Мирное урегулирование Карибского кризиса вызвало зубовный скрежет руководящей верхушки объединенной воинственно-разрушительной системы США и Израиля.

До 25 октября 1962 г. было полное оцепенение ястребов США и Израиля от неожиданного распоряжения президента США Джона Кеннеди о прекращении военного психоза вокруг Кубы.

Не успел я прилететь в Москву, 27 октября Стальнов передал перехваченную переписку (копию письма Шамира к Даллесу), где Шамир предлагал Даллесу провести встречу у Англии, не позднее 1 ноября, для выработки общего решения по стратегии дальнейших действий. Англия, хоть небольшая страна, но, где встретятся эти изверги рода человеческого, требовалось уточнить, что я и передал Стальнову и Тихонову. Эту первую «ласточку» после перемирия мы обсудили с Г.К. Жуковым и Н.С. Хрущевым и приняли решение, что на этом объявленном совещании-встрече необходимо присутствие нашего человека. Перебрали все кандидатуры, кого бы туда направить, без ущерба этого поручения для основной «работы» того или иного товарища. Решение было общим: поручить присутствие на этой встрече Сергею Тихонову, так как он тоже был «обижен Кеннеди» вместе с Даллесом, а с Даллесом их связывала старая «дружба» еще с 1942 года.

В общем, работы было много и в Москве, и в Киеве, но не меньше ее было и в Средней Азии, куда я вылетел 28 октября 1962 г. Как Хрущев, так и Жуков меня уговаривали, чтобы я не переодевался в гражданское, а вылетел из Москвы в форме генерал-полковника и при всех наградах. Но не потому, что мне не хотелось последовать их совету и прилететь человеком военным при всех наградах и регалиях в 30 лет (все это было заработано с риском для жизни и неоднократно), но я уже полностью сжился со своим двойным состоянием и не мог себе представить другого положения. Мне казалось, что мне придется к этому привыкать, а значит, терять время на что-то необязательное. Все это моментально взвесив, я отказался. Мы сфотографировались в кабинете Н.С. Хрущева, и я уехал в аэропорт. В 17.00 местного, ташкентского, времени я уже был дома. 30 октября 1962 года я поехал к Сабиру Беляловичу - первому секретарю Южно-Казахстанского крайкома партии. Мне повезло вдвойне, у него находился Исмаил Юсупович Юсупов, они уже знали о моем успехе по Кубе, горячо поздравили меня с наградой и повышением в звании, а главное, с большим дипломатическим успехом по ликвидации болезненного нерва для всего мира – по мирному урегулированию Карибского кризиса. Связались с Никитой Сергеевичем, поздоровались, он сообщил, что Г.К. Жуков сегодня вылетает в Киев и Кишинев. Потом они стали говорить с Юсупо вым, я почувствовал, что речь идет обо мне и, именно, о моем отдыхе. «Хорошо, Никита Сергеевич, такой он уж есть, хорошо, попробуем все сделать, что от нас зависит, до свидания».

Юсупов не стал скрывать, о чем они говорили с Хрущевым, и сразу сказал: «Никита Сергеевич обеспокоен твоим здоровьем и просил нас, чтобы мы сагитировали тебя с месяцок отдохнуть, путевку в любой санаторий по личному желанию сегодня полу¬ чим».

– Это очень здорово! – ответил я. Однако вы без меня меня женили, я же числюсь на другой работе, а потому надобно туда проехать посмотреть, перевести семью, разобраться с кадрами. На все это уйдет не менее двух недель – вот мне и отдых. Если же все пойдет хорошо в должности управляющего Ленинского МРО «Казсельхозтехники», куда вы меня теперь назначили, тогда можно будет куда-то и поехать, а поехать есть куда. Первая поездка будет в КНР, потом по Средней Азии, Тюротам, Полигон – теперь это попутно по гражданской работе, так что все будет нормально. Если есть желание отдохнуть, то поехать куда-то по путевке будет никогда не поздно. Работа управляющего Ленинским межрайобъединением «Казахсельхозтехника» вполне позволит ездить попутно по основным делам. Мне сообщил Г.К. Жуков, что госэкзамен в «Ленинке» мною сдан на 5. 

 Карибский кризис – это была одна из миллионов зацепок воинственно-разрушительной агрессивной системы США. Она, эта зацепка, как и многие другие предлоги и причины, высосаны из больного воображения служителей истории мирового господства, откопаны в древних письменах каббалистами или иными фанатиками, давно потерявшими человеческий разум. Эти предлоги и зацепки являются только пугалом, чтобы держать все человечество на земле в напряжении, и не более того. Пока не исчезнут такие ястребы с планеты, как: Линдон Джонсон, Ицхак Шамир, Аллен Даллес, Гарри Трумэн, Голда Меир, Дуайт Эйзенхауэр, Збигнев Бжезинский, Кароль Войтыло и им подобные, – покоя на земле не будет. А потому нам и нашей контрразведке предстоит каждому работать за себя и за того парня.

