Таинственный стажёр.
Константин Сенцов сидел у себя в кабинете перед компьтером, но в базу не смотрел. Он занимался тем, что выдавливал из своих заскорузлых мозгов фамилию уволенного стажёра... Выдавливал уже часа полтора, однако стажёр засел наудивление глубоко, и Сенцов так и не вспомнил, что там у него была за фамилия. Кажется, какая-то "звериная" - да, точно, "звериная": Крыскин, Мышкин... Мелкий зверёк какой-то... Птичкин? Белкин? Стрелкин? Сенцов даже как-то раз бывал у него в гостях - что-то там стажёр вёл какой-то здоровый образ жизни, и кашу какую-то забыл съесть... Нет, Сенцов болезненно не помнит, где жил этот "Мышкин". Надо бы спросить у Федора Федоровича, или у Крольчихина - может быть, у них память будет получше сенцовской??
А вот и сам Федор Федорович - вступил в кабинет своим обыденным широким шагом, брякнул на стол свою привычную для Сенцова толстенную коричневую папку.
- Ну, как успехи, боец? - осведомился он, усаживаясь за стол и раскрывая папку.
Успехи Сенцова равнялись нулю.
- Да, вот... - неопределённо пробормотал Константин, теребя ручку, и решился спросить про уволенного стажёра:
- Федор Федорович, вы, случайно, не помните, что за фамилия была у нашего бывшего стажёра, ну, того, которого за профнепригодность вышибли?
Федор Федорович открыл было рот, и Сенцов подумал, что его проблема с бывшим стажёром обрела законное решение, следователь скажет его фамилию, и тогда - Константин сможет заглянуть к нему в гости...
Федор Федорович подумал-подумал, а потом...
- Вот, чёрт! - ворчливо чертыхнулся Федор Федорович. - Как же так-то? Вылетело из головы!
Вот это - да! И Федор Федорович забыл!
- А зачем он тебе, Сенцов? - осведомился Федор Федорович, смахивая с крышки своего стола крошки, скрепки, гвозди, и другой мелкий хлам, отправляя всё это в верхний ящик.
Сенцов постыдился вспоминать о "Вавилоне", и поэтому пространно буркнул:
- Да, так, в гости сходить...
- В гости сходить! - проворчал Федор Федорович и захлопнул верхний ящик, в котором годами копились те самые скрепки, гвозди, кнопки, крошки... - Ты, наверное, думаешь, что он связан с твоими "туристами"? - следователь не спросил, а констатировал, насмешливо прищурив левый глаз.
Сенцов почувствовал себя пойманным: Федор Федорович попал в самую точку... Может быть, и Сенцов, когда поработает в милиции столько же лет, тоже станет таким прозорливым?
- Да... - растерянно кивнул Сенцов, елозя ногами под столом. - Я думаю, что он что-то про них знает... - пространно пробормотал он, глупо пялясь в неведомое пространство между грязноватым окном и космосом.
Федор Федорович собрался что-то ему сказать, но тут зазвонил его мобильник. Следователь только придвинул трубку к уху, как Сенцов понял: звонил ему Тетёрко и, кажется, собрался впаять строгач. Начальник зарычал так, что Сенцов услышал в трубке Федора Федоровича его страшный голос аж из другого конца кабинета.
- На ковёр пойду сейчас... чёрт... - угрюмо пробормотал Федор Федорович, помрачнев так, будто у него дом сгорел, или соседи пристрелили собаку...
Константин не успел ничего пробормотать ему в ответ - следователь забил мобильник в карман, сгрёб силу воли и айсбергом двинулся в прохладный коридор, готовый выстоять против начальственных громов и молний. Жаль, что он ушёл - может быть, вдвоём они и вспомнили бы про потерянного стажёра...
- Привет! - внезапно раздалось состороны двери, переполошив Сенцова.
- А? - Константин проднял голову и увидал, что к нему в гости пожаловал криминалист Овсянкин.
- Я срисовал их зубы с твоей яичницы! - весёлым голосом сообщил Овсянкин и широкими богатырскими шагами приблизился к сенцовскому столу. - Фу, гадость... - он скорчился так, словно бы его заставили слопать живую мышь, однако Сенцов знал, что это - показуха. Криминалист обладал настолько железными нервами, что даже битва Чужого и Хищника наяву не вывела бы его из равновесия.
