Когда я проснулась, было уже почти темно. Какое-то мгновение я не понимала, где нахожусь. Неуверенно я провела пальцами по соломе подо мной. Конечно, конюшня ... Я облокотилась на локоть. Одна из кошек прижалась к моему колену и смотрела на меня мрачно.

—Извини, пожалуйста, — прошептала я и отодвинула её от себя. Она выгнула спину, душераздирающе зевнула и беззвучно удалилась.

Я посмотрела на часы, но не смогла рассмотреть, сколько было время. Хотя солнце не могло зайти давно, потому что даже в конюшне царили бледные сумерки.

Я осторожно поднялась и стряхнула солому с одежды. Чёрная тень мелькнула внизу на моей левой ноге. Я подавила крик и быстро стряхнула её.

С не малым усилием я проверила мои ноги и руки. Мне всё ещё было так жарко, что я чувствовала, как будто вдыхаю свинец вместо воздуха. Но когда я вышла из стойла, сразу почувствовала, что что-то изменилось. Мои плечи расслабились. Луиса больше здесь не было. Я это знала, даже не оборачиваясь. Это так же означало, что кто-то был здесь.

Колин был здесь – пока я спала. Я попробовала встать в проход конюшни и посмотрела в сторону. Нет, он бы не смог меня увидеть. На половину прикрытая дверь стойла закрывала вид на маленькое гнездо из соломы, в котором я лежала.

Было на удивление печальное чувство, знать, что его сердце бились всего в нескольких метрах от меня, пока я ничего не могла воспринимать из реального мира.

Сонная я вышла на улицу – и из-за того, что я там увидела, у меня перехватило дыхание. Луис, казалось, парил над землёй манежа. Без труда он выкидывал вперёд свои большие тяжёлые копыта, и не менее легко сидел Колин в седле. Нет, он не сидел - он слился со своей лошадью. Тень его безбольной кепки и серо-голубой свет сумерек мешали мне разглядеть его лицо.

Но его плавные, сильные движения, говорили о том, что он молод. Как он вообще мог достаточно видеть среди всех этих препятствий, маленьких прудиков, кустарников и деревьев? Было уже почти темно.

Как тысячелетний, мифологический призрак Луис скользит в сумерках, в то время как на деревьях соловей начал петь странную меланхолическую песню.

Холодный порыв ветра, появившийся, казалось, из ниоткуда и прокатившийся через поле, развивал длинную гриву Луиса, но сам он оставался собранным, сконцентрированным чудо-конём. На его морде образовывалась постепенно пена, а его фланги влажно блестели. Только Колин, казалось, вообще не уставал от тяжёлой тренировки и даже не вспотел.

Я не могла пошевелиться.  Мне было необходимо смотреть на них, на лошадь и на всадника, хотя бы некоторое время. Незаметно я облокотилась на заросшую плющом стену конюшни. Здесь Колин меня не заметит. Завороженная я смотрела на них, и время остановилось.

Только гудение самолёта высоко над нами вырвало меня из мечтательного гипноза. Внезапно я почувствовала своё тело. Мои глаза горели огнём и беспрестанно слезились, а рот был таким пыльным, что я не могла больше глотать. На дрожащих ногах я поспешила к поилке.

Мне было всё равно, обнаружит меня Колин или нет. Потому что, в противном случае это означало, остаться лежать бледной и безжизненной в закоулке перед конюшней. Я включила кран и поставила свою горячую голову под ледяную воду. Языком я ловила стекающие капли и с трудом подавила поднимающуюся тошноту. Я могла снова глотать. Горький привкус в моём горле исчез.

Я откинула мокрые волосы назад и опустилась спиной к стене на землю. Неуклюже я закрыла кран. Что бы встать, мне не хватало сил. Я никогда не смогу добраться домой в таком состоянии. Никогда. Мне даже казалось невозможным вытащить свой мобильник из кармана и кому-нибудь позвонить. Я была готова лечь прямо здесь и проспать до утра.

— Тебя надо иногда хоть что-нибудь пить. — Я увидела перед собой высокомерную улыбку, не поднимая глаз. Хотя он появился передо мной беззвучно, я не испугалась.

