1

26 июня 2013 года наша страна, также известная как Российская Федерация, отмечает неофициальный, но весьма примечательный праздник – 50-летний юбилей самого известного в РФ заключенного, бывшего держателя контрольного пакета нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского.

Ходорковский сел в тюрьму почти 10 лет назад. В недавнем интервью одному из столичных изданий он заявил, что покончил бы с собой, если бы знал, чем именно станут его тюремно-лагерные мытарства.

Кремль так и хотел. Мы хорошо помним, что в 2005-м, когда экс-олигарх получил первый срок, кумир интеллектуалов Владислав Сурков, тогдашний административный куратор общероссийской внутренней политики, дал указание «всем постам» (то есть многочисленным комментаторам и СМИ, находившимся в поле решающего влияния администрации президента) говорить и писать, что от МБХ скоро ничего содержательного не останется. «Следствие закончено, забудьте». Это, правда, не мешало тому же г-ну Суркову в интервью западным СМИ (например Der Spiegel) похваливать Ходорковского и даже называть сидельца своим, типа, учителем. Понятно почему и зачем. На случай внезапной перемены конъюнктуры. Чтобы и начальственное поручение выполнить заподлицо, и перед мировой либеральной общественностью не особо подставиться. А то, знаете ли…

Все получилось. С точностью до наоборот.

«Ходорковского скоро никто и не вспомнит», – таков был лейтмотив подсурковских публикаций 2005 года. В день своего 50-летия МБХ – второй по известности человек в стране. И я не уверен, что первый по известности ощущает себя намного счастливее второго.

Конечно, Ходорковский не мог покончить с собой – видимо, в упомянутом выше интервью случилась не очень удачная формулировка. Ибо жизнь и смерть дает Господь Бог. А олигарх, даже очень бывший, опальный и знаменитый, все же не может присвоить божественные прерогативы.

Профессиональные астрологи говорили мне, что 2003-й – сороковой год жизни МБХ, обернувшийся арестом на неопределенный срок, должен был стать одним из самых успешных в его жизни. Астрологи, в отличие от спецпропагандистов, не ошиблись. Так и вышло.

Что было бы с Ходорковским, не сядь он в тюрьму? Он остался бы одним из пошлых деятелей нашей экономической элиты, которые хорошо умеют плавать на океанских яхтах, летать на частных самолетах и ползать на брюхе перед большим политическим начальством.

Русская тюрьма, которая есть самый надежный в мировой истории способ убиения всего живого в человеке (см. Варлама Тихоновича Шаламова), – напалм и газовые камеры на этом эпическом фоне выглядят блюдами из меню элитного санатория, – превратила МБХ в главного политического мыслителя современной России. Я согласен, что это тоже звучит пошловато. Но известно, что пошлость плоха всем, кроме одного: она, как правило, совершенно верна. По смыслу и самой себе.

Соскочив с самолетов и яхт, Ходорковский начал формулировать представление о России, старой, нынешней и еще не наставшей. И у него, надо признать, получилось.

Первый его заметный труд – статья «Кризис либерализма в России» – появился 29 марта 2004 года. В ней заключенный призвал статусные либеральные круги к признанию своей ответственности за неоднозначную ситуацию в стране и покаянию за ошибки 1990-х годов, в том числе при проведении ключевых рыночных реформ. Статья произвела фурор и вызвала крупный скандал одновременно. Ведущие либералы подвергли «Кризис либерализма в России» достаточно жесткой критике, несмотря на их декларированно лояльное отношение к автору. Икона официального либерализма Егор Гайдар дал программное интервью журналу «Итоги», заголовок которого был вынесен на обложку: «Каяться не намерен!». Основной пафос интервью был столь же традиционен, сколь и ожидаем для людей этого круга: да, ошибки были, достаточно серьезные и болезненные, но они явились естественной платой за переход от советской системы к постсоветской, а заслуги официальных либералов перед страной гораздо значительнее и ценнее ошибок.

Впоследствии г-н Гайдар испытывал серьезные проблемы во взаимоотношениях с алкоголем. Что приводило к различным эксцессам, например, его знаменитому «отравлению» в Ирландии в конце 2006 года. (Убежден, что в действительности дело было всего лишь в передозировке ирландского виски Tullamore Dew, которое щедро подают в бизнес-классе летящих в город Дублин рейсовых самолетов). В декабре 2009 года идеолог либеральных реформ 1990-х годов, глава Института экономики переходного периода (ИЭПП) Егор Гайдар скончался в возрасте 53 лет. Царствие ему небесное.

