— Великие воины, великой империи! Многие из вас были свидетелями подлого убийства нашего императора! К большой скорби, тело его унесли эти холодные воды. Здесь всё источает злобу! — Оратор сидел верхом на вороном коне и неспешно проезжался по берегу, вдоль строя солдат.

— Эти дикие Гарийцы, пособники злых сил, услужники демонов, мало того, что убили нашего правителя, но они ещё и заставили его разум обезуметь. Многие из вас видели, как великий Амур перед смертью потерял рассудок и не признал меня, своего брата кровного. Мы все будем оплакивать, тебя и, ты останешься в нашей памяти брат мне и всем нам император! — с последними словами, Тариман посмотрел на небо и протянул руки вверх.

— Отомстим за отца нашего, света во тьме, могущественного Амура! Повинные в его смерти, не достойны ходить по земле, по которой ступал он! За императора!

— За императора! — по стройным рядам войска, оглушительной волной прокатился клич.

— Дэлун! — еле слышно, обратился оратор к командиру лучников.

— Да, Тариман!

— Казнить всех! — он кивнул в сторону оцепления, за периметром которого сидели связанные пленники.

Дэлун замешкался на мгновение, было видно, что он слегка растерян. На его памяти, они никогда не казнили пленных без особой необходимости. Жёстко и жестоко захватывали, но без причины не убивали. Кто выживал после боя, уводили в рабство, но не устраивали казней.

— Ты не понял, что я сказал, Дэлун? Они убили нашего императора, или ты хочешь взять их вину на себя!?

— Понял, Тариман! — тут же согласился генерал и, подстегнув лошадь, направился в сторону пленников.

— Не делай этого!

Командир драконов повернул голову. Рядом стоял Сибур и с нескрываемой злобой смотрел на вновь испечённого императора.

— Советую тебе, Сибур, пока не поздно, присягнуть мне, как единственному и возможному наследнику трона, иначе судьба твоя незавидна…

— Подтверждения смерти Амура никто не видел, возможно, он жив, нужно отправить на поиски бойцов, обследовать берега.

— Поверь, Сибур, он мёртв! Я находился в тот момент рядом и видел, как он сделав последний глоток воздух, не вздохнул более ни разу.

— Как ты это мог наблюдать, когда император, ещё будучи живым, упал в воду? Не твоих ли это рук дело!?

Тариман побагровел, взгляд его налился злобой. Он еле сдерживался, чтобы не ответить наглому генералу, но прекрасно понимал, что положение его было слишком шатким на данный момент, и постарался сохранить самообладание.

— Нет, Сибур, я не настолько глуп и бессердечен, чтобы желать смерти своему брату! Так что не ошибись в своих речах и хорошо думай, прежде чем произносить что-то! — сквозь зубы выпалил он.

— Это ты, Тариман, смотри не ошибись…

Со стороны оцепления послышались крики. Солдаты, обнажив мечи, неторопливо, со знанием дела, рубили шеи пленникам.

— Стоять! — закричал Сибур и бросился к оцеплению.

Тариман понял, что его власть висит на волоске и пришпорил коня. Быстро нагнав генерала, он вытащил ногу из стремени и выставив её вперёд, сбил того с ног ударив в спину. Сибур полетел на землю. Крутанувшись вокруг себя и снова поднявшись на ноги, вытащил меч.

Стройное войско вдруг рассыпалось и три отряда, один конный и два пеших, сорвались с места, бросившись к своему командиру. Вслед за ними, из строя отделились ещё несколько пеших отрядов и тоже бросились в сторону завязавшейся потасовки.

Тариман обернулся на топот. Положение становилось катастрофическим и грозило перерасти в крупномасштабное побоище.

— У тебя пока нет никакой власти, Тариман, так что, как я уже говорил — не ошибись, — процедил сквозь зубы Сибур, держа обеими руками меч и потихоньку пятясь назад, оттесняемый лошадью.

— Стоять! — закричал, Сибур, когда небольшой отряд кавалерии подоспел к месту потасовки.

