Путину не с кем поговорить

Политическое и человеческое одиночество Путина нарастает, и он испытывает все большую потребность с кем-нибудь поговорить. Это связано не только с его внешней изоляцией в мире, но и с внутренней. На Западе его игнорируют, в России ему тоже разговаривать не с кем, кроме его верноподданного народа. Но народ— коллективная сущность, с ним трудно говорить в прямом смысле этого слова.

Путин не видит в своей стране равных ему людей. Он стоит выше всех в этом мире, не говоря уже о людях в России. Изоляция внешняя усугубляется его внутренней изоляцией. Не только в политическом смысле, но и в психологическом. Он испытывает сильную потребность оглашать свое мнение городу и миру. Интервью ТАСС— это его способ быть в заочном диалоге с воображаемыми собеседниками. Путин вынужден постоянно вести виртуальные диалоги.

Обычно подобные разговоры в стрессовой ситуации люди ведут сами с собой. Когда человек крайне взвинчен, он очень любит говорить окружающим: «Успокойтесь!» Хотя на самом деле он хочет успокоить этими ело-вами только самого себя. Так и Путин в интервью и разговорах с народом себе публично объясняет, что он прав.

Он хочет убедить себя, что не совершил никаких ошибок в 2014 году, что все идет правильно, что санкции — это временно и в будущем все будет хорошо. Это он повторяет в первую очередь сам себе, чтобы не дать себе же самому свернуть с единственного верного пути.

Основная мысль, которую хотел донести до всех Путин: он не будет подчиняться никакому давлению Запада.

В каждую эпоху есть основополагающие вещи, имеющие отношение к бытию страны. В наше время это внешнеполитические шаги Путина: присоединение Крыма и война с США. Все должны быть на его стороне по этим вопросам. Все, кто находятся на другой стороне, считаются пятой колонной. Но раз влияние пятой колонны в масштабах страны несущественно, он может себе позволить великодушно не обращать на нее внимания.

Путин испытывает большую потребность в сознании собственной правоты, в том числе касаемо интересов России на постсоветском пространстве, а точнее в том, как он эти интересы понимает. Интервью было очередным развитием темы: «Я равен России, а Россия равна мне. Пока я жив, с Россией ничего не случится».

Тема президентских выборов 2018 года в интервью не ключевая. Было бы странно, если бы Путин сказал: «Нет, ни при каких обстоятельствах я не буду баллотироваться в президенты». Мы не должны забывать, что Путин по способу мышления не стратег, а тактик. Его бессмысленно спрашивать о том, что будет в 2018 году, и ждать при этом серьезного ответа. Он в своем ответе ограничивается общетеоретическими рассуждениями, согласно которым Конституция позволяет ему баллотироваться, и он говорит: «А почему бы и нет!»

2014 г.

 

Березовский и Путин: история отношений

Повод: в субботу, 23 января 2016-го, исполнилось 70 лет Борису Абрамовичу Березовскому. Многие, особенно из молодых, такого, наверное, уже и не помнят. Или помнят, но просто как олигарха-авантюриста ельцинских времен, зачем-то пошедшего в нулевые годы XXI века прямо против Владимира Путина и вдрызг проигравшего. Со смертельным исходом.

В принципе, в таком воспоминании формально нет ничего неверного. Но мое представление о юбиляре несколько более объемное. Все-таки Березовский был не только символом эпохи, каким он кажется сегодня многим. Но и учителем жизни. Во всяком случае, для меня.

Это не значит, что БАБ (эта аббревиатура, надеюсь, еще не забыта) конкретно и полно рассказал мне, как жить.

Нет, не совсем. Скорее, он навел меня на некое множество важных жизненных мыслей, которые я так и не смог пропить, как ни старался. Число этих мыслей увеличивается во времени: фрагменты, куски и обрывки общения с Березовским, которым я мог почти не придавать значения в прежние годы, вдруг оказываются наводками, уликами, доказательствами, прецедентами — вещами большого человеческого значения. Так хорошая книга должна раз в 10 лет становиться вдвое умнее и интереснее, чем при предшествующем чтении. Плохая, наверное, наоборот.

Вслух я вспоминаю Березовского довольно часто.

Столь же часто раздражая окружающих. Современным окружающим не кажется, что этот забавный покойник, который кого не кинул, того подставил, заслуживает неслучайного разговора о нем.

Про себя я его вспоминаю еще чаще. Три раза в день, как минимум.

Дисклеймер.

Я не знаю, насколько правильно понимаю смысл этого умного правового слова. Говорят, оно означает «самоизбавление от ответственности». В интернетной версии моего сознания это, скорее, что-то типа «не поймите меня неправильно»— или «не поймите меня правильно», как сказал некогда М.М. Жванецкий.

Итак, не поймите меня (не)правильно.

Надо сразу объяснить, какое отношение я имел к покойному Б. А. и почему юбилейно взялся о нем вспоминать. Вынужден сказать это еще и потому, что немало мелкой мифологии на этот счет наворочено за последних 15 лет моими (не)доброжелателями.

Я никогда не был важным человеком в окружении Березовского. Не имел отношения к его бизнесу или деньгам. О большинстве березовских серьезных (в его понимании) дел знал не вовремя, мало или ничего.

Вопреки старым слухам, никогда не служил я ни «политическим директором» Березовского, ни его представителем в России после Борисовой эмиграции в 2000 году. Опять же, и о многих его политических проектах я узнавал случайно, а то и никогда.

Кем же я для него все-таки был — применительно к праздничной дате?

По-моему, максимально близко к истине будет так.

Консультантом по отдельным сюжетам. Иногда для него важным, пример — «оранжевая революция» 2004 года на Украине. Были и другие важные сюжеты с конца 1990-х годов.

Относительно качественным собеседником по долгим темам, не имевшим тогда практического значения.

Другом? Возможно, скорее, начиная с 2004-го (революция). Я так считаю, хотя он, может, и не считал. Для него «друг» значило нечто совсем иное или вообще не значило такого, что можно было бы словарно объяснить.

Кем он был для меня, сказано в первом абзаце, выше.

Хорошо ли я знал Березовского? Считаю, что хорошо. Хотя виделись мы нечасто и не помногу. Но ведь не обязательно каждый день смотреть музейную картину, чтобы полагать ее хорошо известной тебе. Знание же, как мы понимаем от Платона, — это воспоминание, черпаемое из волшебного резервуара Вселенной, не зависящее от твоего практического опыта и прочих посюсторонних фактов. Знание, в том числе мое о Борисе, — оно само по себе.

Отдельно от жизни и не всегда совместимо с нею.

Еще хочу сказать, что смотрю на него не из мейнстрима, которому никогда не принадлежал, но глазами фрика и маргинала — обычными моими глазами.

Легенды о Березовском

Основные легенды, которые по случаю даты пора бы уже перестать воспроизводить, такие.

A) В 1990-е— по крайней мере, в середине десятилетия — он был хозяином страны, в смысле Российской Федерации.

Б) Березовский — хитроковарный интриган, мастер тонких многоходовых комбинаций (многоходовок).

B) Злейший враг Путина. Предмет ненависти и объект мести последнего. Свернул себе шею в затянувшейся борьбе с куда более сильным противником.

По мере поступления.

А) БАБ не мог быть хозяином никакой страны, потому что не был хозяином вообще. Органически и психически, у него не было ни чувств, ни свойств, ни, главное, инстинктов хозяина. Не просто так вся его собственность — от пакета акций банальной «Сибнефти» до какого-то там невиданного (во всяком случае, мною, да им самим, кажется, тоже) дворца в Марокко — была оформлена настолько через пень-колоду, что ни один суд мира никогда не признал бы ее подлинно березовской. Из-за чего БАБ в конечном счете и разорился в хлам.

Собственность в Борисовом постижении — это нечто, чем он мог управлять одной лишь силой своего сознания. в принципе, довольно русский подход, в исторической России, где мы все еще живем, всякая бумажка, удостоверяющая принадлежащее тебе, — не гарантия чего бы то ни было, но только повод обсудить с тобой, кому оно все принадлежит на самом деле, по справедливости. И порою, но вовсе не всегда, возможность этим утилитарно пользоваться, пока тебя не выгнали более сильные, мудрые и правильные.

В общем, пока контролируешь что-то силой воли, любви или страха — твое. На минуту потерял такой контроль — уже не очень-то твое.

«Собственность— то, что принадлежит моей голове», — мог бы сказать Березовский, хотя никогда, кажется, не говорил.

Страну РФ БАБ считал потрепанной до вокзального состояния, но местами все еще шикарной любовницей из очень знатного, пусть и обедневшего, оскудевшего рода, которую можно посредством дьявольского обаяния и шизофренического ума сношать как угодно куда угодно.

Хозяйское право на страну не только не было зарегистрировано никогда, как всякий его подразумеваемый им же актив, — его не было и в материальной реальности. Только в воображении его самого, некоторых друзей и многих врагов. Потому-то его вытеснили быстро, как только захотели. А всякие чиновники и топ-менеджеры, которых он считал своими-своими — опять же в порядке условной собственности на их завороженные его обаянием души, однажды, в 2000 году, поняли, что работали совсем не на него, а вроде как на государство. Государство!

Один наш общий приятель, человек успешный и (но) потерпевший, как-то сказал, что Борис подставил всех олигархов, выдавая себя за того, кем не был и быть не мог. Потому что власть в России — это в первую голову полицейский. Корочка и свисток, повестка и воронок по определению здесь значат больше, чем любые частные атрибуты уважения типа приглашений на кремлевские приемы, загородных резиденций, бронированных «мерседесов», полков частной охраны, даже своих могущественных медиа.

Не контролируя силовиков, нельзя здесь иметь никакой практической власти. Тот же Путин это понимал изначально, БАБ, скорее всего, никогда.

Кстати, как сказал мне в 2010 году сам Березовский, с президентом Борисом Ельциным он встречался тет-а-тет всего один раз. В других источниках звучат другие цифры. Какая из них правильная — не знаю. Но что он был очень далек от лично Ельцина— конечно. «Семья»— другое дело, см. ниже.

Б) Борис по-настоящему хорошо умел делать только простые, линейные комбинации. Типа «уговорил Таню и Валю (Дьяченко и Юмашева) назначить И.П. Рыбкина вицепремьером по СНГ — его и назначили». Всё.

В направлявшемся им телевизоре хорошие персонажи всегда были хорошими, а плохие— плохими. Мысль о том, что часто можно всерьез испортить человеку карьеру, объявив его слишком хорошим, а плохого возвысить за счет демонстрации карнавальной плохости, не приходила в его голову, точнее, была чужда этой голове. Элитные разборки с аудиторией максимум в 100 человек он часто хотел обустроить так, словно их результат зависел от стомиллионного земледельческого народа. Туда, где требовался один — но смертельно точный и бескомпромиссно ядовитый — укол зонтиком, он мог послать большую и даже неплохо укомплектованную, но совершенно бессмысленную для такого дела дивизию, не способную коллективно разглядеть точку укола.

Однажды в приливе добрых чувств (примерно осень 2002-го) он сказал мне: «Я умею действовать только напрямую, а ты можешь хитро***. Такой союз может горы свернуть».

Союз в результате не очень сложился (за редкими исключениями, по вырванным из истории поводам).

Из-за него — так как у него не хватало терпения выносить меня с моей тягучестью. «Ты вечно заходишь от Адама, — скрипуче бросал он мне, — а надо сразу" пошел на…***", и все».

Из-за меня— потому что я агент КГБ. Это значит, что при Борисе всегда находилось два-три не очень законспирированных агента КГБ, миссией которых, среди прочих, было объяснять, что агент КГБ — это я. Когда он смотрел на меня внимательно— не верил. Но здесь уже сказывалась его усталость от всей этой моей тягучести, склонности к беспричинному зависанию, от невозможности гарантировать скрытый результат процесса сразу, одномоментно и во плоти. А когда терял из вида, тягучесть и зависания прощались, зато возвращалась вера в то, что я агент КГБ.

Однажды в Лондоне, в 2007 году, он провожал меня до отеля Langham. Шли по-спортивному, беглым шагом. За нами ехали его «майбах» с охраной и дополнительный королевский мотоциклист, приставленный к нему то ли после отравления Литвиненко, то ли из-за угроз каких-то внесистемных чеченцев (вроде были и такие— и чеченцы, и угрозы).

Умеренно холодно, мелкий дождь.

Он рассказывает мне:

— Слушай, помню, как в начале 2000-го приходит ко мне в Москве банкир Пугачев (Тот, который ныне, в 201516-м, жаждет предстать разоблачителем Путина и политическим беженцем. — С.Б.). И говорит: Путин хочет назначить генеральным прокурором Козака, а я вот, Пугачев, подобного не хочу. Мы, типа, какие-то мы — не хотим. А ты не мог бы. Боря, поговорить с Сечиным, чтобы лучше Устинова сделали?

— Прости, — комментирую я, — а ты сразу не понял, что это Сечин его и прислал?

Борис посмотрел на меня с лицом, исполненным наивного ужаса.

Я больше не останавливаюсь в гостинице Langham.

Она дорогая стала, а в баре ее приключаются одни неприятности.

В) Березовский никогда не был настоящим врагом Путина. А Путин— врагом Березовского. В обоих тезисах я убежден, с поправкой на то, что не имел возможности ничего такого обсудить непосредственно с нынешним президентом РФ.

Из России, по моей версии, БАБа выставил не Путин, а семья Ельцина, которую в нем утомило всё— от феерической непредсказуемости до клинической неспособности держать язык за зубами. Впервые его выдавливали осенью 1998-го, после неудачной попытки вернуть Виктора Черномырдина в кресло премьер-министра. Б.А. тогда через подконтрольные СМИ объявил себя лицом проекта, чем нехило подпортил ЧВС политическую поляну. Против Б. пошло уголовное преследование, которое свалили целиком на нового премьера Евгения Примакова, хотя силовики все равно в большей степени контролировались Кремлем («семьей»). И могли бы они Бориса отмазать, если уж так надо было бы. Поздней весной 1999-го, уже накануне отставки Евгения Примакова, БАБа вернули в Россию, чтобы дать ему часть важной грязной работы по выборам. ОРТ (потом и теперь — Первый канал) и все такое. Очередной осенью, когда стало ясно, что уже победа и Путин пришел, решили удалить Березовского на почтительное расстояние — подчеркнуто уважать, потреблять ценные советы, но не допускать к влиянию на государственную власть никаким образом. Борис долго в это не верил. Он не мог признать, что его, такого важного творца такой ирреальной победы (1999), могут примитивно и цинично бортануть. Его же, как он считал, друзья.

Заслуги свои в победе «друзей» (включая Путина) он считал столь громадными, что они никак не могли подлежать ревизии: и раздолбавшее Примакова — Лужкова ОРТ, и сама идея блока «Единство», обскакавшего тогда на финише думских выборов казавшееся победоносным лужковско-примаковское «Отечество».

(Для единого учебника истории: я не могу утверждать наверняка, какую роль на самом деле сыграл БАБ в создании «Единства». Но все же, по моему рассуждению, роль стартовую и основополагающую. Еще в августе 1999-го он проповедовал два тезиса, многим казавшихся странными: нет смысла «мочить» «Отечество», не создав ему предварительно альтернативы; «Единство», еще не возникшее тогда, не проползет скрипучим образом пятипроцентного барьера, а получит процентов 20 голосов, не меньше. Так все и вышло.)

Тезис «оказанная услуга — не услуга» выглядел для Березовского, конечно, применительно к нему самому слишком банальным. Негероическим, по меньшей мере. В неблагосклонную измену «друзей» он поверил только в середине нулевых.

В 2000-м все свершилось. БАБа вынудили уехать, запугав посадкой, которая, как мне представляется, никогда не планировалась. Он вроде как не принял первой большой путинской политической реформы — создания федеральных округов с полпредами президента в них и убирания региональных лидеров (губернаторов и спикеров заксобраний) из Совета Федерации. Но не потому, что эта реформа была для него так уж концептуально неприемлема. При других обстоятельствах он бы ее и поддержал. Он обиделся на то, что страну реформируют без него. Не спрашивая, не интересуясь его точкой зрения.

Березовский был вообще надидеологичен — стоял выше идеологических различий. Идеология была для него инструментом, важным в данное время в данном месте, функционально, а не вообще. В этом смысле он был таким же, какой есть Путин.

Точка перегиба была в сентябре 2000-го, когда все еще подконтрольное БАБу ОРТ наехало на Путина из-за катастрофы АПЛ «Курск». Наезд имел целью не нокаутировать президента, еще не познавшего своей государственно-политической безгрешности, а привлечь внимание: без меня (Б.) все будет так плохо, как случилось с подводной лодкой, выжить и выиграть можно только со мной, дизайнером твоей победы.

Путин расценил все прямо иначе. Как нарушение правил по понятиям. Я согласился пойти на расстрельную президентскую должность, куда не стремился, желая быть большим (около)государственным бизнесменом типа начальника «Газпрома», под гарантии, что команда в целости будет играть за меня. И если ты, будучи членом команды, хочешь сказать мне, что я не прав, это надо делать лично, приватно и тихо. А не в форме мочилова по большому телевизору, который тебе и доверили-то сообразно командному распределению прав-обязанностей.

По понятиям ВВП был, скорее всего, прав. Березовский таки его кинул. Игра должна вестись по тем канонам, которые определены в начале матча и далее неизменны, — тезис БАБу никогда не близкий, ни тогда, ни прежде и ни потом.

Именно в тот час желание «семьи» сплавить неудобного соратника было оформлено как моральный конфликт с главой государства. Решение изъять у Березовского принципиальные активы (треть «Сибнефти», четверть «Аэрофлота», 49 % ОРТ и сверх того сколько-то «Русского алюминия») инкриминировалось уже непосредственно Путину, а не кому-то еще.

Изъять можно было совершенно бесплатно. Поскольку ничего не было правильно оформлено, как мы упоминали выше. А миноритарный пакет ОРТ мог висеть мертвым грузом, не позволяющим влиять на решения, до морковкина заговенья.

Но Путин Березовского по деньгам не кинул. Он подтвердил финансовое признание заслуг милого друга, сбившегося с верного пути.

БАБ получил за формально не существовавшее почти $2 млрд. В нынешних деньгах, с учетом всевозможной инфляции и пересмотра глобальных цен, — порядка $10 млрд. Во столько был оценен символ эпохи, гиперфеномен 1990-х годов.

И впоследствии Путин не сделал БАБу ничего такого плохого — во всяком случае, ничего страшного, что мог бы. И гонения Генпрокуратуры были слишком формальными, чтобы до чего-то довести. (Здесь особняком стоит дело Николая Глушкова, близкого и давнего партнера Б.А., но о том разговор особый. Дело, по-моему, было сильно завязано на разборки в ближнем кругу БАБа, не иначе.) И полониевый груз никогда до Березовского не доехал, ибо и не выезжал. И даже знаменитый «клуб» (Дом приемов «ЛогоВАЗа») на Новокузнецкой плюс частную дачу в Петрово-Дальнем, бывшее жилище председателя Совета министров СССР Н.А. Тихонова, не тронули. Забрали резиденцию в Александровке, ну так она государственная была, в аренде, притом за смешные деньги.

И Березовский за все эмигрантские годы, рассуждаю я, не стремился уничтожить Путина. Он, как и в истории с подлодкой «Курск», рвался привлечь его внимание. Своими выпадами и успехами.

Он должен был доказать, что смертельно нужен человеку, которого вроде как привел к власти и который его о том совсем не просил.

Но не самого Путина ради, конечно же.

Он обязан был вернуться в виртуальные объятия любовницы-России. «*** любимую Родину— высшее счастье» — точная не дословно, но по смыслу цитата из юбиляра, слышанная авторскими ушами.

Как сказал Д.А. Пригов, «чем больше Родину мы любим, тем меньше нравимся мы ей». Березовского такие коллизии не смущали. В нем самом было столько субстрата любви, что взаимность как таковая его не волновала. Хватало сразу на двоих и на многих. Он любил себя отраженным излучением холодного партнера, и того было вполне достаточно.

Он годами хотел, чтобы значительные люди объяснили Путину, какой без БАБа настанет креативный тупик.

Креативный тупик и настал. Но не только из-за отсутствия творческого Бориса. А из-за смены эпох. На смену девяностым, времени большого разрушения-созидания, где Березовский был более чем уместен, пришло время паразитизма-утилизации, которое не требует никакого особого креатива.

Значительные люди всё понимали правильно— и от того, чтобы хлопотать за БАБа, как один, уклонялись.

Борис Абрамыч проводил в отношении Владимира Владимировича операцию по принуждению к любви. Ну совсем как Путин сейчас проводит в отношении Запада.

И когда ангажированные Кремлем уважаемые, пусть и не столь значительные, персонажи пишут нынче большие статьи на тему «Ну разве канцлер Меркель не понимает, что без друга Владимира не обойтись ей, ой-вей, падет она с трона?» — о, кто, как не ВВП, должен понимать былые метания души БАБа!

Решающих моментов в том принуждении было два.

Первый — «оранжевая революция-2004», куда Березовский выделил то ли 38, то ли и вовсе 42 миллиона долларов США. Плюс команду специалистов.

Успех, на который хозяин Кремля не мог не обратить внимания.

Другой богатый человек, у которого я осведомлялся в те времена о возможности материальной помощи на революцию, ответил мне так: у Ющенко — Тимошенко с их партнерами есть много денег, если они не хотят рисковать ими ради своего дела, почему я должен рисковать своими деньгами ради их дела?

Березовский так не рассуждал. Потому что не Украйна была важна сама по себе и не победа малознакомого Виктора Ющенко, а сакральный акт принуждения Путина к любви. Который обязан был принести в сто раз больше затраченного — как при ставке на зеро.

Украинцы БАБа, вестимо, кинули, никак вложения бабла и сердца не компенсировав. Но дело было не в этом.

Милый друг Владимир не откликнулся.

Потому что господин президент:

• не принимает решений под давлением — людей ли, обстоятельств ли;

• не признает поражений, а раз не проиграл, о чем и договариваться?

Второй решающий момент— процесс против Романа Абрамовича (2007–2012) с требованием доплатить за все, что ранее было изъято, по рыночной стоимости на дату изъятия. Исход процесса известен, в детали не вдаемся за ненадобностью.

Последний шаг. Он пишет Путину покаянные письма с просьбой вернуть на Родину. Матч переходит в добавленное время.

Пожалуй, впервые с 2000-го он действительно привлек внимание контрагента. Так, что это невозможно было скрывать.

Пресс-секретарь Дмитрий Песков дал понять, что всё прочитано, ликовал частным образом без трех месяцев самоубийца.

Песков. Дал понять. Да-да.

Уже после гибели Бориса Абрамовича Владимир Владимирович скажет на пресс-конференции: «Мои помощники предлагали мне предать эти письма огласке. Господь уберег меня от этого шага». По шатким свидетельствам очевидцев, в процессе чтения сумбурных посланий далекого друга ВВП даже прослезился.

Да, действительно Господь уберег.

Путин не убивал Березовского. Березовский убил себя сам. Но не 23 марта 2013-го, а раньше.

Есть у венецианца Карло Гольдони такая пьеса, которая мне нравится, она называется «Один из последних вечеров карнавала». Я подробно сюжет не помню, давно не перелистывал, но смысл, что все в Венеции празднуют-празднуют финал карнавала, а один персонаж все время собирается почему-то в Россию. И когда карнавал завершается, путь в Россию становится неизбежным.

К чему бы это? — спрашивали меня даже изрядные филологи.

Да уж понятно, к чему.

2016 г.

 

Бессознательное Владимира Путина

Российский президент Владимир Путин тяготится своими старыми друзьями, тем более что они решили, что им все позволено. А сам он тем временем уже перешел в астрал, на новый уровень, и общается с богами, так что своих друзей прикрывать больше не собирается. Разве что тех, кто оказался под санкциями, — вот их он продолжает защищать. Но это для него уже такой момент торжества — он же обречен всю жизнь отдыхать в Геленджике, а они пожили и в Европе, и в Америке. Так что теперь он им как бы отомстил. Но это, конечно, на бессознательном уровне — по Фрейду и Юнгу. Сознательно же он все еще им покровительствует, потому что они пострадали от его политических действий, в частности от аннексии Крыма.

Что касается остальных, то на ключевые посты вместо старых друзей президент теперь продвигает слуг. Например, его бывшие охранники уже стали губернаторами Калининградской и Ярославской областей. Все-таки «враги человеку— домашние его». Путин вынес на себе крест российской политики, а его приятели зарабатывали на этом деньги. Это как если бы, пока Иисус нес свой крест, его соратники фотографировали бы его и продавали снимки в ведущие мировые агентства. Путин больше так не может— и не хочет, чтобы его окружали люди, перед которыми у него есть моральные обязательства. Слугами же он будет распоряжаться по своему усмотрению. Захочет — за пивом пошлет или за водкой. В мире ведь нет более податливого человека, чем охранник, который готов закрыть босса своим телом. А если пуля не летит и закрывать никого не надо, то просто будет верно служить.

Между прочим, когда объявляли о недавних перестановках, Путин очень хорошо показал свое отношение к происходящему — он уехал есть йогурт с механизаторами, тем самым намекнув, что для него все это не имеет большого значения. Он не вышел к народу, не объявил о сделанных перестановках, унизив тем самым и тех, кого уволил, и тех, кого назначил.

Дальше подобные перестановки будут продолжаться, и для нас, простых людей, они ровным счетом ничего не значат. Не надо пытаться понять, есть ли в них что-то конструктивное. Владимир Путин— вот единственный конструктивный элемент российской политической системы, все остальное — лишь технические подробности.

Конечно, со старыми друзьями президента, отстраненными от своих позиций, ничего плохого не случится. Путин — человек жесткий, но не жестокий. Все это мы с вами уже наблюдали в истории с РЖД. Якунин был для Путина старшим товарищем и по возрасту, и по званию. А Белозеров — совсем другое дело, перед ним не надо ни в чем объясняться.

Все это— предсказуемые процессы. Сначала президент, только придя во власть, сменил чужих людей на своих. Теперь свои ему осточертели, и начинается эпоха слуг.

И продлится она долго— Путин ведь достаточно консервативный человек.

2016 г.

 

Его Величество борется со скукой

Я хотел бы даже уклониться от писания текстов об очередном Послании Президента РФ Владимира Путина Федеральному Собранию (2016 г). Настолько оно скучноватое и немного бессодержательное. Но все-таки решился.

Может быть, вы помните советский фильм, известный как «Приключения принца Флоризеля»? По мотивам «Приключений титулованной особы» Роберта Льюиса Стивенсона. Главного героя — собственно Его Высочество принца Баккардии Флоризеля — гениально играл бессмертный алкоголик Олег Даль. И там он дал идеальный ответ на вопрос о предмете своих бесконечных авантюр и приключений: Его Высочество борется со скукой.

Есть еще один приоритетный тип приложения человеческих усилий: убить время. Потому что если смерть неизбежна, если «я настоящий и действительно смерть придет», то чего тянуть резину, она же время? Ее (его) надо всемерно и эффективно убивать.

1 декабря 2016 года Его Величество делали оба дела сразу и одновременно: боролись со скукой (своей собственной) и убивали время (историческое, отпущенное России).

О, сколько было ожиданий от этого Послания! Сколько разные кремлевские, подкремлевские и полукремлевские источники шепотом и полушепотом говорили нам, что в тексте будут роковые сюрпризы! Тиражировались разные слухи: а вдруг объявят досрочные выборы — президента или кого-то еще, лишь бы досрочные; уволят, наконец, обожаемое президентом правительство; выведут войска с Украины, где их нет, и введут в Молдову, где они есть (в смысле на территории Приднестровья).

Как говорил Даниил Хармс в своей известной инструкции по ловле момента: раз, два, три — ничего не произошло.

Послание было приоритетно посвящено экономике.

А Его Величество, перефразируя персонажа булгаковского «Бега», экономикой не (очень) интересуется. Ведь что есть экономика перед лицом вечности? Яркая заплата на ветХОМ рубище русского народа, не более и не менее того.

Суммируя сказанное Владимиром Владимировичем по экономическому вопросу, можно сформулировать так:

Той самой «крымской» весной 2014 года, когда начинались санкции, а германский канцлер Ангела Меркель официально говорила, что ущерб для РФ из-за крымского казуса будет огромным, многие — особенно русские интеллигенты, хипстеры и просто лохи — готовились к экономической катастрофе в нашей богоданной Родине. Ну и где катастрофа? Ее нет. Рубль не стал стоить 1000 единиц за доллар. Нефть хоть и упала, но совсем не до $30 за баррель. Мы не только выжили, но и пережили. Уже даже начался промышленный рост, пусть и скромный. Жилищное строительство расцвело и процвело так, что скоро не хватит россиян для заселения свободных квадратно-кубических метров. А уж в сельском хозяйстве наблюдается рост невиданный, даже огурцы стали как-то длиннее, а помидоры — объемнее. В общем, экономика наша хороша, а станет еще лучше. Все, кто гнал мрачняк в 2014–2015 годах, оказались лжепророками и должны нынче покаяться — может, им за то скидка выйдет.

Отдельно Его Величество отметили, что резко вырос уровень единства нации. Благодаря лично ему и его политике, особенно же (в подтексте и подразумеваемо) — присоединению святого полуострова (название не раскрывается в общеполитических интересах).

Все эти тексты говорились с выражением невыразимой скуки на царственном лице. Той самой, с которой монарху приличествует бороться, так что здесь никакого противоречия нет.

Оживился монарх в ходе оглашения сакрального Послания только однажды. Когда заговорил о международной политике. Доказав тем самым еще раз, что именно ею занимается, и не его дело — вникать в суетные повседневные дела верноподданного народа. Ведь терпение народа РФ, по сути, безгранично. А значит, любую экономическую неприятность мы переживем. Тем более что, действительно, никогда народ наш не жил так сытно, как при Путине.

Кто бы спорил! К автору этих строк оно точно относится.

Базовые тезисы по международному положению были такие. Не формально, по тексту я имею в виду, а фактически:

1. Мы отстояли национальную независимость и суверенитет. Если бы не решительные действия последних наших лет — от возвращения ВВП в Кремль в 2012-м до крымской весны, — мы бы вполне могли их потерять, по ливийского типа сценарию.

2. Цивилизованное человечество, оно же евроатлантический мир, начинает признавать нашу правоту. Там, у них, начинают приходить к власти лидеры, ориентированные на отмену санкций, восстановление товарищеских взаимных отношений и— если особо повезет— возврат к некоему варианту ялтинско-потсдамского мира, где всякое уважаемое государство имеет свою сферу влияния. В подтексте: а что я вам говорил, козлы! Всех пережму и пересижу! На то я вам и Путин, а не какой-нибудь там Саакашвили.

3. Западная клевета, инспирированная стойкими недоброжелателями, нас не смущает. Собака лает— уголовный процесс идет.

4. Без РФ международная борьба с терроризмом так или иначе не может быть эффективной. Так что давайте перестанем брыкаться и договоримся, черт побери, обо всем.

Ну и, конечно, было отдельно отмечено, что армия наша возродилась из постсоветского пепла и готова теперь решать любые, даже самые амбициозные задачи. Взяли Крым, заблокировали вступление Украины в НАТО, почти умиротворили Сирию, дойдем и до Ла-Манша (последнее— в порядке милой высочайшей шутки; по старому анекдоту: зачем нам так много воды и так далеко от дома?).

Общий психологический итог свершившегося:

Эй!

Господа!

Любители

святотатств,

преступлений,

боен,

а самое страшное видели —

лицо мое, когда я

абсолютно спокоен?

Владимир Владимирович.

Но ничего действительно интересного про внутреннюю политику ВВП так и не сказал. Кроме, наверное, того, что тут у нас выросла политико-государственная роль Государственной Думы. С чем, в принципе, можно согласиться, если уточнить понятие «роль». Она же бывает всякая. Например, комическая роль второго плана. В этом смысле — да, конечно, лидер про Госдуму совершенно прав.

И вот мне, как политологу на пенсии, хочется дать вдогонку лидеру два совета. Безадресных, поскольку их никто не спрашивает. Но все же небесполезных, ибо с ними как минимум познакомятся читатели.

Советы эти — на тему «как окончательно объединить нацию».

Совет первый. Пришло время избыть негатив революции 1917 года и сохранить ее позитив. А для этого — похоронить все-таки по-христиански В.И. Ленина на Литераторских мостках Волкова кладбища города Ленинграда, как он сам и предполагал. Россия объединится вокруг этого, ей-ей. Даже КПРФ не станет возражать: кремлевское финансирование, как мы привыкли видеть своими глазами, этой партии куда дороже.

Совет второй. Вот намедни байкер Хирург, он же Александр Залдостанов, предложил поменять герб России, дополнив двуглавого имперского орла советской символикой — колосьями и знаменем Победы.

У меня есть предложение куда, как мне представляется, более выигрышное. Гербом России должно стать самое известное — причем в мировом масштабе, как нам и надо, — произведение нашего отечественного изобразительного искусства. Какое? Ну сами догадайтесь, навскидку. Конечно. «Черный квадрат» Казимира Севериновича Малевича.

«Черный квадрат»:

а) символизирует все глубины русского сознания и познания;

б) примиряет все цвета русских идеологий, ибо он черен, как московское небо в зимний период;

В) уравнивает антагонистические эпохи нашей истории: он плоть от плоти советского, и вместе с тем не имеет ничего общего с собственно идеологией советского периода.

Наконец, «Черный квадрат» идеально и совершенно прост. А сложность нас уже всех достала. Как говорил другой наш великий вождь и учитель, Б. Л. Пастернак, «в родстве со всем, что есть, уверясь, и знаясь с будущим в быту, нельзя впасть к концу, как в ересь, в неслыханную простоту».

2016 г.

 

Путин и его любовь

Намедни я вышел из студии радио «Эхо Москвы» на пылающий, мощенный дешевой плиткой Новый Арбат. И случайно встретил одного крупного международного аналитика.

— Послушай, — спросил меня аналитик, чуть брезгливо стряхивая с себя культурный слой столичного урбанизма. — Он что, головой тронулся? Зачем ему это надо сейчас?

— В смысле? — переспросил я.

— В прямом, — начал раздражаться мой собеседник. — Ведь уже вроде почти договорились о смягчении санкций. Все шло нормально. А теперь, после этой провокации… Похоже, не будет никакого смягчения.

Я понял, что крупный аналитик давно (а может, и никогда) не читал моих текстов на заданную тему. Чуть расстроился, конечно, но виду не подал. И отмазался примерно так: надо же с кем-то повоевать, а прояснится все к саммиту G20 в Китае.

Было жарко, и после эфира я хотел срочно и одиноко выпить в теньке газировки с вишневым сиропом.

Однако же вопрос: «Зачем это надо сейчас?» — имеются в виду, разумеется, крымские диверсионные события 610 августа, — заслуживает развернутого ответа.

Упомянем для начала две официальные версии случившегося.

1. Российская. Диверсанты, завербованные Главным управлением разведки (ГУР) Минобороны Украины и подготовленные по спецпрограмме ГУР, проникли в Крым для организации взрывов и прочих гадостей.

Дальше, впрочем, начинаются милые противоречия, нередко свойственные официальной российской пропаганде. Сначала говорили, что украинские агенты должны были подорвать трассу Симферополь — Ялта во время проезда правительственного кортежа. Потом— что собирались взорвать важные объекты инфраструктуры, включая предприятие «Крымский титан» в Армянске. Еще позже — что хотели сорвать курортный сезон посредством небольших, не влекущих за собою особых жертв бомбочек на побережье. Почему срывать сезон надо было ближе к его концу, а не в июне, например, — не формулируется.

Несколько странновато выглядят и террористы.

Один — Евгений Панов, бывший водитель Запорожской АЭС, участник АТО (антитеррористической операции на юго-востоке Украины). Как и почему официальный участник АТО поперся в Крым, где, как всем известно, под каждым кустом сидит российский силовик, не ясно. Запорожский брат «террориста» Игорь Котелянец уже заявил, что г-на Панова выкрали и доставили к месту действия силою. Но и этому утверждению доказательств, конечно, пока нет.

Второй — Андрей Захтий, прораб из Евпатории, преимущественно проживающий ныне в местах повышенного скопления потенциальной прорабской работы, а именно в Одинцове Московской области. На одиозном сайте «Миротворец», заблокированном в РФ, он обозначен как сторонник ДНР/ЛНР. Также, по некоторым данным, Захтий дважды судим и даже имеет криминальное прозвище «Зая».

Разумеется, Панов и Захтий уже дали признательные показания на телекамеру. Но нам ли, прямым потомкам людей эпохи ГУЛАГа, переоценивать «царицу доказательств»?

2. Украинская. Все, что было, — пьяная перестрелка между российскими военнослужащими. Возможно, между вояками и эфэсбэшниками. Чтобы прикрыть откровенно скандальный инцидент, и была придумана версия с прорывом украинской диверсионно-разведывательной группы во главе с водителем и прорабом.

Так сказал секретарь Совета национальной безопасности и обороны (СНБОУ) Украины Александр Турчинов 12 августа 2016 года.

10-11 августа, правда, версия была немного иной: российские солдаты дезертировали из части и открыли огонь по эфэсбэшникам, пытавшимся их задержать. Что непринципиально отличается от турчиновской позиции, но все же.

Осязаемых подтверждений этому комплекту идей мы пока тоже не видим.

У меня нет иной версии, т. к. свечку я не держал. Хотя вполне допускаю, что историю про зверские теракты катализировало пьянство чьих-то военных. Как и, например, желание руководства Крыма — премьер-министра Сергея Аксенова и ведущих местных силовиков— вскоре после скоропостижной ликвидации Крымского федерального округа, встревожившей полуостровные элиты, напомнить о своей нужности, и, скажем, получить дополнительное финансирование на обеспечение безопасности и без того предельно милитаризованного полуострова.

Но мы нынче не об этом.

Я дерзнул бы обобщить происходящее в контексте общих приоритетов нашего лидера Владимира Путина.

Как мы знаем, с весны 2014 года президент РФ проводит операцию по принуждению Запада — США и Евросоюза — к любви. Цель операции — закрепление фиксированных сфер влияния крупных государств, включая Россию, в современном мире. По Ялтинско-Потсдамскому образцу 1945 года. Отсюда, кстати, и мощное обострение в минувшие два с половиной года культа Победы СССР во Второй мировой войне.

На американо-европейском фронте операция существенных успехов пока не принесла. Скорее, наоборот. Хотя немалая часть европейских бизнес-элит и определенный сегмент политических элит, особенно в южных евространах, от Испании до Греции, симпатизируют идее примирения с Россией, включая признание новой принадлежности Крыма, эта линия в ЕС пока что не стала преобладающей. Неформальный начальник Европы— Германия во главе с Ангелой Меркель — против.

Но это не значит, что логика принуждения к любви должна была Путина совсем разочаровать. Ведь, если мы заметили, одну весьма успешную операцию такого рода он только что осуществил: Турция.

Реджеп Тайип Эрдоган извинился перед Москвой и, с трудом скрывая скупую исламскую слезу, припал к маскулинной груди северного владыки. После чего из вероломного убийцы наших военных и спонсора ИГИЛ вновь превратился в дорогого, любимого друга. Морально-политический успех хозяина Кремля в данном случае очевиден: Турция первой пошла на попятную, а не мы.

Что позволило Путину добиться успеха в локальном противостоянии, начавшемся в ноябре 2015-го? Каковы, выражаясь пошлыми терминами, слагаемые успеха?

Во-первых, терпение, у ВВП, в отличие от его зарубежных «партнеров», в запасе вечность. У него нет серьезных внутриполитических проблем, у власти он останется столько, сколько сам захочет.

