ИДИ! ИДИ! - в голове звучали набатом слова Того, Кто послал меня в этот мир. Нет, мир тот же самый. ТА ЖЕ РЕКА, ТОТ ЖЕ БЕРЕГ, - сказал Он, - ТОЛЬКО ВЫШЕ ПО ТЕЧЕНИЮ.

Знаю точно, кем я был и кто я есть. И знаю, что сегодня 25августа 1678года от РХ.

Перед глазами, словно на экране монитора, пролетела вся моя недолгая жизнь. Да-да! Именно моя! Горечь потери отца и братьев-товарищей казаков, чувство любви к малышам - сестричке и братику, ненависть к Собакевичу и собакевичам, это мои чувства, чувства Михайла, и они никуда не делись.

А вот еще один экран, и еще одна жизнь. Насыщенная жизнь битого судьбой и умудренного жизненным опытом пожилого человека. Тоже, моя! Рядом - родные дети, любимые внуки и Лиз. И Мари. 333 года вперед тому.

О! Как бы мне хотелось отмотать эту пленку обратно и все вернуть на круги своя. И для меня, пенсионера Евгения Акимовича Каширского, который ни одной минуты не сожалеет о прожитых годах. И для меня, молодого воина Михайла Якимовича Каширского, который очень сожалеет, что сделал в этой жизни так мало.

Нет, очнувшись я, Евгений, не подавил молодое, неокрепшее сознание, но и не позволил подавить свое, впрочем, я, Михайло, стать доминантой просто бы не смог. Наши сознания растворились в молодом, крепком сосуде, по имени Михайло и его душа впитала память той, упокоенной души; наши знания, умения, опыт, сила и ловкость объединились и стали единым целым, с общими чувствами и устремлениями. Единым индивидуумом, то есть, единым мной.

Не открывая глаз, провел рукой по поясу, удостоверился, что и кинжал, и стилет на месте и все это мне не приснилось.

- Ну, подымайся Жан-Микаэль, - лениво и устало сказал Луис.

Вот-вот, это мое настоящее имя - Евгений-Михаил, именно оно представляет мою настоящую сущность. Но почему Он не упокоил меня вместе с сознанием и памятью души, а послал его в глубину веков? Конечно, имея имя и положение в обществе, здоровый организм молодого воина и приличное техническое образование: знания в области механики, металлургии, физики, химии и прочих разных наук уровня начала ХХI века, могу здесь обеспечить себе очень роскошное и праздное существование на всю оставшуюся жизнь. Но нет, мой авантюрный характер спокойного и размеренного бытия не вытерпит, да и Он меня вселил в Мишку не чаи гонять, задравши ноги. А зачем и почему? Ведь не просто так? А может быть, услышал боль страданий и сожалений огромных масс там, в том мире, - что в нашей жизни все не так? Все не так, как надо? И я за миг до смерти помолился...

'ДЕЛАЙ, ЧТО ДОЛЖЕН'. Значит, решил Он, не нравится вам, люди, жить так, как живете, - организуйте лучше. Вот меня, в виде козла отпущений, и отправил в полет, сквозь века обратно.

А что, собственно, умею делать? О! Много чего.

Могу обучить арифметике, математике и высшей математике; физике и химии школьной программы, может быть, не все помню, но помню очень много. Например, порох - не хуже 'Сокола' и капсюль, типа пистона для револьверной гильзы и медной, для гладкоствольного оружия, делал лично и неоднократно, под чутким руководством Алешки, бывшего школьного учителя химии, а ныне пенсионера, и моего давнего друга и компаньона по совместным походам на охоту. Он почему-то считает (прошу прощения, считал), что в наш продвинутый век, таким умением должен обладать любой мужчина.

Иностранные языки знаю. Раньше знал шесть, а с новой памятью - одиннадцать.

Могу изготовить мерительный, режущий инструмент и любой станок: и с электроприводом, и с ножным, и с ослико-лошадинным. А с водяным или ветровым - и говорить нечего. Имею представление в литейном производстве, горячей ковке, холодной штамповке и термообработке сталей и сплавов. Не считаю себя в этом деле великим специалистом но, по крайней мере, по искре на абразивном круге, состав металла, с большой долей вероятности, определить могу.

