Звёздные войны.

Эпизод 1.

Следователь Крольчихин работал. Окружённый тяжёлыми серыми стенами допросной комнаты, он восседал за массивным поцарапанным столом над бумагами, а перед ним в ряд поставили семь стульев. Каждый из этих стульев был занят, и перед следователем сидели "звёзды" - захваченные члены военно-исторического клуба "Звезда". Все, как на подбор: разношёрстые, вороватые серые личности, промышляющие подпольной торговлей военным антиквариатом. Немец, Бомба, Бармалей, Чувак, Киев, Спрут, Овчарка... и т.д. - такие странные имена-фамилии значились в "Книге регистрации членов клуба", которая возлежала перед мрачным Крольчихиным в развёрнутом виде. Следователь перелистал её, окинул "звезд" испепеляющим взглядом сурового робокопа и осведомился свирепым голосом:

- Итак, с кого начнём?

- Я ничего не знаю... - поспешил пискнуть тощий зеленоватый тип в здоровенных берцах, который занимал крайний правый стул.

- Фамилия?? - заревел Крольчихин, пригвоздив беднягу к стулу, а зеленоватый тип заныл, съёжившись. Федор Федорович за дальним столом усиленно исписывал бланк протокола, заполняя его показаниями.

- А... - заблеял зеленоватый, а коленки его дрожали так, что Крольчихин видел эту дрожь несмотря на широченные штаны, переполненные мешковатыми карманами. Все эти карманы накануне обыскали и обнаружили только жвачку "Дирол" и две сигареты.

- Фамилия ваша как?? - повторил Крольчихин, начиная сатанеть. Если бы он мог - пытал бы этих "звёздных" отморозков электротоком, чтобы выжечь из них правду про зверское убийство несчастного Сенцова.

- Овчарка его зовут! - буркнул тип, который сидел около зеленоватого - габаритный такой, объевшийся толстяк, на котором лопался по швам бутафорский немецкий мундир.

- Молчать! - злобно осадил толстяка Крольчихин. - До вас, гражданин, дело ещё дойдёт! И судя по вашему облику, срок вам ломится на всю оставшуюся жизнь!!

Толстяк устрашился, отодвинувшись назад вместе со своим скрипучим стулом - даже похудел от страха, а Крольчихин продолжил тиранить зеленоватого сморчка:

- Так как ваша фамилия, гражданин?? Я до сих пор не услышал!!

- Ку-ку-кусков... - закудахтал, наконец, синеющий от страха сморчок. - Николай... кличка - "Овчарка"...

Сморчок скулил, как избитый пёсик, елозил ногами по линолеуму пола и ни разу не взглянул никуда кроме носков своих увесистых ботинок, земля с которых уже перепачкала пол. Зоя Егоровна будет в восторге, когда увидит это "художество", но Крольчихину было не до неё - он продолжал допрос.

- Итак, гражданин Кусков, вы знаете этого человека?? - Крольчихин придвинул к собачьим глазам Кускова фотографию убитого Константина и стал ждать правдивого утвердительного ответа. Он не может не знать - это они, "звёзды", переодеваются в фашистов, чтобы сбивать с толку следствие. И они убили Сенцова, потому что он подобрался к ним ближе, чем они могли допустить!

- Н... не знаю... - заныл Кусков, корчась под жутким взглядом следователя, который, буквально, пожирал его глазами, почти откусывал...

- Хорошо, - прорычал Крольчихин, весь красный от злости. - А этот-то вам знаком?? - следователь выпятил фоторобот "мусорного киллера", которого считал настоящим "звёздным" предводителем.

- И этого я тоже не знаю... - Кусков, почти что плакал, потому, как боялся, что его "прямое попадание" в милицию станет известно декану факультета, с которого он и так вылетает за неуспеваемость, а так его и вовсе исключат без права восстановления. Николай Кусков учится на платном отделении, и платит за его хромую учёбу мама. Если он вылетит из университета - мама отправит его работать грузчиком или разнорабочим... и тощий Кусков на такой работе просто пропадёт...

- Ладно, перейдём к вам! - Крольчихин решил оставить в покое слёзного Кускова и заняться толстяком, который ёрзал рядом с ним. Фигура толстяка чрезвычайно заинтересовала следователя из-за немецкого мундира. Интересно, он только что "ходил на дело" и не успел его снять? Или как?

- Фамилия?? - следователь мощно напёр на толстяка, и тот тут же сыто забулькал:

- Бомба... Борис Бобарев... Бомба - это кличка...

- Ясно, похож! - констатировал Крольчихин. - А что вы скажете по поводу граждан, которых я показывал вашему подельнику??

- Ничего... - пробулькал толстяк, всё ёрзая и ёрзая. Он ёрзает, потому что его мундир нестерпимо врезается в его телеса, и сидеть ему из-за этого больно. И нервничает он, потому что ждёт, когда ему позволят встать, уйти домой и переодеться из тесного мундира в его привычный комбинезон-хламиду, в который можно без потерь поместить слона.

- Так, Бобарев! - осатанел Крольчихин, и хлопнул-таки кулаком по столу, сотрясая его. - Я прекрасно знаю, что вы врёте! Я прекрасно знаю, что вы все в вашем так называемом клубе напяливаете фашистские тряпки, чтобы пугать людей, путать оперативников, грабить и убивать! Вы даже снять эту дрянь не успели, Бобарев! И вы ещё смеете отпираться??

- Та... та... вы ошиблись... - Бобарев снова принялся булькать, часто-часто моргая своими малюсенькими глазками, едва видными из-под солидного слоя жира, покрывшего всю его краснощёкую физиономию. - Этот мундир... я его сам пошил для реконструкции... мне нужно быть немецким капитаном... а вы понимаете... я пока его шил - вытолстился, надел его сегодня в первый раз, а он мне очень маловат... Мы скоро будем реконструировать битву за Донбасс... ну, там, Жуков против Траурихлигена... а я даже свои слова ещё не выучил...

- Что вы буровите, Бобарев??? - Крольчихин, буквально, взорвался, зарычал...

- Правду... - простенько булькнул Бобарев, изминая в своих сдобных пальцах серую фашистскую фуражку, которая уже успела превратиться в серый засаленный блин. Бобареву, скорее всего, придётся новую шить, потому что эту он уже испортил.

- Вы простите, гражданин следователь... - из-за покатого бобаревского плеча выглянул ещё один представитель "звёзд", чья голова обладала блестящей лысиной, а подбородок с трудом нёс чёрную, окладистую бородищу священнослужителя.

- Так! - Крольчихин поспешил его пригвоздить, но бородач робко извинился ещё разок и сказал удивительную вещь:

- Я кое-что видел...

- Фамилия? - следователь тут же решил его определить, чтобы Федор Федорович увековечил ФИО свидетеля в протоколе.

- Зубков, - негромко представился бородач, дёргая себя за бороду. - Геннадий Геннадьевич. Кличка - Бармалей... Я, кажется, понимаю, о ком вы говорите... Я их видел, но поверьте, гражданин следователь, это не наш клуб...

- О, а вот это уже интересно! - довольно оценил Крольчихин и даже улыбнулся, потирая руки. - Ну же, Зубков, продолжайте, чего заглохли? Где и когда вы их видели?

- Ночью... - Зубков Бармалей перешёл на заговорщицкий шёпот, а его лице отчётливо проступал из-под бороды страх.

- Громче говорите! - заставил Крольчихин, потому что заговорщицкий шёпот Зубкова был шепеляв и неразборчив.

- На прошлой неделе, - выдавил из себя Зубков, ёрзая. От страха ёрзал Зубков, потому что те граждане, которых он увидел однажды ночью, почти неделю назад, около складского здания в нежилом районе, и впрямь, были страшны... Геннадий Зубков лазал на террикон, потому что один из его товарищей чернокопателей как-то обмолвился за бутылкой пива, что в шахтном отвале видели останки фашистских солдат при наградах. Зубков решил раскопать парочку "железных крестов" и продать их через Интернет, чтобы заработать копеечку на новый мобильник, но в ту роковую ночь его постигла досадная неудача. В разноцветной земле террикона никаких останков не оказалось - только собачий череп и хлам какой-то, которому грош цена. Кроме того, спускаясь, Зубков неуклюже провалился в какую-то узкую яму, где застрял, зацепившись сумкой копателя, и выбирался до самой поздней ночи. Далеко за полночь ему удалось выпростаться из коварной ловушки, лишившись и сумки копателя, и ремня, и шапки, и правого ботинка... Всё это сгинуло навечно, провалившись в глубокие узкие недра, куда сам Зубков просто чудом не сорвался, а то бы сгинул и сам. В адской темноте спустился Геннадий с террикона и попал в нежилой район, где понастроили множество низких серых складов, где частники хранят свои товары... Склады давно уже закрылись, и все низкие здания были наглухо закупорены и темны. Зубков перешёл широкий пустырь, заросший древовидными бурьянами, вступил на территорию нежилой застройки и... тут же попятился, стремясь скрыться. Один из складов был открыт. В низком кубическом здании горел яркий свет, створки ворот - распахнуты настежь, и около них бродят какие-то непонятные личности... Зубкова пронзил страх: он заметил у каждого из них оружие, да непростое, а пистолет-пулемёт МР-38, из которых стреляли немецкие солдаты времён Второй мировой войны. Скрывшись в темноте, Геннадий осторожно выглянул и принялся за ними наблюдать, ожидая, когда эти типы "свернут лавочку" и исчезнут. Возясь, они не давали Геннадию пройти через нежилую территорию к шоссе, где он оставил свой скутер, поэтому Зубков оказался в ловушке между ними и терриконом. Наблюдая, Геннадий заметил в этих типах ещё одну пугающую странность: немецкие мундиры. Каждый из них был одет в полевой мундир СС, оснащён надвинутой каской, вооружён МР-38... Они таскали там какие-то ящики - одни ящики на склад, другие - со склада, выстраивая их прямо на асфальтовом пятачке перед воротами. Все они казались одинаковыми, поразительно похожие на настоящих солдат СС, и двигались точно, чётко, слаженно, словно запрограммированные роботы... Но один из них выделялся - он ничего не таскал, никуда не бегал, а просто возвышался в чёрном кожаном плаще, теребя в руках какую-то плётку. Кажется, это был их начальник - он изредка поднимал свободную от плётки руку и показывал, куда "аномальные солдаты" должны были поставить очередной ящик. На голове начальника красовалась фуражка - чёрная, опять же эсэсовская, намётанный взгляд чёрного копателя Зубкова тут же выделил её, заставив Геннадия испугаться. Наверняка, это какой-то военно-исторический клуб, вроде их "Звезды", но какой-то другой, потому как оружие их было настоящим, боевым! И в ту ночь они сделали нечто ужасное. Притаившись за остатком мёртвого, полусгоревшего от удара молнии одинокого дерева, Геннадий Зубков заметил, как через пустырь семенит незнакомец, обряженный в косматые лохмотья бомжа. Загребая грязь своими разными ботинками, бородатый, всклокоченный бродяга выбрался из бурьянов на асфальт и потопал прямо к ним, к этим "аномальным", очевидно, собираясь попросить у них милостыни какой... Наверное, этот бомж едва видит или страдает расстройством психики, потому что ни один нормальный человек не решился бы подходить к такой устрашающей армии... А он подобрался, и даже принялся болтать с ними... Высокий начальник в фуражке рубанул воздух плёткой, сдвинув свои острые брови, и тут же один "аномальный солдат" молча вскинул МР-38 и лишил бродягу его жалкой жизни, пристрелив короткой очередью. В тишине ужасной ночи стрёкот пистолета пулемёта разорвал воздух, а страшный начальник указал плёткой куда-то в бурьяны, прокаркав невесть что свирепым голосом. Тут же два "аномальных солдата" подхватили бездыханное тело за руки за ноги и оттащили туда, во тьму...

Геннадий Зубков не выдержал чудовищного напряжения, вскочил на свои бешеные ноги и рванул оттуда прочь, сминая бурьяны... Разутая нога больно накалывалась на что-то во тьме, но Зубкову было на неё начихать - жизнь дороже, чем какая-то нога... Начихал он тогда и на свой оставленный скутер - поймал попутку на другом шоссе и добрался до дома... Нога Зубкова болела, израненная, он до сих пор хромал, залечивая раны йодом и пластырем... Но, похоже, к врачу, всё же, придётся пойти...

- Они убили его, вы понимаете?? - Зубков, буквально, пищал, а его большие глаза, сидящие на худом лице, были до краёв наполнены липким страхом. Он даже Крольчихина слегка припугнул своими дикими воплями, и Федор Федоровича - тоже. Федор Федорович на огромной скорости выводил мелкие буквы, успевая записывать всё, что пропищал Зубков, но запись об убийстве бомжа напомнила корявую кардиограмму... Тут практически ни слова не разобрать, да ещё и орфографических ошибок полно... кажется, придётся портить этот протокол и переписывать, отвалив за перечёркнутый бланк собственные деньги из собственной кровной зарплаты...

- Зубков, пишите адрес! - Крольчихин метнул в Бармалея лист бумаги с ручкой и заставил написать адрес "аномального склада".

Бармалей молча взял ручку в левую руку, потому как являлся левшой и коряво нацарапал несколько слов с наклоном в другую сторону.

