Сенцов и Катя.
Из одного чайника в дальнем углу подвала снова выросла небольшая груда - чайников в семь, а может быть, и в восемь. Сенцов бросил на неё унылый взгляд и тут же заметил Красного. Красный сидел на корточках и сосредоточенно рылся в своём хвалёном генераторе.
- Чего ты их опять сюда накидал? - невесело осведомился Сенцов и кивнул на дурацкие разноцветные чайники. Красный недавно топил их в реке, и снова - они появились здесь, словно грибы появляются от сырости.
- Горят... - буркнул, не оборачиваясь, Красный. - Вот, генератор смотрю - перепады, наверное!
- У тебя тут уже весь месяц перепады! - фыркнул Сенцов, легонько попинывая ногой блестящую заслонку генератора, которую Красный снял и положил рядом с собой. - Я же говорил тебе, выкидывать чайники в речку!
- Некогда мне бегать! - огрызнулся Красный. - Мне ещё твою зазнобу надо кормить, а ты, я вижу, про неё уже и забыл!
- Не забыл! - разозлился Сенцов. - Где она??
- Как это, где? - якобы удивился Красный, продолжая ковыряться в генераторе, чем начинал раздражать Сенцова. - Там же, где и всегда! В подсобке!
- Чёрт! - злобно плюнул Сенцов и ушёл вглубь подвала, где торчала тесная каморка, которую Красный обозвал "подсобкой".
В тесном пространстве "подсобки" оставался стол и колченогий стульчик, который фашисты Траурихлигена вообще вышвырнули на помойку, а Красный приволок и поставил сюда. Кроме того, Константин заметил в углу железную койку - её, наверное, Бисмарк вчера притащил - неизвестно даже, где он её отыскал. На ободранной столешнице столика стояли чашки - с чаем и пустые - и фарфоровый шарообразный чайник.
- Слышь, брат, твоя подружка кусается - поэтому я ей каждый раз новую чашку приношу - чтобы не укусила! - раздался за спиною Сенцова голос Красного. - Я сегодня на игрек-связь выйду и уговорю Репейника, чтобы он её пробросил в нормохронос, а то она здесь скоро коньки склеит!
- Ясно... - пробормотал Константин, с сожалением глядя на Катю - как она сидит на краешке койки, у самой ободранной стены, сжалась вся в несчастный комочек, обхватила руками свои коленки и затравленно смотрит в одну точку.
Да, Красный прав - Кате не место в сорок первом году, под бомбами и среди фашитстов. Невеста Траурихлигена, небось, сидит в тепле, в каком-нибудь коттедже в Швейцарских Альпах... Если, конечно, у Траурихлигена была невеста...
- Костя? - пискнула Катя, протянув к Сенцову бледную руку, однако, заметив за спиною Сенцова Красного - отдёрнула руку и сильнее закуталась в пегий тулупчик.
- Уйди, Красный! - шепнул Сенцов, видя, с каким страхом Катя смотрит на его коллегу. - Ты пугаешь её!
- Ладно, не смею мешать! - согласился Красный и исчез, вернувшись к своему генератору.
- Катенька... - пробормотал Константин с виноватым видом и попытался сделать шаг в подсобку, поближе к Кате.
Катя продолжала сидеть на краешке койки, поэтому Сенцов сделал ещё один шаг.
- Где мы, Костя? - пролепетала Катя, всё сильнее съёживаясь под драным тулупчиком, который дал ей Бисмарк.
- Ты скоро поедешь домой... - выдавил из себя Сенцов, стараясь по возможности не смотреть в Катины заплаканные глаза.
- Мы... мертвы? - всхлипнула Катя, вытирая слёзы рукавом тулупчика.
- Нет, нет, что ты... - возразил Сенцов. - Всё в порядке... ты случайно сюда попала... ты скоро поедешь домой... Может быть, даже сегодня вечером...
- А ты? - спросила Катя, подняв на Сенцова огромные умоляющие глаза, от которых Константину сделалось дурно.
- А я останусь... - сказал правду Сенцов и тут же соврал:
- Крольчихин дал мне задание...
- Увольняйся, Костя... - попросила Катя, снова проливая слёзы. - Так невозможно, Костя! Все думают, что ты мёртв - нельзя так жить! Они думают, что тебя пристрелили и утопили в Кальмиусе! Сколько ещё таких заданий тебе даст этот... этот... этот... Крольчихин??
Катя зашлась рыданиями, уронив на коленки растрёпанную голову. Сенцов же сидел напротив неё на дурацком колченогом стульчике и тоже - едва ли не рыдал. Полумрак подвала ввергал разум в пучину депрессии: осклизлые, холодные стены, сложенные из давешних кирпичей, так напоминали стены склепа, где покоятся мертвецы. Константину захотелось выйти на солнышко, ведь он пока ещё жив... Но, первым делом надо помочь Кате - не будет же Сенцов вечно прятать её в подвале, около проклятых чайников Красного??
