Этой ночью Франческе так и не удалось уснуть. Разумом она понимала, что Каспар кругом прав. Как он сумел догадаться, что она жаждет избавиться не только от Богом забытого места, но и от отца? Однако какие бы чудовищные мысли не роились в ее голове, она никогда не позволит себе бросить его.

Но что будет, если он не перестанет пить всякую дрянь? А он не перестанет. Что будет с ней, если с отцом что-нибудь случится? А ведь рано или поздно случится. Он и сейчас уже на грани.

Ее мысли снова вернулись к Каспару Беррингтону. Почему он так категорично отказался взять Эндрю на яхту?

Едва забрезжили сумерки, она выскользнула из постели. Будь она одна, спала бы раздетой, но поскольку рядом был отец…

Эту ночную рубашку она перешила на руках из старой сорочки, которую ей как-то оставила одна старая леди. С раннего детства Франческа умело обходилась с иголкой и нитками. А рулоны тканей на рынке или в магазине просто вызывали зуд в подушечках ее пальцев. В своем воображении она перешивала их все в роскошные наряды по собственным придумкам.

Франческа натянула рубашку и джинсы и вышла на балкон. Зажатая обветшалыми домами рыночная площадь была еще совершенно пустынна. Здесь поздно ложились и поздно вставали. И только одна тень мелькала на фоне светлеющего неба — это хозяин «Золотого дождя» драил палубу. Швабра в его руках летала, как мотылек, и при этом он еще умудрялся насвистывать веселенький мотивчик.

Франческа долго смотрела на него, опершись о перила ветхого балкона. Еще ночью она приняла решение, но в своих мечтах позволила себе уплыть на борту этой роскошной яхты за горизонт, туда, где сбываются мечты…

Не дожидаясь, пока отец придет в себя, она вынула из кармана его потрепанного пиджачка деньги, которые тот получил от Каспара Беррингтона. Она отсчитала сумму, необходимую на билеты для них обоих на следующий пароход, свернула бумажки в тонкую трубочку и запихнула под выступающий камень в стене, где их ни в жизнь не найдут ни отец, ни уборщица. Взяв еще немного себе, она положила остатки денег обратно в отцовский карман и спустилась в холл.

— Слышал, твой отец вчера хорошо нагрел руки, загнал свои картинки англичанину? — нагло ухмыльнулся хозяин, когда Франческа оплачивала счет за комнату.

— Всего две, и не так уж дорого, — еле сдерживаясь, ответила она ровным голосом. — По крайней мере, хватит, чтобы оплатить номер до следующего парохода.

— Ну, это, как говорится, бабушка еще надвое сказала, — прицокнул он языком и стал засовывать шкатулку, которую только что вынул из сейфа, обратно. — Пусть пока останется у меня.

— Мы вам ни разу не задолжали, — со слезами на глазах пыталась возразить Франческа. — Отдайте мне шкатулку!

— Посмотрим, что ты запоешь, когда придет срок последней оплаты!

Он было собрался повернуть ключ в замке, но тут за ее спиной раздался спокойный твердый голос:

— Ну-ка, отдай мальчишке его ящик!

Хозяин был, конечно, свиньей и пройдохой. Он получал неимоверное наслаждение, садистски издеваясь над беззащитными. Но достаточно труслив и умен, чтобы, услышав непререкаемый тон в голосе, отступить. Не говоря лишних слов, он поставил шкатулку на стойку.

— Два кофе, — заказал как ни в чем не бывало Каспар и, взяв Франческу за руку, повел ее к дальнему столику у окна.

— Да, сеньор! Будет сделано!

— Можно? — Каспар протянул руку к шкатулке.

Как она могла отказать?! В ее глазах стояли слезы благодарности и умиления. Каспар вынул из ее зажатого кулачка ключик и откинул крышку. Целую минуту царило молчание. Он внимательно разглядывал миниатюру. Сходство было невозможно не увидеть.

— Твоя мать? — наконец спросил он сдавленным голосом.

— Бабушка.

— Испанка?

— Итальянка.

— Ты говорил, в Англии у тебя никого нет. А как в Италии?

— Не знаю. Родители мамы были не согласны с ее выбором, но она бежала с отцом. Ее прокляли и лишили наследства.

— У тебя есть паспорт? — неожиданно сменил он тему.

— Нет, я записан в паспорте отца.

