Генеральская гостеприимность.
Красный заставил Сенцова стоять на крыльце райкома-штаба - он сказал, что тут так принято, вот Сенцов и стоял, глупо таращась, как водитель проводит машину гостей через широкие кованые ворота - новые ворота, их поставили недавно, по приказу настоящего Траурихлигена, и их тяжёлые ажурные дверцы несли на себе изображение свастики. Константин вспоминал про себя те слова, которые скажет гостям при встрече, а сенцовские мозги натужно кипели... точно, Сенцов что-то забыл и перепутал - по-другому не может Сенцов. Сверкая в лучах солнца, "Мерседес" гостей подъехал к райкому и остановился точно напротив Константина. Сенцов был слегка обескуражен: они уже здесь, сейчас, они покинут салон, и ему придётся приветствовать их...
- Не дрейфь, Старлей, мы с тобой! - невидимый игрек-наушник в ухе Сенцова заговорил знакомым голосом Красного, и Сенцов немного ободрился: если что - ему помогут, подскажут... если успеют...
Водитель заглушил мотор, вышел из кабины и распахнул заднюю дверцу, выпуская гостей. Первым вылез не очень высокий, но коренастый офицер с ужасно суровым лицом - крючковатый нос и выдающийся волевой подбородок этого гостя Сенцову не понравились сразу... Если он напрёт на него как следует - Константин может "пустить слизняка" и срезаться... Второй гость был повыше и потоньше, лицо его не несло выделяющихся черт, он шёл немного позади первого, и званием и возрастом был помладше.
- Хайль Гитлер! - выкрикнули эти гости, когда поднялись на крыльцо и приблизились к Константину. У них получилось выкрикнуть почти что, хором, Сенцов тут же вспомнил, что должен сделать то же самое, набрал воздуха и тоже крикнул:
- Хайль Гитлер! - и поднял правую руку.
- Оберфюрер Курт фон Хольц фон Дрехшлер! - громогласно отрекомендовался первый из гостей, едва не оглушив Сенцова на оба уха. Константин даже испугался его - этот обладатель волевого подбородка и впрямь, слишком напористый и, наверное, дотошный как чёрт, ушлый и хитрый.
Усилием воли заставив себя не вздрогнуть и не отшатнуться, Сенцов повернулся ко второму гостю - высокому и худому, но с такими сверлящими глазками, что лазерная пушка им в подмётки не годится.
- Оберштурмбанфюрер Вилли Даннер! - рявкнул тот, и Сенцов и его тоже испугался.
Да, непросто ему придётся "воевать" с этими уполномоченными - попробуй, обмани их, когда они так и смотрят, к чему бы прицепиться??
Сенцов едва справился со своим замешательством - и тут же заметил, что один из гостей суёт ему бумажку. Сенцов машинально протянул руку, взял бумажку, раскрыл, прочитал...
За спинами гостей торчали гаражи, и Константин краем глаза видел, как водитель заводит блестящий чёрный "Мерседес" в один из них. Потом он вышел наружу, начал закручивать ворота на винтовой ключ...
Константин тут же перепутал их - из-за одинаковых фуражек и мундиров оба казались близнецами, а различать их по дурацким звёздочкам в петлицах Сенцов пока не приловчился. Константин замялся и уже бы срезался, если бы не помощь верных товарищей.
- Дрехшлер - справа! - заявил сенцовский наушник голосом Красного. - Давай, Старлей, не торчи пнём! Веди их в штаб!
Сенцов воспрянул духом: хорошо, что Красный его видит - если Сенцов начнёт срезаться - он ему поможет, подскажет... Главное, чтобы эти уполномоченные не сунули носы в тот подвал, куда Красный накидал сгоревшие электрочайники... Хорошо бы сказать Красному, чтобы он по-быстрому выгреб их и утопил в Сухой Волновахе, но поздно - Константин не может разговаривать с Красным при гостях.