- Красный, надо вытащить её отсюда! - решительным голосом сказал Красному Сенцов, а Красный едва ли не подпрыгнул от возмущения:
- Ты что??? Хочешь, чтобы они все нашли её, да? Ты знаешь, что тогда тут будет??
- Ничего! - буркнул в ответ Сенцов, понимая, что в этом "склепе" бедняжка Катя спятит или, не дай бог, получит туберкулёз. - Если Катя будет жить в апартаментах Траурихлигена - её никто не найдёт!
- А ты где будешь жить? - заметил Красный, задвигая на своём генераторе заслонку. - Кажись, починил!
- Да у него там целый этаж! - огрызнулся Сенцов. - А человек не может жить в подвале! Катя тут - как узник в карцере! Тем более, тут сыро!
- Ладно... - нехотя буркнул Красный, завинчивая на заслонке винтик универсальной отвёрткой. - Переселяй, если тебе больше нечего делать! Только выколупывать её из подсобки будешь сам - не хватало ещё, чтобы она меня покусала!
- А я и не ждал от тебя помощи! - мрачно прогудел Сенцов и приблизился к плачущей Кате, собираясь взять её на руки и отнести наверх, туда, где раньше на мягких подушках спал настоящий Траурихлиген, и где он кушал шоколад возле камина.
- Костя... - всплакнула Катя и отодвинулась так, что оказалась в самом дальнем углу, дотянуться до которого было труднее всего. - Эти твои коллеги из отдела... Вот этот, кажется, маньяк, - кивнула она в сторону Красного. - Не подпускай его ко мне...
- Ну, спасибо! - разозлился Красный. - Спасаешь её от смерти, кормишь, а она ещё и обзывается! Слышь, Старлей, какая наглость?
- Красный, цыц! - отмахнулся от него Сенцов и попытался придвинуться к Кате.
- Катенька, - ласково сказал он. - Не бойся, я тут...
- Маньяк... - всплакнула Катя, вжимаясь в угол.
- Почему? - осведомился Сенцов, желая узнать, чем же Красный так её напугал?
- Он страшный... - пискнула Катя, размазывая по щекам слёзы. - Пусть он уйдёт...
- Красный, пожалуйста? - попросил Константин, осознавая, что Катю напугал не Красный, а внезапный проброс, фашисты, подвал этот дурацкий... Но если Красный не исчезнет - ему не удасться уговорить Катю выбраться из угла и выйти из подвала.
- Как скажете! - ехидно хмыкнул Красный и исчез. Пошёл, наверное, в свой "ретоподъезд" - чипсы лопать.
- Катя, пойдём отсюда... - Сенцов попытался попросить Катю выбраться из угла, чтобы взять её на руки и отнести наверх, в апартаменты Траурихлигена, положить в нормальную кровать и накормить до сыта.
- Домой? - спросила Катя, подняв на Константина свои глаза - огромные от страха и полные слёз.
Сенцов едва выдержал этот взгляд - как бы сильно он ни хотел, у него нет тарнсхрона, потому что он не настоящий Траурихлиген, а только смехотворная копия, и он не может отправить Катю домой...
- Пока нет... - выжал из себя Сенцов. - Мы домой попозже поедем... Я тебя из подвала выведу... на солнышко...
- А там не будет маньяков? - со слезами спросила Катя, а Сенцову было страшно, потому что он никогда не видел её такой заплаканной, такой испуганной...
- Никаких маньяков там не будет! - твёрдо заверил Сенцов. - Катя, вылезай из угла, пойдём.
Катя была похожа на небольшого котёнка, которого зачем-то отходили веником, и он от страха забился подальше. Она недоверчиво огляделась по сторонам, словно бы там, в дальних сырых и мрачных углах, сидят чудовища и собираются слопать её... Но чудовищ не было. Красного тоже не было, поэтому Катя робко подалась из угла к Сенцову.
- Костя... - всплакнула она, подавая Сенцову руку, чтобы тот помог ей встать с кровати.
Сенцов взял Катину руку, которая была холодной, как ледышка. Катя с трудом поднялась на шаткие от холода и страха ноги, сделала пару неуверенных шагов, оступилась и чуть не упала. Константин вовремя поддержал её, а то бедняжка обязательно ударилась бы о заплесневелый булыжный пол.
- Костя, - всхлипнула Катя, обеими руками удерживаясь за условно настоящий мундир Сенцова. - Тут так страшно... Скажи мне, наконец, что это за место?
- Тут живут преступники, - в который раз соврал Константин, уверенно направляя шаткий Катин ход к лестнице, собираясь вывести её из подвала наверх. - Мне нужно их поймать, а тебе, пока что, нужно спрятаться. Ты не бойся Красного - он тебе поможет попасть домой...
- Костя, что на тебе надето? - сквозь слёзы спросила Катя, с долей ужаса разглядывая кресты и свастику на немецком мундире, который Сенцов обязан был носить. - Зачем тебе ужас такой? Скажи Крольчихину своему, что ты увольняешься!
- Тише, - попросил Константин, потому что Катя так громко закричала, что под сводами подвала прокатилось эхо. - Они могут услышать тебя.