— Слушайте сюда все! — закричал Тариман. — По законам империи и по праву наследования, теперь я обязан вступить на место погибшего брата, пока не прибудем в Красное Солнце и пока я не приму власть по праву! Вы! — он выставил руку в сторону маленькой кавалерии, стоявшей за спиной Сибура, — Кому вы служите?!

Солдаты, молча топтались верхом на лошадях за спиной своего генерала, все еще продолжавшего держать меч в руках.

— Ты кому служишь воин?! — указал Тариман на одного из бойцов.

— Императору и расцвету великой империи! — ответил тот не задумываясь.

— А где твой император?

— Погиб!? — неуверенно ответил боец.

— Верно, погиб, и за него мы должны отомстить! Я теперь являюсь вашим императором и командиром, запомните это! Всё по закону и по праву! А кто не согласен, может сказать об этом прямо сейчас.

— Он прав, — повернулся Сибур, к своим бойцам и убрал меч в ножны. — Теперь он, наш император, — с ноткой злобы, сказал генерал.

Солдаты, выделенные для немедленной казни пленных, уже почти закончили и вскоре, последнее тело, содрогаясь в конвульсиях, лежало на земле.

Дома Гарийцев, по приказу Таримана, было велено сжечь, а перед этим, обыскать и забрать всё ценное и съестное. К вечеру следующего дня, в округе стоял едкий запах пожарищ. От домов остались лишь обугленные брёвна, которые кое-где продолжали тлеть.

Тариман стоял у входа в шатёр, любовался надвигающимся закатом и чувствовал себя настоящим правителем всей земли. Теперь ему ни перед кем не нужно было преклоняться, унижаться и отчитываться за каждый свой шаг. Он сам всему хозяин… Новоиспечённый император с гордостью смотрел на армию, расположившуюся на ночлег, и эйфория охватывала разум. По всей округе, во всевозможных местах были выставлены часовые. Три сотни бойцов ушло на полное оцепление местности и еще столько же на патрулирование более отдалённых участков. Тариман знал своё дело и, несмотря на то, что сейчас пребывал в мечтах о безграничной власти, которая вот уже близко, бдительности всё же не терял. Не зря он был командиром драконов — элиты империи! Эти подразделения, являлись самой мощной, хитрой и хорошо обученной частью армии. Они вели разведку, планировали захваты и, внедряясь в стан противника, устраивали внутренние перевороты, что неоднократно делал и сам Тариман в молодости, совершенствуя свой опыт. Единственное о чём он жалел, так о том, что не додумался совершить переворот внутри собственной страны. Убийство брата, было по большей части спонтанным решением, к которому Тариман пришёл после того, как Амур стал себя странно вести, когда в его действиях стала проявляться мягкотелость. Последней каплей стал безымянный пленник. Тариман наблюдал и видел, что император растерян и это страшно раздражало командира драконов. Теперь же, Тариман удивлялся над собой — почему он раньше не сделал подобное? Ведь всю жизнь его учили с хитростью побеждать врагов. Видать всё же сказалось жёсткое воспитание отца, который вдалбливал в умы своих сыновей с детства, кто и на каком месте должен быть в жизни. И вот, наконец, он сам пришёл к выводу, что всё может быть иначе…

— Тариман? — отвлёк вдруг голос из раздумий.

Император обернулся на голос. Сибур стоял в двух шагах. Через мгновение подбежали несколько бойцов с обнажённым оружием.

— Что, опасаешься, что я поступлю с тобой так же, как ты со своим братом? — усмехнулся Сибур и кивнул на солдат.

— Нет, Сибур, но знаешь ли, жизнь штука сложная и ты уже поднял однажды на меня свой меч…. и запомни — я брата не убивал! И обращайся к своему императору, как подобает! Так что ты хотел?

— Хотел спросить — зачем ты сжёг все дома? Зима скоро придёт в эти края….