А Ходорковский тем временем написал трилогию «Левый поворот» (2005–2008 гг.), в которой весьма точно описал глобальные и локальные политико-экономические процессы, призванные изменить и уже меняющие облик мира. Дальше пошли «Тюремные люди» – серия очерков о персонажах, из которых состоит, которых делает и которыми делаема та самая русская тюрьма.

И так далее.

Нынешний юбиляр состоялся как главный политический мыслитель эпохи по нескольким причинам, но одну из них стоит выделить как главную. Все, что он писал, было нечеловечески серьезно. Ибо творилось во всамделишном, посюстороннем аду, филиале полубессмертного ГУЛАГа.

Ключевая же проблема российской политики – почти полное отсутствие серьезности. «Амуры, черти, змеи на сцене скачут и шумят» (©). Единороссы как самопровозглашенные воплотители русских консервативных начал так же смешны и нелепы, как, скажем, харизматичный Владимир Вольфович Жириновский, очень талантливо говорящий по-русски с густым еврейским акцентом, в роли и нише главного националиста. Который всегда, типа, за русских и неизменно за бедных.

Русские образованные горожане (РОГа), составляющие основу того самого неведомого социологам нового гражданского общества, требуют новой серьезности. Но политический класс ее им не предлагает. Потому что в этой реальности куда удобнее быть клоуном и фигляром. Получается много популярности при полном отсутствии ответственности.

Но в том, что Ходорковский – это серьезно, сомневаться уже не приходится. Не всякий добропорядочный еврейский мальчик из хорошей московской семьи способен провести 10 лучших («цветных», как сказала автор «Крутого маршрута» Евгения Гинзбург) лет в тюрьме и не просто остаться – а стать самим собой. Второе куда интересней и принципиальнее первого.

Лезвие ножа заключенного Кучмы, которое лишь по трансцендентной случайности не принесло МБХ настоящую смерть, – это вам не устрицы, поглощаемые в г. Париже мнимым политбеженцем, членом совета директоров пяти компаний с государственным участием, профессором Сергеем Маратовичем Гуриевым.

Президент Владимир Путин, как мне видится и слышится, переживает из-за Ходорковского, потому что всей силой своей природной интуиции понимает: это он, попустительством решению о долгой тюрьме, сам сделал себе человека-проблему. А вовсе не разрешил ее (его), как может казаться поверхностным наблюдателям.

Ходорковский не выйдет по амнистии – это мы уже понимаем. Ибо выйдут лишь те, кто признает свою вину перед РФ. А МБХ делать этого не готов.

Но истина, как мы видим в душный юбилейный день, – в этой самой вине.

Мы все с детства виноваты перед РФ. С помощью этого комплекса и чувства вины нами управляют всю нашу утлую жизнь. И когда я слышу очередное измывательство широкощекого функционера типа «вице-премьер Дмитрий Рогозин» на тему «раньше думай о Родине, а потом о себе», то у меня прорывается единственно возможное: а не пошли бы вы во всем известное место!

Можно, я сначала подумаю немножко о себе, о родных и близких меня, беспокойного? А уже следующим шагом – о так называемой родине (со строчной буквы, простите), которая, как примерно говорил неистовый Виссарион Белинский, есть лишь понятие прикрытия для корпорации государственных воров!

А заодно подумаю и о Ходорковском. Потому что если к 50 годам о тебе есть что думать – ты уже победил.

Этот юбилей – «Рим, который взамен турусов и колес не читки требует с актера, а полной гибели всерьез» ©. МБХ посмотрел Медузе Горгоне прямо в завидущие глаза. И не сошел с ума. Скорее наоборот.

Меня долго обвиняли в том, что написанный мною в 2003 году в соавторстве еще с 10 политологами доклад «Государство и олигархия» помог посадить Михаила Ходорковского. Я долго отрицал и оправдывался, но больше не буду. Если я действительно это сделал, то поспособствовал появлению в России очень серьезного политика-философа.

И это хорошо.

Это нам надо.

Дай Бог нам теперь в Ходорковском не разочароваться. А ему – не разочаровать нас.

