Пятый вон без оружия вчера одному яйца отшиб, а троих в грязи извалял — они Таори били. Таэни, девочка, попробуй его потихонечку разбудить, хорошо? Только ласково, не надо орать в ухо «подъем, смена», как это Пятый любит делать.

— А зачем орать? — удивилась Таэни. — И что такое «подъем, смена»?..

— О, об этом мы тебе расскажем после, — пообещал Лин.

Пятый спросил:

— Люди, а так же эльфы... В этом доме есть что-нибудь, что можно выпить?

— Чего тебе сделать? — оживился Рауль, доставая синтезатор. — У меня целый бар в память прибора заложен. Хочешь — стаута сделаю?

— А что такое стаут? — с интересом спросил Пятый.

Лин скорчил мину и произнес с отвращением:

— Забыл предупредить, что у Пятого ко всему прочему еще алкоголизм.

Рауль набрал знакомый код на панели. Протянул Пятому полный стакан. На вид жидкость была кристально прозрачной, и яростно кипела пузырьками газа. Химия, сплошь химия, редкостная дрянь...

— Только имей в виду — бьет по мозгам — не приведи господи. Двадцать пять градусов — это немного, но в сочетании с газом...

— По мозгам — это в самый раз, — Пятый с интересом посмотрел на стакан. Отпил глоток, поморщился — не любил синтезированных продуктов. — А ничего, вполне… Ни на что не похоже.

— Горький, да? — спросил Рауль. — А я обожаю. Синтетика, но я к ней привык...

— Сделай и мне тоже, что ли, — попросил Лин. Попробовал, отставил стакан. — Нет, граждане, увольте. Это не моё. Я всё же больше люблю вино, вечером... А не таблицу этого… как его… Менделеева, да еще по утрам. Таэни, ну что он? Спит?

— Спит, — кивнула та.

— Тогда еще подождем.

Некоторое время они сидели молча. Рауль сделал себе стакан с «газировкой», и выпил в пару глотков. В голове слегка зашумело. Он вдруг решился на вопрос, который давно не давал ему покоя.

— Слушайте, братцы. Скажите мне вот что. Что вы успели разузнать про Амои?

— Честно? — Пятый попробовал подняться с пола, где до сих пор сидел, но потерпел неудачу. — Ребята, вам не повезло, но это поправимо. Я мельком глянул, так… для того, чтобы немного быть в теме… Грустно это всё, Рауль. Любой мир, который обречен, видеть грустно.

— А еще грустнее — когда его любишь, — Рауль сделал очередной стакан стаута. Немного отлегло от сердца — он боялся, что, увидев Амои, Сэфес просто плюнут ему в морду. — Да, мир у нас сложный... Но ничего. Знаешь, сколько раз я слышал — «ты обречен»? Но ни разу не верил. Тем и жив.

— Думаю, я это слышал чаще, — усмехнулся тот. — И слышу до сих пор. И еще услышу. Дай, а?.. Стакан то есть дай… мне… спасибо.

— Да, — констатировал Лин. — Придется нам, Таэни, заниматься с твоим братом вдвоем…

— Да что мне будет с этой шипучки... — поморщился Рауль. — Вот если бы виски, бутылки три... И то — ненадолго хватает.

— Виски — это хорошо, — мечтательно сказал Пятый. Взгляд его поплыл, он улыбнулся. — Водка тоже хорошо… А текилу ты любишь?

— Я все люблю, что горит... Может быть, в силу запретов. То есть, конечно, формальных запретов-то нет, но есть разница между бокалом вина и всенощными тайными пьянками...

— Идите вы отсюда, оба два! — вдруг зло и тихо вмешался Лин. — Парень проснулся, а они тут орут, как ненормальные!.. Пшли вон, кому сказал!..

— Молчу... все... больше не буду, — Рауль и впрямь замолчал, и пересел поближе к Таори.

— Хотя бы не дышите на него! Рауль, я прошу, отсядь обратно...

Таори еще не очнулся окончательно, но постепенно приходил в себя. Двигаться ему пока что было трудно, поэтому Таэни с Лином в четыре руки принялись помогать — подложили вторую подушку, поправили одеяло. Лин принес еще воды, а Таэни просто села радом и взяла брата за руку. Рауль сунулся было помочь с подушками и одеялом, но, наткнувшись на шипение Лина, поспешно вернулся обратно.

Таори теперь полусидел; лицо обрело человеческий вид... Рауль сам на себя усмехнулся: ну что за привычка — всех называю людьми. Даже эльфов.

Странно. Что-то знакомое было в лице Таори. Если бы он родился в той, правильной Арде, кем бы он стал? Черноволосый, глаза цвета... цвета асфальта, пожалуй, или серого камня... Феаноринг. Других бежать подбивал... буйный нрав Первого Дома... Да что за бредни! Какой Первый Дом? Парень с рождения в рабстве...

— Таэни, — спросил Рауль, — а вы сохраняете память о ваших народах? Хоть что-нибудь?

— Мама рассказывала, — не оборачиваясь, ответила та, — что мы из какого-то рода… не помню… но она всегда говорила, чтоб мы держались вместе… и к доктору Николту мы попали не случайно.. По крайней мере, он говорил, что мы… то есть Таори и я… что мы должны получить образование, и…

Она всхлипнула, замолчала. Лин попросил ее:

— Не плачь... Всё будет хорошо. Эй, парень, — он потормошил Таори, — приди в себя, не тормози. Утро уже, вставать пора.

Таори проговорил с трудом:

— Что было… ночью? Кто вы?

Рауль ответил:

— Тебя собирались убить, а эти вот двое, — кивнул на Рыжего с Пятым, — тебя спасли и привезли сюда. Теперь ты в моем доме... и все будет в порядке. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Ты лучше скажи, за что тебя били? — спросил Пятый. Трезвел он сказочно быстро, да и стаутом от него уже почти не пахло. — Что ночью было, мы потом расскажем. Если коротко — помирал ты ночью. Пришлось тебя вылечить, не пропадать же деньгам… пять золотых на дороге не валяются, — он усмехнулся и тоже подошел поближе.