— Ах, иди к черту, Колин, — прорычала я.

Он только засмеялся. У меня не было настроения быть вежливой. В конце концов, и он не был со мной любезным. Если он хотел поиграть, то пусть играет с кем-нибудь другим.  Кроме того, у меня заболел живот при мысли о том, как я в этот момент, должно быть, выгляжу, совсем не элегантно. Капля воды сбежала по моему позвоночнику вниз и заставила меня вздрогнуть всем телом. Я затряслась, как мокрая собака.

Колин встал возле меня рядом с поилкой и начал спокойно мыть челюсти Луиса. Тупо я смотрела на его сапоги и уловила причудливый запах очень старой намазанной жиром кожи.

— Ты не должна здесь находиться, — коротко сказал Колин.

— Не должна, — повторила я угрюмо, застонала и уткнулась мокрым лицом в свои пыльные руки. — Но я здесь. Тебе бы надо возвести вокруг себя забор из колючей проволоки, если для тебя другие люди не достаточно хороши.

О, ёй. Я уже говорю, как Майке. Но все же я вкладываю в эти слова не тот смысл, что подруга. Хотя всё равно у меня было такое чувство, что надо что-то добавить.

— Кроме того, Майке хотела покататься со мной верхом, — защищалась я,  удивляясь, что вообще могу изъясняться целыми предложениями. Ещё минуту назад я даже не могла четко видеть.

— Ах да, Майке. Наша заклинательница лошадей. — Голос Колина был полон сарказма. — Наверное, она попробовала навязать тебе одну из своих хромых кляч?

— Безрезультатно, — ответила я холодно.

— На них не научишься ездить верхом. Они тебя просто носят.

Хорошо. Колин не тренировал девушек. А на лошадях Майки не научишься ездить верхом. Это, наверное, была его манера сказать мне, что я здесь нежеланный гость. «Эли, здесь ты ничему не научишься. Поэтому убирайся.»

Я чувствовала, что могу потихоньку встать, но у меня не было даже примерной идеи, как разумно закончить этот вечер. Мне казалось, что я нахожусь за тысячи километров от дома.

Даже если я кому-нибудь позвоню, чтобы меня забрали - этот кто-нибудь может быть либо мамой, либо папой - как мне описать, где я нахожусь? Где вообще была следующая асфальтированная дорога? Разочарованно я оставалась сидеть и притянула колени ещё ближе к телу. Носки сапог Колина развернулись. Я смотрела за ними, как они шаг за шагом удаляются от меня. "Говнюк", подумала я разъяренно.

"Ничего другого, кроме высокомерного замечания, у тебя нет наготове, не так ли?"Он приостановился.

- Подожди меня снаружи. Я отвезу тебя домой.

Я с удивлением подняла глаза. Но Колин уже исчез бесследно. Наверное, он обхаживал своего адского коня в конюшне.

Я, кряхтя, поднялась. Моя левая нога затекла. С пульсирующим покалыванием кровь возвращалась назад, когда я удалялась от поилки. Пони снова были все на месте и щепали спокойно траву, как будто бы Майке и других здесь никогда не было. Мой велосипед не стоял больше возле забора. Ну и пускай, подумала я безразлично. Значит, его нет.

Неуклюжими шагами я прошла, качаясь, к заросшей плющом арке ворот, возле которой включился старый чугунный фонарь и залил желтоватым светом тёмно-зелёные листья. В стороне надо мной паук заканчивал дрожащими ногами свою паутину, зловещее произведение из тысячи клейких, приносящих смерть ниточек. И в них уже попал мотылек. Отчаянно он бил своими покрытыми пыльцой крыльями. Знал ли он, что умрёт?

Два белых длинных пальца подхватили мотылька и осторожно освободили его из его ловушки. Паук остался неподвижно сидеть. Колин провёл большим пальцем почти нежно ему по спине.

— Ты найдешь другую жертву, — сказал он тихо. — Тут в темноте летает ещё много маленьких тварей.

Зачарованно я наблюдала, как мотылёк с почти невидимой вибрацией, встряхнул своими крыльями и прижался к тыльной стороне руки Колина. Совершенная гладкая тыльная сторона руки, под белой чистой кожей которой пульсировали голубые вены. Почти неохотно мотылёк отстранился и улетел, кружась в темноту.