Все вместе мы, то есть Исмаил Юсупович, Сабир Белялович и я, проехали на мое новое место работы, бывшую Георгиевскую МТС, она за время передачи из одного ведомства в другое здорово обветшала, как производственный, так и складские корпуса. Не в лучшем состоянии находились и жилые дома.

Осмотрев все, я попросил их использовать свои высокие партийные посты, подтолкнуть кого следует в оказании помощи в строительных работах. Потом проехали на Мошат в Дом отдыха Чимкентского обкома и Ю.Каз.крайкома, потрапезничали там и, распрощавшись, разъехались в разные стороны по своим делам.

До 10 ноября я никуда далеко не уезжал, налаживал работу межрайонного объединения, знакомился с людьми, подбирал дополнительно кадры по профессиям и способностям. За это время без санаториев хорошо отдохнул и отоспался.

Работа более или менее пошла, тогда я, под видом поездки в санаторий, 11 ноября 1962 года вылетел в Киев для встречи с Г.К. Жуковым. Побыли мы с ним на знаменитом нашем заводе ракетостроения Южмаше в Днепропетровской области и в самом Днепропетровске. Из Днепропетровска мы вылетели в ТуркВО, где пока еще оставалась наша группа товарищей из СВПК. Побеседовав с ними, мы решили всех их проводить по основным местам службы стран Востока. Связавшись с КНР и лично с Мао Цзе Дуном, мы с Г.К. Жуковым, С.Д. Ахромеевым, С.Ф. Толубко вылетели в КНР. 20 ноября 1962 г. мы были приняты Мао Цзе Дуном и Чжоу Энь Лаем. Я подробно рассказал о положении на Кубе и вокруг нее, о переговорах Хрущева и Кеннеди. Мао Цзе Дун попросил получше охарактеризовать Джона Кеннеди как личность и государственного руководителя, что я с превеликим удовольствием и сделал.

Мао Цзе Дун выслушал и сказал:

– Как ястребы США могли допустить, что президентом США оказался человек, не похожий на основную стаю коршунов США? Мирное урегулирование вокруг Кубы они ему не простят – это же бандиты!

Ни Георгий Константинович, ни Сергей Федорович, ни Владимир Федорович пока не знали того, что ястребами США была направлена депеша на Бухарскую резедентуру (роль которой уже давно выполняли наши контрразведчики Бирюков и Ташбулатов) со следующим разъяснением: «Укреплять пункт Б (Бухара) – во взаимосвязи с Пакистаном, расшатать режим Афганистана для выхода к границам СССР», А.Даллес. Этот «документ» мне уже в аэропорту дал Бирюков, а в самолете я с ним ознакомился. Здесь же я с этой шпаргалкой ознакомил всех, в том числе и Мао Цзе Дуна и Чжоу Энь Лая. Сам же я дополнил, что Усманов мне докладывал о раннем перехвате: ястребы США планируют разжечь большой военный костер Востока. Это означает воонный конфликт Китая с Индией и Китая с Советским Союзом, как и Афганистана - Пакистана со среднеазиатскими республиками СССР. Когда я был последний раз один в КНР и обмолвился о создании советского Среднеазиатского военного округа в Казахстане, то Мао Цзе Дун отреагировал на это болезненно. Сейчас же он сказал мне:

– Да, я в тот раз был не прав по созданию Среднеазиатского военного округа в СССР, теперь я понимаю создание этого округа как необходимость для всех нас. – Мао Цзе Дун опять напомнил, что Линь летает и, говорят, что даже в Южной Корее побывал.

Я тут же сказал: вот здесь присутствует наш «иглотел», то есть ракетчик Владимир Федорович Толубко, он мастер снимать инородные тела с неба, я думаю, как представит ся такая возможность, он сработает чисто.

В этот раз мы в КНР пробыли 3 дня, вылетели из КНР только 24.11.62 г. Все перего воры были успешными, в том числе и о создании СредАЗВО, что немало значило для Средней Азии Советского Союза. Уже в воздухе Г. К. Жуков сказал мне: «Ну, тезка, ты превращаешься в настоящего дипломата». Я парировал шутку, дипломаты всегда лице мерят и нередко лгут, я же в отличие от них говорю прямо и верно, но добиваюсь того, чего нам требуется.