— Били? — переспросил Таори. — Я… мы… мы в лес ушли. На волю. Нас много было, но почти всех переловили… их гораздо больше, а когда лес горит, бежать можно только в одну сторону… Вот я и попал…

Он не договорил.

— А где остальные? — спросил Рауль. Он как-то сразу собрался. — В тюрьме?

— Четверо были со мной, — Таори устало прикрыл глаза. — Где остальные — не знаю. В Далиаре несколько тюрем для… для нас… жалко, что вы не дали забить меня… лучше камнями, чем захлебнуться с благословения Высочайших…

— Погоди, бунтарей вроде бы вешают? — уточнил Рауль.

— Это смотря какой праздник, — Таори явно пытался собраться с силами, но получалось неважно. — Если такой... как скоро будет… то часть повесят, часть в воду… Таэ, ты здесь?

— Здесь, здесь, — Таэни передвинулась так, чтобы брат мог ее лучше видеть.. — Тебе попить принести?

— Наверно…

— Да не наверно, а точно, — огрызнулся Пятый. — И поесть захвати. Что вы там жрали, в этом лесу?

— Сначала было хорошо, нам помогали… люди не все злые, это глупость, будто бы все, — Таори говорил тихо, еле слышно. — Мы ходили в деревню, в Вешки, а потом… ее сожгли… солдаты Дома Высочайшего… с тех пор стало голодно, но мы терпели…

— Я слыхал, — кивнул Рауль, — господин Роджиан упоминал, что деревню сожгли... Ближайший праздник — когда?

— Завтра… или послезавтра…

— Так, теперь оставь его в покое, — приказал Лин. — У него, кроме камней, еще куча проблем была…Дай ему два часа. Пусть поест и поспит. Проснется здоровым.

— Погоди, Лин, — отмахнулся Рауль. — Таори, казнить будут всех вместе? Постарайся вспомнить, что ты об этом знаешь, от этого жизнь твоих товарищей зависит!

— Наверное… да… площадь… — Таори говорил совсем уже неразборчиво. — Не знаю…

— Хорошо, если вместе... Меньше возни. Авось повезет... Пятый, сколько у вас в катере есть медблоков?

— Вообще-то четыре, но контроллеров можно вырастить, сколько угодно, — осторожно ответил тот. — А ты к чему это, Рауль? Что ты задумал?

— Не бросать же нам этих таориных эльфов, — ответил Рауль. — Ничего особенного, в общем, я не задумал. Летарген, имитация смерти. Главное, чтобы тела не сожгли...

— Ясно, — кивнул Пятый. — Значит, у тебя киберкомплекс, у нас четыре блока… В принципе, катер может сформировать еще два… Хорошо. А как ты планируешь их забирать?

— А какие вы видите способы? «Шмели» отследят, где зароют тела. Потом — гм... У вас в катере есть что-нибудь поэффективней лопат? А то ведь мы задолбаемся, особенно — в свете того, что не только в Далиаре есть тюрьмы и бунтари.

— Предприимчивый ты, Рауль, — вздохнул Лин. — Пойти в лесок, нарыть себе эльфов для компании... А потом их куда? Уже решил что-то? Учитывая наш вчерашний разговор про землю и прочее?

— Варианты все те же, — пожал плечами Рауль. — Временный лагерь в удаленном месте. Помочь им освоиться там для самостоятельной жизни. Если кто-то захочет — ко мне... В гости. У нас ведь не только Амои. На Терре им будет хорошо...

— Я так не думаю, — покачал головой Пятый. — Лучше им будет всё-таки дома, да и кто мы такие, чтобы решать что-то за них? Сейчас проблема в другом — нас маловато для того, чтобы отследить такое количество людей… гм… то есть эльфов — я имею в виду тех, кого мы заберем после казни. Они и до казни не благоденствовали, судя по состоянию Таори. Мы с одним провозились полночи. А будет их шесть? Семь?..

— За этими-то мы уж как-нибудь, да уследим, — возразил Рауль. — Но вот чтобы следить за другими всерьез — никаких людей не хватит. На это есть мои анализаторы. Еще вчера я рассчитывал переправить эльфов на Амои для лечения... сразу же, не пробуждая вовсе. Здесь нет возможности лечить всерьез — не штабелями же их складывать в очереди перед киберкомплексом? И кстати, никто ни за кого решать не собирается. Пусть сами решат, как освоятся. Но теперь, когда вы говорите, что лучше обойтись без гиперканалов... теперь все планы изменятся... Зато у вас есть катер с медблоками и быстротой.

— У нас так не лечат, — возразил Пятый. — Нельзя, чтобы только машина…

— Ренни, — задумчиво произнес Лин. — Без вариантов.

— Это кто такой?

— Реджинальд и Тон — наши Встречающие. Если их привлечь, они помогут более чем адекватно. Врачи они, в отличие от нас с тобой, настоящие. Ренни вообще бывший официал Саприи. Только звать их пока что совсем не хочется…

— Они нам покажут небо в апельсинах, — добавил Лин. — И еще в каких…

— Ну, знаете, на Амои тоже очень сильная медицина. Да, как ты выражаешься — «только машина», но уж чего-чего, а лечить там умеют... впрочем, как и калечить...

— Энергетика, — просто ответил Пятый. — И смотря что подразумевается под словом «вылечить». Тело вылечить просто. Вот душу… гм… ладно, не важно. А калечить везде умеют, тоже мне, новость.

— С душой они пусть разбираются сами. Из меня хреновый душеспаситель.

— Равно как и из меня. Я только пытаюсь понять — зачем тебе всё это нужно? Столько времени, сил — для чего? С какой целью ты затеял эту спасательную операцию?