Хорошо представляю конструкцию и принцип работы парового двигателя и двигателя внутреннего сгорания. Теоретически. И если еще паровик можно было бы попытаться сварганить, то за ДВС - даже бы и не брался. Точно, как не брался бы серьезно решать вопросы изготовления электрооборудования и радиосвязи, не смотря на то, что полжизни занимался монтажом турбин и генераторов. Здесь у меня теоретической базы нет, за исключением вершков общеобразовательной программы.

По большому счету могу поставить перед собой цель, а потом собрать, подготовить и организовать команду на ее реализацию. Могу, с учетом реалий нынешнего времени, при наличии ресурсов, по принципу пирамиды за пять лет сформировать и хорошо профессионально подготовить пехотную и кавалеристскую дивизии. Недаром Михайло получил соответствующее военное образование; недаром Евгений служил срочную в мотострелковом подразделении, а затем, исполнял интернациональный долг в ДРА.

Что еще могу? Да, многое могу, сходу и не упомнишь. О! Швейную машинку, кстати, отлично знаю - господин Зингер отдыхает.

- Слышишь?! Пора идти, пить хочется ужасно, - увидел, как Луис тяжело поднялся, отряхивая песок.

Вставать не хотелось, в голове крутились разные мысли, но после слова 'пить', проснувшаяся сила жажды подбросила и поставила на ноги. Слегка пошатнулся, потряс головой и оглядел вокруг такие знакомые, и в то же время незнакомые, пустынные места. Что ж, будь что будет! Главное - ввязаться в бой, а война маневр покажет. Выбросил руку в приветствии 'Рот-Фронт' и воскликнул своим молодым, звонким голосом:

- Веди, Луис! Вперед, на крепость!

- Нет, крепость - для нас слишком много. Мы возьмем таверну! - ответил он шуткой на шутку, взмахнув рукой. Солнышко припекало голову, а горячий песок - ноги, поэтому, мы вернулись к кромке воды и по омываемому волнами берегу быстро пошагали в сторону Малаги.

Море после шторма почти успокоилось, слегка волнующаяся гладь играла разноцветным серпантином, а негромкий прибой шуршащими бурунами холодил босые ноги.

Как красиво! Какая-то часть сознания ужасно возжелала заполучить и освоить паруса, и рвануть в неведомые дали. А почему бы и нет? Ведь умею и могу многое и свои желания, пусть не любые, но для этого времени самые невероятные, способен воплотить в жизнь.

Но, чего желаю, чего хочу? Конечно, лично для себя хочу крепкого здоровья и многих лет интересной жизни. А как буду жить? Да проживу на бис, абсолютно точно так же, как и раньше, в том времени - не сидеть и лежать, а бежать.

В моей семье к истории всегда относились предвзято, лженаукой ее не считали, да пусть простят меня ученые мужи, но когда мама увидела мой аттестат об окончании школы, где в колонке оценок среди всех пятерок затесалось две четверки - по истории и обществоведению, даже плохого слова не сказала. Просто, некоторая официальная историческая информация совершенно не согласовалась с тем, что нам было известно с деда-прадеда, а семейные документы, предания и воспоминания мы для себя считаем неоспоримыми.

Умышленно искаженный документ или специально подписанная монархом недостоверная информация, через три поколения становиться правдой, а через четыре - фактом абсолютным. А докторских диссертаций на этом, мягко выражаясь, историческом факте написано столько, что когда где-то проявится искорка правды, ее с песнями и транспарантами, затопчут и заплюют.

Что ж, ничего не поделаешь, историю пишут победители. Вот и мне нужно стать тем, кто будет иметь право подписи под значимыми документами, то есть победителем. А с какой целью? Ведь стать влиятельным магнатом смогу в любой стране мира.

Но нет, не для этого ОН меня сюда закинул.

Что мне известно об этом времени? В общем-то, даже с учетом Свежей памяти - немного.

На троне Царства Московского сидит Великий Князь Федор Алексеевич Романов, а будущий великий Петр - еще совсем маленький ребенок. И что мне делать? Прибежать туда, поселившись у одного из своих дальних родственников, и начинать прогрессорствовать? Нет, сейчас в Москве - та еще клоака, либо втихаря прирежут, чтоб не выделялся, либо громко сожгут.

В Великом Княжестве Литовском, сейчас царит шляхетская демократия, то есть, полный беспредел, впрочем, в Кракове твориться то же самое. Значит, нам сюда не надо.