В Ташкенте мы сделали посадку с остановкой на одни сутки, до 26.11.62 г. 26.11.62 г. мы вылетели в Москву и в этот же день вечером были в Москве, где нас ждало донесение от Стальнова и Тихонова о проведенном ястребами США, Англии и Израиля совещании с присутствием: АДаллеса, Д.Эйзенхауэра, Г.Киссинджера, Г.Меир, а также Вейцмана, Шамира, Гудмана и других масонов – в их числе находился и Сергей Тихонов. На этой встрече было принято решение:

1. Устранить Джона Кеннеди, поручить это дело И.Шамиру и Л.Джонсону (вице-президенту) Джона Кеннеди.

2. Обострить ситуацию по эскалации напряженности вплоть до военного конфликта между СССР и КНР.

3. Возобновить работу по дестабилизации обстановки в среднеазиатских республиках СССР и Афганистане.

4. Не обращать внимания на некоторые неудачи в Венгрии, энергичнее расшатывать прибалтийские республики, Польшу, Чехию, Румынию и ту же Венгрию.

«Если мы хоть на одну минуту забудем о наших целях и о том, зачем мы сюда собрались, – говорил Даллес, – то грош нам всем цена, это одно, а второе – это то, что Москва со своим коммунизмом доберется и до нас! Прошу вас предпринять энергичные меры по всем жизненно важным вопросам, которые мы обсудили, и по которым приняли решение.

Вопрос №1 является вопросом всех вопросов, имейте это в виду, кому поручено его исполнение. Всю информацию отправлять на Гудмана, здесь вроде бы пока не все прослушивается».

Прочитали мы трижды этот преступный документ, помолчали. Походило так, что кажется, нам нечего на это ответить. Однако было что, и все мы знали с чего начать раз¬ работку и срыв этого плана редкого злодея и мракобеса Даллеса.

1. Знает ли о содержании и решении этого сборища Василий Вершинин, через которого должен все узнать Джон Кеннеди. 

2. Срочно передать эту грамоту в Китай, Индию и Афганистан. 

3. Клин клином вышибают – Даллес решил вбить клин в устранение Кеннеди, значит Даллес должен быть устранен, как один из самых опасных для человечества вообще, и для Америки, в частности, ястребов США. 

 На следующий день 27.11.62 г. мы получили ответ от Стальнова: "Переводчик и адресат в курсе дела по всему тексту". 

 28.11.62 г. я уже в Казахстане узнал, что из КНР, Индии и Афганистана получены ответы. «10.12.62 г. встретимся в Ташкенте», – сказал Георгий Константинович.

И действительно, до 10 декабря я дальше Чимкента и Тюлькубаса никуда не отъезжал, занимался производством, однако куда бы я ни ехал и ни шел, уже выстраивал план работы по Средней Азии и Казахстану с учетом нового военного округа в Казахстане. Пополнили группы Усманова, Аблязева, Аббасова и Керимова в Иране, Ираке, Пакистане и Афганистане. До приезда Г.К. Жукова я смоделировал схему взаимодействия групп СВПК в этих странах с нашим отделением, более многочисленным, человек до 10, которое мы должны сформировать с территориальным расположением в Таджикистане и в районе Семипалатинска.

Георгий Константинович прилетел в Ташкент только 15 декабря. Я уже устал ждать; мы с аэродрома сразу поехали в Дом отдыха Луначарское, где нас ждали Курбатов, Кадыров, Серов и Усачев. 17 декабря по своей связи мы пригласили Садыкова, Усманова, Аббасова, Аблязева и Керимова, моделировали всевозможные варианты и, когда казалось, дело двигалось к концу, мы опомнились, что без групп Тайваня, Японии и Южной Кореи все наши модели не являются достаточными для работы по срыву затей ястребов США, Англии и Израиля. 20 декабря прибыли к нам из Южной Кореи Хван Те Джун, а также из Японии и Тайваня Тяо-Досо-Бей. Мы с их присутствием снова отработали, отрегулировали линии связи на обычную работу и экстренный случай. 23 декабря все наши ребята разъехались по своим «заводским проходным», как мы иногда в шутку (и для конспирации) называли страны пребывания заводами, а штабы наших групп проходными. Мы же с Георгием Константиновичем, Курбатовым, Кадыровым, Усачевым и Серовым вылетели в Сталинобад, где создали центр связи между всеми странами Дальнего, Среднего и Ближнего Востока. Сталинобадскую группу возглавил опытный контрразведчик Евгений Сенельников, который владел 5 языками, в том числе иранским, таджикским (что почти одно и то же) и казахским, и с ним 9 человек, ребята все не только опытные, но и отчаянные.