- Ну, ладно, проехали, это же не твоя! - беззаботно махнул тощей рукой Овсянкин. - Так вот, я обнаружил четыре разных прикуса!
- Четыре? - пролепетал оглушённый Сенцов, не замечая, как пятится к стенке.
- Четыре, четыре! - подтвердил Овсянкин, отошёл от Сенцова и плюхнулся на стул для посетителей. - На твоей кухне ели яичницу четыре человека! Как их звали?
- Турист и Репейник... - прогудел Константин, чувствуя, что не будет вообще есть яйца ближайшие десять лет. - А остальных я не видел.
- Так вот, чего я пришёл-то! - подпрыгнул Овсянкин, а стул под ним издал душераздирающий скрип.
- Чего? - безрадостно переспросил Сенцов, украдкою глядя в окошко, которое Овсянкин наполовину загораживал своим плечом: а вдруг "Репейники" подглядывают?
- Мне нужен слепок твоих зубов! - пропел Овсянкин и поманил Сенцова пальцем, словно приманивает цыплят... только "цып-цып-цып" не сказал.
- А это ещё зачем? - пробормотал Сенцов, который абсолютно не горел желанием идти в кабинет криминалиста и кусать противный воск, чтобы оставить на нём свои зубы.
- Как, зачем? - пожал плечами Овсянкин и изобразил удивление. - Для экспертизы!
- Хочешь сказать, что я вру, - буркнул Сенцов. - Сам лопал, и вру?
- Я ничего не хочу! - отказался Овсянкин и вынул из кармана белого халата бутерброд, завёрнутый в полиэтиленовый кулёчек. - Это же для бумажки, в обловд надо, а то они могут оспорить, и тогда я по шапке получу!
Овсянкин развернул свой бутерброд и принялся со смаком наворачивать, сыпля крошки на пол кабинета. В какой-нибудь другой день Сенцов бы позавидовал ему: Константин снова не успел позавтракать, и обед не взял, голод уже подступает к горлу комком, а у Овсянкина такой аппетитный бутерброд... Но только не сегодня: после разговора про яичницу и зубы, Сенцова начало подташнивать и воротить от любой еды.
- Ясно... - угрюмо прогудел Сенцов, стараясь не смотреть на жующего Овсянкина, и тут же подумал, что тот может знать злополучную "звериную" фамилию стажёра.
- Слушай, а ты не помнишь, случайно, какая фамилия была у нашего бывшего стажёра? - с напускным спокойствием спросил Константин,
- Козлов! - бодро и уверенно изрёк Овсянкин, не задумавшись ни на секундочку. - Как на духу помню: Козлов!
Нет, не Козлов - наверное, Овсянкин "как на духу" помнил кого-то другого, а там, в фамилии стажёра, "сидел" мелкий зверёк... Коровкин, что ли? И не Коровкин...
- Так что, Сенцов, с зубами подойди ко мне через часик, только не забудь! - предписал Константину Овсянкин и выпорхнул из кабинета, сославшись на то, что Тетёрко "завалил его работой".
- Ладно... - угрюмо пробормотал Сенцов закрывающейся двери, и решил проверить уволенного стажёра в базе сотрудников.
В базе сотрудников стажёр был пропущен. Ветеркова уже занесли, вот он, Сергей Ветерков, должность: стажёр, год поступления - десятый... А того, Мышкина-Крыскина, и в помине нигде не было... Козлова, кстати, тоже не водилось: в Ровд не работает ни один Козлов, это Сенцов и без базы прекрасно знает.
Оставшись наедине с собой, Сенцов откинулся на жестковатую спинку своего просиженного кресла и обхватил руками голову, которая сейчас показалась ему такой бестолоковой, словно дурацкая тыква. Его жизнь, может быть, уже в опасности, а он не помнит, как зовут того, кто ему, возможно, поможет...