- Господи, Костя!.. - всплакнула Катя и беспомощно уткнулась в плечо Константина, вымачивая слезами его чужой мундир.
Сенцов поддерживал Катю изо всех сил: она едва шагала, спотыкаясь через каждый робкий шажок и могла в любой момент оступиться на многочисленных ступеньках и покатиться вниз по лестнице...
Константин едва довёл дрожащую бедняжку до апартаментов Траурихлигена, отпустил её лишь тогда, когда оказался внутри и запер дверь дверь на ключ два раза. Очутившись в незнакомой, очень просторной комнате, Катя ошарашено огляделась вокруг и тут же забилась в одно из кресел с высокими спинками, вжалась в него, свернувшись в "позе эмбриона" и принялась затравленно озираться, пугаясь проклятых ангелов, которые обсели тут все углы, словно вампиры. Сенцов затоптался на месте, не зная, что ему делать... Красный с Бисмарком напрочь запретили Константину что-либо менять в интерьерах покойного группенфюрера, дабы его ушлые приспешники не улучили в Сенцове самозванца. А то бы Сенцов выкинул их в первую же ночь - до того они были противны ему... Взгляд Константина случайно упал на стену, выхватив из прочей помпезной роскоши нехрональный телевизор...
- Включить тебе телевизор? - участливо спросил Сенцов, желая, чтобы Катя хоть немного успокоилась и не вжималась так в это кресло, словно её собираются пристрелить.
- Вклю-включи... - прохныкала Катя, вытирая кулачками слёзы. - Пить хочется...
- Я тебе апельсиновый сок принесу, - пообещал Сенцов, перебирая DVD-диски, которые стояли в специальной металлической полочке под огромным "нехрональным" телевизором. В основном полочка содержала документальные и технические передачи, видеосъёмки каких-то полевых испытаний оружия, описания всяческой техники - от самолётов с танками до компьютеров и каких-то чипов, в которых Константин ничего не понимал... Траурихлиген, скорее всего, "жадно глотал" всё это на досуге, стремясь поднять уровень своих знаний до современности... вернее, до НОРМОХРОНОСА, ведь "современность", как сказал Репейник, понятие относительное...
- Костя? - Катя оторвала Сенцова от размышлений, Константин поднял голову и увидел, что она смотрит на него в упор своими мокрыми глазами.
- Сейчас... - пробормотал Сенцов, отыскав диск комедий с Луи де Фюнесом и засунув его в проигрыватель... В этот момент Сенцов впервые глянул на этот нехрональный проигрыватель и испытал мистический ужас: проигрыватель Сердюка и Харлампиева! Когда Ветерков таскал своих мышей - Сенцов прекрасно видел этот проигрыватель на тумбочке в квартире сводных братьев. А слабые, сверхчувствительные белые мыши дохли из-за хронокоридоров, которые Траурихлиген оставил в их квартире... Стереосистема, которую Траурихлиген подсоединил к проигрывателю и телевизору, издала весёлые аккорды, по экрану побежали титры, а Сенцов отодвинулся к шкафу и отыскал там кружевной платок. Каким образом использовал сей платок Траурихлиген - Константин не знал и не задумывался об этом. Он предложил его Кате, чтобы та вытерла им слёзы, Катя выхватила платок и прижала к своим покрасневшим глазам. А Сенцов отправился за обещанным соком к зеркальному бару, резные дверцы которого сделаны из красного дерева и открываются и закрываются по хлопку. Константин мог бы взять из холодильника апельсин и выжать сок сам, но его руки от нервов дрожали так, что он боялся: нехрональная соковыжималка отхватит ему палец. Поэтому он хлопнул в ладоши, заставив дверцы бара раскрыться, издавая звенящую колокольчиками мелодию "Весна" из цикла "Времена года". На одной из полок стоял обыденный в НОРМОХРОНОСЕ апельсиновый сок в коробоке, под названием "Садочек". Выхватив его, Сенцов открутил пробочку и налил оранжевый сок в тонкостенный хрустальный стакан, на котором алмазным резцом начертали узоры в виде листьев и птиц.
- Ну, что, ты всё целуешься?? - грохотом ворвался в наушник скрипучий голос Красного, и Сенцов даже вздрогнул от неожиданности, чуть не расплескав апельсиновый сок и не уронив хрупкий стакан на паркет.
- Красный, ты бы ей поесть принёс! - строго сказал Сенцов в скрытый микрофон, предусмотрительно поставив стакан с соком на антикварный полированный столик, рядом с бумбоксом. - И не мивину - она её не ест!
- Борщ устроит? - капризным голосом осведомился Красный, нервно фыркая, явно недовольный Сенцовым.
- Устроит! - согласился Сенцов, бестолково рассматривая бумбокс... ему навязчиво казалось, что он где-то видел этот неновый бумбокс фирмы "Филлипс". - Мне тоже принеси!
- Ладно, - добродушно ответил Красный. - Подожди чуток - сварить надо!