Рауль облокотился на стол и поглядел на Пятого задумчиво.

— Понимаешь ли, Пятый... Сволочью работать — вредно для здоровья. Ты говоришь — душу вылечить сложно....Так что можешь считать, что я так лечусь.

— Хороший способ, — усмехнулся Лин. — Смотри не переусердствуй.

— Я бы на тебя самого посмотрел, — огрызнулся Рауль. — Когда тебе придет десяток смертных приговоров. Утверждай — на благо родины...

— Десяток! — Пятый засмеялся. — А тысяча? А сотня тысяч?..

— Ты думаешь, мы на работе розы выращиваем? — спросил Лин. — Хотя хрен разница — десяток, тысяча....

— Коллеги, — буркнул Рауль. — Мы друг друга поймем...

— Надеюсь, — Пятый посерьезнел. — Редко кто понимает. Чаще убить готовы. Но боятся.

Рауль стиснул стакан. Нервы, нервы...

— Слушайте, не стоит меряться — кто хуже. Не знаю, сколько там у вас — сотни или тысячи... Я знаю лишь одно. Да, власть и грязь всегда ходят рядом. Нет там добра — есть меньшее зло. Нету прыжка во всеобщее счастье — есть долгие годы работы. Нужно держать в кулаке свои чувства ради всеобщего блага, а спасать бунтарей, тратить силы впустую, возиться — все это дурость, охота на мух, радикальные средства — не там. Но здесь и сейчас у меня нету возможности действовать грамотно — устраняя причины, с расчетом последствий на годы вперед... Так что же теперь, нужно бездействовать вовсе? Смотреть равнодушно, как гибнут другие, и говорить — всех не спасешь, не трать на них средства? А средства, меж тем — для людей. Долг — для людей. И чувства в кулак — для людей. Наша Амои веками ставила благо системы превыше, чем благо людей. Горе и боль единицы — ничто, стабильность важнее — для общего блага! Ты заглянул туда, Пятый? Как тебе этот мирок? Жутко, не правда ли? А между тем, миром ведь правил искин — воплощение рацио, логика, интеллект — не придерешься! А я — не искин. И пошла эта логика к чертовой матери!

Рауль в сердцах треснул несчастным стаканом о стол.

— Спокойнее, не надо так рьяно, — попросил Пятый. — Любой искин изначально сделали люди, про это тоже надо помнить. Старая истина, но страшнее человека зверя на свете нет. И не важно, к какой расе ее применить. Ты знаешь, что в Сети гораздо эффективнее работали бы Сихес, те, кто уже умерли, а не такие, как мы — а почему, думаешь, это строжайше запрещено? Потому что Сихес так далеко за гранью, что уже могут смотреть равнодушно. А мы — еще нет. Мне не жутко, поверь. Есть миры гораздо хуже Амои... внутренне хуже. Самое страшное — когда то же самое... но на фоне благополучия. Просто у вас это заметно сразу, а там...

— Я знаю... Свобода. Когда нету свободы, благополучие — пыль.

— Не только свобода, — усмехнулся Пятый. — Если бы всё было так просто... Свободен может быть лишь тот, кто свободен внутри. Сколько не давай свободу тем, кому она не нужна — не возьмут. Или возьмут, чтобы тут же сменить на новое рабство...

— Ну, а я-то о чем? Только эта свобода сама по себе не приходит, — Рауль вздохнул. — Это ведь главное дело и есть... Знаешь, что у нас самое трудное? Учителей и воспитателей находить.

— А почему? — спросил Пятый. — От вас все сбежали?

— У нас своих мало — хороших. Пока. Пятый, ведь это — планета без женщин. Нету семей, матерей. Детей не рождают — их производят. Воспитывают — в интернатах. На всех этапах взросления — страх выбраковки и гибели. Свободы выбора — нет и в помине, в какую профкасту попал — сидишь там до смерти. Образование — только в рамках профессии. Свобода совести, права человека и прочие бредни — да что вы! Как думаешь, какими вырастут люди в подобных условиях? Очень добрыми?

— Что есть доброта? Они могут быть забитыми, ожесточенными... Доброта — в другом...

— И жестокие люди могут быть добрыми, — добавил Лин. — Тот же Андрей, царствие ему небесное...

— Но разве легче детям, что их будут бить не в злобе, а в ожесточении? Нельзя быть воспитателем тому, кто людей ненавидит.

— Нельзя, но это практикуется, — заметил Пятый. — Причем не только на Амои.

— Ну, вот я и стараюсь, чтобы теперь практиковалось меньше. Слава вышним, Амои не единственное место в Галактике, где обитают люди. А хороших людей все-таки больше... Впрочем, ребята, это история долгая.

— Да, — протянул Лин. — Знал бы ты, сколько их там всего, этих мест и людей!.. А сколько существует вариантов того, что ты назвал добром… Вот это уже действительно долгая история.

В коридоре за дверью раздался топот, кто-то засмеялся, потом — шепот из-за двери:

— Я… нет, дай я постучу…

— Райса, нечестно…

— Нет, я!..

— О! — Рауль оторвался от своих размышлений, его лицо повеселело. — Тссс! Детишки мои прибежали. Ну-ка, молчим... пусть постучат...

— Когда ты успел завести тут себе детишек? — с подозрением спросил Лин. — Ты же вроде трое суток назад сюда попал… И кто счастливая мать?

— Дурак ты, рыжий, — прислушиваясь к шороху под дверью, шепотом откликнулся Рауль, — не слышишь, что ли? Эльфята... местные они... помнишь, я говорил? Одному ногу сломали, другому вообще язык вырвали...

— Ага, — согласился Лин. — Я дурак, про это всем известно. Поэтому мне сходит с рук то, за что другие получают в морду… Может, просто открыть?

— Ну ладно, — Рауль смирился. — Давай, открывай...