- Чёрт возьми... - пробурчал Сенцов, придвинулся к компьютеру и принялся раскладывать электронные пасьянсы. Овсянкину это примитивное занятие помогает думать. Может быть, и Сенцову поможет??
Он так минут тридцать погонял виртуальные карты, однако метод Овсянкина ему не помог - только выветрил последние мысли. Тогда Сенцов решил действовать по-сенцовски - выкинул из башки остатки мыслей, схватил футбольный журнал и принялся читать про взлёты и падения команды "Шахтёр".
И тут память Сенцова изрыгнула ему имя: Миша. Сенцов аж подскочил и уронил журнал, вспомнив, что того, бывшего стажёра, "Крыскина", звали именно Миша. Миша, Миша, Миша... Сенцов даже не подобрал журнал: мозги, словно бы, переступили через барьер. Перед глазами всплыл магазин "Черёмушки" - старинный магазин, который стоял на бульваре Шевченко с незапамятных времён, наверное, его открыли сразу после войны... Когда Сенцов ещё был школьником - он бегал туда за мороженым... Около "Черёмушек" жил Миша, и не просто около - а прямо над магазином! В "Черёмушках" давно нет ни сладостей, ни мороженого - там продают мебель, и даже "историческое" название магазина изменилось на "Мебельный мир"... И тут "виртуальный" взор Сенцова увидел окно - неширокое, уютное окошко с пластиковым стеклопакетом, снаружи оснащённое горшками для цветов. Оно располагалось прямо над первой, заглавной буквой "М" слов "Мебельный мир", и принадлежало как раз ему, бывшему стажёру. Кажется, он снимал эту квартиру и, кроме него, там должна была жить бабуля, и цветы в наружных горшках принадлежали ей.
Константин Сенцов рывком подскочил со стула, едва не перевернув его своей неуклюжей ногой, и, протоптавшись по лежащим на полу журналам, бегом выскочил прочь из кабинета и помчался по коридору, уворачиваясь от тех, кто двигался ему навстречу.
- Куда галопируем?? - пронёсся над ухом голос Овсянкина - Сенцов и от него увернулся на бегу.
- Срочное дело! - задыхась от бега, объявил Сенцов. - Кажется, я сегодня хоть что-то раскрою!
Общаясь с Овсянкиным, Константин едва не пропустил поворот и не вляпался лбом в стену на полном скаку. Лихо завернув в последний момент, Сенцов подскочил к лестнице, съехал вниз по перилам, снискав недоуменные взгляды, выскочил на улицу и забился в служебную машину. От Ровд до магазина "Черёмушки" - рукой подать. Если идти пешком - можно дойти минут за пятнадцать. Но Сенцов жаждал добраться до бывшего стажёра, как можно скорее, поэтому завёл мотор, нажал на газ и даже включил сирену.
Около "Черёмушек" Сенцов появился через пять минут, стремительно влетел на сводобное место в узком дворике, который автомобилисты превратили в парковку, выпрыгнул из машины и бросился в подъезд. Стоп! Перед носом Константина возникла стальная дверь, защищённая от "гостей" кодовым замком и домофоном. Константин во второй раз за сегодня едва не набил себе шишку на лбу, отшатнулся от задраенной двери и беспокойно закрутился по зелёному от старости и мхов крылечку.
- Чёрт, чёрт бы тебя подрал... - злобно ругал он замок, который возникает на пути как раз тогда, когда не надо.
Можно было сейчас набрать номер любой квартиры, сообщить тому "счастливцу", который подойдёт к домофону, что пожаловала милиция, и потребовать от него открыть дверь... Но этот способ, к сожалению, редко срабатывает... Сейчас не сработал: Сенцов тыкнул пальцем в единицу, сообщил слово "милиция" писклявой даме, которая оказалась на другом конце, и получил от ворот поворот:
- Мы милицию не вызывали! - истошно пискнула она. - Убирайтесь вон, или в настоящую милицию позвоню!
Клац! - она швырнула трубку на рычаг, а Сенцов от злости едва не залепил по домофону кулаком.
- Вам кого? - проскрипели за его спиной, Сенцов, не ожидав, рванул голову назад так, что в шее захрустело, и увидал старушку.