- Жду... - пробормотал Сенцов и заглох... Он, наконец-то, осознал, чей это бумбокс и где он стоял до того, как Траурихлиген стащил его. Бумбокс принадлежал Кате - Сенцов тысячу раз видел его, когда приходил к ней в гости. Бумбокс стоял у Кати на кухне, и Константин запомнил эту трещинку на крышке дисковода для компакт-дисков. Катя ещё просила Сенцова найти, кто его украл, и удивлялась, что таинственный вор не взял ни драгоценностей из шкатулки на трюмо, ни денег из тумбочки... только этот бумбокс, который за свою долгую "жизнь" успел свалиться на пол и получить "травму". Сенцов нашёл "аномального" грабителя Кати, и ему сделалось жутко от того, что у Кати побывал именно Траурихлиген, почти такой же таинственный и страшный, как мистическая чупакабра...
***
Телевизор немного ободрил, и Катя решилась, наконец, вылезти из кресла и осмотреться немжко. Передвигаясь на цыпочках по толстому ковру, который был покрыт пёстрыми узорами из разных цветов, она приблизилась сначала к круглому столику с бумбоксом фирмы "Сони", потом к одному из мраморных ангелов, постучала согнутым пальцем по его жёсткой холодной макушке... Когда-то у неё был точно такой же бумбокс - только его кто-то украл, кого так и не нашёл Константин... Подмокшая, грязная одежда сильно удручала её... к тому же, джинсы были Кате маловаты: она купила их во время одной из своих спартанских диет, когда бёдра её приблизились к костям. А Степан в последнее время усиленно пичкал её картохой с отбивными, изводя одновременно устрашающими и скучными лекциями об анорексии. Катя не скрывала от себя, что поправилась, стремилась сесть на диету, но не могла из-за дотошного Степана, который скрупулёзно подсчитывал все отбивные и замерял уровень борща в кастрюле, словно фармацевт. Желая разыскать для себя более удобную одежду - сухую, хотя бы, Катя осторожно приблизилась к громоздкому кубическому шкафу, установленному в одном из углов, чьи отполированные дверцы были покрыты причудливой сложной резьбой, в которой переплетались цветы, листья, ветки, птицы, тигры, свастики, черепа и древние руны. Аккуратно повернув в замочной скважине тяжёлый латунный ключ, Катя с долей опаски приоткрыла толстую дубовую дверцу и заглянула во чрево шкафа. В шкафу установили подсветку: небольшие точечные лампы включались автоматически, когда открывалась дверца. Катя даже вздрогнула, когда они включились, отпрянула назад, однако быстро поняла, что подсветка совсем не опасна, это даже удобно, когда что-нибудь ищешь в шкафу. Переворошив одежду, которая висела в шкафу, аккуратно повешенная на вешалки, Катя обнаружила лишь широкие мужские пижамы, тёмные халаты, мужские рубашки и футболки, в которых такая хрупкая девушка, как она, бы просто утонула. Решив, что с этой стороны шкафа она ничего подходящего для себя не найдёт, Катя открыла вторую дверцу и наткнулась на несколько одинаковых мундиров чёрного цвета и опять же мужские костюмы внушительных размеров - тёмные, светлые, клетчатые и полосатые. Если они принадлежат Константину - то это странно: Константин никогда не носил костюмы...
Пожав плечами, Катя закрыла шкаф и вернулась в кресло - смотреть телевизор. Сенцов запустил ей комедию про Фантомаса - в детстве Катя смотрела их, не отрываясь, и теперь тоже засмотрелась, отстроившись на минуту от этого страшного места и представив себя дома, маленькой девочкой, и вокруг неё нет бандитов, которых пытается изловить Сенцов, а её мама на кухне готовит борщ...
***
Сенцов, оглуплённый обнаруженным тут Катиным бумбоксом, сидел в каком-то лёгком плетёном стульчике, который случайно подвернулся ему под бок и... боялся. А вдруг бы Катя вернулась домой раньше и столкнулась бы там с Траурихлигеном, когда тот крал её бумбокс??? Он бы пристрелил её в упор, Сенцову пришлось бы расследовать её таинсвенное и жуктое убийство.
СТУК! СТУК! СТУК! - внезапно кто-то принялся стучать во входную дверь - загробно так, громко и с перерывами, как гвозди в гроб заколачивают... Сенцов на миг испугался, но тут же вспомнил, что он - Траурихлиген, и бояться должен не он, а его должны бояться все, даже сам дьявол. Поэтому он уверенно покинул стульчик и приблизился к двери суровым генеральским шагом - чтобы все слышали, что он - генерал.
- Кто? - спросил Константин, не забывая, что спросить надо сурово и по-немецки.
- Ваша светлость, я уже помыл все полы, только у вас помыть осталось... - проканючили за дверью, и Сенцов догадался, что приполз услужливый Шульц. Капитан собрался мыть сенцовские полы - увлечённо, методично уничтожать любую грязиночку до тех пор, пока всё здесь не засверкает стерильным блеском. Он будет возиться часа два, не меньше, очищая все щёлки... а Сенцову сейчас это как-то не нужно.