Сенцов повернулся и последовал к распахнутым дверям райкома, жестом пригласив гостей следовать за собой. Соладты-часовые поспешно отдали Сенцову фашистскую честь, а Сенцов уже привык бросать им небрежное "Хай!" и проходить мимо. Сенцов и на этот раз так поступил, а часовые торопливо скользнули к внутренним дверям и тоже распахнули их настежь перед ненастоящим генералом. Дрехшлер с Даннером пока не заподозрили в Сенцове Сенцова - они спокойно прошли мимо часовых и вступили за Константином в прохладную сень райкома.
Проходя просторный холл, Дрехшлер едва ли не по стеночке обогнул зловещий бассейн, кишащий крокодилами. Он глядел себе под ноги - боялся, наверное, до колик, потому что крокодилы поворачивали свои зубастые морды, словно бы следили за ними и собирались слопать. Сенцов по-сенцовски его понимал: крокодилы следили и за ним, когда он вынужден был мимо них проходить... Очень может быть, что их размеры скоро позволят им перепрыгнуть через решётки и схватить неосторожного человека... Оказавшись на широкой лестнице, которую Шульц три дня подряд покрывал дорогим лаком, Дрехшлер с весьма странным видом покосился на жуткую люстру, прикрученную к высокому потолку, а потом - пробормотал Даннеру:
- Никогда не понимал вкусов богачей!
Константин хотел заявить, что люстра пластмассовая, однако Красный опередил его и зашипел в наушник:
- Таращатся на люстру? Скажи, что её сделали из местных евреев и партизан!
Сенцов в который раз замялся: пластмассовая люстра казалась ему безопаснее, однако Красный упорно настаивал:
- Давай, кисель, не будь амёбой! Эсэсники любят настоящие кости! Говори уверенно и зловеще - тогда они испугаются тебя и быстрее слиняют!
Константин решил не перечить Красному... к тому же, в сороковых годах, кажется, ещё не изобрели пластмассу... Сенцов в который раз мысленно поблагодарил Красного и принял такой же важный вид, какой принимал Воланд из фильма о мастере и Маргарите. Константин смотрел этот фильм у Кати раза три, запомнил Воланда, и теперь - старательно копируя его взгляд и интонацию, говорил гостям:
- На следующий день после взятия Еленовских Карьеров я приказал солдатам собрать всех евреев на площади перед райкомом и немедленно расстрелять их на глазах у русских. После того, как последний еврей оказался расстрелян - я приказал поставить там же огромный котёл и сбросить в него их тела...
Дрехшлер и Даннер переглядывались, изредка косясь, то на Сенцова, то на люстру, а Константин, с удовольствием отмечая, как округляются их рыбьи глазки, невозмутимо продолжал:
- Они кипели три дня, пока мясо не отвалилось от костей, и тогда - я приказал выловить их, мясо отправить в мыловарню, а из костей - создать это произведение! - Константин широким жестом указал на люстру, однако оба уполномоченных таращились в пол и ускоряли шаг.
- Молодец! - тут же разразился в наушнике Красный и даже захлопал в ладоши. - Да у них поджилки трясутся! - радостно объявил он. - У-ух! Даже меня напугал!
- Видишь, Старлей: можешь, когда хочешь! - добавил Бисмарк.
Кажется, больше всех Сенцов напугал самого себя - его собственная спина покрывалась мурашками, пока он рассказывал фашистам "страшилку". Хорошо, что он только придумал всё это, и никого не кипятил ни на какой площади...
- Строительство Нового Порядка подчас требует огромных затрат! - хрипло заявил Дрехшлер, а Сенцов с удовольствием отметил в его голосе дрожащие нотки страха. - Сколько техники и солдат мы ежедневно теряем на фронтах! И - вы правы - всё это из-за евреев! Будь моя воля - я бы всех их сварил в котлах!