Во-вторых, ухудшение международных позиций объекта принуждательной операции. С осени 2015-го Эрдоган дополнительно обострил свои, и без того непростые, отношения с Западом. Точкой перегиба стало 10 июня 2016 года — похороны Мохаммеда Али в Луисвилле, штат Кентукки, США, куда турецкий президент приехал, но не получил слова и вообще был вытеснен (проще говоря, изгнан прочь) сотрудниками американской Секретной службы. Вы скажете, что это мелкое событие? Однако именно такие события часто несут в себе огромный заряд обид, ревности, негодования, порождающий большие политические последствия.

В-третьих, обострение внутриполитических проблем объекта. Здесь пиковая дата — 16 июля 2016 года, ночь незадачливого военного переворота в Турции. Не думаю, что Эрдоган организовал его сам, но заранее о чем-то знал точно, по разведывательным и иным каналам. Отсюда и превентивно изготовленные списки десятков тысяч людей, попавших далее под репрессии.

В-четвертых, возможность России влиять на ситуацию на объекте. Теория, согласно которой Кремль мог неофициально, но масштабно поддерживать всевозможные курдские движения, враждебные Эрдогану, имеет право на существование.

Путин — по способу мышления индуктивист. Он склонен верить, что технология, когда-то успешно сработавшая, удачно повторит себя и в настоящем, и в будущем. Принудили Турцию — принудим и Запад.

Ближайшая веха— 4–5 сентября 2016 года, саммит G20 в китайском Ханчжоу. Там будет вредно-противный Барак Обама, который все еще уклоняется от глубоких разговоров с российским лидером о судьбах Вселенной. Ну так пусть перестанет уклоняться. Разве угроза полномасштабной войны на Украине — не причина перестать выкобениваться и начать-таки диалог с единственным человеком, который способен в корне решить проблему, — Владимиром Путиным?

Тем паче объявлено: «нормандский формат» Кремль больше не устраивает. Ангела Меркель и Франсуа Олланд отныне не выглядят достаточно солидно: не смогли предотвратить кровавого марш-броска инфернальных водителя и прораба. Только Америка достойна того, чтобы ВВП поговорил с нею о предотвращении великой крови.

Показательно, что вновь уже звучит— пока из уст представителя РФ при ООН Виталия Чуркина — сакраментальное выражение «нож в спину». Так говорили про Эрдоган после уничтожения нашего мирного Су-24. Так теперь говорят про Украину с ее непрофессиональной ДРГ в Крыму. Мы-то, дескать, всецело хотели воплощения Минских соглашений, а они нам тут… Не случайно ведь и диверсионный прорыв поспел к преддверию саммита.

Увы. Полного принуждения Запада к любви по индуктивному путинскому сценарию не будет. Потому что в дивном новом мире возможно всё, но только не возвращение к Ялтинско-Потсдамскому мироустройству.

Смягчение антироссийских санкций ЕС действительно возможно, с 1 января 2017-го. Но 10 августа вероятность такого развития снизилась, а не возросла. Ибо, по преимуществу, не верит Запад в официальную российскую версию, хоть ты тресни. И раздражен он будет всем происходящим скорее, чем умилен.

И здесь мы возвращаемся к главному. К оценке дейстВИЙ г-на Путина сточки зрения Зигмунда Фрейда и Сабины Шпильрейн. «По ту сторону принципа удовольствия». Синдром навязчивого повторения. О чем подробно говорили тогда и здесь.

Будучи охранителем вверенной его попечению системы, будь то Дом советской культуры в Дрездене, питерская мэрия Анатолия Собчака или оставленная в наследство Борисом Ельциным Российская Федерация, ВВП всегда драматически выгодоприобретал на распаде своей же системы. Сознательно он — жесткий охранитель. Бессознательно — нечто совсем иное.

2016 г.

 

Разговор плебея с Путиным и Собчак

Осмеливаюсь вступить в полемику с Ксенией Анатольевной Собчак, точнее, ее программной статьей «Неверные псы Путина». Чувствую себя неуютно, поскольку силы явно неравны: во-первых, Ксения Анатольевна — яркая звезда, и не всякому тусклому мотыльку вообще следует с ней полемизировать; во-вторых, в отличие от меня, Ксения Анатольевна — настоящий, дипломированный политолог.

Тем не менее отступать нельзя. Ибо здесь я говорю не как эксперт-комментатор, а как типичный представитель русского народа (почему я представитель и как им стал, см. немного ниже).

Итак.

Если я правильно понял, основной комплекс идей статьи «Неверные псы Путина» таков: обидевшись в 20112012 гг. на интеллектуально-культурную элиту за то, что она с жиру бесится, президент Владимир Путин сделал ставку на плебс, выдвинул на авансцену реальное простонародье, дикое и дремучее, в лице байкера Хирурга, певицы Вики Цыгановой и других. Российская же знать, познавшая, по данным Навального, l`art de vivre, хочет дружить не с этим быдлом, а с великими мастерами искусств: Парфеновым, Акуниным и Звягинцевым. Однако цыгано-хирургическое быдло, подобно Шарикову в квартире профессора Преображенского, заполняет весь предоставленный ему объем, так что подлинному элитарию уже повернуться негде. в общем, наплачемся мы еще с этим плебсом, усаженным некогда с президентского горяча за господский стол.

Попробую возразить Ксении Анатольевне по пунктам. На мой взгляд, дела обстоят примерно так.

1. Байкер Хирург, Вика Цыганова и другие— вовсе не плебс, а составная часть правящей элиты. Они тоже живут в больших домах, пьют вино ценою от 100 евро за бутылку, сидят на бюджетных потоках, приватизируют плохо и даже неплохо лежащее — например, байк-клуб «Ночные волки» в 2015 году прихватил целую гору Гасфорта в Севастополе, вопреки как раз протестам местного плебса, и т. п. Та же Вика Цыганова за всякий концерт в поддержку народнопутинского единства получает десятки тысяч у.е., а не просто так поет. То есть этих людей вполне можно считать — используем умное псевдополитологическое слово — альтерэлитариями. Они просто играют свою коллективную роль: изображают представителей верноподданного большинства. В отличие от Шарикова, они актеры, а не настоящие герои времен. Изменится текст роли — изменятся и они. Они вполне управляемы.

2. Долгие годы наблюдений за В.В. Путиным не убедили меня в том, что он тонкий эстет, измученный безумством Мельпомены. Он ведь искренне любит бои без правил, крутых парней типа Рамзана Кадырова и Стивена Сигала, держит в советниках академика Глазьева, чтобы тот мог время от времени говорить из телевизора дословно про фашистскую хунту в Киеве и цветную революцию в Вашингтоне. Путин купается в слухах, что Барак Обама во время встреч с российским коллегой не отпускает охрану, а Франсуа Олланд и вовсе вжимается в кресло: дескать, а вдруг Путин в минуту раздражения возьмет да и звезданет с ноги? В общем, лидеру РФ нравится роль крутого пацана, которую, видимо, он не до конца доиграл в детстве, недод-рался типа.

3. Подлинные элитарии с их дизайнерскими виллами и яхтами зачастую общаются с райкиными-парфеновыми-быковыми, опять же, не от глубокой тяги к большому искусству. А потому, что общаться с такими известными персонажами— круто. Ас Константином Райкиным— вдвойне круто, еще и по причине его родства с Аркадием Райкиным, самым популярным артистом СССР (не знаю, точна ли версия, что ВВП познакомился с будущей женой Людмилой Александровной на концерте Аркадия Райкина). Грубо говоря, вино должно быть от 100 евро, а круг общения — от Райкина и выше. Если выше вообще бывает, да простит меня Константин Аркадьевич за возможную невольную бестактность.

4. Короче говоря, элитные группы ругаются между собой, плебс совершенно ни при делах— как был, так и остается.

А теперь попробую пояснить, почему истинный представитель плебса — это я, Белковский, а не Хирург-Залдостанов.

Я родом из простой семьи. Ко дню совершеннолетия у меня не было никаких, совсем никаких связей или знакомств в высоких и высших обществах.

«Я был рядовым и умру рядовым», у меня нет ни ученых степеней, ни воинских званий, ни государственных или частных наград. Ничего.

Я никогда не получал ни одной премии и даже ни разу не был никуда номинирован.

Не имею ни малейшего отношения к бюджетным средствам.

Ни минуты не служил большим начальником. Не был во власти и, скорее всего, не буду. Кем бы ни оказалась власть.

Биография моя забавная, местами до смешного. Но отнюдь не героическая. Скорее, унылая комедия положений, какой и должна быть чеховская русская жизнь. Я тяну лямку, не всегда понимая, чем буду питаться завтра.

Вина употребляю от 10 евро за бутылку и ниже, то есть дешевле.

Меня не приглашают ни на кремлевские приемы, ни просто на светские рауты. И правильно делают: я там всю элиту могу распугать, по крайней мере внешним видом.

Разве после этого я не типичный представитель народа?

И в этом качестве я что-то хочу сказать про взаимоотношения меня и ВВП.

Во-первых, как и многие в моем народе, я люблю Владимира Путина. Он, не помня о моем существовании, мне здорово помог. Ведь я стал несколько известен в узких кругах благодаря комментариям, статьям и книгам о президенте РФ. Во-вторых, я отдаю себе отчет, что мы с президентом живем в разных вселенных. Он — там, где океанские яхты с системами ПВО и переговоры о судьбах земного мира. А в моей вселенной вопросы ставятся совсем по-другому. Например, так. У соседнего магазина отозвали лицензию на алкоголь. Теперь придется ходить на 500 м дальше. А скользко нынче ведь. Ног не напасешься. Да и с моей-то скоростью 3,5 км в час потратишь лишних минут двадцать. А жизнь-то проходит, плутовка.

Отношения между мною (народом) и господином Путиным — почти точно как у солдата Орешкина с императором Александром III. Если помните такую историю.

И это хорошо. Я доволен.

Я научился быть маленьким человеком, чего и всем желаю. Даже жителям дизайнерских дворцов с Акуниным на десерт.

Смерть уравняет всех.

2016 г.

 

Путин глазами Фрика

Как у многих известных людей, у президента РФ Владимира Путина есть свой день рождения. Формально он выпадает на 7 октября — дату образования Германской Демократической Республики (ГДР), с которой ВВП связывает столько всего почти приятного. Еще в этот день когда-то до нашей эры люди Александра Македонского основали Сирийское царство, что применительно к Путину тоже вполне символично.

День рождения наш президент обычно отмечает скромно и тихо. Растворяясь в болотах родного Санкт-Петербурга или еще в каких-то не установленных человечеством местах.

Но, пожалуй, главный праздник у Путина другой. 18 марта. День официального присоединения Крыма и Севастополя к России. Момент высочайшего достижения Владимира Владимировича за всю его карьеру и биографию. Именно 18 марта 2014 года Путин не просто вошел, но окончательно ворвался в историю— без очереди, поверх хроники и учебника.

И потому 18 марта, я считаю, всякий законопослушный политический публицист России морально обязан:

— хорошо отнестись ко второму и четвертому президенту нашей нынешней страны;

— зафиксировать это хорошее отношение на бумаге в уверенном формате поздравительного текста.

Что я и попытаюсь сделать.

Вывод войск из Сирии — патриарший взгляд

Я живу в Москве, недалеко от Патриарших прудов.

И люблю время от времени гулять на Патриарших. Мне, правда, все чаще указывают, что надо теперь говорить «пруд», в единственном числе — «Патриарший пруд». Но я до сих пор твердо не знаю, и все как по старинке, во множественном.

Не пугайтесь: с тех пор как трамвай отменили (еще при Брежневе), здесь стало практически безопасно. Даже чтобы сломать ногу, я вынужден был в начале 2016 года выехать в Прагу.

К празднику 18 марта нога наполовину срослась, и рано утром я вышел на первую за болезненно долгие дни прогулку. Надо сказать, на Патриарших много дорогих заведений (а какими еще они должны быть, в таком-то козырном месте!). Но есть одно дешевое, по-хорошему застойное. Называется «Дебют». Или «Закат». Я точно не помню. Потому что как прохожу мимо него, так сразу прикрываю глаза рукой. Чтобы ненароком не зайти и не соблазниться дешевым коньяком по 110 руб. / 50 мл. А ведь если с утра поддаться такому очевидному соблазну, то никакой текст про Верховного главнокомандующего уже своевременно не сдашь, особенно в «Сноб».

И нынче я так же пытался незаметно проскользнуть мимо «дебютного заката», но не успел. Меня окликнули знакомые, как бомжи распивавшие на его ступеньках свежекупленную бутылочку коньяка «Кёнигсберг». Название, конечно, неполиткорректное, на грани территориальной целостности РФ, зато цена вполне уважительная.

— Послушай, Белковский, — сказали бомжи, — а зачем Путин вывел войска из Сирии?

Описывать их я не буду, иначе мы слишком отвлечемся от главной темы. Могу сказать только, что один из них носит кроличью кепку без козырька, а еще двое по весне ходят совершенно с непокрытыми головами.

Они, конечно, не бомжи. Один— композитор, двое других— художники-аниматоры, или наоборот, не важно. Важно, что живут они в собственных, все еще дорогих квартирах здесь же, на прудах. Давно живут. Просто лет 20–25 назад они не догадались переквалифицироваться из художников и композиторов в олигархи. А если бы догадались, мизансцена была бы почти такая же. Только они не стояли бы на бюджетном крыльце, а заседали бы во внебюджетном ресторане «Палаццо Дукале», в пяти минутах ходьбы отсюда. И, поместив известного политолога напротив себя, вопрошали бы так же, только еще лиричнее:

— Послушай, Белковский, а зачем Путин вывел войска из Сирии?

Олигархи часто думают, что за бесплатный обед политолог расскажет им все государственные тайны. Обидно как-то. Но штука в том, что никаких тайн политолог на самом деле не знает, потому, одолев секундную обиду, соглашается на бесплатный обед.

Деятели искусств на обед в «закатном дебюте» раскошелиться не могут. Но плеснуть в благодарность за ответ соточку «Кёнигсберга» в пластиковый стакан — вполне.

Это-то и опасно. В известное время суток бесплатный коньяк куда коварнее даже самого дешевого.

Потому я только помахал им рукой и проковылял мимо, словно не услышал их выстраданного вопроса.

А если б мне не нужно было писать этот текст, то я принял бы пластиковый стакан и ответил бы следующее.

Видите ли, дорогие мастера культуры. Можно много рассуждать с политико-экономической точки зрения, почему надо было срочно эвакуировать войска. Например, $2,5 млн в день, которые тратились на сирийскую войну, — это глубоко излишне при нынешнем состоянии государственных финансов.

Но можно подойти к сюжету сугубо психологически.

Еще в 2000 году Владимир Путин в книжке «От первого лица» объяснил нам, что крысу нельзя загонять в угол. Что в отчаянной позиции она может зверски покусать даже слона и медведя, не говоря уже о человеке разумном.

Под крысой, в хорошем смысле, молодой президент имел в виду себя. Дескать, не делайте так, чтобы мне некуда было деваться, чтобы у меня оставалось только одно возможное решение.

С тех пор г-н Путин всегда действовал, оставляя себе пространство и время для принятия важных решений.

И потому принимал их в последний исторический момент. Например: могу вернуться в Кремль после первого срока Д.А. Медведева или нет, но решу только сам и только в тот единственно правильный час, когда решения уже нельзя не принимать.

В Сирии же ВВП почти загнали в крысиный угол.

Если бы войска РФ простояли еще немного, то не исключено, что пришлось бы на сирийской территории столкнуться с Турцией, и утихомиривать курдов, провозглашающих федерализацию (которой втайне хотят все, но пока боятся сказать все, кроме курдов). И гарантировать политическое будущее Башара Асада — а дамасского правителя лучше скоро сдать, чем чего-то там ему гарантировать.

А чтобы все эти задачи решать, пришлось бы неизбежно вводить сухопутный контингент Вооруженных Сил РФ и тем самым твердо превращать Сирию-2016 в Афганистан-1979. И сбежать красиво потом, после афганизации, уже не получилось бы — только унизительно отползти.

Нет, ну его в баню. Лучше уйти достойно раньше, чем позорно, с цистернами мертвой крови, отползать позже.

Вот и вся психология.

Можно еще, конечно, предположить, что главное — насолить Бараку Обаме. Недавно Обама пожелал путинской России увязнуть в Сирии. А мы — ему назло — не увязнем.

Шиш тебе, недоделанный председатель Земного шара!

А коньячку хлопну позже — под праздничный концерт на Васильевском спуске. Тем более что город перекроют, и никуда во внешний мир уже не доберешься, с недолеченной ногой наипаче.

Васильевская алия

В те годы, когда я был еще практикующим политическим консультантом, мне пришла в голову простая идея: переименовать Васильевский спуск в Васильевский подъем. Ведь по сути это одно и то же, но «Васильевский подъем» звучит гораздо оптимистичнее и, я бы сказал, стратегичнее. Нация должна двигаться вперед и вверх, а не спускаться вниз. И всякий важный топоним пусть напоминает о том национальному коллективному бессознательному.

«Подъем» — это ведь как алия, то есть репатриация в Израиль, у евреев. «Алия» и значит что-то вроде подъема. Когда человек (вос)соединяется с Родиной — это подъем.

А когда отторгает от Родины свою жалкую плоть— спуск.

У евреев последнее называется, кажется, «йерида».

Да и концерт в честь возвращения Крыма и Севастополя на историческую Родину совершенно логично было бы проводить на Васильевском подъеме, а не наоборот.

Сегодняшний Кремль, увы, слишком консервативен, чтобы одобрять такие переименования.

Крымский угол

Теперь вернемся к другому мучащему многих вопросу: почему В.В. Путин в столь непривычной для него агрессивно-радикальной, авантюрно-аферистичной манере перевел в Россию в 2014 году Крым и Севастополь? Причем еде-лал это так быстро, как ничего в путинской России обычно не делается.

Ответ лежит все там же — в крысином углу. Из чьего-то невского детства.

22-23 февраля того безумного года, когда закрытие Олимпиады в Сочи совпало с революцией на Украине и бегством Виктора Януковича, В.В. понял, что оказался-таки в ловушке.

A) Он безвозвратно теряет Украину.

Б) Через пару недель в Крыму окажутся ядерно вооруженные войска НАТО— может, ради этого и выперли несчастного Януковича? — и тогда придется выводить оттуда наш Черноморский флот. И ничего уже не попишешь, так как успешно выиграть у американских сил в прямом столкновении мы не можем, как бы ни храбрились и ни бодрились.

B) По мнению опытных генералов-ракетчиков, если американское ядерное оружие окажется в Крыму, остановить прицельный удар по Москве мы не сможем.

Таким образом, второй и четвертый президент РФ тоже прочно въехал бы в русско-всемирную историю. Но уже в другом качестве— как лидер, при котором Россия окончательно лишилась влияния на Украину, потеряла Крым и Черноморский флот. Чего в общем виде никогда не теряли даже при национал-предателе Борисе Ельцине.

У Путина банально не осталось выбора. Из крысиного угла он должен был выходить через совершенно роковые решения, играя ва-банк. Что он и сделал.

Гарантий успеха не было. Если бы Украина на рубеже февраля-марта 2014-го ввела в Крым большинство своих дееспособных частей, еще неизвестно, как бы дело сложилось и пошло. Но Киев убоялся и уклонился от столкновения.

И несколько лукавят те, кто утверждает, что крымско-севастопольский план долго вынашивался, готовился с 2004-го («оранжевая революция»), 2000-го и чуть ли не 1994 годов. Нет, всяких написанных на бумажках планов, щедро кормивших кремлевские машины по уничтожению документов, всегда было полно. Но вот серьезный практический план созрел в путинской голове только в начале двадцатых чисел февраля 2014-го. Став неожиданностью даже для многих генералов-адмиралов и Черноморского флота. Они всю жизнь ждали судьбоносного патриотического решения, но вот чтоб прямо так сразу…

Страх у них прошел, когда стало понятно, что Украина не станет воевать. Помогли и западные партнеры, «спонсоры государственного переворота». Их общее послание Украине было примерно такое: не дергайтесь и не рыпайтесь, не провоцируйте кровопролитие, Путин на аннексию Крыма все равно не решится. Мы его знаем, он не такой.

Да, крыса — она не такая, пока ее не загнали в угол.

Будучи консерватором и индуктивистом, Путин обычно действует медленно и осторожно. Потому радикальных экономических реформ, на которые уповают системные либералы во главе с Алексеем Кудриным и К°, от него ожидать не приходится.

Вернее, приходится, вполне приходится. Но только в одном случае. Если лидер окажется в какую-то минуту убежден, что единственная альтернатива реформам — полный коллапс и крах. Причем не экономики, которая сто лет никому не нужна, а государства Российского вообще.

Потому мой экспертный совет системным либералам: загоните Путина в угол и заставьте его тем самым делать реформы. Если сможете.

К теплому морю

Хотя, разумеется, можно инкриминировать ВладимиРУ Путину и совсем иные мотивы по части Крыма и Севастополя.

ВВП — истинно русский человек. Один из немногих на русском троне за долгие столетия.

А у русского человека есть бессознательная страсть — тяга к теплому морю. Которого мы в наших промерзлых евроазиатских просторах по большей части лишены.

Отсюда и любовь к Сочи. И тяготение к Крыму. И постоянно возрождающаяся нелюбовь к Турции, несправедливо захваченной Константинополем и узкими проливами отделяющей нас от всей атлантической толщи теплых морей.

Не случайно «Другая Россия» (свободная, демократическая, капиталистическая и т. п.) по В.П. Аксенову располагалась именно в Крыму — трудно представить ее на неких ледовитых берегах.

Мировое сообщество, оно же прогрессивное человечество, может когда-нибудь и признать принадлежность полуострова к РФ. Но если и да — то при следующем президенте. Путин — отрезанный ломоть. С ним все еще можно иметь дело, но, скорее, лишь в порядке психотерапевтических сеансов, по категории которых проходит и только случившийся визит госсекретаря США Джона Керри в Москву. В крысином углу всегда должно быть немного пшена с цукатами, чтобы узница не бесилась.

И милая кремлевская правда, разоблачающая не менее милую вчерашнюю ложь — и про войска в Крыму-2014, и о сухопутном спецназе в Сирии-2016, — только способствует обособлению российского лидера в его самоизбранном углу истории с географией.

Если крыса выбрала свой угол — зачем ей мешать, тем более, вопреки животным канонам, грубо нападать на нее. Дератизация подъездов в наши дни устраивается по-дру-тому.

И потом, у всех, даже у такого свирепого маленького грызуна, должна оставаться надежда.

Лидер и его народ

Предмет отдельного исследования — насколько ВВП можно считать типично/ эталонно русским человеком.

Но что точно — душу своего народа он хорошо понимает.

И сострадает русским слабостям. Как немногие его предшественники.

Заметим сразу: не надо путать сострадание с потаканием. Путин народным слабостям потакает, но тогда и только тогда, когда это не дестабилизирует власть (его власть и вообще). Когда же слабости суммируются в опасную разрушительную силу — он не дает им выйти из берегов.

Возьмем для анализа социально-экономический курс властителя.

Путин отменно знает то, о чем мы говорили выше: большие деньги на этой почве стяжаются только путем и посредством фарта. По системе «оказаться в нужное время в нужном месте». К труду, объективным достоинствам и прочим заслугам материальный успех отношения иметь не должен, иначе это и не успех никакой, по большому русскому счету.

Потому лидера нисколько не смущает, что его друзья благодаря близости к трону стали миллиардерами. Больше того, он считает, что так правильно. А чего же вы хотели, почтенная публика? Чтобы на ровном месте миллиардерами стали ваши, а не мои друзья? Ну, вот когда кто-то из вас запрыгнет на мое место и заделается президентом, со всей полнотой ответственности за содеянное, тогда и… А пока…

Но и о том, чтобы его народ не впал в полную нищету, лидер тоже думает неусыпно, во всех своих бассейнах и спортзалах. Богатства эти люди, понятно, не заслужили.

Но вспомоществование, особенно в тучные нефтяные годы, — да. Просто не надо принуждать народ к систематической работе— это, как подтвердила история, лишено оснований. Надо дать ему некоторый рост регулярно выплачиваемых зарплат. Которые даются за сам факт наличия человека, а не в связи с результатами труда. Плюс— потребительские кредиты. Позволяющие потрогать изделия, типа кухонных комбайнов и домашних кинотеатров, — в нашем детстве казавшиеся уделом Ротшильдов и Рокфеллеров. Заемщики не отдадут кредитов? Ну что ж — за все в жизни надо расплачиваться. В том числе и за то, что эти заемщики не требуют себе какую-нибудь природную ренту и вообще считают высшую власть вполне справедливой.

Последовательный, упорный труд в России могли обеспечить начальники типа Иосифа Сталина. Посредством, например, ГУЛАГа — самой нечеловеческой машины принуждения к труду. Владимир Путин так не хочет. Он не стремится быть большим палачом. Ему жаль свой народ, который и так настрадался в истории пуще многих.

Русский человек не заслужил света — хотя бы потому, что все лампочки у себя в подъездах повывернул. Но покой — чтобы отвязались хоть ненадолго — в общем, заслужил.

Если же не идти путем ГУЛАГа — то все равно можно заставить народ работать. Но иногда. В особых случаях. И в полном соответствии все с тем же несомненным принципом крысы: загнав в угол. По принципу— отступать некуда, победа или смерть. Это значит, по Путину, что успешный созидательный проект на русской почве, если не прибегать к массовому насилию по-сталински, возможен только в авральном режиме. Где на пути естественного желания перенести сроки или сбежать с трудовой вахты стоит воображаемый заградотряд, с чеченской или иной бородой. Для того необходимы большие срочные проекты. Типа Сочинской олимпиады, саммита АТЭС на острове Русский, чемпионата мира по футболу-2018. Если нашего человека лишить пути к отступлению, то он может решить задачу, по прогрессивно-человечностным меркам вовсе не решаемую.

Вот в таком режиме — длительный отдых + краткий аврал — Путин и держит русский народ. Милосердно, не правда ли?

А разве не также относится лидер к своим элитам? Ведь тема санкции, над которыми мы так хнычем, тоже воспринимается им в контексте пограничного состояния, единственно заставляющего действовать. Нас загнали в угол — и мы сделаем, наконец, импортозамещение. А пока не загнали — не сделали б никогда. И т. п. Значит, санкции — это хорошо, хотя и понято пока немногими.

И никакой смены модели экономики, вопреки бесчисленным речам на конгрессах и форумах, ВВП справедливо не хочет. Зачем?

Нынешняя модель близка к идеальной. Из мерзлой земли, которую мы столько столетий корябали в кровь истертыми пальцами, идут сами по себе углеводороды. Их покупает заграница за твердую СКВ. Большие деньги получают избранные, маленькие — все остальные. Вы хотите сказать, что в этой среде есть лучшая модель? Нет.

Господь вознаградил нас за безнадежные вложения в землю. Хранящую мириады русских костей. Будем ли мы гневить Господа и отказываться от предложенного Им?

Нет, когда-то сегодняшние-вчерашние поколения уйдут, русские станут немцами, а глобальное потепление еде-лает пески Воронежа до неразличения похожими на Абу-Даби. Вот тогда в России и начнется экономическая революция со всякими там сменами моделей. Поставим по всему евразийскому хартленду солнечные батареи и ветряные генераторы энергии. Живите— и, может быть, доживете.

Еще ВВП так возлюбил свой народ, что практически официально разрешил ему коррупцию.

Лидер воспринял коррупцию как добро, а не зло — как демпфер, который смягчает все противоречия и позволяет этим людям не слишком часто стрелять друг в друга.

Лучше ведь купить парламентские фракции, чем от безысходности расфигачить парламент из танков, не так ли? Лучше дать взятку врачу за откос от армии, чем безымянно погибнуть в районе Луганска. Коррупция смягчила русскую душу — и не надо ее обратно ожесточать. К чему эти все визгливые (анти)коррупционные расследования? Кто-му, что кто-то просто хочет встать и сесть во главе коррупции, не больше и не меньше. Ну и ладно.

Путин порой едва не плачет, когда говорит о русском народе.

Вот та же история с пенсиями. Конечно, надо новы-шать пенсионный возраст, — возвестил он на недавней большой пресс-конференции (декабрь 2015-го). Для всех этих хронических бездельников — возможно, подумал, но по благочестию не сказал он. Но у нас есть сердце, а не только мозги, — примерно так добавил лидер. И мы должны думать сердцем. Пожалеем этих несчастных. Они гру-30 м страданий своих заслужили.

Русский народ в разные времена вынес и вытерпел все. Как никакой другой народ в мире. И дотерпел до вождя, который дал ему хоть немного отъесться. Это справедливо, причем в обе стороны.

А свобода? Свободный человек не бывает счастлив, а счастливый — свободен.

Это же относится и к народам.

И кто более счастлив— африканские тутси-хуту, скачущие во славу вызванного их молитвами дождя, или средние европейцы, сторчавшиеся на антидепрессантах? Вопрос даже не открыт, он, скорее, закрыт.

А кто более свободен? Нацбол, получивший пару безусловных лет за нападение на приемную президента, самое яркое впечатление его нищей жизни? Или президент, который так и не пожил, не вкусил по-настоящему праздника обывательских наслаждений, а отдал цветные годы ядерной обороне случайно вверенного его попечению евразийского хартленда?

Ox, как просто рассуждать тем, кто не отвечает за национальные жизнь и смерть.

Уйдет ли когда-нибудь этот лидер? Да, может быть. Если и когда поймет, что только таким путем можно выйти из крысиного угла, где вместе с ним оказалась возлюбленная Россия.

Счастья и свободы ему одновременно. И райских блаженств, не обязательно в присоединенном Крыму.

2016 г.

 

Путин, и довольно нервно

В некоторые времена лучше обсуждать второисточники — изложения, комментарии и толкования, чем первоисточники — непосредственно сакральные слова царей, первосвященников и приравненных к ним федеральных лиц. Поэтому очередной разговор о Владимире Путине и его оппонентах пойдет у нас через недавнюю колонку Михайла Зыгаря про полицейское самоубийство российских независимых СМИ.

Главный тезис колонки: вторгнувшись в пространство частно-семейной жизни президента РФ, последние независимые СМИ перешли черту, за которой кремлевский деспот еще мог позволить себе дать им выжить. Дальше — тишина, она же политическая смерть. На которую сами же последние независимые и напросились, подобно тому как американский обыватель, замысливший самоубийство, атакует настоящего полицейского игрушечным пистолетом, чтобы получить государственную пулю в измученный жизнью лоб.

Вывод Михаила Зыгаря более чем имеет право на существование. Но я все же хотел бы уточнить отдельные критерии, параметры и оценки, приведенные одним из лучших публицистических кремлеведов наших баснословных времен.

Итак, прихлопнет ли ВВП всё медиаживое, оставшееся в РФ?

Универсальный правильный ответ: неизвестно. Специальный правильный ответ: кого-то прихлопнет, а кого-то и нет. В общем, независимых русских СМИ осталось не так много, скоро всё узнаем на практике.

Вопрос в том, как мы можем (и можем ли вообще) реконструировать логику высочайшего поведения в поставленном медиавопросе.

Как говорил Венедикт Ерофеев, если здесь есть система, то какая-то нервная.

История свидетельствует, что у Владимира Путина бывают два базовых агрегатных состояния: сильной невротизации и относительного спокойствия.

Невротизируется он тогда, когда ситуация в РФ, с его точки зрения, опасно выходит из-под контроля. Такое поведение свойственно всякому классическому контроль-Фрику (фанату всеобщего контроля), к числу которых доказательно относится теперешний российский лидер. Например, 2011 год (не берем раннепутинские истории). США и их вассалы-сателлиты (как считает Путин, конечно) организовали «арабскую весну» и сбросили конструктивных автократов типа Мубарака и Каддафи, поставив на грань существования сразу несколько арабских стран, прежде всего социально щедрую Ливию.

Здесь становится почти ясно, что такой же сценарий был запланирован и для РФ. И плюшевый Д.А. Медведев с его вечной готовностью перезагрузить всё и вся ситуацию под контролем не удержал бы.

Значит, В.В. надо было вернуться в Кремль еще на шесть (минимум) президентских лет, чтобы убить угрозу в зародыше.

Случившиеся на рубеже 2011/2012 (при финансовой поддержке американцев, а чьей же еще?) Болотная площадь с проспектом Сахарова только подтвердили версию: Россию должны были пустить по ливийскому пути.

И, кроме возвращения в Кремль, Путин учинил новую зачистку политического поля. Главное— перекрыл даже малейшие каналы иностранного финансирования политических безобразий. Ибо от таких каналов все зло, а без заграничных денег в XXI веке русский бунт нерелевантен.

А когда дело было сделано, наступили прохладные дни предустановленного спокойствия.

Перед сочинской Олимпиадой помиловали Ходорковского, отпустили на волю певиц-художниц из Pussy Riot, отдали голландскому королю и королеве экологов из Greenpeace, в постыдном безумии пытавшихся штурмовать морскую платформу «Газпрома» «Приразломная».

Вообще, в начале 2014-го многие в Кремле и вокруг ожидали, что ВВП вот-вот вернется к ценностям истинно ДАМСКОЙ перезагрузки. И, сразу после несомненного триумфа наших спортсменов на зимней Олимпиаде, повернется к Западу разглаженным, как бархатная салфетка, и улыб-чатым, как у Моны Лизы, лицом.

Но нагрянуло 22 февраля 2014 года. Украинская «революция достоинства», она же, понятно, (анти)государственный переворот по вашингтонскому наущению. С бегством Януковича и прочими необязательными прелестями.

И невротизация пошла по новой.

Лидер отчетливо осознал в тот момент, что с недели на неделю войска НАТО войдут в Крым. А оттуда вражья ядерная ракета долетает до Кремля так быстро, что и часовой Боровицких ворот не выйдет из похмельного оцепенения.

А значит, все опять планируется как в Ливии, где карьера тирана Каддафи завершилась изнасилованием при помощи лопатного черенка.

Перезагрузка-2 срочно отменилась, объявилась гибридная война.

И так далее, циклически.

В 2015-м Путин, скорее, тяготел к относительному спокойствию. Санкции казались нестрашными, война в Сирии— мудрой. Запад— нерешительным. А главное, всё под контролем, значит, прорвемся.

Но к концу года кое-что поменялось. Враги перешли две красные черты сразу, которых раньше не пересекали.

Во-первых, как правильно отмечает г-н Зыгарь, пошли полоскать родных и близких лидера.

Во-вторых, уличили в принадлежности к коррупции не просто путинское окружение, а уже лично его, ВВП. Причем не силами клоунов типа Белковского, носившегося с этой темой еще с 2007 года. А официальными американскими устами.

Сперва — Адам Шубин, начальник финансовой разведки США OFAC (Office of Foreign Assets Control). Имя говорит само за себя: согласитесь, есть в нем что-то польско-литовско-предательское, пригодное для Смутного времени. Мнишек, Вишневецкий и Курбский воедино. Такой вполне сидел бы во время оно в Самборском замке и строил планы ядерного удара по Гoдyнoвy, если не хуже.

А дальше и вовсе Джошуа Эрнест, пресс-секретарь, транслятор личных взглядов Барака Обамы. Стало быть, Обама дал отмашку, и все раскрытия-расследования-копания в белье — звенья одной цепи.

Да не идет ли к тому, что родных детей Путина втравят во что-то антикоррупционное, с арестом активов и прочим, — вот в чем вопрос.

Отсюда и несколько, похоже, паническая реакция верховного руководителя. Вопреки привычной практике игнорирования заведомо ложных измышлений, призванных опорочить самого ВВП, цитировать англосаксонские обвинения принялись даже федеральные телеканалы, популяризируя их тем самым среди верного электората. А это скорее чья-то ярость, чем пропагандистский профессионализм.

Так что новая невротизация началась, и гуманитарные погромы весьма вероятны. Но не факт, что тотальные и что после них никакой свободной журналистики у нас совсем не останется.

Источник возможного спасения — всё в том же мировоззрении Путина.

Великий вождь, наверное, все-таки считает крайне неудобным излишеством свободу слова как таковую— нечто, не приносящее особой пользы, зато постоянно мешающее жить и работать.

Но он не может считать реальными врагами те или иные конкретные СМИ. Потому что в его глазах последние не наделены реальной субъектностью. Они не сами по себе, а по заказу или приказу. Не четвертая власть, как они сами про себя все еще думают, а инструмент в руках неких противников.

Разве (он думает) РБК само расследовало историю про Катерину Тихонову (дочь), «Собеседник»— про Артура Очеретного (нового мужа жены), а ВВС — про высочайшие миллиарды? И Сергей Канев лично, по своей инициативе, изучил тайны Марии Путиной-Фаассен?

Нет. Это всё американцы с англичанами плюс какие-то их эрэфные операторы.

К тому же внутренние предатели, разочарованные «крымнашем» и санкциями, могут сливать фактуру, а это уже взаправду нехорошо. Вот со всеми такими партнерами-оппонентами и следует разбираться. И разберемся.

Если кто-то из СМИ по ходу дела попадет под раздачу, не жалко, хотя это не цель. Кто сможет выжить — отдельный молодец.

Еще другое дело, что под предлогом путинских обид могут сводить медиасчеты сановники и бизнесмены рангом пониже. Они и страшнее, потому что больше обижаются и лучше знают то мясо, на съедении которого пойманы.

Но это не Путин.

Его мощный прицельный ответ на высокой невротической ноте должен прийтись прямо по штабам глобального противника. А не по продажным столичным редакциям, сто лет бы про них ничего не знать.

Вот большая война в Сирии — это, например, достойный ответ. Там фактуры и мяса хватит на всех.

До возвращения правительствующей души в системно спокойное состояние…

Ничто, впрочем, не отменяет истинности гипотезы о приближении некоторых СМИ к попытке самоубийства. Не столько американского и полицейского, сколько нашего русского, литературного. Как у Пушкина — главного, архетипического самоубийцы такого рода и толка.

Как я думаю, Александр Сергеевич специально организовал свою дуэль с Дантесом: необходимо было как-то уйти. По исчерпании земной миссии главного гения. По невозможности сделать большее, чем то, что уже было.

Но это отдельная песня, в исполнение которой сейчас не погружаемся.

Независимые русские СМИ, сколько бы их с нами не оставалось, переживают, как мне кажется, бессознательный кризис веселого отчаяния. Их миссия тоже близка к исчерпанию. С одной стороны, пространства для звучания свободного слова слишком мало осталось, а будет еще меньше. С другой стороны, в эпоху путинской монетократии действительно ушло ощущение четвертой власти — и чего ради творить? Если слово твое не звучит набатом и мало кого разбудит, даже в самом разреженном воздухе государственного (у)молчания.

При таком запахе конца нельзя просто выйти из игры мирно: люди, остающиеся в живых, не поймут. Все-таки мы православные, значит, формально самоубиться не вправе. Но мы такие хитрые православные, что хотим еще поторговаться с Господом, чтобы он принял наши мотивы и разрешил красиво умереть.

Я не стал бы критиковать наши СМИ за формат и метод самоубийства, тем паче осуждать кого-то.

Но в контексте все же вспомню такое.

Святой Дионисий Парижский (III век), которому плохие язычники отрубили голову, сразу ее не бросил — он долго нес ее под мышкой до храма, аккуратно положил в нужное место и рухнул только потом. По русскому православно-языческому поверию, он прошел без головы на плечах целых восемь парижских верст.