 

2

25 октября 2013 года исполнилось ровно 10 лет аресту Михаила Ходорковского. В 2003-м тогдашний главный совладелец крупнейшей нефтяной РФ-компании ЮКОС был взят сотрудниками Генеральной прокуратуры (еще не лишившейся своих могущественных следственных подразделений) и ФСБ прямо на борту чартерного самолета, в аэропорту Новосибирска. На дворе стояло раннее утро осенней сибирской субботы. Время ареста главные оппоненты Ходорковского образца 2003 года – заместитель руководителя кремлевской администрации Игорь Сечин (ныне – глава «Роснефти») и Генпрокурор Владимир Устинов (сейчас – полпред Президента РФ в Южном федеральном округе) определили со всей федеральной ответственностью: в Москве еще царила глубокая ночь, традиционно наследующая пятничному вечернему расслабону. Вероятность, что олигарх успеет дозвониться до какой-нибудь большой столичной шишки и отменить (приостановить) арест, была минимальной.

В тот же день Ходорковского доставили в СИЗО «Матросская Тишина». Он должен был там оказаться, ибо организаторы ареста убедили самих себя и заодно своего верховного босса Путина в том, что по мере продолжения сибирского путешествия магнат станет, например, сенатором. Скажем, от Эвенкийского автономного округа (поглощенного впоследствии Красноярским краем). И тогда сенаторская неприкосновенность помешает давить на него так, чтобы он убоялся карающей мощи государственной машины.

Вокруг тюремного похода экс-владельца ЮКОСа наверчено немало слухов, переходящих в мифы. Один из самых распространенных, по крайней мере в первые годы Ходорковского сидения, – что олигарх-де сам подвел дело к собственному аресту. Мол, мог бы и уехать из страны, но не уехал, чтобы продолжать бескомпромиссную борьбу с путинским режимом и стать знаменем либерального сопротивления. А тюрьма, дескать, помогает стать знаменем куда быстрее, чем банальная свобода.

Уверен, что эта версия высосана из пальца и садиться МБХ совершенно не собирался. Он просто верил, что его, такого богатого, знаменитого, умного и красивого, не арестуют, потому что не арестуют никогда. А еще – доверял гарантиям безопасности, которые дала ему расширенная «семья» Бориса Ельцина, включая руководителя администрации президента Александра Волошина. Да и сама «семья» считала свои гарантии надежными. Она не столько обманывала Ходорковского, сколько обманывалась сама. Действительно, казалось, что Сечин и Устинов, о ту пору еще не выглядевшие средоточием околопутинского могущества, не посмеют пойти на столь радикальный шаг без согласования с Волошиным. Который по многим вопросам был де-факто таким же главным, как президент, а то и главнее.

Но Сечин – Устинов со своей задачей справились. И шеф кремлевской администрации вынужден был тут же подать в отставку, уступив место Дмитрию Медведеву. Иначе у самого прославленного арестанта и у всего прогрессивного человечества сложилось бы устойчивое впечатление: г-н Волошин сознательно заманил г-на Ходорковского в западню.

Хотя западня, конечно, была. Просто не столь примитивно организованная.

Большая «семья», играя на проснувшихся общественно-политических амбициях МБХ, пыталась использовать его как «тролля» – против так называемой питерско-чекистской (понятие очень условное, но мы его используем как самое простое и знакомое читателю) части сотрудников президента Путина. Прежде всего – против Сечина, который в 2002–2003 гг. стал усиливаться гораздо быстрее, чем от этого прежде неприметного, местами сероватого аппаратчика ожидали. Напомню, конфликт между Путиным и Ходорковским начался в феврале 2003-го, на встрече президента с крупными капиталистами в Кремле. Когда олигарх поставил перед главой государства вопрос о возможной коррупции при покупке «Роснефтью», уже попавшей на территорию сечинского решающего влияния, небольшой компании «Северная нефть». Путин с улыбчивым раздражением осадил собеседника. Видимо, проговорив для себя в голове свой любимый тезис: если ты обвиняешь меня (вариант: моих близких людей) в коррупции, то сам должен быть белее снега альпийских вершин. И в анамнезе у тебя должна быть лишь бескорыстная борьба за свободу и/или справедливость, а не большая приватизация 1990-х, помноженная на череду сомнительных смертей простых физических лиц.