С группой связи мы пробыли весь день 24 декабря 1962 года. Сенельников мог самостоятельно выходить на связь с любой страной мира, где работали наши контрразведчики СВПК СССР, а работали они во всех странах кроме Свазиленда и Люксембурга.

Посоветовавшись с Никитой Сергеевичем, мы с Г.К. Жуковым посетили КНР и были приняты Мао Цзе Дуном и Чжоу Энь Лаем, мы и им оставили копию «новой» стряпни Даллеса, сотворенной в Лондоне, переговорили о положении на советскокитайской границе, а она была не безоблачной. Мао Цзе Дун попросил создать на территории КНР группу СВПК СССР с тем расчетом, чтобы избежать того, что планирует бесноватый Даллес. Не случайно называю его «бесноватым», как в свое время, било принято называть Гитлера, называю, потому что А.Даллес по своей агрессивности ненависти к людям, по уровню бесчеловечности своих политичес¬ ких плановш амбиций не просто был похож на Гитлера, а значительно его перещеголял. А поведением и манерами весьма напоминал этого выдающегося дьявола нашей планеты.

Я спросил – А могу ли яв эту группу включить офицеров Китайской народной армии на свое усмотрени?

Мао Цзе Дун ответил:

– Полнейшая свобода в подборе людей, я очень хочу, чтобы у Мао была такая группа.

Задержавшись на три дня, мы укрепили, увеличили численность нашей группы в КНР до 300 человек. Списки передали Мао Цзе Дуну, я знаю, что группа эта работала и сегодня работает очень хорошо на благо своей родины КНР и мира во всем мире. Я забежал немного вперед потому, чтобы не забыть этот момент. 29.11.1962 г. мы вернулись в Ташкент, Георгий Константинович полетел дальше в Москву. Я, пересев на автомобиль, вернулся в Чимкент и домой в Георгиевку.

Усталость организма я стал чувствовать ежечасно сам. Но времени на отдых я вовсе не видел на ближайшие не только дни но даже годы. Все мои выезды на так называемый курорт по путевкам – это было оформление для отвода глаз, фактически я уезжал по оперативным делам СВПК.

Помимо всего, терзала мысль о том, что душегуб Иосиф Моль и Борман живут как у Христа за пазухой – американские лицемеры, фарисеи продолжали их охранять и содержать на всем готовом за свой счет. Но это только казалось, что за свой счет. Первое: два корабля с золотом Бормана были под контролем США и никак не Германии, воинственно-разрушительная система США и лично Даллес хорошо знали о том, что за Борманом ведется большая охота, а значит, он все равно будет убит и… золото останется в США. Два корабля золота! Нынче да и тогда мало кто знал, что это за золото, где оно и кем добыто? Ведь помимо золота, Борман располагал огромной коллекцией самых дорогих картин, награбленных специально им созданной командой, которая мародерствовала всюду, где появлялись фашистские войска. Об этом хорошо знали не только мы, но и американцы, а главное, ненасытный империализм США, его воинственно-разрушительная отлаженная олигархическая система.

Что же это за золото, кто его и где добывал? С самого начала Второй мировой войны Борманом была создана команда по сбору золота как по банкам, так и у людей, которые попали в оккупацию, никакого значения не имела национальность.

Грабители Бормана ходили по домам и квартирам, делали повальные обыски, с женщин срывали все серебряные и золотые украшения, и если что находилось при обыске золотое и серебряное, вплоть до посуды, все изымалось. С живых людей срывали коронки с зубов, а кто сопротивлялся, то с тех уже сдирали с мертвых.

Такая же команда действовала по гетто (ныне кое-кто утверждает о геноциде только евреев, но это совсем не так, геноцид гитлеровцами проводился поголовный. Уничтожали и грабили всех.). В гетто и концлагеря попадали все народы, оказавшиеся в руках фашистов, и крематории перерабатывали русских, украинцев, молдаван, евреев, татар, грузин, всех. Такие, как Моль евреи, продавшиеся Гитлеру, делали опыты и над евреями, украинские националисты, верно служившее Гитлеру, вешали и украинцев, таджики, служившие в арийском батальоне СС, расстреливали и таджиков. У фашистского дьявола нет национальности, он только прикрывается этим. Преступность интернациональна. И в борьбе со злодеями мы всегда должны об этом помнить.  Более половины золота Бормана около 20 ООО тонн было отобрано при обысках мирного населения или содрано вместе с зубами с живущих в концлагерях и гетто людей, и перед погружением людей в крематории. Но американские ястребы и их ненасытно-олигархическая система не брезговали ничем, лишь бы это были деньги, – в крови, в слезах и проклятьях миллионов людей, но все равно деньги. Потому американцы и охраняли Бормана.