Св. Дионисий (тот самый Сен-Дени) был бы идеальным покровителем русского слова сегодня, в начале второй половины второго десятилетия XXI века. Чтобы успеть договорить, досмотреть и все остальное, не надо торопиться выбрасывать голову, сколь отрубленной она бы ни казалась.

2016 г.

 

Мы в заднице, но Запад идет к гибели

Споры пикейных жилетов на российской политической — или, скажем точнее, околополитической — кухне в последнее время часто сводятся к двум тезисам:

1) мы в глубокой заднице;

2) ну а Запад вообще полностью сошел с ума и идет к гибели.

(Таким образом, с точки зрения прикладной сравнительной политологии задницу можно определить как нишу или тихую гавань, где мы традиционно укрываемся от гибельного безумия т. н. цивилизованного мира.)

К Западу много претензий. Прежде всего: он недостаточно эффективно борется с нами. Мы бы и сами призвали себя к порядку, но не хотим покидать нашу эксклюзивную нишу. Так что вся надежда до недавнего времени была на Запад. И вот теперь надежда тает прямо на слезливых глазах.

Запад окончательно потерял рычаги управления ситуацией в мире. (Предполагается, что эти рычаги у него всегда были и прежде работали безотказно.) Потому, по вине Европы и Америки, нас ждет смерть от трех неискоренимых факторов риска, обозначенных главным начальником Запада, президентом США Бараком Обамой, на Генеральной ассамблее ООН.

A) Лихорадка Эбола.

Уже ясно, что она унесет миллионы жизней в кратчайшие сроки. Как чума XIV века, от которой тогда погибла четверть населения Европы, или 25 млн человек.

Правда, врачи-скептики (они же оптимисты, это с какой стороны посмотреть) утверждают, что участи заболеть Эболой достоин не каждый, так что не надо преувеличивать. Да и я сам, как простой обыватель, живущий на свете не то чтобы давно, но и не совсем недавно, помню, что на моем веку человечество должно было умереть от трех страшных недугов: СПИДа, атипичной пневмонии и птичьего гриппа. Так, может, и Эболу переживем?

Б) Исламское государство (ранее известное как Исламское государство Ирака и Леванта, ИГИЛ).

Виноваты в его появлении целиком США и союзники. Потому что они сначала ввели войска в Ирак, а потом решили вывести обратно. Что в целом оказалось крайне безответственно и непоследовательно. Надо было или не вводить, а если уж ввели — никогда не выводить.

Скоро Исламское государство захватит российский Северный Кавказ, параллельно войдет в Ташкент, в Душанбе, и противостоять этому изнеженный Запад не сможет. Итог: всему конец. Чему всему — точно сказать нельзя, но — конец.

B) Мы, т. е. Россия.

Широта русской души в сочетании с ее непредсказуемостью не позволяет ожидать от нас ничего хорошего.

Сами мы контролировать себя не в состоянии и вообще за себя не ручаемся. А поскольку Запад после краха СССР почему-то не догадался нас раздолбать, то теперь ему придется нас же расхлебывать. И ведь не расхлебает, потому что морда треснет и вообще сил нет.

В общем, если верить нам самим, то свой мандат на всемирное руководство евроатлантический мир позорно профукал. Начинаются новые века мрака и всемирного разрушения.

А почему?

А потому, что на Западе произошло катастрофическое вырождение политических лидеров и политической элиты вообще.

Когда-то этим миром правили титаны уровня Гая Юлия Цезаря, Уинстона Черчилля, генерала Шарля де Голля. Каждый из них выиграл по своей мировой войне, формальной или неформальной. Все они многократно побывали на передовой, под самыми пулями. Повидали смерть с ультраблизкого расстояния. Они знали истинную цену большим победам — жизнь — и потому умели этих побед достигать.

Ну, или, возьмем попозже, Рональд Рейган и Гельмут Коль. Первый благодаря своей подлинно голливудской неколебимой решимости довел до логического конца «холодную войну» и развалил СССР. (Сам СССР в том, конечно, не виноват.) Второй не прощелкал тевтонским клювом финал «холодной войны» и воссоединил Германию.

С такими героями никакая Эбола никому не была страшна!

А что сейчас?

Самые главные мировые начальники — Барак Обама и Ангела Меркель. Кто они на фоне богатырей прошлого? Пигмеи. (Это метафора. Не надо путать с теми настоящими пигмеями, которые, питаясь зараженными обезьянами в диких саваннах Африки, и стали первичными разносчиками Эболы.)

Господин Обама ни дня нигде не работал, кроме как в политике. На войнах не был, пороху не нюхал. Не имея серьезного опыта госуправления, не говоря уже о международных конфликтах высокой степени сложности, стал президентом. Потом— тут же— исключительно за пацифистскую демагогию, без единого практического деяния получил Нобелевскую премию мира. И, отрабатывая незаслуженную репутацию миротворца, шесть с половиной лет судорожно предотвращал какую бы то ни было войну. Не предотвратил. Даже Сирию раздолбать не сумел, пойдя на поводу у Владимира Путина. Говорят, правда, что он устроил «арабскую весну» и как-то приложил руку к революции-2014 в Киеве. Но это его нимало не оправдывает.

Госпожа Меркель в своей доканцлерской карьере тоже ничем выдающимся не отметилась. Долгие годы была функционером партии «Христианско-демократический союз» (ХДС) и даже снискала прозвище «девушка Коля» (в хорошем смысле, разумеется). А главным промежуточным событием ее карьеры стал скандал 1999-2000 гг. — тогда г-жа Меркель почему-то поспособствовала разоблачению незаконного финансирования ее собственной партии, что сильно ударило все по тому же Гельмуту Колю, боссу и наставнику будущей лидерши ФРГ. В результате Коль навсегда ушел в тень, а для Меркель открылись новые волнующие возможности, коими она чуть позже воспользовалась.

Ну а президент Франции Франсуа Олланд даже на этом фоне выглядит посмешищем. Служил он раньше либо депутатом, либо мэром провинциального городка, отсиживался в тени своей экс-супруги Сеголен Руаяль. Затем, на совершенном политическом безрыбье, заскочил дуриком в Елисейский дворец. Чтобы через два года обнаружить, что рейтинг его упал до скандально позорных 12 %.

И эти люди могут что-то сделать, например, с нашим Владимиром Путиным, образцом политической мощи? М-да. Так что падение современного мира неизбежно, остается лишь завороженно подождать.

С такой концепцией можно было бы согласиться, если бы не хотелось несколько возразить.

Да, классическая западная демократия, которую мы научились презирать быстрее, чем сумели в ней разобраться, ведет к некоторому вырождению правящего человеческого материала. К усреднению всего и вся. Люди сильные и яркие, но неформатные, склонные тянуть политическое одеяло резко и строго на себя, сейчас не очень в чести. Да, они прорываются на поверхность по-прежнему— взять хотя бы Сильвио Берлускони. Но, подобно Берлускони, завершают правящую карьеру далеко не самым красивым образом.

На смену лидерам-харизматикам демократия привела устойчивые политические и общественные институты. Парламенты, партии, суды, независимые СМИ. Которые стали выше личностей. И не дают этим личностям взять реванш, как бы последним ни хотелось. Кроме того, при институциональной демократии резко возросли требования к прозрачности политика. Да, Обама признался, что в знойном гавайском детстве нюхал кокаин, но ничего действительно радикального с ним с тех пор не произошло. Он никого не убивал и даже не превышал автомобильную скорость. Меркель? Там даже кокаином не пахнет.

А люди без скелетов в шкафу, не пережившие многих запретных приключений, как правило, куда скучнее изощренных авантюристов и вообще азартных игроков с жизнью. Вот помните, был такой французский социалист Доминик Стросс-Кан, который должен был, по всем опросам, стать президентом своей страны вместо Олланда? И что же? В нужный момент выяснилось, что у него крайне отвратительный сексуальный облик. Скрыть который не удалось. Большой игрок сошел с дистанции, уступив трассу бледной тени.

В таких условиях ожидание подлинных героев старинного образца— дело неблагодарное. Да, телевизионная картинка очень страдает. И очень сосет под ложечкой от предчувствия нового Черчилля. Но…

А если могучий харизматик все же прорывается к власти, особенно в той стране, где институты не особенно устоялись, то рано или поздно он начинает крошить демократию и возводить себя на бессменный пьедестал. Вот, например, Реджеп Тайип Эрдоган в Турции. Прекрасный лидер, не правда ли?

Нарастание и упрочение демократии означает и широкое распространение политической посредственности. А по-иному— того самого среднего класса, в том числе и среди лидеров, на котором, как нас учили, держится стабильность западного мира. Но мы не поверим в эту стабильность, пока она не приобретет знакомые нам, как никому другому, черты с усами генералиссимуса. Вот тогда мы и успокоимся. И, может быть, поверим в демократию вновь.

2014 г.

 

Россия

на островах

Еще в 2007 году я предложил видным представителям российской элиты плодотворную идею: прикупить себе некоторое количество государств в Тихом океане или Карибском море. Очень небольших, но вполне себе полноценных государств, с всамделишным суверенитетом, членством в ООН, легитимными органами власти и т. п.

Что значит прикупить? Совершенно законным образом взять там власть и возглавить.

Берем, к примеру, российского олигарха X. (первая буква фамилии вымышленная, любое совпадение, скорее всего, случайно). Вложив сравнительно немного, по его меркам, денег в установление контроля над независимым мини-государством, некогда сдуру, а также в силу логики новейшей истории вышедшим из-под британского, французского и вообще всякого нормального владычества, можно стать полноценным лидером отдельной страны. Тихой, непыльной, теплой, спокойной, не раздираемой никакими острыми социальными противоречиями или этническими конфликтами. После чего назначить себя же послом, например, в США, Великобритании и Франции, а своим особнякам в столицах и вообще правильных местах этих стран присвоить статус дипломатических представительств, со всей вытекающей отсюда неприкосновенностью, полной или неполной.

Можно еще сделать себя представителем своей страны при ООН и заседать на Генеральной ассамблее в Нью-Йорке лично. Представьте себе: врубаем мы случайно международный телевизор, а в нем показывают сессию, где хорошо знакомый нам по криминально-светской хронике X. сидит прямо в зале с табличкой, например: Республика Тувалу. Круто же, разве нет?

Наконец, можно сделать себя и послом в Российской Федерации. И присвоить статус посольства собственному рублевскому дворцу. После чего никакой Следственный комитет, никакая ФСБ дворцу не страшны, по крайней мере в краткосрочном режиме.

Кроме того, большинство подобных суверенных минигосударств — офшорные территории, куда можно спокойно определить свои капиталы и лично контролировать как их сохранность, так и безналоговость.

Тогда же я при поддержке известных лондонских консультантов вывел так называемую формулу Саачи, согласно которой стоимость офшорного государства «под ключ», включая всю полноту законодательной, исполнительной и судебной властей, составляет ЗООО*N, где N — население приобретаемой юрисдикции. Скажем, тихоокеанское государство Науру, которое в 2008 году признало независимость нашей братской Абхазии, обошлось бы покупателю всего в $42 млн — исходя из населения в 14 000 человек.

На порядок меньше, чем, скажем, прогремевшая в минувшем году московская свадьба сына крупного поэта-песенника Михаила Гуцериева.

Хочу сразу уточнить: речь не шла — и не идет сегодня— о банальной эмиграции влиятельного человека в маленькую скучную тропическую страну. Речь идет именно о взятии власти с последующей трансформацией этой страны в альтернативную, малую Россию-2 (3, 5 и т. д.).

С привилегированным положением не только покупателя и его семьи, но и в целом русской общины, с официальным режимом использования русского языка, с новой государственной символикой, чем-то болезненно напоминающей российскую, старую или новую. В общем, о некоем острове Крыме или даже системе островов Крым, сообразно нестареющей философии великого романа В.П. Аксенова.

Но главное даже не в языке и не в символике. В условиях тропической альтер-России можно было бы установить демократию европейского типа. Точнее, развить, поскольку она отчасти на островах уже существует и даже действует. Забыв про всяческие скрепы (оговорюсь, что в 2007 м этот термин с больших трибун еще не звучал), яровые законопакеты и пр.

В те годы ни один олигарх моему совету не последовал. Во всяком случае, по данным, которыми я все еще располагаю. Наверное, все они еще считали себя полновластными хозяевами России и в резервных неороссийских государственностях необходимости не испытывали.

Тогда я развил тему. В 2009 году предложен был значительно более масштабный, менее шкурный и вполне цивилизационный план под условным названием Pacific Project, оно же «Русский ковчег».

Важно заметить, что к тому времени президентом РФ впервые в его биографии стал Дмитрий Медведев, актуализировавший своей программной статьей «Россия, вперед!» тему модернизации страны. И мне стало ясно, что для модернизации как раз и нужна альтер-Россия — Родина-2, конгломерат маленьких государств в теплых климатических зонах.

Учрежденный и возглавленный мною тогда Всероссийский общественный институт Русского ковчега (ВОИнРуК) в письменном виде, аналитически и синтетически предложил в полной мере использовать потенциал Тихого океана для осуществления модернизации России и перевода нашей страны в новое историческое качество.

Прежде чем переходить к конструктивной созидающей части, мы попытались сформулировать три основных органических, исторически и географически обусловленных препятствия на пути модернизации страны, расположенной на евразийском хартленде и известной ныне как «Российская Федерация».

1. Территория в сегодняшних границах. Пространство таких гигантских размеров не может быть эффективно управляемо по определению. Голову где-нибудь вытянем — хвост обязательно увязнет (пословица).

2. Неблагоприятный климат, который был бичом России на всем протяжении ее истории. В силу климата большая часть нынешней территории России является заведомо непригодной для жизни. Попытки искусственного освоения климатически обреченных районов существенно ослабили наши национальные силы. Кроме того, вечная нестабильность климата, труднопредсказуемость его изменений даже на краткосрочном горизонте планирования качественно снизили склонность русского человека к последовательному систематическому труду, который в большинстве стран мира, прошедших модернизационный процесс, был если не достаточным, то, по крайней мере, необходимым условием позитивного результата.

3. Население России — заложник территории и жертва климата. Из-за чего, в массе своей, находится в состоянии психоисторической депрессии и, как сказано выше, в п. 2, плохо пригодно к систематическому созидательному труду (за разумные, экономически оправданные деньги). В автохтонной России удаются, как правило, лишь проекты, реализуемые в авральном режиме, когда достижению единственно правильного исхода мешает виртуальный заградот-ряд, типа Олимпиады-2014 в Сочи. Владимир Путин, кстати, это хорошо понимает.

К благоприобретению с последующим слиянием в альтер-Россию, как полагается, единую и неделимую, были рекомендованы государства:

• Республика Вануату;

• Республика Кирибати;

• Республика Науру;

• Республика Палау;

• Независимое Государство Самоа;

• Соломоновы острова;

• Королевство Тонга;

• Тувалу;

• Федеративные штаты Микронезии.

Совокупное население перечисленных стран — 1 млн 250 тыс. чел. Таким образом, для приобретения указанного пула стран необходимо, согласно формуле Саачи, $3 750 000 000 (три миллиарда семьсот пятьдесят миллионов долларов) США.

Не самая крупная сумма по меркам современной российской элиты, даже в кризисных условиях, ведь старых-то, докризисных денег у этой элиты никто так толком и не отнял.

Преимущества группы тихоокеанских островов как территории для размещения России очевидны. Назовем лишь некоторые приоритетные:

• климат: среднедневная температура составляет +24-29 градусов по Цельсию круглый год (!); сезонных колебаний температуры практически не наблюдается;

• коренное население: малообразованный, малопьющий, лишенный гуманитарных амбиций трудолюбивый народ, способный вечно работать за весьма умеренную плату;

• безопасность: некоторые из названных государств располагают военными гарантиями со стороны США; 60-лее чем вероятно, что эти гарантии будут распространены и на альтер-Россию, что позволит ей не создавать вооруженных сил, отдельных и дорогостоящих.

Чуть позднее мы пришли к выводу, что даже предпочтительнее тихоокеанских территорий страны Карибского бассейна. Климат там еще мягче, народы еще спокойнее, демократия более устойчива, поскольку США ближе. Инфраструктура более развита. А главное — значительно 60-лее удобное регулярное авиационное сообщение с Северной Америкой и Европой.

В состав альтер-России (по данным на 2009 год) могли бы войти, в частности:

• Ямайка;

• Тринидад и Тобаго;

• Антигуа и Барбуда;

• Сент-Киттс и Невис;

• Тюрке и Кайкос;

• Каймановы острова;

• Аруба.

Тогда, в 2009-м, представлялось, что взять под контроль можно и Кубу, особенно на фоне естественного старения и вероятного скорого ухода в иную геостратегическую реальность братьев Кастро. Но с тех пор подсуетился Барак Обама, совершивший в 2016 году прорывный визит в Гавану, и США нас опередили.

Правда, здесь проект другой России обошелся бы несколько дороже. В связи с теми преимуществами, о которых мы говорили выше, пресловутое число Саачи автоматически увеличивается до 4000. Но это несущественное увеличение, если речь идет о столь широком, амбициозном, судьбоносном для России и активной части ее населения проекте.

Необходимо отметить еще и важный элемент психологии взаимоотношений российского сообщества, способного взять в свои руки власть в конгломерате островных территорий, и коренного населения, номинально владеющего властью сейчас. Языческие культы туземных народов в основном предполагают пришествие с течением исторического времени коллективного белого человека, существа или сообщества с квазибожественным статусом, которое в конце времен наведет порядок и принесет коренным племенам подлинное незыблемое счастье. Россияне вполне подходят на такую роль коллективного большинства, и их господство будет воспринято не просто как должное, но религиозно предзаданное.

Социологическое исследование, проведенное военруком в конце 2009 года, показало, что проект альтер-России в тропических водах может заинтересовать не менее 100 000 активных, мыслящих наших сограждан, каждый из которых был бы готов инвестировать в будущее интегральное государство не менее $250 000. В общей сложности речь о сумме порядка $25 млрд. Таким образом, стартовые инвестиции одного или нескольких реальных богачей быстро окупились бы, и остались бы значительные ресурсы для инвестиции в развитие другой России на островах.

Однако сразу после 2009-го, равно как и после 2007 года, ничего не сдвинулось с мертвого холодного места. Российские элиты не осознали своих объективных интересов в кратчайшем пути к реализации вековечной мечты активного творческого меньшинства нашей страны: как бы стать полноценными иностранцами, оставшись при этом полновесными русскими?

Процесс пошел только в нынешнем, 2016 году. Прав был В.В., когда говорил, что в «терновом венце революций грянет шестнадцатый год».

Сначала мой давний знакомый, среднекрупный екатеринбургский и федеральный бизнесмен Антон Баков, официально носящий титул эрцканцлера Российской империи, развернул соответствующую активность в двух юрисдикциях: Антигуа и Барбуда (Карибское море) и Кирибати (Тихий океан).

Затем не известный мне лично Михаил Васинкевич, насколько я понимаю, сооснователь известной розничной сети «Юлмарт», начал устраивать нечто подобное на островном государстве Сент-Киттс и Невис, Карибы. Тема Васинкевича оказалась настолько популярной, что запись в блоге на сайте «Эха Москвы» о его деятельности быстро набрала почти 300 000 просмотров.

Я с замиранием сердца слежу за движением этих людей к обозначенной мною цели. И задаюсь роковым вопросом, который вечно терзает незадачливого русского еврея: где я могу получить свою долю?

2016 г.

 

Путин и инопланетяне

Как говорил Достоевский, из русского хаоса образуется русский космос. В последнее время русский космос расцветает все ярче и болезненней.

С одной стороны, где-то около нас растет интерес к инопланетному разуму и внеземным цивилизациям. Известный 1Т-бизнесмен, изначально образованный физик Юрий Мильнер выделил $100 млн на вознаграждение любым физическим/юридическим лицам, способным помочь в установлении контакта с этим отдаленным разумом. Духовно-интеллектуальным лидером движения иноплатнетных поисков г-н Мильнер провозгласил легендарно-гениального ученого Стивена Хокинга, с которым продуктивно взаимодействует.

В отличие от IT-магната, я не могу похвастаться ни хорошим знанием трудов Стивена Хокинга, ни тем более личным знакомством с гением. Но в некоторые работы последнего я все же заглядывал. Г-н Хокинг исходит из предположения, что человечество погибнет, если не прорвется в космос. А инопланетные братья подстерегают нас почти на каждом шагу — осталось только определить план и траекторию каждого шага.

Что ж. Поскольку полноценно постичь способ мышления физического гения обыкновенному уму затруднительно (я в данном случае имею в виду себя, а никоим образом не солидных инвесторов типа г-на Мильнера), не исключаю, что речь идет о сложной системе научных и околонаучных метафор. Подразумевающих и Господа Бога, и маршрут перемещения человечества в лучший мир, где оно встретится со своими собственными людьми, только пришедшими в тот самый мир из прошлого (нынешними актуальными покойниками) или будущего (нерожденными существами). Кто знает.

Я бы — нив коем случае не ставя себя на одну доску с великими — представил следующее. Как и сказано в Священном Писании, человечество должно погибнуть, чтобы возродиться, и открыть для себя совершенно новый космос, не вполне постижимый по эту сторону бытийных баррикад. Ну, что-то подобное. И тратить $100 млн по большому счету не требуется. Все случится самой собой, практически бесплатно, если измерять цену вопроса в деньгах. Впрочем, я вовсе не планирую вмешиваться в чужие затратно-инвестиционные решения, не дай бог.

Тот самый Бог, который вполне способен преодолеть человеческое одиночество без достаточных научных поисков и изысканий, в этом смысле выступает в роли инопланетного (надпланетного) разума. Считай, молишься (если искренне, а не чисто формально) — уже вступил в контакт с таким разумом.

Но в нынешней России резко просыпается и иной интерес к освоению космоса. Олицетворяемый не столько фигурами уровня г-на Хокинга, сколько персонажами системы вице-премьера Дмитрия Рогозина и иже с ними.

За последние пару лет мы чего в этом смысле только не наслушались. Самым громким проектом имени г-на Рогозина стало анонсированное строительство российской космической базы на Луне. Что не только откроет нам доступ к экономически чистым лунным энергоносителям (а то вдруг они на Земле к тому часу закончатся), но и позволит лучшим представителям российских элит пересидеть, в случае чего, временные социально-политические трудности — например, очередной кризис, подчеркнутый каким-нибудь новым падением нефти и рубля, — на безопасной лунной поверхности.

Правда, станцию построят типа к 2050 году. Потому, увы, не слишком многие из взрослых читателей этой колонки смогут лично проверить выполнение рогозинских обещаний. Так что вице-премьерскую теорию лучше пока проповедовать в школах и детских садах.

Хотя, наверное, и для полного скепсиса нет избыточных оснований. Ведь отчитываться создатели станции-2050 должны непосредственно перед Владимиром Путиным. А он, согласно актуальной государственно-политической теории, вечен, как сама Россия. Так что будет кому принимать лунный парад. И без нас.

Еще космический вице-премьер и его соратники обещали к 2020 году лишить зловредных американцев средств доставки грузов на Международную космическую станцию (МКС). После чего, как нас проинформировали, США придется снабжать МКС с помощью банального батута. Это, правда, несколько не соответствует современным представлениям о развитии американских средств космической доставки, причем не только по линии государства, но и абсолютно частным способом (мы, наверное, слышали про какую-нибудь компанию SpaceX и ее основателя Эло-на Маска). Но Дмитрий Рогозин — яркий оратор и порой может звучать куда убедительнее фактов.

Тем временем, правда, у нас обнаружено воровство в особо крупном размере на строительстве космодрома «Восточный». Откуда в декабре 2015-го должны состояться первые запуски. И пока неизвестно, состоятся ли. Да и уже запускаемые из всяких действующих космодромов ракеты валятся одна за другой. А согласно свежим данным, подавляющее большинство серьезных сотрудников российской космической отрасли пребывают в возрасте от 50 до 65 лет. Система воспроизводства кадров здесь нарушена, если не почти разрушена. И лет через 10 некому особенно будет развивать и осваивать русский космос.

На это любой сторонник теорий Рогозина возразил бы примерно следующее. Мы банально расплачиваемся за небрежение к космосу, которое преступно наблюдалось на русской земле в последнем десятилетии XX века и еще десять лет потом. Но сейчас мы вложим поистине гигантские деньги, осуществим тотальное импортозамещение, поменяем менеджмент на еще более эффективный, применив универсальный космический ресурс под названием «тяжелый взгляд Владимира Путина», — и снова станем мировым лидером в освоении внеземных пространств.

Такая уверенность (иногда даже честная) — чистое проявление сугубо гуманитарного сознания, помножен — ного на извечные спецслужбистские приколы. Такой тип сознания не всегда может понять, что всякая сложная (высокая) технология должна не просто поддерживаться, но совершенно регулярно обновляться. Иначе— погибает, словно неполиваемый райский цветок. Так что новейшее лидерство в космосе с каждым годом будет все более напоминать классический пропагандистский блеф.

Но и отказаться от такого блефа правящая Россия нынче не может. И понятно, почему.

С одной стороны, космическая отрасль есть уцелевший — пусть и условно-сверхсрочно — символ советского имперского величия, и этот символ, наряду с немногими другими, надо культивировать, чтобы поддерживать самосознание якобы возрождающейся (возрожденной?) империи. Транслируемое более федеральным телевизором, чем актуальной общенациональной реальностью, но сути дела это не меняет.

А с другой и главной стороны, наш космос есть необходимая и неотъемлемая часть системы нейтрализации глобальных угроз для нынешней России. Пусть даже на бумаге и в компьютерных презентациях. Тем не менее.

Разочаровавшись в идее построить новую Россию, наши вожди нашли новое публичное оправдание своему собственному безразмерному существованию во власти. Они спасают нынешнюю, ветхую Россию от неминуемого уничтожения. Со стороны сонма, коалиции, консорциума и конклава внешних врагов. Если нынешнее начальство уйдет— уничтожение неизбежно. И тогда под обломками ветхой России погибнем мы все. Точнее, те из нас, кто все же уцелеет в оборонительно-спасительном процессе.

На Земле нас, понятное дело, хотят ликвидировать США (вкупе с бессловесными, лишившими себя прошлого и будущего европейскими сателлитами). И космос здесь премного важен. Потому что критический американский удар по Кремлю может быть нанесен со спутника. А чтобы прикрыться от удара, следует создать систему тотальной космической обороны. Что и вроде как произойдет — к 2020-му, 2030-му или, в крайнем случае, 2050 году. В общем, надо успеть, пока США не собрались со спутниковыми мыслями.

Еще же один очевидный источник угрозы — инопланетные субъекты. Сначала неодушевленные — Дмитрий Рогозин давно уже говорит о потребности в дорогостоящей системе защиты от космического мусора, астероидов и прочих небесных тел (не знаю, насколько здесь уместен последний термин). А там уже подойдут и носители инопланетного разума. Для выявления и разоблачения которых нужны будут очередные триллионные инвестиции до две тысячи какого-нибудь ирреального года.

Судя по всему, часть правящей элиты всецело поверила в угрозу американо-инопланетного уничтожения. Ведь человек часто начинает верить в то, во что хочет, более того — внутренне обязан верить. «Как верит солдат убитый, что он проживает в раю».

Но большая часть верит едва ли. Здесь ведь для них главное— источники средств для купирования угроз.

И еще — любовь.

Пугая верноподданный народ Западом, инопланетянами и еще хрен знает чем, наши властители на самом деле добиваются любви тех, кто якобы хочет их (и нас всех) уничтожить. Настоящей космической любви. Которую обретает школьный троечник, дергая за косичку красивую отличницу (такие тоже бывают).

2015 г.

 

Путин и выборы в США

Давно разочаровавшись в завиральной идее делать себе самим собственную власть на честных выборах, мы тщательно развернули глаза в сторону США. Где происходит главное за много лет событие русской демократии — выборы американского президента.

И где, как давно сказали шутники, творится полный бардак (беспорядок): практически за сутки до выборов так и не ясно, кто же станет новым распорядителем их Белого дома — Хиллари Клинтон или Дональд Трамп.

Как мы знаем, на всем протяжении предвыборной битвы больше шансов имела г-жа Клинтон. Иногда до такой степени, что слагалось впечатление: только исключительные самоуверенность и самообладание не дают г-ну Трампу добровольно выйти из безнадежной гонки.

Однако на финишной прямой Хиллари получила сразу два ножа в натруженную спину. И оба — от Федерального бюро расследований (ФБР), чей глаз, Джеймс Коми, хоть и был назначен в 2013-м президентом-демократом Бараком Обамой, вдруг обнаружил поразительную нелояльность к возможной прямой преемнице своего благодетеля.

Практически одновременно ФБР сказало две взаимодополняющие вещи.

Первая. Бюро берет под особый контроль историю и современность Фонда семьи Клинтонов. Который насобирал с 2001 года аж $2 млрд пожертвований. А среди них были крайне сомнительные. Например, в 2011-м, к 65-летию Билла Клинтона, фонд получил $1 млн от иностранного государства Катар, а тогдашний государственный секретарь Хиллари Клинтон ничего не сообщила об этом собственному Госдепартаменту. Конфликт интересов, понимаешь. В Америке это совсем не приветствуется.

Вторая. Диковатые вещи творились с 40-летней Хумой Абедин. Американкой-мусульманкой индо-пакистанского происхождения. Ближайшей помощницей Хиллари вот уже почти 20 (!) лет— т. е. с глубокой своей юности. Умницей и красавицей. Которой публично восхищались многие тиранозавры американском политики, и даже старый сенатор-республиканец Джон Маккейн, назвавший Хуму Абедин «человеком огромного интеллекта», глубоко разбирающимся во многих вопросах, но особенно по части Ближнего Востока.

Кстати, я бы считал, что с учетом долгосрочных тенденций в американской политике и всего набора ее базовых качеств-количеств г-жа Абедин вполне могла бы стать президентом США где-то через 8-12 лет. Но сейчас с ней сопряжены другие истории:

а) некие ее близкие родственники, как выяснилось, могли быть тесно связаны с организацией «Братья-мусульмане»;

б) пару лет она совмещала работу в Госдепе при Хиллари Клинтон и в Фонде семьи Клинтонов, что тоже конфликт интересов;

В) часть конфиденциальных писем госсекретаря Клинтон оказалась в личном компьютере Хумы Абедин, который был у нее общим с неверным мужем, экс-конгрессменом Энтони Винером. Г-н же Винер через этот компьютер активно приставал к другим женщинам, включая несовершеннолетних. и пока приставал, эта электронно-вычислительная машина, не защищенная всеми возможностями американского государства, привлекла деятельное внимание пяти зарубежных разведок. В силу чего нацбезопасности США мог быть нанесен роковой урон.

Вот так к Дональду Трампу вернулся шанс победить.

Миллиардер-девелопер может рассчитывать еще на два полускрытых в тумане американской демократии обстоятельства.

С одной стороны, в последний момент возможна дополнительная мобилизация его классического избирателя — белого и немолодого. Который категорически, до почечных колик не хочет успеха г-жи Клинтон как концентрированного выразителя всех меньшинств: черных, латиноамериканцев, геев и т. п.

С другой — есть еще так называемые monster voters, уважаемые граждане, которые никогда прежде не ходили на выборы, ибо им не за кого было голосовать. А сейчас у них появился г-н Трамп— совершенно неполиткорректный и как бы антиэлитный. Хоть и происходит из богатой семьи немецко-шотландского замеса, а бизнес свой начал с $14 млн, полученных непосредственно у родного отца. Так что избиратели-монстры могут поддержать этого кандидата. Их не так много— типа 10 млн. Но при минимальном разрыве между претендентами этого числа может оказаться более чем достаточно.

Хотя на стороне Хиллари — поддержка почти всего истеблишмента. Не только демократического, но и республиканского. От семьи Бушей до бывших госсекретарей Колина Пауэлла/Кондолизы Райс и все того же хумолюбивого Джона Маккейна.

Принято считать, что наша Россия тоже поддерживает г-на Трампа. Потому что он хорошо отзывается о Владимире Путине и обещает учитывать стратегические интересы РФ. Помириться с Москвой и даже, если повезет, смягчить (а то и отменить, чем Трамп не шутит) антироссийские санкции.

Г-жа Клинтон же настроена к нашей официальной стране куда как жестче. Оказывается, еще в январе 2013 года, покидая Госдепартамент, она направила Бараку Обаме закрытую записку, в которой рекомендовала главный способ обращения с Президентом РФ Путиным: игнорирование.

Не выказывайте ему избыточного уважения, посоветовала Хиллари своему президенту. Предложит саммит— откажитесь. И все в том же духе. Так она типа и собирается действовать, если возглавит единственную сверхдержаву этого бренного мира.

Вот хотя бы простой пример.

На третьих дебатах претендентов, которые были 19 октября, экс-госсекретарь заявила: без сомнения, за хакерскими атаками на американские серверы, вскрытием конфиденциальной переписки, утечками добытой таким путем секретной фактуры через WikiLeaks Джулиана Ассанжа стоит настоящая Россия, она же Кремль. Так считаю, сказала г-жа Клинтон, не только я: таковы данные 17 (!) спецслужб разных стран мира, включая, конечно же. Агентство национальной безопасности самих CШA.

Г-н Трамп ответил примерно так: вы, дорогая моя, понятия не имеете, кто организовал хакерские атаки. И никто понятия не имеет. А Россию обвиняете потому, что президент Путин много раз успешно обводил вас вокруг пальца. Вот вам и обидно, хе-хе.

Еще кампания Трампа запомнилась участием в ней людей, неприкрыто связанных с Россией или «пророссийскими» силами в бывшем СССР. Например, политтехнолога Пола Манафорта, который в 2007–2012 гг. считался основным электоральным мозгом легендарного Виктора Януковича. Полгода назад в Украине всплыла «амбарная книга» Партии регионов, заботливо сохраненная для истории экс-заместителем главы Службы безопасности страны генералом Трепаком. Так из нее вытекает, что г-н Манафорт получил от Януковича и К° $12,7 млн. До фига, не правда ли? По данным американских СМИ, Путин недавно, в ходе поездки на юг РФ, даже вызывал Януковича к себе, чтобы выяснить, как оно там на самом деле. Беглый укропрезидент все отрицал, и главноначальник РФ якобы ему так и не поверил.

Советник Дональда по международным делам Картер Пейдж в начале нулевых годов XX века служил инвестбанкиром в Москве и занимался какими-то операциями с ценными бумагами «Газпрома». А еще один член трампоштаба — генерал Майкл Флинн, бывший шеф военной разведки США, — и вовсе присутствовал в московском отеле «Метрополь» на юбилее телеканала Russia Today и сидел буквально возле бога, т. е. Владимира Путина. Стоит ли потом удивляться, что Трамп в публичных выступлениях цитировал российское информагентство Sputnik как источник, совершенно заслуживающий доверия?

И все же рискну утверждать: в действительности все не совсем так, как на самом деле.

Да, конечно, публично и демонстративно мы Хиллари Клинтон не любим. И к атакам на ее лагерь, вероятно, РФ причастна. Еще достаточно посмотреть любую итоговую программу нашего госТВ, чтобы убедиться в кремлевской титульной неприязни к женщине-кандидату.

Но.

Россия вмешивалась не в свое дело не чтобы поддержать Трампа как такового, а ради частичной дискредитации американской предвыборной кампании в целом.

И, по некоторым данным. Кремль готовится именно к победе Хиллари. И к грядущей работе с ней.

Основной аргумент: чем бы ни закончились священные выборы на самом деле, американские элиты не признают триумфа Трампа. А значит, будет Клинтон.

Иными словами, российская логика внутренней политики прямо переносится в/на Америку. Правда ведь: разве мы не выучили, что подлинной демократии не бывает нигде, как и у нас, а построение власти всегда есть результат заведомых циничных элитных манипуляций? В той или иной степени понятных или непонятных народам.

Еще один аргумент: предсказуемый оппонент лучше непредсказуемого друга.

Дональд Трамп излишне экспрессивен, эмоционален, психологически неустойчив. По всем этим параметрам — не вполне пригоден к президентской службе. Сегодня он нас хлопает по плечу, а завтра нажмет красную кнопку, с него станется.

Хиллари Клинтон кажется твердой по отношению к России, как скала. Но скала-то гнилая, ткни — и развалится, если перефразировать В.И. Ленина. И как системный политик эта дама все равно не совершит ничего такого уж страшного, выражаясь умным словом — неконвенционального. Будет длинная позиционная борьба, в которой мы имеем все шансы ее (и Америку) дожать.

Да и вообще. Предателями становятся только непроверенные друзья системы «Трамп». Открытые противники не предают. В этом смысле они куда надежнее. Более предсказуемые.

А к состоянию войны мы психологически уже привыкли и покидать это состояние не собираемся. См. мои «Осенние заметки о психологии войны» (МК № 27242 от 29 октября 2016 г.).

Тем паче что известной победы в войне против США мы уже достигли. Впервые за долгие эпохи Россия стала на главных выборах в Америке очень заметным фактором. Что вернулось бумерангом в наши внутренние аппаратные дела. Вот авторитетный журнал Newsweek намедни написал, что Сергей Иванов ушел с поста руководителя кремлевской администрации не почему-нибудь, а из-за несогласия с политикой жесткого вмешательства в американские выборы. Да и Дмитрий Медведев слегка страдает: хочет свободно ездить в Америку и как премьер-министр, и как частное лицо.

Ну, за демократию! Американскую, ибо другой у нас с вами пока нет.

2016 г.

 

Дональд Трамп и Заратустра

Князь Владимир устоялся на Боровицком холме, и теперь ясно, кем заткнуть сакральное пространство на Лубянке. Мне очевидно, что там должен быть памятник пророку Заратустре (Зороастру).

Потому что именно Заратустра (и почти только он) верно указал на нынешний триумф Дональда Трампа. Согласно зороастрийскому гороскопу, 2016 — год Барсука.

Это, во-первых, тотем Владимира Путина, а во-вторых — друг Черепахи, тотема г-на Трампа. В год Барсука Черепаха должна была с большим трудом добиться огромного успеха — что и произошло. Тотему же Хиллари Клинтон — Сороке— в 2016-м суждено вернуть кармические долги. Что тоже случилось: всевозможные переписки с частных серверов и стали теми грехами прошлого, которые схватили женщину-кандидата мозолистыми пальцами.

Что ж. За нетвердость в доверии Заратустре поплатился и я, его давний поклонник. В час московской ночи 9 ноября я пошел спать, зная, что по прогнозу Ipsos/Reuters Хиллари становится президентом США с вероятностью 90 %, а по прогнозу The New York Times — 80 %. 6 часов спустя я проснулся и по одному уже нездоровому дыханию хладной тьмы понял, что в действительности все не так: победил Трамп. В 8 утра начался торжественный прием в резиденции посла США, и выглядел он специфически. Нет, посол Джон Теффт и его супруга Мариэлла были все так же улыбчивы и учтивы. Но само настроение приема установилось такое, будто вместо запланированной свадьбы проводят поминки, т. к. жених и невеста минувшей ночью оба погибли в автокатастрофе. И если прорезался тем утром смех в посольском доме, то звучал он как-то истерически.

Интеллектуальная элита Америки к этому моменту уже констатировала, что настал если не конец, то уж точно полуконец свободного мира. Нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман заявил, что мы действительно живем в царстве князя мира сего, раз Дональд выиграл. А сценарист Аарон Соркин написал открытое письмо своим жене (бывшей) и дочери (действующей), где назвал президент-электа «невежественной свиньей» (которая, как и положено торжествующей свинье, типа съела правду).