Первыми в комнату влетели Райса и Тии. Гэми вежливо поклонился, и спросил:

— Господин Рауль, а где Дарни?

— Светлого утра, господин Рауль, — сказала Райса. — Мы волновались, что вы не выходите.

— В киберкомплексе наш Дарни, — пояснил Рауль для Сэфес. — У него нога была сломана. Заболтался я с вами — а он все еще спит... Серьезных травм у него больше не было, так что за ночь его залатали.

— Они же есть хотят, — дошло до Пятого. — Вас тут кормят? Пошли, наколдуем чего-нибудь. Меня Пятый зовут. А вас как?.. Нет, «господина» не надо… Да не все сразу!.. А ну, кто со мной наперегонки до столовой?

***

Брат Деневаль и господин Роджиан беседовали уже не первый час. За окнами сгущалась темнота, кувшин легкого яблочного вина давно опустел, сыр начал заветриваться, а они всё говорили и говорили.

В комнате Брата Деневаля можно было безбоязненно обсуждать всё — даже в Доме Высочайших они бы не смогли позволить себе такую вольность. А тут… Плаватели, и Старшие, и Младшие, отлично знали, чем может закончиться визит к Брату Деневалю без предупреждения, и мешать ему опасались. Перед приходом полагалось сначала позвонить в специальный колокольчик и дождаться ответного разрешающего звона. Да и комната Деневаля была расположена очень удачно — угловая, в самом конце коридора. Трудно подслушать, трудно подобраться незамеченным.

— Итак, следует признать, что господин Ам свалился на нас в буквальном смысле с неба, — заключил господин Роджиан. — Не сходится.

— Ничего не сходится, — признал брат Деневаль. — Но, если угодно, можно взглянуть еще раз.

Оба склонились над бумагами, доставленными днем из Охранительного Ведомства.

Итак, господин Ам появился чуть ли не в центре страны. Ни одной границы официальным образом он не пересекал. Причем появился он внезапно, с кем приехал и на чем — неясно. Ни в одном из подорожных стойбищ его не видели. В деревне, принадлежащей монастырю Воды Одаряющей, он купил повозку, которую никогда в жизни не приобрел бы благородный господин — на таких обычно перевозили на рынки продовольствие. Дальше начинаются еще большие странности. Господин Ам вечером наведывается в монастырь и зачем-то покупает всех эльфов-подростков. Цену Дерах загнул немереную, но Ам не стал торговаться, отдал деньги и отбыл.

— Но это еще что, брат Деневаль! —добавил господин Роджиан. — Дальше всё гораздо хуже.

На следующий же день господин Ам приобретает полусгоревшую усадьбу, для которой уже двадцать лет не могли найти покупателя. Такое ощущение, что Ам прямо-таки набит деньгами, и тратит их в таких количествах, что становится не по себе. Этак он запросто скупит весь Дэрир…

Так вот, дальше.

Череда странных покупок господина Ама продолжается. Теперь он с какой-то неясной целью решил выкупить всех эльфов-перестарков.. Причем опять заплатил, не торгуясь, двойную цену. Идея с ценой принадлежала господину Роджиану. Чем-то ему господин Ам показался подозрительным, и он приказал таким образом клиента проверить. Заплатил, как милый заплатил…

— Из Глева ответа пока нет, но я могу догадаться, каким он будет, — вставил Роджиан. — И думать нечего. Не может он быть из Глева. Что я, тамошних жителей не видел? За золотой удавятся, страна у них бедная. И потом, на кой им нужны перестарки? Там людей и нечистых еще раньше жизнями ровняют, у нас еще вольность — по сто пятьдесят лет-то… а в Глеве — пожалуйте в сто к Воде приобщаться…

Но это была только первая часть истории. Было еще странное исчезновение эльфа Лина, который принадлежал Аму. Лесок, в котором скрылся эльф, прочесали вдоль и поперек. Собаки вели себя очень странно. Прекрасно брали след, шли по нему, доходили до маленькой лощинки — и всё. След явно обрывался тут, кто-то из дознавателей приметил на листве капли крови. Но эльфа не было. Словно растворился в воздухе.

А потом, так же, из ниоткуда, появляется не менее странный господин Ам.

— Но это, опять же, не всё! — продолжил господин Роджиан. — Голову даю на отсечение, что он связан с Серыми Птицами. Одно только предложение продать бунтовщиков чего стоит… И эти его гости… и девчонка…

Да, с детьми, находящимися в доме господина Ама, тоже намечались сложности. Таэни Фрэно, за последние пять лет сменившая трех хозяев, воспитывалась у известного смутьяна, лекаря Николта. Лекарь, или доктор, как привыкли его называть в Далиаре, славился своей любовью к эльфам, изучал их историю, даже помогал рабам. Таэни и Таори Фрэно прожили у него больше двадцати лет. После смерти доктора Таори тут же сбежал в лес и присоединился к Птицам, а Таэни, как бесхозная, была продана гильдией новому владельцу. У господина Роджиана чуть удар не случился, когда он узнал, что Таори Фрэно, которого пытались забить камнями служители, куплен за двадцать золотых и…

У господина Роджиана чуть удар не случился, когда он узнал, что Таори Фрэно, которого пытались забить камнями служители, куплен за пять золотых и…

— Да за его голову награда давалась — пятьсот! — господин Роджиан треснул по столу кулаком. — А тут… двое каких-то хлюпиков бьют моих людей… пять монет, издевательство же, право слово!

— Но вы же сказали, что он… — начал было Брат Деневаль, но господин Роджиан его перебил:

— Да он у них небось еще в дороге сдох.. Но дело-то не в этом!

А дело было в том, что умирающего Таори Фрэно отвезли… Ну конечно же! В усадьбу к удивительному господину Аму.

