Нет, а кто спорит, что в наше время дождь был мокрее, шило – крепче, а килограмм тяжелее? Досужие разговоры после некоторого подогрева крепким, ароматным чаем, и кое-чем покрепче его, скатились на критику существующего порядка вещей. Как только общая беседа затронула тему традиций и мощи нашего флота, конечно, в центре внимания вновь оказался славный старший мичман Егоркин. Он не то чтобы лучше всех разбирался в этом вопросе, но делал это более доходчиво, на убедительных примерах, которых у него было по целой куче на каждый случай.

– Как-то в начале девяностых годов возвращались мы с боевой службы, – начал он, – а тут – бац, по радио приходит указание зайти всем нашим КПУГом из трех сторожевиков в одну знаменитую военно-морскую базу бывшего вероятного противника, а теперь, соответственно, вероятного друга-приятеля на очередные новые времена. Как ожидалось – для последующих совместных учений по борьбе со звереющим терроризмом, который уже тогда начал доставать всю демократию. Но дело-то в том, что мы уже были изрядно потрепаны штормами, а провизионки заметно опустели. Горячительные напитки были сурово уничтожены, с садизмом, во время предыдущих визитов и заходов такими же бывшими вероятными противниками и всякими официальными представителями России в одной из Средиземноморских стран. Военный корабль-то – это такой передвигающийся участок родины, и пили они, надо сказать, по-родственному, с особой тоской по русским березам. Вот поэтому запасы спиртного, хранившиеся на корабле бережнее боевых ракет, но предназначенных в целях большой и малой дипломатии, очень пострадали от наших представительств. Мусульманам просто столько не выпить! Впрочем, и местные ребята тоже сделали вид, что ничего не знают про запреты своей собственной религии и тоже слегка “порезвились”, отдав должное нашему национальному напитку. Как они говорят, что через стальной корпус Всевышний смотрит на воинов не так уж чтобы очень строго…

Как бы то не было, но поставленную задачу надо выполнять, а никто вообще не представлял, как же это делать без водки. Наверное, это еще хуже, чем ловить лодку со “сдохшей” акустикой. Но как пополнить эти запасы, никого из далекого начальства не волновало. Они сделали вид, что верили в возможность “безводочной дипломатии”. На местном совещании поступило одно “конкретное предложение – давайте что ни будь делать! Как сказал комбриг, копируя киногероя из старого фильма, мы находились накануне “грандиозного шухера”.

Конечно, в магазин в море не сбегаешь, даже один раз, а рассчитывать на покупки в иностранном порту – да на те крохи валюты только и купишь, что слезы консульского финансиста. Кстати, насчет горячительных напитков еще с горбачевских времен, вообще было плохо – по инвалютным нормам продукты-то купить можно, а вот спиртное… Но делать нечего… Замкомбрига Громяковский, у которого была собственная теория и богатейшая практика проведения таких встреч, собрал “кризисный штаб” – ПКСа , доктора, продовольственника, боцмана и меня. Это были еще те старые лисы (кроме врача-лейтенанта, конечно), которых, фигурально выражаясь, в норе с одним выходом еще никому поймать не удавалось!

– Отцы! – проникновенно сказал он, – на вас возлагается самая ответственная задача. Наши корабли с учебно-боевыми задачами справятся – и красиво поманеврируем совместно, и из пушек пальнем, и ракетами жахнем по мишени, если будет запланировано, да и ничуть не хуже бывшего вечного супостата, а ныне союзника. Это мы умеем, только давай говори, где чешется! А вот у вас – задача боевая, и шансов на второй галс у нас не будет, это ежели да коли что. Наши корабли здесь сто лет не были! А поэтому, это будет первое впечатление для всех ныне живущих! А вот это самое первое впечатление второй раз никак уже не произведешь!