- Ступай прочь - я занят!! - рявкнул Сенцов так, как мог рявкнуть настоящий Траурихлиген, а послушный, услужливый Шульц с пугающей покорностью булькнул "Яволь" и поспешил уползти.
Поселив Катю в апартаментах Траурихлигена, Сенцов решил больше не впускать сюда Шульца. Константин как-нибудь проживёт без его уборки и без кристального "немецкого порядка", ведь этот пьяноватый, но ушлый капитан обязательно обнаружит Катю, и она может пострадать.
- Костя, кто это? - Катин голос застал Сенцова врасплох над стаканом сока и с нехрональным бумбоксом в кипящих мозгах. Прогоняя Шульца, Константин рявкнул так, что породил под потолком свирепое эхо, Катя услышала его фашистский рёв, и в голосе её звучал испуг.
Константин поспешил схватить стакан с соком и ринулся к Кате, стремясь успокоить её очередным "враньём во спасение".
- Катенька... - пробормотал он, сжимая стакан. - Всё хорошо...
- Нет... - всхлипнула Катя, и Сенцов понял, что его неуклюжее "враньё во спасение" может постигнуть трещащий провал. Катя капитально отвлеклась от "Фантомаса" и уставилась на него сверлящим взглядом ревнивой жены.
- Я никогда не слышала у тебя такой страшный голос... - прошептала Катя, вытирая слёзы. - Почему ты такой злой? И вообще, сними этот дурацкий костюм - ты в нём выглядишь нелепо, как свадебный генерал!
- Катенька, это просто роль, маскировка... - глупо пробулькал Сенцов, топчась на месте и всё не догадываясь, что должен отдать Кате сок. - Я совсем не злой, это просто так нужно...
- Увольняйся! - капризно настояла Катя, сжав кулачки. - Твой Крольчихин сведёт тебя в могилу!
- Я... уволюсь после этого задания... - соврал во спасение Сенцов и наконец-то протянул Кате стакан. - Попей сок... Он полезный...
- Спасибо, - поблагодарила Катя, взяв стакан. - Знаешь, Костя, Степан никогда мне ничего не приносил...
- Не за что, - буркнул Сенцов, беспомощно думая о том, как хорошо было бы уволиться после этого "задания", вернуться домой и жениться на Кате... жаль, что это невозможно...
***
- Старлей, впусти меня, а? - в наушнике Сенцова раздался голос Красного, и он вздрогнул от неожиданности: засмотрелся на то, как полиция не может изловить Фантомаса и на минуточку выпал из реальности... Наверное, настоящий Траурихлиген тоже вроде Фантомаса... был.
- Костя, что такое? - Катя тут же заметила, что он заволновался и посмотрела на него изучающим взглядом.
- Мне нужно... отойти... - промямлил Сенцов и заставил себя выползти из комнаты, чтобы открыть дверь Красному. Красный вызвал его, чтобы отдать борщ, и Сенцов поспешно открыл ему дверь.
В воздухе разлился райский аромат, который заставил сенцовский желудок мучительно сжаться и натужно завыть, прося покушать. В руках Красного торчали две фарфоровые тарелки, наполненные настоящим домашним борщом, заправленным зеленью и желтоватой деревенской сметаной.
- Не растворимый? - на всякий случай уточнил Сенцов, забрав у Красного одну тарелку.
- Неа! - покачал головой Красный. - Шульц твой сварил - из свеклы!
- Шульц? - удивился Сенцов и едва не вывернул тарелку на пол. - А ты как заставил его тебе готовить?
- Ну, как, как? - пробормотал Красный, поставив свою тарелку на стол. - Позвонил ему на мобилу, сказал, что я - Траурихлиген, и приказал ему сварганить борщ! А он ответил мне "яволь", и побежал готовить, вот и всё! Ты тоже так можешь, только не хочешь!
- Круто, - согласился Сенцов, и тут же попросил:
- Красный, ты, лучше, иди: она боится тебя.
- Подумать только, какая цаца! - беззлобно фыркнул Красный. - Ладно, брат, нянчись, я пошёл!
С этими словами Красный помахал Сенцову ручкой и исчез во мрачном коридоре, а Константин тихонько прокрался вдоль стеночки и украдкою взглянул на Катю: как она там? Сенцов обрадовался тому, что Катя не плачет, а сидит и увлечённо смотрит "Фантомаса", скомкав в правой руке кружевной платок. Константин придвинул к её креслу стеклянный журнальный столик, поставил на него тарелку с борщом и негромко сказал:
- Катенька, поешь.
Катя отвлеклась от телевизора, взглянула на Сенцова, потом на предложенный борщ, помешала его серебряной ложкой...
- А... он не жирный? - серьёзно осведомилась она, а на душе Сенцова немного отлегло: это обыденный вопрос для Кати, которая ревностно блюдёт фигуру. Раз она задала его - значит, ей лучше, шок проходит, и она сможет вернуться к нормальной жизни.