- Вот... - прошептал он, а остальные "звёзды" взирали на него с трепетом - надо же в такую историю вляпаться...

Крольчихин рьяно выхватил из костлявой руки Бармалея лист, пробежал глазами, хмыкнул "Угу!", после чего напал на уже известного милиции Комарчука Немца:

- Гражданин Комарчук! - рявкнул он, нечаянно смяв лист в кулаке. - Как президент своего клуба вы должны были общаться с другими клубами!

- Д-да... - крякнул огорошенный Комарчук, который в серых стенах допросной уже попрощался со своей свободой.

- С какими?? - Крольчихин вцепился в него своими виртуальными клешнями, не оставляя шанса соврать.

- Ну, "Вымпел", "Энтузиаст"... это у нас, в Донецке... - Комарчук принялся перечислять, подкатив глазки под унылый сероватый потолок. - Потом, в Киеве, "Костёр", во Львове, "Прапор", в Москве "Память", и в Финляндии этот... забыл... к нам оттуда ещё волонтёр приедет, сыграть роль Траурихлигена на нашей реконструкции...

- Этот волонтёр?? - уточнил Крольчихин, показав Комарчуку фоторобот печально известного "мусорного киллера".

- Да, нет, что вы, это не волонтёр... - Комарчук принялся отказываться, мотая головой.

- Стойте, - в разговор влез главный свидетель Зубков, подавшись на своём стуле вперёд.

- Так, Комарчук - цыц, Зубков, говорите! - Крольчихин вцепился в Зубкова - авось, Бармалей видал у своего "аномального склада" их "киллера"?? Вот это будет номер!

- Вот этого, на фотороботе, я видел... - прошепелявил Зубков, во рту которого, точно, зубов недостаёт - сильно шепелявит. - Вы знаете, он и есть начальник этих... бандитов... и, поверьте, гражданин следователь, это не наш клуб!

- Верю... - буркнул Крольчихин, в голове которого уже зрел план по захвату этого "аномального" клуба. - Комарчук, вы подозреваете какой-либо из ваших знакомых клубов??

- Да нет же, я их не знаю, - принялся отказываться Комарчук, чуть ли не плача так же как его "Овчарка". - Ни в одном из известных мне клубов нет боевого оружия.

- А как насчёт вашего Копача?? - Крольчихин тут же уличил его во лжи, ведь пойманный ранее Копач торговал боевыми находками...

- Копач их только продавал, а я никогда не позволял ему заниматься боевыми образцами! Я всё время говорил ему, чтобы он сдавал всё боевое в милицию! - "Немец" снова пошёл в отказ, а Крольчихин уже не сатанел - у него родился гениальный план и следователь подобрел, желая осуществить его прямо сегодняшней ночью.

- Так, вот, что я решил! - основательно постановил Крольчихин, поднявшись со своего жёсткого стула и возвышаясь над всеми несокрушимой скалой. - Вы, голубцы, проведёте сегодняшнюю ночку у нас, в СИЗО, а мы устроим на ваших "аномальщиков" небольшую засаду!

- Да вы что, я не могу, у меня сегодня поезд до Киева... - возмутился один из "звёзд", который до этого молча сидел - этот тип имел кличку "Киев" за то, что часто ездил в столицу к родным и близким.

- Придётся менять билеты, гражданин Киев! - не выпустил его Крольчихин. - Поедете потом, когда я поймаю убийц!

Киев сдулся и очень загрустил от невозможности поехать и необходимости платить неустойку за билеты, которые ему придётся менять просроченными. А Крольчихин, заставив всех "звёзд" оставить автограф под протоколом и удалив их из пространства допросной, подошёл к Федору Федоровичу.

- Придётся портить этот протокол... - прогудел Федор Федорович, насчитав в своих записях целых двадцать три смешных и досадных ошибки.

- Протокол - это бумажка! - громко заявил Крольчихин, едва ли подпрыгивая от радости. - У нас с тобой, Федорович, сегодня, великая ночь! Мы схватим "мусорных убийц"!

Эпизод 2.

Ночь выдалась студеная, туманная. Небо было серым от туч, не видно ни одной звезды. На высоких сорных травах собиралась холодная роса, которая промачивала брюки насквозь и заставляла мёрзнуть. Следователи Федор Федорович и Крольчихин притаились на пустыре около показанного Зубковым серого здания "аномального склада" и ждали, когда покажутся около него "аномальные солдаты". Следователи были не одни в этом зловеще безлюдном по ночам, неприветливом месте - неподалёку притаились целых две группы захвата: их собственная под командованием Кирпичева и группа следователя Игоря Ежа, под руководством старшего лейтенанта Смирнова. Игорь Ёж прятался тут же, около Крольчихина и изредка поглядывал на здание склада, которое, закупоренное, казалось абсолютно бесхозным, запертым много-много лет. Они просидят здесь всю ночь до рассвета, а если "аномальщики" не появятся - поползут домой, несолоно хлебавши, чтобы следующей ночью тоже здесь засесть. Около Федора Федоровича затих стажёр Ветерков. Стажёр кажется, плоховато оделся - замерзал на промозглом ветерке, в сырости и начинал хлюпать носом, простужаясь. Ноги его уже сделались ледяными, стажёр бы домой потащился, но сейчас для него обратный путь заказан: этой ночью он либо поймает "киллера", либо будет им убит, либо отправится домой вместе со всеми под утро, простуженный вдрызг.

Одиннадцать часов, двенадцать, половина первого - вокруг словно бы всё вымерло - так было тихо и пусто. Наверное, сегодня уже никто не придёт, но Крольчихин не сдавался, а всё держал и держал всех в сырой холодной засаде. Включая Ветеркова, у которого правую ноздрю заложило окончательно, а сопли вытекали сами собой, заставляя беднягу мучительно чихать "в себя", и закрываться обширным платком.

Крольчихин злился на беспечность стажёра и иногда тихо фыркал:

- Что не мог ещё одни штаны натащить, салага? Ты же демаскируешь нас своим чохом дурацким!!

- Та я не знал, что так холодно будет... - пытался оправдываться стажёр...

А Игорь Ёж в который раз выглянул из высокой пожухлой травы, чтобы взглянуть на таинственный склад и... Из-за приземистой стены, покрытой серой штукатуркой, безмолвным строем маршировали настоящие солдаты! Их было много, и казалось, что они ни на чём сюда не приехали - они просто выходили из-за стены и собирались на асфальтовом пятачке, выстраиваясь в чёткую армейскую шеренгу. В руках "аномальщиков" были какие-то увесистые металлические ящики и они, выстраиваясь, ставили их перед собой.

- Василич... - прошептал Ёж, положив руку на плечо Крольчихина. - Смотри.

Крольчихин заглох, оставив простудившегося стажёра в покое, и посмотрел туда, куда показывал Игорь Ёж. А там... "Аномальщики" уже выстроились в шеренгу, поставив перед собой все свои загадочные ящики, а кроме них на пятачке появились целых два субъекта в форме офицеров СС! Оба - рослые, облачены в одинаковые чёрные кожаные плащи, в одинаковые фуражки... Только один из них в правой руке нёс стек для погона лошадей, а второй - ничего не нёс. Тот, что был со стеком, горделиво вышагивал впереди и говорил что-то, чего не было слышно, а "аномальщик" с пустыми руками поспевал немного позади и молчал. Крольчихин едва челюсть не отвалил, увидав их, а вернее того, со стеком: этот странный человек был, как две капли воды похож на фоторобот "мусорника", и ещё больше - на "антикварную" фотографию, которую Сенцову подсунули в "Звезде"... И что за мистика такая??

- Тихо... - прошептал Крольчихин, медленно и осторожно вытаскивая из кармана мобильный телефон, чтобы с его помощью вызвать сюда группы захвата и приказать им немедленно брать эту "аномальную армию" со всеми её командирами. Стажёр Ветерков даже чихать перестал: это он, "киллер"... и он сейчас попадётся!!

- Немедленно брать! - говорил в свой мобильник Крольчихин, а "аномальщики" тем временем открывали свои ящики и выгружали из них некие блестящие детали неизвестно от чего. Сидя в мокрой засаде, стажёр Ветерков забыл про холод. Он много раз представлял себе, как они ловят этого "киллера", как он играет в поимке решающую роль, набрасываясь на убегающего преступника, побеждая его в отчаянной схватке и скручивая его руки за спиною, застёгивая в наручники... Только в мечтах у "киллера" не водилось целой армии "аномальных солдат", как сейчас... Стажёр понял, что ему сейчас нет смысла высовывать нос из травы: пристрелят. Он молча сидел в натекающей под ним луже грязной воды и смотрел, как бойцы обеих групп захвата, вооруженные, в надвинутых шлемах, бесшумно лавируют в траве, стремительно подбираясь ближе к "аномальщикам", готовые в следующий миг их схватить... "Аномальщики" что-то спешно собирали из своих блестящих деталей, осветив "стройплощадку" двумя мощными прожекторами. Это что-то становилось похожим на мачту радиовещания, только странную какую-то... "аномальную"...

- Стоять, ни с места! - бойцы обеих групп внезапно выскочили из травы, запрудив пятачок, собравшись крутить "аномальщикам" руки... Крольчихин ожидал, что последние сейчас побросают все свои дела, начнут разбегаться тараканами и будут пойманы... Но...

"Мусорный киллер" был спокоен, как айсберг. Он никуда не побежал, а только схватил стек обеими руками и заревел львиным голосом:

- Зольдатен! Цу гефехт! Фойер фрай!!

"Аномальщики" мгновенно сомкнулись в несокрушимый страшный строй, схватились за оружие и в следующий миг открыли огонь, паля сумасшедшими очередями, целясь так, чтобы убить. Атака спецназа тут же захлебнулась, бойцы падали убитые неизвестными пулями, которые прошивали их бронежилеты, словно масло... Они пытались стрелять в ответ, но аномальщики, как оказалось, несли на себе непробиваемую броню - пули бойцов пробивали ткань мундиров, но не причиняли вреда этим странным солдатам.

- Форватс! - зарычал "мусорный киллер", невозмутимо подняв руку со стеком, и смертоносная шеренга "аномальных солдат" двинулась вперёд, как расстрельный взвод настоящих фашистов, не прекращая стрелять, уничтожая вокруг всё живое.

Оставшиеся в живых бойцы спецназа отошли на пустырь залегли на землю, скрываясь в канавках, как солдаты в окопах, стреляли оттуда, целясь в головы аномальщиков, в незащищённые лица. Нескольких убили, и они остались лежать под серым небом, но остальные двигались, всё стреляя и стреляя...

Крольчихин от неожиданности застыл, испугавшись внезапного сокрушительного напора "аномальщиков", Федор Федорович - тоже, залёг, закрыв голову обеими руками. А вот Игорь Ёж заметил, что солдаты, отойдя, оставили "киллера" и его сообщника одних около склада.

- Ветерков! - шепнул он стажёру. - Пробираемся к складу. Мы должны взять в клещи этих двоих - тогда остальные сдадутся...

Стажёр Ветерков презрел страх: кажется, его мечты пророческие... Он лёг на мокрую грязь и пополз на пузе, как настоящий солдат, вслед за бесстрашным Игорем Ежом, пробираясь через поле аномального боя вперёд, где виднелся освещённый прожекторами склад и два "киллера" возле него. Вокруг кипел настоящий бой, как передовой, шальные пули жутко свистели, грозя впиться в мягкое тело в любой страшный момент... Но Ветерков полз и полз, видя перед собою ноги Игоря Ежа, который, удачно обогнув поле боя, уже выбрался на асфальт и подбирался к складу, около которого неподвижно стояли оба "аномальных киллера", свысока поглядывая, как их жуткие солдаты с методичностью боевых роботов отстреливают ОМОН. Стажёр прополз ещё немного леденящих кровь метров, в ушах его гремели выстрелы... и упёрся во влажную холодную стену складского здания.

- Стажёр... - зашептал ему Игорь Ёж, который притаился рядом, высматривая бандитов. - Давай, я беру того, с палкой, он поздоровее, а на тебе - второй!

- Ага, - кивнул стажёр, чувствуя, как его переполняет страх... Но надо брать себя в руки, потому что там, на кровавом пустыре остались Крольчихин и Федор Федорович - аномальщики могут запросто пристрелить их, если уже не пристрелили....

Следователи были живы - отползли к самому террикону, затаившись под его массивным подножием, и названивали в Ровд, срочно вызывая подмогу. Напуганный внезапным звонком дежурный Морозов поднял по тревоге целых четыре группы. Они уже в пути, и, возможно, удастся одолеть эту аномальную армию, которая рвётся в бой, словно на настоящей войне, беспощадно убивая всех, кто рискнёт сунуться под их шквальный огонь. Их оружие выглядело, как пистолеты-пулемёты времён Второй мировой, но кажется, это только вид такой, потому что скорострельность их смертоносных пушек, мультизарядность и сами патроны уже давно догнали и перегнали даже современные автоматы, превратившись в какое-то ужасающе непобедимое оружие будущего...

Из своего укрытия стажёр Ветерков видел, как по недалёкой улице несутся "Газели" - без сирен и мигалок, чтобы не спугнуть бандитов, но это "Газели" омона - Федор Федорович и Крольчихин смогли вызвать подмогу!