Колин снял свою кепку, это я заметила краем своего поля зрения. Возле его пыльных сапог вилась, мурлыча, в серую полоску кошка. Это довольно глупо - уставиться на сапоги парня, напомнила я себе. Но внезапно я побоялась смотреть ему в лицо. Хотя мне и очень хотелось. Была ли Майке права? Был ли он уродлив?

Я должна была заставить себя поднять голову. Как будто магнитом, мой взгляд тянуло вниз, так сильно, что было почти больно оторвать его от земли. Если бы я не приложила все свои силы, то так бы и стояла с опущенной головой.

Но теперь я смотрела прямо на Колина. Я пошатнулась назад и ударилась локтями об изъеденные камни арки ворот. Я не рассчитывала на то, что увидела. Высокомерное, благородное или грубое лицо -  да, может быть. Но не это.

Я точно не могла сказать, был ли Колин красив. Но уродливым он точно не был. Он выглядел иначе. Он отличался от всех мужчин, которых я до этого встречала. Его глаза были наискось и глубоко тёмными, как у индейца. Из них исходил внутренний свет, как у людей с высокой температурой - но гораздо здоровее и энергичнее.

Кожа натянута, светлая и безупречная, на выдающихся скулах. Его чёрные, лохматые пряди волос, густые и подвижные, доходили до его резко очерченного благородного носа. Лицо, смешенное из тысячи народов, выглядело и старым, и молодым одновременно.

Он смотрел на меня без эмоций и убрал непокорные волосы небрежным движением со лба. Оно выглядело, как вырезанное из камня. В обоих ушах у него были несколько простых серебряных колец - даже на самом верху, где прокалывать очень больно. И потом ещё его губы. Я редко видела более совершенный рот у мужчины, это я должна была неохотно признать. Тонкие,  всё-таки полные, изящно изогнутые губы, с крошечными ямками в уголках губ, почти такие же бледные, как кожа - сильно бледные.

- В искусственном свете ты выглядишь тоже не особенно здоровой, -  прокомментировал, совершенно нетронутый моим разглядыванием, и обнажил, улыбаясь, безупречный сверкающий ряд зубов. Он что, читает мысли?

- Тебе надо быть готовым к тому, что на тебя будут смотреть в редких случаях, когда на тебе нет кепки, под которой ты обычно прячешься. Например, как сейчас, - съязвила я и почувствовала, как покраснела. Да, я вспотела, лежала на сене, с макияжем я рассталась по пути сюда, и вечер с различными недо-обмороками превратился в "Bad Hair Day" (дню с плохо сидящей прической или плохому дню вообще). Поэтому, скорее всего, я выглядела не особо хорошо. По крайней мере, я надеялась, что не выглядела так странно, как он.

- Итак, ты хочешь домой? спросил он.

- Вообще-то нет, - ни сразу ответила я слишком честно. Нет, я ещё не хотела домой. Было чувство, как будто ночь тянула меня на простор, на природу. Колин посмотрел на меня своими раскосыми угольными глазами.

- В какой-нибудь деревенский кабак или пиццерию я не пойду, - уточнил он тоном, который не потерпит протеста.

- Я тоже нет, - ответила я быстро.

- Тогда пойдём со мной, - сказал он просто и уверенно пошёл к своей машине, которая была припаркована за конюшней.

В первый раз я рассмотрела её сознательно - настоящий монстр - внедорожник. Конечно, чёрный. Наверное, такое чудовище нужно, чтобы везти такого гиганта, как Луис, вместе с прицепом. В огромном багажнике лежал мой велосипед.

Он открыл мне дверь, и я забралась на пассажирское сиденье. Воздух в машине был спёртый. Жужжа, стёкла скользнули вниз, и влажный, ароматный воздух ночи стал ласкать прохладой мою кожу.

Я не имела понятия, куда он меня повезёт, что он хочет делать со мной. Может быть, он отвезёт меня просто домой - это я ожидала, потому что я не думала, что он говорит желанием провести со мной время. Тем не менее, я не знала этого точно. Я предоставила ему свободу выбора – одна из вещей, беспокоящих моих родителей. Никогда не садись в машину незнакомца.