Каждый воин в море знает – борщ условным не бывает! Слышали? Это – про вас! Поэтому – кровь из носа – надо провести прием и встречу бывших, а ныне еще – и новых союзников на высоком культурном уровне. Да так, чтобы в кратчайший срок довести максимум этих высокультурных гостей до совершенно некультурного состояния. Тактика – на мне, материальное обеспечение – на вас! – заключил он. Итак, как в любой военной операции, нам нужен план и расчет сил, а также прогноз развития событий!

Мы кое-что придумали …Главным компонентом готовящейся кулинарно-алкогольной агрессии должно было выступать наше флотское “шило”. Кое-какие запасы, хранившиеся под бдительным оком комбрига, еще уцелели. А где взять другой исходный продукт в море или во враждебно-дружественном окружении? Вот именно! Но дипломатическая акция – это вам не заключительный этап субботника по расчистке гаражей от снега в нашей тесной и проверенной компании! И шило в голом виде на стол не подашь – его надо заставить прикинуться благородным напитком. Чтобы и комар носа не подточил! Так это мы – запросто! Опыт – не пропьешь!

И тут же была объявлена мобилизация всех пустых вино-водочных бутылок, уцелевших в каютах еще с Обзорново. Вопреки скептикам, бутылок разного вида набралось достаточно. А напиток уже нами готовился по тайному рецепту, известному под шифром “Северное сияние”. Крепость его была, как минимум, градусов 45 (вопреки Менделеву, рекомендации которого мы все уважаем, но… уж лучше больше, чем меньше, ибо ареометров у нас не было! Грохнулись они как-то при шторме…). Однако, благодаря разным мелким хитростям, полученный напиток пился очень мягко и легко. Один недостаток, однако, был – при длительном возлиянии, в один прекрасный момент в голове пьющего раздавался предупредительный звонок, затем – щелчок, а потом – у клиента падала штора… А вот дальше ему приходилось уже верить тому, что на следующий день ему рассказывали более крепкие или более осторожные приятели. Это входило в задачу по отношению к новым союзникам. Скоро вошли в базу, надо сказать, швартовались красиво, кормой, и без гостеприимно предложенных буксиров, даже хозяева оценили – большой палец показывают, улыбаются. У командиров – спина мокрая от напряжения, но этого никто не видел…

Да, если придется ударить мордой в грязь – так лучше бы чужой! Вот началась наша часть “марлезонского балета” – коки и продовольственники подготовили целую гастрономическую агрессию к этому случаю: всякие салаты, отбивные, почки-фри, котлеты пожарские. Гости прибывали, а кто знает – кают-компания у сторожевика не больно-то и большая, и вмещает чуть более двух десятков человек при самой плотной посадке. Конечно, высокие гости и наше командование заняло главный стол, а младшие офицеры – наши и иностранные, были рассажены на остальные места. И начался прием, с красивыми и длинными тостами, обильными возлияниями и щедрой, где-то даже изысканной закуской. Я присутствую за кулисами, наблюдаю со стороны, понятно, не участвую – не по чину, да и не до того! Спиртного – ни-ни, я на службе! Смотрю, офицеры флота ее величества раскраснелись, оживленно жестикулируют, комплименты сыпят нашим. Наши начальники тоже – само радушие! А я пригляделся – Громяковский вовсю уже использует тактику “малых тактических групп” – тонко психологически рассчитав, что когда незнакомый человек в форме, его не сразу отличишь от других таких же. Форма обезличивает, это известно. По одному, по два, наши младшие офицеры незаметно сменяли друг друга за столом. Но союзники-то этого не знали, и продолжали пить по полной, как и хозяева, удивляясь стойкости и выносливости наших офицеров. Уступать русским морякам бывшей “владычице морей”, ой, как не хотелось! Их коммандер уже предложил некоторым своим потихоньку откланяться, чтобы без конфуза, а кое-кого их матросы уже вынесли и аккуратно сложили на шикарный газон, на травку. К этому газону подъезжал периодически шустрый микроавтобус и забирал малоподвижные тела своих офицеров, вволю испытавших на себе русское радушие.