— Хм, жаль. Ну, ничего. Спиши номер его паспорта и по нему сможешь получить временное свидетельство в британском консульстве.

— В этом нет нужды, — упавшим голосом сказала Франческа. — Я не еду с вами. Без отца.

— Ты что, спятил? — Его брови сошлись над переносицей.

— Я никогда не смогу спать спокойно, если не буду знать, что сталось с моим отцом.

— Похоже, ты надеешься разжалобить меня? Думаешь, я переменю свое мнение и заберу вас обоих? Не рассчитывай, парень! Этого не будет! У меня есть свои принципы, которым я не изменю. — Он поднялся. — У тебя есть полчаса.

— Нет нужды, — повторила Франческа. — У меня тоже есть принципы. Я принял решение.

Он посмотрел на нее сверху вниз. В его взгляде смешались уважение и сострадание.

— Ладно. Выбор есть выбор. Надеюсь, ты в нем не раскаешься.

По пути к выходу он бросил хозяину мелочь за кофе.

— Счастливого путешествия, сеньор! — крикнула она вослед.

— До свидания, и удачи тебе! — донеслось в ответ.

Пять дней спустя Франческа изо всех сил налегала на весла. Она плыла вниз по реке так быстро, как позволяли ей возможности старого каноэ и собственные силы. Нет, у нее не было никакой надежды нагнать «Золотой дождь», она даже не знала, удастся ли ей выйти в устье реки. Должно быть, она сошла с ума. Но после внезапной смерти отца оставаться там было немыслимо.

Через сутки после того, как отчалил Каспар, с отцом случился удар. Поначалу она ничего не соображала, и ей было совершенно безразлично, что с ней будет. Но потом ее охватил бешеный энтузиазм…

Первый день на широкой и мутной реке показался ей просто напряженным и утомительным. Она не привыкла к гребле, и на исходе дня у нее болели все мышцы. Ночь она провела в ветвях развесистого дерева над водой.

На рассвете она сжевала несколько крошек овсяного печенья, запив их холодным кофе, и снова села за весла. Хотя бы на вторую ночь Франческа надеялась оказаться вблизи человеческого жилья. Но до спустившихся сумерек не обнаружилось ни хижины, ни человека. На вторую ночь пришлось опять искать подходящее дерево.

То впадая в тревожную дрему, то пробуждаясь от шорохов и криков джунглей, она прокемарила до блеклого рассвета. Вдруг ей послышался совсем другой звук — тарахтел мотор. Она резко распрямилась и чуть не свалилась в воду. Прижавшись к стволу, она навострила уши. В предрассветной дымке показалась яхта, которая шла вверх по реке. У нее захватило дух. Помедлив еще минутку, она вскочила в свое утлое суденышко и заставила его бешено скакать по волнам, чтобы привлечь к себе внимание.

— Каспар! — орала она во всю мочь. — Э-э-эй, Каспар! Бер-р-ринг-тон!

Ее безумные крики эхом разносились по воде. В тумане вспыхнул прожектор. Его луч метался над водами в поисках источника этих пронзительных звуков.

Много часов спустя, выйдя из глубокого сна, Франческа очнулась на удобной койке. Под головой была упругая подушка, а из иллюминатора сбоку струился солнечный свет. Еще несколько минут она оставалась без движения, пытаясь припомнить все недавние события.

Как одержимая, она гребла в полумраке к едва различимому силуэту яхты. Потом каким-то чудом ей удалось выровнять каноэ вдоль борта и привязать к спущенному канату оставшиеся картины отца, обернутые в полиэтиленовую пленку. Как во сне она хваталась за трап, и вдруг сильные руки вытащили ее как рыбку из пруда.

Помнится, она вся дрожала от изнеможения и холода. Потом вроде бы сидела в тепле, на чем-то мягком, и никак не могла разжать веки…

Господи! Она схватилась за грудь. Нет, одежда была на ней. Но ощущение того, что валяется немытая, в грязной одежде на хрустящих простынях, выгнало ее из постели. И что теперь делать? Да, она не мылась больше двух суток, но что, выйти и спросить Каспара, где здесь можно принять душ? Он скажет, раздевайся, возьми ведра и помойся на палубе.

Вот и начинаются сложности. Может, все-таки открыться ему, что она девушка? И что будет дальше? Сможет ли он обращаться с ней, как раньше? Нет, такое признание и его приведет в замешательство.