Я, конечно, не мог пройти мимо этих интеллектуальных эскапад. Хотя бы уже потому, что премного уважаю Кругмана и Соркина. И не только за их еврейское происхождение. Первый для меня вообще — ролевая модель. Ведь он в свое время получил Нобелевку за собрание колонок, опубликованных в той же New York Times. Перечитав собственные колонки в МК (2009–2016) и «Снобе» (2015–2016), я решил, что совокупно они по глубине внедрения и широте охвата нимало не уступают кругмановским. А значит, Нобелевка у меня впереди, осталось только выбрать дисциплину.

Г-н Соркин же дорог мне как автор большого фильма про фейсбук с главной мыслью такой: Марк Цукерберг все идеи украл, отсюда и возникла гигантская социальная сеть. Мысль правильная: разве можно преуспеть, не украв идеи? Кроме того, своей торжествующей трампорылой свиньей сценарист напомнил знаменитые тезисы Уинстона Черчилля, сказавшего примерно так: «Уважаю свиней больше, чем собак и кошек, ибо собаки смотрят на людей снизу вверх, кошки сверху вниз, и только свиньи смотрят на людей как на равных».

В общем, эти блестящие гуманитарии заставили меня задуматься: а что, действительно капец настал? Подумав немного, я решил, что нет — все-таки не настал.

Избрание Трампа — это не катастрофа, а отскок. Подобно тому, как акции некоей успешной компании могут расти-расти, а потом в какой-то момент обвалиться — чтобы через некоторое время вновь начать расти. И то, что в краткосрочном измерении кажется катастрофой, из долгосрочного будущего видится не более чем банальным отскоком.

В 2003 году человечество во главе с США вошло в эру Водолея. Это долгая эра большого воздуха. Когда не грубая физическая сила, а идеи и технологии станут главным фактором и источником власти и славы. Когда восторжествует проклятая толерантность, а различия между разными сортами и типами людей истончатся до степени всесмешения.

Со дней начала эры Водолея Америка, как гегемон современного мира, уже сделала следующее:

• избрала (причем дважды подряд) чернокожего президента;

• начала прекращать войны, развернутые в прежнюю эру Рыб;

• устами Барака Обамы признала сомнительную эффективность военных интервенций;

• открыла новую технологическую революцию, чьи символы — как минимум, альтернативная энергетика, сумасшедшие программы продления земной жизни, Илон Маек;

• учинила сланцевую революцию.

А на пороге уже — как учат нас специалисты Тихоокеанской северо-западной лаборатории США— дерьмовая революция. При которой нефть начнут производить из экскрементов человека. По первым подсчетам, 11 л нефти в год с физического лица.

То-то же.

И конечно, все шло к тому, что должна появиться первая женщина-президент. А потом — еврей-президент, исламист-президент, геи-президент, президент-исламист геи-ориентации еврейского происхождения и т. п.

Но выяснилось, что на шоссе в светлое будущее идут ремонтные работы и пока надо двигаться в объезд. По старой проселочной дороге.

Здесь еще сказался нехороший выбор демократического кандидата. Что Хиллари будет баллотироваться, стало ясно в 2012-м, когда Билл Клинтон единолично выдвинул Барака Обаму на второй срок— такой договорной матч должен был предполагать симметричный ответ. Но к 2016-му мадам подошла не женским символом светлого будущего, а хворой бабушкой с кривой улыбкой и скошенными к носу от частого вранья глазами. Водолей такое любит не вполне.

Рыбы мертвыми плавниками пытаются ухватить Водолея за ангельские крылья. В будущее проникают газы прошлого. Избрание Трампа в этом смысле— ну вроде как присоединение Крыма. Попытка задержаться в мире, которого больше нет. Посидеть у гроба покойника в надежде, что под рыбьим взглядом упорного наблюдателя он воскреснет.

Не воскреснет.

Дональд Трамп велик и славен, но и ему не под силу остановить мировую водолейную революцию, в том числе и в дерьмовой ее части (см. выше). Он внесет в ход истории свои специфические черты, но не перевернет его.

В принципе, все происходит строго по третьему закону диалектики, а потому ничего удивительного тут нет. Ну да, после Обамы — Трамп. А после Трампа будут те самые жен-щины-геи-евреи. Но уже не ветхая Клинтон, а свежие красавицы вроде главпомощника Хиллари, ясноокой мусульманки Хумы Абедин 1976 года рождения. Которую даже суперъястреб Джон Маккейн считает человеком «огромного интеллекта». Кстати, если верить заведомо ложным слухам о некоторых отношениях Хиллари и Хумы, из-за которых у г-жи Абедин совсем отбился от рук ее муж Энтони Винер, то Хиллари, вы будете смеяться, может стать первой леди по второму кругу.

Так что великому американскому народу надо занять у великого русского народа небольшую порцию нашего главного нацактива — терпения. И пережить Дональда Трампа, сколько бы это переживание не заняло.

С богом!

P.S. Кажется, президент Трамп определил основные критерии подбора ключевых членов своей команды. Базовые требования: мужчина, не моложе 70 лет, с тремя женами в анамнезе. Вот кандидат на государственного секретаря — Ньют Гингрич, 73 года. На генерального прокурора — Рудольф Джулиани, 72. И у обоих было по три жены. А еще три жены было у Заратустры. Совпадение?..

2016 г.

 

Заметки о психологии войны

В русском воздухе пахнет большой войной.

Вдруг выясняется, что ларьки-палатки у столичных станций метро убирали, чтобы расчистить доступ к бомбоубежищам. Идет полемика о том, какую площадь должно занимать человеко-место в бомбоубежище (действующий норматив— 1,5 кв. м, точно как могила) и сколько хлеба в одни руки надо выделять во время войны (власти Санкт-Петербурга предположили, что 300 г в день).

В том же Питере органы МЧС требуют оснастить гигантским укрытием от ядерного удара строящийся уже много лет мегастадион «Зенит-Арена». В разных регионах проводятся учения гражданской обороны на тему «Как уцелеть при ядерном взрыве». Увесисто дымит где-то в испанских морях наш авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов».

И так далее.

Проницательные аналитики тем временем рассуждают: а зачем нужна вся эта подготовка к войне? Ведущаяся по принципу старого советского анекдота: грянет война или нет, неизвестно, зато борьба за мир будет такая, что камня на камне не останется.

Аналитических выводов в основном два:

А) Военное настроение нужно РФ-властям, чтобы отвлечь народно-политическое внимание от проблем в экономике, социалке и т. п.

Б) Россия должна защитить свои жизненно важные геостратегические интересы, а это становится возможным сделать только путем воины или, по крайней мере, постоянной подготовки к таковой.

Что ж.

В XVIII–XIX веках был такой очень умный военный теоретик Карл фон Клаузевиц. Отчасти, кстати, выступавший и военным практиком, например он воевал за Россию против Франции в 1812 году. Клаузевиц написал весьма толстую книгу «О войне», которой многие военные аналитики буквально поклоняются. Идей в книге много, но главная, выбитая алмазными буквами на военном небосклоне Вселенной: война есть продолжение политики другими средствами.

Я долго с этим жил и постепенно пришел к прямо противоположному выводу. Нет, это политика есть продолжение войны. Всеми возможными средствами.

Ибо главное, что порождает войны, — пребывание у власти человека или группы людей, охваченных психологией войны.

А что это за психология — попробую показать на развернутом житейском примере.

В начале минувшего десятилетия я въехал в новую квартиру, в самом центре Москвы, бульвар Молотова-Риббентропа, 2 (адрес изменен).

Моей непосредственной соседкой оказалась известная (в прошлом) актриса, вдова художественного руководителя Театра трагедии (название изменено), легендарного нар. арт. СССР О. Шпенглера (имя изменено).

С первого дня нашего соседства мадам Шпенглер объявила мне настоящую войну.

Сначала она всячески не давала мне делать ремонт. Ссылаясь на то, что мои ремонтные шумы несовместимы с ее вдовствующей жизнью. Она перманентно ругала на чем свет стоит строительных рабочих, пыталась заклеить жевательной резинкой замки моих дверей и мн. др. Но самой мощной агрессивной акцией вдовы был регулярный вызов милиции, которая проверяла у рабочих столичную регистрацию. У некоторых ее, понятно, не оказывалось, и тогда их приходилось выкупать из отделения. По стандартному тарифу: 500 руб. за голову рабочего.

Я пытался проводить политику умиротворения агрессора. Среди прочего подарил г-же Шпенглер металлическую дверь и некоторые вполне функциональные предметы мебели, оставшиеся от прежних хозяев моей квартиры. Не помогло. Соседка успокаивалась лишь на считанные дни, после чего битвы возобновлялись.

Когда ремонт был все же закончен и стихли строительные звуки, которые формально объявлялись главной причиной войны, вдова продолжила наступление, но уже под иным соусом. Она любила ранними утрами, особенно по выходным, позвонить мне в дверь и сказать нечто вроде:

— Вчера на пожарной лестнице 8-го этажа была обнаружена пустая бутылка из-под виски. Ясно, что оставили ее вы: у нас в доме живут приличные люди, и единственный неприличный вы. Вот представьте себе: завтра вдруг пожар, мы все бежим по этой лестнице, спотыкаемся о вашу бутылку и навсегда сгораем в огне. Вы этого добиваетесь?

Объяснить мадам Шпенглер, что: а) мы с ней вообще-то живем на 13-м этаже, и никогда у меня не было никаких задач на восьмом; б) я не пью виски в подъезде, особенно из горла; в) я категорический противник пожаров, особенно в моем доме, — было невозможно. Она не была заинтересована в моих ответах. Она должна была какой бы то ни было ценой осуществить акт войны против меня. Что она и делала под любыми ею же выдуманными предлогами.

Со временем я в качестве оборонительной акции отключил дверной звонок. Ну, примерно как Запад в 2014-2015 гг. постарался сделать вид, что готов игнорировать определенную активность Владимира Путина на сопредельных с Россией пространствах. Это не остановило г-жу Шпенглер. Она принялась обозначать свои визиты мощным биением ног в мою дверь. (Аналогия: активность ВКС РФ в Сирии.) Хотя биение оказалось не до конца эффективным оружием: все-таки вдове было уже прилично за 80.

Она быстро утомлялась. Я тем временем поставил внутри квартиры дополнительную дверь, чтобы вдовьи ноги были слышны минимально.

Шли годы. Однажды я убыл в довольно длинную командировку. Вернувшись из которой обнаружил квартиру мадам опечатанной.

Скорбная догадка тут же мелькнула во мне. Я склонился к печатям и понял: соседка завещала недвижимость профильному музею.

Вбежав домой, я быстренько залез в Интернет, чтобы выяснить одну вещь: а были ли дети у мадам Шпенглер? Да, были. В смысле и есть. Двое вполне взрослых.

И здесь мне стало по-настоящему горько-стыдно. Мадам и в смерти не изменила себе. Кинув на отнюдь не дешевую квартиру собственных детей. На что же мог/должен был рассчитывать я, совершенно чужой ей человек?

Вечная память.

Так вот.

Вдова народного Шпенглера — яркий пример и доказательство того, что война ведется, как правило, не для достижения неких практических результатов. А ради самой войны. Потому что субъект, принимающий решения о военных началах и продолжениях, в условиях мира просто не может найти самого себя. Не способен поддерживать нормальный уровень адреналина и прочих главных гормонов в крови.

Вот это и называется психологией войны. Заложником и слугой которой становится обсуждаемый субъект.

Повод же к новым и новым боевым действиям всегда найдется. Именно повод— не причина; в данном случае это совершенно разные, даже противоположные вещи.

Притом носитель психологии войны, как правило:

— объявляет свои действия строго оборонительными, не наступательными — я должен был воевать, иначе бы на нас напали, расчленили и съели; так, г-жа Шпенглер, согласно ее доктрине, не нападала на меня, а всего лишь защищалась от пещерного троглодита, самим фактом заселения в культовый дом на бульваре Молотова-Риббентропа стремившегося сломать ее царственную судьбу;

— всегда, конечно, придумает, какие практические выгоды он и его народ, если он лидер народа, приобретут от очередной или внеочередной войны: типа доступ к морям/океанам, большие месторождения красной ртути, гигантские посевы опийного мака, любое иное.

Потому практически никогда в истории не была эффективна тактика умиротворения агрессора (как и в моем мадамном случае). Сторонники такой тактики зачем-то полагают, что войну можно надолго (навсегда) прекратить путем определенных уступок инициатору: территориальных, политических, экономических, ресурсных и т. п. Но не понимают они, что агрессору нужны не столько локальные уступки сами по себе, сколько бесконечное продолжение войны в тех или иных формах. Нет, любые подарки и прочее он с удовольствием возьмет. Но вскоре начнет изобретать повод к новой войне и найдет его. Слуга психологии войны едва ли может остановиться — и вопрос здесь вовсе не в том, достиг ли он номинальных целей своей боевой активности. Истинная, недекларируемая цель — получение новой дозы сладостного наркотика под названием «война». И за этой дозой нужен поход, она не достается в мирное время. А без дозы — ломка, болевой шок от которой может оказаться смертельным.

А никто не хотел умирать. По крайней мере, от банального болевого шока.

Я не знаю, что в данном контексте ждет нашу Россию. Хотя ничего не могу исключать. По причинам, которые я почти иносказательно пытался изложить выше.

Конечно, современная, она же гибридная война — это не то же, что было в XX веке. Она способна обойтись без всеобщей мобилизации — регулярными войсками, наемниками, частными военными компаниями (ЧВК).

Но любой войны лучше избежать. Особенно имея в виду, что военный формат жизнетворчества народа порождает поколения, которые с детства впитывают ту самую роковую психологию, и транслируют сопутствующую агрессию всем окружающим.

Я не хочу, чтобы была война. Я вырос при великом миротворце Л.И. Брежневе. И при известной частушке «с неба звездочка упала прямо милому в штаны, хоть бы все там разорвало, лишь бы не было войны».

«Истерзанный безумством Мельпомены, я в этой жизни жажду только мира».

2016 г.

 

Аннексия рая

У человека есть свое бессознательное представление о рае, даже если на сознательном уровне он это дело отрицает. Рай, как и положено, при жизни показывается нам во время быстрого сна — когда вроде спишь, но мозг твой активен, а закрытые глаза быстро вращаются.

Скажем, если вам снится, что покойная бабушка, которая была так добра к вам в детстве, приглашает вас на обед с участием всех любимых родственников, умерших и живых, где кормят исключительно коньяком с черной икрой, а в разгар обеда приносят телеграмму, согласно которой ваш начальник сломал шейку бедра, — знайте, так и выглядит рай. Другого вам не надо и не дано.

Бессознательный рай существует и для целых народов. Например, нашего — русского.

Чтобы понять логику этого рая, назовем сначала три проклятия, которые исторически довлеют над Россией.

Это территория, климат, труд.

Территория наша огромна, малоплодородна и с самого начала плохо приспособлена для человеческой жизни. Такое пространство трудно осваивать из-за непропорционально гигантских расстояний и вечной мерзлоты. Но и не осваивать его как бы нельзя: иначе невозможно понять, ни зачем нам нужна такая территория, ни зачем мы, которых не так уж и много, ей сдались. Качество освоения пространства глубоко вторично по сравнению с базовым инстинктом — ощущением контроля над ним. Контроль же у нас, в свою очередь: а) воображаемый; б) символический. Повесили на краю труднообитаемой тундры государственный флаг — значит, русский человек был и остается здесь. Даже если флаг завтра исчезнет по вине ветра или медведя — мы этого в актуальном времени не увидим, а в нашем воображении символ контроля останется на правильном месте. Только контроль как самодовлеющая ценность позволяет русскому уму хоть как-то, пусть и вяло, снять со стола вопрос о невозможности эффективного управления этой космической территорией.

Для воплощения контроля необходимо специфическое государство — действующее, грубо говоря, по per-ламенту оккупационного режима. Потому что при неоккупационном режиме это пространство преступно расслабится и без истерики распадется. Отсюда наш вечный сознательно-бессознательный запрос на «вертикаль власти»— страшного гибридного всадника, топчущего титановыми копытами всё на своих путях. Для власти же пространственный контроль— универсальное оправдание любым действиям, планам и помыслам: что бы мы ни натворили, главное — удержали, укрепили контроль над территорией. А если уж расширили наше земное место — тогда вообще прощается всё.

Дальше— наш климат. Он, как говорится, хорош, прежде всего для уничтожения неприятеля, и дело не только в том, что нам почти всегда холодно и чаще всего темно. Российский климат не просто жесток, но непредсказуем в своей жестокости. Потому у нас сложно планировать хоть что-то, всерьез зависящее от перемен погоды. Недаром метеопрогноз — наш сакральный фольклорный жанр. «Тише! погоду передают» — этот отчаянный вопль когда-то сопровождал по жизни многих из нас, если не всех.

Собственно, территория, которая нам вековечно необходима, хотя на большей ее части человек не водится и не должен, и климат, улучшить который невозможно никаким разумным способом, привели к сильному удешевлению человеческой жизни в этих просторах. «Там, где дни сумрачны и кратки, родится племя, которому не больно умирать». Смерть, по большому счету, представляется нам чем-то куда более естественным и, главное, справедливым, чем так называемая жизнь. Завалить проблему трупами — наша фирменная технология. Когда много наших полегло — это нам повод, скорее, для гордости, чем для скорби или, тем больше, позора. Советский Союз, как мы думаем, заслужил и оправдал эксклюзивную победу во Второй мировой войне тем, что отдал для нее то ли 30, то ли целых 40 миллионов своих жителей. Это да! А вот США потеряли чуть больше полумиллиона — ну, несерьезно. С такими потерями права на победу не предъявляют. Большая русская смерть дает нам право считаться сверхдержавой, кто бы из наших внешних партнеров-соперников что ни думал по этому вопросу.

Третье волшебное проклятие — труд. Бессмысленный и беспощадный, как русский бунт. Как учат нас историки, при таких размахах в таком климате результат трудовой деятельности непрогнозируем. Испортилась погода— и к черту весь урожай, сколько ни работай. Потому в русском сознании нет причинно-следственной связи между работой и материальным результатом, особенно в денежной форме. Путь к жизненному успеху — фарт, и он противоположен труду. Здесь и старики с золотыми рыбками, и Емели со щуками, и всякие пословицы типа «от трудов праведных не наживешь палат каменных>. Работа дураков любит, как известно— умный стяжает земные блага, как правило и по возможности, без использования инструментария труда. Труд — бремя, горькая обязанность, которая не вдохновляет человека, но морально и телесно обезображивает его. Сначала невротиризуя, а затем и психотизируя, подготавливая в кроткой русской душе революционные зерна. Помните, был еще анекдот про Рабиновича (нашего, русского Рабиновича, разумеется) у газетного киоска: «Правды» нет, «Россию» распродали, один «Труд» остался. Архетипическая шутка показывает, что русский труд противоположен и правде, и России — и национальная победа правды должна быть увенчана в конечном счете упразднением института труда. От каждого — по способностям, каждому— по потребностям. Не случайно коммунизм впервые круто победил именно у нас. Само словосочетание «человек труда» звучит по-русски иногда торжественно, но всегда жалобно. А глагол «работать» фонетически плохо сочетается с подлинно сладостными и почетными поприщами. Например, абсурдно звучит «работать президентом» — тоже нам, работа!

Отсюда — болезненный наш интерес к теме пенсии и пенсионного возраста. Дожить до пенсии — то есть момента, когда государство начинает, пусть и вкривь, вкось и по мелочи возвращать тебе долги за дурацкий гигантский труд, — важная составная часть коллективной русской мечты. Коллективного договора трудящихся с русским богом.

Стало быть, русский рай — это место, где все три проклятия должны быть сняты (преодолены). Компактная теплая территория, щедрая дарами природы, где ради выживания не надо повседневно работать. Санаторий-профилакторий, путевка в который — на весь срок до Страшного суда.

Из известных нам земных мест самое близкое к образу русского рая— Крым. Да, есть еще Сочи, но он как-то уж чересчур компактен и слабо отделен от остальной России, способной кого и что угодно заразить холодом и несчастьем. Но и при том— именно здесь Владимир Путин воздвиг себе малый (по сравнению с Крымом) памятник, зимнюю Олимпиаду-2014. Многие умные люди прежде говорили, что зимние игры в субтропиках слишком дороги и надо все перенести куда-то под Москву, а то и в Ханты-Мансийск. Умные люди, как это часто с ними бывает, не понимали и не поняли главного. А главная задача и состояла в том, чтобы растворить привычную нам русскую зиму в небывалом субтропическом климате. Доказать, что Россия может, вопреки своей судьбе, обернуться теплой страной, имеющей выход к теплому морю. Какой тут Ханты-Мансийск, в самом деле!

Крым же — полуостров, упирающийся к тому же в украинский Херсон, связь его с Россией тонка, как мизинец младенца. Здесь — гипотетически — действительно может твориться что-то, совершенно отличное от вечной мерзлоты. и чем глубже растворяется в шторме Керченская переправа, тем более райской кажется лежащая за ней всероссийская посмертная здравница.

Как всякий правильный control freak, президент Путин был мотивирован установить контроль над территорией национально-государственного рая — еще при своей жизни. Что он, вопреки собственным недавним представлениям о пределах политического окаянства, и сделал.

2016 г.

 

Операция «Обертка конфеты»

Савченко вернулась домой, и теперь все беспокоятся за судьбу Сенцова — на кого и когда обменяют его и обменяют ли. Но между делами Сенцова и Савченко есть два больших отличия: для начала Савченко — национальный герой Украины. Сенцов такого статуса не приобрел, несмотря на все сочувствие со стороны украинского общества. Это сделало Савченко гораздо более дорогим активом для Путина, на ней он и сконцентрировался. Во-вторых, Сенцов — это крымская история. А все, что связано с Крымом, вызывает у российских властей болезненную реакцию, поскольку Крым, сточки зрения Москвы, необратимо является частью Российской Федерации. А Донецк и Луганск— нет. Так что события в театре боевых действий Донецкой и Луганской областей — не то же самое, что попытки поставить под сомнения принадлежность Крыма России, которые Кремль руками силовых структур жестко пресекает.

Обмен Савченко на Ерофеева и Александрова — это операция «Обертка конфеты», и проводилась она не ради российских военных. Ерофеева и Александрова Россия никогда не признавала своими военнослужащими, выполнявшими приказ на территории Украины, — для Кремля они не представляют особой ценности. Мы и сами видели, как встречали Савченко на Украине, а как встречали российских военных в Москве, когда ни одно официальное лицо не пришло к ним на встречу, во всяком случае публично.

Свободу Савченко Путин использует как важный аргумент в отношениях с Западом. Это и обсуждалось в телефонном разговоре в ночь с 23 на 24 мая между лидерами так называемой «нормандской четверки». Разговор был ночным, потому что к нему либо планировалось привлечь представителей США, либо они все-таки были привлечены: с учетом разницы во времени в один час между Москвой и европейскими столицами говорить именно ночью особого смысла больше и не было.

Пока что мы не знаем, какой аргумент был предъявлен Путину в пользу скорейшего освобождения украинской летчицы. Но я допускаю, что обмен было необходимо провести перед саммитом «Большой семерки», который сегодня начался в Японии. Ведь на нем будут обсуждать пролонгацию санкций против России. Кремль в первую очередь беспокоят европейские санкции, поскольку товарооборот с ЕС весьма велик и Россия чрезвычайно заинтересована в возвращении на европейский рынок капиталов. Окончательно судьба санкций — их ужесточение или смягчение — будет обсуждаться уже на саммите Евросоюза в конце июня. Но базовое отношение ведущих мировых держав к санкциям будет сформулировано именно в Японии. Я не утверждаю, что Савченко освободили ради этого, но такая гипотеза имеет право на существование.

Александров и Ерофеев же героями России не станут. Россия по-прежнему отрицает участие своих регулярных войск в конфликте на юго-востоке Украины, поэтому российских военнослужащих не признают исполняющими приказ Родины, они все— так называемые «ихтамнеты».

А раз они там оказались по своей воле, а не по зову Родины, которая их в итоге сдала и предала, я не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы она распахнула объятия и приласкала вернувшихся военных. Дай бог им дадут просто спокойно пожить. Ведь всякий сотрудник спецслужб, вернувшийся на родину, — это источник информации о том, что было на самом деле. Если Ерофеев или Александров разговорятся, для Кремля это может закончиться не самым приятным образом. Поэтому я бы не переставал беспокоиться за жизни и судьбы этих людей.

2016 г.

 

Не дожить до пенсии

Намедни Министерство финансов РФ внесло в Правительство проект достаточно радикальной пенсионной реформы. Насколько мне удалось понять, основные положения проекта примерно таковы:

— Поэтапное, но достаточно быстрое повышение пенсионного возраста до 65 лет и для мужчин, и для женщин.

— Полный или частичный отказ от выплаты пенсий работающим пенсионерам.

— Отмена льгот для работников опасных, вредных и прочих экстремальных производств, если они сами не против экстремальности и продолжают спокойно трудиться в нечеловеческих условиях.

— Отказ от обязательного механизма формирования накопительной части пенсии и переход к сугубо добровольному регламенту в этом вопросе.

— Передача гражданам РФ прав собственности на все их пенсионные накопления (сейчас право собственности принадлежит государству, которое может реквизировать пенсионные ресурсы по своему усмотрению в любой момент).

— Отказ от ныне действующей регрессной шкалы пенсионного сборообложения заработных плат участников российского рынка труда.

Весь прогрессивный русский мир от такой концепции пришел в ужас. Даже вице-премьер по социальной политике Ольга Голодец потребовала от Минфина признаться, что он это все не совсем серьезно.

И действительно. Заведомо непопулярные предложения, вносимые за четыре с половиной месяца до думских выборов, словно специально предназначены для их отвержения народолюбивой партией «Единая Россия» и блокирования председателем партии, народным премьер-министром Дмитрием Медведевым. Обычная тактика двух следователей — злого и доброго — и ничего сверх того.

Чтобы не провоцировать гнева специалистов НИУ ВШЭ и РАНХиГС, я даже не возьмусь за анализ экономических следствий предлагаемой реформы. Может, Пенсионный фонд удастся спасти от полного/окончательного банкротства. А может, с учетом постоянного роста удельного веса пенсионеров в РФ, и нет, никогда.

Но с точки зрения воздействия на национальную психологию, реформа, на мой взгляд, заслуживает самой решительной поддержки. Если ее удастся воплотить после думских выборов, когда на избирателя снова станет решительно наплевать, Россия, возможно, нежеланно и безотчетно, сделает правильный шаг в направлении национального государства европейского образца.

Будь моя воля, я поправил бы минфиновский вариант только в одном месте. Не 65 лет, а 67 (шестьдесят семь), и не постепенно, а одномоментно. Обоснования числа 67 коснемся чуть ниже.

Не буду вспоминать о том, что нынешний русский пенсионный возраст (60/55) учрежден в 1932 году И.В. Сталиным, колоссальным истребителем всех видов народонаселения. И о том, что наши псевдоквазипартнеры по Евразийскому союзу— Белоруссия и Казахстан — уже начали повышать пенсионный возраст (пока на 5 лет), и бурь людского возмущения не зафиксировано. Это все технические подробности на полях. А главное вот что.

1. Над русским сознанием довлеет телеологический принцип «Дожить до пенсии». Для миллионов россиян это и есть ответ на вопрос о смысле текущего трудового бытия.

Во многом это обусловлено нашей традиционной этикой труда. Регулярный систематический труд — горе и злосчастье нашего человека. Трудовой подвиг, воплощаемый в режиме аврала, — другое дело, но такая удача выпадает не каждому и не часто. Русская зарплата — это не справедливый гонорар за овеществленное в плодах труда жизненное время, помноженное на квалификацию, а компенсация за унижение, которое мы претерпеваем самим фактом пребывания на рабочем месте. И наступает день, когда государство смывает с нас «совестный деготь труда», назначив пенсионерами. В этот момент мы освобождаемся от гнета труда и становимся, наконец, относительно свободными людьми, которым не стыдно умереть. Дожить до пенсии — это обрести свободу перед лицом актуальных потомков и потенциальной смерти.

В игре «дожить до пенсии» пассивный участник— ты сам, активный же — государство, которое принуждает тебя трудиться, а потом извиняется ранним отпущением на все четыре стороны. Пенсию ты не заработал — она есть высший факт проявления государственного милосердия к тебе.

В рамках этой логики не ты создаешь национальное богатство, а государство, которое им с тобою делится. Пенсия — воплощенная русская мечта все-таки не работать и что-то, пусть символическое, за это от всеблагого государства получать.

Ясно, что при таком доминирующем типе восприятия труда и пенсии никакой институт налогоплательщика (он же ответственный гражданин, формирующий сам себе власть) невозможен. Возможен только государственный раб разной степени расхлябанности.

И совсем другое дело — если вдруг выяснится, что дожить до пенсии практически невозможно. Потому что 67 лет, а размер послетрудового подаяния обесценится инфляцией и временем до несерьезных величин.

Тогда получится, что россиянин трудится не ради досрочного побега из-под гнета труда, а ради себя и своего процветания. Ибо иного выхода нет.

И не государство будет кормить тебя в старости. А ты — всю жизнь кормишь государство и вправе от него чего-нибудь да и потребовать.

И старость свою обеспечиваешь ты сам.

Вот так и рождается, пусть постепенно, нация, а из нее— национальное государство.

2. Пенсионный возраст в России — это психологический порог старости. Типа вышел на пенсию — стал(а) стариком (старухой).

Объявлять стариками людей 55–60 лет, то есть по современным меркам вполне еще репродуктивного возраста, — нонсенс. Самоощущение же старости порождает представления о безнадежности дальнейшего пути и бессмысленности жизненного планирования. Безволие и пессимизм многих наших поколений отчасти вытекают из варварски заниженного пенсионного возраста.

И 67 (предлагаемые скорее мною, чем Минфином) — это не бог весть какой преклонный возраст. Особенно с учетом глобальной тенденции на увеличение продолжительности жизни, которая воленс-ноленс затронет и полуевропейскую Россию. Лучше было бы, скажем, 72. Но такой одномоментный шаг был бы уже перебором с точки зрения ядерного воздействия на русский коллективный мозг. Давайте сначала сделаем 67, а потом, через одно поколение власти, уже 72.

3. Отчего 67 лучше, чем 65?

Оттого, что не круглое число.

Строго говоря, круглым считается то, что делится без остатка на основание системы счисления, то есть в нашем случае на 10. Но наше национальное сознание, когда оно не увлекается математикой, приписывает свойство кругло-сти также и всему, что делится на пять. Из этого допущения мы и исходим.

Всякое круглое число как базовый параметр какого бы то ни было процесса дает стойкое ощущение неподлинности. Ну, дескать, высосали из пальца и взяли с потолка.

Совсем иное дело — не круглое. Оно-то уж точно старательно просчитано секретными лабораториями НИУ ВШЭ и подземными факультетами РАНХиГС. Проверено транснациональными экспериментами на Большом адронном коллайдере. Дано Моисею на Синае, Иоанну Богослову — на Патмосе, Сергею Ролдугину — на развалинах Пальмиры.

Сакральный смысл может быть присущ только не круглому числу, не порождаемому банальным человеческим разумом.

Еще одно фундаментальное преимущество шестидесяти семи: оно на два больше, чем шестьдесят пять. Не 72, конечно, но все-таки уже ничего.

4. Введение единого пенсионного возраста для мужчин и женщин России станет мощной мерою по учреждению реального гендерного равноправия. И ликвидации несколько абсурдной, исторически сложившейся системы фиктивного патриархата: когда формальная власть — на уровне ритуала — принадлежит мужчинам, а фактическая обязанность (не право, а именно обязанность!) принимать решения и вытекающая отсюда ответственность — женщинам.

Пенсионную скидку по возрасту я бы предоставил разве что представителям ЛГБТ. Они вполне могут быть приравнены к работникам особо вредных производств, ведь они столько лет подвергались (и подвергаются зачастую пуще прежнего) у нас страшному психологическому давлению, общественному остракизму и даже прямым уголовным гонениям. Скажем, 64 года для ЛГБТ — оптимальный вариант. Он, кроме всего прочего, качественно повысит число открытых РФ-носителей разных сексуальных ориентаций и премного поспособствует расцвету толерантности.

Не следует бояться непонимания основ пенсионной реформы в народе. Надо пользоваться разными подручными средствами, например социологией, которая окончательно доказала свою способность обосновывать любые правительственные решения, в том числе невозможные и взаимоисключающие. Вот если провести опрос с такой формулировкой:

Чего бы вы больше хотели к 67 годам:

а) умереть;

б) выйти на пенсию, —

большинство россиян выберет вариант «б», я почти не сомневаюсь. Процентов 86 поддержат пенсионную реформу, если не больше того.

Итак.

Смена власти в России — настоящая, а не бутафорская — невозможна без трансформации политической культуры. А последняя, в свою очередь, — без революции в политическом сознании.

Первым этапом революции могла бы стать пенсионная реформа по министру финансов РФ А. Силуанову с замечаниями и дополнениями от автора этого текста С. Белковского.

Кремль думает с помощью пенсионной реформы сэкономить на россиянах много денег. Хе-хе. Он начинает выковывать силу, которая закопает нынешний режим.

2016 г.

 

Как выжить в эпоху Путина

Среди моих друзей и хороших знакомых в последнее время все больше концентрированного уныния:

Путин никогда не уйдет (от власти), при достижениях современной медицины, помноженных на Национальную гвардию, он еще лет двадцать-тридцать огурчиком просидит;

В этой стране ни при каких обстоятельствах не будет ничего хорошего — как и не было прежде; только надежды временами приходили, но скоро лопались, как воздушные шарики;

Отдельная формулировка: здесь нет будущего, ведь будущее— это нечто, совсем и полностью отличающееся (в лучшую сторону) от настоящего, нам же суждено одно пролонгированное настоящее;

Жалко себя, но еще больше— детей и внуков (если есть, если нет — особенно жалко);

Так или иначе, пора валить, но теперь, в отличие от схожего уныния тридцатилетней давности, ясно, что нас никто нигде особенно не ждет, стало быть, валение априори проблематично: велик мир, а наступать некуда.

В общем, куда ни кинь, всюду клин, бесцельный жизненный бег преждевременно завершается каменным тупиком. Вот сюда же небольшой, но вполне программный текст легендарного медиаоснователя В.Е. Яковлева («Коммерсантъ», «Сноб») о том, что: а) валить все-таки надо; б) надеяться на Россию— самая большая глупость во веки веков, аминь.

С заявленными тезисами я согласен, но только отчасти. Во многом — не согласен. И считаю своим долгом под-развеять окружающее меня уныние. Мы, как мне представляется, живем в колоссальнейшую эпоху. И когда-нибудь возблагодарим Бога, он же судьба, что такое время нам предоставилось. Так как это время, не оставляющее возможностей общественно-политической, бизнесовой и прочей размашистой самореализации, можно использовать для главного — исцеления русского ума.

Колоссальнейшая эпоха, избавив нас от прорывных возможностей и сопряженных с ними иллюзий, рождает шанс на революцию внутри наших мозгов. А это гораздо круче, чем какой бы то ни было еще переворот, доступный нашему бытию и пониманию.

Каждый из нас может ощутить себя подлинным революционером — и действительно стать им, не вставая с дивана.

Предлагаю вашему вниманию план-конспект ментальной революции. Он же — программа «Семь шагов».

1. Отказываемся от надежд на власть, чужую и даже собственную, — здесь В.Е. Яковлев абсолютно прав. Власть земная никогда ничего не даст. Только Бог когда-нибудь чего-нибудь даст. Делай, что должен, и будь, что будет. Живи — и воздастся тебе по всем намерениям и подробностям твоей жизни. Возделывай, возделывай свой сад, даже если у тебя нет никакого сада. Сначала возделывай, а там он и появится.

2. Учимся жить в настоящем.

Русскому сознанию трудно дается представление об актуальности настоящего. Как правило, актуально для нас или прошлое (ух, как оно было тогда-то и тогда-то…), или будущее (эх, вот как оно потом все случится…). Здесь и сейчас — это слишком скучно и тягостно.

Нам стоит понять, что прошлое не только невозвратно, но и достоверным образом неописуемо. А будущее — это все-таки, как и было сказано, пролонгированное на неопределенный срок настоящее, не меньше и не больше.

«Живи настоящим»— этот неплохой рекламный ело-ган какого-то фотоаппарата (я даже помню, какого, но не стану упоминать) вполне подходит и для реформируемого своею силой русского ума.

3. Приводим себя в соответствие с собой.

Плох тот русский зубной техник, который не мечтает стать великим поэтом. Токарь — предстоятелем языческой церкви. Наблюдатель-аналитик типа меня — главнокомандующим ядерными войсками. Быть кем угодно, только не собой. В этом подходе сосредоточены две главные русские онтологические идеи — самозванства и побега. Провозглашения себя не тем, кто ты есть. С побегом или по вертикали (одна из форм которого — все то же самозванство), или по горизонтали.

Колоссальнейшая эпоха долго учит нас, что заниматься надо только и именно тем, что у тебя хорошо получается. И если ты прекрасный официант, то и будь всю жизнь официантом. Полет на Марс без тебя обойдется, как и ты без него.

4. Избавляемся от маргинальности.

Ветхий русский человек, не прошедший через ментальную революцию, должен ощущать себя или гением-героем, или люмпеном-подонком. Или неукоснительно святым — или завершенным грешником.

В эту эпоху, и только, пожалуй, в нее, мы успеем понять, что путь культуры — срединный путь, по Аристотелю. Что не надо быть ни героем, ни ничтожеством, а надо — скромным обывателем. Счастье которого— тлеющий камин, детишки, собачки, кошечки на плешивом ковре, свое-часная рюмка коньяку. И чтобы не очень холодно летом, а жарко — зимой.

5. Учимся ждать.

Да, согласен, терпеть русский народ умеет веками.

Но терпеть — не то же самое, что ждать. Терпение длится сколь угодно долго, но в неизменном, концентрированном предчувствии нетерпения, т. е. большого взрыва. Аожида-ние взрыва не предполагает. Вот, ждал и-ждал и скорого поезда — и дождались. И крушить по такому поводу прибывший поезд не собираемся, ибо рады быстро убыть с промороженной станции.

Умение ждать вообще ориентирует на «жить долго», как говорил нам К.И. Чуковский. До чего-нибудь и доживем. Главное — обмануть время все равно затруднительно. Если кто хочет жить быстро, то пусть готовится умереть молодым. А если не умер молодым, то уж собирайся жить медленно. Во времени, которое не переливается жемчужным янтарем чаемого вот-вот грядущего, но ежедневно нарезается грубоватыми колбасными кусками, для употребления прямо сегодня.

6. Начинаем жить для себя.

А не для детей или внуков. У них будет совсем другая, их собственная жизнь. Бессмысленно строить дом для всей семьи, потому что ни одно следующее поколение этой всей семьи не захочет жить в общем доме.

7. Выбираем самые правильные занятия.

Имеется в виду не работа, которая органически растет

Из тебя, как ветка на хвойном дереве, а занятия за ее пределами.

Прежде всего: чтение, сон, секс.

Чтение вернет нам знания, утерянные за бесконечные годы надежд на лучшие перемены — и на власть.

Сон укрепит нас, мы станем рассуждать мудро. Правильный сон — необходимая предпосылка ментальной революции (программы «Семь шагов»). Чтобы хорошо заснуть, надо перестать думать о важных вещах как минимум за два часа до.

О сексе пока не будем, чтобы не комкать. В следующий раз.

Скажите, какое еще время, кроме путинского, так податливо развернуло бы нам себя для исполнения вышеописанной семичастной программы?!