— За домом мы следим, — пробурчал господин Роджиан, ломая сыр. — Но пока что предъявить ему нечего. Ну, допустим, войдем мы туда. Что найдем? Законно купленных рабов, да, может быть, умершего Фрэно.

— А эти его гости?.. — с интересом спросил Брат Деневаль.

— Сдается мне, тут тоже что-то нечисто, — вздохнул Роджиан. — Но пока от них ни слуху, ни духу. Ночью всё было тихо.

Они помолчали. Брат Деневаль зажег лампу и приспустил тяжелую штору. В комнате тут же стало гораздо уютнее. Достал еще один кувшин вина (господин Роджиан довольно хмыкнул — монастырское вино славилось своим букетом) и поставил на стол.

— Есть еще одно обстоятельство, которое сильно меня тревожит, — заметил господин Роджиан. — Те предметы…

— Это не людская работа, — строго сказал Брат Деневаль. — Это эльфы, я уверен. Вы плохо ищете, мой дорогой Роджиан. Очень плохо.

— Там ничего нет! Скалы и пустое море! Я не могу посылать корабли столь часто, Брат Деневаль, это слишком дорого, а кораблей возвращается разве что половина! Там ничего нет, поэтому мы ничего не нашли! — господин Роджиан повысил голос так, что, казалось, стены заходили ходуном.

— Не кричите, — поморщился Брат Деневаль, — вы напугаете моих Плавателей, а это чревато последствиями.

— Там ничего нет! Потому мы ничего и не нашли!

— Если, как вы говорите, там «ничего нет», — с сарказмом заметил он, — то откуда тогда взялось вот это?

Оба посмотрели на столик. Под тяжелой тканью покоились предметы, найденные у пропавшего Лина. Опасные и непонятные вещи. Огненный нож случайно привели в действие — и теперь один из Младших Плавателей был до конца жизни обречен сжимать камень только правой рукой — отсекло левую кисть. Начисто. Бедняга даже вскрикнуть не успел.

С остальными предметами тоже пытались разобраться, но Деневаль, а потом и Роджиан честно признали — не выходит. В Доме Высочайших артефактами не заинтересовались, там в куда большем почете были интриги... так что странные вещи привезли обратно в монастырь.

Многие знали, что на Заходе когда-то лежала большая земля. Эльфийская земля. Потом произошло нечто, изменившее судьбу Теокта. Но никто до сих пор не узнал, что же именно.

— Этого господина Ама ни в коем случае нельзя выпускать из вида, — подытожил Брат Деневаль. — Чует моя душа, он еще доставит нам хлопот…

— Но от действий мы воздержимся, — добавил Роджиан. — Следить надо, следить…

***

Во время завтрака Дарни сидел на месте с трудом, елозил, глаза у мальчишки горели — не до еды ему было, хотелось, наверно, побегать на вновь обретенных ногах. Рауль над ним все же смилостивился, не стал его заставлять съесть всю порцию — тем более, что вот уже третий день Дарни был сытым от пуза.

— Завтрак окончен! — объявил Рауль. — Все свободны.

«Вот, тоже мне, ляпнул дежурную фразу, — подумал он. — В контексте здешнего рабства звучит эффектно, но неуместно...»

— Угу, — Лин кивнул. — Спасибо за внимание, да?..

— Между прочим, там Таэни в комнате осталась. Надо ей порцию отнести. И для Таори, наверное, тоже, а, целители? — Рауль вопросительно посмотрел на Сэфес.

— Давай, — согласился Пятый. Он за завтраком почти ничего не ел, так, кусок хлеба и яблоко. Рауль обратил внимание, что при виде мяса или рыбы они едва заметно морщатся и стараются не прикасаться к этим тарелкам.

Детей к тому моменты за столом уже не было — их как ветром сдуло из комнаты. Лин посмотрел им в след тоскливым взглядом.

— Жалко, у всех друзей уже выросла малышня, — вздохнул он. — Теперь жди черти сколько, пока Тон с Ренни решатся еще завести…

— Любишь детей? — спросил Рауль и принялся накладывать на тарелки еще пару порций салата для Таэни с Таори.

— Ага, — просто ответил Лин. — Особенно играть. Тут парк хороший, побегали бы…

— А чего своих не заведете? Впрочем, да, с вашей работой какие тут дети...

— У таких, как мы, своих не бывает, и быть не может, — Лин сразу поскучнел. — Не в работе дело. Есть Сэфес, которых жены по семьсот лет ждут, и дожидаются. Очень редко, но случается… А мы… — он горестно махнул рукой. — «Любая генетически измененная особь лишается права на воспроизводство, селекцию вида, копирование, репродукцию и сохранения своего генетического кода для последующего его дублирования с целью воссоздание особи. Отклонения от закона возможны только в экстремальных ситуациях и только с разрешения дежурного экипажа зоны, крайне желательно так же подтверждение решения Сэфес их Сихес». Поскольку мы сами… гм… В общем, сами себе разрешения раздавать права не имеем. А наши Сихес воссоздание нам запретили, Реас был против…

— А... — Рауль понимающе кивнул. — Да. Печальный запрет, но, надеюсь, не бессмысленный. Жаль. Хотя сам я никогда не думал про детей...

— Ты видел в этой жизни совсем уж бессмысленные запреты? — оживился Лин, но Пятый его остановил.

— Пошли уже, — сказал он. — Там народ голодный.

«Бросили девчонку... — подумал Рауль. — Нехорошо как-то даже».

«Не то слово, как нехорошо, — тут же раздался у него в голове голос Лина. — Просто безобразие!»

— Рыжий, — Пятый встал и вдруг треснул по столу кулаком. — Еще раз себе подобное позволишь…

— Всё-всё-всё, — Лин подхватил тарелки и чуть не бегом выскочил из комнаты.

— Чего это его так пробрало? — спросил Рауль. — Он про мысли или про детей рассердился?