— Ты недооцениваешь своего правителя, Сибур. Забыл, кем я являюсь?! Мои драконы наткнулись на Гарийское селение, втрое больше этого и всего в нескольких днях пути. А здесь зло живёт. Демоны облюбовали этот край и только огонь очистит всё от скверны!

— Ты действительно считаешь, что здесь жили демоны, Тариман? Если это и так, то не тебе их бояться, ведь ни один из них не смог воспротивиться, когда их резали.

— А не хочешь ли ты сказать, генерал, что оплакиваешь дикарей, сгубивших моего брата и твоего императора?!

— Мы оба знаем, кто это сделал, Тариман! — со злобой в голосе, закричал генерал.

Тариман часто задышал, разум мгновенно наполнился ненавистью. Он еле сдерживался, чтобы не приказать стоявшим рядом воинам, разрубить на мелкие кусочки неугодного генерала, но он понимал, что пусть и малая часть войска, но всё еще была на стороне Сибура и новому императору не особо доверяет. Просто так, без веской на то причины, генерала, пока имеющего какую-то власть, трогать не стоит, но он обязательно что-то придумает рано или поздно.

Со стороны леса вдруг послышался сильный крик. Все тут же обернулись и увидели солдата, бежавшего от кромки леса в сторону лагеря, а за ним по пятам следовал огромный медведь. Бойцы, находившиеся неподалёку, бросились товарищу на помощь. Кто-то расчехлял луки, кто-то бежал с копьём. Расстояние между медведем и человеком быстро сокращалось. Когда последний понял, что скрыться не удастся, он резко остановился и, обнажив меч, развернулся в сторону преследователя, но даже в руках с грозным оружием, человек оказался бессилен что-либо сделать. Зверь в два огромных прыжка настиг солдата и мощным ударом лапы, свернул жертве шею. Тело тут же рухнуло на землю. Медведь, разинув пасть, ухватил его за голову и одним рывком оторвал от туловища. Немного потрепав, швырнул её на землю.

Спешащие на помощь, были уже совсем близко. Тогда медведь развернулся им навстречу, встал на задние лапы и мощный рёв зверя разлетелся по округе, леденя кровь в жилах. В тело медведя тут же полетели стрелы и копья. Раненый зверь заревел ещё сильнее и бросился на людей, раскидывая их в разные стороны, безжалостно разрывая плоть. Из лагеря, на помощь уже бежали несколько десятков солдат и вдруг к рёву раненого зверя, добавился многоголосый вой волков. Затем он внезапно стих и из леса вынырнула огромная серая стая. На мгновение, замешкавшись и озираясь по сторонам, они сорвались с места, направившись в сторону лагеря. Некоторые из них тут же с визгом падали, пораженные стрелами, остальные продолжали свой бег несмотря ни на что.

Погода резко переменилась и безоблачное вечернее небо, покрылось огромными тучами, налетевшими внезапно. В сумраке началась неразбериха. Воины страны Красного Солнца были готовы ко встрече с любым противником и в любое время дня и ночи, но ко встрече с человеком, а не зверем….

Погибая, волки старались как можно больше оставить ран на теле человека, или вовсе убить. Некоторым серым обитателям здешних лесов везло и их пасти смыкались мёртвой хваткой на шее жертвы, не оставляя ни малейшего шанса на жизнь. Вскоре дремучий лес выпустил на охоту двух тигров. Они молча вылетели из чащи, в одно мгновение оценив обстановку, бросились на ближайших солдат, мощными ударами лап ломая кости. Изворотливые тела зверей, легко уходили от ударов мечей, в ответ, с ненавистью разрывая мягкую плоть человека….

Как бы ни был страшен зверь, но человека всё равно не победить, это наверняка понимал и зверь, оставалось только догадываться, с какой целью он шёл на свою погибель? С последним рыком, вырвавшимся из горла последнего погибающего зверя, всё стихло. Битва была окончена. Солдаты бегали по местам только что состоявшейся битвы и собирали раненых, быстро унося их в центр лагеря, где полковые лекари уже хлопотали над ранами пострадавших бойцов.