Наверное, старушка притащилась из гипермаркета "Обжора", который высился тут, неподалёку, через дорогу. В обеих её руках торчали увесистые пакеты с логотипом данного гипермаркета, под завязочку набитые съестным.
- Ми-мишу... - пробормотал Сенцов... Надо было сказать фамилию, но сенцовская память так и не предоставила её Сенцову...
- Крыскина... или Птичкина... - продолжил мямлить Константин, заставив старушку поднять правую бровь.
- Тут такого нет! - скрипучим голосом излаяла старушка, взяла оба пакета в левую руку, а правой извлекла из кармана чип-ключ. - Не топчитесь! - прогнала она Сенцова, приложив чип-ключ к магнитному датчику. Послышался тоненький писк, красная подсветка датчика угасла, и замок отпустил дверь, позволив ей приоткрыться.
- Милиция! - рявкнул Сенцов, придвинув к старушкиному носу своё удостоверение, распахнул тяжёлую дверь рывком и стремительно перепрыгнул порог.
Испуганная старушка что-то квохтала внизу, а Сенцов уже вздетел вверх по леснице и оказался на втором этаже. Запрыгнув на вымытую с хлоркой площадку - да, в подъезде нестерпимо пахло хлоркой - Константин остановился. Надо было сориентироваться и понять, у какой именно квартиры окно находится над заглавной буквой "М". А, вот же эта "волшебная" квартира - прямо перед сенцовским носом торчит её дверь, с номером "6". Поборов напавшую одышку, Константин выполнил рывок, оказался напротив двери и побеспокоил звонок, с силой надавив его зелёную кнопку. Звонок оказался громким и противным - Сенцов даже взрогнул, услыхав, как он раздался в квартире стажёра за тонкой дверью. Константин убрал руку и принялся ждать. Интересно, кто ему откроет? Стажёр, или хозяйка? Чёрт, Сенцов поймал себя на том, что абсолютно не помнит, какое у стажёра было лицо. За дверью раздались шаги - тяжёлые, шаркающие - и Сенцов понял, что ползёт хозяйка.
- Кто там? - наконец-то послышался её голос, низкий и хрипатый, словно бы эта дама всю жизнь курила "Приму" без фильтра.
- Милиция, оперуполномоченный Сенцов Константин, - Сенцов постарался представиться как можно мягче, хотя вряд ли возможно мягко сказать о том, что пришла милиция. Придвинув к дверному глазку удостоверение, Сенцов принялся ждать, пока хозяйка всё обмозгует и открутит замки.
Хозяйка мозговала недолго, да и много замков она не имела. За дверью что-то громко щёлкнуло, и она высунула свою голову, покрытую крупными красными бигуди.
- Что-то случилось? - осведомился хозяйка, а от неё, действительно, несло табаком.
- Скжите, у вас ещё живёт гражданин по имени Миша? - задал ей вопрос Сенцов, скрывшись под маской бесстрастного сыщика.
- Ах, Мишка! Ох, Мишка! - горестно застонала хозяйка, оттолкнув дверь и пропуская Сенцова в свою квартиру, где ощутимо пахло нафталином.
У Константина от запахов слегка закружилась голова, однако он решил не торчать в подъезде, и вступил в прихожую, оклеенную древними обоями в мелкий бежевый цветочек. Сенцов установился напротив громоздкого полированного шифоньера, несущего на своих коричневых дверцах сонмы отпечатков пальцев, но хозяйка заставила его пройти на кухню, и усадила там на табурет.
- Ой, Мишка, Мишка! - покачала головою хозяйка, сев на соседний табурет. - Бестолковый, беспутный!...
Сенцов удивился: странные эпитеты для бывшего стажёра, который, как вспомнил Сенцов, не просто ел, а "принимал пищу" по часам и специальному меню.
- А когда можно будет с ним поговорть? - поинтересовался Сенцов, которому не терпелось увидеть своего бывшего коллегу, вытянуть из него, что он знает про "Вавилон", и спросить: помнит он Сенцова или не помнит?
- Увы, вы не сможете! - вздохнула хозяйка, а Сенцов по опыту наблюдения за людьми определил, что ей в этот момент жутко хочется курить. - Погиб Мишка! Свалился с мотоцикла окаянного и вдрызг разбил свою башку!