Оставайся всегда независимой. Если у тебя возникли сомнения, возьми такси. Я все советы пропустила мимо ушей. Длилось какое-то время, прежде чем мы достигли асфальтированную дорогу. Колин оставил фары выключенными. Я не решалась указать ему на это. Может быть, тогда он высадит меня, и тогда я должна буду тащиться пешком через пустырь в кромешной тьме.

Только на шоссе он неохотно нажал кнопку и включил фары. На пути до Кауленфельда, не доезжая два или три километра до моего дома, он свернул в лес. Улица сузилась, пока не перешла когда-то покрытую иглами хвои подъездную дорогу.

Вокруг нас была полная тишина, только круги фар освещали неровную дорогу. Колин остановился, чтобы пропустить олениху с её детёнышем, и смотрел животным с хмурым взглядом вслед. Воспоминание о моем сне поколебало моё восприятие. На секунду я почувствовала их сильно бьющееся сердца. Потом перед нами появились открытые ворота из кованого железа.

Колин легко провёл через них огромный автомобиль, припарковался и выключил мотор. Я молча оставалась сидеть рядом с ним и увидела в темноте старинный дом, построенный из серого камня. Длинноногая кошка появилась из темноты. Мяукая, она подбежала к нам, когда мы выходили из автомобиля.

- Привет, Мистер Икс, - сказал тихо Колин и погладил кота по спине. 

Я как будто находилась в сказке, но я не боялась. Мой пульс бился жизнерадостно в моём теле, и мою кожу покалывало от корней волос до кончиков пальцев. 

Мерцание молнии позади чащи леса осветило коротко декорацию. Прямо как длинная, тонкая тень, Колин стоял возле меня и смотрел на дом.

- Что… что это за усадьба? - робко спросила я.

- Лесничий дом из 19 столетия. Я смог его дёшево купить и отремонтировать. Для большинства людей он слишком изолирован. Но для меня и моей профессии он отлично подходит.

- И что ты делаешь?

- Я помощник по управлению леса и изучаю лесное хозяйство. Так, между делом.

Не сдержавшись, я рассмеялась. Лесничий! Я представляла человека этой профессии во всем зеленом, эдакий простой мужичок,  и Колин никак подходил под это описание.

Он лишь вздохнул и позволил мне смеяться.

- Ты просто не знаешь, что для меня означает лес. Как он важен для нас. Каким он может быть тихим.

Внезапно мой смех прекратился. Но казалось, он, в виде исключения, не злиться на меня из-за моего глупого поведения.

- Ты точно хочешь что-нибудь выпить, Эли.

О да, это правда. Моё горло снова пересохло. Он отпёр тяжёлую дубовую дверь и вошёл, не включая свет. Мистер Икс последовал за ним на быстрых ногах. Хотя мои глаза начали медленно привыкать к темноте, я ничего не могла разглядеть внутри дома.

- Колин? - позвала я нерешительно.

- Скоро вернусь,- услышала я его голос издалека.

Где он был? Я вообще не различала никаких шагов. С любопытством я переступила через порог. Я услышала слабый стук, который раздавался с нижних комнат - конечно же, напитки хранились, вероятно, в подвале. Я положилась на свой слух и стала пробираться к источнику шороха.

Вытоптанные каменные ступени привели меня вниз. Здесь также не было света. Я хорошо знала дом в Кёльне и включала свет, только когда он действительно был нужен. Но этот подвал был чужой территорией, и было совершенно невежливо заставлять гостя бродить в темноте.

Внезапно я почувствовала запах, который не могла опознать - тёплый и органический, в тоже время строгий, солёный и дикий. Меня внезапно охватила паника, и я хотела к Колену, по крайней мере, к нему поближе - что это был только за запах? Откуда я его знала?

Я бросилась вперёд, и моё лицо врезалось во что-то мягкое и слизистое. Со сдавленным криком я попыталась это схватить. Мои пальцы сжали какую-то грубую шкуру.

- Колин! Помоги! Пожалуйста, иди скорее суда, пожалуйста! - Я дико замахала руками, и снова в моё лицо ударила вонючая вещь.