«А зачем он снова поднимался вверх по реке?» — вдруг пришло в голову Франческе. Может быть, он изменил свое решение и возвращался, чтобы забрать их? Какая еще могла быть на это причина? Но даже если его жестокое сердце смягчилось, и он пожалел, что бросил ее на произвол судьбы, это еще не значило, что на него можно положиться. Он все равно оставался мужчиной, представителем сильного пола, а они тысячелетиями делали из женщин рабынь.

Все, о чем Франческа знала понаслышке или видела собственными глазами, говорило за то, что исключений в этих отношениях не бывает. Возможно, он и не возьмет ее грубой силой, но вряд ли станет бороться со своей мужской натурой. Конечно, она была тощая и костлявая, но все-таки женщина! Причем настолько беззащитная, что ее можно изнасиловать без последствий для себя. Как и все мужчины, он, наверное, тоже помешан на сексе. Да к тому же еще, если долго жил в воздержании!

Эти ужасные мысли бросили девушку в дрожь. Здесь она была избавлена от страха перед джунглями, но не перед ним.

Дверь в каюту открылась, и на пороге появился Каспар. В тесном дверном проеме он казался просто великаном. Она задрожала сильнее.

— Ну, проснулся? Хорошо. Идем, я приготовил поесть. Потом можешь помыться. Но еда для тебя сейчас важнее, — сказал он с улыбкой.

За ним в каюту ворвался такой аппетитный запах, что Франческа вдруг осознала, как она изголодалась.

— Боже мой, я проспал почти сутки! — воскликнула Франческа, глянув на циферблат его наручных часов, когда он взял ее за руку, чтобы повести за собой.

— Это тоже было необходимо, ты же с ног валился от усталости.

— Да уж, мне казалось, что еще немного, и я кончусь.

Как бы ни была Франческа голодна, съесть ей удалось совсем немного. Ее желудок не был привычен к такой калорийной пище.

— Ничего, на свежем воздухе нагуляешь аппетит, — улыбнулся Каспар, заметив, как мало она ест.

Он налил им по чашке кофе, добавил в свою капельку бренди, ей молока и расслабленно откинулся на спинку стула.

— А чего тебя понесло на этом каноэ? Хотел догнать меня?

— Я никого не догонял, просто хотел добраться до моря.

— Что? Сотню миль вниз по реке? Да ты, верно, совсем спятил! Сначала отказываешься плыть со мной, а потом сам пускаешься в путешествие на этой скорлупке. Ты что, сбежал от отца, не сказав ему ни слова, или он снова так напился, что…

— Нет, отец ничего не знает. И теперь никогда ничего не узнает. — Она проглотила ком в горле и тихо добавила: — Он умер. Я уже в тот вечер у вас заметил, что с ним что-то не так. На следующий день все вроде бы шло нормально. А еще через сутки он умер. Апоплексический удар, сказали мне.

— Инсульт, стало быть. То, что он умер сразу, еще счастье — и для тебя, и для него, — деловым тоном заметил Каспар. — Представь себе, что он залежался бы в постели с такой-то болезнью, да еще без врачебной помощи. Что бы ты тогда делал? Ну, пойдем, — резко сменил он тему, — покажу тебе, как пользоваться душем.

Франческа хотела еще спросить, зачем он возвращался. Но, стоя под теплыми струями, покрытая с ног до головы ароматной пеной, решила его вообще ни о чем не спрашивать.

На протяжении уже многих лет она не чувствовала себя такой свежей. Выйдя из душа, она переоделась в своей каюте в чистую рубашку и брюки отца. Отец был щуплым человеком, ростом едва ли с нее, поэтому его брюки были ей только слегка широковаты. Она затянула их ремнем вокруг талии и с грустью осмотрела себя в большом зеркале.

Кроме ее настороженности по отношению к Каспару, следующие дни не принесли Франческе никаких тревог. Она много спала, даже днем. Просыпаясь, съедала небольшую порцию чего-нибудь вкусного, что готовил Каспар.

Они уже приближались к устью реки, а значит, и к тому городу, где Каспар хотел отвести ее в британское консульство. Неожиданно он закрепил штурвал и подсел к Франческе, которая нежилась на солнце.

— Мне кажется, тебе еще требуется какое-то время, чтобы адаптироваться, прежде всего психологически. И только потом приживаться на новом месте. Хочешь остаться на «Золотом дожде» до Антигуа?