В результате этой эпохи наш громокипящий ум, традиционно чередующий маниакальное состояние с алкогольным делирием, превращается в спокойный, умиротворенный разум обыкновенного человека. Того среднего европейца, который, по К. Леонтьеву, есть орудие всемирного разрушения. На самом же деле — орудие всемирного созидания, исповедник банальности добра, незаменимый винтик мироздания.

И если что суждено разрушить среднему европейцу, переделанному из русского, то многоформную империю, которая умеет только насиловать своего подданного и периодически (или систематически) отворять ему темную кровь.

Вот так, в тенетах этой мирной революции, мы и переживем эпоху.

Есть еще одна фишка для вашего внимания.

Я давно убежден, что человек умирает тогда, когда исчерпано его жизненное задание. Когда ему нечем больше заняться по эту сторону земного фокуса.

Стало быть, пролонгировать жизнь— это придумать себе новое или перепридумать старое жизненное задание.

Вот такое, например: пережить Владимира Путина. Огурчиком, двадцать и даже тридцать лет.

Чем не?

И если придут забирать вас куда-нибудь отсюда подальше, скажете: нет, еще не исполнилось, ждем. Как св. Симеон в Иерусалимском храме. Помните про «ныне отпу-щаеши»?

Так и дотянем до совершенно новой, европейской России. С верным обывателем, прошагавшим все семь шагов, в центре нее.

А вы говорите.

2016 г.

 

Перед кем оправдывается Шувалов

Сейчас на слуху несколько скандалов: яхта Игоря Сечина, контрабанда Андрея Бельянинова, связь руководства Следственного комитета с Шакро Молодым. Так что Шувалов со своим бизнес-джетом не так уж эксклюзивен.

Я думаю, что скандал с Игорем Ивановичем получился из-за того, что он рассматривает себя в качестве преемника Медведева на посту председателя правительства и кому-то нужно охладить его премьерские амбиции.

Путин начинает тяготиться своими старыми друзьями, находящимися во власти. Сейчас он предпочел бы видеть на руководящих постах скорее слуг, чем старых друзей. Как говорил в 1996 году Борис Ельцин в похожей ситуации, «слишком много брали и слишком мало отдавали». Кажется, Путин начал испытывать раздражение в отношении старых друзей, которые слишком зазнались и считают себя неприкосновенными. Но это не значит, что они сядут в тюрьму — до этого не дойдет. Скандалы нужны для того, чтобы людей, которые с Путиным на «ты», поставить на место, а слуг и порученцев— ввести во власть. В худшем случае Шувалова переведут на должность с меньшими полномочиями. Те, кто заинтересован в распространении скандальной информации, просто не хотели, чтобы он претендовал на премьерское кресло.

Последние скандалы с Шуваловым не связаны с выборами в Госдуму, результат которых уже известен Путину с точностью до 15–20 мандатов. Коррупционные шуваловские дела разбирают уже несколько лет: это началось с публикации документов, которые передал СМИ Павел Ивлев, бывший партнер Шувалова по юридической компании. Тогда всплыла информация о шуваловских миллионах, о торговле акциями «Газпрома» с использованием инсайдерских данных, доступных только представителям власти. Поэтому скандал перед выборами — лишь совпадение — для Владимира Путина выборов в Думу не существует. Это такая же техническая процедура, как выезд на рыбалку: не важно, сколько ты поймаешь окуней и карасей, главное, что рыбалка состоится и все разъедутся довольными.

Если посмотреть на историю любого авторитарного правителя, то вы увидите, что сначала он — лидер команды, первый среди равных. Потом он возвышается над командой, а команда остается под ним. На завершающем этапе правления такому правителю не нужна команда, которая помнит времена, когда он не был у власти. Вся мировая история кишит такого рода примерами, и Путин — не исключение.

В отличие от Чайки или Пескова, Шувалов будто пытается объясниться по поводу квартиры и самолета. В его защиту высказался Венедиктов, но Алексей Алексеевич вообще любит заступаться за чиновников, с которыми у него приятельские отношения, с человеческой точки зрения я этого не осуждаю, возможно, сам поступил бы также, если бы был приятелем Шувалова. С политико-моральной точки зрения я бы не согласился с Венедиктовым: я считаю, что скандал есть и он объективен, независимо от того, на кого оформлен самолет. Ясно же, что сын Шувалова приобрел самолет не на свои деньги, стало быть, это типичная притворная сделка дарения авиасудна. К счастью, я не приятель Шувалова.

Но вот что мы видим: традиционная реакция на обвинения в коррупции несколько меняется, хоть и не кардинально. Это связано все с той же сменой психологических приоритетов Путина за последний год, с тем, что он стал тяготиться старыми друзьями, казавшимися такими незыблемыми. Сейчас таковыми они не кажутся даже самим себе: их положение более уязвимо, чем пару лет назад. Раньше было принято молчать в ответ на обвинения в коррупции, сейчас и Шувалов, и Сечин активно отбиваются. Отбивался бы и Андрей Бельянинов, если бы его быстро не убрали с должности. Главный адресат этих оправданий — Владимир Путин: мы преданные слуги и никогда не нарушали этического кодекса путинского чиновника, а мочат нас злые люди, которые хотят наш кусок пирога.

Наверное, они предпринимают массу теневых усилий, чтобы сохранить свое положение, — мне об этом ничего неизвестно. Публичные же усилия известны всем: в шуваловском случае это кампания, представляющая его как либерала, на которого нападают злобные силовики, а Сечин делает вид, будто страдает за то, что он, государственник, жертва козней конкурентов из «Роснефти» и «Лукойла» в борьбе за «Башнефть». Сечин старается заставить всех думать, будто «Лукойл» причастен к информационной ата-ке на него перед принятием решения о том, кто получит «Башнефть» — «Лукойл», «Роснефть» или аффилированная с Сечиным нефтегазовая компания НМК. Но так это или нет, я не готов утверждать. У каждого крупного чиновника, находящегося у власти более 15 лет, есть много оппонентов.

2016 г.

 

«Метод дыры»

Примерно 20 лет назад, когда Россия вошла в эпоху монетократии (всевластия денег), стало модно оценивать человека и его физическую жизнь в финансовых цифрах. Например, если у кого-то есть активы на 10 млрд долларов, то этот кто-то стоит $10 млрд. А если у кого-то активов мало, а долгов много — скажем, как у А.С. Пушкина перед дуэлью, — то такой человек стоит меньше нуля.

В моей пьесе «Покаяние» (прошу прощения за самоцитирование, но на этот раз оно может оказаться уместным) один из персонажей, типа политтехнолог, пишет диссертацию о методах оценки стоимости человека.

Один метод— исходить из ликвидационной стоимости. То есть из того, какие расходы потребуются, чтобы человека гарантированно ликвидировать. Без плохих последствий для инициатора/заказчика/организатора ликвидации. Вот нелегал-гастарбайтер, работающий на московской стройке, имеет ликвидационную стоимость ноль. Если с ним происходит несчастный случай, его можно замуровать в стену, а по документам такого жителя Земли вовсе не существует. И разыскивать его не придется.

А вот устранить лидера крупной страны — это многие миллионы. Надо ведь не только преодолеть разветвленную эшелонированную охрану, но и нейтрализовать потенциальный ответный удар, а за ним и месть сохранившихся соратников ликвидируемого.

Альтернативная методология — оценивать человека по восстановительной стоимости. Это значит, что надо получить ответ на вопрос: если человек умрет, сколько денег удастся собрать (общество готово заплатить) за его воскрешение? Если считать, что за деньги можно сделать все, в том числе вернуть мертвого в состав живых?

(Во избежание кривотолков сразу обращаю внимание, что в предыдущих трех абзацах приведены не мои личнособственные соображения, а измышления литературного персонажа, неположительного участника пьесы «Покаяние».)

Конечно, если провести социологический опрос на тему «Поддерживаете ли вы оценку человека по ликвидационной либо восстановительной стоимости?», то процентов восемьдесят российских респондентов ответят решительное «нет». Нельзя же так грубо и цинично подходить к самой категории человеческой жизни, не правда ли?

Но на бессознательном уровне, представляется мне, именно такое отношение к жизни и человеку вообще в РФ куда более популярно.

Ведь как мы привыкли оценивать самих себя, а также систему создания и воспроизводства благ в нашей благословенной стране?

Есть территория, на которой расположены уникальные природные ресурсы. Прежде всего сырая нефть и природный газ. Большие корпорации (государственные или нет) добывают эти ресурсы и продают. Полученные деньги частично разворовываются (это плохо, но неизбежно), а частично распределяются между людьми, т. е. жителями страны, т. е. как бы нами. Стало быть, люди, они же мы, — не создатели ценностей, а нахлебники сырьевого благополучия. А государство со всеми его поверх зубов вооруженными войсками — сторож благополучия, т. е. системы, при которой не все углеводородные доходы разворовываются большими дядями-тетями, а часть их все же достигает худосочных народных карманов. Да, расходы на силовые структуры стали уже непомерно большими, но такова плата за стабильность машины, которая всех нас кормит. И без которой мы бы померли с голоду.

В этой картине мира человек не есть эксклюзивный субъект или ресурс. Добывать сырье из земли может любой дурак. Точнее, это сырье как-то само собой добывается, с помощью сакрального железа, поставленного еще советской властью. Прочность нашей жизни определяется почти на 100 % всемирной ценой на нефть. А последняя — странными игрищами больших дядь и теть, только уже на международной поляне. В общем, почему нефть то дорожает, то дешевеет, мы узнать не сможем, ибо это тайна мировой власти. До которых — тайны и власти — мы никогда не будем допущены. Так что нам остается только знать, сколько сегодня дают за баррель, и принимать это как должное.

При таком раскладе — когда человек есть не создатель благ, а их проедатель и пропиватель — населению вообще лучше снижаться, а не расти. Чем меньше потребителей — тем больше к распределению плодов сырьевого экспорта, не так ли? По старой шутке «почему нельзя разделить все на всех? — потому что всего мало, а всех много».

Следовательно, при такой философии нашего РФ-мироздания цена и ценность человека зависят исключительно от его места в системе распределения сырьевых доходов. Если ты большой начальник где-то в «Газпроме», то цена и ценность твои весьма высоки. А если преподаватель физики в провинциальном вузе— т. е. человек, никакого отношения к производству национального богатства не имеющий, — то грош тебе цена в базарный день. Интеллект, образование, нравственные качества — все это не имеет значения, ибо никак не влияет на место героя в нефтегазовой иерархии.

Эта философия жизнеустройства однозначно определяет, что абстрактная ценность человеческой жизни вообще стремится к нулю. Ибо человек сам по себе— голый, взятый вне его должностей, чинов, регалий и званий, — не представляет интереса. Такого можно спокойно, например, послать воевать в другую страну, предварительно отобрав паспорт (военный билет) и объяснив, что на самом деле он ни с кем не воюет, а просто погибает в отпуске, как от солнечного удара или банальной скуки.

Обо всем этом я решил снова подумать после гибели Бориса Немцова.

В последние 15 лет я чего только не наслушался о Борисе Ефимовиче. И что он давно изжил и пережил себя. Что места ему в большой политике нет и не будет. Что он дергается и рыпается только потому, что завидует Владимиру Путину, лихо обскакавшему его в гонке преемников Бориса Ельцина. Что ему давно пора перестать строить из себя молодого плейбоя и официально постареть. И т. п.

Причем так говорили не только патентованные враги (скажем мягче — оппоненты), но и некоторые номинальные друзья политика.

И сейчас, когда Немцова нет, я хочу предложить еще один метод оценки ценности человека. Назовем его «методом дыры». С его помощью мы определим, дыра какого размера образуется среди нас, когда тот или иной человек уходит.

После гибели Бориса дыра образовалась какая-то гигантская, не правда ли?

И сегодня уже точно ясно, что Немцов был очень серьезным государственным деятелем, а не порхающим мальчиком на тонких эротических ножках. Что совершенно он не завидовал никакому Путину, а действительно боролся за свои идеалы. (А ведь мог бы, мог бы, как бывший первый вице-премьер, т. е. человек самой высокой номенклатуры, и любимец Ельцина, которого нынешний президент всегда очень уважал, вовсе не бороться, а найти себе уютное место на углеводородных хлебах.) И что личностей масштаба Немцова на сегодняшних властных вершинах, где творятся миллиарды долларов в секунду, мы едва ли найдем.

Мы все это безупречно поняли, когда Немцова убили. И образовалась та самая дыра, позволяющая изучить человеческую ценность. При жизни Бориса нам не хватало воображения, чтобы представить себе будущую дыру. Впрочем, так часто бывает. Мы так привыкли. Даже и после убийства на Большом Москворецком мосту кто-то из нас говорил нечто вроде: да нет, это не власть, ей это невыгодно, потому что Немцов был никому не опасен, и т. п. Надо понимать, что если бы он сидел на огромных товарно-финансовых потоках, то был бы опасен и убить бы его, конечно, стоило. Ну, а так…

Да, и еще. Плох тот русский патриот, который не думает и не говорит сегодня, что Немцова убили американцы (Обама) и украинцы (СБУ). Чтобы перевести стрелки на Кремль, дискредитировать российскую власть и дестабилизировать обстановку в РФ. Ответом на эту провокацию должно стать дополнительное сплочение россиян вокруг нашего лидера. И т. д.

Ибо для настоящего патриота не существует ни личности, ни ее масштаба. Только всепоглощающее государство и его злые враги.

Мы много рассуждаем о том, что требуется для превращения России в полноценную Европу. Требуется, конечно, много чего. Не в последнюю очередь— принять идею банальности добра, о чем мы с вами много говорили не раз, и отказаться от тотального сознания, в котором только одна идея может быть правильной, а все остальные — вредны.

Но прежде всего надо научиться любить и ценить человеческую жизнь. Как самостоятельную субстанцию, а не приложение к чему-либо.

Ценить всякого человека как уникальное и неповторимое создание Божие.

Понять, что люди создают себе государство, а не государство изобретает людей.

Так, потихонечку, поскрипывая окровавленными мозгами, мы, может быть, и доползем до Европы.

Если доживем.

2015 г.

 

Крепостная Россия

7 октября 2014 года, в 62-й день рождения Владимира Путина, Государственная Дума рассмотрела так называемый «закон Ротенберга» (по имени крупного бизнесмена, чья недвижимость стоимостью порядка 30 млн евро арестована недавно в Италии). Акт, в соответствии с которым россияне различных категорий (как дорогие, так и недорогие) смогут получать из федерального бюджета РФ стопроцентную денежную компенсацию ущерба, нанесенного им плохими (неправильными) решениями иностранных судов, да и вообще любыми действиями других государств/ правительств.

Еще в июне 2014 года Правительство РФ в лице вице-премьера, руководителя аппарата кабинета министров Сергея Приходько раскритиковало концепцию закона. Впоследствии ругался по этому поводу и министр экономического развития Алексей Улюкаев, по мнению которого столь странный акт не должен быть принят. Но времена меняются. И вот уже 25 сентября тот же Сергей Приходько прислал в Госдуму письмо с одобрением «закона Ротенберга». Так что, скорее всего, законопроект пройдет через нижнюю палату, как нож сквозь масло.

Ну что ж. Давайте представим себе, как на практике вся эта система будет работать.

Допустим, вы, мой друг, были на отдыхе в Болгарии.

И там вас оштрафовали за безбилетный проезд в автобусе (вариант: за громкую нецензурную брань в общественном месте) на 20 евро.

Вернувшись в РФ, вы отправляетесь в Минфин России, что в Москве, на улице Ильинка, и становитесь в очередь перед окошечком специальной кассы. Когда очередь подходит, протягиваете бумаги, подтверждающие ваши страдания, и получаете из федерального бюджета те самые 20 евро — в рублях, по курсу Центробанка на день выплаты. После чего с чувством глубокого морально-материального удовлетворения отправляетесь восвояси.

Представили? Нет?

Вот и я думаю, на самом деле все будет не так. Любому обыкновенному (т. е. недорогому) россиянину государство всегда объяснит, что закон писан не про него. К тому же факт имущественного оскорбления со стороны иностранного государства надо доказать в нашем, российском суде. Который едва ли станет поощрять сутяжничество мелких сошек.

Другое дело— люди богатые и знаменитые. Способные добиваться нужных судебных решений в кратчайшие сроки. Знающие истинную дверь, ведущую в потайную минфиновскую кассу. Они-то свое получат. И даже, возможно, много больше своего. Ведь размер ущерба будет определять прикормленный суд здесь, на нашей общей Родине. И если твой арестованный дом в Тоскане стоит $10 млн, то почему бы не посчитать, что вместе со свежим ремонтом и моральным ущербом тебе причитаются все $100 млн? Тем более что федеральный бюджет — он же бездонный. Если/когда там начинают заканчиваться деньги, всегда можно изъять накопления негосударственных пенсионных фондов. Или ликвидировать широко разрекламированный некогда базовый материнский капитал. Или просто плавно опустить рубль до каких-нибудь 50 за доллар, чтобы существенно сократить фактические государственные обязательства перед так называемым населением. Так что не оскудеет рука компенсирующего.

Правда, тут возникает один скользкий вопрос: а почему вообще нужен столь специфический законодательный акт, в соответствии с которым государство обязуется решать частные проблемы олигархов/чиновников и т. п. за наш общенародный счет?

Россия, как известно, — страна благодати, а не закона. Неформальные уложения здесь важнее и естественнее формальных. Компенсировать нужным людям их заграничные неудобства можно и безо всякого привлечения дерзкого общественного внимания. Традиционным образом.

Вот так, например.

Приходит олигарх Ротенберг (фамилия вымышленная, любое совпадение ее с чем-то реальным случайно) в правительство и говорит:

— Вот у меня арестовали семь дворцов и пять яхт на трех континентах. Хочу возместить ущерб. Дайте мне триллион рублей, а я вам построю подводный туннель от Сочи до самого Крыма.

— Милый друг! — восторженно восклицает правительство. — Как мы ждали тебя, как надрывались томительным ожиданием! Ведь нам как раз деньги девать некуда. Дадим тебе твой триллион. А потом, если выяснится, что туннель дороже обходится, потому что его надо снаружи обшить чистым золотом, а потом еще отлить в граните, добавим полтора триллиона сверху. Нам не привыкать.

И все компенсируется без шума и пыли. Так зачем же напрягать депутатов, провоцировать на нелояльные высказывания министров, будоражить остатки возмущенного национального разума?

Судя по всему, лишь и только затем, чтобы государство РФ, выплатив лучшим из своих сыновей справедливо им причитающееся, получило право регрессного иска к зарубежным державам. И приобрело возможность развернуть судебное преследование всего мира. Всех стран и народов, которые нас недостаточно уважают, все еще считая, что лихорадка Эбола страшнее российской угрозы. Нет, мы докажем, что наша угроза посерьезнее любой эпидемии.

Мы заставим себя уважать (согласен, звучит двусмысленно, зато верно).

Стало быть, после принятия «закона Ротенберга» налогоплательщики России в полном составе будут возмещать олигархический ущерб от иностранных санкций. Компенсировать не просто убытки самых богатых людей страны, но и целиковые последствия нашей единственно верной миролюбивой внешней политики.

Так? И да, и нет.

Во-первых, надо уточнить наше понимание самого термина «налогоплательщик». В некой европейской политической культуре налогоплательщик— это человек, который содержит свое государство и взамен вправе требовать от государства выполнения определенных функций.

Но в нашей доморощенной, выстраданной столетиями политической культуре все выглядит немного по-другому. у нас государство — само себе налогоплательщик. Оно продает нефть, газ и другие полезные ископаемые. А полученные деньги раздает жителям, сообразно ценности последних в системе существующей власти. У нас не граждане содержат государство, а наоборот. Во всяком случае, такова психология власти. Да, собственно, и граждане в европейском понимании отсутствуют в России как класс. Есть подданные. Границы прав и свобод каковых определяет власть— главный эксклюзивный кормилец. Наши права— они не по праву рождения и не от Господа Бога. Они — от казенных щедрот. Кремль дал — Кремль взял.

И жаловаться не на что.

С точки зрения власти русский народ состоит из одних государственных иждивенцев, различающихся только своей номинальной ценой для Родины. Вот, например, руководитель государственной нефтяной компании стоит 4 500 000 (четыре с половиной миллиона) рублей в день.

А провинциальный учитель— 5000 рублей в месяц. Но базовая философия отношений обоих с государством — одна и та же.

Предельно откровенно смысл взаимоотношений государства и человека в России сформулировал недавно известный правовед, председатель Конституционного Суда Валерий Зорькин. Он внятно указал, что важнейшее достижение нашей уникальной цивилизации— крепостное право. Которое, по проф. Зорькину, было и остается ключевой духовной скрепой русского народа. В качестве историко-морального авторитета судья избрал чеховского Фирса из «Вишневого сада», который назвал главным несчастьем своей жизни «волю», т. е. отмену крепостного права (1861 год).

Браво, лучше не скажешь! Действительно, мы крепостные. Ведь если государство считает возможным, например, отправлять своих солдат и офицеров в отпуск на войну, то, значит, эти люди в погонах— государственные крепостные, и больше совершенно никто. Жизнь такого человека — дешевый скоропортящийся товар.

Еще в 2000 году появился такой анекдот.

Идет совещание в Кремле. Председательствующий говорит:

— Друзья, все мы уже стали богатыми, все у нас есть: и миллионы, и виллы, и яхты. Пора бы уже и о людях подумать.

— Да-да, — говорит секретарь совещания. — Я как раз тут проект закона подготовил. Душ по 200–300 нас устроит?

«Законом Ротенберга» нам откровенно плюют в коллективную рожу, показывая, что наше место в нашем же государстве — прямо у санузла. Будем ли протестовать? Нет. Мы лучше скажем государству спасибо, что вообще не убили. Ибо ключевая функция государства такого типа — предотвращение крепостного бунта. Не дай бог задеть милиционера — получишь годы реальной тюрьмы, как узники Болотной.

Да и вообще, нас, россиян, как-то расплодилось слишком много, вы не находите? Всех не прокормишь. Помните старую шутку: почему нельзя разделить все на всех? Потому что всего мало, а всех — много. Чем меньше дармоедов претендует на нефтегазовые доходы, тем жизнеспособнее это государство.

Оно в нас верит. Мы оплатим все его авантюры. И не только деньгами. А всем остаточным содержанием нашего национального организма.

2014 г.

 

Тотальное сознание

Многим из нас, русских людей, присуще исторически сложившееся тотальное сознание (ТС). Означает это, по моей авторской версии, примерно следующее:

1. Полное всесмешение качественно разных критериев оценки кого бы и чего бы то ни было: моральных, идеологических, политических, правовых, профессиональных, эстетических и прочих, какие только бывают.

Притом у всякого носителя тотального сознания свои приоритеты, разумеется, не одинаковые для всех. Например, для одного важно, как кто относится к Владимиру Путину. И ясно, что только убежденный сторонник (или, наоборот, противник) Путина может быть умным, честным и красивым, особенно одновременно. Если не соответствуешь этому критерию— ты дурак, или жулик, или всё сразу. Для другого критично отношение к марке чайников.

Все, кто выбирает Bosch, — правильные персонажи, с которыми можно иметь дело. Не Bosch — неправильные, не иметь. Для третьего тотально важно, еврей ты (русский, казах, крымский татарин) или нет. И т. д.

Но механизм работы такого сознания, независимо от конкретного первичного приоритета, один.

Тотальное сознание стремится к моральному отягощению всего. Грубо говоря, евреем быть морально, а не евреем — уже не очень или очень не.

Особенно выпукло это проявляется в политике. Чтобы лишний раз не трогать Путина, который уже затроган до дыр, вспомним что-нибудь более пикантное, например Навального образца 2013 года, когда он баллотировался в мэры Москвы. Многие люди говорили мне в те дни, что голосовать не за Навального аморально. Это слив и предательство, мерзость и подлость. Как же, как же, пытался блеять я, ведь у меня есть конституционное право, оно морально не нагружено. И я никому не обещал голосовать за единого безальтернативного лидера оппозиции, честное слово. Ну, ты давний наймит Путина, поцелуй в жопу своих хозяев, — был мне из околонавального лагеря стандартный ответ.

А если вы посмотрели спектакль, поставленный членом «Единой России» (или, наоборот, партии «Парнас», с какого холма посмотреть), и он вам понравился, знайте: у вас исключительно плохой вкус.

2. Тотальное сознание вытесняет закон как самостоятельную величину, субстанцию и инстанцию.

Правильный человек (ну, возможно, еврей, любящий свеклу или бойкотирующий Сандуновские бани) не подвластен закону. Он не может совершать преступлений и даже проступков. Разве что ошибки, и то как посмотреть. Всякое дело против него, если заведется, злокозненное и заказное.

Неправильный человек подвержен закону втройне, даже несуществующему. Он не совершает ошибок, только преступления и проступки. Если его еще не посадили, то это чье-то злоупотребление.

3. Сознание на то и тотальное, что оно не может рассматривать одно и то же явление или объект с разных сторон. Оно не терпит нюансов и полутонов. Кто-то (что-то) может быть или совсем хорошим, или совсем плохим. Но не посередине, и не хорошим + плохим в одном флаконе.

4. В полемике важен не предмет, на котором такое сознание никак и никогда не может сконцентрироваться всерьез, а собственно оппонент. Каковой и не оппонент вовсе, а враг. Ибо нет смысла всерьез разбирать предмет в разговоре с глупой продажной тварью, которая еще, как написано в газете «СПИД Инфо», в 1985 году украла три мандарина в поезде Липецк — Сочи.

5. Тотальное сознание ищет не правду, а победу в споре любой ценой. Проиграть нельзя: играем всегда с нулевой суммой, поражение равно смерти. Потому поражения не признаём: это они считают, что мы провалились, а мы победили (хотя это пока не так заметно) или, на худой конец, пали жертвой бессовестных манипуляций, что обессмысливает оппозицию «победа — поражение».

Как итог: тотальное сознание не умеет извиняться. Разве что за других— начальство, соседи, предки, потомки, эпоха, судьба, — но ни в коем случае не за себя.

6. Для такого типа сознания люди и прилагаемые к ним важные вещи не могут принципиально меняться. Если кто-то когда-то был коммунистом (кагэбэшником, националистом, либералом), им и останется навсегда. Ну, или если закоренелый жулик— тогда может поменяться, но по факту продажи новому покупателю. Меняться могу только я сам, носитель тотального сознания. Но не в силу переосмысления моей жизни, покаяния и т. п. А потому, что меня плохие люди когда-то в чем-то зверски обманули — например, сказали, что коммунизм хороший, а он на поверку оказался плохой. Потом доблестный я раскрыл обман, и мне самосписано мое прошлое как не имеющий нового употребления токсичный актив.

7. Тотальное сознание питается прежде всего бессубъектным знанием. Типа на заборе написано «дрова»— значит, за забором дрова. Это все знают. Доказательный процесс невозможен, ибо не укладывается в такой модели сознания.

Тотальное сознание предполагает радикальные перевороты (см. п. 5) в момент смены вех на почве разоблачения внешнего обмана — единственного источника наших ошибок. Именно потому мы так любим шарахаться из крайности в крайность, поклоняться всему, что недавно сжигали, и наоборот. Мы не можем вежливо разлюбить — только перейти из состояния любви в фазу ненависти, без промежутков и остановок.

Для такого типа сознания существует, как правило, один главный источник всех без исключения проблем и неприятностей. Как для Гитлера — евреи, для российской оппозиции — Путин, для Путина — США. Могут быть еще мелкие подысточники и субисточники, но только пребывающие в зависимости от единственного главного.

Такой тип сознания — оптимальный приемник тотальной пропаганды. Которая, по сути, для того и есть, чтобы эксплуатировать все перечисленные выше стандарты этого каменного мышления. Любой важный сюжет в условной программе Дмитрия Киселева может быть разложен на составляющие, упомянутые здесь выше.

Именно тотальное сознание, а не разные идеологии, корпорации типа спецслужб, олигархические касты и т. п., есть база и питательная среда всяческого тоталитаризма на российской почве. Который будет возрождаться столько раз, сколько это сознание ему разрешит и повелит. Хороший диктатор неизменно призывается на смену плохому— и «все было встарь, все повторится снова, и сладок нам лишь узнаванья миг».

Ведь из всесмешения критериев вытекает и неразличение властей. Исполнительной, законодательной, судебной. Когда мы придем к власти, суд будет, конечно, независим, но будет обязан выполнять наши указания по утрамбовыванию врагов-оппонентов. Вон Б.А. Березовский действительно считал, что выиграет роковой процесс у Р.А. Абрамовича, потому что политическая Британия не любит Путина. Значит, победить обязан тот, кто против российского президента. Никто так и не убедил несчастливого Бориса, что Высокому суду Лондона на эти сторонние обстоятельства искренне наплевать.

Сейчас «тоталы» круто уперлись в тему послепутинской люстрации. Путин еще пока здесь, с нами, но уже ясно, что после него всех плохих людей надо запретить и побатальонно посадить. А хороших — поставить на власть…

В порядке предупреждения хотел бы сказать: один из самых опасных отрядов тоталов — социальная группа, известная по самоназванию «приличные люди». Любого представителя этой группы выделяют нижеследующие черты:

а) твердое представление о себе не просто как об абсолютно и совершенно хорошем человеке, но— источнике истинного добра;

б) уверенность в личной способности на 100 % классифицировать добро и зло;

В) присвоение себе статуса морального судьи, причем сразу в двух инстанциях— первой и апелляционной (кассационной);

г) научное знание о геометрических границах поля приличных людей;

д) истинное всепрощение к себе и себе подобным (иным приличным людям в границах поля);

е) глубокое нераспространение своих внутренних правил на субъектов за пределами геометрических границ;

ж) злоба, она же и ярость. Такая, что никакими успокаивающими средствами не утихомиришь.

Если же попытаться свести признаки аж к одной фразе, то: приличные люди зовут к покаянию всех, кроме себя.

У почти забытого ныне драматурга-нациста Ханса Йоста есть пьеса «Шлагетер» (1933), в которой звучит дожившая до сегодня фраза: «Когда я слышу слово "культура", я перезаряжаю мой браунинг». (Мы привыкли ее цитировать приблизительно: когда слышу слово «культура», хватаюсь за пистолет). Слова, конечно, вырваны из контекста и в устах йостовского персонажа значат примерно следующее: когда страна гибнет и разваливается, не до культурных игрищ.

Я совершенно не нацист, правда. Но когда я слышу «все приличные люди знают, что…», мне таки хочется схватиться за оставшееся оружие, где бы оно ни валялось. Чтобы, в случае чего, направить против себя.

Дорогие читатели, будьте бдительны. Опасайтесь приличных людей!..

2016 г.

 

Апология Невзорова

Важное правило русского публициста: если ты исписался или закончились сюжеты, а писать по каким-то причинам все равно надо, делай это о В.В. Путине. Хуже не будет.

Но я могу написать еще о великом А.Г. Невзорове, чье влияние на воспаленные русские умы сопоставимо с властью г-на Путина над верноподданным народом РФ.

С любопытством — пополам с трепетом — я посмотрел, наверное, последним в этой стране, видеоблог А.Г. «Антенна веры». Поскольку появилась эта публикация уже пару недель назад, я позволю себе напомнить читателям ее основные идеи:

• у всякого верующего человека или общины верующих должен быть свой канал двусторонней связи с божеством или божествами;

• этот канал — некий материальный предмет;

• в авраамических религиях такой предмет— мужской половой член;

• не понятно, зачем такой член нужен Иисусу Христу, который сам, согласно христианской доктрине, есть истинный Бог и потому едва ли нуждается в канале связи с Самим Собою.

Бесспорно, А.Г. Невзоров — большой ученый, в нейрофизиологии познавший толк. Однако же я рискну для начала подвергнуть дружеской критике его позицию по большинству вышеприведенных пунктов. Хотя основной мой посыл, как вы, дорогой читатель, убедитесь чуть ниже и позже, отнюдь не в этой критике.

Итак.

1. Разумеется, взаимодействие с божеством любому верующему необходимо. Однако важно понимать, что для верующего такое взаимодействие: а) всегда реально и дано в ощущении, в том числе в мистическом опыте; б) зачастую есть предпосылка веры и основание для прихода к Господу, а не наоборот.

2. Предлагаемая Александром Глебовичем наивно-фетишистская доктрина сакральной коммуникации имеет мало отношения к истинно духовному пути богообщения, как оно понимается большинством доминирующих религий, совершенно не обязательно монотеистических.

Каналом связи с Божеством не может быть предмет, будь то кольцо в носу, жреческий посох или пенис. Канал связи с высшей силой — это ритуал, обряд, таинство. Границы между этими тремя понятиями весьма размыты, но подробные комментарии по такому поводу оставим другому тексту. Диалог с Божеством есть прежде всего система духовных практик, интегрирующая — или нет— и некоторые материальные предметы, временно, в рамках ритуала/обряда/таинства, способные приобретать особую силу. Точно так же вовсе не пластмассовая коробочка «мобильный телефон» обеспечивает сотовую связь, хотя упрощающему сознанию, может, и хочется думать, что коробочка.

Потому половой член в «Антенне веры» — хорошая (?) шутка, не более и не менее того.

3. Независимо от религиозной организации и системы обрядов, монотеистические, т. е. подразумевающие нали-чие единого Бога, религии также подразумевают наличие

И сугубо индивидуального общения с Господом как с Личностью. К числу приоритетных относятся молитва и сон.

Молитва совершенно не обязательно берется из какой-нибудь книжки, а вполне за милую душу сочиняется самостоятельно — по существу излагаемых вопросов. Поскольку, как известно (Мф, 6:6–6:8), Господь и так знает вашу нацеленность прежде вашего прошения у него, самое важное в молитве:

а) определить ее истинный мотив, исходя из полной уверенности, что обмануть Господа невозможно, а лучше не обманывать и себя;

б) все максимально сжато и внутренне непротиворечиво сформулировать.

Повторять молитву про себя (не вслух) лучше как можно чаще, т. к. Господь очень занят — в общем, чтобы не забыл.

Отдельный важный инструмент сакральной коммуникации — сон. Возможно, он отчасти и предназначен для восстановления растраченных в дневной суете физических сил организма. Но не только и не столько. Еще в 1987 году, готовясь к поступлению во 2-й Московский ордена Ленина государственный медицинский институт (МОЛГМИ) им. Н.И. Пирогова, я среди прочего освоил некий американский учебник, в котором было достаточно просто и четко сформулировано: человек спит не от усталости, а от невозможности чем-то занять ум. Собственно, и бессонница возникает чаще всего тогда, когда вы патологически не можете отключить ум, заставить себя перестать думать наяву.

Во сне происходит интенсивный естественный обмен с универсальным разумом. Особенно это относится к периоду быстрого сна (т. н. REM — rapid eye movement — sleep).

В это время мы видим яркие сновидения, которые бывают двух типов:

• информирующие— сообщающие нам некие важные вещи о нас, нашем прошлом, настоящем и будущем, каковые мы не в состоянии постичь иным путем; здесь же, собственно, реализуется знание-припоминание, по Платону;

• инструктирующие — объясняющие, как надо и не надо жить дальше; нередко — как и когда надо умереть.

Именно во сне подсознание, которое и есть территория соприкосновения с глобальным резервуаром знаний и идей, вступает в откровенный разговор с сознанием, в силу чего голова человека упорядочивается до приемлемого состояния.

Здесь я хотел поначалу порассуждать еще про ноосферу — в контексте скорее Тейяра де Шардена, чем Вернадского. Но вновь назначенный руководитель Администрации президента РФ А.Э. Вайно лишил меня такой возможности: история с нооскопом несколько маргинализирует, на некоторое время, такого типа полемику.

Потому вместо Тейяра де Шардена временно предложу ссылку на весьма показательное интервью крупного (хотя и не столь ныне известного, как А.Г. Невзоров) нейрофизиолога, академика АН и АМН СССР Н.П. Бехтеревой.

4. Господь в конечном счете раскрывается в мистическом опыте. Который так же реален и материален, как и любой другой, если исходить из того, что все увиденное, услышанное и потроганное вами происходило на самом деле, независимо от того, что об этом думают сторонние физические и юридические лица.

В этом смысле встреча св. ап. Павла с Иисусом Христом на пути в Дамаск— такое же событие этого мира, как ваш сегодняшний завтрак, где вы съели овсяную кашу, запив ее рюмкой безалкогольной водки.

Мистический опыт для каждого верующего есть непреложное, выходящее за рамки рационально-логического исследования доказательство бытия Божия. (Об онтологическом, космологическом, телеологическом и других доказательствах мы здесь не рассуждаем, ибо они не касаются мистического опыта как такового.) Причем, как уже говорилось выше в п. 2, такой опыт часто предшествует самопозиционированию человека как верующего. То есть обоюдная коммуникация возникает прежде оформления религиозной принадлежности человека. Опять же. Он все знает прежде вашего прошения у Него.

5. Иисус Христос был совершенным человеком и, соответственно, обладал всеми органами и системами полноценного человеческого организма. Иначе не была бы реализована сама доктрина очеловечивания единого Бога. Впрочем, исходя из пп. 2–3, мы и не должны более обсуждать вопрос, зачем Христу пенис, ибо никаким инструментом сакрального взаимодействия этот орган не является.

Но, разумеется, я вынужден признать: смешные воинственно-атеистические шутки г-на Невзорова в России этих времен будут куда популярнее моих занудствующих заметок, поскольку РФ— страна атеистическая, а не православная. Когда я говорю в любом из кругов моих знакомых (шутку про девять кругов просьба попридержать), что я действительно верю в Бога, в 75 % случаев следует одна из двух реакций: а) он прикалывается или б) он принял лишнего на грудь.

Важнейший инструмент поддержания атеистического духа в России — Русская православная церковь Московского патриархата (РПЦ МП). Ее иерархи делают все, чтобы показать: важно не служение Господу и не стяжание духовного авторитета, а монетизация генеральной лицензии на совершение определенных обрядов. Страна-атеист выгодна РПЦ МП, поскольку снимает с повестки дня вопрос о конкуренции за души и сердца верующих и оставляет главным козырем близость к светской власти, где у Московского патриархата конкурентов нет, во всяком случае пока.

Россия не прошла через церковную Реформацию, но, видимо, пройдет через нее. Я надеюсь еще дожить до дней, когда на смену ликвидированной РПЦ придет конфедерация независимых ортодоксальных приходов.

Но есть все-таки у нас и люди истинно верующие. Один из них — Александр Невзоров.

Да-да. Его воинствующий атеизм— форма ярко выраженной крипторелигиозности.

Как всякий истинно верующий, он:

• ни на йоту не готов усомниться в истинности своей доктрины;

• признает одно субъектное зло и один его универсальный источник— в данном случае религию;

• склонен к проповеди в любое время в любом месте;

• спешит отвечать даже на те вопросы, которые ему никто не успел задать.

Понятно, что отторжение христианства связано у него с ювенильными психологическими травмами, возникшими из обучения в эрпэцэшной семинарии. Но сам религиозный тип мышления, способ постижения мира и окрестностей ему вполне присущ.

Потому я очень надеюсь, что в процессе русской Реформации Александр Глебович придет в лоно христианства. И по заслугам станет, например, настоятелем Александро-Невской лавры. Куда и перевезет всю свою коллекцию странных околонаучных предметов, включая завещанный ему официально и публично скелет Белковского.

2016 г.

 

ГКЧП — это мы

Я, конечно, прекрасно помню 19 августа 1991-го. Нет еще в природе ни мобильной связи, ни тем более Интернета. Только трехпрограммный радиоприемник на кухне. Он громким, низким, но почему-то усталым (не выспался?) голосом докладывает: Горбачев на отдыхе и лечении в Крыму, приступил к исполнению обязанностей Президента СССР Янаев.