— Смотри, генерал, смотри! — Кричал Тариман, обходя место битвы. — Ну и кто из нас прав?! Здесь всё пропитано злом и не будь у тебя впереди этих отважных воинов, лежать тебе, Сибур, с разорванной глоткой, а то и растерзанным на куски!

Сибур ходил среди окровавленных тел людей, зверей и растерянно озирался по сторонам. Сколько битв на его памяти он повидал, в скольких жестоких сражениях участвовал, но такое видел впервые. Никогда зверь не нападал на человека, только в самые голодные годы, да и то на одиночек, а здесь…. Здесь происходило что-то странное и непонятное, оттого слегка пугающее. Зверь, напал на многотысячную армию! Что-то здесь было не так, и Сибур это прекрасно осознавал. Воспитанный отцом врачевателем, он всегда и всему искал разумное объяснение. Благодаря развитому с детства мышлению он и выбился в высшие чины имперской армии.

— Ну что, генерал, молчишь?! — следовал по пятам за ним Тариман с двумя десятками бойцов охраны.

— Я не знаю, что ответить…. Может быть, они больны?

— Это ты болен, Сибур, а они демоны в зверином обличии!

— Мой император! — из-за небольшого холма появился всадник и, резко натянув поводья, остановил лошадь. — Мой император, на той стороне, две стаи волков напали на дозоры, — отрапортовал генерал Дэлун, указывая рукой в направлении произошедшего нападения. — Мы всех вырезали, но пятерых бойцов потеряли…

— Усилить патрули! Выспаться видимо сегодня не получится, — приказал Тариман. Дэлун коротко кивнул и, подстегнув лошадь, скрылся в сумерках.

Сибур бегло осматривал тела погибших зверей и людей, разглядывая раны что-то бормоча себе под нос. Дойдя до медведя, он попытался развернуть его на спину, но огромная туша и не думала двигаться с места. Тогда он подозвал сновавших рядом бойцов и в десяток рук они кое-как его перевернули. Оскаленная пасть зверя была вся в крови. В открытых остекленевших глазах, как показалось генералу — застыла злоба. Сибуру на мгновение даже показалось, что зверь продолжает рычать. В один момент он явно услышал утробный рык, но вскоре понял, что мёртвый медведь здесь не причём. Краем глаза он увидел огромную полосатую кошку, со скоростью стрелы летящую со стороны леса в его сторону. Сердце на миг застыло, а затем мощными и быстрыми толчками забилось вновь. Выхватив копьё у опешившего солдата, и подпустив зверя как можно ближе, генерал со всей силы швырнул его и быстро вытащил меч из ножен. Тигр сделал пару неуклюжих прыжков и уткнулся мордой в землю, почти у самых ног генерала. Копьё пробило шею зверя, почти на длину всего лезвия войдя в тело. Лапы животного хаотично дёргались в конвульсиях. Сибур держал меч перед собой, не решаясь подойти поближе, чтобы добить. Зверь мог в любой момент в предсмертной агонии прыгнуть на него. Он вытянул голову, кое-как повернув её, и посмотрел на человека. Частое дыхание, постепенно замедляясь, вскоре прекратилось вовсе. В открытых глазах тигра, застыла влага, они смотрели прямо на генерала, словно вопрошая о чём-то. Немного подождав, Сибур одним рывком вытащил копьё, и из раны потекла кровь.

До самого утра, в лагере оставалась напряжённая обстановка. Среди солдат чувствовался некий суеверный страх. Подготовленные и закалённые во многих боях, в данный момент почти все бойцы ощущали предательский холодок.

С наступлением рассвета все немного успокоились и по приказу Таримана, войско стояло в полном сборе, в строю, готовое немедленно покинуть этот край, источающий зло.

Среди солдат поползли слухи, что звери, напавшие на них накануне, это месть погибшего императора, за предательство. Эти слухи разносились в основном со стороны подчинённых Сибура. Они видели и знали, что их генерал не верит в смерть Амура от рук гарийцев. За ночь произошла пара стычек, между драконами Таримана и бойцами Сибура. Хотя они и были пресечены вовремя, но успели посеять зерно вражды и недоверия к новому императору. Это понимал и Тариман, от того его положение становилось ещё более шатким. Разлад в собственной армии ничего хорошего не сулил, тем более во время такого значимого похода. Особо рьяные зачинщики были схвачены и обезоружены.