Иосиф Моль передал законсервированной крови около 400 тонн также американцам, которые не брезговали, что это славянская кровь, а хапнули ее и пересчитали на деньги. Им и не надо понимать по-настоящему, с чего и откуда эти деньги, но лишь бы деньги были, и не горбом своим заработаны, а черными авантюрами финансовых рецидивистов. Политику США со дня ее создания определяли и определяют эти финансово-криминальные группы, среди них есть и масоны, и сионисты, есть всякие, есть даже русские. Однако у них, как у всякого криминалитета, только одна национальность – деньги. Ничего другого для них не существует: ни жизни человеческой, ни родной природы. Они даже своих детей любят значительно меньше, чем любят деньги. По-большому счету, это, конечно же, не страсть, это тяжкая болезнь. И те, кто болен этим недугом, опасны для человечества. Уже и к нам в Россию просочился этот свирепый вирус и разъедает нас изнутри. Дорогие мои читатели, россияне и все советские люди, жители бывшего СССР, будьте осторожны, опасайтесь бездонно-утробной человеческой жадности, стяжательства. Опасайтесь этого вируса, он пострашнее самых тяжких инфекционных заболеваний.

Итак, с 29 декабря я занимался внешне гражданской работой, возможно, и не совсем я соответствовал этим делам, наверное, что-то упускал, хотя мне никто и никогда не говорил плохо о моей работе. Это я сам иногда сам с собой говорил о недостатках, ведь мысленно я был даже во сне контрразведчиком, и душой, и телом я был погружен в эту работу. Почти 20 дней я дальше Ташкента и Чимкента никуда не уезжал, данные по контрразведке ЦРУ и МИ-6 и по ожившей японской разведке я имел полностью от сталинобадской и нью-йоркской групп. Но Моль и Борман не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Я пригласил к себе Сенельникова Евгения, и мы с ним сутки, как заблудившиеся туристы, бродили по горам Тянь-Шаня, обсуждая вопросы устранения Бормана и Моля. Наконец мы договорились: оставить Дмитрия Усачева за себя, а он, Сенельников, выедет к Стальнову и займется охотой на этих двуногих зверей, хотя за последние дни мы утеряли их след.

Женя Сенельников вылетел в Канаду 24 ноября. 26 ноября он связался с Г.К. Жуковым и доложил, что он, Сенельников и Чеботарев вылетают в Бразилию по следам шакалов. 30 ноября Сенельников сообщил Жукову, что «любители прекрасного», «сверхчеловеки», обнаружены, ждите информации о результатах. После этих сообщений я полностью утерял покой и сон, мне хотелось немедленно быть там, в Бразилии, в Рио-де-Жанейро, там любил бывать Борман, а значит, и Моль с ним. Эта неразлучная парочка металась по всему свету, лишь бы сохранить себе жизнь. Я высказал свое желание Г.К. Жукову, но он меня успокоил и сказал:

– Какая разница, кто шлепнет этих негодяев, ведь это происходит под твоим руководством. 

 – Под нашим, Георгий Константинович.

– Хороша, хорошо, проговорил он. Я собираюсь побыть в Алма-Ате, и нам надо бы встретиться там и посоветоваться, перед вылетом с посадкой в Чимкенте я тебе сообщу дату, договорились?

– Разумеется – подтвердил я. 10 января в Чимкентском аэропорту я подсел в самолет до Алма-Аты к Г.К.Жукову, через 45 минут  уже были в Алма-Ате, где нас встретили Юсупов и Лелюшенко. Из аэропорта мы только с Г.К. Жуковым поехали в дом отдыха ЦК под Алатау. Поработав пару дней над всеми данными, пришедшими от наших ребят со всего мира, мы проанализировали все. И как на ладони стала, как прежде, видна возня олигархическо-криминальной системы США, Великобритании и Израиля. Паутину заплетали по всей планете без всяких ограничений и тормозов. Ни моральных, ни юридических, никаких преград. Они лезли всюду и везде. И главное – это то, что даже Президент США Джон Кеннеди попал в полную разработку по его устранению, которую подготовили, как я уже писал выше, А.Даллес, Г.Трумэн, Л. Джонсон, К.Войтыло, И.Шамир, М.Бегин, Г.Киссинджер и другие ястребы.

Если в большинстве стран мы могли действовать напрямую, то в данном случае, учитывая самолюбивый и бойцовский характер Джона Кеннеди, нам много пришлось работать над тем, как его спасти. Было решено снова посетить КНР, встретиться с Мао Цзе Дуном и Чжоу Энь Лаем. Мы поделились с ними информацией о том, что происходит в мире.