Уже ясно, что фигня какая-то.

Иду на работу— в конструкторское бюро Госкомнефтепродукта РСФСР. Прихожу к десяти утра. Вообще-то, рабочий день официально начинался в восемь. Но за позднеперестроечные годы все разболтались и стали приходить как бог на душу положит. Начальство не переживало: делай свою работу, а график пусть будет свободным.

Но в тот день — все по-другому. На проходной стоит начальник первого отдела Д. Его уж пару лет совсем не видели — думали, то ли уволился, то ли еще чего похуже.

А нет — здесь, оказывается, как живой. Снова пришло его время. Грозно спрашивает меня, как я посмел опоздать на два часа, и заносит в какой-то черненький списочек.

Ощущение фигни усиливается.

В коридоре встречаю механика Лешу П. Он вечно и круглосуточно пьян, что нисколько не мешает ему делать свою работу. Огромной ладонью Леша с нетрезвым раскатистым смехом хлопает меня по щуплому (я тогда весил килограммов на 30 меньше, чем сейчас) плечу:

— Ну что, мля, старик, жалеешь, что не остался во Франции?

А я таки в 1990 году ездил довольно надолго (по тем меркам) во Францию. А как виза заканчиваться стала — вернулся. Мыслей об эмиграции вовсе не было. Ведь история творилась здесь, у нас, по-русски.

Но вот навстречу— мой любимый собеседник, председатель профкома П. Убежденный демократ. Любит Ельцина и презирает Горбачева. В курилке мы с ним сколько раз перемывали кости союзным властям, бездарным и безответственным!

— Что же это такое делается, — прогоняю я юношескую истерику. — Караул, кошмар, катастрофа!

П., как мне кажется, в ответ ведет себя странновато.

— Подожди, дружище. Какой кошмар, какая катастрофа? Все в порядке. Я тебя уверяю. С Ельциным согласовано. Назарбаев, я думаю, полностью поддерживает. Не паникуй. Ну, поживем немного при чрезвычайном положении, делов-то? Все равно страну иначе было не удержать. И советую тебе: языком особенно не чеши. Скромнее, скромнее. Ты молодой, жестких времен не застал. Так что…

0, какое разочарование для двадцатилетнего пацана! Пятидесятилетний профорг-единомышленник банально струхнул. Стал коллаборационистом.

Нет, надо что-то делать. А что?

Вышел из конторы — что в новых условиях уже, похоже, было не совсем конвенционально — погулять вокруг близлежащего пруда. На фонарных столбах— нет, пока еще не сторонники русской демократии, а всего лишь воззвания ГКЧП СССР. Начинаю читать. И что-то неприличное на язык ко мне просится. Оказывается, среди прочего надо срочно убирать урожай, а некому. А потому надо тотчас же снарядить всю интеллигенцию, техническую и гуманитарную, на село. В полном составе.

Здрасьте, приехали. Я только начинал забывать про колхозы и овощные базы. Что, снова?

А ведь несколько часов назад мы все еще надеялись, что СССР, пусть даже избавившись от 6 республик, станет нормальной страной. Что такое нормальной — не понимал никто. Нормальной — и всё. Как у них. А как у них — тоже представляли немногие. Я слегка представлял благодаря поездке во Францию. Помню, в первый же день тогда пошел в Лувр. Большое впечатление. Но главным оказался не Лувр. А супермаркет в одном из южных районов Парижа. Главный музей мира как-то померк и поблек на фоне сакрального объекта торговли. Я остановился в центре магазина и минут пять с открытым ртом не мог сдвинуться с места. Как я понимаю, и супермаркет-то был по современным меркам плохонький. Но я, никогда не видевший 27 сортов сыра в компании свежих нектаринов, форменно обалдел. Что, и у нас такое когда-нибудь будет?

19.08.1991: нет, уже не будет. Полная фигня приняла законченный, внутренне непротиворечивый характер. Жизнь завершается, не начавшись.

Но надежда умирает последней. Точнее, не умирает никогда, даже после конца. Я нашел себе обширную компанию и отправился к Белому дому.

21 августа, когда ГКЧП проиграл, стало для меня счастливейшим днем. Да и остается, наверное. Тот прилив эмоций был почище первой любви. И не первой тоже.

Ну что ж — «прошли года речной волны быстрее». Сейчас в интеллектуальных средах все больше принято говорить, что ГКЧП СССР ничуть не проиграл, а вовсе даже победил. Просто не сразу. В отложенной партии. На доигрывании.

Это, на мой взгляд, так и не так.

1. Почему не так.

ГКЧП был сборищем пожилых идеалистов, которые действительно хотели сохранить Советский Союз и советскую власть. Наивно полагая, что референдум марта 1991-го, когда большинство страны поддержало Союз, дает им основания действовать и рассчитывать на успех. Они не понимали, что активная часть общества, пусть даже не столь многочисленная, в роковые минуты истории важнее большой пассивной. Что эстетика переворота не менее важна, чем его силовая составляющая, а листовки типа «всех на село» на версту воняли смертной тоской лагерного прошлого. Наконец, они были не готовы стрелять. А без такой готовности — хотя бы даже и подразумеваемой — путч в России не сделаешь. Их мечты не сбылись. Почти все они— кроме все еще мелькающего на авансцене 91-летнего маршала Дмитрия Язова — ушли в одиночестве, почти забытыми. А ведь это маршал Язов, как гласит апокриф, сказал в решающий момент своим чрезвычайным соратникам: с такими б… ми, как вы, даже переворот не сделаешь!

Кстати, с годами все более популяризируется версия, что ключевым неформальным участником заговора был Михаил Горбачев. Дескать, тогда зашли в тупик переговоры с Западом о большой-большой финансовой помощи. Надо было напугать дорогих партнеров признаком реставрации тоталитаризма. После чего М.С. вдруг побеждает, весь в цветах возвращается в Кремль, и тут уже Западу деваться некуда — за чудесное спасение человечества надо платить.

Не знаю, какова доля правды в этой доктрине. Но помню, что «цивилизованный мир» испугался гэкачепистов всерьез. Многие новейшие, свежайшие лидеры — от Вацлава Гавела до Звиада Гамсахурдия — поспешили дать понять, что с новой кремлевской властью, если ее в тихом месте прислонить к теплой стенке, вполне себе можно работать.

Только вот Борис Ельцин так не хотел. И залез на танк. Вопреки мнению моего тогдашнего профорга П. А не залез бы — кто его знает, как бы оно пошло. Господь Бог знает.

2. Почему так.

Потому что иллюзии наши, что станем мы за 5-10 лет полноценной европейской страной, развеялись, как прах индуиста в Гималайских горах.

Потом были расстрел Верховного совета, сомнительные выборы-1996, олигархи, коррупция, свертывание выборов, усекновение свободных СМИ. Чего только не было.

Но главное— не на внешней, фасадной стороне.

А внутри нас. Мы остались прежними, тоталитарными людьми. Потому и не смогли сделать себе полноформатную евродемократию.

Что мы сейчас любим приговаривать? Что слабый Горбачев и сильный Ельцин дали нам свободу, а потом Путин, великий и ужасный, ее забрал? Но не кажется ли сама постановка вопроса несколько абсурдной? Разве свободу дают? Ее же берут. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой». Мы же по-прежнему искренне убеждены, что государство должно нам все дать, и уже потому остаемся бесправными слугами этого государства. Не мы строим власть, а она — нас. У нас, как и прежде, в душе нет правильной концепции гражданина. Как политического субъекта, делающего себе государство под себя. Сама констатация, что во всем виноват— в хорошем ли, в плохом ли смысле слова — лидер, исключает возможность европейского понимания политики, истории и собственной судьбы. Вот смеемся мы, когда подкремлевские пропагандисты обвиняют в наших бедах Барака Обаму. А сами? Разве не склонны ругать Обаму, что он силой не привел РФ к демократии? Что не захотел воевать с Москвой ради утоления наших нежных чувств?

Так на что мы жалуемся?

Сюда же — тотальное сознание. Которое присуще нам тысячу лет и от которого даже не собираемся мы исцеляться. Такое сознание— опора любого авторитаризма, любой диктатуры, почище субъективной воли каких бы то ни было бояр, царей, вождей. Тотальное сознание — это когда «хороший» и «свой»— синонимы. Равно как «плохой и чужой». Полное неразличение нюансов. Смешение понятий «оппонент» и «враг». Реакция на любую критику как на враждебную, чаще всего корыстную, спецоперацию. Мы проклинаем власть за неформальное «своим — всё, чужим — закон?». А сами разве не точно так думаем, в узком безвластном пространстве нашего обывательского мирка?

ГКЧП победил, ибо никуда не уходил. Из наших мозгов и сердец. ГКЧП — это мы. И победить надо прежде всего самих себя.

25 лет не прошли даром. Иллюзий почти нет. А должность сторожа на кладбище собственных иллюзий — не высокооплачиваемая, зато почетная.

И — довольно перспективная.

Злая машина правды

«Партия телезрителей» во главе с Хрюшей и Степашкой побеждает

11 октября 2016

Незадолго до думских РФ-выборов 2016 года, а также и вскоре после них у нас тут в гражданском обществе обострилась полемика на тему «Интернет в России стал главнее телевидения».

Например, прошедшим летом крупный измеритель всех и всяческих рейтингов компания TNS провела тщательный анализ использования тех или иных ресурсов для получения информации нашим общим населением. И пришла к выводу, что телеканалы лидирующую позицию в этом деле и смысле утратили. Например, всемогущественный Первый канал отнюдь не возглавляет рейтинг TNS, а занимает в нем только шестое место.

Первое же место— у поисковой системы Google, которую активно используют ежемесячно больше 88 % аудитории. Дальше идет наш русский «Яндекс» с охватом 87,2 %. Третье место — у социальной сети «ВКонтакте», ее используют 86 % населения. Четвертое завоевал YouTube (82,7 %), а Mail.ru со своими 81,8 % оказался в конце пятерки.

И наконец, ведущий федеральный канал вынужден был довольствоваться шестым местом рейтинга с цифрой 81,5 %.

Правда, TNS преимущественно оценивала аудиторию в возрасте 12–45 лет. Но ведь это и есть самая активная, трендообразующая аудитория, в хвосте которой должны плестись пассивные, малоперспективные старики.

Вывод, который сделан был по итогам этих и иных похожих измерений прогрессивной аналитической общественностью: телевизор— больше не властелин россиян. Магическое действие зомбоящика осталось в историческом позади. А значит, кремлевская система тотальной пропаганды, замкнутая на (да простится мне это не вполне политкорректное по нашим временам прилагательное) голубой экран, никаким эксклюзивом эмоционального воздействия на народ уже не обладает. Завоюешь Интернет — будешь в дамках, а там и пройдешь в ферзи.

И если российская оппозиция, особенно внесистемная, так тяжко провалила федеральные выборы-2016, то не по причине отсутствия доступа к средствам массового поражения умов, а из-за катастрофического неумения ими воспользоваться.

Эти соображения надо развенчать побыстрее, пока они совсем не захватили те самые мятущиеся РФ-умы.

Потому что они не учитывают одного очень важного понятия: легитимность информации.

Вот такой есть маленький пример.

Весьма известный оппозиционер Алексей Навальный в 2012 году затеял проект «Добрая машина правды» (ДМП). Изначально он назывался «Добрая машина пропаганды», но потом слово на «п» решено было вполне разумно смягчить.

Смысл проекта был таким: создать систему распространения чувствительной информации о жуликах, ворах и других постоянных участниках русской жизни. Сеже-дневной аудиторией типа 50 млн человек.

Сеять разумную, добрую и вечную информацию предполагалось таким образом:

— постоянной расклейкой листовок в подъездах жилых домов, а заодно и в лифтах;

— писанием текстов и рисованием граффити на заборах;

— оттисками на деньгах— наличных российских купюрах.

Базовая мысль излагалась недвусмысленно: побьем по аудитории федеральное телевидение, и тогда «пойдет уж музыка не та, у нас запляшут лес и горы». Заценив размах и масштаб инфоатаки на прогнившую насквозь правящую элиту, а заодно узнав про нее много нового — ну, обо всяких там дворцах, яхтах и офшорных счетах, — верноподданный народ наш прозреет. И утратит свою верноподданность, на выборах отдав предпочтение оппонентам существующего строя. А если строй не готов будет признать единственно честные результаты выборов — выйдет на одну большую улицу, где еще ни жив ни мертв ветхий русский асфальт, чтобы отстоять результаты своего волеизъявления. Учинит наш отечественный Майдан, другим словом.

Но проект ДМП чего-то не особо пошел, и к 2014 году был официально свернут, как будто и не существовал на свете.

И, я думаю, не только и не столько из-за дефицита средств и прочих организационных возможностей. Я вполне готов поверить, что Алексей Навальный и К° были в состоянии создать общероссийскую сеть фанатов, которые способны заклеить листовками все лифты, расписать все заборы и украсить ненужным орнаментом последние мелкие деньги страны.

А потому, что ясной стала концептуальная бессмысленность «Доброй машины правды».

Регулярный гражданин может каждый день— или даже по нескольку раз в день— читать на двери подъезда душераздирающие опусы о кровавом поваре Владимира Путина или провинциальной мегадаче Дмитрия Медведева. Но едва ли он будет слишком серьезно к этому относиться. Да что там — вот рядом висит листовка «сглаз, приворот, отворот, гадание на бараньей лопатке». Из той же оперы. Но приворот и отворот хоть понятно зачем нужны — заставить, скажем, мужа срочно отречься от злоупотребления дешевой водкой. (На дорогую все равно денег нет.) А чертог премьер-министра — ну ладно, бог с ним.

Совсем другое дело — телевидение, особенно Первый канал. Он осенен священным авторитетом государства Российского, которое было, есть и будет всегда. Независимо от количества и качества коррупционеров и прочих вурдалаков во власти. Там врать не будут. А если будут — то ради нашего же блага, чтобы мы — поверили. Ибо человек, вконец утративший веру в федеральное телевидение, лишится последних нравственных ориентиров, заложенных в нас еще в советском детстве.

В этом смысле Филя, Хрюша, Степашка и Каркуша (я правильно называю имена этих уважаемых коллег?) с точки зрения пропаганды заведомо эффективнее, чем миллионы депрессивных русских заборов и десятирублевок с фиолетовыми штампами на тему критики президента.

Вот еще вспомню одну старую историю. В 1999 году, точнее в кульминационные срединные дни того странного года, очень казалось, что тогдашние премьер-министр Евгений Примаков и мэр Москвы Юрий Лужков, сделавшие избирательный блок «Отечество — вся Россия», мощно выиграют выборы и придут к власти. Они, собственно, уже во многом и были общероссийской властью, активно вербуя губернаторов и проводя с ними селекторные совещания о близком будущем страны.

Но потом началась «горячая осень»-1999. На экране Первого канала (тогда он назывался Общественным российским телевидением, ОРТ) появился известный Сергей Доренко и Примакова с Лужковым как-то безжалостно раздолбал. ОВР не выиграло. Тем паче что на фоне немаленькой, но победоносной (как тогда казалось) Второй чеченской войны рейтинг Владимира Путина неприлично быстро вырос до невиданных прежде высот.

Все изменилось буквально за считанные недели. И вопрос был не только в «телекиллерских> талантах г-на Доренко. Но в том, что благодарная аудитория увидела: кумиров мочат на главном государственном телевидении.

А значит— можно. И лидеры ОВР— не настоящие хозяева России и жизни, какими они себя представляли и другим представлялись, а временное явление на политическом горизонте русского хаоса.

Зачем же голосовать за временное, когда есть постоянное? Типа первого канала, как бы он формально ни назывался.

Потому не всегда совершенно основательны нарочитые рассуждения о посещаемости тех или иных сайтов. Дескать, как мы привыкли слушать, если один интернетресурс разглядывают миллион человек в день, а другой — сто тысяч, то первый в десять раз влиятельнее второго.

Святая простота! Да любой порнохаб (или как это там верно называется?) всегда привлечет много больше зрителей, чем солидное политическое издание. Значит ли это, что политику в мозгах человеческих определяет порнохаб? Нет, не значит.

Так ведь вообще наша жизнь складывается, что усваиваем только информацию, которую считаем легитимной. То есть из заслуживающего бесспорного доверия источника.

Мы знаем, что температура кипения воды — 100 градусов по Цельсию, ускорение свободного падения — 9,8 м/с^, а Московия (то есть мы же) окончательно избавилась от монгольского ига в 1480 году, потому что нам школьный учитель об этом сказал. Мы же никогда всего этого на практике, в эксперименте не проверяли, правда? Просто это было узнано нами тогда, когда авторитет источника — учителя — не ставился ни под какое сомнение. А если бы всё то же самое нам сказали бомжи с Курского вокзала, перед тем как попросить немного рублей на опохмел, — не факт, что мы бы поверили. Сколько бы раз ни повторили бомжи своих убедительных тезисов.

В нашей атеистической школе нам на подкорку записали, что Бога нет, а наука и религия — антиподы. И поэтому Россия никак не может стать по-настоящему православной страной, а остается безбожной и языческой одновременно. Сколько бы мы ни крестились и ни поминали всуе никем не пощупанные «духовные скрепы».

Рассказать человеку что-нибудь и заставить его в это что-нибудь поверить — совсем не одно и то же. Структуры доверия рождаются в раннем детстве, а закрепляются — в юности. Изменить, тем более сломать эти структуры в своем, особенно же чужом сознании — ой как непросто. Доказательные исследования на эту тему еще ждут своих Нобелевских премий.

Так что большой вопрос нашего политического бытия— не в одних лишь каналах распространения слова.

Но в авторитете самого слова. Которое должны произносить не тварь дрожащая и не дощатый забор, но кто-то живой и право имеющий.

Кто он, этот живой, — вот в чем вопрос.

Где наш национальный авторитет?

Первый канал в данном случае не предлагать.

2016 г.

 

Из жизни Федора Кузьмича

Не только СВ. князем Владимиром и Феликсом Дзержинским жив в эти дни русский народ. Но и продвинутым старцем Федором Кузьмичом. Который, как известно, умер в Томске в 1864 году (почему и называется, кроме всего прочего, Феодором Томским) и был канонизирован РПЦ в 1984-м, при патриархе Пимене. А на поверку оказался, по одной из популярных исторических версий, лично императором Александром I. Не скончавшимся (после непродолжительной болезни) в Таганроге в ноябре 1825-го, а сменившим имя и образ, отправившимся в долгое путешествие по России и нашедшим, рано или поздно, пристанище в Томске.

Именно в этом городе только что прошел конгресс, посвященный Александру Благословенному. На котором непосредственно президент Русского графологического общества Светлана Семенова ответственно заявила, что анализ разных рукописей императора и старца почти не оставляет сомнений: почерк принадлежит одному и тому же человеку. Так что дело теперь остается лишь за генетической экспертизой останков старца. Правда, пока не понятно, кто ее будет финансировать. И удастся ли для сопоставления ДНК провести эксгумацию останков Николая I, вроде как родного брата Федора Кузьмича. Но если все получится, легенда окончательно станет официальной историей.

По ходу александровского конгресса графологи и филологи, не участвовавшие в нем, доложили нам, что все эти старческие экспертизы почерка, проводившиеся и в советские времена, — заведомый фейк и блеф. Дескать, многоязычный Александр Павлович писал без ошибок и по-французски (в основном), и по-русски (в меру скромной необходимости). А монокультурный Федор Кузьмич — только ВМПСом (великим, могучим, правдивым и свободным) и отнюдь не всегда грамотно. И нечего здесь, по большому счету, сличать.

Впрочем, какая бы из версий ни победила, теория перевоплощения грешного государя в святого старца продолжит жить. Недаром за последние 150 лет ею тщательно занимались десятки, сотни серьезных людей, не исключая даже Льва Толстого. И хотя сам Лев Николаевич, написавший о казусе Федора Томского не вполне законченную книгу, достоверности теории не подтверждал, сама она (теория) якобы повлияла на его решение удалиться перпендикулярно прежней жизни. Мимо станции Астапово, далее навсегда.

Я совершенно не готов прочно судить, убежал ли император из жизни, еще на 40 лет оставшись. Но, судя по изученным мною источникам, такое вполне могло быть.

И дело не в том, что Александр Павлович так уж пролон-гированно терзался соучастием в убийстве отца. В конце концов, он оправдывал себя тем, что играл от обороны: отец мог в любой момент заточить старшего сына в крепость, а наследником престола сделать, например, принца Евгения Вюртембергского. Нет, здесь, пожалуй, иное. Еще в первое десятилетие правления император убедился, что, сколько бы желания и полномочий у самого абсолютного правителя ни было, радикальные реформы в России провести невозможно. Как не построить небоскреб на болоте. Эти пространства и эти люди не приуготованы для постепенных, милых, улыбчивых преобразований в сторону Европы. В ходе таких вот реформ дорогие россияне — и беспородные, и особенно элитных пород— обрушат царство и превратят всё в один степной хаос. Так что если браться за перемены, то сугубо кровавым образом, как Петр I или большевики (о первом император что-то помнил, вторых как-то предвидел).

Дальше случилась война 1812 года. Которую выиграть России было, строго говоря, невозможно. Никак не по чину. Лучшие умы Европы систем «Меттерних> и «Талейран», конечно, считали, что Наполеон Бонапарт без особого труда уделает русского царя. Хотя сами-то заветно желали поражения императору французов (фактически же — главе тогдашнего Евросоюза). Да не только умы. Вон и ближайшие родственники Александра I — вдовствующая императрица Мария Федоровна и великий князь Константин Павлович — к началу осени советовали своему монарху сдаваться, пока еще могут быть сколько-нибудь почетные условия. Но наш император почему-то не сдался. Он типа отмолил победу. Крах Наполеона явился, в понимании Александра, не победой русского или еще какого-то оружия, а банальным чудом Господним (о чем почти прямо и говорится в царском манифесте от 31 декабря 1812-го). С тех пор безраздельный хозяин земли Русской стал окончательно впадать в глубокий мистицизм, замешанный на осмыслении, что никакой реальной власти у земных царей по делу нет и не может быть. Последним гвоздем в страдательный крест императора стало петербургское наводнение 1824 года — очень страшное по тем временам. Да, кем бы ты ни был по эту сторону земных баррикад. Его стихия — во веки веков сильнее. И любой тиран, способный держать в страхе миллионные орды подданных, — лишь песчиночка из Господнего решета.

При таком духовно-умственном состоянии поиск путей финального отхода был более чем оправдан, возможен и вероятен.

Но. Сверх того.

Как по мне, не так важно, был ли Федор Кузьмич когда-то императором и что там скажут безошибочные ДНК.

Я давно остаюсь убежден, что история, строго говоря, не может считаться наукой. Поскольку к ней не применим базовый критерий научного знания — фальсифицируемость, по Карлу Попперу. Историческое знание практически невозможно опровергнуть: на любое опровержение всегда найдется контропровержение, столь же аргументированное многими устно-письменными свидетельствами. Возникновение всяческих доктрин типа альтернативной хронологии Фоменко—Носовского не случайно: эти люди, по большому счету, высказали те претензии, которые математик и должен предъявить историку в силу полуполной несовместимости их базовых подходов к мирозданию и миропониманию.

Я могу сказать, что участвовал — сбоку и/или по касательной — в некоторых громких событиях совсем уж новейшей истории. Например, кое-каких революциях на постсоветском пространстве. И знаю, что уже сегодня в учебниках пишут совсем не то, что я видел своими глазами. Но это не точно означает, что учебники лгут. Это может говорить, что искажает моя собственная оптика. Как нередко бывает у людей с шизоидным типом личности и сопутствующим богатым воображением.

Кто знает? На самом деле?

История — это, скорее, конвенция. Система договоренностей членов нации о знании/понимании общего прошлого. Именно поэтому, кстати, я сторонник единого учебника истории. Если нет конвенции, нет и нации как государственно-политического субъекта. А нет нации — значит, Россия никогда не станет европейским национальным государством, а останется азиатской постимперией со среднесрочной тягой к окончательному распаду.

В эту конвенцию под видом доказанных фактов попадают версии, важные для самоощущения и самопонимания нации. И здесь у Александра-Федора Павловича-Кузь-мича сохраняются нарастающие шансы на успех. Ибо царственный старец воплощает три фундаментальные русские идеи, они же и темы. (В определенный момент тема становится идеей, а идея — темой, это нормально, как прохладный русский июль.)

1. Побег.

2. Самозванство.

3. Невозможность.

Находясь в тотальном гравитационном поле родной земли, русский человек мечтает о побеге. О том, чтобы оторваться от почвенной массы, сковавшей его по всем допустимым конечностям. Эмигрировать — в пространстве, времени или совсем уже как-то трансцендентно — другой вопрос. Лозунг «Пора валить» — один из главных для России во все времена. Лучше всего— к теплому морю, которого нам всегда так страшно (во всех смыслах слова «страшно») не хватало. Отсюда, отчасти, и истерика вокруг Крыма — из-за, скажем. Курильских островов такой истерики бы не было. Никто же ведь, кроме сугубо местных жителей, не осуждает ползучую передачу кое-каких сибирско-дальневосточных земель Китаю. А еще «Пора валить!» всерьез замешано на русской клаустрофобии, растущей из подсечно-огневого земледелия. Сколько нам территорий не давай — все мало. Оттого-то мы так грезим разнообразными проливами и прорывом к теплому морю, уже чуть ли не в межгалактическом масштабе. Я давно говорил: если б после кризиса 2008 года мы догадались купить у стонущей Греции Ионические острова, где есть некоторая традиция русского владычества, никакое «возвращение» Крыма уже не понадобилось бы.

Но легально и нелегитимно свалить отсюда нельзя. Не даст государство, трепетно созданное для нас монголами. Так как это государство по определению никуда отпустить человека не может. Потому здесь не может не быть, в тех или иных формах, крепостного права. Иначе все как-то свалят, и некому будет колонизировать эту необъятнейшую сушу. А точнее, контролировать ее, чтоб не развалилась и не расползлась. Значит, идеальный способ побега — это самозванство. Смена идентичности. Можно из монаха превратиться в царевича, а можно из монарха — в старца. Обо всем этом, конечно, еще Пушкин все написал в «Борисе Годунове» и даже других местах, чего и повторяться. Мне представляется, бизнес по смене идентичности — такое себе алиби-агентство, но не для короткого времени, а для всей оставшейся жизни — стал бы одним из самых прибыльных у нас. Может, как-нибудь его и создать? Я подумаю.

Ну и, конечно, главное— принципиальная невозможность реализации задуманного. Мы ведь не готовы к долгим последовательным усилиям. Нам надо сразу — или никогда. Если не получается сразу, то уже никогда. Русские мечты не сбываются, в этом их соль.

Последнее особенно относится к русской власти. Любой главный начальник которой постоянно терзаем основным противоречием: «нельзя остаться» (т. к. ничего сделать все равно не получится) vs «нельзя уйти» (тогда порвут на части вместе с семьей, оскандалят и осмеют). Бессмысленность дальнейшего пребывания у власти, родящая смертную усталость-печаль, борется со страхом катастрофы, которой призван обернуться обычный, обыденный, позакон-ный уход.

Быть может, Александр Павлович нашел единственно правильный способ дать себе и побег, и самозванство, и преодолеть невозможность, и, стало быть, Федор Томский, кем бы он там не был и существовал ли вообще, заслуживает стать национальным героем. Вот кому надо бы поставить памятники и на Лубянке, и на Боровицкой площади, и даже на Воробьевых горах.

И — кто знает— если превратить резиденцию «Ново-

Огарево» в монастырь, там тоже найдется место для старца. С компьютерным почерком, довольно похожим на путинский.

2015 г.

 

Самоубийство Путина

Человеку, как известно, присуще влечение к смерти.

Всю жизнь наш брат (сестра) разрывается между любовью (Эросом) и смертью (Танатосом), чтобы в конце концов закономерно выбрать вторую опцию. Неотвратимую, как дежурный букет на Восьмое марта.

Так говорили многие мудрецы. Особенно же классики психоанализа во главе с Зигмундом Фрейдом— начиная с его мегаработы «По ту сторону принципа удовольствия» (1920).

Последующий XX век, когда смерть стала такой обыденной, что умерли почти все, кто и оставался, — включая автора, субъекта и даже Бога, — сделал влечение к смерти самым важным активом и приятным занятием для человечества. Культовый француз Жан Бодрийяр вообще сказал, что Эроса надо понизить в звании перед лицом Танатоса, ибо всевозможная любовь — лишь окольный путь к смерти, а не что-то самостоятельно важное.

Нет, конечно, влечение к смерти — это бессознательное. Большинство опрошенных по этой теме на сознательном уровне скажет, что помирать не собирается, да и вообще дел полно: завтра — пропылесосить ковер, послезавтра — забрать из сервиса «Ладу Калину» и т. п.

Но на бессознательном уровне нет никакой «Калины».

А есть программа саморазрушения, запускаемая или запущенная для скорейшего перехода в новое агрегатное состояние: из живых — в мертвые. «Ибо прах ты есть и в прах возвратишься»— это почти дословно процитировано у Фрейда в «По ту сторону…», и так бы он прямо и сказал, будь открыто и определенно религиозен.

Не надо, пожалуйста, здесь особенно пугаться слова «смерть». Нам ведь рассказывали свидетели-очевидцы, как она начинается. Взлет куда-то вверх, где то ли свет в туннеле, то ли обыденная обстановка твоего быта, — это технические подробности. Главная концептуальная штука: обретение полного, тотального спокойствия. Отвечая на карнегианский вопрос «Как перестать беспокоиться и начать жить?», можем смело ответить: помирай, и все как-то устроится.

Определившись бессознательно со смертельным приоритетом, подсознание включает программу саморазрушения. Как правило, настолько рациональную по сути, что ее затруднительно распознать, тем паче остановить.

В первой части этого текста мы осмелились дотронуться до А.С. Пушкина как главного русского литературного самоубийцы. Сейчас дотронемся подробней.

А.А. Ахматова говорила, что в «Моцарте и Сальери» Пушкин отождествляет себя с Сальери. Мое мнение несколько иное: и с тем, и с другим. В маленькой трагедии описан процесс психоподготовки молодого классика к самоуничтожению. Он — это Моцарт, он же — и его убийца.

«Нет! не могу противиться я доле. Судьбе моей: я избран, чтоб его остановить», — говорит Сальери о Моцарте, а значит, Пушкин о самом себе.

Искусство и я — суть одно, мы жили (не)счастливо и умрем в один день. Вот принципиальный message гениального самокиллера.

Программа саморазрушения автоматически включается в некоторые минуты жизни. Например, когда клиент бессознательно ощущает исчерпание своего жизненного задания. Потому, собственно, перепрограммирование жизненного задания— важнейший способ пролонгации жизни, но мало кто пока этим оснащен и пользуется.

Что-то подобное мы начали замечать во Владимире Путине на границе февраля/марта 2014-го. Только что отзвучала триумфом Олимпиада в Сочи, и надо было сделать последний ход — заключить альянс с Западом о вечном мире и распределении обязанностей. И тут-то Запад, на путинский взгляд, нанес удар в спину. Революция (она же переворот) на Украине завершила долгую попытку ВВП разрешить неразрешимое: сохранить Россию такой, как она есть, и одновременно стать совершенно своим по все стороны Атлантики.

Тогда Путин объявил недостижимым друзьям войну. Аннексия Крыма и далее— гибридный конфликт по всем направлениям. Для страны, которая с 1991 года выстраивалась как часть Большого Запада, столь зависимая от него финансово, технологически, а главное, психологически, — это смерть.

Не говоря уже про перспективу большой войны с применением средств массового уничтожения.

На сознательном уровне это формулируется как «все хорошо», я, ВВП, безраздельный правитель одной седьмой части суши, убедился в том, что принудить евроатлантических партнеров к любви по-хорошему не получается.

Значит, принудим по-плохому. Это только кажется, что мы слабее. На самом деле — сильнее. У нас есть настоящая, а не игрушечно-демократическая власть, готовая отдавать самые страшные приказания, — и будут они исполнены.

У нас есть решимость перейти границы (географические и нет), которые они, в силу изнеженности и расхлябанности, не перейдут, у нас есть русские люди, всегда, в отличие от европейских недолюдей (или перелюдей), отдающие жизнь за царя. И у нас есть царь, который будет править столько, сколько захочет, а не сколько требуют закон или избиратели. Наконец, у нас осталось ядерное оружие, которое игнорировать нельзя даже с самой высокомерной позиции.

Потому мы победим. Сегодня или послезавтра — не имеет значения. У нас в запасе вечность, что нам поболтать часок-другой.

На бессознательном уровне все звучит совсем иначе. Я, могущественнейший из земных командиров, сделал все, что мог, но главного не добился и не добьюсь. Так что гори оно все космическим пламенем! Тем более что Россия ИЯ — суть одно, и исчезнем мы в один день, как Пушкин (Моцарт) — со своим неотрывным искусством.

Эта программа саморазрушения и реализуется с весны 2014-го. И если вы ищете дальнюю логику украинской, сирийской и всех еще не начатых Путиным войн — она уже найдена. Вот она.

Еще — применительно к Танатосу. Фрейд научил нас принципу навязчивого повторения. К своему удивлению, основатель психоанализа заметил за долгие годы профессиональных занятий, что человеку свойственно бессознательно повторять жизненные сценарии, на рациональном уровне вовсе не приносящие успеха или удовлетворения. Например, вопреки практическому опыту постоянно жениться на женщине, похожей на мать, только для того, чтобы по заданному шаблону через краткие годы скандально развестись.

У Путина тоже есть такой шаблон. Я бы назвал его синдромом Феникса.

Первый подобный опыт случился у нашего пациента в 1990 году. Когда, будучи в Дрездене, он неожиданно понял, что больше не посланец империи и не представитель системы, гарантировавших его статус и безопасность, но в одночасье отрекшихся, — а просто частное лицо, охраняющее никому не нужный, пустеющий до звона Дом советской культуры. (Повезло, что все это происходило не в Тегеране и даже не в Сараево.)

Будучи брошен погибавшей системой и выброшен ею, ВВП хоть и должен был заниматься поначалу частным извозом — унижение для офицера КГБ СССР, — но открыл для себя совершенно новую жизнь. По шику и блеску никак не сравнимую с прежней. За считанные годы он проходит путь от помощника мэра Санкт-Петербурга до первого заместителя мэра, почти хозяина второй столицы. Он познает, что такое настоящие деньги, но главное — власть. Из пепла он восстает быстро и эффективно.

Если бы не крах СССР, позже названный им самим величайшей геополитической катастрофой XX века, не видать бы Путину его блестящей питерской карьеры. Сознательно он страшится катастрофы и оплакивает ее. Бессознательно — благодарит ее и восхищается ею.

Дальше— попытка № 2. В 1996-м мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак проигрывает выборы, и глава его предвыборного штаба ВВП вновь лишается своего места в жизни. Прежде всего и опять— теряет систему, гарантирующую его авторитет и безопасность. Ну и что дальше? Переезжает в Москву, быстро наверстывает упущенное, выходит на новейший уровень власти и возможностей, а там и становится президентом страны. Пусть даже поверх своего декларируемого желания.

Опять же: Собчака было очень жалко, поражение 1996-го страшно болезненное. Но если б не тот горький финал, Путин так и остался бы большим политиком регионального значения или, в лучшем случае, федеральным чиновником среднего звена.

Пытаемся обобщить. Путин — человек системы, и всегда сознательно защищает ее, сколько хватает сил. Но жизненные рывки в светлую даль ему всегда удавались в момент и вследствие краха возлюбленной системы, т. е. по итогам собственного поражения. Проигрывая в главном, он потом выигрывал в самом главном. К чему и привык.

Не умрешь— не воскреснешь. Не сгоришь— не станешь вновь Фениксом, только современной, совершенной модели.

Этот повтор происходит и в наш исторический день.

Да, Россию надо защитить любой ценой. Иначе ее разорвут и съедят на куски любимые падальщики, с которыми невозможно договориться с позиции дружбы. Но если в процессе защиты Россия рухнет — так что ж, откроется что-то небывалое, что вновь вынесет нашего клиента на гребень вселенской волны.

Индюк-индуктивист

Если бы пациент пытался рационализировать свой синдром Феникса, ему пришлось бы задуматься о какой-нибудь пригодности логики индуктивиста. Который рассуждает таким образом: если дождь шел позавчера и вчера и уже накрапывает сегодня, он обязательно случится завтра и послезавтра.

Путин, вообще, конечно, классический индуктивист, что свойственно ему как неискоренимому консерватору.

И позволяет, например, игнорировать серьезность экономического кризиса. Действительно, это уже далеко не первый кризис на его памяти. И все прошлые успешно урегулировались. Почему? Во-первых, потому, что Россия — 60-гатая страна и на всякую проблему у нее завсегда найдутся скрытые резервы. Во-вторых, до выхода из кризиса надо всегда просто дотерпеть, а с терпением у российского народа все в порядке. Доказано хотя бы на примере отношения к нынешнему царю.

Вспомним простую притчу Бертрана Расселла об индюке-индуктивисте. Который за долгую жизнь понял, что каждый день утром его будут хорошо кормить, и считал, что так будет всегда. Пока, наконец, не наступил канун Дня благодарения, когда его уже не вскармливали, а просто зарезали. Для человеческих нужд.

А вот если бы индюк умел глубоко анализировать с разных сторон, то сбежал бы накануне Дня благодарения и потом вернулся обратно. Откармливаться до ближайшего Рождества.

Да, всегда прежде ВВП расцветал на собственном же крахе. Но никогда прежде он не был последней инстанцией решений и первым в очереди к вечности. Решение о возрождении за него принимал кто-то другой: Собчак, Ельцин и т. п.

Сейчас же верховному правителю РФ не на кого переложить свою ответственность.

Никого не осталось.

Кроме разве что Бога, в которого он, кажется, верит довольно технически.

И бежать уже не получится, потому что некуда. Индю-ки-индуктивисты так скоро не бегают и найдутся везде, куда мог бы привести их побег.

День благодарения обратного хода не имеет.

(Я не очень понимаю разницу между индюком и индейкой, потому превентивно прошу меня за то не критиковать.)

Мы все, простые русские люди, живем внутри программы чужого саморазрушения. И должны понимать, что являемся заложниками этой программы.

Это плохо? Конечно, как всегда, когда ты не контролируешь какой-то очень важный для твоей жизни процесс.

Это хорошо? Да. Как показывает опыт ВВП, на чужом саморазрушении можно очень неплохо восстать из пепла.

И то, что «Россия = Путин», тоже в этой ситуации отнюдь не критично. Мы же знаем, что стране нужна кардинальная трансформация в европейское государство, а перед тем — учредительный процесс (Учредительное собрание и пр.).

И еще мы знаем, что нельзя воскреснуть, не умерев.

Да будет так.

2016 г.

 

Когда конец, или «Черные лебеди» России

Посильные соображения по методологии политического анализа и прогноза с применением юбилея Лермонтова.

У всякой эпохи есть не только типический герой, но и ключевой вопрос, по которому об этой эпохе можно судить.

Ну, например: что происходит? Кто виноват? Что делать? Быть или не быть?

Такой вопрос для научного наблюдателя за эпохой — вроде ключевой ставки Центробанка для финансовых рынков. Собственно, чтобы приступить к описанию эпохи, надо прежде всего правильно поставить, сформулировать ее основной вопрос. На который зачастую нет ответа в реальном времени. Ответ может возникать уже потом, в еле-дующей эпохе.

Вопрос нашего времени: когда все (это) закончится?

