- Софи, пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста ... – О, как я ненавидела, когда мне приходилось упрашивать. Я никогда не смогу к этому привыкнуть. - Только этот один раз.
- Только этот один раз!? - завизжала она возмущенно в телефон, так что я отстранила немного мобильный от уха. - Я считаю, одного раза больше, чем достаточно. Кроме того мне сейчас нужно идти на джаз танцы и ...
- Ты сказала, если я захочу поговорить с девочкой, то могу на тебя рассчитывать!
- Поговорить! Поговорить, Люси, об одежде или парнях, а не приводить в порядок труп. Это абсолютно отвратительно и гадко!
- Парни тоже иногда такие.
- Ты права. Тем не менее, я встречаю их, когда они живые. Прежде всего у меня сейчас джазовые танцы и кроме того ... кроме того я не мою трупы!
- Софи, я боюсь делать это одна. Пожалуйста, помоги мне. - Софи несколько секунд молчала - для меня их хватило, чтобы проникнуться новой надеждой.
- А твой Леандер не может оказать тебе поддержку?
- Нет, он ушел. Не знаю куда. Он не доступен. - Это тоже была правда. Здесь больше никого не было.
- Извини, Люси. Я не могу сделать это. Мне уже страшно, когда я только иду по вашей лестнице вверх. - Голос Софи прозвучал так твердо, что я сдалась.
- Ладно. Понимаю. Тогда ... желаю хорошо провести время на танцах. - Я положила трубку. То, что Софи записалась на курс джазовых танцев, я даже не знала. Хотя такое было не для меня, я бы тут же начала им заниматься, только чтобы не делать здесь то, к чему все больше поджимало время. Прежде всего мне нужно начать снова дышать, не то потеряю сознание. Дрожа я набрала в легкие воздуха, только через рот, чтобы не чуять никакой вони, но запах формальдегида был подавляющим. И странным образом он не усилил мой страх, а заставил думать о папе. Да, этот запах я связывала с папой, потому что уже всегда, после длительных рабочих дней, он пах им.
Оцепенело я смотрела на серый, цинковый гроб, который стоял передо мной на полу. Поверх него господин Фауст положил связку вещей; наверное, одежда, которую выбрали родственники умершей. Обувь ей была не нужна; показывалась всегда только верхняя часть тела. Значит, она получит гроб с крышкой.
Наверное, это тот, у которого была фиолетового цвета внутренняя отделка из тафты и который уже стоял возле стены напротив; благородная модель из красного дерева, с дорогостоящей отделкой, стоимостью вероятно в несколько тысяч евро. Но сначала женщину нужно было переложить на носилки для препарирования.
Уже только это я не смогу сделать без посторонней помощи. Кончиками пальцев я приподняла первый слой одежды. Белая, кружевная блузка; под ней я нашла бархатный пиджак темно-синего цвета, шарф в горошек и твидовую юбку.
Коллекция для бабушки. Значит, это была старая женщина. Но и старых женщин могли убить или же они могли стать жертвой ужасных несчастных случаев ... Кроме того вещи выглядели очень благородно и были высокого качества.
Женщина должно быть была богатой. Родственники положили даже небольшой бархатный мешочек с ювелирными изделиями. Он тихо зазвенел, когда я подняла его вверх. Я предположила, что там кольца и цепочка. Раньше мне всегда нравилось это делать - сортировать связку с одеждой и разглядывать украшения. Теперь же у меня было такое ощущение, что мне все время хотелось помыть руки. Кстати руки ...
Уверенным движением я открыла один из выдвижных ящиков металлического шкафа позади меня и вытащила пару одноразовых перчаток из коробки. Лучше позаботиться о безопасности. Даже если я не буду прикасаться к трупу, я ... Новый пронзительный звонок испугал меня.
С одной одетой перчаткой и другой голой рукой я вышла из подвального помещения и поспешила к входной двери. Может быть, господин Фауст передумал и один из его клиентов отсеялся? Но как мертвые могут отсеяться ... Мертвые были очень надежными клиентами. Это-то и было хорошим в этой работе. Или возможно прибыл еще один труп?
Нет. Оттенк лица хотя сильно и напоминал труп, но передо мной стояла Софи.
- Я тебе этого никогда не прощу, - прохрипела она и облокотила велосипед о стену.
- Никогда. Я просто не могу сказать нет, когда меня кто-то просит о помощи. А когда это ты, тем более. О Боже ... - Она прижала пальцы к носу и выглядела так, будто у нее будет сейчас в истерический припадок. Прежде чем она смогла передумать, я взяла ее за руку и потянула в подвал.