- Веди их в актовый зал и корми! - ненавязчиво подсказал Красный, шипя в сенцовском наушнике, и Сенцов повернул в тот коридор, в конце которого и был актовый зал. Шульц уже позаботился о том, чтобы там накрыли невиданными деликатесами богатые столы. Адъютант уже поджидал своего повелителя у высоких створок двустворчатой двери, украшенных резными фигурами драконов и рыцарей в окружении свастик.
Шульц вытянулся, крикнул положенное по уставу "Хайль Гитлер" и учтиво распахнул эти звещие двери, пропуская Сенцова и гостей в актовый зал, который Траурихлиген превратил для себя в неприлично просторную гостиную буржуя. Откуда-то приволокли сюда полированный до блеска стол, длина которого составляла метра три, резные кривоногие стулья с высокими спинками, гипсовых ангелов и демонов, а окна завесили бордовыми портьерами из тяжёлого душного бархата. Стол был поставлен на самую середину гостиной, окружён стульями и закрыт плотной алой скатертью с золотыми кистями. Стены, "украшенные" рейхсштандартами и венками из лавровых листьев, казалось, принадлежали замку Сатаны, а не тривиальному актовому залу райкома. Кроме венков и штандартов повсюду висели картины маслом и акварелью - в основном пейзажи и мадонны в стиле "классицизм" и "ренессанс". Похоже, Дрехшлеру и Даннеру такая помпезность не понравилась: они раздражённо переглядывались и шептали что-то типа "Фюрер и тот скромнее живёт!". Сенцов их слышал, однако сделал вид, что не слышал.
- Господа, прошу к столу! - заявил он и первым шагнул к этому самому буржуйскому столу, на котором солдаты в парадных чёрных мундирах уже расставили фарфоровую посуду и спешно удалились, исчезнув в коридоре.
В сторонке, словно официант в ресторане, торчал Шульц с белоснежным полотенцем на левой руке и ждал, когда хозяин изволит послать его за вином.
В любом другом случае Константин Сенцов бы скромно примостился на краешке, однако, помня поведение настоящего Траурихлигена, напыщенно уселся во главе стола в вычурное кресло, которое донельзя напоминало трон. Дрехшлер и Даннер заняли соседние стулья, Шульц тут же раздал им салфетки и мигом вернулся на своё место официанта. Эрих Траурихлиген отлично выдрессировал своего адъютанта прислуживать. Сенцов, конечно, бывал в ресторанах - один раз, на премию, повёл Катю в Донбасс-Палас, потом ещё преступников приходилось выслеживать в ресторанах... А по сему Сенцов знал, что даже профессиональные официанты не всегда бывают так расторопны и ловки как этот капитан СС.
Солдаты, проворно лавируя, расставляли на столе угощения - слишком богатые для сурового военного времени голода и сухих пайков. Двое из них притащили зажаренного целиком поросёнка, следующий - поставил запеченного осетра, потом появились салаты, гарниры... которые Константин до этого момента не видал ни разу в жизни - даже на картинке. От аромата роскошных кушаний сенцовский рот наполнился голодной слюной - нервы нагоняли голод, да и не завтракал сегодня Сенцов.
- Угощайтесь! - щедро объявил Сенцов гостям, удерживая свою сенцовскую сущность от того, чтобы наброситься на еду и есть руками.
Едва Дрехшлер и Даннер положили на колени салфетки - солдаты-официанты, словно по неслышной команде, скользнули к столу и принялись раскладывать по тарелкам закуски. Наверное, эти солдаты тут ничего больше не делают, кроме как накрывают столы, разносят еду и убирают тарелки. Конечно, у графа должны быть слуги... а как же иначе?
"Вино, вино! Ты что, забыл??" - затрещал в наушник Красный, и Сенцов от неожиданности едва не попал рукою в салат у себя на тарелке. Кстати, он, действительно, забыл про вино - не почесался бы даже, если бы Красный не напомнил!
- Шульц, принесите из погреба лучшее вино! - распорядился Сенцов, делая вид, что всё нормально, так и должно быть, а Красного в природе вообще нет. Адъютант же, отчеканив уставное "Яволь!" поспешил удалиться за вином.