- Давай, стажёр! - тихо скомандовал Игорь Ёж и покинул укрытие, тенью скользнув и... Стажёр Ветерков покинул укрытие вместе с ним, набрал в лёгкие побольше воздуха, прыгнул вперёд и тут же напал на "своего" киллера, захватив его сзади в крепкий милицейский захват...

Игорь Ёж попытался схватить "киллера" со стеком, но тот оказался настолько проворен, что успел встретить Ежа сокрушительным ударом за пару секунд до того, как тот его схватил. Повергнутый на асфальт кошмарной зуботычиной, Ёж ощутил неимоверную боль и понял, что лишился нескольких зубов... Выплюнув их вместе с кровью, он попытался вскочить и снова напасть, врезав бандиту в лицо кулаком, но аномальный генерал тут же перехватил в полёте его руку и вывернул так, что сломал в локте, заставив Игоря Ежа невменяемо завопить. Но его вопль оборвался почти сразу, потому что киллер одним движением свернул ему шею...

Ветерков испугался, но лишь на миг, потому что его киллер тоже вырвался, бросился в оголтелую драку...

Стажёр начал защищаться от его страшных ударов, но он долго не простоит - киллер казался сильнее паровоза - он сотрёт его в порошок... Киллер со стеком бросился ему на помощь, собрался прибить стажёра одной левой, но тут же набежали бойцы подмоги, принялись стрелять на поражение, как приказал им Крольчихин. Бандит со стеком заскочил под защиту складской стены, отстреливался оттуда, а Ветерков, дерясь, слышал, как он рявкал непонятные слова:

- Зольдатен!! Командо цурюк! Цурюк! Верфе цурюк!!

"Аномальщики" сбегались сюда со всех сторон, неся свои страшные пушки, не прекращая стрелять и убивать... Вокруг стажёра падали убитые и раненые, а второй киллер вдруг рванул наутёк, когда одна пуля оцарапала его щёку.

- Стоять! - закричал стажёр, пустился в погоню, шлёпая ногами по лужам, по грязи...

- Ахтунг верфе! - рявкнул где-то позади киллер со стеком и... ожесточённый бой вдруг закончился.

Все аномальщики вытянулись и разом словно бы испарились, унеся за собою своих убитых, раненых и ту штуковину, которую они так и не успели достроить. Бойцы спецназа остались с носом, прекратили стрелять... только бестолково бродили среди оставшихся на мокром асфальте тел своих товарищей...

- Бедный Ёжик... - заметил выживший в мясорубке Кирпичев, наткнувшись на убитого страшным киллером Игоря Ежа...

Стажёр тоже мог бы остановиться и вернуться назад, но перед ним стала сверхзадача: поймать второго киллера, который всё убегал от него. Этот тип никуда не делся, он был точно впереди, и стажёр гнался за ним, как рысь, прыгая, чтобы схватить... прыгнув снова, Ветерков настиг аномальщика, напрыгнул на него и постарался сбить, но не смог - "фашист" схватился с ним на смерть, почти душил, и задушил бы, если бы не подоспел Крольчихин - навернув бандита сзади рукоятью пистолета, он сбросил его крепкое тело со стажёра, навалился, но киллер дал ему затрещину, отбросив, вскочил, но столкнулся лицом к лицу с Федором Федоровичем. Следователь прыгнул, мгновенно выбросив правую ногу, влепив бандиту страшный удар, который отбросил его назад, заставил упасть, и тут же поднялся из лужи стажёр, вырвал наручники, поспешив к бандиту, который уже успел очухаться, встать и напасть... Челюсть стажёра получила тяжёлый удар, но Ветерков не упал, зацепившись за сломанное дерево. Помотав головой, он побежал вперёд, выполнил скачок, навернув преступника коленкой в живот изо всех сил. Киллер захрипел, жёстко сбив дыхание, согнулся пополам, и тут стажёр навалился на него, заломил за спину руки и упаковал-таки в наручники, сбросил с ног и сам упал, натужно отдуваясь...

- Попался? - это над ним собрались Крольчихин и Федор Федорович, обступили. Крольчихин пнул рычащего бандита ногой в бок.

- Так тебе и надо, урод! - рыкнул он, плюнув. - Ответишь за убийство Сенцова!

- Гад! - добавил Федор Федорович и тоже пнул "мусорного киллера" ногой - только в другой бок. - Жив, стажёр??

- Жив! - Ветерков был счастлив несмотря на жестоко выбитый зуб. Как же, он поймал "мусорного киллера", отомстил за убийство напарника и теперь получит и премию, и отпуск! И может быть, даже медаль! - Я его поймал!

- Отлично! - расплылся в улыбке Крольчихин, и стажёр увидел, что и ему тоже проклятый киллер вышиб зуб. - Тащим на базу этого гада, сейчас я его сотру в порошок!

Эпизод 3.

Следователь Крольчихин вдвинулся в допросную, словно огромный ледяной торос - несокрушимою походкой и с таким суровым лицом, будто бы сейчас слопает и не подавится. На шатком стуле перед его массивным столом сидел человек, а над ним, стояли, охраняя, Казачук и Морозов. Крольчихин специально приставил к этому гаду двоих - чтобы не сбежал. Казачук и Морозов грозили захваченному бандиту шокерами, а тот сидел и молчал, угрюмо таращась на носки своих солдатских сапог. Это был чрезвычайно странный тип - одетый в чёрный мундир СС, в чёрный плащ и закованный в милицейские наручники... Перед тем, как усадить его сюда, все его карманы тщательно обшарили и выложили обнаруженные там предметы на стол, за который невозмутимо уселся Крольчихин. Следователь увидел перед собой странный набор: смартфон "НТС-Титан", пистолет Люггера, тяжёлую зажигалку с выгравированной свастикой, связку ключей на цепи, патроны для "люггера", раритетный кинжал бойцов СС, кожаный бумажник из которого, вместо денег, торчали какие-то странные бумажки, и нечто вроде белой книжечки с напечатанным на ней фашистским орлом и словами по-немецки.

- Так-так! - сурово покачал головой Крольчихин, изучив пожитки "мусорного киллера". - Сейчас ты нам, гадюка всё расскажешь!

Федор Федорович уселся на место писаря, взяв бланк, а стажёр Ветерков - просто наблюдал, высясь около Морозова. Он даже про выбитые зубы забыл, настолько интересен был для него допрос изловленного "мусорника".

- Так как же тебя зовут-то, уродина?? - Крольчихин плохо скрывал свирепость, сверля бандита убийственным взглядом. Была бы его воля - он бы сам его казнил...

"Киллер" молчал - нагло таращился, сидел тут и молчал! Вообще, это был не совсем тот киллер - похожий, но не тот. Русые волосы, голубые глаза, прямой острый нос, эдакий Штирлиц в молодости - Ветерков уже пробил его по базе и... не нашёл! Такого гражданина, вроде бы, нигде не водилось - ни среди живых, ни среди мёртвых... Очень странно...

- Ну и чего молчим, убийца?? - наехал на него Крольчихин, бухнув кулаком по столу около телефона. - Я тебя, гад, всё равно, расколю! Знаешь, сколько тебе светит за твои художества??

Крольчихин рычал, сатанел, багровел... но "киллер" продолжал молчать - таращиться своими наглыми глазами и молчать, словно глухонемой партизан.

- Мне что тебя, зараза, в "слоник" запхать?? - Крольчихин вышел из себя, начал брызгать слюной, рявкая в лицо преступника, но тот оставался пугающе спокойным - молчал. Ни звука не произнёс он за те два часа, пока над ним рычал Крольчихин.

- Так я запхаю! - продолжал рычать Крольчихин, свирепо вращая глазами. - Давай, Федорович, без протокола запхаем его в слоник - пусть похрипит там! Авось, поумнеет, образина чёртова!

- Давай, - миролюбивый Федор Федорович на этот раз согласился на "слоник" для "мусорного киллера", потому что такой урод, как он, и не заслужил другого обращения! Убил Сенцова, убил Игоря Ежа, убил бойцов омона... ещё кучу невиновного народа перестрелял, и сидит себе, молчит!

- Так, давай, гадина, последний раз! - Крольчихин надвигался на киллера, давя его своей свирепостью. - Давай, говори, как ты убил Сенцова, или я тебя пихаю в "слоник"!!

Ответом Крольчихину и на сей раз стало глухое молчание этого "аномального эсэсовца", его наглый, насмешливый взгляд и всё. Он ни слова ему не сказал. Даже почти не моргал.

- Василич, давай глянем, что у него в бумажках написано, - предложил Федор Федорович, оторвавшись от своего бланка, который пока что так и не стал протоколом.

- Ладно, - сдулся Крольчихин, вернулся за стол и раскрыл чудную белую книжечку киллера. Это безусловно был документ - но до чего странный... Не по-русски во-первых, во-вторых, написано чернилами, а в третьих - абсолютно непонятная дата выдачи - 1938 год. Из всего, что было написано в этой "филькиной грамоте", Крольчихин понял только год, потому что он был выведен цифрами, а всё остальное кто-то по-немецки нацарапал, а Крольчихин этот язык не знал.

- Федорович, глянь-ка... - Крольчихин понёс "филькину грамоту" Федору Федоровичу, который, вроде бы, умел читать по-немецки...

- Давай... - Федор Федорович взял, просмотрел и выдал результат:

- Тут написано, что этот документ был выдан некоему Рудольфу Шталю в одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году... Это паспорт Третьего Рейха. Хорошо сохранился!

- Ну и где ты это нашёл?? - Крольчихин опять вернулся к молчаливому киллеру и принялся душить его свирепым своим рыком. - Спёр где-то или откопал там где нельзя?? Кому продавать собирался, крыса??

Гневная атака Крольчихина вновь захлебнулась, напоровшись на глухое молчание преступника. Крольчихин едва не подавился словами и злостью, видя совершенное спокойное лицо "киллера" и не слыша от него ни звука.

- Как фамилия твоя, отморозок?? - Крольчихин опять пристал, требуя от пойманного хоть какого ответа, а тот, взглянув на него, мрачно прогудел:

- Рудольф Шталь, - и заглох.

- Не, ну он надо мной издевается!! - взорвался Крольчихин, побагровев, как индюк. - Сейчас, сейчас я тебя в слоник забью!! Похрипишь мне и узнаешь, как брехать мне на допросе!!

С этими словами, которые следователь прошипел бешеной змеёй, Крольчихин вихрем вырвался из допросной и, сурово шаркая, зашагал к себе в кабинет - за противогазом для слоника. "Рудольф Шталь" на стуле спокойно посмотрел ему вслед и отвернулся, разглядывая безликую серую стену.

- Слушай, дружище, - спокойно обратился к киллеру Федор Федорович, отвернувшись от протокола, состоящего из шапки и двух неправдивых слов "Рудольф Шталь". - Тебе лучше не злить Крольчихина, а то он тебя сгноит!

Преступник безэмоционально взглянул на следователя и вновь отвернулся, продолжив играть в молчанку и созерцать собственный пупок. Стажёр Ветерков около сонного Морозова хохотнул, представив, как Крольчихин запихивает гордую, безупречно постриженную голову этого "Рудольфа" в противогаз и перекрывает ему кислород. Крольчихин влетел в допросную на крыльях молний, таща в своём оцарапанном кулаке старый потёртый противогаз, куда не раз запихивал самых отъявленных головорезов. После такой "процедуры" эти дикие свирепые твари тут же превращались в рыдающих овец и как по волшебству вываливали правду, умоляя на коленях, чтобы Крольчихин не применял к ним больше свой мучительный "слоник".

- Так, товарищ молчаливый партизан! - сурово изрыгнул Крольчихин, шваркнув противогаз на стол около антикварного паспорта. - Ты знаешь, какой сюрприз я тебе принёс??

Преступник продолжал упрямо молчать, и кроме этого - уставился прямо на Крольчихина, не моргая, как удав.

- Ну, всё, сейчас... - Крольчихин вцепился в "слоника", намереваясь натащить его на гадкую башку преступника, но тут у Федора Федоровича появилась ещё одна идея.

- Василич, - сказал он Крольчихину, который уже вцепился свободной от противогаза рукой в шею бандита и собрался нахлобучить "слоник".

- А? - Крольчихин на минуточку отвлёкся от слоника и вытаращился на Федора Федоровича, держа бандита за воротник кителя. Тот глядел на его руку с явной брезгливостью, а Федор Федорович спокойно предложил:

- Давай покажем его нашим "звёздам" - авось, узнают?

- Это мысль! - просиял Крольчихин, отцепившись от бандитского воротника и отложив противогаз на стол. - Казачук, тащи "звёзд" по одному!

- Есть, - зевнул Казачук и утащился в коридор, чтобы вести первую "звезду".

Крольчихин взял себя в руки - им нельзя показывать свою слабость, нельзя психовать при них, а правда навсегда останется под замком. Успокоившись, следователь вернулся за стол, поёрзал на стуле и спокойно заявил:

- Твоё молчание тебя не спасёт! Чем дольше ты молчишь - тем дольше тебе сидеть, приятель!