Притом почти никто (точнее, совсем никто из известных мне хотя бы заочно людей) не может определить, что такое «это», которое должно закончиться, и что есть главный, всенепременный признак бесспорно свершившегося конца.

Скажем, если Владимир Путин вдруг сдвинется с поста президента куда-нибудь, например на позицию координатора программ Всемирного виолончельного фонда имени Портного из Панамы, а на смену ему придет обычный Дмитрий Медведев, это будет означать, что все закончилось? Или пресловутое «все» продолжится, как ни в чем не бывало?

А если Тунгусский метеорит, взращенный в секретных лабораториях Барака Обамы, грохнется на Кремль (не дай бог, конечно)?

Или, условно, Путин, никуда не уходя с августейшего места, объявит о возвращении Украине Крыма — типа поигрались и хватит, скором вступлении РФ в НАТО и назначении А.А. Навального военным комендантом сельского поселения Барвиха (в ранге заместителя командующего Роснацгвардией?).

Не ясно.

Хотя интуитивное представление о конце «этого» у многих имеется. Семантически оно коррелирует с онтологическим понятием *** (конца), столь популярным у нас, ибо сверхзначимым для эсхатологически заточенной души русского народа. Представления о пресловутом *** (конце) у каждого из нас врожденные и скорее бессознательные, чем наоборот.

Но подобное интуитивное знание не приближает нас к ответу на ключевой вопрос «когда».

В минувшие недели ваш покорный слуга совместно с группой специалистов Центра паллиативной вопросологии НИУ ВШЭ и кафедры сравнительного эпоховедения РАНХиГС при Президенте РФ провел серию мозговых штурмов, приведших нас к такому результату: точного, научно обоснованного ответа на вопрос «когда?» быть не может.

Вот, скажем, недавно Михаил Ходорковский сказал, что сегодняшнее состояние росбытия завершится в 2022-2024 гг. А откуда? Почему не тремя годами раньше приведенного интервала или пятью позже? Да, можно ссылаться на то, что Путин — приверженец формального ритуала. Даже если следование ритуалу достигается за счет полного выхолащивания сути явления или процесса. Недаром властитель РФ любит вспоминать ленинскую формулу «по форме правильно, а по существу— издевательство» (как учит нас психоанализ, у кого что болит, тот о том и говорит). А значит, в 2024-м он уйдет с президентского поста, ибо того требует Конституция, — и как поступил он в незапамятном 2008-м. Но будет ли такой шаг означать конец, тем более всего?

Мы способны лишь выделить группу ключевых факторов, указывающих на приближение конца и некоторую этапность этого приближения.

О чем далее и поговорим.

Принцип Лермонтова

Великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов родился 15 октября 1814 года и погиб, а точнее совершил наше классическое литературно-полицейское самоубийство на дуэли 27 июля 1841 года. С его юбилеями часто связаны роковые события отечественной истории.

Так гласит принцип Лермонтова, впервые развернуто сформулированный Анной Ахматовой.

Анатолий Найман в «Записках об Анне Ахматовой» описал это так: «Октябрьским днем 1964 года мы ехали в такси по Кировскому мосту. Небо над Невой было сплошь в низких тучах с расплывающимися краями, но внезапно за зданием Биржи стал стремительно разгораться, вытягиваясь вертикально, световой столп, красноватый, а при желании что-то за ним увидеть— и страшноватый. Потом в верхней его части возникло подобие поперечины, потом тучи в этом месте окончательно разошлись, блеснуло солнце, и видение пропало. Назавтра мы узнали, что в этот день был смещен Хрущев. Ахматова прокомментировала: "Это Лермонтов. В его годовщины всегда что-то жуткое случается.

В столетие рождения, в 14-м году. Первая мировая, в столетие смерти, в 41-м, Великая Отечественная. Сто пятьдесят лет — дата так себе, ну, и событие пожиже. Но все-таки с небесным знамением"».

Избегая слишком пристального лермонтоведения, подчеркнем, что по случаю 150-летия суицида Михаила Юрьевича был необратимо распущен Советский Союз. Не хрен собачий, а наша общая Родина, между прочим.

Двухсотлетие поэта пришлось на 2014 год. Переломный для современной РФ. Тот год начинался не только сочинской Олимпиадой, но и тайно-явными планами Кремля устроить перезагрузку-2 в отношениях с Западом. Не случайно перед Всемирными зимними играми выпустили из тюрьмы Ходорковского, Pussy Riot и голландских активистов Greenpeace, полезших зачем-то на арктическую платформу «Приразломная» ОАО «Газпром». Однако потом произошла революция достоинства (по кремлевской версии — организованный США госпереворот) на Украине, и курс Путина резко уехал в другую сторону. Вышла нам аннексия Крыма, повлекшая за собою изоляцию РФ, международные санкции и т. п. Во внутренней политике перешли к новому витку закручивания всех и всяческих гаек. ГКЧП-2 капитально пришел на смену дискурсу перестройки-2, существовавшему в тех или иных формах с легких времен президентства Дмитрия Медведева.

Дни затмения

1 сентября 2016 года было кольцеобразное затмение Солнца. Крупнейший теоретик и сторож этого явления — старший научный сотрудник РАНХиГС при Президенте РФ Павел Глоба.

Согласно теории Павла Глобы, во дни кольцеобразных затмений всегда или происходят некие роковые события, или закладываются основы для таковых в краткой (5–6 месяцев) перспективе. Например, во время затмения 1817 года родился Карл Маркс, основоположник идеологии, которая стала основой наикровавейшего тоталитарного режима на русской почве. В 1854 году в такие же дни созрела Крымская война, приведшая не только к горькому поражению России, но и к смерти императора Николая I — самодержца, по духу и букве столь близкого к Владимиру Путину. (О специфической роли Крыма в судьбе обоих государей мы без нужды лишний раз не вспоминаем.) В 1872 м, где-то на краю затмения, родилась последняя российская императрица Александра Федоровна, сыгравшая весьма неоднозначную роль в судьбе империи в целом и государя Николая II в частности. Распутинщина состоялась под патронажем этой яркой дамы, как мы помним, и вместе они вконец дискредитировали трехсотлетнюю монархию— до такой степени, что отречения Николая II добивались и добились его же собственные генералы вкупе с депутатами-монархистами. В 1944-м в ситуации кольцеобразного затмения генералиссимус Иосиф Сталин принимал решения о выселении целых народов Кавказа и Крыма далеко на восток. В 1962-м в аналогичной ситуации грянул Карибский кризис, лишь чудом не обернувшийся ядерной войной СССР и США. В 1998-м в РФ случился дефолт, обрушивший, среди прочего, федеральное правительство Сергея Кириенко и в конечном счете сделавший необратимым приход Владимира Путина на высший государственный пост.

Много еще исторических свидетельств, не станем читателя перегружать.

В 2016-м затмение прошло буквально в хвосте лермон-товскои даты, что тревожно и примечательно вдвойне.

Март 17-го

Согласно зороастрийскому гороскопу, активным пропагандистом которого выступает уже ваш покорный слуга, в марте 2017 года должен завершиться большой, 32-летний цикл нашей политической истории. Подобно тому, как 32 года назад, в 1985-м, к власти в СССР пришел Михаил Горбачев, провозвестник перестройки, кардинально изменившей не только Россию, но и весь мир. в 1953-м умер Сталин, что сразу же привело к довольно-таки глубокой либерализации советского режима. В 1922-м тот же Сталин де-факто присвоил власть на фоне тяжкой болезни Владимира Ленина. И т. п.

Исходя из изложенного, мы совместно с учеными из НИУ ВШЭ и РАНХиГС приходим к выводу, что волна политико-экономических перемен (в широком смысле слова) в России будет, так или иначе, неким образом связана с чередой случайных, важных, не прогнозируемых обыкновенными способами событий — «черных лебедей», по определению британского мыслителя Дэвида Юма, — в период с июля 2016-го (Лермонтов) по март 2017-го (Заратустра). Мы полагаем, что эффективными могут быть только те политические прогнозы и аналитические выводы, которые базируются на рациональном понимании упомянутых закономерностей.

Все прочее— в той или иной мере шарлатанство, как бы жестко, простите, не звучал этот термин.

Мы отнюдь не утверждаем, что то самое «все» закончится в марте 17-го. Мы лишь говорим, что череда «черных лебедей» к тому моменту вполне может привести нас в нечто небывалое-незнаемое.

Если все закончится

«Когда погребают эпоху, надгробный псалом не звучит. Крапиве и чертополоху украсить ее предстоит». Так сказал автор «принципа Лермонтова»— в другой раз и по другому поводу.

Не надо забывать, что, когда все закончится, новое все может оказаться куда хуже предыдущего. Так в истории не раз бывало. Но к политическому прогнозированию это напрямую не относится.

2016 г.

 

Шейлок Холмский и бородавка судьбы

В декабре 2016-го Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев посетили в Санкт-Петербурге завод «Биокад» — там недавно придумали эксклюзивный препарат против старости. Про эмоциональную реакцию двух лидеров на исторический визит нам так и не сообщалось. Но приоритетный вектор интересов стареющих президентов обозначен был вполне откровенно.

я, как обычно, не сравниваю себя с великими, но скажу: в 2015–2016 гг, чуть отвлекшись от темной материи, которая в РФ называется политикой, сам уделил немало времени изучению принципов и признаков старости. Не в медицинском, а, скорее, в онтопсихологическом разрезе. Долгих результатов я здесь приводить не буду — для того случатся иные статьи и даже, не исключено, околонаучные работы. Приведу лишь несколько важных тезисов.

1. Старость наступает непосредственно после молодости. Никакого осязаемого зазора между этими двумя агрегатными состояниями человека нет. То же, что называется зрелостью, — не этап жизни, а свойство, которое бывает присуще (или не присуще) и молодости, и старости. Грубо говоря, 30-летний парень может быть вполне зреломудр, а 80-летний старик— иссиня зелен, как титульный советский помидор.

2. О наступлении старости — а она почти всегда приходит внезапно, даже если к ее пришествию тщательно готовишься, — говорят достоверно 7 признаков. Из которых назову пока (чтобы не раскрывать лишнего) три:

• совсем больше не хочется отвечать на вопросы, которые в явном виде не адресованы тебе;

• сон становится важнее секса;

• а замысел — важнее его воплощения.

На третьем пункте, ради которого и затевалось столь обширное вступление, остановимся чуть плотнее.

В старости ты уже слишком хорошо знаешь, как выглядит и к чему ведет большое высказывание. По давнему советскому анекдоту про Рабиновича, раздававшего на Красной площади листовки без текста: чего писать, когда и так все понятно!

Идея высказывания/мысль о нем главнее полноформатного текста. А сил остается все меньше. Вот хотелось бы написать много романов и/или сценариев. Но стартующая старость не позволяет.

Потому я с некоторой регулярностью буду предлагать вашему благосклонному вниманию краткие содержания ненаписанных — пока, никогда или навсегда — сценариев. Фильмов или сериалов (не знаю, правомерно ли это разделительное перечисление, ведь сериал — ^тоже фильм, только очень растянутый в пространстве-времени, в общем, вы все поняли). Чаще — по мотивам чего-то, что уже сорвало большой куш в нашем либо международном прокате. Но всегда — применительно к русским реалиям.

Синопсис № 7. Таинственная смерть Сценарий с сюжетными элементами сериалов «Шерлок» (не помню, какого из них, многочисленных, да и не суть важно), «Таинственная страсть», а также полнометражных картин «С широко закрытыми глазами» (реж. С. Кубрик) и «Скромное обаяние буржуазии» (реж. Л. Бунюэль).

Время действия — весна 2017 года. Ее самый угар.

На окраине Лондона живет частный детектив Шейлок Холмский. Ему под 70. Он выходец из СССР: эмигрировал по еврейской линии в конце семидесятых и постепенно осел в Соединенном Королевстве. Щуплый очкастый семит, издалека похожий на Вуди Аллена.

Как сыщик Шейлок прославился во второй половине восьмидесятых годов прежнего века. Тогда он раскрыл несколько очень запутанных дел. Например, дело Баскервилей — о вещем (феноменальных способностей) бультерьере, который однажды осознал, что сентиментальные хозяева завещали ему все имущество. И потому спешно загрыз знатное семейство насмерть. Чтобы не помереть прежде получения наследства.

Точка перегиба на графике жизни г-на Холмского обозначилась в 1991 году. Тогда некая состоятельная дама неясного происхождения — условно назовем ее леди Гизлейн — сделала детективу несколько необычный заказ. Надо было не раскрыть преступление, а легализовать/легитимировать заведомо нужный заказчице результат. Речь шла о загадочной гибели медиамагната Роберта Максвелла, фатально свалившегося со своей яхты в открытый океан. Дама предложила (уже) знаменитому сыщику такой контракт: 500 тысяч фунтов стерлингов (очень немалые деньги по тем временам) за официальное оглашение версии, согласно которой Боб Максвелл покончил с собой из-за неразделенной любви. К леди Гизлейн, разумеется.

Шейлок исполнил контракт в полном объеме. С тех пор он только такими вещами и занимался: брал большие деньги за публичное изложение нужных версий громких преступлений. На чем всерьез разбогател. И в середине нулевых годов другого, XXI века — на том же и погорел. Некий русский бизнесмен, базировавшийся в Лондоне, предложил Холмскому «раскрыть» убийство своего партнера. А после закономерной пресс-конференции детектива настучал в полицию и везде: дескать, Холмский ничего не расследует, а только фальсифицирует и мистифицирует. в корыстных, и больше никаких целях. Грянул публичный скандал. Шейлок лишился богатой клиентуры. Продал таунхаус в Белгравии и фиолетовый «Бентли». Ушел в многолетний запой — сначала за счет последних накоплений, потом в долг. От полного финансового краха сыщика спас его давний товарищ, бывший советский врач-терапевт, помотавший детям советской богемы косить от вооруженных сил, а затем— маститый писатель, известный как доктор Ваксон. Уехав из Союза уже под сверхдержавный занавес, в 1989 году, он время от времени публиковал порциями «Записки о Шейлоке Холмском»— полуреальные, полуфантастические истории о былых похождениях детектива, все еще не забытого публикой. «Записки» имели успех, и доктор Ваксон трогательно делился с их героем вполне пристойными гонорарами.

И вот в один позднемартовский день того самого 2017 года похмельного Шейлока разбудил необычный звонок. В трубке был Ζ., суперагент британской спецслужбы МИ-2, с которым Холмский познакомился еще на деле Максвелла (1991). Он предложил сыщику срочно прибыть.

К чему бы это? Спецслужбы давно утратили к несчастному пьянице всяческий интерес.

Не без труда сыщик откопал из вороха отходов жизни единственный приличный пиджак (здесь может появиться ваша реклама). И, без промедления накатив превентивно двойного прямого виски (тоже возможна реклама), двинулся к Ζ.

Тот огорошил Шейлока просьбой прямо-таки удивительной. Оказывается, минувшей ночью скончался всемирно известный, великомогущественный политик, президент Большой Евроазиатской страны (БЕС). Далее по нашему повествованию— Президент. И надо вскорости лететь в столицу БЕСа, провести там «расследование», как Холмс умеет, и официально потом заявить: смерть— только от естественных причин. Например, от злокачественного кариеса с проникновением в головной мозг. Никакого убийства/самоубийства, ни малейшего покушения на утраченную жизнь.

Перелет бизнес-классом. Постой в отеле Ritz Carlton. Круглосуточный автомобиль с охраной. И 100 000 фунтов гонорара, причем 30 %— аванс. Таких вкусных предложений возрастной детектив уж долгие годы не получал.

В самолете совершенно случайно соседом Шейлока оказывается прославленный в Британии пластический хирург Y. Он тоже летит в БЕС по специальному поводу: на похороны умершего недавно БЕСовского коллеги М., исправлявшего лица и тела самым главным элитариям этой (той) страны. Тяжелый инсульт. Пластическая хирургия осиротела.

— А Вы, должно быть, Шейлок Холмский?

— Да, разве меня еще узнают?

— Я узнаю, у меня глаз наметан. Не хотите сделать пластику век? Сразу помолодеете лет на семь. Хотя вам надо на пятнадцать, а это — задача другого порядка.

Шейлок и Y. хорошо накатывают бизнес-виски. Macallan 18 лет. И Y. признается: дело не только в скорби по великому (ладно, просто выдающемуся) коллеге. Можно перехватить кое-какие его заказы, притом весьма жирные. В мире осталось не так много культовых пластических хирур-Γ0Β.Υ. — естественный преемник М. По крайней мере, для части богатой клиентуры, готовой тратить на это — точнее, вкладывать в это, ибо что может быть важнее внешнего возвращения в молодость — миллионы. Фунтов стерлингов и других валют.

— Похороны М. — послезавтра. На Старорежимном кладбище. Так у них принято. Именно там хоронят всех бонз. Если хотите — приходите. Я смогу посодействовать Вашему присутствию.

Попутчики обмениваются номерами телефонов и позывными в социальных сетях.

Еще в самолете Холмский успевает пролистать газету Times, в которую не заглядывал лет пять — а действительно, на фига новости, бессмысленные для тебя абсолютно? И постигает одну странную историю. Оказывается, намедни произошел военный переворот в карибском государстве Антигуа и Барбуда. Частная военная компания (ЧВК) «Шнитке» завела на острова 2017 человек-наемников. Славян и кавказцев. Свергла бывшую— вдрызг коррумпированную, конечно же, — власть и моментально поставила правителем полковника N. Этнического русского (!), давно связанного с этой ЧВК.

Но не переворот сам по себе был сенсацией. А тот факт, что Соединенные Штаты и Великобритания, вопреки их грозному обыкновению, его никак единодушно не осуДИЛИ. И даже махровой озабоченности не высказали. Более того, выразили готовность вести с полковником N. переговоры о признании его правительства. Как говорила по схожим поводам непримиримая баронесса Маргарет Тэтчер, «никогда такого не было, и вот опять».

В аэропорту БЕСовской столицы Шейлока встречают не только водитель с охранником, но и многозвездный генерал местных спецслужб. Который сразу объясняет диспозицию.

— Смерть Президента — огромная трагедия для страны. Да и для всего мира тоже. Воистину— глобальная стабильность вот уже массу лет держалась лично на Президенте. Потому мы не только объявили семидневный траур. Мы временно ввели чрезвычайное положение. Сейчас, когда лев, под одним взглядом которого трепетало раздерганное, расхристанное человечество, мертв, случиться может все, что угодно. Локальные вспышки насилия, маештабные теракты. Мы не исключаем даже иностранного военного вторжения— наши американские партнеры, не ровен час, захотят воспользоваться шоковым состоянием, в котором находится БЕС-нация после безвременного ухода Великого лидера (ВЛ). Китайские партнеры очень милые, но не шибко лучше. Хитрые слишком и коварные чересчур. Сиятельный Преемник твердо контролирует ситуацию, но эксцессы возможны, увы. в столице с 22:00 по 08:00— комендантский час. Наши большие просьбы, они же рекомендации: не покидать отель в такое время; а лучше — вообще никогда его не покидать. До самого убытия обратно в Лондон. Я дам вам— нет, не парабеллум (Смеется — откуда эта шутка? где-то из русской литературы? — Прим. Ш.Х.), а телефон для закрытой связи. Его не сможет прослушать никто, кроме нас. Гы-гы. Мы решили не устраивать прощания — иначе придут сотни тысяч людей, как на похороны Сталина, будет Ходынка, а там еще и бомбу кто взорвет.

— А как я буду работать? Какие первичные материалы?

— Все материалы Вам вручит специально обученный офицер в номере Ritz Carlton. Будьте осторожны — они совершенно секретные. Если с ними что-то случится — могут пострадать все.

И — обворожительно сельская улыбка.

Шейлок прибывает в Ritz Carlton — натужно роскошный отель с потолками 2,40 м. (Ну, чтобы больше народу втиснуть в бетонную коробку, понятно), и получает— уже не от генерала, а от полковника, встреченного в лобби, — папку с документами.

В ней — все, что можно. Дюжина дюжин медицинских заключений. Свидетельства семи врачей-академиков, что злокачественный кариес был порожден государственным стрессом, преследующим всех непьющих [алкоголь] мировых лидеров столь знаменательного уровня. Показания офицеров безопасности, неотлучных при Великом лидере в последние его недели. Тридцать интервью усопшего, из разных времен, по разнообразным вопросам. Но самое ценное— серия фотографий. Президент-2017— совсем не то же, что он-2000. Это вовсе разные лица. Едва схожие одно с другим. И эволюция версий вельможного лица совершенно понятна: пластический хирург поработал, наверное, тот же М., про которого Шейлок узнал в самолете.

И которого завтра будут хоронить. Есть только одна внешняя деталь, она же элемент, которая не менялась никогда: бородавка на мочке правого уха. Ни один хирург ее не удалил и, может быть, даже не попытался.

На следующие сутки сыщик, нарушив обещание Генералу, покидает отель. Правда, в светлое время суток. На такси — выскользнув через кухню и миновав приданную ему машину-охрану. И, связавшись превентивно с Υ., в урочное время отправляется на Старорежимное кладбище.

На Старорежимном— чуть не вся суперэлита БЕСа. Значение и вес покойного сразу понятны.

Υ. способствует одному нечаянному знакомству сыщика. Однако не только он. Но и язык наш. Холмский по-прежнему прилично говорит и может даже думать по-русски.

А главное — «Записки о Шейлоке Холмском» доктора Ваксона остаются весьма популярными в этой стране. Алкоголика-дегенерата, которого в детективном Лондоне давно уж в ломаный грош не ставят, здесь не просто многие идентифицируют — но считают значительной величиной.

На кладбище Шейлок встречает эффектную даму в мехах и брильянтах. Лет, кажется, не более 30, но с этой пластической хирургией нынче кто ж разберет. Ее зовут Марина. Ярко-рыжая, как Буратино. (Или это у них Мальвина рыжая, а не Буратино? У нас вон никто не рыжий, и Буратино вовсе нет, один сплошной Пиноккио.) Она сама попросила Υ. познакомить ее с детективом. Кого-то очень напоминает, из лучших времен. И хотя вроде русская, говорит с трудно уловимым акцентом. Каким?

— Вы будете и на похоронах Президента, господин Холмский? Не думаю, что там интересно. Они решили хоронить его в закрытом гробу.

Почему она вообще про все это дело знает? Они — это кто? Соратники, наследники? Про семью покойного из полковничьих бумаг известно только, что Президент пять лет как разведен. Формально, но да. И не позволяет детям обильно появляться на публике. И зачем в закрытом гробу? Его что, пластический хирург или какой другой врач залечил?

Марина неожиданно предлагает Шейлоку сбежать с похорон М. и поехать с ней пообедать. Любопытство сыщика — сильнее страха. Тем более что его новая знакомая, как выясняется, дама очень упакованная и навороченная: у нее не только бронированный «Майбах^>, в полтора раза больше выделенной Холмскому длинномерной «Ауди», но и целый добавочный джип с автоматчиками.

О как! Кто же она?

За обедом Марина почти подтверждает стартовую догадку Шейлока: ходят слухи, что неизвестные токсины были введены Президенту во время последней (недавней) пластической операции. После чего М. якобы покончил с собой от ужаса. Но если токсины по чьему-то поручению ввоДИЛИ намеренно, то…

Понятно: М. могли убрать как нежелательного свидетеля.

Кстати. Еще года два назад, после очередной хирургии М., у Великого лидера сломались какие-то мышцы и перестали закрываться глаза. Серые глаза, заметим. С тех пор он мог спать только в полной темноте — не прерываемой ни квантом света. Поистине стивенхокинговской тьме.

И еще: три года назад Президента скосил непонятный тяжкий недуг. Он на неделю исчез из публичной жизни. А потом вернулся— и 200 чиновников лишились постов, а 40 офицеров были арестованы. Интересно, правда?

Крабы с черной икрой и мраморные медальоны пролетели незаметно.

— Мне надо торопиться. Меня могут сильно ждать люди в «Ритц-Карлтоне».

— Не беспокойтесь. Я уже позвонила Генералу и взяла всю вину на себя. Они не станут мне возражать.

О, да! Она кем-то приходится одному из вождей этой страны? А может быть, и вовсе… Понятно только одно: акцент. Он, безусловно, не просто английский — а именно что британский. Шейлок готов поклясться собакой Баскервилей, что ошибки здесь быть не может. Легкий, тающий в разговоре, отскакивающий от краев тарелки, но точно британский.

— Но почему все сделал, а бородавку на правом ухе так и не удалил?

— Это не просто нарост, мистер Холмский. Это бородавка судьбы, она же — бородавка святого князя Владимира. Если удалишь ее — быстро потеряешь власть.

— Как забавно все тут у нас. В смысле, у них, давно уж у них. Что лучше потерять — власть или жизнь? Впрочем,

В известных местах и при заданных обстоятельствах — это одно и то же.

Шейлок возвращается в отель. В лобби Генерал и Полковник смотрят ему в хвост ревностно.

— Что, действительно в закрытом гробу?

— Нет, почему же. Просто прощания не будет, чтобы не взрыв и не Ходынка. А гроб открытый. И вообще, мистер Холмский: мы все очень любим Марину Робертовну, но она, с ее обаянием и красноречием, может сильно отвлекать Вас от основного дела. А результат Вашего расследования нужен так быстро, как только возможно. Поторопитесь, плиз. Сконцентрируйтесь, пожалуйста. Не отвлекайтесь, в общем. И, если можно, не покидайте отель пешком и без охраны, как мы и договаривались.

Дальше — уже в гостинице. В архиве своего пенсионного «Делла» сыщик нашел фотографию 1991 года. Да, конечно. Загадочная Мальвина со Старорежимного кладбища похожа на… леди Гизлейн! И она к тому же Робертовна. Дочь Максвелла! Невозможно, но так. Да и по датам практически сходится. Максвелл ведь был евреем, на самом деле и в чертах Робертовны немало еврейского, хоть и сглаженного благородной пластикой.

А еще ходили слухи, что медиа-магнат путался с КГБ. Даже вроде какие-то книжки Горбачева издавал. В конце Советского Союза.

Черт побери.

Тем временем что говорит нам газета International New York Times? Ато, что вождь свежего переворота полковник N., первопоколенный антигуанец и барбудец русского этнопроисхождения, пока так и не вышел к народу в Сент-Джонсе. По соображениям безопасности как бы. Зато на каждого жителя Антигуа и Барбуды, включая грудных детей, новые власти выдали по тысяче долларов США. С одной стороны — $90 млн, вроде не так и много, с другой — полковник явно не бедный человек. А может, он не сам по себе? Может, за ним стоят Ротшильды какие или там Рокфеллеры? Но им зачем эти малые Карибские острова — у них и так всего завались?! Странноватая вся эта история с переворотом, как ни крути.

А русская газета «Известия», разбросанная в «Ритц Карлтоне», сообщает: объявлен конкурс на могильное надгробие Президента. И победитель уже известен, ибо тот победитель хорош, который выигрывает прежде любого состязания: скульптор Б. из Санкт-Петербурга. Огромная черная голова властителя на постаменте в форме Земного шара. Интересно, а бородавку судьбы на мочке правого уха скульптор Б. не забудет передать художественными средствами?

Шейлок начинает писать заказанный текст. О том, как естественно ушел из жизни могущественный Президент.

Но интуиция не отпускает: нет, ребята, в действительности все не так, как на самом деле. Иначе бы и не нанимали его, старого лондонского алкаша. Ну нет, по нынешним временам 69 — это еще не старость. Люди в таком возрасте только к власти приходят. Сформулируем мягче: пожилого лондонского алкаша.

Хорошая это все-таки поездка: пьешь виски неограниченно за счет принимающей стороны. И не хочешь остановиться, даже когда можешь. Из принципа.

Звонок Генерала.

— Есть предложение поиметь завтра ланч. Где? В Большом театре. На исторической сцене. Там будет стоять гроб

с Президентом. И 100 самых важных представителей БЕС-элиты, по закрытому VIP-списку, смогут с ним проститься. Даже министры не все смогут попасть — а только те, кто встречался с покойным не менее 28 раз. А рядом, на той же сцене, я заказал столик.

— Что, прямо у гроба?

— Да. Мне нельзя отлучаться, а есть-пить тоже хочется. Заодно обсудим кое-какие нюансы. И там безопасно. Мобильную связь мы заглушим, прослушки не допустим. Разговор-то у нас совершенно секретный, в другом месте его

И не проведешь. Кейтеринг из ресторана… (и здесь запросто может оказаться ваша реклама).

В Большой едут вместе, одним авто. Генерал технично не подводит Шейлока к гробу. Ланч из семи блюд. Настоящая БЕСовская трапеза, так здесь принято. Большинство идущих к гробу кивает Генералу. Все — целуют покойного в лоб.

— Послушайте, господин Холмский, я хотел отдельно поговорить с Вами про Марину Робертовну.

— Извольте, хотя я ее почти не знаю. Она правда дочь Боба Максвелла?

— Нет, Шейлок. Она ваша дочь.

— Это не лучшая шутка, Генерал. У меня нет детей.

— Вам так кажется. Точнее, казалось до этого момента. Вы же переспали один раз с Марининой матерью, леди Гизлейн?

Холмский с детства много пил, но не до такой же степени беспамятства! Чертовщина какая-то. Хотя…

— Марина Робертовна, — как Вы, с Вашим абдуктив-ным методом, могли догадаться, — любовница, ну то есть гражданская жена, дама сердца, или как там правильно, покойного Лидера. Мама его небольшого сына. В последние годы она приобрела огромное влияние. Назначала и увольняла министров, губернаторов. Президент отдал ей весь рынок кошерного питания — это миллиарды. Сиятельный Преемник и я немного устали от ее методов управления. Она очень властная и очень эмоциональная.

Стало быть, сказал себе Шейлок, я — вроде как тесть Президента? Дед его ребенка? Стоило дожить до этого дня знаний.

— И мы хотели просить Вас, мистер Холмский. Задача очень сложная. Нужно убедить Вашу дочь переехать в Лондон. Заботиться о старике-отце. О Вас то есть. Простите, что назвал Вас стариком, это иносказательно. Дом в Лондоне у нее уже есть. Просторный дом, теплый. Денег хватит на семь жизней вперед. Дело за малым: объяснить ей, почему она должна расплеваться с этой вонючей страной. Навсегда.

— Вы считаете. Генерал, что я справлюсь с этой задачей?

— Считайте, что у Вас нет выбора, детектив.

М-да.

И вот же она сама — Мальвина. Вся в черном. Проходит через гроб и — не целует покойника в лоб. Единственный гость Большой сцены, кто не целует! Что это? То, что я думаю?!

В конце семиблюдного действа Шейлок все-таки умудрился в высочайший ящик заглянуть. Да, там лежал тот самый человек, из папки Полковника, образца 2017 года. Но! На мочке правого уха не было никакой бородавки!

Вариантов три:

• нарост слишком тщательно замазали/закрасили;

• хирург М. таки отрезал топ-клиенту бородавку святого Владимира, после чего Великий лидер лишился власти и жизни;

• третье — самое невероятное!

Кстати, и трехлетней давности история здесь в кассу. С двумястами уволенными чиновниками и сорока посаженными офицерами. Диктаторы ведь нередко умирают, чтобы посмотреть на реакцию оставшихся. Что-то будет днями, а?

Ощутив себя большой геополитической фигурой, Холмский заснул лишь под утро. А в 11 утра московского времени — полубезумная новость от Reuters: Германия признала островной режим полковника N.! Так не должно быть, но так есть. Reuters не врет.

Писанина длится дальше. Писать не о чем, но надо развернуто. Еще— ехать к Марине. Но страшно даже позвонить ей. Дочери своей.

А тут телефонирует на британский мобильный не кто иной, как доктор Ваксон.

Он вообще забавный персонаж. Ровесник Холмса. Сангвиник, гедонист, балагур. Исторически — блатной врач, работал в Третьем управлении. Но нелечил, а только справки клепал. Потом, в перестройку, в 1987-м, написал для «Известий» большой очерк «Затоваренная бочкотара» — о том, как воруют на овощных базах. И стал одномоментно народной звездой. Два года спустя уехал. Поселился в Лондоне. Как писатель прославился в начале девяностых — повестью «В поисках грустного Холми»: тогда наш сыщик был на пике положительной известности. А лет десять назад изваял свой главный роман — «Таинственная страсть». Историю скандальной любви принцессы Дианы Уэльской (Спенсер) к офтальмологу Башару Асаду, сыну президента Сирии. По сюжету, когда принц Чарльз, муж Дианы по паспорту, узнал о романе, он уговорил Асада-старшего (Хафе-за) отозвать сынка из Лондона — и поскорее умереть, чтобы занять Башара серьезным делом (властью). Хафез все сделал: и отозвал, и умер. А Диану тем временем британские спецслужбы грохнули, чтобы честь знала. У англосаксов так принято, что поделаешь. Честь и смерть идут рука об руку, как сказал Кристофер Марлоу.

— Холми, старина! Не хочешь через три дня смотаться в Париж?

— Я в БЕСе по важному делу. Не вырваться мне. Вакси. А что там, в Париже?

— Приезжает полковник Ν., новый диктатор Антигуа и Барбуды. Презентует особняк их посольства на авеню Фош. Говорят, там еще коллекция Тулуз-Лотрека, его частная, лучшая за пределами Франции. Хотя сейчас-то она в пределах Франции, ха-ха.

— А ты-то. Вакси, при чем?

— Оказывается, Холми, я любимый писатель его молодости. Он мне сам позвонил и сказал. Меня с женой пригласили. Но жены, как ты знаешь, нет. Так что хочу я и придется мне пойти с тобой, старый черт.

Если Ваксон не разыгрывает— а он, как правило, не умеет, — кто-то может разыгрывать Ваксона. Но шанс… Ледяная догадка пронзает сыщика. Звонок (телефонный).

— Марина, Вы, конечно, будете через три дня в Париже, в посольском особняке на авеню Фош?

— Как Вы об этом узнали, Холмский?

— Вы же полетите своим самолетом? Возьмете меня с собой? Могу упасть к Вам на хвост, как говорят у нас в Западном Сассексе.

Доклад о естественной смерти готовится дальше. А тем временем, два дня спустя, за сутки до москво-парижского вылета: полковник N впервые вышел к народу в Сент-Джонсе. Как раз перед первым диктаторским визитом во Францию. Есть видео. Появился на публике в бронированной маске: есть угроза покушения, и, по переданным данным ЦРУ (с каких пор янки так озабочены карибским полковником?), потенциальный убийца будет целиться прямо в лицо. Официально полковнику 51 год. Волосы черные, густые и длинные. Но походка, походка… нет, не 50-летнего человека. По походке — 65, а то и больше. И чтоб я провалился сквозь океанскую яхту Максвелла!

В самолете. Это Boeing Business Jet, с двумя спальнями. Более шикарной летательной машины Шейлок в жизни не видал.

— Вы таки дочь Боба Максвелла, моя Мальвина?

— Нет, что Вы (смех).

— Ну не моя же дочь, в самом деле? (провокация).

— Ха-ха, увы, не Ваша.

Так детектив и думал — Генерал блефует, но все равно почему-то немного обидно.

— Я дочь усопшего Президента. Внебрачная. Он скрывал это.

— Простите, но Ваш сын? Ему семь?

— Шесть с половиной. Он тоже сын Президента. Тоже внебрачный. От другой женщины. Отец заставил меня усыновить мальчика. Он любит такие жестокие игры.

И все-таки она постоянно говорит о ВЛ в настоящем времени. Случайно? А там, у гроба? И за что пошли под суд 40 офицеров 3 года тому?

— А почему Вы решили познакомиться со мной? Там, на кладбище?

— Вы мне нравитесь как мужчина, Шейлок. Вы мой тип. Как говорил один наш мифологический персонаж, священный осел из фильма «Викинг», мой любимый цвет, мой любимый размер.

Она издевается? Или просто дьявольщина какая-то?

Или то и другое вместе: дьявольски издевается?

— Говорят, Вы близко дружите с доктором Ваксоном?

— Конечно. Он книжки про меня пишет. Карьеру на мне сделал. Вернее, начал на мне карьеру, а там уже и без меня пошло.

— Поможете мне взять у него автограф?

И сладострастно улыбается, закусывая огромной клубникой.

Да, но если она не дочь Боба, и даже не моя, и не леди Гизлейн, то откуда все же британский акцент?

— Когда папа стал большим начальником, он отправил меня учиться в Британию. Сначала был пансион в Денсто-не, потом — Лондонская школа экономики.

Ишь ты!

В аэропорту они расстаются. Временно, хотя неизвестно.

Особняк на авеню Фош действительно роскошный. Ну, типа музей-усадьба Кусково, только побогаче. На лестнице подхватывает Ваксон — это же он привел Холмского как гражданского партнера. И Тулуз-Лотрек есть. И очередной роденовский Бальзак в виде фонтана. И какой-то всемирный виолончелист, играющий в главной гостиной «Пальмирский концерт» Рахманинова.

Кругом шампанское «Кристалл», разные виды рыбной икры. Сверх того— некий экзотический напиток БЕСовского происхождения, Boyaryshnique Brut. При советской власти такого не было.

Тусуются хорошо одетые, совсем не известные Шейлоку люди, и вот— хозяин. Мать честная! Он заходит в гостиную в клоунском костюме и маске. Не бронированной, а обычной маске — модели «Арлекин». Походка — да, почти старческая. Не на полтинник, никак.

— Соображения безопасности, — шепчет писатель на ухо сыщику.

Знакомство— девяносто секунд. Полковник полукланяется Ваксону. На Холмского смотрит фронтально, не сгибаясь. Глаза совершенно немигающие. Серые глаза. Неподвижные, как Земля времен Птолемея. Те самые черные длинные волосы — явный парик. Длина — чтобы полностью спрятать уши. По мочки включительно.

Ν. приглашает на острова. Шейлок мямлит что-то про роскошество приема. Инцидент исчерпан.

Осталась только внезапная Марина-Мальвина:

— Автограф! Автограф!

А кто он по гороскопам? По китайскому — Дракон, это господство. По Зодиаку— Весы, это расширение выбора. Вечный бой между господством и выбором.

Детектив вышел на чопорную авеню Фош. Отныне он был обладателем главной тайны современного мира.

Все ясно. Полковник N — это и есть Президент. Он не умер, а переместился в пространстве. Справил себе новую идентичность. В гробу — двойник. У Великого лидера много двойников, об этом в солидных газетах когда еще писали.

И зачем сыщику такая тайна?! С ней в голове, по идее, он должен скоро умереть. Насильственно. А ему пока не хочется. В 69, как говорят знающие люди, многое только начинается.

Ринулся за ним пластический хирург Υ.

— Мистер Холмский! Никто почему-то не хочет познакомить меня с господином полковником. Вы мне не поможете? Это очень важно.

— Да, конечно. На днях. Всенепременно, обязательно помогу.

После приема они с доктором Ваксоном закатились в их любимое кафе «Прокоп» на улице Старинной Комедии.

Крепко приняли. Верней, Шейлок крепко, а доктор— кажется, так себе.

— Вакси, у тебя сейчас есть таблетки забвения?

— Обливин? Да, Холми.

— И с собой есть?

— И с собой.

— А как их выпить, чтобы кое-что сразу забыть?

— Очень просто. Холми. Пишешь на бумажке то, что надо забыть. Проговариваешь вслух или сердцем. Принимаешь две таблетки обливина. Ровно две, не одну и не три. Бумажку поджигаешь. И когда она сгорит окончательно — дело сделано. Кстати, мне нужно идти через минут пятнадцать. Помнишь брюнетку, которой я в посольстве давал автограф? Назначила мне свидание сегодня в десять.