Почему Кремль, презрев репутационные издержки, все же посадил Ходорковского? По справедливости. В ее путинском понимании. Или ты с нами, и тогда на тебя распространяется круговая порука. Или ты против нас, и тогда давай узнаем, кто из нас сильнее. Только спорить будем по-взрослому, а не понарошку. Одному остается власть, другой расплачивается свободой.

Впрочем, в СИЗО и последующие колонии Михаилу Ходорковскому помогла попасть и прогрессивная РФ-общественность, на словах как бы жутко его защищавшая. Вокруг будущего сидельца в 2003-м велась истерическая PR-кампания под общим лозунгом: победа или смерть! Или Путин выгонит своих зарвавшихся силовиков, или мы объявляем ему вендетту вкупе с джихадом! Ходорковский – наше знание, сила и оружие! Надо валить Путина или валить из страны! И т. п.

Несомненно, прогрессивная общественность думала вовсе не о судьбе Ходорковского-человека. А о возможности еще долгие годы кормиться с барского ЮКОС-стола. Чтобы кормление не прекращалось ни днем ни ночью, надо было поддерживать вокруг фигуры МБХ максимальный градус напряжения. В результате олигарх оказался заложником чужих интересов и упустил шанс прийти к договоренности с Кремлем. Шанс, который летом 2003-го еще существовал.

Разумеется, справедливостью по-путински и всем общественным контекстом вокруг МБХ-драмы воспользовались Игорь Сечин и Ко. Они постепенно довели ЮКОС до банкротства якобы из-за гигантской недоплаты налогов.

(Заметим в скобках: большую роль в этом играл руководитель Федеральной налоговой службы Анатолий Сердюков, еще не упавший в объятия прекрасной Евгении Васильевой, зато премированный в 2007-м году за успехи в борьбе с МБХ постом министра обороны). И забрали основные Ходорковские активы в «Роснефть», превратив ее в крупнейшую нефтяную корпорацию страны. Роман Абрамович, Александр Волошин и др. очень горевали по бывшему партнеру, но сделать для него в критический момент ничего не захотели: ну не ссориться же с Путиным из-за таких второстепенных вещей, в самом деле!

О том, что принесло «дело ЮКОСа» российской политике и экономике, уже говорилось в разных жанрах и форматах многие тысячи раз. Повторяться я не хочу. Попробуем лучше оценить, что 10 лет тюрьмы дали самому Михаилу Ходорковскому.

Представим себе, что никакой спецоперации, увенчанной арестом 25.10.2003, не произошло. Все со всеми договорились, конфликт улажен еще тогда.

Сегодня МБХ был бы обычным олигархическим упырем. Может, купил бы какой-нибудь английский футбольный или американский баскетбольный клуб. Ездил бы по цивилизованному миру с лекциями типа: в путинской России, конечно, коррупция и стагнация, есть отдельные атипичные отступления от демократии, но в целом, guys, – неслыханный прогресс, какого не знала русская история со времен Рюрика, Трувора и Синеуса. Стал бы полпредом зимней Олимпиады-2014 в Сочи и, чего доброго, пробежался бы мимо собственного офиса с неугасимым олимпийским огнем…

Разгром бизнеса и 10 лет тюрьмы превратили Ходорковского в крупнейшего политического мыслителя (реально) и общественного деятеля (потенциально) современной России. Стоило ли оно страданий и мучений, подталкивавших МБХ, по его собственному признанию, к мыслям о самоубийстве? Не знаю. Только он может ответить на этот вопрос ответственно и достоверно.

Для нас же – простите, Михаил Борисович, – это все хорошо. Потому что в Вашем лице мы получили все-таки источник надежды. Мы увидели, что бывают несгибаемые люди. Которые в эпоху постмодерна, когда везде и во всем царит сплошная симуляция, остаются собой. Несмотря на гнет репрессивной машины, по сути не сильно изменившейся со сталинских времен.

Свобода нулевых годов XXI века высветила бы худшие качества Ходорковского. Тюрьма – высветила лучшие. Так тоже бывает в истории. 10 лет дали МБХ сертификат настоящести. Сертификат неподдельный, потому что русская тюрьма – это настоящее, а не мнимое.

