В кабинете полковника Кроссби было темно от дыма. Пять офицеров сидели возле письменного стола, яростно споря и жестикулируя. Только генерал Канадзава не участвовал в споре; он внимательно слушал и даже улыбался.

- Все ваши так называемые усилия, - горячился Кроссби, - не дали до сих пор никаких результатов… Пять дней уже мы ищем этого проклятого Фукуду, а толку нет! Это стыдно, господа! Стыдно, что один коммунист смеется над всеми попытками американской и японской полиции!… Позор!…

- Осмелюсь заметить, - наконец, вмешался Канадзава, - здесь дело не в Фукуде. Если бы Фукуда действовал сам по себе, мы давно бы держали его в руках… Но к нашему несчастью, вся трудность в том, что он не одинок. Коммунисты не имеют привычки действовать в одиночку. За Фукудой стоит сильная организация…

- Мы нигде не можем найти его следа, - добавил Риуси. - В течение этих пяти дней мы перерыли все списки, но ни в одном нет упоминания о Фукуде.

- Неужели никто до сих пор не знал его? - простонал Кроссби.

- Все данные говорят о том, - ответил Риуси, - что Фукуда появился в Токио только несколько дней или недель назад. Мы даже не можем разослать на места розыскных листов, так как все его приметы в описании наших агентов расходятся между собой. Несомненно только одно обстоятельство: мои люди единодушно утверждают, что никогда прежде не видели его в Токио. Один из них заявил, что кажется встречал Фукуду в Кобе. Этот агент последнее время работал там. Я выслал в Кобе самых способных людей и жду теперь сообщений оттуда…

Кроссби нервно зашагал по кабинету. Потом, посмотрев на присутствующих, резко сказал, обращаясь к Канадзаве:

- Из того, что здесь говорили, явствует лишь следующее - после пяти дней поисков, мы знаем столько же, сколько знали в первый день!… То есть - ничего. Следовательно, нужно изменить тактику. Надо поставить на ноги всю, понимаете, всю полицию! - Канадзава кивнул головой. - Надо мобилизовать всех агентов, которые когда-либо занимались коммунистами. Всех арестованных в связи с делом Фукуды подвергнуть допросу третьей степени и не стесняться, если даже половина из них подохнет. Ясно? Этим займется вместе с полковником Риуси мой человек - капитан Мак Лири.

Невысокий брюнет со скуластым лицом усмехнулся и подмигнул Риуси.

- Арестованный нами доктор, у которого укрывался Фукуда, - тихо сказал Риуси, - умер этой ночью…

- Идиотство! - Кроссби бухнул кулаком по столу. - Что вы творите? Даже людей допрашивать не умеете! Вот судьба!… Я все свои надежды возлагал именно на этого проклятого доктора, а теперь мы снова потеряли след… - Кроссби овладел собой и обратился к Риуси. - Полковник! Я жду скорейшего сообщения о результатах розысков в Кобе. Всем ясно, что нужно делать?… Действуйте!

Собравшиеся начали отодвигать стулья. Через минуту в кабинете остались только Кроссби и Канадзава. Японец пристально посмотрел на американца и, склонившись к нему, тихо сказал:

- Полковник, я не хотел говорить при всех, но вести плохие. Агент, который по моему поручению пробрался в токийскую коммунистическую организацию и, в частности, следил за коммунистами, подозреваемыми в укрывательстве Фукуды, не вернулся. Даже тела его не нашли до сих пор. Я полагаю, что его казнили, как раскрытого провокатора. Мое предположение подтверждает и другую мысль - Фукуда действует в тесном контакте с местными партийными организациями. Мой исчезнувший агент все же успел назвать мне одного человека, который мог помочь Фукуде бежать. Поскольку это шофер, то я позавчера приказал задержать его под видом нарушения правил уличного движения. Вы понимаете, что мы должны были действовать очень осторожно, чтобы не спугнуть красного зверя. Проверили, что делал этот шофер в тот день и ночью. Однако у него неоспоримые доказательства: был на демонстрации, и прямо оттуда срочно выехал в Осака. Мы отпустили его, но установили за ним строжайший надзор.

Кроссби поднял брови в знак удивления и с минуту что-то чертил на листе бумаги. Потом посмотрел на Канадзаву:

- Фамилия этого человека?

- Косуке. Акира Косуке, шофер, - ответил Канадзава.

Кроссби поспешно записал фамилию в блокнот.