- Елизавета, - простонал он раздраженно. - Я разве говорил тебе идти за мной?

Пламя свечи освятило тьму, и я закричала ещё раз, когда увидела то, что коснулось меня. В подвале висело четыре окровавленные полутуши кабана. Злые маленькие глазки смотрели на меня, тёмные и покрытые коркой, из мёртвых глазниц.  Рыдая, я провела руками по лицу. Мои пальцы были в крови.

- О Боже ... Боже ...

Я бросилась к лестнице и хотела выбежать наружу, но пропустила первую ступеньку, поскользнулась и ударилась о твёрдую холодную стену. Сильная рука обхватила меня осторожно за талию, и Колин легко поднял меня. В конце лестницы он опустил меня, как маленького, капризного ребёнка и посмотрел на меня, качая головой. Он не мог подавить лёгкую усмешку, и на короткое время я его за это возненавидела.

- Что ... это ... такое? - ахнула я и показала осуждающе вниз.

- Два кабана, из которых выходит кровь. Завтра я их продам.

Точно, это была кровь – то, что я унюхала. Кровь и тяжёлый запах дичи.

- Почему? Почему? - спросила я не менее осуждающе.

- Эли, - сказал терпеливо Колин, но это выглядело так, будто из-за моих окровавленных щёк ему приходится держать себя в руках изо всех сил. - Я работаю в лесу. Почти все лесники так же и охотники. Это здесь совершенно нормально. Я принёс тебе воду из цистерны. Но ты должна сначала вымыть лицо.

Он протянул руку к стене и включил свет. И хотя я этого сильно желала, моим глазам стало больно. Ослеплённая я прищурилась. После катастрофы в погребе я ожидала увидеть рога и шкуры, лежащие на дубовом паркете пола. Зелёного цвета леса диваны и старомодные столики.

Но Колин скомбинировал традиционные стены из натурального камня и тяжёлый деревянный потолок с белой современной глянцевой кухней и светлыми дизайнерскими диванами. На стене висело старое седло и историческое оборудование конюшни; на камине стояли многочисленные чёрно-белые фотографии.

Я подбежала к раковине, открыла кран и вымыла лицо. Холодная вода разогнала отвращение и страх, которые меня только что шокировали. Колин протянул мне полотенце. Я вытерла лицо и увидела, что он поставил стакан воды на сервант.

Возле керамической плиты сверкали совсем новенькая соковыжималка и скорее всего зверски дорогая кофемашина из нержавеющей стали. Вся кухня выглядела неиспользованной и чистой.

- Мне нравятся современные приборы, но я почти никогда не готовлю, - ответил Колин на мои мысли. Типичный мужчина. Я сдержала улыбку.

Вода была на вкус восхитительной. Чистая и бархатная, она скользила по моему горлу. Я чётко воспринимала каждый свой глоток. Колин наблюдал за мной загадочным взглядом.

- Давай вернёмся на улицу? - спросил он, когда моя жажда была утолена.

Я кивнула и покинула вместе с ним дом. Естественная темнота успокаивала. Радуясь, что избежала яркого электрического света, я наклонилась вперёд и сняла контактные линзы. Здесь снаружи было всё равно, хорошо я видела или нет. Всё вокруг нас было серо-голубым и мягким.

Беззвучно Колин сел на деревянную скамейку. Я робко опустилась рядом с ним. Тепло раннего лета ласкало нас. Иногда молния освещала поляну и бросала причудливые тени на гравий подъездной дороги. Но гнетущая духота ушла. А луна нашла разрыв между нагроможденных туч и баловала нас своим голубоватым мерцанием.

Я притянула колени и обернулась к Колену, который сидел молча возле меня. Я снова замерла. Его лицо выглядело иначе, чем в свете фонаря на конюшне. Намного мягче, а так же кожа была менее бледной и безжизненной. Казалось, она расцвела. Его черты всё ещё были характерными, но такие одушевлённые и живые, что я была поражена. Медленно он повернул свою голову, и я смогла посмотреть ему в глаза. Они сверкнули, забавляясь.