В отличие от многих, я не вижу в самом знаменитом российском заключенном наших дней классического политика – в прикладном, утилитарном смысле этого слова. Тексты МБХ – особенно если читать их под лупой и немного в сердцах – не дают оснований считать, что он снедаем чисто политическими страстями. Выйдя на свободу – что, дай бог, должно случиться в августе 2014 года, – он не бросится со связкой гранат на Кремль. Он может возглавить что-нибудь типа Совета НКО или начать крупный образовательный проект. Может даже поддержать кого-нибудь на разных выборах, включая Мосгордуму-2014, но скорее с моральных, а не с политических позиций.

Если Ходорковский и станет для кого-то угрозой, прямой или косвенной, то не для Путина, а для своих собственных вчерашних соратников, привыкших паразитировать на олигархе. Похоже, ВВП это понимает. Потому, кажется, смирился с мыслью, что МБХ выйдет еще при его президентстве. (Впрочем, не хотелось бы сглазить).

Накануне «Левада-центр» опубликовал данные социологического опроса, согласно которым большинство – 65 % – москвичей хотят освобождения Ходорковского. Надеюсь, что те люди, от которых это действительно зависит, тоже входят в состав большинства.

 

3

Ну что, без ложной скромности, я могу сказать: впервые за много лет встретил мужчину умнее себя. И если бы я был Путиным (скажем шире – президентом России), я бы, конечно, Ходорковского тоже посадил в тюрьму. Именно и только его. А не вообще «абстрактного олигарха».

(Много я этих олигархов на своему веку перевидал, но Ходорковскому из них никто и в подметки не годится. Точнее, знал только одного такого же крутого по интеллекту – Березовского. Но Боря, царствие ему небесное, был по психотипу криейтор, а не менеджер. И в этом смысле полярен пути и самоопределению Ходорковского. Березовский покончил с собой потому, что исчерпал себя как творец. Ходорковский не покончил с собой в тюрьме потому, что, как всякий типичный менеджер, умеет смотреть на все творение Господне отстраненно. В том числе и на ад, полноправный филиал которого – русская тюрьма. Ну ад и ад, и что? В этом плане экс-главный политзаключенный России – аналог Данте, на которого соотечественники показывали пальцем на улицах: он был в аду!.. А Данте было все равно).

Потому что Михаил Борисович действительно опасен. Для любой власти и наипаче – для русской власти. Опасен своим всепроникающим умом и чувством юмора. Я, в общем, и себя никогда не считал человеком совсем уж скучным, но могу сказать: у Ходорковского юмор уж очень незаурядный. И он, конечно, наделен главным в таком случае умением: не ржать в голос над собственной шуткой, а дать возможность оценить шутку другим. Если эти другие, конечно, смогут.

Мне кажется, я чего-то понял про историю «Путин – Ходорковский».

…Кино называлось «Звездные войны», производства Джорджа Лукаса и Ко. Думаю, вы это кино тоже помните.

«Страх есть путь на темную сторону. Страх порождает гнев; Гнев порождает ненависть; Ненависть – залог страданиям. Я сильный страх в тебе ощущаю, – это слова Йоды, сказанные Энакину во время Совета Джедаев». (Цитата по Википедии).

В 2003 году Путин был магистром Йодой, а Ходорковский – Энакином Скайуокером.

Тогдашний президент России (вы мне, конечно, скажете, что он же и нынешний, но будете не совсем правы) Владимир Путин очень сильно изменился за эти годы. Ранее он не совсем верил в то, что он действительно хозяин этой страны.

Со временем Владимир Владимирович постиг, что не боги горшки обжигают. Что быть и служить президентом этой страны не так уж сложно, ибо народ готов поклоняться любому, сидящему на троне. Независимо от объективных и субъективных достоинств/недостатков сидящего.

Еще, как мне представляется, Владимир Владимирович не без некоторого тщательно скрываемого удивления обнаружил, что и во главе других великих мировых держав сидят люди, скажем так, ничем особенно не выдающиеся. Простые такие чуваки и чувихи, которые зачастую перед путинским умом и обаянием устоять не умеют. (Обалдеть, правда?) И вообще, к 2013 году выяснилось, что Путин – чуть ли не самый яркий из лидеров большой восьмерки (G8) и даже большой двадцатки (G20). Кто мог это себе представить в 1999-м, когда Борис Ельцин сказал своему преемнику «берегите Россию»? Может, кто-то и мог, но мне человек с таким богатым воображением не знаком.