Сенцов вздрогнул от ужаса, однако внешне всё равно выглядел хладнокровным ментом. Вот, как "Вавилон" УСТРАНИЛ стажёра: убили. Наверняка, авария была подстроена специально: а вдруг стажёр сам пытался найти Сенцова и рассказать ему про "Вавилон"??
Вслух Сенцов ничего этого не говорил, а лишь задал сухой вопрос:
- И давно он погиб?
- Полтора года уже! - всхлипнула хозяйка. - Я после этого и квартирантов себе не беру: привыкла я к Мишке, он мне сделался, как сын - и по дому помогал, и на даче помогал, и на рынок мне ходил... Эх! А как погиб - так я и сна лишилась!
- Спасибо... - выдавил из себя Сенцов, подозревая, что и его скоро так же УСТРАНЯТ: подстроят аварию, или что-нибудь ещё... Только что Сенцов на мотоцикле не ездит. Надо бегом бежать к Крольчихину и Федору Федоровичу, рассказать им о гибели стажёра... Сенцов из квартиры вылетел пулей - даже несмотря на то, что ноги его подламывались от подспудного страха, который выгрызал его изнутри. Хозяйка охала ему вслед, запирая дверь, а Сенцов уже скакал вниз по лестнице, во двор, к служебной машине.
***
- Ты чего взмыленный такой? - изумился Федор Федорович, когда Сенцов с треском распахнул дверь и, грохоча башмаками и отдуваясь, вбежал в кабинет.
- Федор Федорович! - подскочил к нему Сенцов. - Я вспомнил, что нашего прошлого стажёра звали Михаил, и вспомнил, где он живёт... Он снимал комнату у бабули одной, прямо над "Черёмушками"... Чёрт... - чертыхнувшись, Сенцов заглох: внезапно осознал, что вполне мог выяснить у курящей хозяйки его фамилию, но по-сенцовски забыл...
- Что такое? - осведомился Федор Федорович, видя, как Сенцов застыл, дыша ртом, словно собака.
- Да вот... - пробурчал Сенцов, досадуя на свою сенцовскую сущность. - Я мог у хозяйки спросить, что у него за фамилия была, но забыл... Зато узнал, что он погиб. Попал в аварию на мотоцикле... И я подозреваю, не случайно...
- Не случайно? - переспросил Федор Федорович и даже отложил подальше те бумаги, которые старательно писал - чтобы невзначай не изрисовать их.
- Я думаю, что его угробили эти... "туристы", и я считаю, что они из "Вавилона"! - твёрдо сказал Сенцов. - А меня они пока только предупредили, чтобы не совал нос...
- Так, - основательно произнёс Федор Федорович, выбираясь из-за стола. - Сейчас, я найду Крольчихина, и мы ещё раз заглянем к этой твоей хозяйке, проработаем её от и до а потом - узнаем, кто расследовал это ДТП и к какому выводу пришёл!
Сказав так, Федор Федорович достал мобильный телефон и принялся звонить Крольчихину. Сенцов отлично слышал, как Крольчихин визгливо клекочет в телефоне Федора Федоровича - громковато у него микрофон настроен, все разговоры слышно... А спустя пару минут за дверью раздался такой громкий и тяжёлый топот, будто по коридору нёсся табун диких лошадей.
ХРЯСЬ! - дверь распахнулась, стукнувшись металлической ручкой о стену, и Крольчихин возник на пороге, отдуваясь и всё разговария с Федором Федоровичем по телефону:
- Так, Федорович, ноги в руки берём и туда на всех парах! Сенцову скажи, чтобы в отделении сидел и ни копытом наружу, понял??
- Понял, - пробормотал Федор Федорович, глядя на взбешённого Крольчихина, как тот, сопя, прячет телефон, вдвигается в кабинет и не замечает, что в том месте стены, о которое стукнулась ручка, образовалась внушительная кривая трещина.
- Сенцов, понял? - вопросил Крольчихин, пожирая Сенцова страшными глазами.