- Нет, не жирный, - тихо ответил Сенцов. - Очень вкусный. Ты поешь - тебе надо.
- Спасибо, - поблагодарила Катя, размешивая сметану. - А ты будешь?
- Буду, - согласился Сенцов, придвинул поближе второе кресло и поставил на журнальный столик и свою тарелку.
***
- Катенька, тебе нужно поспать, - сказал Сенцов, когда фильм закончился, и Фантомас надул всех, уехав на велосипеде.
- Я... не могу... - отказалсь Катя, скребя ложкою опустевшую тарелку. - Давай ещё посмотрим...
- Нет, - возразил Сенцов, видя под Катиными глазами слёзы, следы размокшей косметики и серые круги усталости. - Идём, я тебя устрою.
- Спасибо, - Катя слабо улыбнулась и выбралась из своего кресла и послушно поплелась за Сенцовым в спальню Траурихлигена.
- Теперь ты будешь спать здесь, - негромко сказал Сенцов, показав Кате кровать, на которую с успехом можно было поместить человек пять, а то и семь.
- Спасибо, - чуть слышно проронила Катя, разглядывая свою новую постель с удивлением. - Какая огромная...
Из-за необъятных размеров эта кровать казалась жуткой - Сенцов до сих пор спал на ней очень плохо. Он привык к своему бугристому дивану, который не раскладывался, потому что поломался, и на широченной кровати, на перине с натуральным пухом и на шёлковой простыне он чувствовал себя, словно на горошине, или даже на булыжниках. Он лучше постелит себе на полу, а Катя пускай спит удобно, ей это больше нужно.
- Где мы сейчас, Костя? - спросила Катя, с недоверием щупая пуховую перину и расшитую белоснежными кружевами подушку. - Пожалуйста, скажи мне правду...
- Это конспиративная квартира, - соврал Сенцов, помогая ей улечься. - Я пока что здесь живу... вернее, прячусь...
- Большая квартира... - оценила Катя. - Даже рояль есть, и телевизор такой... Костя, ты умеешь играть на рояле?
- Не умею, - сказал правду Сенцов и впервые пожалел, что не удосужился научиться и не позволил Красному вконопатить себе умение музицировать с помощью корректировщика сознания.
- Я тоже не умею, - вздохнула Катя. - Зря я устроила истерику, когда родители хотели записать меня в музыкальную школу...
- Сейчас, я налью тебе воды, - сказал Сенцов, отошёл от кровати и приблизился к резному столу, на котором стояла вазочка с фруктами, конфетница и высокий графин с водой. Константин налил из хрустального графина в стакан прозрачную фильтрованную воду и поставил стакан на полированную прикроватную тумбочку, чтобы Катя, проснувшись, смогла попить. Сенцов давно заметил, что на этой антикварной тумбочке торчит какая-то штука, небольшой пластиковый цилиндр какого-то странного серебристого цвета. Сенцов её не трогал - не знал, что это такое, а неизвестные вещи в жилище Траурихлигена лучше не трогать: так безопаснее для жизни.
- Включи мне его... - вдруг попросила Катя, протянув руки как раз к этой странной штуковине на тумбочке.
- Что? - не понял Сенцов.
- Вот, - Катя дотянулась и схватила штуковину с тумбочки, протянув её Сенцову.
Константин испугался, что "подарок" Траурихлигена может взорваться, отпрянул назад, а Катя нашла в себе силы смеяться. Сенцов присмотрелся в "бомбе" и почувствовал на своих щеках краску: это никакая не бомба, а безобилный проектор звёздного неба, который по нескольку раз в день предлагают купить в телемагазине за целых двести гривен. Сенцов никогда не купил бы такую бесполезную вещь за такие деньги, да и никто бы не купил... И настоящий Траурихлиген, скорее всего, не купил, а стащил из чьей-нибудь квартиры - наверное, у тех же Сердюка и Харлампиева.
- Хорошо, - Сенцов согласился включить Кате этот проектор - может быть, с ним она не будет так бояться всего вокруг?
Константин встал и выключил свет - тут постоянно горит электрический свет, потому что окна намертво загорожены маскировочными шторами, которые не пропускают солнце. Вернув проектор на тумбочку, Сенцов нажал единственную маленькую кнопку на его подставке, и просторная комната наполнилась фантастическим светом звёзд. Звёзды роились, клубились, завихряясь в галактики, в целые туманности, превращая потолок и стены в фантастические просторы сказочного космоса.
- Красиво, - улыбнулась Катя, ёрзая на шёлке, чтобы поудобнее лечь. - Я давно хотела такой купить, но Степан сказал, что это бесполезная трата, и не разрешил. Знаешь, Костя, иногда я даже его ненавижу за то, что он такой сухарь и жадина!
- Хочешь - забирай его себе, - распорядился Сенцов чужим проектором, в мыслях соглашаясь с Катей: он тоже ненавидит Степана - за то, что жадный бухгалтер украл его счастье.