И потому – опять же, как мне кажется, ибо доказательств здесь нет и не может быть – Путин перестал бояться. Перестал бояться вообще. И Ходорковского в том числе. Отчего и решил своего главного оппонента помиловать, а дело ЮКОСа – типа в корне пересмотреть.

В общем, Путин отпустил Ходорковского тогда и только тогда, когда понял, что не уступает своему главному оппоненту ни в чем. Немецкая тайная дипломатия, о которой принято говорить с подачи политолога Александра Papa, искусно вписавшегося в кадр встречи в берлинском аэропорту «Шонефельд», конечно, сыграла роль, но сугубо второстепенную. Без главного условия, описанного выше, Ходорковский не вышел бы на свободу.

И, как мне показалось, сам он это прекрасно понимает. Слишком умен, чтобы не понимать.

Именно потому Путин так хотел, чтобы Ходорковский написал прошение о помиловании. Ибо с точки зрения не столько формального права, сколько фактических понятий, по которым живет наша Россия, прошение – это признание. Но не вины, а ошибки. Мол, ввязался в серьезный бой в 2003 году, не просчитав ресурсов. Недооценив соперника. Управленческая ошибка – с кем не бывает?

А для человека с классическим управленческим сознанием, коим в полной мере наделен (и вознагражден?) Ходорковский, признание ошибки – это круче, страшнее, это более болезненно, чем признание вины. Т. к. менеджер имеет право быть виноват, но скорее всего не должен ошибаться. На то он и менеджер.

Путин и Ходорковский сегодня не враги. Они оценили друг друга по гамбургскому счету и пришли к выводу, что дальше воевать не надо. Ибо самое трудное для мужчины – это найти, с кем воевать. А самое распространенное – воевать против себя самого. «С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой» (©). И если ты находишь реального противника, с которым воевать-таки стоит, за пределами собственного ума и плоти, – то ты уже победил.

Потому Ходорковский и Путин сегодня оба – победители.

А самое страшное наказание для победителя – одиночество.

Посмотрим, как и в каком темпе они все это переживут.

 

1

Мои многочисленные, как песчинки в Аравийской пустыне, друзья по отечественной оппозиции долгое время объясняли мне, что не стоит Белковскому выступать перед большими скоплениями людей. По трем научно обоснованным причинам: а) я не выговариваю букву «р»; б) я еврей; в) мальчик некрасив. И потому большие скопления русских людей будут уязвлены самим моим желанием что-то им сказать.

Я, конечно, огрызался, как мог. Пытался напомнить оппозиционным друзьям, что два весьма влиятельных российских политика XX века – В.И. Ленин и А.Д. Сахаров – тоже не выговаривали букву «р». И по этому поводу не комплексовали. Что лучше не выговаривать одну букву, чем, по известному анекдоту про чукчу (послушайте, не является ли прямое использование этого прославленного этнонима проявлением неполиткорректности?), угадать все буквы и не суметь назвать слово (а именно этим, в сущности, занимается наша оппозиция после Болотной площади и проспекта Сахарова). Что ссылка на мое еврейство есть полуправда, т. к. по отцу я не еврей, а еврей только по жизни, как один из лучших ораторов современной РФ В.В. Жириновский. Но в целом, несмотря на отдельные аргументы, я с позицией друзей соглашался. Ибо, как говорит одна моя знакомая, «картавость – это твой самый маленький дефект».

Впрочем, отринем стихийный, как народные протесты, нарциссизм и перейдем к делу. Произошло нечто странное. Я неожиданно похудел на 15 кг и методом рефлексии пришел к выводу, что настал мой звездный час. Если и когда я поправлюсь обратно, широкие народные массы меня уже точно не примут. Потому я отправился в лагерь «ОккупайАрбат» (у памятника Булату Окуджаве) и прочитал там две публичные лекции.

И что же я увидел? Что собравшиеся – простые, недорогие россияне, зачастую не москвичи, во-первых, хорошо понимают, что я им говорю, во-вторых, искренне хотят политических перемен. Не потому, что у них сломалась последняя стиральная машина, купленная на потребительский кредит в благословенные путинские годы. А просто и только потому, что надоело быть быдлом. А хочется быть – европейцами. То есть людьми, которые уважают себя, свое государство и уважаемы своим государством, им же принадлежащим.