- Угу, - прогудел Сенцов, угрюмо осознав, что отмазаться от овсянкинских зубов он сегодня не сможет.
Федор Федорович и Крольчихин лихорадочно запихивали в папки бумаги со своего общего стола - фотороботы, протоколы всякие... Так рьяно запихивали, аж сминали некоторые... Сенцов с радостью бы поехал с ними, всё-таки, он тут "виновник торжества", "Туристы" и "Репейники" за ним охотятся, и он должен сам себя спасать... Он попытался попросить Крольчихина взять и его - лишь бы от зубов увильнуть. Но Крольчихин сурово хлопнул кулаком по столу и пригвоздил Константина к месту:
- Слушай, Рембо, ты мне тут не прыгай, а то, я чувтсвую, пулю схлопочешь! Сиди в компе, бумажки тасуй - только не суйся мне никуда!
- Угу... - гуднул Сенцов, а желудок тошнотой говорил ему изнутри: "Тебя ждут зубы, зубы, зубы!"
- Не "Угу", а "Есть"! - рыкнул на прощание Крольчихин, и они с Федором Федоровичем исчезли за захлопнувшейся дверью.
- Есть... - мрачно гуднул Константин, уткнувшись носом в дурацкий бесполезный футбольный журнал. С одной стороны это даже хорошо, что Крольчихин отстранил его от дела - он сегодня вернётся домой вовремя, сможет позвонить Кате, попросить у неё прощения, пригласить её куда-нибудь... И, может быть, Катя простит ему и Аську Колоколку, и "посиделки" под вилкинской дачей, и все свидания, которые Сенцов "пробыковал"... И что там, всё-таки, за фамилия была у Миши?? То, что "звериная" - Сенцов уверен на все сто: Мышкин, Крыскин, Белкин, Зайкий, Кошкин, Мошкин...
Константин так погряз во всяких мыслях, что не заметил, как дверь кабинета открылась снова, и из коридора "нарисовался" Овсянкин.
- Костян! - заверещал с порога Овсянкин. - Ты что, забыл??
- Чего... забыл? - не понял Сенцов, чей разум всецело принадлежал таинственному стажёру Мише со "звериной" фамилией.
- Зубы, чёрт подери! - сурово изрыгнул Овсянкин, нетерпеливо топоча ногами.
- Вот, чёрт... - уныло вздохнул Сенцов, осознав, что ему всё-таки, придётся тащиться в кабинет криминалиста и унизительно заниматься этими тошнотворными "зубами"... Рановато он вернулся в отделение - лучше бы подольше посидел у хозяйки Мишиной квартиры... И уговорил-таки Крольчихина взять его "на дело"...
- Давай, Костян, шевелись! - напирал Овсянкин. - Мне же в областное ехать сейчас!
- Та, йду! - злобно буркнул Сенцов, нехотя отлипая от кресла. - Не визжи!
***
"Срисовывать" зубы - занятие не из приятных. Овсянкин заставил Сенцова кусать гадкий воск целых три раза - ему всё не нравилось, как отпечатываются на нём сенцовские зубы.
- Слушай, я сейчас весь обед тебе вывалю! - огрызнулся Сенцов, когда Овсянкин поднёс к его лицу четвёртую по счёту заготовку и приказал: "Кусай!".
- Хочешь, чтобы в Областном мне по шапке надавали?? - пробубнил Овсянкин, не убирая свою заготовку. - Или напишут сейчас, что это твоя яичница была! Знаешь, позорище какое будет??
- Чёрт... - прогудел Константин и укусил... Гадость воска уже в зубах у него забилась... Точно он сегодня больше есть ничего не сможет!
- Всё? - осведомился он, видя, как Овсянкин придирчиво оглядывает полученный слепок, кладёт его около трёх первых, неудачных.
- Всё, - на этот раз Овсянкин решил, что Сенцов отпахал "программу максимум", и его можно выпустить из лап. - Кстати, Костян, там наши следаки упросили Тетёрку отпустить тебя пораньше! Зубы я твои получил, так что, всё, амиго, иди "нах хаус"!