- Спасибо! - обрадовалась Катя, наблюдая за движением ненастоящих звёзд.
- Катенька, поспи, - сказал Сенцов, укрывая Катю тёплым одеялом. - Отдохни, скоро ты поедешь домой.
- Увольняйся, Костя... - в который раз попросила Катя, закутавшись в одеяло почти что, с головой оставив "на свободе" одни только глаза. - Тут просто ужас какой-то... Крольчихин твой тебя в гроб загонит, Костя!
- Хорошо, Катя, я поговорю с Крольчихиным, - выдавил из себя Сенцов для того, чтобы Катя только не плакала, а легла и уснула.
- Пожалуйста... - настояла Катя, а по украшенному лепниной потолку плыли завораживающей красоты "виртуальные" звёзды, чем-то похожие на те, которые показывают экраны в подземных боксах и "каютах" на Базе. - И, Костя, позвони, пожалуйста, Степану - скажи ему, пусть не волнуется.
- Хорошо, Катенька, позвоню, - Сенцов дал обещание, которое всё равно бы не выполнил: он не мог позвонить отсюда в нормохронос, потому что Красный и Бисмарк не давали ему пользоваться игрек-связью... Подоткнув Кате одеяло, Константин поймал себя на кровожадной мысли: пробросся вместо Кати Степан - он не смог бы контролировать свой гибрид, выпустил бы зловещую личность Траурихлигена на волю и посадил бы ненавистного бухгалтера на кол...
- Ты не забудь... - зевнула уставшая Катя, устраиваясь на шёлковой подушке, которая была настолько мягкой, что её голова тонула в ней.
- Не забуду... Ты спи, спи... - выдавил Сенцов, раздумывая над тем, для чего Траурихлигену понадобилось "условно настоящее" звёздное небо? Вряд ли "воплощённый дьявол" боялся темноты... Скорее всего, он стащил эту вещицу, чтобы потешить своё гигантское самолюбие. Что же ещё делает человек, который любит только себя? Дарит себе подарки.
Отвернувшись к стеночке, Катя впервые за всё это время мирно заснула на мягкой перине, под пуховым одеялом, на кровати Траурихлигена.
***
- Ну, что, справился?? - как только Сенцов покинул спальню и вышел в коридор, чтобы дать отдых своим мозгам - Красный схватил его под локоток и припёр к стенке.
- Дай мне спокою! - огрызнулся Сенцов, вырываясь.
- Да, нетушки! - отказался Красный, сильно дёрнув сенцовскую руку и заставляя Константина плестись за собой. - Тут работы непочатые края, а ты соплю жуёшь со своими невестами! Какого чёрта она вообще сюда попала??
- Я пожал ей руку, когда прощался! - угрюмым голосом пробормотал Сенцов, тащась туда, куда настойчиво тащил Красный, потому что не мог вырваться.
- Дундук! - "похвалил" его Красный, и только теперь Сенцов осознал, что они движутся по мрачному подземелью к той каморке, которую Красный и Бисмарк избрали себе ретоподъездом. - Неужели ты не знал про остаточный след??
- Я тогда вообще ничего не знал! - фыркнул Сенцов, спотыкаясь через каждый шаг, потому что плохо видел в этом проклятом "мистическом мраке", который висел здесь повсюду и успел засесть Константину в печёнки. - Вы мне мозги отшибли вышибалками вашими, и я чуть с ума не сбрендил с туристом проклятым!
- Не ври! - хихикнул Красный, подставив Сенцова к прочной металлической двери, которую они с Бисмарком приволокли из нормохроноса, чтобы скрыть за нею свой ретоподъезд. - Я за тобой наблюдал: ты держался, как огурчик!
- А я и не вру! - буркнул Сенцов, глупо топчась около двери, таращась под ноги и подпихивая носком генеральского сапога мелкий сырой камень. - У меня уже галюники начались от всего этого, и я даже отравиться хотел!
- Эх, ты! - вздохнул Красный, с разочарованным видом покачав головой, и три раза позвонил в звонок, который привесили около двери.
- Пароль! - рыкнул приглушённый массой стали голос Бисмарка.
- Не словишь - у нас нет пароля! - весело крикнул Красный, породив в тёмном коридоре очередное зловещее эхо.
- Проходи, Красный, я тебя в камеру увидел! - расхохотался за дверью Бисмарк, а потом - защёлкали отпираемые замки.
- Хорошо закупорились... - заметил Сенцов, насчитав в двери не меньше шести замков.
- А то! - хвастливо заявил Красный, пропуская вперёд себя Сенцова.
- Здорово, брат! - шумно обрадовался Бисмарк, больно хлопнул Сенцова по плечу и тут же задраил дверищу за спиною Красного.
- Хорошо тут у вас! - определил Сенцов, увидав, что его товарищи по опу успели сделать в каморке евроремонт, навесить кондиционер и пристроить к глухой стене условно настоящее окно с экраном, который показывал виртуальное небо, виртуальное солнце и такие же виртуальные деревья. Человек, который зашёл бы сюда впервые, мог бы подумать, что в каморке, действительно, есть окно, но Сенцов знал, что они под землёй...