- То, что здесь так пахнет, это только формальдегид. Хорошо? Чистая химия. Тела в этом состояние еще не пахнут. - Я надеялась на то, что это было так. Точно я этого не знала. Господин Фауст поторапливал поспешить. Но возможно лишь потому, что похороны были уже завтра. Так как постепенно я начинала понимать, почему он упомянул о вскрытие.
- Я думаю, мне становиться плохо. - Быстрым взглядом Софи огляделась в подвале для препарирования. - Из-за этого мне будут сниться кошмары ...
- Возможно, это вовсе не так ужасно. - Я протянула руку к радио и включила его. В конце концов, папа тоже почти всегда работал с музыкой. Нам навстречу раздалось меланхоличное «Seasons in the sun».
Как раз подходило. Goodbye, my friend, it’s hard to die …(Прощай, мой друг! Умирать тяжело ...)
- Женщина была уже два дня на вскрытии, - болтала я дальше, прежде чем Софи смогла понять текст песни. Леандер любил петь ее под душем. - Это значит, что они ее уже наверное подготовили.
- Подготовили? - закричала Софи, которая теперь больше не могла оторвать своего взгляда от цинкового гроба на полу, на чьей крышке я разложила блузку, юбку и пиджак.
- Ну - они выпустили кровь и заменили ее формальдегидом.
- Что? - В объятый ужасом вопль Софи примешался другой, животный вопль, а ее глаза стали круглыми, когда она повернулась в сторону, чтобы посмотреть, кто закричал вместе с ней. Трясущимися пальцами она указала на маленькое подвальное окно. - Вон ... Посмотри, Люси ...
Медленно я повернулась, даже если мне хотелось броситься прочь.
- Ах, опять это дурацкая зверюга ... Это была наполовину прирученная ворона Леандера. Расставив ноги она сидела на крошечной решетке перед подвальным окном и смотрела на нас в хорошем настроении. - Проваливай! Тебе здесь нечего делать! - Но вместо того, чтобы послушаться меня, она застучала клювом по стеклу.
- Нет, оставь ее ... Оставь. - Голос Софи звучал теперь немного спокойнее. Хотя он все еще дрожал, но я слышала в нем также и немного уверенности. – Возможно, это не плохо когда рядом животное. Животные успокаивают, ты не находишь?
- Это ворона!
- Люси – ты, что боишься ворон? - Софи сдавленно засмеялась, когда я смущенно посмотрела на пол. - Ты слушаешь Corvus Corax и боишься ворон. Мило. Мне нравятся вороны. У моей бабушки раньше была Священная майна, они очень похожи. Кроме того это умные животные. - Она подошла к окну и открыла его. Прохладная струя воздуха коснулась моего разгоряченного лица. Ворона запрыгала на пару сантиметров ближе, но осталась сидеть в оконной раме.
- Она кажется будто прирученная. Посмотри ... – Улыбаясь, Софи коснулась ее перьев, но я повелительно указала на цинковый гроб.
- Нам теперь нужно открыть его. – Ворона, подтверждая, закаркала и начала чистить свое левое крыло. Чистить - это было правильное ключевое слово.
- Как я только что уже говорила - нам нужно будет скорее всего только немного помыть ее, сделать прическу и накрасить. С ней уже провели аутопсию, так что нам не нужно будет вскрывать ее сонную артерию. Я бы в любом случае не стала этого делать, - добавила я успокаивающе, когда Софи, ища опору, схватилась за стол для трупов. – Может, ты хочешь чего-нибудь выпить?
- Нет, не то меня вырвет. - Софи положила руку на свой живот и прикусила нижнюю губу. - Что собственно я получу за это, когда мы закончим?
Я только слабо усмехнулась и встала на пол на колени. Ты познакомишься с Леандером. Но будет ли это подарком, я не знаю, подумала я про себя, набрала в легкие еще раз воздуха и открыла шарниры гроба.
- Ты идешь? Сядь рядом со мной, пожалуйста. И подумай о чем-нибудь приятном. О чем-нибудь живом. Нам нужно сейчас думать о жизни, хорошо?
По радио началась новая песня ,и я облегченно вздохнула, когда узнала ее. Это была «Drive» от The Cars. Моя вечная запоминающаяся мелодия, которую Леандер внушил мне, и которая мгновенно дала мне чувство благотворной защищенности.
В то время как я прислушивалась к мелодии, казалось, как будто странные, монотонные песнопения, которые вечерами напевал Леандер, наложились на нее и образовали с песней гипнотическое звуковое сплетение. Пока играла эта песня, ничего не могло случиться. После нескольких секунд я услышала, как Софи закрыла окно, проковыляла ко мне и опустилась рядом со мной на колени.
- Люси ... почему собственно аутопсия?
- Я не знаю, - ответила я честно. - Думаю, сейчас увидим. Не бойся, это ведь только тело.