Можно развернуть пирамиду и сыграть шахматную партию дома, на Украине и подгрести всех и вся под себя, тем более есть имя и ресурсы. Но это значит, топить в крови братьев славян, а так же, через Царство Польское вызвать огонь на себя в европейских разборках. И как бы на все это дело смотрела Порта? Предъявить ей 'стальную перчатку', изготовленную по технологиям ХХ века и заключить сепаратный мир?

Нет, и еще раз нет. Никакие дела и никакие интересы ничьих государств, меня интересовать не будут. Лет двадцать пять.

Черт побери, ведь огромные территории земного шара не только не освоены, они даже не открыты! Ведь от Скалистых гор, отделяющих половину Северной Америки с ее богатейшими ресурсами, а так же во всей Океании, начиная от Гавайских островов до Новой Зеландии, сегодня проживают только дикие народы, и нет ни одного европейца! А половина неосвоенной Африки с ее золотом и алмазами?! И зачем мне нужны, скажите, чьи-то интересы? Нет, они мне, конечно, будут нужны, но несколько позже. Да, лет через двадцать пять. Вот тогда-то мы и начнем влиять: кому-то будем помогать делить, а кому-то - помогать кушать.

Итак, задача номер раз - материальные ресурсы, то есть, в первую очередь деньги. Не вопрос, абсолютно точно знаю места в ЮАР и Намибии с очень удобным подходом с океана, где есть немаленькие залежи золота и огромные - алмазов.

Задача номер два - трудовые ресурсы, то есть люди. Впрочем, при нынешних общественных отношениях, при наличии денег, это тоже вопрос несложный.

Задача номер три - создание базы подскока для организации базиса научно-технической и военно-промышленной пирамиды.

Задача номер четыре- создание собственного православного государства.

И задача максимум - изменение векторов мирового порядка.

Решить все первые четыре задачи надо так, чтобы ни один власть предержащий этого мира ничего не заподозрил и был в неведении до того самого момента, пока мне это выгодно.

Сейчас же, внеочередные вопросы - это адаптация, освоение, накопление первоначального капитала, привлечение или, больше всего, что приобретение шустрых, обучаемых ребят, которые и станут фундаментом всех моих будущих дел.

Бежать - не привыкать. Но раньше бежал по своей, узкой тропинке, сейчас же, дополнительно к 'стальной перчатке', слажу 'стальные сапоги' и прошвырнусь по пока еще не занятому участку БЕРЕГА этой РЕКИ.

* * *

В Малаге бывал бессчетное количество раз. Во-первых, прилетая в Испанию и улетая, добирался сюда; во-вторых, постоянно арендовал в отеле авто, частенько забирал Мари и Лиз и ездили на экскурсии и так, развлечься. Всего восемнадцать километров по трассе, которые на машине преодолевал за считанные минуты, а мы с Луисом брели не знаю, сколько часов, но солнце уже ушло к закату. Еще часа два, и будет темнеть.

И вот, наконец, нам открылась панорама залива с сотнями торчащих корабельных мачт. Луис резко остановился, его глаза заблестели и он, глубоко вздохнув, перекрестился. Остановился и я, оглядевшись с удивлением узнавая и не узнавая все вокруг. Если контур залива был знаком, то слева, где пустырь, в мое время стояла (или будет стоять) сеть супермаркетов и развлекательных центров, а справа, на месте хибар, были четыре башни-высотки. Перекрестившись, только по своему, православному обряду, толкнул Луиса, и мы пошагали дальше.

По пути сюда мы прошли через три рыбацких деревушки, где нас встречали весьма и весьма настороженно, особенно в самой первой. Но подброшенный на ладони серебряный талер, который по весу был идентичен местному пиастру, уладил все проблемы. Здесь даже один реал был серьезными деньгами. Таверны в деревушке не было, поэтому мы расположились в тени хижины пожилого рыбака в огромной шляпе и коротких, по колени штанах. Это был первый новый человек, которого увидел в этом мире. Он нам вынес два кувшина холодного белого вина, урожая прошлого года.

- Прошу вас, сеньоры, но..., - он начал мяться, посматривая на наши босые ноги, - У меня нет семи реалов сдачи.

- И?.. - спросил Луис, выпятив подбородок и сощурив глаза, став похож на настоящего кабальеро с большой дороги.