- Хочешь нормальной еды, брат? - осведомился Бисмарк, вынимая из микроволновки пиццу - такую, которую можно было заказать в любой пиццерии Донецка.
- Не откажусь, - кивнул Сенцов, протянул руку и взял один кусочек. - Вкусно, - оценил он, попробовав, а душу сжали горькие воспоминания о доме: проживая в нормохроносе обычным холостым опером, Константин Сенцов не раз заказывал и ел такую пиццу.
- Насытился? - осведомился Красный, когда пицца была съедена и сытый Константин уселся в кресло.
- Спасибо, - сыто пробулькал Сенцов, откинувшись на мягкую спинку. Он разглядывал каморку и не мог подавить улыбку: Красный и Бисмарк набили её классной современной техникой - один холодильник чего стоит, притащили стол в стиле хай-тек для игрек-ноутбука, сделали это окно и "романтичный" точечный свет... Но при этом оставили по углам навалы хлама, шкаф, который давно рассохся и оборатился в рухлядь, книги эти коммунистические, покрытые плесенью...
- Красный, а зачем вам это всё? - спросил Сенцов, удивляясь, почему они не избавились от хлама?
- Чтобы они не увидели и не замели нас! - пояснил Красный, упиваясь кока-колой. - Расскажи нам лучше, Старлей, про излучатель! - настоял он, заметно нервничая - наверное, Репейник устроил ему строгач по игрек-связи.
- Я ничего не знаю про ваш излучатель... - выдавил правду Сенцов, ёрзая в кресле и чувствуя, что переел пиццы - надо было не пихать в себя шесть кусков, а ограничиться четырьмя.
- Так, и про что вы ещё не знали, товарищ горе-генерал?? - вскипел Красный и забегал по каморке, пиная ногами пыльные плакаты, которые они с Бисмарком не выбросили, а спихнули в дальний угол.
Поднятая яростными пинками, пыль с них вздымалась в воздух, клубилась страшными тёмно-серыми облаками.
- Не пыли, Красный! - проворчал Бисмарк, смяв пачку от чипсов, засовывая её в щель между старым рассохшимся шкафом и стенкой. - Дышать нечем!
- Он нас угробит, ей-богу! - суетился Красный и махал руками, гоняя пыль. - Мы тут из штанов выскакиваем, чтобы закрыть его пробой, а он? Ест да спит!
- Сядь, а то глаз подобью! - Бисмарк поднялся, поймал Красного и насильно пригнул к скрипучему стулу. - Я так решил: сегодня Старлей будет спать, а мы с тобой снова пойдём на разведку, пролезем в башню и узнаем, что за излучатель! Сечёшь, Красный? Если что - я их там по башкам уговорю нас пропустить! - объяснив свой план, он включил кондиционер на полную мощность - чтобы очистить воздух от проклятой удушливой пыли.
- А почему Старлей сам не съездит? - возмутился Красный, смахивая со своих плечей ручищи Бисмарка. - Он же у нас - Траурихлиген, его все пропустят! А ты кто?
- Срежется Старлей! - отказался Бисмарк. - Я решил: сначала - мы, потом - Старлей!
- Сначала мы срежемся, потом Стралей срежется... И всё, гроб, могила! - запричитал Красный, скукожившись на стуле. - Репейник, чёрт, пробойщик чёртов! Не мог пробить! Чёрт с вашими секретами!
- Ты такой трусливый, Красный! - сморщился Бисмарк. - Как только шеф санкционировал тебя?
- Я не трусливый, я осторожный! - возразил Красный. - И умный! К тому же, я не распихиваю мусор по щелям! Бисмарк, нам шеф приказал следить за безопасностью Старлея, а не вгонять его в гроб!
- Всё верно! - живо согласился Бисмарк. - И вот поэтому на разведку пойдём мы!
- Ребята! - решился подать голос Сенцов. - А меня вы не спросите?
- А зачем тебя спрашивать? - огрызнулся Красный. - Ты же всё равно ничего не знаешь! Что ни спросишь - "Я не знаю!"! Ты, Старлей, лучше, нянчись с Катей своей - у тебя это лучше получается, чем в разведку ходить, а с разведкой мы, правда, сами!
Внутри у Сенцова всё кричало, просто разрывалось - так кричало о том, что ни Катин уход, ни её дурацкий бухгалтер, ничего не помешает ему до сих пор её любить. Константин в лепёшку расшибётся, даже вышибет себе мозги, но сделает так, чтобы Кате было хорошо, чтобы она не нуждалась и не плакала... Но им этого не понять, этим роботам, которые в опе своём заскорузли так, что вообще разучились любить... Сенцов сидел перед ними с каменным лицом, и слушал то, что они варнякали про разведку вполуха.
- Ладно, - скупо буркнул Константин, разрешая: пускай они делают, что хотят - ходят в разведки, пусть хоть к чёрту в пасть лезут - только чтобы спасли Катю и отправили её домой.