Обсудили обстановку на границе КНР и СССР, КНР и Индии, Индии и Пакистана и ряд других проблем. Мы также поставили в известность руководителей КНР о возне Даллеса и его подручных вокруг Джона Кеннеди. 16 января 1963 г. мы вылетели из КНР в Сталинобад, и в этот же день были в Сталинобаде, где нас встретили Дмитрий Усачев и Азат Кадыров, посмотрели донесения, которые были от группы Грачева. Связались с Москвой, новостей каких-либо не было.

Было решено, что Георгий Константинович улетает в Москву, я улетаю в Чимкент, но через 2-3 дня меня направляют в командировку в Москву.

Под псевдонимом Шарова Ильи Ивановича я вылетаю в Канаду.

Фактически я прилетаю в Москву, беру подготовленные мне документы на имя Шарова Ильи Ивановича и отправляюсь в Канаду для встречи со Стальновым, Вершининым, а главное с Кеннеди. Мы решили сделать все, чтобы Джон Кеннеди жил и работал в безопасности. 27 января 1962 г. я вылетел из Москвы в Квебек, в Канаду 28 января в 9.30 местного времени меня встретили Стальнов, Данилюк и Прокопенко. Из Квебека мы поехали в Монреаль, в то время там была основная наша штаб-квартира. Дорогой мне Прокопенко сказал, что Женька уже дважды звонил из Бразилии (это Сенельников) и жаловался, что рядом эти сволочи, но никак не доберемся, хочется эту сладкую парочку повесить на одном дереве, но на разных сучьях.

– Ну и азартный игрок, – сказал я.

Стальнов через смех протянул вопрос:

– А от кого это он так подзарядился?

Мне нечего больше было сказать, как повторить сказанные мне Жуковым слова:

– Риск риску рознь.

Едва мы приехали «домой» в Монреаль, вдруг звонок – голос Сенелышкова:

– Я вас приветствую, а как вы сюда попали? Докладаю (не докладываю), боров смылся, пришлось шлепнуть одного кровопийцу, завтра выйдут газеты а подробным сообщением, парочку прихвачу и подскачу к вам. Все! 

 – Значит, Моля убрали, это уже хорошо, но жаль, что не повесили – пробурчал я. Спрашиваю Стальнова:

– Вершинин знает, что я сегодня прилетаю?

– Знает, – сказал он, – скоро будет здесь. 

 Перебрали некоторые «бумаги», светокопии и записи, о который я совсем или не полностью знал, совместно их обсудили и наметили меры противодействия пожеланиям А.Даллеса.

Едва присели к обеду – звонок. Звонил Вершинин Василий из США. Сказал, что сегодня выехать не мог, но завтра приедут втроем, встреча на прежнем месте в 12.00.

Прокопенко рассказал, что Джон Кеннеди спрашивал меня, интересовался, когда я буду в США, хотел встретиться и поговорить, о чем поговорить, – не сказал. Мы прогулялись по Монреалю, Стальнов напомнил, как я ездил по Монреалю без водителей, и как всю полицию мы тогда на уши поставили. Вспоминали и туфлю с оторванной подошвой и выступление Никиты Сергеевича. В общем, перетрясли все прошлое, и нам казалось, что все это пустяки по сравнению с тем, если б удалось вздернуть Бормана, а с ним вместе на одном суку Даллеса и еще кое-кого из его команды.

Зашли в ресторан, поужинали и пошли на покой. Наутро, как и условились, собрались к 12.00 и поехали на такси к назначенному месту. Репетиция и подготовка удалась. Ровно в 12.00 мы подъехали к резиденции премьер-министра Канады в Монреале, я только вышел из «такси», а уже Василий Вершинин и Роберт Кеннеди меня ждут у подъезда, я же в окне 2-го этажа увидел Джона Кеннеди.

Я подошел к ребятам, мы по-братски обнялись и пошли на второй этаж. Не успел подняться, как в дверях появился Джон Кеннеди, с ним мы тоже обнялись по-братски. Он взял меня под руку и мы пошли в кабинет, в котором был накрыт стол по-холостятски: бутылка Наполеона, салат из огурцов и помидоров, колбаска и крупно нарезан хлеб (все по-мужски).

Что я почувствовал и услышал, Кеннеди стал больше и чаще говорить по-русски и пожаловался на переводчика:

– Сам та-ля-баля по-рюськи, а мне малю тает.

Роберт Кеннеди открыл бутылку, налил рюмки до краев и тоже поговорил порюськи. Старший Кеннеди сказал:

– Са приестом!