В президентском люксе «Георга Пятого», прикинь? Говорит, я ей нравлюсь как мужчина. Любимый цвет, любимый размер, вылитый викинг, все такое. Ты вообще представляешь, кто она?

— Представляю, Вакси. Но разве она брюнетка? Она же ярко-рыжая. Как Буратино.

— Кому рыжая, а кому и брюнетка. Ладно. Пока, Холми. Не хочу заставлять красавицу сильно ждать. До завтра. Сделай так, чтобы обливин не выпал у тебя из кармана. Он недешевый.

Вот так всегда. Но Ваксон всегда бабам нравился больше. Пиджаков приличных у него штук пять, а не один. Плотный он, крупный, отеческой внешности, и всегда— гламурный парфюм. Как говорит сам доктор, труп врага всегда хорошо пахнет, но я всегда пахну гораздо лучше.

Листочек догорел. Но то ли обливин оказался просроченный, то ли… Шейлок ничего не забыл. Он только все вспомнил.

Секс с леди Гизлейн на мокрой палубе океанской яхты. Когда ревнивые альбатросы подло каркали прямо в ухо.

А потом он встретил полковника Ν. Без маски. С синяками и шрамами на переделанном длинном лице. И услышал то, что должен был.

— Я правил 17 лет. Даже больше. Я не собирался приходить к власти, но так получилось. И я вот что скажу вам, мистер Холмский. Все бесполезно. Сколько бы власти у тебя ни было, ты ничего не можешь сделать. Народы не хотят трудиться. Они хотят лишь, чтобы их обманывали. Можно держать эту страну в жидком азоте еще лет пять, десять. Но не вечно. За семнадцать лет я ни разу не прогулялся по набережной. Ни разу не провел время с детьми. Я, самый могущественный властелин мира, ощущал себя галерным рабом. Я перестал спать. Казалось, схожу с ума. Однажды даже перепутал Джулию Робертс с Сарой Джессикой Паркер — вот до чего дошло. Только врач Конрад Мюррей — слышали про такого? — выручал меня пропофолом. Молоком забвения, помните? Мне 65, и только официальная смерть одна могла освободить меня. Надеюсь, Вы меня понимаете. Этот вечный спор между господством и выбором.

Да, Шейлок, хоть никогда не был могущественным властелином, это понимал.

— Американские и европейские партнеры так радуются моему уходу, что признали даже мое правительство на островах. Осталось только окончательно снять маску— и я снова человек. Живой и свободный. Как думаете, получится?

Шейлок очнулся в своей лондонской квартирке. Над ним нависал легкими усами суперагент Ζ из службы МИ-2.

— Холмский! Что с Вами? Вставайте срочно! Через два часа Ваша пресс-конференция о естественной смерти. Люди ждут.

P.S. Патриотически настроенные продюсеры приглашаются к сотрудничеству по реализации вышеописанного кинопроекта. Спасибо.

 

Молодой патриарх

Продолжаю предлагать вашему вниманию краткие содержания сценариев фильмов по мотивам чего-то, что уже сорвало большой куш в нашем либо международном прокате, но применительно к русским реалиям.

Итак, «Молодой патриарх>. С сюжетными элементами сериалов «Молодой папа» (реж. П. Соррентино), «Гибель империи» (реж. В. Хотиненко), полнометражных х/ф «Солнце» (реж. А. Сокуров), «Статский советник» (реж. Ф. Янковский), а также драматической пьесы «Покаяние» (авт. С. Белковский).

2018 год. В Российской Федерации проходят первые всенародные выборы Патриарха Московского и всея Руси — предстоятеля РПЦ МП. В соответствии с заблаговременно принятым федеральным конституционным законом «О православии и Православной церкви в РФ» права избирателя приобретает любой, кто зарегистрируется как православный христианин на специальном веб-сайте ЦИК РФ.

Кандидатов — трое.

1. Митрополит Иона, 71 год. Постоянный член Священного Синода, глава Вероучительного отдела РПЦ МП. Родился вскоре после Большой войны в Париже, в семье детей русских эмигрантов первой волны. Окончил Сорбонну. Седьмой университет, факультет восточных цивилизаций — там в совершенстве овладел, среди прочего, японским языком. Выбрал духовную карьеру. В 80-е стал настоятелем Церкви Трех Святителей на рю Петель. Несмотря на молодость— и/или благодаря ей — был любим паствой. В 1991-м переехал в СССР. Вскоре хиротонисан во епископы. В 1996-м— архиепископ Владимирский и Суздальский. Приобрел немалое влияние— интеллектуальное и духовное — в так называемых русских элитах, заодно среди интеллигенции и богемы. Своей активностью начал раздражать тогдашнего Патриарха и священноначалие вообще. Потому в середине нулевых годов XXI века вл. Иону убрали «пинком вверх^>: возвели в сан митрополита и, памятуя о его образовании, назначили предстоятелем Японской православной церкви Московского патриархата. В ТоКИО владыка провел почти 10 лет. Хоть вдали от Родины, но незабываемые годы. За ним постоянно наблюдали прикомандированные сотрудники российских спецслужб Сергей Костин и Эраст Фандорин— митрополит в конечном счете превратил их в своих учеников и союзников. Отдельные отношения сложились у вл. Ионы с японским императором Акихито: с какого-то весеннего дня они регулярно встречались в плавучем ресторане «Линкор "Миссури"», обсуждая религиозные и прочие священные темы. Но вот как-то состоялся визит в Японию Президента РФ. Митрополит получил возможность переговорить с ним. Результат: Иону по его замысловатой, но недвусмысленной просьбе вернули в Москву и поставили на Вероучительный отдел.

В предвыборной кампании вокруг престарелого митрополита объединились, несколько странным образом, все недовольные нынешней патриархией — и либералы, и ультраконсерваторы. Он весьма авторитетен, его никогда не обвиняли в коррупции, не подозревали в порочащих связях, сексуальных и несексуальных.

2. Протоиерей Василий Блаженный, 55 лет. Настоятель собора Покрова Пресвятой Богородицы на Рву (г. Москва). Технический кандидат, на победу не претендует. Бывший сотрудник Федеральной службы охраны (ФСО), полковник. Запойный алкоголик.

3. Митрополит Константин, 49 лет. Местоблюститель патриаршего престола. Глава Особого отдела РПЦ МП. Основной кандидат, поддерживаемый и большинством Священного Синода, и светской властью. Родился в поселке Большое Село Ярославской области. Отец его— скорняк, инвалид первой группы: в молодости, будучи нетрезв, свалился под трактор. Он был очень квалифицированный скорняк. Но постепенно слеп, а в услугах его односельчане нуждались всё меньше. Мама — музыкальный работник в детском саду. Жили они в холодном деревянном доме, с удобствами во дворе. Когда-то детский сад закрыли навеки. Семья оказалась в полной нищете. Мать начала спиваться — на паленую водку всегда (только и) хватало. До 11 лет Володя — так звали тогда будущего владыку— ходил в школу, потом перестал. Занимался попрошайничеством, мелкими кражами и грабежами в уличной банде подростков. Единственное место, которое Володя искренне любил, — Петропавловская церковь в Большом Селе. Там ему разрешали согреваться, нередко подкармливали черным хлебом, маслом, селедкой, а то и оладьями. Когда папа умер, мама ушла в последний непрерывный запой. Она не могла похоронить отца, тело начало разлагаться и смердеть. Выручили церковные люди и церковное кладбище.

В 14 смазливый подросток попался на глаза большому начальнику, по какой-то надобности заехавшему со свитой в Петропавловский храм. То был архиепископ Ярославский и Ростовский Никон. Очень тучный, длиннобородый, с тяжелыми мешками под глазами, он показался Володе глубоким стариком. А было-то ему в те дни 39 лет! Мальчик понравился архиерею, тот взял его в Ярославль и сделал своим келейником. Там же, тогда же сложились у них особые отношения, о которых не принято говорить вслух.

Вскоре архиепископ объяснил келейнику истину жизни, которой впоследствии воспитанник Никона не изменял.

A) Никакого Бога, конечно, нет. Разве не о том говорит твоя судьба в Большом Селе. А я? Мы жили на Урале. Родители погибли в лагерях. Я попал в детский дом, где претерпел все возможные и невозможные унижения. Разве всеблагой Господь в своей неизмеримой справедливости допустил бы такое?

Б) Мы служим не Богу, а Церкви и самим себе. Наша задача — сделать так, чтобы Церковь вышла из гетто и приобрела светскую власть. Настоящую, всеобъемлющую власть— над физическими людьми. Как Римский престол. Они для нас— образец, хоть мы и разных обрядов, и всегда останемся.

B) Помощник наш и проводник наш к земной власти — Господь Бог. Которого нет, но что поделаешь. Еще неизвестно, понравилось бы нам, если б Он существовал на самом деле. Мы — единственные представители этого несуществующего Субъекта. Его именем мы избавляем людей оттрех самых страшных бед: страха, тоски, тревоги. Дай нам денег на храм — и можешь грешить. Повинуйся нашей воле — и мы сделаем тебе не страшно умереть. Мы играем на грани: а вдруг Он есть? И если есть хоть один шанс, пусть очень сильно подразумеваемый, то мы — настоящая власть.

Г) Но сначала мы должны полностью взять власть в самой Церкви. Мы — это молодые, послевоенные люди, не замороченные ледяным прошлым. Скоро Патриархом, милостью Божией (хоть Его и нет), выберут меня. А на следующем заходе, лет еще через 20, — тебя.

Спустя три года Никон стал митрополитом Крутицким и Коломенским, а заодно управляющим делами РПЦ МП. Вторым лицом после Патриарха, а по неким вопросам, неформально, — и первым. Они переехали в столицу Моек-ву (а недавно и Ярославль казался Володе неземным Парижем), поселились в Новодевичьем монастыре. Володя получил школьный аттестат, закончил семинарию. И в последний год существования СССР рукоположен был в иеромонаха под именем Константин. Поступил в духовную академию. Так начался его путь к Патриаршему престолу.

В 1999 году, к тридцатилетию любимого воспитанника, владыка Никон сделал его епископом. Все шло к тому, что

Патриархом вот-вот станет всесильный митрополит. Но — не сложилось. В конце декабря 2000 года делегация во главе с Никоном, в которой был и молодой епископ Константин, отправилась в Рим. В полночь 31 декабря слушали на площади Святого Петра миллениальную проповедь папы.

На следующий день должны были посетить самого понтифика, в Ватиканской библиотеке. Обсудить деликатные вопросы. И, поднимаясь к Иоанну Павлу II, на крутой лестнице Апостолического дворца владыка Никон внезапно упал, бездыханный. Обширный трансмуральный инфаркт.

Всё правильно— Бога, конечно, нет. Иначе как мог в 56 лет скоропостижно уйти великий благодетель, вытащивший Володю из грязной глубины Большого Села? И не потребовавший взамен ничего, кроме разве что любви, — но разве не прекрасна любовь? разве не так сказано в Писании? та самая, бесплатная любовь, которая движет Солнце и еще там что-то такое?

Сценарий фантастического детектива про одну северную страну и одного стареющего президента

Церковная жизнь Константина начиналась практически заново— многие иерархи не любили усопшего митрополита, и неприязнь эта распространялась на близких учеников последнего. Но Константин справился. После Большого Села и бездыханного тела на папской лестнице не боялся уже ничего. Он победил мир. В сорок с небольшим став не просто постоянным членом Священного Синода, но руководителем Особого отдела — специальной институции, призванной всячески утверждать светское влияние РПЦ МП в стране и по всему миру. Центральный успех Особого отдела при митрополите Константине— «Константинопольская страда»: привлеченные отделом хакеры сломали разные сайты, имевшие отношение к Константинопольскому патриархату, и получили чувствительный компромат на Вселенского патриарха Феодосия. После и в силу чего всесвятейший Феодосий вынужден был прекратить все контакты с Украинской церковью Киевского патриархата и безоговорочно признать Украину канонической территорией РПЦ.

Митрополит Константин почти уверен в победе на выборах. Силы земные — на его стороне. Но все-таки владыка Иона его смущает. Ясно, что тот проиграет, но если второй тур — большой политический ущерб местоблюстителю.

Надо что-то сделать. И это что-то делается. Неожиданно всплывает японский паспорт пожилого митрополита.

И дело не только в том, что по закону (федеральному конституционному, заметим) человек с двойным гражданством не имеет права баллотироваться на патриарший пост. Но и в циничном обмане: Иона попросту скрыл свое второе подданство от избирателей, т. е. паствы. Дедушка поначалу все отрицает. Но против лома нет приема: установлено неопровержимо, что император Акихито когда-то действительно дал велеречивому собеседнику по «Линкольну "Миссури"» гражданство Японии — типа как за особые заслуги. Одновременно в японских СМИ всплывает слух: митрополита отозвали из Токио не просто так, а по подозрениям в педофильских контактах. Гигантский скандал. Иона на несколько дней исчезает, чтобы появиться уже мертвым — в петле, в своей спальне в Свято-Даниловом монастыре. А это значит, что владыка не был искренне привержен вере православной: иначе как же он мог покончить с собой? Выходит, он столько лет вводил в заблуждение прихожан, считавших его великим праведником? Митрополит сходит с дистанции не только физически, но и нравственно, и вовсе навсегда.

Остаются два кандидата, и выигрывает только один из них. 87 % голосов. На интронизации Константина в Успенском соборе Кремля присутствуют 11 глав государств/пра-вительств и 7 предстоятелей христианских церквей. Важнейшую речь произносит патриарх Феодосий, нимало не забывший мощи православных хакеров. Главный же предмет гордости новоизбранного предстоятеля — приуроченный концерт певицы Мадонны (Луизы Чикконе). В Большом театре. Не все поняли этого юмора, но тем не менее.

Став Патриархом, Константин берет с места в карьер и сразу добивается многого. Например.

На причастии теперь можно вместе кагора использовать настоящий французский коньяк. Только подлинный и только французский! Под этим предлогом обнуляются ввозные пошлины на 27 видов коньяка — эксклюзивным импортером беспошлинного напитка становится, естественно, дочерняя компания РПЦ МП.

Принимается федеральный закон, согласно которому никакой чиновничий пост категории А в РФ нельзя занять без официальной справки-рекомендации Московского патриархата. Еще закон: любой художественный проект на русском языке (фильм, спектакль, выставка и т. п.), претендующий на государственное (со)финансирование, должен пройти превентивную экспертизу Патриархии. Священноначалие РПЦ МП получает исключительное право освобождать россиян от службы в армии и просить светскую власть о помиловании виновных в тяжких преступлениях.

Еще гигантское достижение: Святое воинство. 30 000 (тридцать тысяч — опять же, по закону) легально вооруженных людей, составляющих фактически личную гвардию Патриарха. Кроме всего прочего. Святое Воинство получает право оперативно-розыскной деятельности в отношении граждан, уличаемых в оскорблении чувств верующих или покушении на такое оскорбление. Так что это не просто гвардия, но отдельная новая спецслужба. Собирающая, не в последнюю очередь, материалы на членов Священного Синода — тех, кого Патриарх имеет моральное право подозревать в нелояльности.

Мегапроект затевает Святейший Константин с помощью Модеста Ильича Чайковского. Нежнейшего врача паллиативной медицины, буквально святого мужчины, женившегося в Калифорнии (США, тьфу) на правнуке великого композитора и взявшего для себя громкую композиторскую фамилию. Модест Ильич увлек Патриарха гениальной, как вся банальность, концепцией. В РФ много людей страдают смертельными недугами: раком там, СПИДом, всякое такое. Но лечить их — пустая трата исторического времени: у них для того нет никаких денег, да и не хотят они, в сущности, жить. Надоело им. Надо лишь объяснить им, что: а) по итогам неизлечимой болезни попадут они прямо в рай, где вовремя платят пенсии, а реки текут кефиром и водкой; б) попадут они туда, если воспользуются профессиональным утешением Московского патриархата, а хлипкое недвижимое имущество свое заранее отпишут Святой Церкви. Через уполномоченную ею компанию. Для воплощения спасительного проекта Церковь создала Объединенное братство христианской счастливой смерти (ОБХСС) — монашескую организацию нового типа. Всякий член ОБХСС получает 20 % от рыночной стоимости имущества, которое удалось ему изъять в пользу Патриархии. Бизнес пошел в гору практически сразу: первый же год активных действий принес братству миллиарды, пусть и русских, рублей.

И конечно. Патриарх начал процесс канонизации митрополита Никона. Да, этим многие недовольны. И церковники, и светские. Но они все утрутся. Воля Патриарха — закон, потому что Патриарх— это власть. Иначе и не может быть.

Бизнес по смене идентичности — такое себе алиби-агентство, но не для короткого времени, а для всей оставшейся жизни — стал бы одним из самых прибыльных у нас.

Но не все случается просто в патриаршей жизни. Давно уж, вскоре после кончины святого владыки благодетеля, Константин сошелся со своей экономкой Светланой. Женщиной довольно пресной, но доброй и заботливой. До тех пор будущий Предстоятель не знал женской любви — все его эротическое пространство целиком занимал великий Никон. Но тут впервые осознал себя гетеросексуалом, что успокоило, хотя бы и отчасти, его терзания. Светлана родила Константину двоих детей — сначала девочку, потом мальчика. Жили они, понятно, не с отцом, но на арендованной большой даче в Глухове, в полном достатке и довольстве. А ближе к 2018 году Светлана все чаще стала спрашивать: как быть ей? как узаконить отношения? что будет с детьми? Ясно: скоро старость, а где гарантии спокойного будущего? Так все бабы рассуждают, особенно те, кто не блестящ собою и быстро стареет. Глава Особого отдела митрополит Константин обещал ей, поклявшись даже на Иверской иконе: когда станет Патриархом— а других вариантов и нет, если вдуматься, — введет новое правило, по которому монахам с уже сделанными детьми можно официально жениться. И записывать в паспорт отпрысков своих. Все будет решено. В лучшем виде.

Он стал Патриархом. И — кто бы сомневался — получил все возможные напоминания от Светланы. Для окончательного обсуждения вопроса пригласил гражданскую подругу на Валаам, в тихую удаленную резиденцию, что на полях мужского монастыря. Она — с двумя монахами сопровождения — поехала на катере. На Ладожском озере грянул весенний шторм, и катер перевернулся. Монахи спаслись. Женщина утонула. Со всеми концами. (Помните, как Президент говорил в таких случаях, с отеческой ухмылкой: она утонула…). Детей, уже становящихся подростками. Святейший отправил в пансион во Швейцарию, Шамбе-зи — под крыло верного брата, всесвятейшего Феодосия. Пусть пока набираются мудрости, учат иностранные языки. Пройдут года и дни, и отец снова прижмет их к любящей бороде.

Иногда начинаешь и сомневаться: может, есть все-таки Бог? Хотя точно знаешь, что его никогда прежде не существовало. Но, может, он возник когда-то при нас, при нашей жизни? Невероятно. Лучше не думать.

Святейший помнит всегда, как важно работать с молодежью. Чтобы окончательно вывести Святую Церковь из социального гетто. Он приближает молодого пресвитера, бывшего художника-акциониста, который еще недавно поджигал дверь Минфина, требуя увеличения бюджетных зарплат, и спасся от уголовного дела только в монастыре. Художник становится ответственным секретарем при Патриархе и митрополитом Варсонофием. С некоторых пор Варсонофий — ближайшее доверенное лицо Константина. Для молодежи они делают многое, не исключая и концертов в храмах. Шоу столетия — совместная программа рэ-пера Канье Уэста и кантри-певицы Тейлор Свифт в храме Христа Спасителя (г. Москва). Предваряющая проповедь — владыка Варсонофий. Полный, неизбывный восторг. CNN, FoxNews, ВВС и еще 27 главных мировых телеканалов дали большие сюжеты. О том, как молодой Патриарх в корне перестраивает Русскую церковь. Какой он становится влиятельный и важный для страны и народа своего. И для всего христианского человечества.

Не забывает Святейший и про светских соправителей. Контактирует со многими — теми, кем надо. И заводит осо-60 тесную дружбу с генерал-лейтенантом К., руководителем Департамента по работе с религиозными организациями ФСБ. Не без хлопот Патриарха К. становится веко-рости генерал-полковником, за что премного благодарен Святейшему. Департамент вовремя осведомляет Константина о крамольных, безответственных разговорах (арх)ие-реев. Совместно с ФСБ РПЦ создает систему «Электронная исповедь»— теперь рассказать о себе всю (не)приятную правду можно на специальном портале Церковных услуг.

Готовятся поправки к УК РФ: тот, кто исповедовался через сакральный портал в совершенном уголовном преступлении в течение десяти дней с момента такового, получает исключительное право на Патриаршее прошение о помиловании. А кто скрыл — лишается такого права. Не обессудьте. Так РПЦ МП оказывается в авангарде борьбы с терроризмом — а как же еще?

Но рамки Российского государства тесны — как и всегда были — для личности Константинова масштаба. Успех Константинопольской страды (помните, Феодосий-хакеры-Украина и т. п.?) должен быть воспроизведен многократно — РПЦ МП явится всем глобальной силой. Патриарх отправляется с визитом в Рим, где происходит его братское свидание со Святейшим отцом Пием XIII — тем самым, из сериала «Молодой папа». Константин сделал то, что не далось блаженнейшему Никону, — одолел крутую апостолическую лестницу. И дошел до самой Библиотеки. Даже не задохнувшись от нагрузки.

Со всем жаром несравненного обаяния своего Святейший Константин проповедовал, как его Церковь служит несуществующему Богу, всегда поддерживая среди паствы запах Его вероятного присутствия. Но, несмотря на экстраобычное красноречие, вызвать подлинное доверие понтифика Патриарху пока не удается. Пий XIII отговаривается латентными благоглупостями: дескать, время от времени и сам сомневался, впадая в агностицизм, но большие и страшные чудеса окончательно убедили его. Он существует — грозный, всемогущий, всеприсутствующий, всеспасающий, единый в трех лицах Бог. Ну, не может же умный, образованный человек так думать на самом деле! Наверное, папа боится, что у Святейшего в часах диктофон?! Ладно. Пройдет еще одно свидание, или два, и лед начального недоверия растает, как эскимо на июльском солнце. Продержимся.

Патриарх предлагает понтифику провести международную конференцию по разделу сфер влияния между Ватиканом и РПЦ. Лучше всего — в Ялте: Ливадийский дворец, помнящий Сталина-Рузвельта-Черчилля, ждет под всеми парами. (Заманить папу в наш, российский Крым — о, это было бы нечто!) Но если не Ялта — тогда Потсдам, Сан-Суси. Территория нейтральная, протестантская. Пий XIII ошарашен напором гостя и в ответ бормочет что-то невразумительное. Чуть не идиота из себя строит. Да, он пока не готов.

Но, Боже (это так принято, не надо понимать буквально), какие красные туфли у папы! Блестящие всей оболочкой планеты Марс, неведомой и невидимой. Святейший помнит: почти такие красные ботинки были у бухгалтера Пинчука, самого завидного обитателя Большого Села. Они с пацанами поклялись их выкрасть. Из домика Пинчука, где была даже газовая колонка, какую не сыскать на весь поселок. Сделал это, ясный хрен, Володя. Выдавил по-тихому стекло в бухгалтерской ванной и попер штиблеты. Замшевые, старые, облезлые, но — красные как есть! Пацаны Володю зауважали, деваться было некуда. А может, сейчас попросить себе эти папские туфли? В обмен, например, на точную временную копию рублевской «Троицы» из римского патриаршего собрания? Успокойся, Володя, расслабься. Будут тебе другие красные ботинки.

ВВП — истинно русский человек. А у русского человека есть бессознательная страсть — тяга к теплому морю.

Ну и ладно. Немалую пользу Константину свидание все равно принесло.

Папа свел Патриарха с госсекретарем США Клинтом Хилларсоном, по случайности оказавшемся в эти же дни в Вечном городе. Они проговорили почти два часа и наладили наилучший контакт.

— Чем мы можем быть Вам полезны. Ваше Превосходительство?

— Да вот, видите ли. Ваше Святейшество, в России отсиживаются два злых врага США. Один — И., крупный наркобарон, гражданин Колумбии, Израиля и РФ, истовый православный христианин. Второй — Й., крупный торговец оружием, гражданин Анголы, Франции и РФ, тоже истовый православный христианин. Оба солидно жертвуют храмам

И епархиям. Мы пытались достать их через светские власти, но российские спецслужбы блокируют все наши усилия. Не могли бы Вы повлиять, чтобы их передали нам?

— Повлиять я если и могу, то не буду. Мне не нужна репутация американского шпиона. Я сделаю всё лучше и проще. В будущем месяце у меня — пастырская поездка на Кипр. Я вызову туда И. и Й. Через их духовных отцов. Они прилетят своими частными бортами, это ясно. И вот прямо в аэропорту Ларнаки, на летном поле, вы и сможете

Их схлопнуть. Только вот ровно на летном поле — они не должны добраться до моих встречающих людей. Формально я остаюсь совсем ни при чем. Точные параметры их прибытия я Вам, господин Хилларсон, заранее сообщу.

— Неплохой план, господин Святейший. Только не информируйте власти Кипра, а то непременно будет утечка.

— Конечно уж, не стану. Я заинтересован в успехе не меньше Вашего, милый секретарь.

— А чем мы могли бы быть Вам полезны? Украина?

— О нет, с Украиной все давно решено. Через моего друга патриарха Феодосия. Мне необходимо что-то другое.

И Константин изложил Клинту свой план «Православный Китай». Создание Китайской православной церкви Московского патриархата. Крещение и воцерковление 100 млн поднебесных человеков. Огромная политическая сила, которую всегда можно будет воткнуть в спину амбициозным вождям Пекина. И разве одним лишь им? Но нужны деньги. Много. Для запуска проекта — миллиард долларов, затем еще полтора-два. И эти деньги я могу взять только у Вас, Ваше Превосходительство. У Америки. Все прочие не дадут, да и не поймут вовсе, о чем сам план, он же проект.

— Да, — отвечал г-н Хилларсон, — это интересный сюжет. Деньги возможны. Не сразу, разными траншами, но…

Я переговорю с моим президентом при первой же возмож-мости. Вот номер моего личного секретного гаджета. Держим связь, только когда Вы не находитесь в России. Какой виски предпочитаете, Ваше Святейшество?

Константин шагнул в открытый воздух апрельского Рима. Сбежал вниз — о, не вверх, иначе было бы по-русски «взбежал»— по Испанской лестнице. Стремя охранниками, едва поспевавшими за ним. Хорошо все-таки быть молодым Патриархом. Не умученным недугами. Смотреть на этот Рим святейшими глазами, осязать его кончиками пальцев, благословляющих и благословенных! Москва — Третий Рим, а четвертому не бывать? Чепуха. Есть один-един-ственный Рим, который Константин воздвиг в своем сердце. И откуда он. Святейший, вещает всем городам и мирам. Два-три миллиарда долларов на дороге не валяются. Даже на Старой Аппиевой дороге.

Он завернул в Старое Греческое кафе, на виа Кондот-ти. Когда-то, будучи простым архиепископом, Константин мечтал о премии виа Кондотти, какую получила Майя Плисецкая. Сейчас он сам может раздавать такие премии. Но вот — тот самый столик, под автографом Гоголя.

Разве моя паства — не собрание мертвых душ? Крестятся, иногда даже молятся, а Бога никакого не знают. Но я заложу эти души моей же стране, моей бессильно богатой Родине по самому высокому тарифу. И никто не оспорит эту выгоднейшую в истории сделку!

Двойная граппа и лимонный сок, о монсиньор, пер кортезия.

Под самый финиш был еще ланч с Донателлой Версаче на террасе отеля Eden. Откуда вид на весь Рим, какой он практически есть. Донателла мила настолько же, насколько ужасна собой. Укатали сивку крутые горки — заторчалась, видать. Но не важно. Перестройка Церкви требует новой униформы. Облачения от Versace. Мы договорились. Эскизы будут через три месяца. Она, напоследок:

— А правда, в России полно дешевого героина? Сообщите мне. Святейший Патриарх. Мне нужно.

Бездна обаяния, что скажешь!

В Москву, в Москву.

Гербом России должно стать самое известное — причем в мировом масштабе, как нам и надо — произведение нашего изобразительного искусства

Священный Синод прославил митрополита Никона в лике святых. Треть членов сопротивлялась и капризничала, но Константин дожал. Единогласно. Останки святого торжественно перенесены с Новодевичьего кладбища в Успенский собор. В процессии шли все значительные персонажи этой страны. Виделось— идут даже домовые, лешие и кикиморы, живые духи и мертвые призраки Большого Села.

Теперь Патриарх может переходить к центральному проекту своей жизни. Переписать Библию. Ну, не то чтобы переписать — поменять в ней самую малость. Проговорить почетче про светскую власть Православной церкви.

И втиснуть пророчество о святом Патриархе Константине, который вырулит мировую историю на новый виток, подчинив себе Гога и Магога, самую большую и опасную страну мироздания.

А что для этого нужно? Правильно, новый синодальный перевод. И мы его сделаем. Благо, старого зануды Ионы давно уже нет — погиб в петле, — а Вероучительный отдел возглавляем моим человеком. Пора начинать. Раннее начало — половина дела.

Правда, спокойствие в безраздельных владениях Патриарха обманчиво.

Генерал-полковник К. сообщает: три старых («взрос-лых^>) митрополита тайно объединились и ропщут. Дескать, Патриарх стяжает огромные денежные бабки, а Церковь во всей ее полноте их не видит. Да и канонизация Никона вышла кривоватая— с его-то репутацией! Многие клирики растеряны, испуганы, возмущены. Пора разобраться, мол, не слишком ли молод и зелен наш Предстоятель, раб рабов Божиих? Заговора пока нет, но созреет ведь — тогда не угонишься.

Да еще пьяный вусмерть Модест Ильич Чайковский застигнут был полицией за помощью людям в подпольном гей-борделе. И возопил он, принятый коварными ментами: я лучший друг Святейшего! поедем сейчас же к нему! Они поехали в Чистый переулок. И голый Модест колотил кулаком в патриарший двери. Стучите, и отворят! — орал он благим матом посреди липкой пречистой ночи. По счастью,

Константин был тогда в Переделкине и ничего в реальном времени не услышал. Но видео у полицейских осталось — изъять его полностью пока не получается, ексель-моксель.

А почему не получается? Вот… Заговор уже здесь?

Отставные же офицеры РФ-спецслужб — генерал-майор Эраст Фандорин и полковник Сергей Костин — провели пресс-конференцию в Лондоне. И сказали: никак не покончил с собой митрополит Иона, их духовный отец и наставник, а был убит. Самоповешение в Свято-Даниловом монастыре— инсценировка. Нити тянутся к действующему Патриарху Московскому и всея Руси Константину, который хотел избавиться от авторитетного соперника внутри Церкви. Газеты англосаксонские отчеты с пресс-конференции обильно предоставили, так-то. В России мы, конечно, всю информацию перекрыли, но…

А тут еще застигла Святейшего большая человеческая любовь.

Прежде он любил только святого Никона. Никого больше. Думал, что любил. А здесь— настоящая страсть. Которая даже о Никоне заставляет подзабывать.

Она— Изольда Красинская, прима-балерина Большого театра. Фаворитка многих фигур влияния. Но разве могут эти фигуры сравниться с ферзем белых— Патриархом?

Объятия Изольды круче потустороннего блаженства. Папа Пий XIII как-то сказал, что секс большой роли в истории не играет. Да что он понимает про секс, этот сухой червяк?

Святейший зачастил— раз в неделю— на спектакли г-жи Красинской. Он всегда в царской ложе, и люди православные видят, и радостно приветствуют его. Но однажды, на премьере балета «Пепел и алмаз». Патриарх до Царской ложи даже не дошел. Еще в VIP-фойе остановил его длинный мускулистый мужчина— известно какой, Алексей, старший охранник Президента. И сказал он:

— Ваше Святейшейство, сегодня не получится. В ложе — Президент.

Президент? А что он там делает. Президент? Ладно, смиримся. Пока смиримся.

Константин перестал нормально спать. По три-четыре часа в сутки, не больше. Сплошные кошмары. Стал уклоняться от богослужений. Под предлогом болезни отменил встречу с главой Газпрома. А встреча важная была — Газпром собрался подарить Патриархии новехонький самолет, целый А320 в праздничной комплектации.

Верный Варсонофий раздобыл шефу легкую версию героина — в капсулах. Так хоть заснуть получается. Надо, кстати, помочь обаятельной Донателле— а то нехорошо выйдет.

— Если ты хочешь продолжать наши отношения — женись. Костя.

— Ты же знаешь — мне легче вписать тебя в Библию, чем жениться.

— В Библию можешь не вписывать. Достаточно штампа в паспорте. Хотя нет, а чего? С Библией — это прикольно.

В один день Патриарх спросил своего ответственного секретаря:

— Послушай, а если я призову мой православный народ свободно голосовать на выборах Президента?

— Игра заведомо проигрышная. Святейший. Настоящих православных процентов девять, не больше. Никто не заметит, а отношения испортим. Хотя я понимаю Ваши эмоции: Изольда Фениксовна, туда-сюда…

Что он понимает про Изольду Фениксовну, мальчишка? И зачем Президент пришел на «Пепел и алмаз»?

Чтобы жениться, надо отречься от патриаршего престола. Но это невозможно. Не для того святой Никон вытащил его из земной преисподней, чтобы…

А пока Патриарх пребывал в сомнениях-колебаниях, началась новая ерунда. Архимандрит Мартын, наместник Соловецкого монастыря, прибил к дверям храма Христа Спасителя какие-то тезисы. 33 тезиса. Против Патриарха. Против торговли помилованиями. Против ОБХСС. И еще много чего. Черт знает что такое! Прибивал ночью, судя по всему, полиция его не отфиксировала. И как раз — корреспонденты трех газет все это разглядели. Влиятельных газет, двух русских и американской.

Зреет заговор или просто так?

Святейший вызвал Мартына на свою службу в Питер, в Исаакий. Голос тихий, но взгляд яростный. Страха перед боссом не выказал никакого. Тезисы свои повторил. Разговаривать не о чем.

Святейший указом снял Мартына с Соловецкого монастыря и перевел в Биробиджан, настоятелем Никольской церкви. Архимандрит отказался подчиняться! Тогда еле-дующим указом Патриарх, оскорбленный и разъяренный, лишил Мартына сана и повелел немедля явиться в Москву, в Свято-Данилов монастырь, для жесткой беседы. Архимандрит застыл на Соловках и не тронулся с места. Что ж— триста бойцов Святого воинства отправились туда, чтобы доставить бунтовщика силою. И — не сделали ничего. 5000 верующих вышли к монастырю и не дали бойцам даже приблизиться к цели.

Мы справимся, но, признаюсь, такого отродясь не видели.

Святейший пригласил генерал-полковника К.:

— Надеюсь, достаточно оснований арестовать этого безумца и законопатить в Бутырку?

— Я бы не советовал форсировать. Ваше Святейшество.

— Что? Как?

— С архимандритом Мартыном все не так просто. У него есть влиятельные друзья. При задержании может пролиться кровь. Много крови. Полетят звезды с погон. Лучше подождать. Посмотреть, как оно развернется. И вообще. Святейший, не надо было… это… с Изольдой Фениксовной в «Метрополе». Там же все записывается. Наш старый, гэбэшный отель. Вы бы мне сказали — я бы организовал чисто и по-тихому.

Раскланивается. Заговор, чистый заговор. Но мы сдюжим. Именем святого Никона. И с Божьей помощью. Это не надо понимать один в один, просто речевой оборот со словом-паразитом. А «Метрополь» рядом с Большим театром, только и потому.

Через дни — игуменья Фотинья, экономка, доверенная в доску. Приносит газету Bild. А там— интервью. Святейший ведь знает немецкий. Он много чего знает. Прима-балерина Большого театра: Я была любовницей Патриарха! Вот так— на весь мир, на все христианство. Но самое страшное слово — «была»!

Патриарх принял сразу шесть капсул легкого героина. И очнулся в другом месте. В палате кремлевской больницы. Кровать большая, палата просторная. Никаких гаджетов рядом нет. Заходит худощавый юноша. Это владыка Варсонофий, ответственный секретарь.

— Как я рад видеть тебя, мой малыш! Что со мной сталось?

— Инсульт, Ваше Святейшество. Из-за передозировки. Должен сразу сообщить. Священный Синод отстранил Вас. По состоянию здоровья. Назначен местоблюститель престола.

— Как? Сразу? В одночасье?

— Прошла неделя. Святейший. Вы были в коме, без сознания. В реанимации. Неделя, не один день.

— И кто?

— Я.

— Что ты?

— Я местоблюститель. Митрополит Варсонофий.

— Как такое может быть, малыш?

— А почему нет? Преемственность. И Вы же сами говорили, что современный Патриарх должен быть молодым.

А я на 12 лет моложе Вас. И молодёжь меня любит. Она придёт ко мне в Церковь.

— Меня временно отстранили?

— До ближайших выборов, Святейший. Статус вы сохраните в любом случае.

— Я — всенародно избранный Патриарх! Вы все должны прямо выполнять мои приказания!

— Если прикажете похоронить Вас без почестей, на кладбище Большого Села, в отцовской могиле— исполним неукоснительно.

Развернулся и вышел.

Заговор был, и переворот свершился. Что теперь?

Дежурный врач:

— Вам нельзя волноваться, Владимир Иванович, ну совсем нельзя. Лучше потому не вставать. Телефона у Вас нет, никто не побеспокоит. Дверь палаты заперта снаружи. Если что — нажимайте красную кнопку. К Вам сразу придут.

Все кончено.

Патриарх забылся больным сном. И там был блаженнейший Никон. На велосипеде, где-то на опушке редкого леса.

— Я предупреждал тебя, Володя, чтоб ты был осторожен, очень осторожен — ты не послушал. Зачем с балериной связался? Женщины — зло, я всегда тебе говорил.

— Кто-нибудь еще сможет помочь мне, владыка?

— Господь Бог.

— Которого нет? Вы так меня научили.

— Я давно мертв. И думаю теперь почти по-другому. До скорой встречи, Володя! Не подводи меня. Пожалуйста.

Пробудившись, Патриарх помолился. Своими словами, про себя.

Красная кнопка. Медсестра. Дает сосудистые таблетки. Нет, никакой связи с внешним миром Вам не положено.

И — о чудо! — она забыла свой айфон. Святейший набрал единственный номер, знакомый наизусть, — экономки Фотиньи.

— Чем помочь Вам, Святейший?

— Молись за меня, многогрешного, матушка.

— Молюсь, ежедневно, ежечасно молюсь.

Теперь над Патриархом стоял совсем другой человек. Архимандрит Мартын. Профиль такой же северный, деревянный, но взгляд стал немного теплее.

— Как Вы сюда попали, батюшка?

— Вам уже говорили. Святейший, что у меня есть влиятельные друзья? Я увезу Вас на Соловки. Вам сейчас помогут одеться, собраться. Нас ждёт машина у ворот.

— Вы тоже в заговоре? Вы убьете меня? Там, на Соловках?

— Вы столько лет сами убивали себя. Но выжили. Господь милостив неизреченно. Он помиловал Вас за Ваше детское добросердечие. В монастыре Вы будете много спать. Сон исцелит Вас, и Вы станете рассуждать мудро.

Константин сел в инвалидное кресло. Повез архимандрит. Мимо врачей, сестер, санитаров, охранников. К микроавтобусу, где ждала игуменья Фотинья.

Перед отъездом Патриарх встал на колени. У ворот больницы. И помолился. В последний раз глядя на шпили этой страшной Москвы.

2077 г.

В книге использованы материалы snob.ru mk.ru.