За последние месяцы был мною вычленен из муторного потока реальности еще один интересный феномен. Дорогие россияне, т. е. крупные капиталисты и приравненные к ним лица, вдруг проявили интерес к финансированию оппозиции и некоторых протестных проектов. Еще год назад при попытке заговорить с ними на эту тему они стремительно удалялись в комнату отдыха, попросив секретаря вызвать Скорую психиатрическую помощь (телефон 06, если кто не знает). Сегодня они сами нередко выходят на связь и всерьез спрашивают: а что бы такое оппозиционное поддержать? А то уже, мол, достал режим, который отчетливо, как пресловутый Колобок, катится в коррупционную и вообще неуправляемую пропасть.

Что все это значит? Что в стране назрели реальные перемены; что неуклонно растет и ширится перестройка-2 (впервые предсказанная вовсе не Центром стратегических разработок, как ошибочно полагает прогрессивная общественность, а газетой «МК» при помощи мини-пророка С. Белковского); что в обществе есть говорящий запрос на подлинную, неиллюзорную оппозицию.

В общем, как говорил в некоторых аналогичных случаях Б.А. Березовский, «ситуация динамичная, надо действовать». (Это утверждение нельзя считать призывом к насильственной смене несуществующего строя?) И вся наличная в РФ оппозиция действует. Так же как и привыкла. Она всемерно укрепляет свою прочную, как гора Эверест, и древнюю, как Гомер, репутацию полного трэша, отстоя и неадеквата.

С одной стороны, есть системная оппозиция в составе КПРФ, ЛДПР и в некотором роде «Справедливой России». Эта часть противников режима ничего не видит и не слышит, поскольку полностью сконцентрирована на сакральном акте молитвенного сидения в Государственной думе. Точнее, молитвенного стояния на коленях перед В.В. Путиным. Молятся они за Путина же. Потому, если, не дай бог, с нынешним президентом что-нибудь непредвиденное случится – и он удалится под сень струй, устроив себе отпуск с привкусом восковых фигур, уже нельзя будет говорить, что Путин никогда не уйдет. А значит, придется все бросить и начать бороться за реальную власть, чего системные оппозиционеры не любят, не умеют, а главное – категорически не хотят.

С другой стороны, имеется несистемная оппозиция, возросшая на энергии всяких Болотных площадей и проспектов имени не выговаривавшего букву «р» лауреата Нобелевской премии мира. Здесь тоже расцветает сотней цветов неотцветающий жасмин. Эта оппозиция ведет себя в полном соответствии с идеологией старого еврейского анекдота. О том, что вызывают Рабиновича в КГБ СССР и просят написать письмо его родному брату, живущему в Израиле. И Рабинович пишет: «Дорогой Хаим, наконец-то я нашел время и место тебе написать».

Передовой отряд оппозиции тоже нашел время и место. Именно сейчас, когда ситуация динамичная, надо действовать, непримиримые враги режима ответственно заявляют:

– ничего конструктивного мы делать не будем;

– объединиться и договориться промеж себя мы не можем, поэтому обязательно разругаемся.

Типа – аминь.

Возьмем, к примеру, Алексея Навального. Которого я, как и прежде, совершенно искренне и без иронии считаю одним из самых перспективных российских политиков. У мыслящих представителей протестных масс все чаще возникает вопрос: а где Навальный-то? Почему ничего серьезного не делает? (Инициативу расклеивания на заборах объявлений «Путин – вор, Тимченко – по договоренности» мы рассматривать не будем). Закрадывается смутное, как февральское небо, подозрение, что Навальный перестал делать нечто сногсшибательное, поскольку у него заняты руки. Обеими руками он вцепился в свою корону главной оппозиционной звезды, чтобы она не свалилась с его покатой головы.

Хватка – мертвая. Герой «РосПила» боится, что, ввязавшись в некий коллективный проект, т. е. объединившись с себе подобными (конечно, не такими красивыми и умными, но таких красивых и умных, как Навальный, не бывает) и сделав что-нибудь прорывное, перейдя тем самым в новое политическое качество/измерение, он растратит уникальный имиджевый ресурс. Правда, перенапрягшись на короне, Алексей не успевает поднять глаза вертикально вверх и увидеть, что часть драгкамней на этом объекте уже склевали вороны и прочие летучие чудища. И, если так пойдет дальше, алмазный его венец рискует превратиться в траченную молью шапку-ушанку.