— Он опять полез общаться невербально, а это хамство. Так не принято, Рауль. Это… — Пятый задумался. — Как если б ты сейчас надел салатник мне на голову. Ладно, проехали.

Сам Рауль, было дело, лез на разговоры мыслями первым и без разрешения. С людьми, впрочем, иначе никак: ведь они — не эмпаты...

— Гм... Приму к сведению...

— То есть, друг с другом мы говорим постоянно, иначе невозможно. Но с посторонними считается некорректным.

Пятый пропустил Рауля вперед, с полминуты постоял, разглядывая что-то на столе, потом вышел следом.

***

Таори уже проснулся. Выглядел он сейчас гораздо лучше, чем два часа назад. Таэни всё еще сидела рядом с ним, не позволяя встать.

— Не надо, полежи еще, — просила она. — Вдруг нельзя пока?

— Таэ, я хорошо себя чувствую, правда!.. Ну как тебе это объяснить…

— А никак, — просто ответил Лин, сгружая тарелки на стол. — Вставай давай, разлегся. Есть хочешь?

— Ну… да, — признался тот. — Простите, а кто вы? Таэ говорила, но я…

— Вот это — господин Рауль Ам, он хозяин дома, — принялся перечислять Лин. — Этот вот хмурый — Пятый. Меня Лин зовут. Тебя били, мы тебя решили вытащить. Привезли сюда, подлечили.

Рауль уселся в облюбованное кресло у окна.

— Как самочувствие? — спросил он Таэни. — Выглядишь ты гораздо лучше, чем вчера вечером.

— Нормальное у него самочувствие, — ответил за Таори Пятый. — Только ему одеться не во что, а мы как-то не подумали…

— У меня есть, — Рауль встал, и достал из шкафа сверток. — Надеюсь, подойдет. Обычная одежда, какую носят здешние эльфы.

«А ведь он похож на меня самого, — подумал Рауль, — лет назад эдак восемь. Эх, бунтари... И судьба ведь, наверно, похожая в чем-то...»

— Спасибо, — Таори заозирался в поисках места, где можно было бы переодеться. Однако ни ширмы, ни какого-нибудь подходящего закутка в комнате не имелось. — Простите, вы не могли бы отвернуться? — попросил он.

— Штаны надень, рубашку не нужно пока. Я посмотреть хочу, — попросил Пятый. Пока Таори шуршал свертком, все тактично смотрели в стену. — Вставай и повернись спиной… ага, отлично. Кстати, парень, а когда вы жили в лесу, ты тоже просил всех отворачиваться?

— Там не во что было переодеваться, — ответил Таори.

— А мыться? — спросил его Рауль. — В реке или ручье?

Таори криво усмехнулся.

— Прямо так, — ответил он. — В чем были.

— Оставьте вы его, господин Рауль, — вступилась Таэни за брата. — Он просто не хочет, чтобы вы…

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Лин. — Чего ты боишься? Ах, вот чего… Ну, такой несусветной чуши я давно уже не слышал. Нам вообще не нужны рабы, а для разврата — тем более.

— Я понял, — откликнулся Рауль. — Прости. Не подумал вначале. А у нас никогда не стеснялись, — добавил он. — Такого и в мысли прийти не могло никому. Плавать — в одежде? Бред...

Эльфийка улыбнулась, но улыбка вышла грустноватой.

— Прости, — Пятый сел за стол, — что не даю вам поесть, но это важно. Как назывался ваш… гм… партизанский отряд?

— Серые птицы, — ответил Таори. — Именно что назывался… Никого уже не осталось.

— Всех переловили?

— Ну да. Со мной сидело четверо наших, я предлагал им сбежать, охранники услышали…

— Пятый, наблюдение идет, — тихо вмешался Рауль. — Этих мы отслеживаем. Таори, все-таки, сколько еще было эльфов у вас в отряде?

— Почти сорок, — ответил тот печально. — Больше половины погибло во время облавы. А тех, кто остался, развезли по разным местам.

— Слушайте, дайте им поесть, — попросил Лин. — Устроили, понимаешь, допрос с пристрастием. Пятый, пошел вон из-за стола, уступи место девушке. Давайте, давайте…

Два раза приглашать не пришлось. Таори, вероятно, и до побоев не ел несколько дней, поэтому сейчас буквально набросился на еду. Таэни сбегала в столовую и принесла еще салата и тарелку с мясом…

— Спасибо, — с чувством сказал Таэни, когда тарелки опустели. — Давно так вкусно не ел. Уж не знаю, кто вы такие, но я перед вами в долгу.

— За еду и за штаны должен, факт. Вычтем с твоего счета...

Не совсем корректная шутка, и вряд ли понятная Таори, но Рауль не удержался. Проснулось в нем мальчишество при взгляде на эльфа. Как раньше...

Лин тихо ржал в кулак.

— А еще за повозку не худо бы с него слупить, и вообще — он наш, это мы его купили, — заключил Лин. — Теперь будем мучить — кормить по пять раз в день, с детьми заставлять сидеть, сестра тут твоя, опять же…

— Причем кормить избирательно пирожными... — вставил Рауль.

— А детей пасти исключительно в парке… — подхватил Лин. — Сестра твоя у нас, опять же…

— Что? — Таори аж поперхнулся. — Таэ, ты говорила…

Таори переводил взгляд с Рауля на Лина. Он напрягся, будто приготовился к прыжку. Глаза потемнели, пальцы сжались в кулаки…

— А я думал, что эльфы умнее, — заключил Пятый. — Парень, прости их, но оба они идиоты, в чем сегодня признавались неоднократно. Ладно, давай теперь по делу. Эмоции оставим, скажи лучше — правда, что ты был одним из тех, кто руководил Птицами?

— Да, — помедлив, ответил Таори. — Только плохо, наверное, получалось...У хорошего командира не гибнут солдаты.

— Самокопание оставим на потом, — Лин подошел к столу, взял стакан, отхлебнул и сморщился. — Черт, откуда здесь столько стаута?.. Рауль, ну что за дела?