- Вижу, в вашем регионе отлично налажено снабжение! - жёлчным тоном заметил Дрехшлер, ковыряя вилкой свою порцию блюда, которое Сенцов впервые в жизни видел, однако его запах так и соблазнял голодный желудок наброситься и есть, как ни в себя.
- Да, я забочусь о том, чтобы создать на оккупированной территории все условия для проживания немецких солдат и строительства Нового порядка! - стальным голосом повторил Сенцов то, что подсказывал ему Красный, а его руки стали словно деревянные - он не мог банально взять вилку и приняться за еду. Константин всё ждал, когда же эти двое перейдут к сути своего визита, но они всё кушали на халяву, морщили носы и говорили какие-то отвелечённые вещи, осуждая помпезность и роскошь вокруг, когда на фронте солдаты умирают от голода.
"Махни ручкой и отошли прислугу!" - снова затрещал в наушнике голос Красного. Константин бы спросил: "Зачем?", однако его рот держался на замке из-за гостей. Для Сенцова крайне невыгодно отсылать "прислугу": она здорово отвлекает на себя внимание гостей. Однако Красный почему-то упорно настаивал: "Давай, Старлей: типа, секретный разговор, и всё такое! Они сидят и молчат до тех пор, пока не останутся с тобой наедине! Махни же ручкой, валенок несчастный!".
Сенцов промолчал, едва удержавшись от того, чтобы сказать Красному пару ласковых, напустил на себя графскую чопорность и повелительно взмахнул своей неуклюжей рукой, показав, что третьи лишние лица должны уйти.
- Яволь! - хором выкрикнули солдаты, вытянулись и скрылись за дверью, Шульц - тоже вытянулся и упорхнул, а Сенцов остался, словно ободранная липка. Дрехшлер и Даннер буравили его глазами навылет, а Константин взял в руки холодную глиняную бутылку и решил разлить вино, чтобы хоть что-нибудь делать, а не сидеть пнём, как он обычно сидит. Хорошо, что Шульц выдернул пробку - Сенцов бы сам не справился с этим ни за что: он не умел откупоривать вина.
Константин бухнул порцию изысканного вина в элегантный бокал так, словно бы наливал пиво в кружку. Нет, не пиво, а скорее, кока-колу наливал бы в чашку у себя дома. Даже едва не пролил на скатерть немного, но вовремя успел отдёрнуть бутылку и поднять её горлышком вверх. Похоже, что он сделал что-то очень не так, потому что Дрехшлер и Даннер озадаченно переглянулись, один из них хмыкнул, а второй пожал плечами. Сенцов старался улыбаться, слушаясь Красного, который советовал ему в наушник: "Траурихлиген всегда улыбался, и ты давай!". "Чёрт, хоть бы не забыть, кто из них Дрехшлер, а кто - Даннер, - думал про себя Сенцов, наполняя остальные бокалы. - Они одинаковые, как цыплята!".
Сенцов был уверен, что Красный с Бисмарком скрываются где-то недалеко, что они всё видят... Кажется, они недовольны Сенцовым, потому что Константин в свой наушник постоянно слышал их беспокойное шушуканье. Он хотел спросить у них совета, хотя бы вопросительно буркнуть: "Ну?". Но не мог из-за этих проклятых гостей...
- Старлей, ты неуклюжий, как индюк! - каркнул в наушник Красный. - Давай, соберись, Траурихлиген никогда бы так не линул вино! Давай, скажи что-нибудь, а то они глазеют на тебя!
Только теперь Сенцов осознал, что в разговоре повисла неудобная пауза. Дрехшлер (или это Даннер??) Кашлянул в кулак и вперил в Сенцова свои колючие немецкие глазки. Блин, как же дурацки Сенцов выглядит в этом устаревшем мундире! Галстук на шее сдавливал горло и мешал дышать. По лбу Константина медленно ползла капелька пота...