- У меня есть несколько пар превосходных башмаков. Не хотят ли сеньоры примерить? - склонив голову, спросил рыбак с искоркой хитринки в глазах.

- Тащи, - сказал ему.

- Слушай, Микаэль, - Луис оторвался от кувшина, - В город мы можем зайти и босиком, но войти без шляпы, это очень большой урон чести.

Короче, оставили мы хитрому бизнесмену-рыбаку еще один талер, зато обзавелись полуботинками на тонкой подошве из затертой и потрескавшейся кожи, в которых умерло не одно поколение старых рыбаков и задубевшими просоленными треуголками. А еще Луис стребовал два медных реала сдачи. Вот тебе и идальго, лично я бы не требовал, оставил бы на чай. Оказывается, здесь уже сейчас, в далеком прошлом, у европейцев совсем другой менталитет. Зато нам эти два реала пригодились в последующих деревушках где, с опаской посматривая на наши кинжалы, нас обеспечили таким же холодненьким кислячком.

И вот мы шагаем к городу и от подножья приморских холмов подымаемся в сторону ворот Алькасаба, дворца-крепости Мавританских королей. А еще выше, на горе Хибральфаро возвышается замок, - главный форпост защиты дворца. Казалось бы, с Мартой и Лиз мы бродили здесь совсем недавно. Тогда здесь была сосновая аллея, эвкалипты и кипарисы. Мы забирались на замковую башню посмотреть на Гибралтарский пролив и Африканские горы Риф, которые видны далеко-далеко.

Луис объяснил, что длинный нож простолюдину носить нельзя, под кушаком таскают обычно складную наваху. Но в городе есть люди, которые могут подтвердить его происхождение. Лично мне тоже нечего бояться, так как я с ним, а он нисколько не сомневается в моем благородном происхождении. Правда, нигде нас никто не остановил, только два кабальеро, которые двигались навстречу верхом, смотрели на нас с большим интересом.

Мы шли по мощеной камнем улице, вдоль кварталов мастеров и поднялись во вполне узнаваемые мною места. Слева, куда поворачивает улица, стоит башня и здание, в нем лет через триста будет размещен музей Пикассо, который в Малаге родился. Коллекция его картинной галереи оценена в 298 миллионов евро, а жемчужиной является портрет жены, русской балерины Ольги Хохловой.

Здесь нет, конечно, отделки ХХI века, отсутствует аллея с мелкими кафешками и ресторанчиками, но старый город вполне узнаваем: зелено, чисто и опрятно. Встречные люди - самые обыкновенные, но богатые и бедные различаются сразу. А вот одеты непривычно: жилет и короткий пиджак, типа 'фигаро', все в коротких штанах с подколенными бантиками и в чулках! Точно такие же мы видели с Мари на тореадоре (Лиз тогда оставили дома), когда ездили смотреть корриду. Да, головные уборы - абсолютно на всех мужчинах, кушаки - только на простолюдинах, а пояса с оружием - у благородных. У них же во всех длинные усы со смазанными чем-то кончиками стоят торчком.

Мода такая, однако, чукча ты, Евгений-Михаил не образованная.

А женщины здесь красивые, яркие, ничуть не хуже наших казачек. Только цвет волос разный, у наших беленькие, русые, а черные - изредка. Здесь же чернявые преобладают. И голубых глаз не видно, одни карие. Ух! Вот идут синие глаза, а ресницы - в размер веера моей мачехи, и коса черная, как смоль. И идет точно так же, как моя Любка - нос к верху, грудки вперед. Да там и щупать пока нечего, а туда же. О, как на меня презрительно взглянула, а сопровождающий ее дядька, который шел чуть справа и на полшага сзади, окинул взглядом внимательно и насторожено.

А что ты хотел, господин Евгений-Михаил, выглядите вы с Луисом совсем, не как кабальеро. Да еще в шароварах. Здесь в таких только турки могут объявиться.

Ну и ладно, не больно-то хотелось.

Нет, не ладно, ты уж признайся сам себе, что привык и в той и этой жизни, совсем к другому отношению женского пола. Ты никогда никому не навязывался, но был всегда любим, а здесь - презрение.

Однако, ерунда все это, было б столько горя.