Бандит ни словом не обмолвился - молчит и смотрит, нервируя.

- Блин... - буркнул Крольчихин, а Казачук тем временем притащил Бармалея Зубкова.

Зубков уже спал давно, поэтому был сонным как сурок. Зевнув, он поморгал глазками...

- Вы видели когда-нибудь этого человека?? - Крольчихин разбудил его суровым вопросом и Зубков, проснувшись, пробухтел:

- Неа...

- Что, правда?? - уточнил Крольчихин, изо всех сил запихивая свою ярость внутрь. Ночами не спишь из-за них, сидишь в воде, да помираешь от пуль... а они или молчат, или клекочут чушь или выдают вот это вот "Неа!"...

- Да, гражданин начальник, я не видел... - зевнул Зубков, у которого выбитых зубов было больше, чем "живых".

- Казачук, в камеру его, тащи другого! - рыкнул Крольчихин, шумно возя под столом своими промокшими грязными башмаками.

- Есть! - Комарчук в десятый раз зевнул, утащив Зубкова...

Но каждый из разбуженных и притащенных "звёзд", как заведённый автомат, твердил одно и то же "Неа!". Они не знали этого "киллера", даже Копач - и тот пробуровил "Неа!"!!

Усталый Крольчихин уже не мог даже сатанеть - настолько спать хотел. На часах стояло четыре утра, и следователь так решил: завтра они вызовут дальнобойщиков, Новиковых Светлану и Александра, а так же - Вилкина. Пускай, они опознают этого гуся, а сегодня пора по домам - хоть сколько-то поспать, а то так и загнуться можно от вечно давящего на мозги недосыпа.

- Казачук, Морозов, - Крольчихин зевнул так, что стали видны все его здоровые и запломбированные зубы. - Утащите от меня подальше этого гадёныша - глаза б мои его не видели, а то задушу и не поморщусь, блин!

- Есть, - Казачук в который раз зевнул, а Морозов подогнал бандита резиновой дубинкой.

- Отлипай, в камеру идём! - фыркнул он, таща преступника за скованные руки. Тот молча встал и пошёл за ним, опять же молча... Казачук, держа наизготовку свой шокер, потащился замыкающим, чтобы стукнуть киллера током если тот вздумает вырваться и побежать. Преступник плёлся как баран - покорно так - и всё молчал, таращась по сторонам.

- Ну и что пялишься? - осведомился Казачук, когда холодный взгляд бандита заклинился на нём. - Схлопочешь "вышку" - попялишься тогда! Нечего было убивать Сенцова, отморозок!

Морозов тем временем открывал двери - входную в изолятор, первую внутреннюю, вторую внутреннюю, дверь камеры...

- Шагай, спать охота! - Казачук больно пихнул преступника дубинкой в спину, загоняя в камеру, как барана... Но тут что-то случилась... Камера, в которую они собрались засадить "мусорного убийцу" была пуста, но тут - пол под ними будто вздрогнул и в замкнутом пространстве без окон повеял странный ветерок... Казачук удивился, на минутку выпустив локоток бандита, и тут - странная рука, в перстнях и без тела, высунулась, буквально, из ниоткуда, ухватила киллера за другой локоток и утащила его, буквально в никуда!

Казачук и Морозов, обалдевшие, заклинились на месте, не зная, что им делать, а распахнутая дверь демонстрировала страшно пустую, холодную камеру.

Зевающий Крольчихин медленно уползал из Ровд последним - как самый главный, он должен был всё проверить, просмотреть, закрыть на ключ... Он только собрался сдать этот самый ключ на вахту Морозову, когда заметил, что дежурная комната странно темна...

- Эй, Морозов! - усталым голосом рыкнул следователь, постучав в бронированное стекло кулаком. - Давай, откупоривай, мне спать охота!!

Крольчихин решил, что ленивый Морозов решил грешным делом вздремнуть, разложил в дежурке свою раскладушку... Да, он давно уже прячет у себя раскладушку, Крольчихин заметил её с первого дня, когда она появилась - он только ничего никому о ней не говорит, пускай Морозов спит, когда всё спокойно.

- Морозов, мне ключ нужно сдать и домой идти, сонный суслик!! - Крольчихин осатанел в последний раз за сегодняшний нелёгкий день-ночь, так как думал, что Морозов сейчас продерёт глазки и заберёт у него мерзкий ключ ко всем чертям.

Но Морозов странно молчал. Кажется, его даже на месте нет...

- Морозов!! - рявкнув, Крольчихин перегнулся через невысокую стойку, прилип носом к бронированному стеклу, заглядывая в злополучную дежурку, и тут же осознал: там пусто!

- Чёрт бы тебя задрал, чёртов лодырь!! - злобно ругаясь, Крольчихин затопотал обратно, намереваясь вторгнуться в изолятор и надавать чертей и Морозову и Казачуку - режутся, наверное, гады в города или в карты, а про то, что Крольчихину ключ надо сдать, и забыли! Куриные их мозги!

Оказавшись рядом с изолятором, следователь Крольчихин с удивлением и страхом заметил настежь распахнутую входную дверь... Правила гласят, что, войдя в изолятор с преступником или без, нужно тут же задраивать за собой дверь... Даже так: перед тем как открыть вторую дверь - первую закрой. Но и первая и вторая дверь оказались открытыми, за ними виднелся пустой светлозелёный коридор, начисто вымытый скрупулёзной Зоей Егоровной... Казачук часто кидает открытые двери, потому что ему лень их каждый раз закрывать, потом снова открывать и снова закрывать... И Крольчихин с ужасом понял: беспечный парень поплатился, и этот аномальный "Рудольф" уговорил их с Морозовым по башкам и вырвался на волю!! Корльчихину меньше всего сейчас нужен ещё один "мусорный киллер"... Надо же, впридачу к Эрику получили ещё и Рудольфа!

- Казачук!! - заревел Крольчихин и громадными психическими прыжками понёсся вперёд по этому проклятому светлозелёному коридору в самый его конец, до упора, где сам же и назначил "номер-люкс" для Рудольфа... Добежав до этого самого упора, Крольчихин никакого Рудольфа там конечно же, не обнаружил, зато обнаружил очерендную распахнутую дверь - дверь камеры, а возле неё неподвижно, странными и страшными истуканами торчали Казачук и Морозов. Они не валялись на полу, оглушённые, а именно, стояли, таращились, а Рудольфа проклятого и след простыл!!

- Та что вы увальни, придурки!! - диким медведем заревел Крольчихин, вцепившись сначала в Казачука, потом в Морозова, тряся обоих своими взбесившимися руками.

- А-аа! - они закричали нестройным дуэтом, вырываясь.

- Ну, и где он?? Где?? - Крольчихин кинул их смятые воротники и принялся гневно вопрошать, топая своими ботинками, запачканными грязью с бандитского пустыря.

- А... Алексей Васильевич... - тупо проклекотал бледный Казачук, шатаясь как-то нездорово, как пьяный, хотя он был трезвый...

- Ну, чего?? - зарычал Крольчихин, беснуясь. - Где арестованный??

- Вы понимаете, он исчез... - булькнул Морозов, отодвинувшись к самой светлозелёной стене, чтобы Крольчихин не зашиб его своим бешеным кулаком.

- Что значит исчез, дундуки?? - не поверил Крольчихин, с которого сон слетел, будто бы его ошпарили кипящим маслом из-за угла. - Проворонили, да?? Двери нужно было закрывать, вороны чёртовы!!

- Та вы не поняли... - продолжил клекотать Казачук, тупо топчась и моргая, как дурачок. - Я даже наручники с него не успел сковырнуть - только камеру открыл, чтобы его туда запихнуть, а там - рука...

- Какая ещё тебе рука?? - Крольчихин было взрычал, но потом - заглох, подавившись, раскашлялся, плюясь.

Казачук начал стучать ему по спине, чтобы спасти от удушья, Крольчихин от него злобно отмахнулся и зарычал с новой силой, громко откашливаясь через каждое слово:

- Что ты буровишь, Казачук?? Есди уж врёшь - так не выдумывай басни!!

- А он и не выдумывает... - вставил словцо Морозов, не отходя от стены. - Я сам её видел... Тут сначала как-то затряслось всё, а потом - эта рука вдруг возникла и утащила вашего Рудольфа с собой...

- Куда? В окно, что ли?? - Крольчихин изо всех сил пытался удержать здравый смысл, но прекрасно видел: в камере, куда должны были поселить Рудольфа окон нет. Сам Крольчихин выбрал для "киллера" эту камеру, потому что в ней нет окон... Тут впору было спятить и вызвать Ветеркова, чтобы тот носил своих мышей и колдовал над ними, как шаман...

- Эй, вы чего? - послышался чей-то притихший, испуганный голосок, словно писк мышиный...

Крольчихин унял рык, повернул побагровевшую голову и увидал в некотором отдалении от "места происшествия" стажёра Ветеркова. Лёгок на помине оказался стажёр... Неужто он и впрямь шаман??

- Ветерков, ты сегодня домой не пойдёшь! - "обрадовал" его Крольчихин, стискивая свои тяжеленные кулачищи.

- А... почему? - стажёр совсем не обрадовался, а предпринял попытку попятиться и улизнуть.

- Стоять! - сурово пригвоздил его следователь Крольчихин. - Наш Рудольф ноги сделал!!

- Он исчез... - негромко добавил Казачук. - Его рука утащила...

- Рука... - сокрушился Крольчихин, чувствуя, как остатки его разума улетучиваются в проклятый открытый космос, вытесняемые тёмными суевериями древних троглодитов.

- Ой, так у меня есть белая мышь!! - тут же оживился стажёр, мгновенно проведя дьявольскую параллель между этим исчезновением, исчезновением "аномальной армии" и потусторонним грабителем Сердюка и Харлампиева.

- Тащи мышь... - Крольчихин совсем сдулся, не рычал уже, а горько вздохнул, всё глубже погружаясь в пучину липкого безумия. Что-то произошло в этом мире ужасное, что не вписывается больше в законы милицейской логики, физики и здравого смысла, и милиция теперь, наверное, станет не нужна, уступив место колдунам и экстрасенсам...

- Сдохла!! - панический выкрик Ветеркова вырвал Крольчихина из "космоса" и стукнул об пол... Следователь вздрогнул и обнаружил, что раскапустившись, уселся прямо на выскобленный Зоей Егоровной бетон пола.

- Что-то плохо ему... - пробормотал Казачук Морозову. - Надо кофе ему сделать...

Он собрался было выползти за кофе, но Крольчихин уже ожил, покинул пол и перекрыл ему дорогу.

- Так, стоять! - он никого не выпускал, и приблизился к Ветеркову, в руках кторого неподвижно лежала усопшая мышь.

- Так, стажёр, ты мне другую неси! - сурово приказал Крольчихин, кивнув стажёру в сторону выхода. - Я не видел, как она дохнет! А вдруг ты дохлую спросонья притащил??

- Да нет, живую... - протарахтел стажёр, держа трупик на вытянутой руке. - Но у меня есть другая... сейчас, принесу...

Стажёр выскользнул в коридор и бегом затопотал к кабинету, где висела его забытая куртка, в кармане которой и лежала пластиковая бутылка с мышами. Он поэтому и вернулся назад в Ровд, потому что забыл в кабинете куртку - хотел забрать её, чтобы накормить своих мышей, но увидел переполох в изоляторе и попался в лапы Крольчихина, вляпавшись во всенощную работу.

Крольчихин дожидался его в изоляторе в компании Казачука и Морозова, тираня обоих пристрастным допросом.

- Неужели вы верите в мышей? - протарахтел Казачук, топчась у "аномальной" камеры.

- Так же, как и вы - в свою руку! - громыхнул Крольчихин. - И стажёр будет таскать мышей до тех пор, пока я не разберусь с рукой!! Или вы всё-таки сбрехали?? Рудольф этот вам по башкам надавал? Я прав??

Крольчихин всё пытался уличить эту "кислую парочку" во лжи, чтобы избавиться от мистического ужаса, расставить всё полочкам и излечить разум... Да, конечно, Рудольф надавал этим умникам лещей, украл ключ от наручников, освовободился и сбежал через распахнутые двери, а никакой руки не было, они придумали её, чтобы Крольчихин их не уволил...

- Алексей Васильевич, я принёс мышь, смотрите, как она сдохнет сейчас! - это на пороге возник Ветерков, но к "аномальной" камере пока не пошёл, чтобы его мышь не сдохла раньше, чем её смерть зафиксирует Крольчихин.

- Давай, тащи! - Крольчихин пока что отстал от Казачука с Морозовым и переключился на ветерковскую мышь. Он навис над стажёром, словно инспектор, и шёл за ним всю дорогу до камеры, не отрывая взгляда от этого мелкого хвостатого зверька, покрытого белым мехом, который беспокойно крутился на ладонях Ветеркова, перебегая с одной руки на другую, обнюхивая их своим малюсеньким носом. Мышь казалась вполне здоровой, подвижной, жизнерадостной и дохнуть не спешила... до тех пор, пока Ветерков не поднёс её к настежь распахнутой "аномальной" двери. Повернувшись в последний раз, животное, словно бы впало в оцепенение, вытянулось как-то жутковато и улеглось на бок, лишившись жизни...