Все стукнулись рюмками со звоном, как на рыбалке, дружно опрокинули и закусили. Роберт уже приступил к наполнению очередных рюмок, но я попросил не спешить и сказал:

– Вначале надо поговорить. Вопрос серьезный, и он касается всех нас.

Василий перевел сказанное мною, и все приняли серьезный вид.

Я передал запись совещания, проведенного Даллесом в Лондоне, и попросил его прочитать для братьев Кеннеди. Он прочитал все, в том числе решение этих совещавшихся и подписи под этим решением, Джон Кеннеди попросил этот лист и сам прочитал и повторил дважды – Джонсон, Джонсон? О свеня (свинья).

– Я извиняюсь, что приехал не в канун Нового года и испортил вам, господа, настроение, но в этом деле каждая минута дорога и даже секунда! Поэтому я как ваш истинный друг, господин президент, хочу кое-что посоветовать.

Джон Кеннеди встал со своего места и крепко обнял меня.

Я продол Да:

– Первое, что я советую, – профильтровать всю личную охрану и обслуживающий персонал президента: повара, уборщицы, курьеры, сопровождающие лица, медицинская служба. Второе – установить контроль за перемещением А. Даллеса, Л. Джонсона, Г. Трумэна, Д. Эйзенхауэра – куда бы они ни выезжали и ни выходили, привяжите к ним своих людей. Третье – отказаться от поездок на открытом автомобиле, особо пересмотреть водителей, обслуживающих президента и президентскую семью. Четвертое – требуется иметь двойников – именно двойников, а не одного двойника. Пятое - в какую бы страну вы ни ехали, с вами не должны быть люди, перечисленные в протоколе этого совещания. В каком бы вы городе ни находились, на улицах и площадях должны быть телекамеры, о которых должны знать только близкие люди из вашего окружения и особо верной охраны. Шестое – когда появляются здесь Меир, Шамир, Войтыло, Бегин, Вейцман, ни на одну минуту не оставляйте их без контроля, знайте, что это ваши злейшие враги, когда они улыбаются, из их глаз брызжет яд кобры! Я хочу сделать все, чтобы вы, господин президент, проработали не менее трех сроков президентом Соединенных Шта¬ тов Америки и прожили столько лет на этом свете, сколько позволит Господь Бог!

Господь Бог, но не эта шайка мракобесов, заседавшая в Лондоне.

Василий все переводил с толком и расстановкой. Когда закончил перевод, Кеннеди опять подошел ко мне, держа две рюмки, и что-то жарко проговорил. Василий перевел:

– Выпьем за вечную дружбу между нами и за то, чтобы враги наши погибли раньше нас! Мы звонко чокнулись рюмками и допили все до дна, затем неспешно закусывали и кое о чем переговаривались.

Потом Джон Кеннеди спросил:

– Вы, оказывается, ровесник нашему малышу (т.е. младшему брату)?

Я вроде бы этого не знал и сказал, что я с 1932 г. рождения. Кеннеди быстро что-то проговорил, Василий перевел, что точно ровесники, а какая разница?

Братья меня начали агитировать остаться на несколько дней и перелететь в США.

Но я поблагодарил и сказал:

– Надеюсь, мы встретимся в 1963 г., под Новый год в США, все согласились.

Налили еще по рюмке, и Кеннеди проговорил по-русски:

– На па-сящек.

Все подняли рюмки и выпили.

Братья Кеннеди поочередно обняли меня, расцеловали и пошли. Василий, обнимаясь, на ухо прошептал: «молодчина».

Я вышел вместе с ними, мое «такси» уже стояло, братья Кеннеди и Василий Вершинин сели в автомобиль и поехали в аэропорт, мы со Стапьновым повернули в другую сторону. Мы только подъехали к «своему дому», а нас уже поджидает Женя Сенельников. Поздоровались, зашли в комнату, он бегло мне все рассказал, а потом говорит: договорим в машине, иначе опоздаем на самолет. Оказывается, мне уже взяли билет и опять с пересадкой в Лондоне. Я посмотрел на билет и подумал: если все получится, то я явлюсь домой часа в 23.00 31 декабря 1962 г. Сенельников рассказывал мне дорогой, что произошло в Рио-де-Жанейро, в Бразилии. На постояльцев, видимо, давно зарились местные любители легкого заработка и это несмотря на то, что они видели столь внушительную охрану. Но на всякий яд находится противоядие, почти всю охрану пленили девицы легкого поведения и перепоили их до основания, некоторые из охранников, пьяные, открыли стрельбу. Видя это, Борман и Моль с двумя еще стоявшими на ногах охранниками бросились бежать к автомобилю, и мне ничего не оставалось делать, как стрелять по убегающим. Моль рухнул на асфальт, но Борман успел прыгнуть в машину и уехать со своим шофером и одним охранником. И, так как появилась полиция, я уже стрелять по Борману не мог, а постарался слинять подальше от этого ресторана.