А душа? Разве папа не говорил, что иногда еще чувствует души - как свет, который внезапно озаряет комнату или особенный звук, который он слышит глубоко в голове? Прикасались ли души иногда еще к своим телам в первые дни после смерти, чтобы попрощаться?
Теперь я открыла и последний шарнир. Миллиметр за миллиметром поднимая крышку гроба вверх, в то время как Софи и я дышали в унисон, как будто только что пробежали стометровый забег.
- Софи ... эй. Ты можешь открыть глаза. Правда. Это не ужасно. - Моя спина затрещала, когда я расслабила мышцы живота и осела еще немного сильнее вниз. Я была напряжена с головы до ног. Но это было вовсе не нужно. То, что я здесь увидела, было вовсе не страшным или противным. Это было даже красивым.
- Боже мой ..., - прошептала Софи благоговейно. - Да она же улыбается.
Я только кивнула. Молча, мы разглядывали ее. Она должно быть была примерно в возрасте бабушки Анни и у нее очевидно был такой же веселый нрав. Ее закрытые глаза были окружены бесчисленными морщинками, но даже сейчас можно было видеть, что это были морщинки от смеха, а не от печали.
Казалось, будто она в любой момент сможет открыть их и посмотреть на нас с любопытством - с таким же любопытством, как в этот момент смотрели на нее мы. Хотя на ней была одета обычная белая рубаха для трупов, она излучала достоинство и изящество. Ее распущенные седые волосы закручивались до плеч. Дыхание Софи тоже успокоилось.
Еще раз я протянула руку к выдвижному ящику за спиной и выловила две перчатки, которые дала Софи. Не протестуя, она их одела.
- Нам нужно сейчас положить ее на стол. Ты справишься? - Я уже просунула руки под переднюю часть ее тела; Софи нужно было теперь взяться за икры. - На счет три ...
Софи жалобно застонала, но к счастью выдержала, так что мы смогли мягко положить женщину на стол.
- Такое чувство, что она какая-то другая ... легкая и ... не знаю ...
- Мертвая, - обобщила я коротко заикания Софи и начала расстегивать рубаху для трупов. Испуганно Софи отвернулась. Да, сейчас мне тоже не хотелось этого видеть. Если ее вскрывали, то скорее всего из нее что-то вытащили, орган или сразу несколько органов, возможно даже ...
О. Да, так и было. Сердце. У нее больше не было сердца.
- Подожди ... Теперь я знаю ... Я знаю, кто она! Мне знакомо ее лицо. - Софи оставалась стоять, отвернувшись от меня, и я использовала этот момент, чтобы с расплывшимся взглядом стянуть рубаху с худого и покрытого темными венами мертвого тела. - Это была леди с кошками.
- Леди с кошками? - Было хорошо говорить с Софи, в то время как я раздевала мертвую женщину. Еще более приятно было увидеть то, что на ней уже были надеты трусы, и что она была так тщательно вымыта, что нам не придется делать это еще раз. Также не было трупных пятен. Значит, кровь уже заменили.
- Да, леди с кошками с Паркинзеля. Это ведь было написано в газете! Она должно быть была очень богата, а ее вилла переполнена кошками, а теперь она все свои деньги завещала обществу защиты животных. Ее семья из-за этого в ярости ...
- Хорошо, понимаю, - пробормотала я. - Из-за этого и вскрытие. - Может они хотели найти что-то, что свидетельствовало бы о том, что у нее не все дома, чтобы можно было объявить завещание недействительным. Или же, что кто-то оказал на нее влияние, а потом грохнул. От папы я знала, что семьи из-за споров в наследовании иногда чуть ли не раздирали друг друга на части и им в голову приходили самые авантюрные идеи.
- Она уже снова одета? - спросила Софи спустя несколько минут, в которые можно было слышать только радио и шуршание ткани, хотя я в любую секунду ожидала, что она пукнет. Трупам нравилось пукать. Но наверное леди с кошками была для этого слишком благородной.
- Почти. - Осторожно я приподняла ее таз и протолкнула юбку на бедра. Теперь. - Можешь снова смотреть.
Софи повернулась, оглядела результат моей работы и захлопала воодушевленно в ладоши.
- Тогда давай сделаем ее по-настоящему красивой, чтобы все родственники злились вдвойне. Можно я сделаю ей прическу ...? - Вопрошающе она указала на внушительный арсенал щеток, заколок и лака для волос, которые ждали, чтобы их использовали у папы на полочке.
- Конечно. Я еще немного поправлю ей грудь, - ответила я усмехаясь. - Это ее порадует.
- Определенно, - согласилась со мной Софи и начала усердно причесывать волосы. - Кроме того, нам стоит накрасить ей ногти. Сделать французский маникюр. Выглядит благородно.
- Это делай ты, подобное я не умею.