Вот Любке моей сейчас не позавидуешь. Донес ли уже дядька Иван весточку, что жив я, не знаю, но верю, что вскоре донесет, либо слух пустит. Я же, Любка, увидеться с тобой пару лет не смогу. Долг крови требует серьезной подготовки. Не могу сейчас просто так податься домой. Ну, что мне Собакевичу предъявить? Скажу, что продали меня пахолки пана, а из кустов слышал голос Вацека? А может того Вацека уже и в живых нет. Буду бегать по судам от пана полковника до пана кошевого? Правильно дядька Иван говорит, мое слово против его слова, еще и засмеют. Жизнь у меня будет - не жизнь, и больше чем уверен, что недолгая.

Такой глупости не совершу, и действовать буду совсем иначе, сознание и опыт прожитых лет, вернувшееся (или вселившееся) через века знает, как надо.

Так что подожди Любка, если сможешь. Обещаю, вернусь за тобой обязательно, и пойдем под венец. Если дождешься - не обману. Может быть, ты мне не совсем нравишься, но кто я такой, что бы пренебречь волей родителя? Пришелец из ХХI века, где давно наступил разврат чувств и нигилизм отношений? Нет, не хочу начинать-продолжать здесь свою жизнь с постыдного для рода поступка.

Луис, шагавший рядом, толкнул локтем и кивнул на очередную молоденькую красотку, сопровождаемую аж двумя матронами. Она прошагала мимо, тоже задрав нос и на нас, туркоподобных оборванцев, даже внимания не обратила.

- Нет, Луис, ты не понимаешь. С такой девочкой ты только потеряешь время, деньги, в конец испортишь нервы и заработаешь онемение яиц. Посмотри вокруг, сколько ходит девушек и женщин без охраны, вот где работы непочатый край, пахать, не перепахать.

- Ты очень странно изъясняешься Микаэль, как опытный ловелас. И слушай, - он остановился среди улицы и с удивлением на меня уставился, - Как ты хорошо стал говорить! Правда, у тебя акцент жителя, прибывшего из Вест-Индии или Нового Света. Я удивлен!

- Ладно, не захваливай, просто, ты хороший учитель, - не рассказывать же ему, что испанский действительно выучил в Чили, 315 лет тому вперед и имел неслабую практику в общении. Все же, на меня он смотрел с некоторым недоверием.

Пока шли по улице, никто помоев не выливал, какашки под ногами не валялись и вони на улице не было. Говорят, систему водоснабжения и канализации здесь продумали еще арабы, завоевавшие кусок Испании в восьмом веке. И кто говорит, что арабы отсталый народ? Ведь это именно они обучили европейцев математике, химии, врачеванию, хирургии и фортификации.

Малага мне нравилась всегда. Почему бы здесь не задержаться, тем более у порта расположена так интересующая меня морская школа, в которой учился Луис? Думаю, место для адаптации - очень даже приличное.

Мы вышли на площадь, с одной стороны которой был виден залив.

- Вон внизу, смотри, - Луис показал рукой на здание, под рыжей черепичной крышей, - Моя морская школа.

- Завтра пойдем?

- Нет, - с сожалением выдохнул, - Завтра будем приводить себя в порядок.

* * *

О! Какое это экзотическое занятие - приведение себя в порядок. Помывку нам организовали еще вчера. Двое мальчишек затащили в комнату два деревянных корытца и бадейку с теплой водой, затем, пришла тетка с двумя кувшинами, один пустой, а во втором - вероятно, щелок. Взяла кувшинчик, полила нас водой и намылила со всех сторон, потом тряпкой обыкновенной потерла и хлюпнула на каждого еще по три кувшина. Вот и вся помывка. Ногти на руках и ногах острым ножиком тоже обрезала, кстати, очень аккуратно.

Это, конечно не сауна в моем загородном доме, даже не паровой бокс в городской квартире но, черт побери, какое облегчение тела.

Сегодня утром умылись из кувшина с питьевой водой, который стоял на столике, одели постиранные подштанники, портянки и рубашки, затем, и шаровары, как же без них. Одели башмаки и дубовые от соли треуголки, опоясались и отправились, под чутким рукамиводством Луиса Сусанина, который здесь все знает, на продолжение процесса по приведению себя в порядок.

Кстати, на постой мы пришли не в какую-то ночлежку, а вполне приличное, недешевое заведение, где хозяин Луиса признал но, тоже, смотрел на нас с огромным удивлением.