— А можно? — робко спросила Франческа, но не удержалась, вскочила. — О да, пожалуйста!

— Но имей в виду, с праздной жизнью будет покончено, как только мы выйдем в море, — предостерег Каспар.

— Я буду делать все-все, что вы скажете, — с мальчишеским энтузиазмом заверила она. — Вы не пожалеете, что взяли меня, сэр!

— Во-первых, не называй меня «сэр». Меня зовут Каспар. И на ты. Договорились? — Он протянул ей ладонь, и они ударили по рукам.

Прошло уже столько лет, с тех пор как Франческа в последний раз видела океан! После тропической жары на реке морской воздух казался особенно освежающим. Франческа наслаждалась широким простором, любовалась очертаниями береговой линии, радовалась каждому проплывавшему мимо суденышку.

— А почему ты назвал свою яхту «Золотой дождь»? — спросила она Каспара как-то вечером, стоя возле него у штурвала.

— Я купил ее на деньги, вырученные за одно украшение. Оно называлось «Алмазный дождь». Ты слышал что-нибудь про королеву Викторию?

— Конечно! — Франческа гордо отрапортовала: — Королева Виктория, последняя из Ганноверской династии, правила Великобританией с 1837 по 1901 год. При ней было шесть премьер-министров: Мельбурн, Пиль, Пальмерстон, Дизраэли, Гладстон и Солсбери.

— Откуда такие познания? — рассмеялся Каспар.

— Не такой уж я и темный, да ведь? Я читал все, что попадало мне в руки. Кое-что застряло в мозгах навсегда.

— Понятно. Ну так вот, в первые два десятилетия ее правления были очень модными такие подвески: драгоценные камни, в первую очередь алмазы, вставленные в оправу, соединялись друг с другом не жестко, а как бы струились… Когда я достиг совершеннолетия… одна старая дама подарила мне такое украшение, которое она сама унаследовала от своей бабушки. Я потом продал его, чтобы купить эту яхту, и назвал ее в память о нем.

— «Алмазный дождь», — прошептала Франческа. — Это должно быть что-то потрясающее!

Каспар насмешливо посмотрел на нее.

На следующий день к вечеру они встали на якорь недалеко от побережья. Аквамариновая вода была такой прозрачной, что было видно далеко на глубине. Однако Каспар не разрешил Франческе нырять — здесь водились акулы.

— Поднимем в ведрах морской воды и обольемся на палубе, — решил Каспар, стягивая джинсы. Он стоял перед Франческой в одних плавках. — Ну давай, парень, чего ты еще ждешь?

Франческа не знала, что сказать. Она покраснела до ушей, спина ее взмокла, а в горле пересохло. Каспар посмотрел на эту картину и вдруг расхохотался:

— Ты что, всерьез думала провести меня, чикита? Да я почти сразу разгадал твою «страшную» тайну! Потому и возвращался за тобой.

— Но как… как тебе это удалось? — пролепетала она смущенно.

— Малышка моя, да почти все в тебе говорило об этом. Так как тебя зовут на самом деле?

— Франческа.

— Милое имя. Ну, можешь с этого момента снова превращаться в девочку.

Франческа потупилась. Он поднял ее голову за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Может быть, из тебя выйдет даже очень симпатичная девушка, когда овладеешь всеми дамскими уловками.

Он опустил свою руку и направился в нижние каюты. Вскоре оттуда раздался его голос:

— Иди сюда, Франческа!

Она послушно стала спускаться по лестнице. В салоне Каспара не было.

— Где ты? — негромко позвала она.

— Здесь, в гостевой.

Франческа мелко задрожала. Они с Каспаром обитали каждый в своей небольшой каюте, а в просторной гостевой стояла широкая двуспальная кровать. Она повернула в узкий проход. С детства Франческа боялась насилия. В ней жил подсознательный страх, что однажды кто-то сделает ее женщиной не с любовью и нежностью, а грубой силой.

«Пожалуйста, только не делай мне больно!» — прошептала она побелевшими губами, подходя к порогу. Она обхватила себя руками, лицо ее было белее мела. Каспар сидел на краешке кровати и как раз нагнулся, засовывая под нее какую-то коробку. Охваченная паникой, Франческа видела перед собой только голую мужскую спину, мускулистую и загорелую, которая перегибалась с постели.