- Давай, Старлей, поставь бутылку и повторяй за мной! - "включился" в наушнике голос Красного. - Говори: я считаю, что герр гауляйтер спокойно может...
- ... Приехать в Еленовские Карьеры... - глуповато цедил Сенцов, повторяя то, что диктовал ему Красный. - Я уверен, что смогу гарантировать его безопасность...
- Вы уверены, Эрих? - уточнил Даннер (или Дрехшлер, чёрт подери их обоих!). - А как же лесные разбойники? Насколько я знаю, они нагло срывают строительство вот уже третьего лагеря! Что вы об этом думаете?
- Я об этом позаботился, - стальным голосом заявил в наушнике Красный, а Сенцов, кажется, промямлил всё это неуверенно, как амёба. И тут же обнаружил, что до сих пор удерживает в руке проклятую бутылку.
Сейчас же отставив её в сторонку, Сенцов быстренько уселся в кресло с высокой спинкой, в котором раньше восседал настоящий Эрих фон Краузе-Траурихлиген.
- И что же у вас за вино? - поинтересовался Даннер (или опять же Дрехшлер??), рассматривая содержимое бокала в свете свечи. - Какой изысканный цвет!
Сенцов вспотел: понял, что длиннющее название вина напрочь выветрилось из его дырявой сенцовской башки. Всё, срезался... они его казнят!
- Трокенбиренаушлезе! - Красный снова выручил Сенцова, произнеся в наушник это мудрёное слово.
Сенцов повторил его, как мог, заикнувшись пару раз, а Красный никак не хотел замолкать и болтал, заставляя болтать Сенцова:
- Виноградника в семь гектаров хватает всего на одну бутылку...
- Это вино сделал ещё мой дед, - говорил за ним Сенцов, а сам - пристально наблюдал за реакцией этих уполномоченных, как они восхищаются вином и в то же время - изумляются странноватому поведению... не Сенцова, а Траурихлигена, которого он пытался из себя корчить.
Константин подумал, что, наверное, пора выпить то, что он налил себе в бокал. Он схватил свой бокал за ножку. Красный в засаде, узрев это, хлопнул себя по лбу, а Бисмарк издал стон: "О-ой" и отвернулся. Сенцов же собрался отправить вино в рот. Бисмарк и Красный в засаде похолодели. Они изучили "легенду о Траурихлигене" куда лучше, нежели Сенцов, и поэтому знали: редкостным вином "Трокенбиренаушлезе" настоящий Траурихлиген травил неугодных и неудобных...
- Нет... - просипел Сенцову Красный. - Не смей!!
Но Сенцов, видимо, не услышал, он уже приложил хрусталь бокала к губам и нацелился отпить. Медлить было нельзя, Красный высунул из-за бархатной портьеры дуло своего пистолета и выстрелил.
Пуля свистнула у лица Сенцова, и вдребезги разнесла его бокал, заляпав мундир Константина красным вином. Осколки полетели во все стороны, один оцарапал Сенцову щёку.
- Покушение! - заорал Дрехшлер, вскакивая с кресла, выхватывая оружие.
- Покушение! - это слово повергло Константина в настоящую панику, он, не помня себя, грянул под стол и закрыл голову обеими руками.
- Спасите!! - перепуганным зайчиком заверещал он, а Дрехшлер и Даннер палили из пистолетов, куда попало, и дырявили стены.
- Чёрт! - Красный плюнул прямо на пол, который весь день натирал Шульц, и выстрелил ещё раз, разбив светильник, который болтался под потолком. Светильник разлетелся на части, выпуская снопы искр, гостиная погрузилась в кромешный мрак, лишь виднелись две сизые бесноватые тени: сбитые с толку темнотой, Дрехшлер и Даннер больше не палили, только лишь мельтешили конечностями и плевались немецкими словами.
Красный выскользнул из засады, словно ниндзя, и тут же набросился на "тень" Даннера, оглушил его и уложил на пол. Рядышком Бисмарк уложил Дрехшлера. Оба немца не успели пикнуть, как оказались лежащими на лопатках и без сознания.