— Тебе он мешает? — осведомился Рауль. — Мне — нет.

— Да, мне он мешает. Я воды хотел простой, — огрызнулся Лин. Оставил стакан и отошел обиженно к окну. Переживать. Рауль проводил его взглядом и продолжил:

— Таори, мы были бы тебе очень признательны за рассказ об отряде, и, гм... будущей казни. Я понимаю, что у тебя нет особых причин нам доверять, но... Поверь, это необходимо.

— Большое Посвящение Воде обычно в центре бывает, там площадь есть, перед Храмом. На ней Чаша и стоит. Сначала служба, она почти час идет, — Таори задумался. — Потом… Или кто-то из Гильдии, или тот, кто право выкупил… — Таори запнулся, видно было, что проговаривать это для него тяжело неимоверно. — Головой опускает Посвящаемых…

— Даа, Лин, боюсь, тебе все же придется пить стаут, — констатировал Пятый. — С водой у местных эльфов неважные отношения.

— Я всё думаю тебя туда пристроить, в эту Чашу, — Лин брезгливо скривился. — Алконавт… Таори, а во сколько эта местная развлекаловка открывается? И как туда попасть?

— Служба долгая… а сколько сейчас времени? — спросил Таори.

Сигнал комма вырвал Рауля из сладкой расслабленности, вызванной стаутом. Причем тревога была «красная», первой степени, он сам вчера настраивал градации. Что там могло случиться?

— Погодите, ребята, — Рауль напрягся, прогнал опьянение. — Там случилось что-то серьезное. Сейчас посмотрю...

Перед ним развернулся экран-голограмма.

Четверо сородичей Таори сидели на длинной скамье, понуро опустив головы. «Шмель» прицепился к потолочной балке, поэтому картинка шла с высокой точки, и лиц не было видно. Однако Таори и не нужно было их видеть — он вскрикнул и бросился к экрану. Пятый поймал его за руку.

— Это картинка, ты ничем не поможешь, — Таори вырывался, но рука Пятого была железной — он удерживал эльфа без всяких видимых усилий. — Сядь. Где всё это находится?

— Охранительное ведомство… — прошептал Таори. — Меня там допрашивали…

— Почему они там?

— Это перед Посвящением, — Таори перестал вырываться, видимо понял, что бесполезно. — Значит, совсем мало осталось…

— Подробнее — как проходит казнь и что бывает потом. И быстро говори! Лин, готовь катер, приведи в порядок и на всякий случай сделай еще два медблока, — приказал Пятый.

Лин кивнул и выпрыгнул в окно, не утруждаясь выходом через дверь.

— Десять минут держат, в это время хор поет… а потом за помост уносят. Я слышал, что могут ножом еще по шее или молотком по голове…

— Для гарантии, — покивал Пятый. — Понял. Рауль, ты в этих делах опытнее, расспроси его про остальное, а я пока смотаюсь к Лину.

— Пятый, подожди! Нам не придется никуда лететь. У меня добрый десяток активированных «шмелей». Я же говорил вам — летарген! Все давно готово. Таори, успокойся, наконец! Сядь на кровать, сейчас же, и не прыгай у меня перед носом! — Рауль чуть ли не силой усадил его обратно на кровать.

— Ты не расслышал про «ножом по шее»? — спросил Пятый. — Давай всё же подстрахуемся, ладно?

— Погоди, Пятый. Что ты предлагаешь? Отбить их прямо там, на площади?

— Нет, конечно, — ответил тот. — Отбивать мы никого не станем. Есть у меня одна хорошая идейка. Но для того, чтобы ее осуществить, нам надо быть там.

— Хоть в двух словах рассказать можешь?

— Подмена, — ответил тот. — Облики наши помнишь? Таори, ты помнишь тех людей, которые тебя сюда везли?

— Ну да, — ответил тот.

— Это были мы с Лином или еще кто-то?

Таори внимательно посмотрел на Пятого, потом перевел недоуменный взгляд на Рауля. Светлая комната, солнечный день — и ужас в глазах. И надежда...

— Нет, другие вроде, — Таори с удивлением посмотрел на Пятого.

— Мы это были, мы, — заверил тот. — Понимаешь, Рауль? Облик — это не голограмма, это вполне себе материальное тело. За бороду меня вчера можно было даже подергать…

— Понимаю, — Рауль кивнул. — Я сам так забавлялся. В какой момент подменять собираетесь? Чтобы незаметно?

— Давай сделаем так. Сейчас ты активируешь свою технику, и делаем всё, как ты сказал. От и до. После — ждем. У нас будет около часа на всё про всё. Светиться нам на площади не нужно, поэтому вариант один — катер. Мы-то можем и так, но вы… — он смущенно кашлянул. — Таори, ты же хочешь туда пойти, я правильно понял?

Эльф кивнул.

— Хорошо, — согласился Рауль. — Контролировать шмелей можно откуда угодно, в том числе и из катера. Ну что, летим туда и зависаем над площадью? Таори и Таэни с нами?

— Погодите! — в комнату опять же через окно вскочил запыхавшийся Лин. — Вот… это вам. Троим, — уточнил он. — Это надо съесть. И быстро!

У Лина на ладони лежало что-то, напоминающее маленькие круглые конфетки.

Рауль машинально сцапал «конфетку» и проглотил.

— А что это было-то? — спросил он.

— Раньше надо было спрашивать, — мрачно сказал Пятый. — И вообще, всегда интересуйся, что тебе Рыжий предлагает. Это он сегодня добрый, а завтра от него такое можно получить…

— Заткнись! — оборвал его Лин. — Это «входы», для чего они нужны, по дороге расскажу. Пошли, ребята! Эй, брат и сестра, кончайте крутить в руках… а, впрочем, тоже вариант, и глотать не надо, так рассосется…

Рауль себя ждать не заставил, взял за плечи обоих эльфов и потащил их наружу.