Вот газета – здесь все можно прочитать. Смерть Моля списали на пьяную охрану Бормана, а это значит – на воспитанников Даллеса из ЦРУ.

Провожая меня в аэропорт, Сенельников сказал мне: «Я, пожалуй, встречу здесь наш Новый год с ребятами, а потом вернусь в Бразилию, покручусь кое-где, возможно этот боров, Борман, где-то объявится». Я напомнил ему, чтобы он был поосторожней.

Теперь ищейки ЦРУ и ФБР будут шнырять по всей Бразилии, посоветовал ему лучше побыть здесь в Канаде – вряд ли Борман в Бразилии задержится.

Так мы и расстались со Стальновым и Сенельниковым. Я летел над водами Атлантики и думал обо всем происходящем и, особенно о сотрудниках СВПК СССР, на¬ сколько же они бесстрашные, аккуратные, изобретательные ребята! Вот хоть Сенельников выследил, выбрал редкий походящий момент и, хотя дело было на грани срыва, он, рискуя провалом, почти на глазах бразильской полиции шлепнул Моля и ушел не только от погони, но и от подозрения.

В Лондоне пересадка проходила почему-то медленно почти целый час, а вернее 48 минут. Пересел я в свой ИЛ-18, и как-то на душе теплее стало. В Москве я останавливаться не стал, а переехал в аэропорт «Домодедово», перекомпостировал билет на рейс Москва – Алма-Ата с посадкой в Чимкенте. Прилетел я в Чимкент нежданно-негаданно 31.12.63 г. в 14.00. Из аэропорта не стал никому звонить, взял такси и через час 25 минут был дома.

Я просто не мог в себя прийти: практически 21 час 45 минут полет на самолете и почти 2 часа поездка на автомобиле. Когда я вошел в дом, на меня смотрели, как на полупьяного, и действительно меня качало из стороны в сторону, попробуй, докажи, особенно жене, что ты не пьяный. «Что с тобой?» – спросила она. Хотя я ей откровенно сказал, что я 21 час 45 минут пробыл в самолете и 2 часа в такси, спешил попасть домой, но, видать, опять не угодил.

Прошел в комнату и, едва прилег, как уснул мертвым сном. Правда, проснулся где-то часов в восемь вечера, еще лежа, подумал: молодцы ребята, что не связали себя семьями. И они никого не мучают, и их никто ни в чем не подозревает, и ни в чем не упрекает. Быстро все это отогнал от себя и предложил жене: «Поедем в этот праздничный день к маме, как раз успеем».

Но оказалось, что здесь уже все, и все готовы встречать меня, как гостя. А здесь уже жили моя младшая сестра с мужем и сестра жены с мужем, а потому и встретили мы прошедший Новый год вместе, как и положено с 31.12.1962 г. на 1.01.1963 г.

После Нового года 03.02.63 г. связался с Г.К. Жуковым по телефону, вкратце все рассказал и попросил повысить в звании до генерал-лейтенанта Сенельникова и наградить звездой Героя Советского Союза. Извинился, что не задержался в Москве, поскольку спешил домой, да и откровенно сказал: я вымотался основательно.

Г.К. Жуков поздравил меня с очередной наградой и с Новым 1963 годом. Заехал к Ниязбекову Сабиру Беляловичу, поговорили с ним о моей поездке, о том, как я торопился домой и как меня встретила жена.

– Да я часто об этом думаю, – говорит Ниязбеков, – как тебе удается всегда успевать и все делать, что требует наше неспокойное время. Я же говорил, вон еще когда, создать отделение СВПК здесь, в Чимкенте, при погонах и при всех регалиях, на черт тебе нужно все это мотовство и унижения, везде надо успеть, да еще и отчитаться, а я что могу сделать, только помочь здесь. А пошли меня туда, в Бразилию или Канаду, с заданием, да я сразу все завалю и попаду под суд как враг народа и никто не оправдает! А вы попытались объяснить жене реальность вашей работы?

– Пытался, но она мне отвечала: «Брось ты мне голову морочить»,- и я замолкал.

От Сабира Беляловича я заехал в облсельхозтехнику к «начальству», поговорил кое с кем и кое о чем, сказал, что завтра собираюсь поехать в Ленинское и СарыАгач, это все попутно до Ташкента, а в Ташкент должен прилететь Сенельников Евгений. До Сталинобада (этот город уже назывался Душанбе) я решил не ездить, переговорил с Женей, он полетит в Душанбе, я вернусь в Чимкент.