- Для этого я здесь! - воскликнула Софи с энтузиазмом. - О Боже, если я кому-нибудь расскажу об этом ... никто мне не поверит. Это действительно невероятно. Лучше чем джазовые танцы. Я имею в виду - мы даем ей последний штрих.
- Самый последний. – Засмеявшись, мы посмотрели друг на друга и сразу же снова стали серьезными.
- Это вообще правильно? - спросила Софи и этим выразила то, о чем и я как раз подумала. - Я имею в виду, она умерла, а мы - мы здесь шутим и смеемся ...?
Я прислушалась к гудению холодильных установок и к песне, которая как раз транслировалась по радио, старый номер от Led Zeppelin, который я прекрасно знала благодаря выкрутасам Леандера, когда тот хотел стать рок-звездой. Stairway to heaven.
- Правильно. Я думаю нам не только можно, но мы даже должны. Если ее душа еще здесь ...
Испытывающе я посмотрела на Софи. Ее взгляд был устремлен на меня.
- Если ее душа еще летает где-то здесь, то она обрадуется, что мы не стоим здесь одеревенело и скорбим, и что еще не растеряли свой юмор.
- Ты думаешь, она здесь? - Теперь и Софи тоже прислушалась. Только теперь я заметила, что вовсе не мерзла, хотя на мне были одеты только тонкие джинсы и футболка с коротким рукавом. При этом температура здесь внизу составляла не больше, чем пятнадцать градусов. Казалось, Софи тоже не мерзла. У меня было почти такое чувство, будто мне на спину светит солнце. Но это были только холодные неоновые лампы, которые висели на потолке.
Я не знала, была ли она здесь. Но что-то здесь было, кроме нас и вороны, которая мирно взъерошив перья, сидела на решетке и упорно за нами наблюдала.
Внезапно к навязчивой вони формальдегида примешался запах только что расцветших цветов, а звук радио минимально изменился, стал более ясным и чистым. Протянув через стол руку, Софи взяла мою.
Она тоже это слышала? Тихое, довольное напевание старой женщины, которая была счастлива и довольна своей жизнью - поэтому и после нее тоже всегда ей будет, не имело значения, что думали другие?
- Ребята? Люси? О, вы ... Боже мой ... - Папа суетливо оттолкнул нас в сторону. Я чуть не упала, так сильно застало меня врасплох его присутствие. Я не слышала, как он вошел. Также и Софи, чтобы не свалиться, пришлось снова вцепиться в шкаф. - О. Хорошо. Прекрасно. Госпожа Раубах. Да. И она выглядит - она выглядит - превосходно, - искал папа слова, чтобы выразиться, когда заметил экстравагантную прическу, с поднятыми вверх волосами и ее увеличенную грудь.
- Что с мамой? - Внезапно я вернулась назад в реальность. Никакого больше запаха цветов, никакого напевания, никакого чистого звука радио. Как были дела у моего братика или сестренки? Успокаивающе папа поднял свои тонкие руки вверх.
- Все в порядке. Он здоров. У твоей мамы были преждевременные схватки, но ничего не случилось и она для наблюдения останется на ночь в больнице. Отныне она должна ... – Папа, вздыхая, выдохнул и почесал за ухом. - Что же, ей нужно будет много лежать. Но и с этим ...
Он прокашлялся, как будто сам сомневался в этом.
- Но и с этим мы как-нибудь справимся.
- Я с удовольствием помогу, - предложила Софи с готовностью и освободилась от своих перчаток. - Если уж я сделала это, тогда ... точно смогу сделать все.
- Осторожно, - накаркала я. - С мамой будет не так просто, как с госпожой Раубах. - Улыбка папы была самой лучшей похвалой, которую он мог бы мне дать.
- Отличная работа, Люси. Это было очень смело с твоей стороны. Возможно ты все же захочешь когда-нибудь ...
- Нет, не захочу, - заглушила я его смелые надежды, что однажды я смогу перенять его похоронное бюро. - Но я с удовольствием помогу тебе снова. Не вопрос.
- Тогда займитесь еще чем-нибудь приятным, вы двое. Хотите заказать пиццу? Вот. - Он залез в карман своего костюма, вытащил кошелек и сунул мне в руку двадцатиевровую купюру. - Квартира в вашем распоряжении.
- Посмотрим телевизор? - спросила меня Софи, когда мы сидели наверху на кухне и наконец-то решили, какие пиццы это будут. По-крайней мере мы обе были уверенны в том, что сможем снова что-то съесть. Это была только госпожа Раубах, а не обезображенный, ужасный труп.
- Да, телевизор. Совершенно нормально. - Совершенно нормально - и в первый раз в эти часы я узнала, что это «совершенно нормально» действительно могло дать такое чувство, как чистое, настоящее счастье.