- Ты хорошая актриса, Эли. Но не достаточно хороша для меня, - сказал он внезапно.

- Что ты имеешь в виду? - заикалась я.

- Ты знаешь, о чем я, - ответил он, не отрывая от меня своего иронического взгляда. С трудом я отвела глаза на Мистера Икс, который сидел между нами и, мурлыча, тёрся своей тяжёлой головой о руку Колина.

- Но я ничего не разыгрываю, - защищалась я.

- Нет, сейчас вероятно нет. В остальном же без перерыва. Скорее всего, даже перед родителями.

- Как? - возмущённо я встала и попыталась над ним возвыситься. Его улыбка усилилась. - Откуда ты это можешь знать?

- Я хорошо разбираюсь в людях. И ты - это не ты.

"О. Господин хорошо знает людей. Конечно. Собственно, чего господин не умел?" - подумала я сердито.

Но когда мои глаза начало щепать, я поняла, что он попал в самую точку. "Нет, ты сейчас не заплачешь", - убеждала я себя. Тогда это буду настоящая я, а плакса никому не нужна - и менее всего будущему лесничему с ужасающими кабанами в подвале.

Вздохнув, я снова села рядом с ним и провела нервно по волосам.

- Если бы я была сама собой, тогда ... тогда ... Это было бы катастрофой, - пробормотала я. - Так не пойдёт. Это никто не захочет пережить. А ты разве не притворяешься? - спросила я воинственно.

- Нет, - сказал он тихо, почёсывая живот Мистера Икса.

- Хм. Тогда ты, скорее ... - я замолчала.

- Кто я? - его улыбка становилась для меня слишком провокационной.

- Очень странный. Мягко говоря, - я скрестила руки на груди и немного от него отодвинулась.

- Я не когда не отрицал то, что я странный. Да я странный. В прямом смысле этого слова, - теперь его улыбка исчезла, и крошечная резкая складка образовалась в левом углу его рта.

Он отвернулся от меня и перевёл взгляд на луну, которая просвечивала за высокими ёлками. Снова подлетел мотылек. Он опустился на щёку Колина. Его тонкие усики ощупывали кожу Колена, как будто он пил там вкусный нектар.

Самоуверенность Колина плохо влияла на меня. В уголках моих глаз всё ещё дрожали слёзы. Я не хотела, чтобы он проводил здесь со мной терапию. И он был абсолютно прав. Странный – это мягко сказано, по отношению к нему. Я решила взять реванш. Теперь он должен объяснить мне пару вещей.

- Почему ты оставляешь свою лошадь у Майке? Я имею в виду - это ведь не подходящая конюшня для такого наездника, как ты, не так ли? - я решила начать по возможности с несущественной темы.

- Я не оставляю Луиса у Майке, - возразил он. - Конюшня принадлежит её дедушке.

- А дальше? - упрямо спросила я. Это было хуже, чем выдёргивать зубы. Колин долго смотрел на луну, прежде чем ответить мне.

- Старик слеп.

- Ах, - я ничего не поняла.

- Он меня не видит, - Колин сухо рассмеялся. - С начала он сказал, что я дьявол. А дьяволу лучше не отказывать. Это опасно.

- Я могу понять этого человека, - сказала я холодно.

- Но потом одним вечером он услышал, как я скакал верхом. И он сказал, что должен извиниться передо мной. Он сказал, что я не дьявол, а падший архангел. По крайней мере, когда дело касается лошадей. И ему нужны мои деньги, а мне иногда нужен манеж. Так всё просто, - закончил Колин.

- Почему ты не нашел другую конюшню с другими лошадьми и людьми?

- Луис - жеребец, - объяснил Колин коротко.

Слишком показывает свой характер. И это всё? Только потому, что Луис был жеребцом, он находился один посреди леса, окружённый лохматыми пони, которым уже не помочь?

- Как давно Луис уже у тебя? - спрашивала я дальше.

- Я его вырастил, - голос Колина стал мягким. – Вообще он родом из Англии, но однажды случайно оказался на пастбище. Фризский жеребец забрёл к племенным кобылам. Но я сразу увидел потенциал, который был в нём. Я захотел его. В итоге я его объездил.