- Сдохла! - константировал стажёр, пошевелив мышь большим пальцем правой руки и не добившись от неё признаков жизни.

- Угу, - невесело признал Крольчихин, снова сдуваясь и впуская в себя страх и безумие. - Слушай, стажёр, ты видел, куда сегодня делись остальные бандиты? - осведомился он у Ветеркова, который дрался с "адским" Рудольфом один на один...

- Я не видел, я за Рудольфом бежал... - сказал правду Ветерков. - Вы у Кирпичева спросите - он там, с ними остался, и они его не пристрелили...

- Чёрт... - фыркнул Крольчихин... - Ладно, Кирпичева я завтра вызову... Я вот не знаю, как мне жене нашего Ежа в глаза смотреть... Блин, зачем я его взял с собой?? Пожалел, что у него премия из-за киллера горит... Блин...

- А... что нам дальше делать? - стажёр решился на вопрос, втайне надеясь, что сдувшийся Крольчихин отпустить его домой, хоть сколько-то поспать перед завтрашним ратным трудом.

- Стажёр, Рудольфа этого перед допросом сфоткали? - осведомился Крольчихин, стискивая свою подмокающую волю в стальные кулаки.

- Ага, - согласился Ветерков, горько осознав, что одеяло и подушка в эту ночь ему не светят.

- Так не стой, давай, поищи его по базам и разошли ориентировку по всем отделениям! - приказал Крольчихин, не собираясь никуда его отпускать.

- Так я его уже искал! - стажёр попытался отбояриться, но Крольчихин его пригвоздил:

- И как ты его искал? - ехидно уточнил следоваетель. - По имени "Рудо льф Шталь"?

- Да, - угрюмо буркнул стажёр, осознав свою ошибку.

- Так поэтому и не нашёл! - фыркнул Крольчихин. - Ты по физиономии поищи! Рудольфа никакого в природе нет! Эх, зелёный ты ещё, стажёр!

- Угу, - кивнул Ветерков и без энтузиазма поплёлся в кабинет, взяв у Крольчихина ключ, который тот так никуда и не сдал. Над его головой опять же нависла работа, а перед глазами пугающим призраком стоял убитый Игорь Ёж. Он храбро взял на себя бандита со стеком, и тот придушил его одной ручищей и не поморщился даже при этом... Настоящий какой-то фашист, а не просто бандит, и - Ветерков точно знает - это и есть их "мусорный киллер", который убил бомжей, пристрелил Пыжина, солдат, и всех остальных... Это он вломился к Сердюку и Харлампиеву, обирая их... Он убил Сенцова, потому что храбрец пытался его изловить... И Ветеркова бы тоже придушил, если бы тот рискнул с ним сразиться... Ветерков боялся. Со страхом сел он за компьютер "пробивать" аномального Рудольфа. Рудольф этот тоже не прост, силён и страшен... Но бандит со стеком - просто настоящий дьявол...

Эпизод 4.

Эрих Траурихлиген сатанел. Но, как настоящий генерал, сурово держал себя в руках и сидел за столом, сцепив в замок свои пальцы и просверливая испепеляющим взглядом Рудольфа, который сидел напротив него и не знал, куда бы ему деться, чтобы скрыться с глаз Траурихлигена.

- Ну, как, понравилось в обезьяннике? - сурово осведомился он, не спуская глаз с ёжащегося друга.

- Где? - булькнул Шталь, ёрзая на стуле, куда Траурихлиген его насильно усадил.

- То место, где тебя держали, называется "обезьянник"! - свирепо констатировал Траурихлиген, поднявшись на ноги и снова сев, топая ногами под столом. - Я ещё думал, забирать мне тебя или не надо?

- А... - Рудольф не нашёл в своих карманах слов, чтобы ответить, но в будущем ему не понравилось - местные полицаи только оскорбляли его, и он решил вообще не разговаривать с ними...

- Руди, ты хоть, понимаешь, что они помешали нам установить деосциллирущую мачту?? - гневно прошипел Траурихлиген, сдвигая брови и едва удерживая себя от того, чтобы вскочить и навалять другу тяжёлых тумаков.

Рудольф плохо понимал, что это вообще такое - деосциллирующая мачта - и только хмыкал, кивая своей побитой головой. Полицаи из будущего жестоко отделали его, когда хватали, и синяки всё сильнее давали о себе знать, отзываясь болью, почти что, на каждое движение.

- Они караулили нас, ты понимаешь?? - Траурихлиген с шипения перешёл на устрашающий рык, но Рудольф к этому рыку уже привык и не спешил бояться - его больше заботили вещи, которые у него отобрали эти полицаи, а они у него всё отобрали - и паспорт, и именное оружие, и даже проклятый смартфон. Только машина времени осталась, потому что полицаи не смогли её сковырнуть.

- Эрих, они меня обобрали, - буркнул Рудольф, незаметно для Траурихлигена потирая свои руки, которые тоже болели из-за наручников. Эрих снял с него эти наручники, но на запястьях остались болезненные красные полосы.

- И что же они у тебя украли?? - оскалился Траурихлиген, свирепо стукнув кулаком по крепкой дубовой столешнице.

- Всё, - угрюмо пробормотал Шталь, выдерживая жуткий взгляд Траурихлигена, который так и говорил: "Пополам переломаю".

- Хорошо, хоть трансхрон не забрали! - ехидно фыркнул Траурихлиген, встав с кресла. - Надо вернуть, а то эти недолюди твои вещи распродадут через Интернет! По всему городу их придётся собирать!

Рудольф только кивнул и тоже встал - понял, что Эрих сейчас заставит его снова прыгать во времени к полицаям. Что такое "Интернет" он тоже плохо понимал, но вернуть паспорт и именное оружие ему просто необходимо, а то ещё к расстрелу за трусость приговорят, если узнают, что он всё потерял.

- Давай, готовься, мы пробрасываемся! - приказал Траурихлиген, и Рудольф увидел, как он настраивает свой трансхрон. Эрих с трансхроном не расстаётся никогда, потому что всё время прыгает во времени - когда надо и когда не надо... Так и заболеть, наверное, можно, если постоянно прыгать...

- Три, два, один, пуск! - сурово посчитал Траурихлиген и больно схватил Рудольфа за выкрученный полицаями локоть, чтобы зацепить его коридором переброса.

Стажёр Ветерков зевал, потому что ватный сон забивал мозги и мешал сосредоточиться на работе, которой жестоко нагрузил его следователь Крольчихин. А работы было по самое горло, нет, даже по уши. Во-первых, перелопатить базу в поиске тех, чьё лицо совпадает с лицом Рудольфа, а во-вторых, пробить, откуда Рудольф мог бы взять раритетные вещи. Всё в отличном состоянии - значит, он не выкопал их и не купил у копателей. Всё это хранилось в коллекции или в музее, которые мог запросто ограбить Рудольф. Ветерков сделал себе кофе - десять ложек набухал в большую кружку и сахара столько же положил, чтобы хоть как-то вычистить и прояснить свои засыпающие мозги. Попробовав глоточек, стажёр обнаружил, что его суперкофе тошнотворен, он чуть не выплюнул на пол ту толику, которую взял в рот. Но выпить эту гадость всё равно придётся, потому что сон работать вообще не даёт - даже читать и писать. Пытась обнаружить заявления об ограблении коллекций, он по сонной иронии судьбы зачем-то нашлёпал в строке поиска тупое слово "бутерброд", задал компьютеру его найти, и тот, стальной и послушный, полчаса искал по базам бутерброд, отнимая время и нервы. Осознав ошибку, Ветерков её исправил, однако ограбленных коллекций не нашёл так же, как и бутербродов, расстроился и задал новый поиск - искать людей, похожих на Рудольфа... Компьютер завис, уйдя в глубокий поиск, а стажёр, чтобы окончательно не заснуть и не свалиться со стула на пол, принялся разглядывать странные вещи, вычищенные из эсэсовских карманов "аномального" Рудольфа. Кроме паспорта у Рудольфа был кинжал - эсэсовский, точно такой же, какой его покойный напарник видел у "мусорного киллера", может быть, даже тот же самый, раз они из одной банды... Повертев его в руках, стажёр вынул из начищенных ножен отточенное лезвие, и на одной стороне прочитал: "Meine Ehre heisst Treue!", "Моя честь - верность", девиз СС, такой гравировали на всех кинжалах СС... Перевернув это раритетное оружие, Ветерков обнаружил другие слова, и, всмотревшись, прочитал: "SS-Oberführer Rudolf Stahl". Точно, эти вещи были в чьей-то ограбленной коллекции, раз принадлежали одному и тому же человеку, странно, что никто не до сих пор не написал заявление... Отложив кинжал, Ветерков потянулся к пистолету "Люггера", взял его и вздрогнул: парабеллум оказался заряжен, а на его дуле - снова гравировка: "SS-Oberführer Rudolf Stahl"! Вот это да! Дорогостоящая коллекция, но почему-то её никто не хватился... Стажёр осторожно отложил пистолет на стол и решил залезть в смартфон преступника, чтобы сложить хоть какое-то впечатление о его таинственной личности, как вдруг услышал рядом с собою чьи-то шаги. Осознав, что он в кабинете не один, Ветерков решил, что это пришёл Крольчихин, чтобы проконтролировать его работу и убедиться, что он не спит...

- Алексей Васильевич... - Ветерков хотел сказать, что обнаружил в вещах Рудольфа похищенную коллекцию антиквариата, поднял голову и... застыл. Перед ним был не Крольчихин, Крольчихина в кабинете вообще не было, а вместо него прямо перед носом Ветеркова зловеще возвышались два жутких эсэсовца. Они устрашающе таращились прямо ему в душу, и стажёр узнал обоих: один из них - сбежавший Рудольф, а второй, с нордически белыми волосами и со стеком в правой руке - "мусорный киллер", Эрик Вовк, Терминатор и Турист, которого они так долго искали, страшный убийца Сенцова! Ветерков так и не понял, каким образом они попали в кабинет, но ясно одно: храброму стажёру осталось жить всего пару минут, потому что эти "аномальные" твари, из-за которых дохнут мыши, пришли за ним - они собрались убить его так же, как и Сенцова, отомстить за то, что он пытался их ловить, и стажёр приготовился к неминуемой смерти. Он не сможет защититься от них, они ведь чудовища, они несоизмеримо сильнее его, и у Ветеркова нет шансов...

Стажёр почувствовал, как холодеют его руки, ноги... Это холод смерти, а жуткие монстры стоят и каркают неприятными голосами - они разговаривают на немецком языке, решают, наверное, кто из них прикончит Ветеркова, а потом - страшный Рудольф сделал шаг вперёд. Стажёр пискнул нечленоразденьный бред, чуть ли не сползая со стула - понял, что Рудольф будет мстить ему за то, что он избил его и арестовал. Рудольф тем временем не спеша подошёл к столу, пройдя мимо бледного с зеленцою стажёра и принялся методично собирать со столешницы те вещи, которые изъяли у него при обыске. В несколько минут он вернул себе похищенную коллекцию антиквариата, а потом - повернулся к стажёру и забрал свой смартфон прямо из его похолодевшей руки! Пальцы стажёра не слушались, поэтому Рудольф без труда получил смартфон, спрятал его в карман, а потом - опять таки не спеша, со зловещим спокойствием вытащил пистолет Люггера и с кошмарным щелчком взвёл курок, после чего приставил холодное дуло к бледному, вспотевшему лбу Ветеркова... Стажёр понял, что его несчастные секунды сочтены: беспощадный Рудольф сейчас пустит пулю и размажет его бедные мозги по оклеенной старыми обоями стене... "Эрик Вовк" в отдалении улыбался злобной улыбкой психопата, а потом - вдруг каркнул что-то свирепое, заставив Рудольфа обернуться и подарить Ветеркову лишнюю парочку тошнотворных секунд... Ветрков не понял, что он сказал, решил, что они хотят не просто пристрелить его, а замучить до смерти невероятными фашистским пытками... Сердце Ветеркова бешено колотилось, грозя ёкнуть, а Рудольф почему-то отошёл от него, спрятал пистолет...

Эрих Траурихлиген сказал вот что:

- Пойдём, Руди, пускай этот опарыш ещё побарахтается! Скоро я сделаю нулевой сверхцикл, и он всё равно умрёт, как и все остальные! У нас нет времени с ним возиться!

Рудольф кивнул и отполз, выпустив жертву, Ветерков дрожал, от ужаса икая, а Эрих Траурихлиген взял Рудольфа под локоток, повернулся к стажёру спиной, повернув и Рудольфа тоже, а потом - они сделали один шаг к закрытой двери и пропали, будто бы шагнули в ад! Они не открыли дверь и не вышли, а просто исчезли, растворившись в неподвижном, душном воздухе кабинета, унеся с собою все вещдоки и психическое здоровье стажёра Сергея Ветеркова.