— Воины великой империи! Мы все были свидетелями, как накануне вечером, в наши стройные ряды, демоны этих земель попытались внести семя зла и страха! — Тариман гарцевал верхом на коне перед строем и надрывал глотку, пытаясь перекричать шум ветра. — Но мы смогли сохранить разум, и победа не заставила себя ждать! Некоторые из вас, полагаю либо предатели, либо слабые духом, нынешней ночь пошли друг против друга! Была подорвана боеготовность нашей армии, что сводится к предательству! Приведите сюда тех, кто учинил нынешней ночью смуту! — приказал Тариман и кивнул группе всадников, во главе с генералом Дэлуном, стоявшей неподалёку. Те сорвались с места и через некоторое время, перед строем стояли пятеро бойцов из отрядов Сибура, связанных и безоружных.

— Они подняли оружие против всех нас, за что немедленно будут наказаны! — Тариман махнул рукой и солдаты, стоявшие позади связанных саботажников, обнажив мечи, несколькими короткими ударами, обезглавили их тела.

Солдаты в строю стояли смирно, не дрогнув ни одним мускулом. Такое случалось и ранее, но было крайней редкостью. Дисциплина в армии империи была жёсткой, и подобные события мало кто мог припомнить.

— Но это всё не могло произойти без главного предателя! — продолжил Тариман. Он кивнул Дэлуну и через мгновение, из-за холма, выволокли Сибура. Вся одежда на нём была изорвана, лицо напоминало кровавое месиво. Он еле держался на ногах и часто плевался кровью.

— Командир, который не может управлять своими воинами, не может быть таковым и носить великое звание генерала, пороча своими действиями всю империю. Наверняка он приложил немало усилий и к смерти моего любимого брата. Опасаясь, что правда вскроется, стал сеять разлад среди нас. Это предательство! Он будет казнён, но я дам ему время пожить до следующего утра, чтобы прочувствовать всю тяжесть содеянного, и пока жив, молить брата моего о прощении, когда дух предателя предстанет перед нашим погибшим правителем! — Тариман закончил речь и приказал привязать бывшего генерала к сбруе лошади одного из солдат, длинной веревкой.

— Поживи до следующего восхода, Сибур, — наклонился к нему Тариман, — Хочу видеть страх, который будет тебя преследовать до того момента, когда останешься без головы! Так легко не дам тебе сдохнуть. Ведь предупреждал я, чтобы знал своё место, ан нет, всё лезешь не в своё дело…. Вот теперь и думай…. Хотя скоро нечем будет, — Тариман рассмеялся и пришпорил коня. Войско развернулось и по команде отправилось в марш. До вечера предстояло уйти как можно дальше, чтобы солдаты могли успокоиться и отпустить от себя тот суеверный страх, что напустили эти края.

Сибур, что было сил, старался поспевать за лошадью. Иногда он спотыкался и падал, тогда стоило немалых трудов подняться, чтобы не волочиться по земле, сдирая в кровь тело, особенно о каменистые участки, попадавшиеся на пути. Уже почти ничего не соображая, он врезался в круп лошади, когда та остановилась. Надвигались очередные сумерки, и был объявлен привал. Бывшего генерала отвели к ближайшему дереву и крепко привязали. Сквозь редкие просветления сознания он понимал, что жить осталось совсем недолго, не более чем солнце полностью поднимется ещё раз из-за горизонта. Он сидел у дерева и пытался надышаться прохладным воздухом. Ему даже удалось уснуть и казалось выспаться, но когда он открыл глаза, солнце было всё на том же месте своего заката. Сибур снова закрыл глаза и провалился в небытие. Проснулся он, когда было уже совсем темно. Двое солдат, охранявших его, сидели у соседнего дерева и казалось, крепко спали. Генерал возмутился данному поведению, но вспомнив, в каком он сейчас положении находится, успокоился, и стало абсолютно безразлично. Из-за дерева вдруг вышла фигура, блеснуло лезвие стали в ночи и через пару мгновений все веревки, которые держали генерала, были разрезаны. Сибур пытался осознать затуманенным разумом, что сейчас происходило? Не то сон, не то явь….