Неужели Колин был старше, чем я думала? Или он один из этих гениев, которые уже в возрасте четырёх или пяти лет бесстрашно скачут по полям?

- У тебя было уже много лошадей? - вопрос мне показался абсурдным, но я всё-таки спросила.

- Да. Много, - ответил он.

Подозрительно я покачала головой. Кем был этот тип - обманщиком? Разбирается в людях, учиться в университете, имеет собственный дом, лошадь из Англии, Тьфу. Он хотел меня обвести вокруг пальца.

- Сколько тебе лет?

Он отвёл глаза от луны и посмотрел прямо на меня, не моргнув. На его щеке всё ещё находился мотылек, как живая татуировка.

- Двадцать, - сказал он тихо.

Так и есть. Значит, я правильно оценила его возраст. Он позволил мне рассмотреть его критическим взглядом. По его лицу нельзя было определить его возраст. Его руки тоже выглядели молодо, хотя они были отмечены лёгкими мозолями на некоторых частях пальцев – там, где ложиться узда.

- Но почем? Как это возможно, я имею в виду? Лошади ведь живут намного больше пятнадцати лет ...?

Я растеряно головой. Одно мгновение Колин выглядел так, будто вёл какую-то внутреннёю борьбу и проиграл. Потом он поднялся, зашёл в дом и вышел несколько секунд спустя с двумя фотографиями. Он, должно быть, взял их с камина - это были пожелтевшие, чёрно-белые фотографии.

Мои глаза привыкли к темноте, так что я могла рассмотреть их без труда. На одной фотографии Колин стоял на лугу с великолепной белой лошадью; на другой он скакал на ней - с его обычно гордой, достойной и элегантной осанкой, которая так же отличалась небрежностью.

- Это была моя первая лошадь. Кобыла из Аравии. Прекрасное животное. По бумагам она была не моей. Но в сердце - да.

В моей голове всё смешалось. Да, он выглядел на фотографии моложе. Волосы были короче, но рост у него уже был такой же, как сейчас. Что, чёрт возьми, он делал со своими лошадьми, если за такое короткое время они умирали? Он что, использовал их только как спортивное снаряжение?

Но до этого момента оно так не выглядело. Когда будет заменен Луис? Эта мысль принесла мне неожиданную боль. Прежде чем я смогла выбрать один из вопросов, которые обрушивались на меня, он осторожно взял фотографии из моих рук.

- Это было уже слишком, - сказал он, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. Он почти незаметно покачал головой. Потом посмотрел на меня, поднял руку и провёл тыльной стороной пальцев нежно по моим векам. Мгновенно они отяжелели, и мои вопросы стали улетучиваться. "Еще один", - сказала я себе. - "Только один."

- У тебя был уже тогда ... Как насчёт Луиса ...? А кобыла - ты её потерял? - я говорила медленно.

- Тебе надо домой, Елизавета, - сказал Колин резко. - Уже почти полночь. И ты очень устала.

Мотылек оторвался от щеки Колина и улетел. Ледяное дыхание ветра заставило его метаться из стороны в сторону, пока он не исчез в темноте. Мне показалось, что увидела, как глаза Колина засветились.

- Ночь такая красивая, - прошептала я. Каждое биение сердца тянуло меня вниз, к мягкой, ароматной лесной почве под ногами. Я хотела вытянуться, закрыть глаза и погрузиться в темноту, в этом чудесном, защищённом состоянии, между бодрствованием и сном, здесь, перед домом Колина. Лучшей кровати и быть не может.

- Ты должна идти домой, - настаивал он, подгоняя меня. - Иди.

Это было то, о чём я думала? Он меня выгонял? Мне казалось, как будто мне нельзя больше не одной секунды оставаться рядом с ним. Он уже встал и отошёл от меня на несколько метров.

Я что, задавала слишком много вопросов? Смущённо я поднялась. Ветер стал сильнее, и ёлочные верхушки шелестели над нашими головами.

- Иди, - умолял меня Колин, - Мистер Икс проводит тебя. Я закрою дом и потом подберу тебя на машине.

Действительно, Мистер Икс соскочил со скамейки, выгнулся и проворно побежал вперёд, в самую гущу тёмного леса. Когда я последовала за ним, он сел на освещённую луной дорожку и стал ждать.