— Ты рассказывай, Лин, рассказывай, я с вашей техникой пока еще незнаком... и заодно этим вот расскажи, хотя бы про катер и что он такое...

Лин не ответил. Выйдя следом, он остановился и принялся оглядываться.

— Так что это было? Ваши коммы, что ли? — снова спросил его Рауль.

— Да нет… не совсем. Тебе, господин Первый Консул, эта штука очень пригодится. Это не комм. То есть и комм тоже… Блин, да где же он?!

— Чего потерял? — спросил Пятый, подходя.

— Железяку!.. — с отчаянием сказал Лин. — Только что тут оставил, и на тебе… уже сперли!

— Комедиант, — с отвращением сказал Пятый. — Заходите, граждане. Таэни, возьми Рауля за руку. Таори, иди следом за ними. Прямо по дорожке пройдите десять шагов и остановитесь.

Рауль вошел в катер, потянув за собой и Таэни. Пока что катера не было видно, дорожка и дорожка, но каким-то шестым чувством Рауль понял — они уже внутри.

— Так, теперь никому ничего не бояться, — приказал Пятый. — Поехали, тут пять минут лету.

Пространство вокруг них стремительно сгустилось, помутнело. Проступили очертания уже знакомой Раулю каюты. На этот раз тут царил идеальный порядок, никаких бумажек, никаких лишних стен. Да и само помещение оказалось огромным. Вероятно, в прошлый раз он видел только ту область, которую ему позволили. Длинное тело катера изнутри напоминало заостренную к носу и расширяющуюся к корме капсулу... или — подсолнечное семечко. Пятый, вероятно, специально не давал обзор, чтобы не напугать Таэни и Таори, поэтому стены оставались непроницаемыми, без намека на окна.

— Давайте окно сделаем, — попросил Рауль. — Все равно им придется не сейчас, так чуть позже познакомиться со всеми вашими штучками. Таори, Таэни, мы сейчас к площади летим, в город, понимаете? У нас летающий невидимый корабль.

— Я понимаю, — Таэни, доселе молчавшая, подошла к Раулю. — Про то, что корабль, я понимаю. Я боюсь спрашивать, о чем очень надо спросить…

— Да не боги мы, не боги, если ты об этом, — отмахнулся Пятый. — Рауль, ну скажи ты ей…

— Откуда я знаю, какие у них тут боги... Не Валар — это уж точно! — Рауль усмехнулся. — Считайте, что мы... из страны волшебников, что ли. В общем, плюньте на все чудеса, удивляться будете потом. Думайте лучше о деле — о том, чтобы вытащить ваших приятелей-эльфов!

Таэни кивнула. Брат подошел к ней, взял за руку.

— Только говорите заранее, про чудеса, — попросил он. — Если можно.

— Катер, частичный обзор, впереди по курсу, — велел Рауль. — Привыкайте, ребята.

— Как он ловко с железякой общается словами, — одобрительно сказал Лин, садясь на выросший из пола диванчик и прикуривая. — Смотреть приятно… Давай, давай… тренируйся.

— Мне-то что тренироваться, — ответил Рауль. — Хорошо еще — катер у вас бесхарактерный. Мой-то — сделать сделает, но непременно скажет гадость! Там искин стоит хороший, нахватался от меня ругательств... И вдобавок обидчивый, сволочь.

— Нет, этот — просто железяка, — поморщился Лин. — У нас такие технологии запрещены.

Катер шел на высоте сотни метров. Земля стремительно улетала назад: верхушки деревьев, поля, перелески. Впечатление было, что они стоят на открытой площадке, только отсутствие ветра выдавало, что корпус закрыт. Рауль оглянулся на эльфов — как они? не испугались?

Впереди вырастал Далиар.

Таэни стояла, вцепившись в руку брата, одновременно испуганная и зачарованная зрелищем. Таори подался вперед, в его глазах появился восторг. Пятый заметил это, подошел поближе и тоже улыбнулся.

— Нравится? — спросил он.

Эльфы синхронно кивнули. В каюту на секунду ворвался ветер, теплый, летний, омыл лица…

— То ли еще будет, — пообещал Пятый.

— А я люблю повыше, в стратосферу, и на ручном управлении... — мечтательно произнес Рауль. — На спортивной, знаете, машине...

— Сейчас тоже Лин управляет, — заметил Пятый. — Ручное… мы очень давно визуалами не пользовались, но можно. Таори, хочешь попробовать полетать?

— Я? — Таори опешил. — Н-н-н-н…нет, наверное.

— Значит, в другой раз, — легко согласился Пятый. — А вон те башни… ага, высокие… это же эльфы строили, верно?

Таори кивнул.

— Похоже на кое-какие строения нолдор, — заметил Рауль. — Сам я, когда еще жил в Арде, их не видал — кроме Нарготронда, я ничего, считай, и не видел. А вот потом, в наблюдениях...

— Все башни в городе строили эльфы, — подтвердила Таэни. — А знаете, что удивительно? Самой старой башне полтысячи лет. И ураганы выдерживают, и земную дрожь.

— Так… Приехали. Площадь вон та? На которой народ? — спросил Лин.

Катер висел над городом неподвижно, словно впаянный в прозрачный теплый воздух. Лин движением руки приблизил изображение.

Народу и впрямь на площадь пришло много. Возле помоста прохаживались хмурые стражи, лениво осаждавшие толпу. Двое младших Плавателей качали воду, Чаша, стоявшая на помосте, потихоньку наполнялась.

В такой день совершенно не хочется умирать, подумалось Пятому. Слишком много солнца и красок. Помост украшен цветами, толпа нарядная, плещется вода в Чаше, танцуют блики и отсветы, стены домов чистые после дождя, воздух прозрачен — и над всем этим сияет огромное, бесконечное небо…