Сенцов не знал, радоваться ему, или нет... С одной стороны уйти пораньше - для него подарок, ведь он вот уже долгие недели притаскивался заполночь, оставлял следы по всей квартире, падал носом на диван и засыпал, не снимая башмаки. Кате он не звонил, потому что сил просто не было разговаривать - засыпал ещё в подъезде, на ходу, и буровил бы Кате такую чушь, что она ушла бы от него в ту же секунду. Сегодня у него есть возможность сделать Кате приятный сюрприз и вымолить прощение... Она простит его, уйдёт от Степана, и...
Константин, попав в прихожую, первым делом снял ботинки, а вторым - вытащил из пыльных анналов свой пылесос. Пыль оставила на пальцах серые следы, но Константин заставил себя включить прибор в сеть и вычистить свои страшные затоптанные ковры. За окном накрапывал дождь - такой серый, скучный, промозглый... Осенний дождь, от которого хочется спать. Константин хотел ещё вытереть пыль, но решил, что устал, и не будет. Усевшись на диван, Сенцов изучил программу телепередач и обнаружил на канале "Интер" трансляцию футбольного матча. "Отлично!" - обрадовался Константин, собравшись провести дождливый вечер банально, по-сенцовски. Поганый вкус воска улетучился, уступив место сосущему голоду. Желудок, буквально, выскакивал, бурча пустотой, навязчиво требуя, чтобы Сенцов не морил его и наполнил хоть, чем. В такие минуты Сенцову казалось, что он съел бы и собаку. Сырую. Константин побежал на кухню и раскрыл свой злополучный холодильник, который постоянно подкладывает Сенцову свиней: оказывается пустым в тот самый момент, когда его хозяину больше всего нужна еда. Но на этот раз холодильник удружил: в его холодных недрах, в ледяной шубе покоилась вожделенная колбаса, кусок сыра - достаточно большой, полбатона, и даже бутылочка пивка завалялась. Константин тут же сошлёпал себе четыре разлапистых бутерброда, а так же - принёс из холодильника ту самую бутылочку пивка, сел на диван, взял в руку пульт и собрался, было, включить телик и увидеть футбол, как вдруг услышал некий стук где-то в комнате. Константин огляделся: домовых не видно. Сенцов хлебнул пива и хотел возвратиться к футболу, но тут сообразил, что представляет собою "потусторонний" стук. Кап-кап-кап! - крупные капли мутноватой воды срывались с потолка и тяжело шлёпались прямо на его телевизор.
- Чё-ёрт! - испугался Константин, ведь из-за воды в телевизоре могло случиться замыкание.
Поставив пиво на диванный подлокотник, Константин взлетел с дивана и приземлился у заплававшего телика. Отодвинув его в сторонку вместе с тумбочкой, Сенцов воззрился на источник течи - потолок. На светло-кремовых обоях почему-то возник мокрый пузырь, и с него сочится смешанная с побелкой вода. Тётка не говорила Сенцову, что у неё течёт. Наверное, раньше не текло, а потекло только сейчас... Константин помчался в ванную, схватил там металлический эмалированный синий таз и быстренько подставил под подтёкшее местечко, чтобы не вздулся на полу ламинат - а то, вон, ковёр уже подмок.
- Это так везёт только мне... - уныло вздохнул Сенцов, но включил-таки телевизор: не хотелось пропускать любимый футбол.