Я размышляла. Я ещё никогда не была одна так поздно в лесу. Особенно в такое время. Но когда я обернулась к Колину, его лицо было снова в тени, и, так как я не хотела, чтобы меня прогнали ещё раз, я покорилась, вздыхая, и последовала за Мистером Икс, который надёжно вёл меня в темноте и регулярно останавливаясь, и ждал меня.

Мне ничего другого не оставалось, как довериться ему. Он постоянно мурлыкал, что давало мне успокаивающее чувство того, что я не одна.

Вдруг от торопливого топтания убегающих копыт подо мной затряслась земля. Я остановилась. Мистер Икс обернулся, как бы призывая меня идти дальше. Ночной ветер принёс терпкий запах взрытой земли через шепчущую чащу. Потом небо над нами внезапно успокоилось.

И на лес опустилась мертвая тишина. Никакого дуновения ветра. Мистер Икс смотрел на меня пристально, и я встретилась с ним взглядом и сосредоточилась только на его жёлтых блестящих глазах, пока после бесконечно тянущихся минут жужжание мотора внедорожника не разорвало тишину ночи. Яркие круги фар осветили меня сзади и превратил мою тень в длинный дрожащий силуэт.

Опять Колин открыл дверь изнутри,  и я залезла в машину, в то время как чёрный кот бойко побежал обратно домой.

- И? Было ли это так трудно? - спросил Колин с насмешливой улыбкой в уголках рта. Он выглядел поразительно здоровым и бодрым. Действительно ли нужно столько времени, чтобы закрыть входную дверь и завести автомобиль? Я не смогла сформулировать этот вопрос.

Посторонняя сила, которую я не могла ни понять, ни назвать, помешала мне.

- Нет, - призналась я неохотно. - Это что, была проверка на мужество, или как?

Он не ответил, но доехал до верхнего края деревни Кауленфельд, выгрузил мой велосипед и открыл мою дверь. Прямо как истинный джентльмен. Хотя это был не очень тонкий намёк, что мне нужно наконец-то исчезнуть.

- Выходи.

Я соскользнула с сиденья и заметила, что мои кости и суставы отдались тупой болью. Когда наконец исчезнет эта несчастная боль в мышцах?

- Колин? - я пыталась сделать так, чтобы мой голос звучал уверенно. - Я хочу познакомиться с Луисом.

"Я хочу познакомиться с тобой, а не с Луисом. Я боюсь Луиса." Боже, что я такое говорю?

- Ах, Боже мой, - рассмеялся он. Он что, снова надо мной смеется?

- Пожалуйста, - повторила я.

- А  я хочу, чтобы ты легла спать.

Это звучало более дружелюбно, чем всё, что он когда-либо мне говорил, но всё ещё достаточно твердо. Я хотела указать ему, что он не мой отец и даже не близкий родственник. Однако он не заменял отца. Он не хотел, чтобы я пошла спать, чтобы отдохнуть, нет, он хотел этого, потому что ... Мои мысли сбились.

- Спокойной ночи, Эли.

Он закрыл дверь. Надувшись, я отвернулась и повезла велосипед по просёлочной дороге вниз, к дому. Мама и папа  уже ушли спать. Все лампы были выключены, только в прихожей мерцала белая обгоревшая свеча.

До трёх часов ночи я сидела перед включённым телевизором, со слезящимися от усталости глазами и терпела снова и снова неудачу в намерении навести порядок в своих мыслях, создать список вопросов для Колина, истолковать вечер и его поведение. Все впечатления сплелись друг с другом и беспрепятственно бушевали в моей переполненной голове.

В конце только одно осталось в голове – печаль, с которой он рассказывал о своей первой лошади. Что случилось? Он потерял её? Разве мог так говорить хвастун? Тот, кто только хотел показать, какой он важный? И почему он прервал разговор так внезапно?

Когда я исполнила желание Колина и, наконец, легла спать, я сразу почувствовала себя бесконечно защищенной и оберегаемой. Я ждала, когда же птица на краю леса закричит, потом я насладилась сладким чувством, когда сон одолевает тебя.