- Спасибо, генерал. Вы оказываете нам неоценимые услуги. Долг нашей благодарности растет с каждым днем.

Они простились.

* * *

Генерал Канадзава поудобнее уселся на цыновке. Перед ним на низеньком столике стоял чайник и крохотная фарфоровая чашечка. Рядом лежали принадлежности для курения. Генерал поправил полы длинного кимоно и наполнил чашечку. Отпив глоток, он отставил ее, взял короткую трубочку и, откинувшись к стене, стал медленно пускать кверху колечки дыма.

С первых же дней прихода американцев Канадзава понял, что его звезда засияет, как и прежде. «Я еще не так стар, а мой опыт и знания наверняка пригодятся нашим американским коллегам!» - говорил он в узком кругу приятелей.

Действительно, чтобы не оказаться в положении человека, выброшенного за борт течением жизни, Канадзава все эти годы после капитуляции поддерживал связь со своими информаторами, осведомителями и агентами. Он знал все, что делалось в стране: агенты доносили ему обо всем. Канадзава давно раскрыл тайны политики японского правительства и самих американских властей…

У себя в доме он хранил часть сыскного архива, уцелевшего в вихре войны. Друзья смеялись над ним и говорили, что старый Канадзава, как крот, тащит в свою нору каждую ненужную бумажку не только времен войны, но и довоенных лет. А Канадзава только пожимал плечами и сожалел, что его друзья так недальновидны. И вот оно пришло,

Канадзава был уверен, что он один имеет шансы на успех в розыске Фукуды. Почтенный Риуси разрывается на части, но ищет вслепую. То же самое происходит и с Кроссби, который лишь хрипит от ярости. Только он, Канадзава, кое-что знает о Фукуде, только он мог бы, в случае чего, установить тождественность его личности.

Генерал старательно сложил бумаги и засунул их под подушку. Потом закурил трубку и громко хлопнул в ладоши. В ту же минуту в дверях появился старый, почтительно склонившийся, слуга.

- Кто-нибудь пришел ко мне?

- Да, господин! Какой-то человек.

- Впусти его!

Слуга исчез и скоро вернулся в сопровождении высокого мужчины с изрытым оспой лицом. Генерал показал гостю на место возле столика.

- Садись, Накава.

Гость приблизился, кланяясь на каждом шагу. Генерал снова хлопнул в ладоши. Через секунду перед генералом стоял другой столик с чайником и двумя чашечками. Канадзава подождал, пока ему нальют чай. Слуга вышел.

- У меня есть для тебя важная и выгодная работа, Накава, - выпив чай, медленно произнес генерал. - На, выкури трубочку!

- Благодарю вас, господин! - почтительно ответил Накава, принимая от генерала короткую трубку. - Могу я спросить, какая это работа? - в хищной улыбке гость обнажил искрошившиеся, почерневшие зубы.

- Очень важная и очень выгодная!

Как бы подчеркивая весомость и значение этой фразы, Канадзава вынул из манжета кимоно несколько крупных банковских билетов. Накава осторожно взял деньги, внимательно осмотрел их, пересчитал и положил за пазуху.

- Теперь вижу, что работа действительно важная, - пробормотал он.

- Сколько у тебя людей сейчас?

- Семь, господин.

- Маловато, - скривился Канадзава, - но ничего не поделаешь. Так вот. Пошлешь каждого в разные города - в Осака, Киото и Кобе. Поручишь им собрать сведения о всех врачах, которые живут в этих городах и окончили университет в Киото. Понимаешь? Только в Киото. Затем они должны добыть отпечатки пальцев этих врачей. Ясно?

- О, мой господин! - схватился за голову Накава. - Но ведь это невыполнимая работа!… Я не справлюсь…

- Я же сказал тебе, что работа трудная, но и выгодная. Вот еще немного денег на поездку твоих людей. Даю тебе на все это три недели.

- Господин! - простонал Накава. - Как я справлюсь? Ведь нужно добыть отпечатки у стольких людей!… И как это сделать?…

- Это меня не касается, - холодно ответил Канадзава, - я плачу за то, чтобы не только выполняли мой приказ, но и думали. И помни - три недели! Ни одного дня больше. Ты, конечно, понимаешь, что к каждому оттиску должны быть приложены адрес и полное наименование данного лица…

Накава хотел что-то возразить, но по выражению лица Канадзавы понял, что разговор окончен. Поспешно встав и низко кланяясь, он попятился к двери.

- Смотри же - три недели! - бросил вдогонку ему генерал.