- Эй, а стажёр что-то нашёл! - спустя минуту после исчезновения чудищ дверь кабинета распахнулась и из-за неё ввалились суровый Крольчихин и сонный Федор Федорович. Федор Федорович зевал, а Крольчихин сделал широкий шаг к компьютеру стажёра и посмотрел на монитор. Поиск был завершён, и беспристрастная машина показала лицо и анкету. Виктор Павлович Репяшков - так звали того человека, лицо которого эта глупая железяка посчитала идентичным лицу Рудольфа Шталя. Работал он в Донецком краеведческом музее, в отделении военной истории!.. Крольчихин обрадовался находке, затараторил, что прямо сейчас нужно бежать, вышибать дверь квартиры гражданина Репяшкова, крутить ему руки, тащить в Ровд и допрашивать в "слонике" до тех пор, пока он не расколется и не вывалит правду...

- Федя, помнишь, Сенцов называл кличку своего похитителя - Репейник?? - суетился Крольчихин, не обращая внимание на полуобморочного Ветеркова, который торчал на стуле ни жив ни мёртв с таким бледным лицом, словно действительно был уже мёртв...

- Ага, - кивнул Федор Федорович, так же замечая критического состояния стажёра. - Ты думаешь, это он?

- А как же? - не отставал Крольчихин. - Фамилия - Репяшков, кличка - Репейник! К тому же, сотрудник музея! Вот мы и нашли и нашего Рудольфа, и нашего Репейника! Всё, пора по коням, надо брать! - постановил он, схватив телефон, чтобы выбить для себя в срочном порядке группу захвата.

- Стажёр, не сиди! - следователь затормошил Ветеркова, зажав изрыгающую гудки трубку между плечом и правым ухом.

А Ветерков был словно безвольная амёба. Пережитый жуткий стресс почти лишил его ума. Он не слезал со стула, а только механически твердил срывающимся голосом:

- Они тут были... были... были...

- Стажёр, ты чего? - на этот раз испугался и Крольчихин, и Федор Федорович даже проснулся и тоже испугался. Только сейчас оба заметили, что бедняга Ветерков на грани гибели от страха. Что же с ним случилось, пока они вдвоём терзали этих увальней Казачука и Морозова??

- Они здесь были... - бестолково булькал стажёр, не реагируя на внешние раздражители.

- Кто?? Кто?? - пытался добиться от него Крольчихин, но стажёра как заколдовали.

- Василич, смотри! - Федор Федорович показал Крольчихину на стол, тот взглянул и понял: отобранные у "Рудольфа Репяшкова" исторические вещдоки куда-то пропали...

- Ну и куда делась вся эта требуха?? - Крольчихин задал этот раздражённый вопрос одновременно и зачарованному стажёру, и космосу, и собоственному пупку, надеясь получить ответы хоть откуда.

- Могу предположить, что Рудольф возвращался, - ответ поступил от Федора Федоровича, и он был тоже напуган, наверное, впервые в жизни. - И, возможно, он был не один, - предположил он, пугая и Крольчихина тоже.

- Чёрт... - прошипел Крольчихин, с новой силой тормоша стажёра. - Та давай же, Ветерков, проснись! Работы с головой, а ты сидишь!

Но стажёр был невменяем, Крольчихин так и не смог растормошить его, и Федор Федорович предложил вызвать неотложную помощь.

- Та сейчас я ему неотложно помогу! - рявкнул Крольчихин и удалился в неизвестном направлении, громко хлопнув дверью.

Федор Федорович решил изучить стол и определить, что именно пропало. Оглядев предметы, которые занимали столешницу, следователь понял, что пропали все вещи сбежавшего преступника, а кроме этого... Ветерков, наверное, решил кормить своих мышей прямо здесь, на столе - около компьютера стояла его разрезанная бутылка, где стажёр обычно держал грызунов, и лежала хлебная краюха. Ветерков не успел раскрошить её и дать мышам, а каждая мышь в его бутылке была мертва. Федор Федорович раньше не верил в эти "мышиные опыты", считая их полнейшей чепухой, но сейчас, настороженный ненормальным состоянием Ветеркова, приблизился к бутылке и открыл её, вытащив одну мёртвую мышь. Она была тёплая и мягкая, будто умерла только что, следователь положил её на стол, взял другую мышь - тоже мягкая и тёплая, как и предыдущая... Все мыши стажёра были живы до определенного момента... Интересно всё-таки, почему они умерли, да ещё и все сразу??

- Ну, сейчас я ему помогу!! - в кабинет с шумом и треском ворвался Крольчихин, таща в правой руке жестяное ведро Зои Егоровны, до краёв наполненное холодной водой из туалета. Пыхтя, Крольчихин подтащил это ведро к безумному Ветеркову, который всё не отлипал от стула, схватил это ведро обеими руками и с рыком вывернул из него всю воду на отупевшую башку стажёра.

- А-кха! Кха! Кха! - Ветерков раскашлялся, отплёвываясь от воды, замахал руками, вскочил на ноги и, кажется, пришёл в себя. Он промок до нитки, водища лилась с него потоками, залила пол, стол, стул...

- Кха! Кха! Тьфу! - стажёр всё кашлял и плевался, а потом глянул вокруг себя просветлевшими глазами и, давя одышку, громогласно выпалил:

- Вы не представляете, что здесь было!

- И что же? - уточнил Крольчихин, радуясь, что его "неотложное лечение" помогло стажёру не хуже настоящих докторов.

- Та они чуть не пристрелили меня! - стажёр вдруг разрыдался настоящими слезами, добавляя сырости, грохнулся на стул и сквозь рыдания прошамкал:

- Я тут работал, искал, искал, а потом - Эрик Вовк этот появился и Рудольф с ним тоже...

- Эрик Вовк?? - изумился Крольчихин и даже ведро выронил. Ведро с хрипатым лязгом грохнулось на бок, разливая остатки воды, а стажёр продолжал рыдать, размазывая кулаками слёзы по лицу:

- Да, они были вдвоём: Рудольф и Эрик Вовк! Они забрали все эти штуки, а потом - Рудольф меня чуть не пристрелил!

- А куда же они делись? - удивился Федор Федорович, который прошёл весь коридор от входной двери до изолятора, и от изолятора до кабинета, но никого не встретил кроме унылых Казачука и Морозова, да разгневанного Крольчихина.

- Федор Федорович, - всхлипнул мокрый Ветерков, не в силах унять дрожь и рыдания. - Они повернулись и испарились, как привидения. Это правда, я не вру, Федор Федорович! Я сам видел, как они испарились! Все мои мыши мертвы! Они не люди!

- Вот те на! - фыркнул Крольчихин, пнув ведро ногой. - Стажёр, ты знаешь, что чудес не бывает?? - он попытался съехидничать, хотя самого душили страх и безумие.

- Чудес - нет! А инопланетяне - да!! - заревел стажёр, топоча своими промокшими башмаками. - Я понял теперь, почему их называли "туристами" - они не отсюда, они чужие, другие!

- Так, стажёр, бросай капустится - поехали ловить Репяшкова! - сурово постановил Крольчихин, горя жаждой хоть какого-нибудь действия, чтобы не сидеть, не созерцать дохлых мышей и не слушать несуразные вопли Ветеркова, которыми тот сводил его с ума.

- Кого? - пикнул стажёр, который наверное, даже и не видел результат своих поисков.

- Мы нашли твоего Рудольфа и установили его личность! - настоял Крольчихин, поднимая Ветеркова со стула за рукав свитера. - Если нам повезёт - мы схватим и его и Эрика этого, будь он неладен!

- Я весь мокрый... - прохныкал стажёр шатаясь на ногах. - И я боюсь!

- Блин... - Крольчихин понял, что ему нужно оставить стажёра в покое - ночь очень холодная, а у бедняги сухой одежды и вовсе не осталось. Сам Крольчихин только что лишил его сухой одежды. По хорошему нужно было отвести стажёра домой и уложить спать... Но тот почему-то гневно запротестовал.

- Я не хочу быть дома один... - захныкал Ветерков, не желая ехать домой и тормозя задержание Репяшкова. - Мои все в Крым умотали, а я не поехал из-за работы, и я буду дома один, а ко мне опять придёт Рудольф!

- Заглохни, зануда! Если хочешь - сиди! - отмахнулся от него Крольчихин и решил оставить нытика в покое, пускай Морозов с Казачуком дадут ему что-нибудь, у них имеются свитера про запас, шаровары какие-то, носки из собачьей шерсти... Они натаскивают всё это, когда в отделении отрубают отопление зимой и сидят, как два медведя... А Крольчихин и Федор Федорович возьмут пока группу захвата и навестят "аномального" Репяшкова!

Эпизод 5.

Сторудник музея Виктор Павлович Репяшков был просто в шоке, в страхе, в ужасе... Группа захвата вытурила его прямо из постели, из-под ватного одеяла, которым последний был укрыт с головой. Одежда Репяшкова состояла из семейных трусов жёлтого цвета, и майки с портретом Губки Боба, когда его швырнули на пол, придавив коленом, и надвинули на руки стальные браслеты наручников. Репяшков был одинок и холост - жены не водилось, собаки тоже, группа захвата никого больше не напугала вусмерть, кроме самого Репяшкова, впавшего в истерику от полного счастья. Под дождём его протащили к милицейской "Газели" - ему даже тапки не дали нацепить, и бедный Репяшков шлёпал по грязным лужам босыми ногами. Крольчихин довольно потирал руки, отмечая, что захваченный "Репейник" как две капли воды похож на "аномального" Рудольфа. Скорее всего, он только что домой попал и только что улёгся в эту свою постель, чтобы притвориться давно спящим, а сам только что чуть не вышиб дух из стажёра и обокрал милицейское отделение! Ну, ничего, сейчас, обыщем его конуру, обнаружим и мундир, и похищенные вещи и ещё может быть, что-нибудь интересное!

- Пихайте его в машину! - приказал бойцам Крольчихин, и рыдающий от ужаса Репяшков был водворён в служебную машину и повезён в милицию.

В допросной Репяшков сидел с таким лицом, будто бы его сварили заживо. Он что-то неслышно бормотал побелевшими губами, а Крольчихин высился над ним и грозил забить в "слоник". "Конура" Репяшкова оказалась удивительно скромной: однокомнатная, оснащённая продавленным диваном и книжным шкафом-стенкой "Бином", куда были до отказа напиханы всякие старые, подмокшие книги. Крольчихин собственноручно перелопатил все эти книги, вываливая их на давешний протоптанный коврик, но ничего, достойного Рудольфа Шталя, в них почему-то не нашёл... На кухне следователи уидали самодельные разделочный и обеденный столы, раковину, которую в этом неновом доме устновили ещё строители и двухкомфорочную мелкую плитку, установленную на большой табурет. В мусорке прессовались тонкие до прозрачности картофельные очистки и яичная скорлупа, а мундира у Репяшкова не нашлось так же, как и похищенных вещей. Висели в рассохшемся шифоньере в прихожей какие-то заношенные до дыр костюмы, тулупчик, курточка серая да пострелянная молью норковая шапка, которой уже лет тридцать. Такие находки разочаровали Крольчихина, но следователь успокоил себя: эта убогость лишь для отвода глаз, и все свои "аномальные" пожитки Рудольф Шталь держит в другом месте, котрое он сейчас им и покажет.

- Итак, гражданин, мы выяснили, что вы причастны к серии преступлений! - грозно рыкнул Крольчихин, испепеляя арестованного взглядом люцифера. - Мы установили ваши прозвища: Репейник и Рудольф Шталь!

- А? - клекотнул Репяшков, моргая круглыми от страха глазами...

- Бэ! - разъярился Крольчихин. - Если вы не выдадите вашего сообщника - я повешу всю вину на вас и упрячу до конца ваших дней! Вам ясно, гражданин Репяшков??

- А? - снова повторил Репяшков, а его глаза из круглых сделались квадратными.

- Бэ, чёрт вас дери!! - не унимался Крольчихин, свирепо вращая глазами, как казнящий палач. - Вы только что здесь были, обокрали Ровд, лишили рассудка человека, едва не убили его, а ваш сообщник совершил целую серию жестоких убийств, включая убийства сотрудников милиции! Давайте, Репяшков, не молчите: кто ваш сообщник??

- А? - Репяшков акал, как заведённый, всё расширяя и расширяя глаза. Волосы на его голове прямо дыбом встали, и даже седина начала проступать...

- Та что вы всё "А" да "А"?? - рявкнул Крольчихин, стукнув кулаком по столу и едва не снеся прикрученный к столешнице телефон. - Давайте, Репяшков, мне тоже нужно спать!!

- Василич! - это Федор Федорович решил вставить слово в озлобленный допрос Крольчихина и повернул голову, оторвавшись от бланка, который ничем пока не заполнил. Буква "А" для протокола не годится, и следователь решил не писать её вообще.

- Ну, чего? - раздаржённо осведомился Крольчихин, а Репяшков перед ним дрожал на стуле весть промокший, с босыми грязными и мокрыми ногами и в наручниках. Казачук и Морозов зевали над ним с дубинками и шокерами - засыпали уже.

- Василич, это не Рудольф, - пробормотал Федор Федорович, разобравшись, что они опять жестоко прокололись и схватили абсолютно не того человека. Да, он лицом на него похож, но это не он... Пока Крольчихин уничтожал несчастного сотрудника музея своим зверским допросом, Федор Федорович бесстрастно сличил отпечатки его пальцев с отпечатками пальцев сбежавшего Рудольфа и выяснил невесёлый факт: они разные. Репяшков - никакой не Рудольф, он мирно спал этой ночью, и не ходил ни в Ровд, ни на тот склад вместе с Эриком Вовком...