Итак, сейчас стоял, как истукан под навесом открытой террасы на заднем дворе портного мастера (по-нашему дизайнера) Пьетро Муньоса, который одевал очень небедных местных модников и слушал бесконечное тарахтение мастера о перипетиях современной моды:

- Жабо и бочонки, мои великолепные сеньоры, мы отметаем. Да и новый закон о роскоши, подписанный Его Величеством, требует воздержания от излишеств. Поэтому, на рубашке - только большой крахмальный отложной воротник по французской моде для мушкетеров. А вот пояса, такие, как у вас, хорошо смотрятся к дорожной одежде, а представительский хубон, нужно подпоясывать тоненьким пояском. Все хубоны мы сделаем с откидными рукавами. Да, великолепные сеньоры, в Новом Свете таких костюмов не шьют, и в них вы сможете выйти и в свет, и на любой раут.

Полный аут! Он считает, что мы прибыли из Америки. Ну и ладно, но как мучительно долго тянутся примерки, мы пришли сюда утром, а сейчас солнце завернуло за полдень. На беготню вокруг Луиса мастер убил часа три, не меньше, и теперь он сидит с бокалом холодного вина и балдеет, рассматривая приобретенные шляпы с перьями от экзотических птиц. Меня же мастер мучает почти столько - влажным картоном облепили мой голый торс, обвязали, а теперь все ждут, пока оно просохнет.

Оказывается, хубон - это не просто курточка с отстегивающими рукавами, это настоящий каркасный бронежилет с плечевыми валиками, изготовлен из многих простеганных слоев натурального шелка. Внутрь еще часто набивают вату. Представительские же, - дополнительно обшивают разноцветным узорчатым атласом. Пуля этого времени его точно не возьмет, да и клинок - вряд ли. Луис говорит, что во время дуэли хубон нужно снимать. Вот почему все оно такое дорогущее.

- И штаны в обтяжку больше не делаем, только свободный покрой, можно даже сделать чуть пышными.

- Нет, излишне пышными делать не надо, - мотнул отрицательно головой, - Главное, что бы удобно было ходить и ездить верхом.

В общем, первоначально под каждого из нас подогнали белую шелковую рубашку и готовый синий костюм, где вместо хубона - короткий пиджак. Как по мне - так очень даже приличный, а по мнению мастера - годный только для морских прогулок в тропических морях. Так и не понял почему, зато сравнительно недорого, по четыре талера.

Еще с утра по нашей просьбе, прямо в дом к Пьетро пригласили обувщика. Оказывается, это обычная практика, он даже посоветовал, кого пригласить. Заказали по двое пар башмаков, коричневые и черные, а так же ботфорты. Все с серебряными пряжками. Обещал изготовить через три дня, но к полудню принес дополнительно заказанные мягкие короткие сапожки с ремешками на щиколотках, которые у него часто заказывают моряки, даже офицеры, в них ходить удобно.

- На абордаж тоже хороши, с ног не слетают, - подсказал Луис.

Всегда казалось, что в это время в Европе высший свет носил парики. Собственно, почему это казалось, мы же с отцом ездили и в Краков и в Вильнюс, там шляхта ходила в париках сплошь и рядом. Осторожно задал вопрос мастеру Пьетро.

- Нет, и еще раз нет! Мы народ образованный и эти французские напудренные, вшивые колтуки на голове носить не будем. Даже в Его Величества Карлоса Второго собственные пышные волосы и нет никакого парика.

Короче, еще не прижились они в Испании и здесь их носили исключительно экстравагантные модники. Что-то такое припоминается, вроде бы, кто-то из французских королей болел сифилисом и у него волосы выпадали, от него и пошла эта мода на парики.

Закончив примерки трех костюмов, двух представительских и дорожного; двух плащей, шести рубашек и шести чулок, дополнительно заказал по своим эскизам семь пар обычных, семейных трусов (предлагались готовые, но были они очень длинные, слишком приталенные и отделанные рюшечками, поэтому, мне не понравилось). Кроме того, заказал костюм, типа спортивного тренировочного, из тонкого темно-серого сукна, с глубоким капюшоном. Договорившись, что заказ будет выполнен через четыре дня, сумму заказа определили в сто пять талеров и, выплатив пятьдесят аванса, мы выбросили обноски и направились к выходу.