Я сам слышал, как их морской летчик с нашивками кэптэна, уже хорошо разогретый, вспоминал, что когда-то, летая на “Нимроде”, он встречал наш “Кривак”, на котором в честь него была сыграна тревога ПВО. Тогда нахальный энсайн, его правый пилот, предложил пройтись поближе к нему и пролететь над самыми мачтами, аргументируя тем, что русские стрелять не будут. Иначе, мол, начнется конфликт между нашими странами и русских жестоко накажут! “Я печально посмотрел на него – надо же, такой нерастраченный молодой оптимизм”, – рассказывал кэптен, – и сказал ему поучительно: “А вот о мере наказания русских моряков мы с тобой, скорее всего, уже не узнаем, если только на памятниках нам не напишут!”, намекая на класс наших ракетчиков. И добавил, что готов воевать с кем угодно, только не с нами. Кто умеет так пить, просто не могут быть плохими и слабыми людьми! – заключил он с железной английской логикой. За это все немедленно выпили еще, доказывая, что за столом собрались достойные люди и настоящие моряки. Тем временем, на корабль проникли неучтенные английские летчики, в состоянии легкого подпития. Они предпринимали отчаянные попытки обменять бутылки “Скотч виски” и “Белой лошади” на “Северное сияние”. Наверное, им это как-то удалось, ибо, выйдя с корабля уже без бутылок, они улеглись прямо на газон, в ожидании того, что им помогут загрузиться в дежурный микроавтобус. А тут пара скучающих на досуге унтер-офицеров установила контакт с Петрюком, который вышел перевести дух. Они угостили его виски. Тот немного выпил – не обижать же союзников, опять же – таких же мичманов, только другого флота.

– Ну, как? – спросили его унтера по-английски, заглядывая ему в глаза, ожидая, как видно отражение в них дикого восторга.

– Да так себе, у нас на Украине горилка, то есть – кустарный бабкин самогон средней паршивости, получше-то будет! – ответил Петрюк по-русски. Все трое ничего не поняли, но дружно одобрительно закивали. Тут Петрюк решил “отомстить” за угощение и показать на практике, что такое настоящее питье. Он, не глядя, захватил из буфетной резервную бутылку водки, стаканчики и вышел к новым знакомцам. Быстро разлив напиток, он сказал “За дружбу!”. Новые приятели выпили залпом. А что не выпить, когда простые люди щедро угощают, они вряд ли будут готовить какую подлость или гадость. Это ведь не политики! И тут Петрюк увидел, что у соседа напротив глаза чуть не вылезли из орбит! “Неужели неразбавленный? Всех гарсунов поубиваю!” – испуганно подумал он и быстро опустошил свой стаканчик. “Нет, все-таки разбавленный, но за пятьдесят градусов можно ручаться!” – с облегчением успокоился он. Отдышавшись и закусив предложенным огурцом с тарелочки, англичанин восхищенно сказал: “О! Вэри стронг!”, на что мичман, мобилизовав познания в английском ответил, многозначительно воздев палец к небу и произнес: “Спэшэл нейвал!” и показал якобы на надпись на этикетке. Англичане опять протянули хором: “О-о!”. Петрюк понял это как предложение повторить и опять налил унтерам по полной, потом – еще. Себя намеренно обделял – они-то на отдыхе, а мне – еще работать. К нему присоединился боцман Васильчиков. А тут англичане провозгласили, на очень ломаном и мятом русском, тост за наше гостеприимство. Васильков обрадовано закивал головой и сказал: “Мы гостям всегда рады, последнее из погреба и вынесем и “шила” без остатка нальем! Заходите, будьте ласковы! А вот кто с мечом к нам придет… так тот сразу прямо в орало и получит! Заходите! Ура!”.. Все радостно закивали и осушили стаканы до дна. Когда Петрюк спустился к себе, с палубы английского фрегата доносилось пение, а точнее – пьяный ор довольных голосов, а наш вахтенный офицер у трапа пытался вразумительно объяснить полудюжине новых унтер-офицеров, что “специальной военно-морской водкой он не только не торгует, что естественно, но и слышит про нее в первый раз, что уже ему странно. На что бравые британцы обиделись, говоря, что офицер не хочет раскрывать новым союзникам старой и простой военной тайны.