- Как не Рудольф? - удивился Крольчихин, выбравшись из-за стола, нервно расхаживая взад вперёд мимо стола, стульев, Казачука, Морозова и дрожащего Репяшкова.

- А так... - буркнул Федор Федорович. - Мы с тобой ошиблись, Василич, у него другие пальчики. Нужно отпускать Репяшкова и извиняться, а то он жалобу на нас накатает.

- Та чёрт! - злобно плюнул Крольчихин, хлопнув себя кулаком по колену. - Блин!

- Отпустите меня... Я... на работу опоздаю... - Репяшков заблеял впервые за те три часа по его держали в допросной. Уже давно наступило утро и взошло солнце, а Крольчихин с Федором Федоровичем ещё не ложились спать.

- Какой позор... - протарахтел Крольчихин, бессильно опустившись на стул и обхватив руками свою горемычную голову. Каждый раз, когда они пытаются схватить этих "Туристов" или аномальщиков - они получают один и тот же досадный пробой. Хватают не тех, а настоящих преступников позорно упускают, оставляя для себя всё меньше шансов поймать их снова. Премия, как всегда, сгорает синим пламенем, а над головами тяжёлым дамокловым мечом нависает позорное увольнение... Наверное, Крольчихину нужно поспать трое суток кряду, чтобы не быть таким тупым.

- Гражданин Репяшков, извините, - нехотя и сухо выдавил из спёртой груди Крольчихин, с неприятным осознанием того, что Репяшков имеет полное право пожаловаться на него Тетёрке и даже в прокуратуру, из-за чего Крольчихина могут запросто отправить на биржу труда без права возвращения и обязать выплачивать моральный ущерб.

- А? - забацанный Репяшков даже не понял, почему рычащий монстр вдруг перестал рычать и начал блеять ему извинения. Он моргал своими квадратными глазами и даже от стула не мог отлипнуть, чтобы убраться восвояси. Сонный Казачук избавлял от наручников его бедные руки, а они были холодны и тверды, как закоченевшие.

- Гражданин Репяшков, вы можете идти! - раздосадованным голосом повторил Крольчихин, желая только одного - чтобы этот бесполезный слизняк, наконец, уполз и скрылся с глаз.

- А? - Репяшков, наверное, все буквы позабыл со страху, кроме "А", и ходить тоже разучился. Казачук и Морозов подняли его со стула под руки и поволокли прочь отделения, как парализованного. Репяшков тащился и даже не переставлял свои босые ноги, а Казачук с Морозовым фыркали, что он тяжёлый, мокрый и грязный, а они только постирали и выгладили свои мундиры...

- Всё, я на боковую... - пропыхтел Крольчихин, поднявшись на сонные ватные ноги и решив, что с него хватит, нужно дать себе заслуженный отдых, а то он так свихнётся и не на биржу пойдёт, а в психушку, к Полесуну.

- А, Крольчихин, вот ты где??? - этот разъярённый скрипучий голос прилетел со стороны двери, заставив Крольчихина вздрогнуть от испуга. Рывком повернувшись, следователь не без страха увидел, как в дверной проём вдвигается крепкая фигура Зои Егоровны со шваброй наперевес.

- Я тут с утра до ночи горбачусь! - рычала Зоя Егоровна, изрубая воздух своей шваброй, словно секирой. - А вы мне только нагадить норовите! Мало того, что я своё ведро целый час по всему отделению искала - так он мне ещё на пол воды налил! Давай, Крольчихин, бери швабру и мой пол!

- Нет, что вы, мне спать пора... - попытался отбояриться от неё Крольчихин и хотел бочком протиснуться мимо её габаритов и выскользнуть в коридор, чтобы убежать на улицу, но Зоя Егоровна мощно загородила дорогу и выпятила вперёд свою длинную швабру с накрученной тряпкой.

- Давай, Крольчихин, нагадил - убирай! Я прекрасно знаю, что это ты воды налил! - рявкнула Зоя Егоровна, пытаясь всучить Крольчихину швабру и погнать его на уборку кабинета.

- Да нет же, не я... - пробулькал Крольчихин, проскользнул между свистящей шваброю и стенкой и со всех ног помчался вперёд по коридору, неся перед собой свой ключ, чтобы метнуть его Морозову и покинуть суровые стены Ровд. Он думал, что Зоя Егоровна плюнет и пойдёт сама собирать свою воду, но последняя почему-то осатанела и погналась за ним, громко топоча своими огромными валенками.

"Чёрт!" - про себя перепугался Крольчихин и ускорил бег, видя, как маячит впереди дежурная комната Морозова. Сейчас, он избавится от ключа и будет свободен для того, чтобы откочевать домой и поспать.

- Морозов! - рявкнул Крольчихин, подбегая, чтобы вынудить этого засоню проснуться и протянуть свою руку за ключом. Но Морозов, наверное, очень крепко заснул - он не показал и носа, а Крольчихин, остановленный этой неприятностью, впился рками в хромированный бортик и, сотрясая его, принялся свирепо рычать в закрытое окошко:

- Морозов, чёрт бы тебя подрал! Забери у меня этот ключ проклятый к чёрту!!

Позади рассекала Зоя Егоровна, стремительно приближаясь, а голос Морозова почему-то раздался из-за спины Крольчихина.

- А, я тут... - проклекотал сонный дежурный, зевая и роясь в своих карманах, чтобы отыскать ключи и отпереть дежурку.

- Где тебя черти носят?? - гневно осведомился у него Крольчихин, потрясая перед носом Морозова своим ключом, зажатым в кулак.

- Та, у Ветеркова ветер в голове... - загудел Морозов, проворачивя свой ключ в замочной скважине. - Нашёл в И-нете того фашиста, который по-настоящему был Рудольф Шталь, и заставил нас с Казачуком узнавать, похож он на нашего беглеца или не похож...

- Давай, быстрее возись! - подогнал этого медлительного слизня Крольчихин, свирепо топая по полу, потому что Морозов так и не открыл дверь, а Зоя Егоровна уже вырвалась из-за поворота и громадными скачками неслась к нему, чтобы лишить сна ещё на часа на два.

- Ну, - булькнул Морозов, отпихнув открытую дверь и вползая в дежурку прямо, как черепаха какая-то - едва ноги волочил. - И мы с Казачуком сидели там, как идиоты и узнавали!

- И что, узнали?? - прорычал Крольчихин, метнув в Морозова свой ключ и уже убегая, чтобы не попасться Зое Егоровне.

- Вы представляете, Алексей Васильевич, одно лицо... - тихо протарахтел Морозов, вешая крольчихинский ключ на гвоздик с номером его кабинета. - Ветерков нам все уши прожужжал, что у них одно лицо и я, кажется, ему поверил...

Огорошенный мистической новостью, Крольчихин замешкался, а Морозов продолжал гудеть, зевая:

- Нет, ну так можно совсем затуркать человека, если ему такие фантасмагории показывать... Ведь не бывает же на свете живых фашистов...

- Крольчихин!! - Зоя Егоровна применила обманную тактику и настигла Крольчихина, зайдя сзади. - Давай, шуруй мне убирать! - приказала она, как живой фашистский генерал, и всунула-таки свою тяжёлую швабру в сонные руки следователя.

Крольчихин понял, что попался, застряв тут с этим Морозовым - надо было не слушать его бредни, а бежать домой, как только освободился от ключа. Но теперь поздно, он настигнут и ему не отвертеться - придётся елозить тряпкой по полу до тех пор, пока Зоя Егоровна не кивнёт с довольным видом и не исчезнет, растворившись в хитросплетениях коридора. Заграбастав обратно свой ключ, чтобы открыть злополучный вымокший кабинет, Крольчихин с унылой миной потащился назад, мыть, похоронив мечту о десяти часах спокойного сна.

Моя пол, Крольчихин был угрюм, как туча - елозил проклятой шваброй по вымоченному линолеуму, прожигая испепеляющим взглядом всё на свете - и пол, и стол, и стены, и сейф, и окна... Всё бы уже давно обуглилось - так агрессивно Крольчихин зыркал и испепелял. Зоя Егоровна загородила выход своим могучим торсом, пресекая для Крольчихина попытки к бегству, а за компьютерным столом всё торчал стажёр, укутанный в шаровары и свитер Морозова, похожий в этом во всём на пухлого серого медведя. Ему бы уже домой уползти да поспать, но он всё торчал и торчал за своим тупым компом и щёлкал, щёлкал, действуя на взвинченные нервы Крольчихина.

- Стажёр, шёл бы уже... домой... - прорычал Крольчихин, свирепо возя шваброй, ударяя ею ножки стульев и столов.

- Ты аккуратнее, Крольчихин! - Зоя Егоровна тут же сделала Крольчихину ехидное замечание, сдвинув свои толстые, кустистые брови. - Мне разгром не нужен!

- Тьфу... - Крольчихин беззвучно плюнул, а Ветерков из-за своего компьютера монотонно, гугниво прогудел:

- Я не могу, я боюсь домой... И, Алексей, Васильевич, гляньте сюда, я тут в И-нете нашёл...

- Ну, и что ты там нашёл? - буркнул Крольчихин, отложив презренную швабру и приблизившись к стажёру и его монитру, на котором светилась какая-то статья про Третий Рейх со старыми чёрнобелыми фотграфиями каких-то фашистов в формах и видов на разбомбленные города.

- Википедия, что ли? - хмыкнул следователь, узрев в статье Ветеркова желтизну и негодность для следствия.

- Нет, научный журнал, - опроверг подозрение следователя Ветерков, тыкая пальцем в одообразные мелкие буквы и фотографию около них. - Гляньте сюда!

- Давай, Крольчихин, не отлынивай! - Зоя Егоровна тут же включилась, заметив, что следователь отложил швабру в долгий ящик, бросив пол мокрым и истоптанным, и откочевал за компьютер к стажёру.

- Не развалится! - отмахнулся Крольчихин, а его ботинки с ночи были грязны - пройдя к стажёру по чистому, он снова натоптал, что вызвало у Зои Егоровны ехидные смешки. - Так что ты там нашёл, стажёр?

Крольчихин был готов читать даже жёлтые Интернет-статейки, лишь бы пол не тереть, как уборщик. А Ветерков с серьёзным лицом объявил следуюшее:

- Вот, гляньте, сюда, - Ветерков показал на одну фотографию, сделанную очень давно, аж в сорок первом году. - Это...

Крольчихин уже не услышал, что бормотал стажёр своим осипшим от простуды голосом, потому что одного взгляда на преждложенное фото было достаточно для того, чтобы понять: в сорок первом году сфотографировали их "мусорного киллера". Сегодняшней страшной ночью Крольчихин своими глазами его видел - в фуражке и в форме - в таких же, как на показанной стажером фтографии... Он уже был готов поверить, что эти "аномальщики", действительно могут прыгать во времени. Сегоднящняя ночь, буквально, перевернула все его представления о логике, здравом смысле, о физике, о жизни вообще. Они с Федором Федоровичем, Казачуком и Морозовым уже просмотрели записи видеокамер из изолятора и от увиденного содрогнулись. Казачук и Морозов тащили Рудольфа по коридору, Казачук, открыл камеру, а потом... Потом записи были словно подтёрты - замигали цветные квадратики, полосы, чернота... А после этого всё наладилось - они снова увидали тот же коридоры, ряды спокойных запертых дверей других камер и распахнутую дверь камеры, приготовленной для Рудольфа... Казачук и Морозов топтались, только самого Рудольфа след простыл, будто бы он действительно, провалился в тартар или... прыгнул во времени, воспользовавшись той штуковиной, которая торчала на его руке. Никто так и не смог снять её, пристёгнутую толстым ремешком, Крольчихин решил, что это на нём часы такие, вроде как с калькулятором или с чем-то ещё... Сейчас Крольчихин пялился на глупое фото в Интернете, и его не на шутку разгулявшееся воображение рисовало на страшной руке Рудольфа часы не с калькулятором, а с машиной времени! И те аномальные солдаты не разбежались, не уехали, а опять-таки, переместились во времени... Крольчихин даже не заметил, как схватил со стола стоявшую около мышиной бутылки кружку Ветеркова и залпом выпил весь его ужасный кофе, даже не заметив, насколько он ужасен. Любого другого человека на его месте тут же вытошнило бы, но Крольчихин невозмутимо поставил чашку назад, присоседив к опустевшей бутылке - мыши Ветеркова лежали под столом, в его мусорной корзине, стажёр выкинул их, сдохших. Одной мышью он промахнулся мимо корзины, и она лежала кверху лапками просто на полу - на радость Зое Егоровне.

- ...А Рудольф Шталь был его сообщником... - сквозь страх и ужас, которые буквально, сдавили Крольчихина в тисках, следователь услышал обрывок сумбурной речи Ветеркова, который уже поменял Интернет-страницу и показывал исторический персонаж по имени Рудольф Шталь - "близнеца" их аномального Рудольфа.

- Вы понимаете? - со страхом и дрожью в голосе проблеял белый стажёр, нездорово моргая и пиная под столом свою умершую мышку.

