А теперь легенды. Легенды о смерти матери Марии.
Отец Илья Поляк, который с 1 июля 1948 года служил в церкви Покрова Богородицы, что в Медоне. был однажды у отца Георгия Шумкина дома в Париже. Там какой-то человек свидетельствовал, что он муж той еврейки, вместо которой мать Мария пошла в газовую камеру: «Мы с женой и детьми молимся за нее».
А вот выдержка из заметки в журнале «Календарь филателиста на 1977 год», посвященная выходу в Париже марки, на которой изображена мать Мария, а написано «Mere Elisabeth».
«Приговор прозвучал неотвратимо, и молодую француженку, разлучив с грудным ребенком, поместили в камеру смертников. Гестаповцы свирепствовали в Париже. Близко к полуночи в камеру пришла монахиня дать напутствие приговоренной и подготовить ее к прощанию с жизнью.
“Где он, ваш Бог? – в отчаянии отстранилась от нее смертница. – На рассвете меня убьют, и вместе со мной погибнет ни в чем неповинный младенец…” Она внезапно умолкла, встретив сочувственный и спокойный взгляд пожилой монахини. “Раздевайтесь”, – тихо, но властно приказала та. Монахиня умело и быстро облачила смертницу в свое просторное и длинное одеяние, низко надвинула ей на голову капюшон, передала свой большой крест и вытолкнула из камеры.
На рассвете обман раскрылся. Взбешенные гестаповцы подвергли зверским пыткам монахиню. Ничего не добившись, они отправили ее в концлагерь Равенсбрюк. Там она и скончалась в апреле 1945 года».
Легенда, зафиксированная Евгением Богатом в его статье о матери Марии в одном из номеров «Литературной газеты» за 1977 год:
«Мать Мария, в женском лагере Равенсбрюк, пошла, как утверждают, в газовую камеру вместо отобранной фашистами советской девушки, обменявшись с ней курткой и номером».
А вот свидетельство И. Н. Вебстер, которая была дружна с матерью Марией в Равенсбрюке:
«Изнуренная дизентерией Мать уже не ходила, а ползала. <…> Проверку там делал С. С., и все знали, что если он заметит кого сидящей, то тотчас же забраковывал… Мать сидела и с усилием вставала, только когда С. С. проходил. 30 марта, в Страстную пятницу [7] , она больше не могла встать. Он взял ее номер… После проверки всем было приказано выйти наружу и не брать вещей. Матери было приказано оставить свои очки. Когда она запротестовала, что без очков ничего не видит, их с нее сорвали. Пришел камион, и их увезли.
В середине апреля блоковая нашего транспорта и Кристина позвали меня и сказали [8] , что видели лист газированных 31 марта и там было имя Матери Марии».
FB2Library.Elements.Poem.PoemItem