Здесь впервые увидел свое отражение - у мастера Пьетро висело венецианское зеркало. Что можно сказать? То, что высокий для своего возраста, и так знал, а лицо - с тонкими чертами и темным пушком под носом, глаза синие и короткий русый ежик. Мистика - и Мишка, и Женька (в его годы), похожи друг на друга, как две капли воды.

Обычно к одежде относился с уважением, но без пиетета, сейчас же, проходя мимо зеркала, понял, что мое изображение мне нравится. Душа молодая, вот она и радуется. А Луис перед зеркалом около часа крутился, и так и этак:

- Все хорошо, - в конце концов, констатировал он, - Только шпаги не хватает.

Сначала он упирался, хотел уполовинить заказ у портного, апеллируя на скудность бюджета, мол, на лошадь не хватит, но я настоял. Лошадь, он говорит, надо выбирать на конезаводе и отправляются туда прямо с утра, а было уже далеко за полдень, поэтому, мы решили заняться покупкой оружия.

В Малаге делали оружие неплохое: и абордажные палаши, и различные ножи, даже был мастер по изготовлению мушкетов и пистолей, вот только местные шпаги пользовались спросом только у небогатых дворян и молодых офицеров. Но, Луис говорит, что торговый дом, в который мы отправились, торгует и очень приличным оружием.

Здание, к которому подошли, в начале XXI века было антикварным магазином, мы даже с моими девчонками здесь бывали, покупали какие-то безделушки. Здесь даже старинное холодное оружие продавалось, помню, настоящая боевая шпага, которая привлекла мое внимание изяществом и красотой исполнения, изготовленная итальянским мастером из Беллуно, стоила двенадцать тысяч евро или фунт чистого золота.

Планировка помещения особо не поменялась - все тот же зал, но оформлен, конечно, иначе. Чего здесь только не было, даже миланский доспех стоял, правда, не знаю, кому он сейчас нужен. А сколько железа, способного радикально лишить жизни, висело и лежало на стенах и стеллажах: от метательного ножичка до моргенштерна. Опять же, не могу представить, кому сегодня он может понадобиться. А может, это завалялся древний неликвид?

- Что желают сеньоры? - к нам подошел невысокий, широкоплечий продавец, со шрамом на левой щеке. Судя по его внешнему виду, походке, и оценивающему взгляду (куда бы всадить пику или рапиру), он не всегда был продавцом.

- Шпаги хотим посмотреть, и стилет, - Луис жадно вертел головой и широко открытыми глазами осматривал колюще-режущие изделия.

- Прошу к этому столу, сеньоры, - продавец подвел нас к длинному столу, на котором лежали, освобожденные от ножен клинки. Здесь были различные шашки, сабли (здесь их называют кривыми мечами), кортики, кинжалы, палаши и, конечно же, рапиры и шпаги. Луис сразу же ухватил в руки шпажку с витой гардой, немного укороченную, сантиметров восемьдесят пять, с заостренным кончиком и с заточкой только трети нижней части. Еще вчера обратил внимание, что большая часть молодых дворян таскают именно такие, а стандартные шпаги или узкий меч, видел нечасто.

От вида всего этого богатства, моя молодая душа так же взбудоражилась. Перебрав в руках шашки и сабли, перешел к шпагам. Коль решил временно осваиваться в местном обществе, надо дуть в такую же дуду. Луис говорит, что здесь даже кавалеристские офицеры, когда вне службы выходят в свет, меняют строевую шашку на шпагу.

- Это новомодная шпага, сеньор. Третьего дня завезли из Толедо. Пятьдесят два пиастра.

- Как дорого?! Да она не может стоить больше сорока! - возмутился Луис, но шпагу прижал к груди и выпускать из рук не собирался. На лошадь я ему обещал деньги дать, а если вычесть стоимость одежды, то тех, что осталось - на шпагу уже не хватит, а он ведь еще хочет дагу.

- Благородный сеньор, не могу торговаться, не хочу непроизвольно оскорбить вашу честь, но окончательно - пятьдесят один пиастр и ни реала меньше.

- Нравится? - спросил Луиса. Он коротко кивнул, несколько раз ею взмахнул и сделал выпад, я же кивнул торговцу, - Берем. И покажите ему дагу.

На его удивленный взгляд махнул рукой:

- Все нормально Луис.

- Даги изготовлены нашим мастером, но поверьте, очень приличные, сказал продавец.