- Та что ты тут буровишь, Ветерков?? - в жуткий разговор вмешалась Зоя Егоровна, своим скрипучим голосом вмиг разогнав весь зловещий флёр и ворвавшись в ужасную реальность со шваброй, пытаясь вновь всучить её не Крольчихину, а на этот раз стажёру. - Под столом у тебя - свинник, а в голове - ветер! Давай, прекращай сочинять, а лучше убери конюшни свои, пока тут крысы не забегали!

- А? - Ветерков неловко вздрогнул на своём скрипучем стуле, махнул ногой и выпихнул из-под стола дохлую мышь так, что она улеглась прямо перед носом Зои Егоровны...

- Упс... - стажёр заметил, что сотворил бяку и решил, что Зоя Егоровна сейчас ему уши надерёт, однако крепкотелая, злая уборщица внезапно переменилась в лице. Её сдвинутые брови встали устрашённым домиком, злой блеск в глазах погас, сменившись страхом...

- А-а-а-а!!! - истошно заверещав, Зоя Егоровна выронила швабру и как ужаленная помчалась прочь из кабинета, распахнув дверь.

- Мышь!! Мы-ы-ышь!! - изрыгала она фальцетом, пуская петухи, и уносилась всё дальше.

- Я и не знал, что она так мышей боится... - прошамкал удивлённый поведением суровой уборщицы стажёр. - А я ещё думал, чем её отпугнуть...

- Решение пришло само собой, - заметил Крольчихин, который был даже рад, что этот "капрал" исчез и больше над ним не нависает. - А знаешь, что я придумал? - спросил он, двигая компьютерную мышку Ветеркова туда-сюда по столу.

- Что? - осведомился Ветерков и полез под стол, чтобы подобрать мышиный трупик и ввергнуть его в мусорную корзину, к другим мышам.

- А мы их всё равно поймаем! - сумасшедшим голосом изрыгнул Крольчихин, стукнув кулаком по столу стажёра и едва не опрокинув пустую кружку.

- Сенцова они уже убили... - дрожащим голоском проблеял Ветерков, испугавшись безрассудной идеи Крольчихина. - И меня чуть не убили... Может, не надо?

- Надо, Серега! - грозно постановил Крольчихин, отринув все страхи и решив для себя: он поймает этих "аномальщиков", кем бы они ни были, хоть чертями! - Сенцов полез к ним водиночку, а мы навалимся все сразу! Давай, стажёр, выгребай своих мышей! Ты говорил, у тебя есть знакомый эксперт?

- Ветеринар... - пробухтел стажёр, подозревая, что из сумасшедшей затеи Крольчихина ничего не выйдет - они просто все умрут, потому что аномальные туристы их убьют...

- Хватит капуститься! - рыкнул Крольчихин, пережевав и переварив всё случившееся, взяв себя в ежовые рукавицы и снова обретя свои титанические силы. - Давай, выгребай мышей, дуй к своему ветеринару! Мы должны составить о них представление, чтобы понять, как их ловить!

- Ла-ладно... - согласился Ветерков, раздавленный напором следователя. Он снова полез под стол, унеся за собой свою бутылку, принялся собирать в неё погибших своих мышей...

- А вдруг меня убьют? - осведомился он, вынырнув из-под стола с бутылкой, полной дохлых мышей.

- Не убьют! - рявкнул Крольчихин, нацепив на свой страх суровую маску. - Давай, стажёр, дуй к ветеринару! Одна нога здесь, другая там!

- Ла-ладно... - повторил обескураженный Ветерков, поднялся со стула, нацепил свою забытую куртку на медвежий свитер Морозова и потянулся в коридор, унеся с собой своих мышей.

- Отлично! Постановил следователь Крольчихин, полностью совладав с собой - со своими страхами, ужасами, опасениями, он снова был несгибаемым следователем и решил работать. Сделав себе ещё одну чашку тошнотворного кофе "по-ветерковски", следователь выпил его залпом, чтобы не заметить мерзкий вкус, уселся к себе за стол и взялся за работу, позвонив в военную прокуратуру, чтобы выбить для себя свидетеля Новикова Александра. Проклятому Мешкову удалось спихнуть на беднягу всю чудовищную вину "туриста", и забить в военную тюрьму строгого режима, где несчастного Александра до сих пор гноят...

- Ало? - на том конце некто каркнул скрипучим голосом, и Крольчихин тут же узнал ненавистного Мешкова. Надо же было нарваться...

- Старший следователь Крольчихин, Ровд Калининского района, город Донецк! - прорычал ему Крольчихин, сделав вид, что не узнал его. Интересно, а Мешков узнает Крольчихина? И что он ему скажет?

- Во-первых, здрасьте... - нехотя проскрежетал Мешков, по своему обыкновению чиркая чем-то там у себя. - А во-вторых, что вам нужно?

- Новиков Александр! - рявкнул Крольчихин, сходя с ума от этого чирканья проклятого. Наверное, он это специально делает, чтобы всех нервировать.

- Извините... - неприятным голосом извинился Мешков, не переставая чиркать - даже сильнее зачиркал, занервничал! - Он сбежал из тюрьмы, прямо из карцера.

Крольчихин на минуту заглох - его опять поразил ледяной страх: Александра забрал из карцера аномальный "турист". А как же ещё можно сбежать из карцера?? Но Мешкову Крольчихин не выдал испуга. Вдохнув побольше воздуха, он вернул суровость и громко заявил:

- Плохо охраняли! Это во-первых! А во-вторых, Новиков Александр не виновен, и я только что это доказал! Мне он необходим, как свидетель!! Блин...

- Неужели, нашли настоящего преступника? - ехидно хмыкнул Мешков, поднимая в Крольчихине ярость.

- А как же! - грозно похвастался Крольчихин, зажав трубку между ухом и могучим плечом, а сам в это время перечитывал сумбурные показания самого Александра, дальнобойщиков, Новиковой Светланы, Вилкина... Кстати, Вилкина нужно будет тоже позвать, зря Крольчихин отказался от его помощи.

- Ну и кто же это? - поспешил выяснить Мешков и поставил Крольчихина в тупик. Если он скажет про "аномальных туристов" - Мешков поднимет его на смех и в психи запишет...

- Гастролирующая банда! - выкрутился следователь. - Причём, очень опасная! Они уже убили одного моего оперативника, одного следователя из Пролетарского Ровд, а так же - бойцов омона! Я пытался их арестовать, но они устроили бойню при задержании и скрылись! Я должен найти всех свидетелей, чтобы снова попытаться их поймать!

Мешков вместо ответа икнул в трубку, а Крольчихин испытал злорадное удовольствие: наступил ему на хвост и больно прищемил!

- Так что вы скажете, Мешков?? - Крольчихин решил добиться от него ответа, чувствуя своё превосходство. Во-первых, он хорошо напугал Мешкова, во-вторых, задел его наглое самолюбие, показав, что из Мешкова следователь никудышный.

- Новиков сбежал... - проквакал Мешков, и даже чиркать перестал - так испугался. - Мы его искали, но не нашли...

"Это не удивительно..." - позлорадствовал про себя Крольчихин. Как Мешков может "туристов" найти, когда он вообще вставать не привык??

- Перешлите мне протоколы его допросов! - потребовал Крольчихин - с паршивой овцы хоть шерсти клок...

- Все? - зачем-то спросил Мешков, чиркнул разок и заглох.

- Конечно, все! - с раздражением прогрохотал Крольчихин. - А вы как думали??

- Ну, ладно, ждите... - булькнул Мешков, сопя.

- Спасибо! - строго поблагодарил Крольчихин. - До свидания! - и повесил трубку, чтобы заняться более важными делами, чем беседовать с этим тупым Мешковым, которого в следователях по блату держат.

Эпизод 6.

Стажёр Сергей Ветерков взял служебную машину под свою подпись. После смерти Сенцова он не раз уже брал служебную машину под свою подпись, сам рулил, сам нёс ответственность... Добираясь до своего знакомого ветеринара, который работал далеко, в центре города, в частной клинике "Счастливый питомец", стажёр Ветерков вспоминал Сенцова с особенной смесью чувств: со страхом, ужасом, скорбью, сожалением.... Сенцов - единственный, кто понял ужасную сущность "туристов" и решился вступить с ними в бой один, потому что никто не верил ему, и из-за этого погиб... Как живой, встал Константин перед глазами стажёра...

- Что ты делаешь, дебил?? - кто-то зарычал откуда-то с улицы, и только сейчас Ветерков понял, что чуть не сбил какого-то типа на пешеходном переходе.

- Из-звините... - промямлил стажёр сам себе, потому что этот переход и этот тип давно уже остались позади, а стажёр на служебной машине мчался дальше, по проспекту Ильича, к площади Ленина. Его знакомый был уже не далеко - клиника "Счстливый питомец" пристроилась на первом этаже жилой девятиэтажки, которая торчала прямо тут, на площади, осталось немного проехать... Ветерков решил быть внимательнее за рулём - думая о смерти Сенцова, он чуть не врезался в маршрутку номер сорок шесть, в одиннадцатый троллейбус, в четырнадцатый автобус... Миновав эти три столкновения только чудом, стажёр вывел служебную машину на площадь Ленина и по-быстрому припарковал у минимаркета "Обжора", чтобы ни в кого не вляпаться на своём бешеном скаку... И вообще, пешочком надо бы пройтись, воздухом подышать, зайти в ближний "Макдональдс", хоть гамбургер какой перехватить, а то не ел со вчерашнего дня ни крошечки. Выйдя из служебной машины и поставив её на сигнализацию, Ветерков вдохнул воздух, дурно пропахших автомобильными выхлопами и поплёлся, чихая, вперёд по тротуару, мимо пёстрых бутиков, к заветному "Макдональдсу", чтобы кинуть кусок изголодавшемуся, рычащему "червячку". На площади этим прохладным утром было многолюдно, Ветерков решил, что там происходит очередной митинг и по началу не обратил внимание... Но, покрыв ещё пару метров небыстрым простуженным шагом, он понял, что митинга нет - посередине площади возвышается некая скульптура - не скульптура... Высоченная, выше памятника Ленину раза в два, металлическая конструкция, похожая на изящную ажурную башню, которая сверкала на скупом осеннем солнце так, что аж глаза болели... Сверху её венчал острый шпиль, окружённый четырьмя такими же острыми "лепестками", а в тротуарную плитку она упиралась четырьмя мощными подпорками-ногами. Удивительная какая-то архитектурная форма, странная, "аномальная"... Вокруг неё и сгрудились все эти люди - бродят, задирая головы вверх, рассматривают, фотографируют телефонами и фотоаппаратами... засмотревшись на это новое украшение города, стажёр едва не столкнулся с каким-то грозным бородачом, который, отпихнув его от себя, свирепо зарычал:

- Смотри куда прёшь, слепой дундук!!

- Извините, - прогнусавил Ветерков в свой заложенный сопливый нос, попятившись. - Я... засмотрелся...

- Глаза разуй, нарик! - рыкнул на прощание бородач, удалившись быстрым шагом, а обескураженный Ветерков тупо подумал, что из-за бессонных ночей, засад и драк, действительно похож на наркомана, и а то и на бомжа... И тут Ветеркова осенила ужасная догадка: это не просто архитектурная форма украшает площадь - это зловещая башня аномальщиков. Им не удалось воздвигнуть её на пустыре, и они зачем-то перенесли её на площадь Ленина, поставив на глазах у всего города!! Какая же она всё-таки, здоровая... И, кажется, нужна не просто для того, чтобы на неё глазели и фоткали... В страхе и ужасе Ветерков принялся выцарапывать из кармана мобильник, чтобы огорошить Крольчихина сногсшибательной новостью... Пару раз уронил его на асфальт своими крючковатыми дрожащими руками. Выбирая среди других номеров номер Крольчихина своими похолодевшими, отнимающимися пальцами, стажёр не видел и не знал, что в толпе праздных зевак затесались два человека. Они не выделялись из толпы - одеты в ординарные джинсы, обычные куртки, они вели себя так же, как и другие люди - ходили, смотрели, разговаривали. Глаза каждого из них скрывали тёмные очки, а разговаривали они на немецком языке. Каждый, кто оказался близко к этим субъектам, считал, что перед ним два иностранных туриста, и отчасти были правы. Эти два гражданина, действительно, являлись туристами, но на украшение площади смотрели отнюдь ни как на достопримечательность.

- Ну, и как тебе моя деосциллирующая мачта? - довольным голосом спросил один турист - со светлыми волосами, повыше товарища.

- Класс... - неуверенно пробормотал этот самый товарищ, поправив очки. - А зачем ты её именно сюда поставил? Её же видно...

- Ты думаешь, я похвастсться решил? - хмыкнул первый турист, по имени Эрих Траурихлиген. - Ты, дружище, ошибся. Я вычислил две точки деосцилляции: одна там, на пустыре, куда вторглись полицаи, а вторая - здесь, на этой площади. Красиво смотрится, не правда ли? Только Ленина надо убрать.

- Да, ты прав, красиво... - пробормотал второй турист, по имени Рудольф Шталь. - Только я не пойму: зачем она нужна?

- Скоро увидишь! - хохотнул Траурихлиген. - Всё, нам пора!

Туристы повернулись и растворились в толпе, исчезнув...