- Старлей! - позвал Бисмарк, засветив карманный фонарик.
- Покушение... - раздался под столом дрожащий голос Константина.
Он перепугался, как самый обычный человек, на которого никто никогда не покушался. Бисмарк направил под стол свет фонаря и выхватил из мрака ноги Сенцова, обутые в специальные сапоги "для роста".
- Старлей! - к Сенцову приблизился Красный и оторвал одну его руку от зажмуренного глаза. - Что ты натворил?? Разве Траурихлиген так голосил, как ты??
- Меня чуть не убили... - всхлипывал Сенцов, до сих пор не распахнув глаза. - Покушение...
- Ты сам себя чуть не убил! - буркнул Красный, а Бисмарк поднял Сенцова с пола и сгрузил в кресло.
- Ну и туша у тебя, Старлей! - прогудел он, освещая своим фонариком бледное лицо Константина. - Разожрался на графских харчах!
- Этим вином Траурихлиген травил врагов! - напирал Красный, тряся Константина за воротник. - Там был жуткий яд, а ты бы выглушил его залпом и помер бы на месте, дурачина!
- Ээээ, - плакал Сенцов, отдирая воротник от Красного. - Ыыы...
- Я специально разбил твою рюмку, чтобы ты не выжрал яд! - цедил сквозь зубы Красный, стараясь глядеть Сенцову в глаза. - Не было никакого покушения, я спас тебе жизнь! Да приди же ты в себя! - Красному надоело безвольное нытьё Сенцова, и он залепил ему подзатыльник.
"Терапия" помогла: получив подзатыльник, Константин заткнул ноющий фонтан и установил на Красного "протрезвевшие" глазки.
- Что? - выдохнул он, ошалело моргая.
- Куриное капшто! - вздохнул Красный и наконец-то отдал воротник Сенцову. - Кажется, ты, Старлей, сурово демаскировался... Эти два гуся, - он показал на неподвижные тела Дрехшлера и Даннера, которые вытянулись на ковре и казались мёртвыми. - Такого про тебя насобачат, что мы тут все костей не соберём!
- Эй, вы что, зажмурили их? - устрашённым шёпотом выдохнул Сенцов, руками смахивая сладкие винные капли с чёрной ткани мундира. Кажется, последний бесповоротно испорчен...
- Оглушили, - вставил Бисмарк, освещая Сенцова фонарём. - А вот, что с ними дальше делать? Может, и зажмурить...
- Нет! - вспрыгнул Красный. - Фашистюги тогда сразу же смекнут, что их зажмурил Траурихлиген, нагрянут сюда и сделают "тёмную" Траурихлигену, то есть, Старлею! - Красный встал с корточек и забегал туда-сюда, иногда спотыкаясь, то о Даннера, то о Дрехшлера. - Нужно хитрить! Мы выкинем их из города в лес, и пускай сами телёпают домой, как знают! Если их схомячат мишки - это уже не наша забота, врубон, камерады??
- Но, как? - не понял Сенцов.
- Ты же у нас генерал - ты и давай тактику! - проворчал Сенцову Красный и опять споткнулся - о ножищу Бисмарка.
- Сапоги мне изгваздаешь! - обиделся Бисмарк и отошёл подальше.
- Не развалятся твои сапоги! - огрызнулся Красный. - Ну, Старлей, как у тебя с тактикой? - надвинулся он на Константина, который только-только выпал из липких лап паники.
- Никак! - честно признался Сенцов. - Я не генерал, и не фашист, а всего лишь милицейский опер! Ты на меня не облокачивайся, Красный!
- Мы вместе сотворили эту бяку, - вмешался Бисмарк. - Я вот, что предлагаю: погрузим этих отморозков в их же "Мерс", Старлей нас с ними выпустит из города, мы вывезем их в лес и бросим, пускай сами думают, куда им копыта волочить!