Турист, турист, прыгает он - вот и турист... - в голове Константина навязчивым роем вертелись слова незнакомого водителя. И куда прыгает "турист"? Куда можно "прыгнуть" из непроходимого тупика, образованного соседними пятиэтажными домами?? Никуда. Можно только улететь на вертолёте, которого не было у "туриста". Или всё-таки, был - откуда тогда следы на балконе у Сенцова? Константин даже футбол не смотрел - наши забили три гола России, а Константин даже не понял, как... И тут все мысли выскочили - даже страшный "турист" куда-то "прыгнул" - их всех прогнала Катя. Катя! Сенцов снова валяет дурака и забывает про неё! Дождь хлестал потоками - ливень с грозой и градом - и град стучал по наружному железному подоконнику градом пуль, скатывался вниз на мокрый асфальт, где таял. Сенцов не съел ни бутерброда. Пивко стояло на ковре закрытым - Сенцов открывашку потерял, сбивал пробку о подлокотники дивана, царапая их, но так и не сбил. Сенцов схватил мобильник и принялся звонить Кате - в дождливый вечер она обязана быть дома. Пускай, около неё даже будет торчать её постылый бухгалтер - Сенцов дозвонится и убедит Катю, что он лучше любого бухгалтера. Но мобильник Кати был непонятно отключён, и на домашний телефон она непонятно не отвечала... Сенцов ощутил дрожь в коленках: воображение нарисовало ему страшного "туриста", который каким-то образом пронюхал про сенцовское слабое место и похитил Катю, чтобы приманить Константина. Холодея, Сенцов случайно задел ногою неоткрытую бутылку, и она легла на бок... Константин лихорадочно разыскивал телефоны Катиных подружек - он не хранил их в мобильном, чтобы ревнивая Катя не устроила ему скандал. Сенцов никогда не изменил бы - даже под дулом автомата - телефоны подруг нужны ему лишь для того, чтобы в таком случае, как этот, узнать, всё ли в порядке с Катей? Выискав в тумбочке засаленный блокнотик, Константин натолкнулся на телефон Алины - это лучшая подружка Кати, и Сенцов остался доволен. Быстренько набрав её номер, Константин принялся ждать ответа.
- Алё? - Сенцов Алинин голос считал противным: ведьминский он какой-то, грубоватый. Алина училась на заочном отделении и много курила, нервничая на экзаменах.
- А, Алина? - уточнил Сенцов, предполагая, что мог набрать номер неправильно и попасть не в ту степь, что с ним частенько случалось.
- Я Алина, - она удивилась и, кажется, не обрадовалась. - А вы кто?
Сенцов только хотел сказать, что он - Сенцов, но тут в их разговор вклинился ещё один голос, мужской:
- Алька, трубку дай! Ало, ало, кто это?? Я её парень, между прочим, а ты кто?? - он, буквально, грохотал, кипя, но Сенцов испугался его не больше, чем охлаждённого пеленгаса на витрине в магазине.
- Так, гражданин, милиция! - Константин рубанул стальным голосом, дабы этот пылкий "Отелло" выпустил свой никому не нужный пар и не мешал ему узнавать про Катю.
- Чёрт... - прогудел "пылкий Отелло", явно испугавшись - видно, рыльце у него в пушку. - На, Алька, поговори... тебе позвонили...
Он устранился, и Сенцов, не теряя строгости, задал Алине милицейский вопрос:
- Вы гражданку Селезнёву Екатерину знаете? - Константину было нестерпимо тяжело выжимать из себя новую фамилию Кати, но он сдержался и выжал её бесстрастно, словно робот-полицейский.
- А... да... а что? - Алина испугалась, стушевалась, замямлила, хотя обычно, была нагловатой и обзывала Сенцова "трусом".
Константин понял, что переборщил с суровостью - он не на допросе "туристов" и "репейников", поэтому решил "сдуться" и признаться, что он - просто Сенцов.
- Алина, это я, Константин, - пробормотал Сенцов. - Ты скажи, с Катей всё в порядке?
- А, это ты! - фыркнула Алина, а вокруг неё играла попсовая песня. - Ты Яшку моего до чертей зелёных напугал! Он аж, блин, сбежал!
- Не развалится! - прогудел Сенцов - какое ему дело до Яшки этого, когда он не знает, где Катя??
- Слушай, Сенцов! - взвизгнула Алина, не выключая песни. - Катя от тебя ушла. И номер свой сменила! Она замужем! Всё, не доставай её! И меня!
Алина со щелчком швырнула трубку, а Сенцов всё сидел столбом с мобильником у уха, слушая дурацкие однообразные гудки... И под эти гудки он тупо, по-сенцовски, заснул, не выключив телевизор... Футбол закончился головокружительной победой донецкого "Шахтёра", но Константин об этом не узнал. Бутерброды остались "в живых" и лежали на тарелке всю ночь. И пивко согрелось у ножки дивана, а телевизор, окончив дневное вещание, начал показывать трещащие, роящиеся помехи...