Из всего предложенного, тот выбрал неплохой стилет за шесть пиастров. Мне же шпаги не понравились, брал то одну, то другую в руки и откладывал. Вроде бы и по весу нормальные, и баланс неплохой, но что-то не лежит душа и все. Продавец, видя мои колебания и недовольную рожу, вышел в дверь и вернулся со шпагой, которая... Которая лежала под стеклом в этом же помещении, казалось бы, всего несколько дней назад. Это была именно та самая.

- Вещь трофейная, принадлежала английскому генералу, очень дорогая. Но можете не переживать, на все оружие выдам специальную купчую.

Мистика на мистике сидит и мистикой погоняет. Те же ножны, только не отреставрированные, а настоящие, отделанные потемневшим серебром с чеканным изображением тех же стоек и выпадов фехтовальщиков. А ведь раньше не понимал этих изображений, чего они, эти самые фехтовальщики, так раскорячились. Сейчас же, пожив Мишкой в этом мире, очень даже понимаю. Витой, кованный из стали эфес, в том числе чаша, крестовина и яблоко, как сейчас помню объяснения продавца ТОГО антикварного магазина, посеребрен толстым слоем, так же был отделан гравировкой и узорчатой резьбой. Для улучшения баланса, головка внутри была залита свинцом.

Этот продавец, глядя мне в глаза, стал медленно вытаскивать клинок. Да, тот самый, около метра длиной, шириной на два моих пальца, обоюдоострый, с глубокими долами, а в слегка играющих бликах виден узор ковки. Оставив зауженный кончик шпаги внутри ножен, он согнул его в кольцо, затем, вернул в исходное положение и подал мне в руки:

- Ваш стилет будет хорошо смотреться на одном поясе, рядом с этой шпагой, благородный сеньор.

В том мире, ее рукоять была из слоновой кости с нарезанным по контуру винтом, волнообразного сечения. Здесь же во впадине волны был навинчен кожаный шнур. Рука почувствовала удивительно легкое по весу оружие, гораздо легче любой, из опробованных мной шпаг, удобно удерживаемое рукой и с отличным балансом. А душа сказала - мое, несмотря на заявленную цену в сто девяносто пять пиастров.

Дорого. Но что такое деньги? Да они разбросаны по всему миру! В некоторых местах лежат даже кучами! Просто, нужно разыскать или проторить тропинки к этим местам, подойти и поднять.

- Берем! - недолго думая, передвинул кинжал правее, а на его место, то есть, уже на свое законное, нацепил шпагу. Никакой яркой ленты на перевязь не придумывал, все должно быть строго функционально, взял обычный коричневый ремень, - Только рассчитаюсь талерами.

- Без разницы, хоть цехинами, - согласился продавец.

Современные пистоли моему обновленному сознанию были неинтересны, какой-нибудь крестьянин-мальчишка обыкновенной пращей засветит камешком в лоб быстрее и качественней, но делать нечего, без огненного боя тоже не обойдешься. В будущем нужно будет озаботиться изготовлением собственного огнестрела, однако, сопутствующие этому делу процессы по созданию некоторых химических компонентов займут время. Так что, мое новое оружие - это дело даже не завтрашнего дня.

Взяли мы с Луисом по два пистоля в седельных кобурах, по рогу с порохом, мерке и по сотне пуль. Вышли на задний двор и бахнули по два раза в пенек, на дистанции в десять шагов; попал оба раза, а Луис - один. Похоже, пистоли неплохие, по крайней мере, не хуже, чем были у меня до нападения пахолков Собакевича.

Но, решил заказать, все же, три метательных ножа по моему эскизу, которые должны крепиться на кожаном наруче, с подшитой внутри тканью. Такой конструкцией можно даже рубящий удар отвести, и под рукавом видно не будет.

Дополнительно заказал аркан. Показал ширину ремня и сказал, что бы вырезали с целой боковины сыромятной кожи. Думаю, получится метров сорок, такой длинный не нужен, но пусть будет запас, пригодится.

Оплатив оружейнику, триста пять талеров за все, захватив купчие и взяв подмышку завернутые в ремни пистоли, мы вышли на улицу.

Здесь-то нас и ожидали, четверо аркебузиров и расфуфыренный дворянин, с огромным плюмажем на шляпе, и лентой офицера.