— Сибур, уходить нужно отсюда, до рассвета ещё есть время. Это я — Маргас.

— Маргас, тебя казнят, — еле шевеля разбитыми губами, прошептал Сибур.

— Не казнят!

— Ты ошибаешься. Тариман это так не оставит, он будет резать всех вас, кто был под моим командованием, пока не найдёт виновного. Я никуда не пойду, незачем. Амур мёртв, куда мне идти? Лучше здесь приму смерть, чем потом буду растерзан зверем.

— Генерал, но ведь ты сам говорил, что наш император может быть все ещё жив!?

— Успокойся Маргас! Амур был сильно ранен и даже если выбрался на берег, то долго не протянул бы. Ты сам видел, какое здесь зверьё, да и холода с каждым днём становятся всё сильнее. Не выжил он…

— Пусть так, но разве ты, доставишь Тариману радость, быть казнённым на его глазах? Нужно уходить. Никто из нас, твоих верных воинов, не хочет видеть этого позора. Мы все примем смерть в случае твоей смерти, так что вставай, генерал!

Сибур нервно усмехнулся. Он не знал, как поступить в данной ситуации. Умирать не хотелось, но и позорно бежать, не позволяла гордость. Сбежав сейчас, он наверняка проживёт ещё какое-то время, а его ближайшие подчинённые, такие как Маргас, в любом случае будут казнены. Тариман найдёт повод, в крайнем случае, вину побега свалит на них.

— Что с ними? — кивнул генерал на неподвижных охранников.

— Спят. У лекаря нашего выпросил я порошка, который раненым дают, чтобы спали. Сибур, времени нет, скоро лагерь начнёт просыпаться, да и уйти нам нужно до рассвета, Таримановские змеи рыскают по округе.

— Нам!?

— Да, генерал! Я и твои верные воины, уходим вместе с тобой! Прости нас за дерзость принятого решения, но то, что делает Тариман — это позор империи! Мы не хотим так. Мы должны отомстить за смерть Амура, которого мы любили, он был настоящим императором! Рано или поздно эта змея Тариман, возьмётся и за нас, так что считай, что оставшись, все мы будем вскоре мертвы. Мы хотим погибнуть в настоящем бою, под предводительством настоящего командира, а не под знамёнами предателя, или вовсе быть обезглавленными с позором. Когда мы стали лагерем, Тариман приказал свернуть знамёна Амура и развернуть драконов. У кого на груди было солнце, приказал убрать. Он слишком безумен.

Сибур не стал заставлять себя долго упрашивать. Маргас был прав от начала и до конца, а то, что уходили все кто попадал под подозрение, в корне меняло дело.

Очень осторожно, они стали пробираться в сторону, куда повёл Маргас. Почти ползком миновав открытую местность, они нырнули в небольшую рощу. Быстро оказавшись на другой её стороне, пригибаясь к земле, побежали в сторону небольшой речки, коих было в достатке в этих краях. В темноте, в отдалении, иногда мелькали силуэты дозорных. Один раз, очень близко, легкой трусцой прошествовал небольшой отряд. Переждав пока они скроются, беглецы вынырнули из высокой травы и двинулись дальше. Дойдя до берега, они встретили около сотни бойцов. Самые приближённые воины Сибура, которые были постоянными спутниками во всех походах. Весь рядовой состав, а это около двух тысяч солдат, остались в лагере, но их брать с собой и не стоило. У них была иная мораль и роль в этой жизни. Тариман в первую очередь опасался высоких чинов, которые прекрасно понимали положение дел, и не были простыми пешками в этих походах.