Когда Каспар распрямился ей навстречу, она с криком отпрянула от него.

— Что с тобой? Я вот тут нашел тебе купальник. Остался от одной дамы. Я на несколько недель сдавал яхту супружеской паре… — До него вдруг дошло, почему на ее лице написан отчаянный ужас, медленно переходящий в облегчение. — Боже мой! Ты что, считаешь меня таким чудовищем?! Ты же еще ребенок! Нескладная, наивная девчонка.

— Есть мужчины, которым… — Франческа разразилась слезами.

Она не плакала уже много лет. А сейчас слезы ручьями текли по ее щекам, и она ничего не могла с собой поделать. Она просто стояла перед ним, заходясь в рыданиях и содрогаясь всем телом.

Каспар нежно взял ее за руку и повел в салон. Там он дал ей носовой платок и усадил в кресло. Когда ее плач стал постепенно переходить в короткие всхлипывания, он осторожно начал:

— Послушай меня, малышка! Есть такие мужчины, которых действительно надо бояться. Но я не из них. Со мной ты в такой же безопасности, как была с отцом. Может быть, даже в большей, потому что я сумею лучше защитить тебя.

Когда она подняла глаза и вопросительно посмотрела на него, то заметила, что в уголках его губ прячется легкая ирония.

— Я хочу, чтобы мы друг друга поняли, чикита! Я люблю женщин, как всякий нормальный мужик. Но женщин! Взрослых, с пышной грудью и круглыми бедрами. А не такое тщедушное существо, которое вижу перед собой. Как знать, когда тебе будет девятнадцать, возможно, ты мне и приглянешься. Но до этого еще далеко, и тебе нечего беспокоиться. Я воспринимаю тебя как свою младшую сестренку. — Каспар задумался на мгновение. — А это идея! Перед остальными мы будем выдавать себя за брата с сестрой. Чтобы никому не пришла в голову дурацкая мысль, что я совершаю вояж с несовершеннолетней любовницей. — Он засмеялся. — Не хочу, чтобы кто-нибудь еще принял меня за того подлеца, каким я показался тебе.

— Прости меня, — прошептала Франческа.

Она даже представить себе не могла, что он может быть таким нежным и все понимающим. Раньше ей казалось, что он не способен даже на обычную любезность.

— Ну ладно, — перешел Каспар на свой обычный, чуть резковатый тон. — Пойду на палубу. Как успокоишься — примерь. — Он протянул ей купальник. — Думаю, тебе подойдет. Дама, которая его носила, тоже была кожа да кости.

Бикини, действительно, оказались Франческе почти впору. Она потуже затянула тесемочки, чтобы, не дай бог, не сползли случайно. Интересно, а сколько должно пройти времени, чтобы ее фигура приобрела те формы, которые Каспар считал идеальными. К девятнадцати вряд ли. Он считал ее намного моложе ее собственного возраста.

Когда она поднялась наверх, Каспар, поглядев на ее бледную кожу, невольно воскликнул:

— Боже ж ты мой! Такое впечатление, что ты всю жизнь провела под землей. Смотри, не обгори!

За несколько дней, проведенных Франческой под солнцем в одном купальнике, белая кожа приняла золотистый оттенок. Через неделю ее зеленые глаза светились счастьем, и по аппетиту она не уступала Каспару. Ее тело начало понемногу округляться. Она много трудилась, помогая «брату» управляться с парусами, драить палубу и начищать все вокруг — ей очень хотелось быть полезной. Освоилась она и на камбузе, а под его руководством научилась даже готовить не особенно сложные блюда.

По вечерам они читали, каждый свое. Франческа откопала на судне руководство по парусному спорту и поваренную книгу — обе ей были страшно интересны.

Иногда, перед тем как заснуть, она думала, что прежде не имела даже представления, какой удивительной и прекрасной может быть жизнь. У нее была чистая постель, сытная еда, и еще книги. Хоть сто раз на день она могла купаться и мыть голову. Это было счастье.

В один прекрасный день они достигли берегов Тринидада. Поставив яхту в порту, они заперли все, что можно, и отправились за покупками. Каспар выбрал для «сестренки» пару красных сандалий, две пары шорт, голубую блузку и несколько маечек разных цветов. Ни одну из этих вещей сама Франческа не купила бы, но она не осмелилась возразить ни Каспару, ни пожилой продавщице.