Только мы Петрюком хотели обсудить вопрос о безнадежно-отсталых англичанах, которым до сих пор невдомек, что корабельный спирт можно еще и пить, а не использовать как-то иначе, как появившийся из тамбура надстройки комбриг грозно молвил: “Петрюк, тудыт твою в инерциальные взрыватели и планетарные передачи сибирской галошей в индийских тапочках!”. – И как он все эти разносторонние знания в голове-то одновременно удерживает! – восхитился я про себя, недаром же – два верхних образования!.

– Ты мне весь британский флот переманишь своим самопальным пойлом – вон, три пьяных унтера уже приходили на контракт наниматься, так еле отбился! – на полном серьезе возмутился комбриг. Вот тут мы поняли, что, не знаю, как там высокая дипломатия, но алкогольно-гастрономическая агрессия на простонародном уровне удалась, и о нас тут надолго останется добрая память и восхищенные устные мемуары английских моряков! А может, кто чего и напишет для королевской библиотеки, да нас помянет невзначай – размечтались мы. Комбриг погрозил нам кулаком для острастки и скрылся в тамбуре.

Меж тем, прием подходил к концу, и мы с Петрюком удовлетворенно смотрели, как довольные гости покидают наш борт, с трудом припоминая, на каком они сейчас свете, а некоторые усаживались прямо на газон перед причалом. Один из полупьяных англичан, вдруг заинтересовался, почему на бутылках разные этикетки и названия. Подошедший Громяковский взял одну из бутылок в руки, посмотрел сверху вниз на супостата и сказал:

– Вот, посмотри – саратовская, а вот – питерская. Вот тверская! Ты знаешь, сколько у нас городов? Я – тоже нет! А в каждом из них – минимум по водочному заводу на каждые десять тысяч населения.! А каждый завод выпускает не один сорт!

Англичанин сокрушенно покачал головой: “Вы убили мою мечту! Я так хотел попробовать всю водку и виски в мире! Но я растворюсь в русской водке скорее, чем справлюсь с этими пробами!”. Громяковский сунул ему, в утешение, еще одну полную рюмку – а вот эта – мордовская, кстати, названная в честь очень известного адмирала!

Английский летчик храбро опрокинул ее и … товарищи его едва успели подхватить за локти. Так он и покинул наш борт – поддерживаемый за локти чуть менее “напробовавшимися”, или более устойчивыми коллегами.

– Всю водку ему перепробовать захотелось! – проворчал Громяковский, я-то вон стараюсь всю службу, цену себе знаю, но до такой наглой мечты даже не приблизился!

Наши же офицеры все были трезвы, как стеклышко, и весело пошучивая, помогали гостям. Это – результат правильного распределения сил, вот! Задача поставленная Громяковским была выполнена – как и подобает, а на флоте Ее Величества долго еще будут вспоминать и “Северное сияние” и “Специальную военно-морскую”, да. А, кстати, запланированные полеты местным авиакрылом истребителей “Торнадо” не состоялись. Тогда поднялась только пара самолетов, да и те летали как-то криво и покачивались в воздухе, ей-Богу! А, как сказал наш всезнающий врач, остальных пилотов не пропустил медконтроль. Нельзя же – такую нагрузку – и без систематической тренировки… Вот так вот – целое авиакрыло морской авиации выбили на целые сутки из боевой подготовки. И не какими-то там современными средствами, а старым славянским гостеприимством. Вот такие бывают иной раз боевые-то задачи! А вы говорите…