Но хватка – она хватка и есть, не только у Навального. Пытаются оживиться (в прямом смысле слова) ветераны либеральной оппозиции, которых я не буду называть по их настоящим именам, поскольку на самом деле отчаянно люблю их, как товарищ Деточкин – болезненных родственников в разных городах СССР. Воскресить их, почти и счастливо забытых паствой, должен все тот же Навальный. К чьей короне тянется из либеральной могилы их костлявая рука. Ненавидя Алексея Анатольевича (т. к. завидуют), они ему в то же время беззастенчиво льстят и объявляют почти уже Мессией.

Что по-своему справедливо – кто, кроме Мессии, может воскрешать из мертвых? В общем, хотят въехать в постпутинский рай, где реки текут дорогим виски, на навальном горбу.

Стало быть, каждый занят своим делом – и бороться за власть уже некогда.

(Предыдущие два абзаца написаны из зависти к Борису Немцову, которому, как известно, любая телка даст).

Всякий оппозиционер, словно бабушка-гадалка с Казанского вокзала, знает: если не повторять слово «Путин» хотя бы три раза в минуту, то удачи не будет. Я же знаю: использование этого термина повышает читаемость и цитируемость текста в среднем на 30 %. Потому и упомянул Путина трижды.

А Ксению Собчак, которая действительно, несмотря на всю ревностную злобу к ней традиционных оппозиционеров, может стать политическим лидером, я приплел по двум причинам. Нигде выше ее имя не упоминается. А это противоречит основам заложенной мною публицистической традиции.

Если ее имени в тексте не будет, она не поставит ссылку на него в своем твиттере. И рейтинг заметки в результате упадет на 70 %.

Желаю успеха Маршу миллионов 12 июня, а всем нам – неизбежной победы. Над самими собой.

 

2

Много лет подряд – примерно с осени 2001 года – я пытался принимать посильное участие в судьбе российской оппозиции. Ну, то есть искал для оппозиции типа деньги (также известные в тусовке как «бабло»), подкидывал кое-какие идейки (некоторые были даже неплохие и почти сработали) и так далее.

Почему я так делал?

Потому что считал и считаю, что Владимир Путин – нехороший правитель России. Нет, я вовсе не о том, о чем оппозиция говорит все эти годы. Путин никакой не кровавый. Он никого не убивал. Он всегда выручал своих друзей. ВВП, в отличие от большинства оппозиционеров, очень порядочный человек.

Вопрос в другом. У Владимира Владимировича, да продлит Господь его нудные дни, нет стратегического видения того, что надо делать с этой нашей Россией. Он просто молится за то, чтобы все не развалилось. А если развалилось, то не совсем. А нам был бы нужен лидер, который смог бы совершить решающий рывок вперед-и-вверх. Но это точно не Путин.

Однако с возрастом я понял, что человеческие качества, они, наверное, куда важнее политических. Поэтому поддерживать оппозицию перестал. И заступил на руководящую должность в весьма солидную организацию – ФСБ. Да-да, именно так. ФСБ – это Фонд Станислава Белковского, где я выступаю учредителем и вроде как почти директором.

Поскольку основная задача русского интеллигента – обязательно куда-нибудь переметнуться, причем, как правило, в самый неподходящий момент, я решил, что солидная контора ФСБ в состоянии разработать эффективный план кремлевской борьбы с оппозицией в России. Этот план уже разработан. Ниже (то есть далее) приводятся его основные положения.

План хронологически привязан к важнейшему событию в русской оппозиционной жизни – выборам в Координационный совет оппозиции (КСО), которые официально состоятся в Интернете 20–21 октября 2012. А пока – идут дебаты кандидатов в главные враги кровавого режима на моем любимом (без иронии и дураков, без которых обходиться, впрочем, почти невозможно) телеканале «Дождь».

Мы (ФСБ) в плане борьбы с оппозицией предложили Кремлю примерно следующие тезисы.

1. Очень важно понимать, что магистральная оппозиция в РФ не очень сильно, во всяком случае, не качественно, отличается от власти. Это люди тех же базовых ценностей. У оппозиции и власти практически одна кровеносная система. Они как асимметричные сиамские близнецы: пуповина, связующая номинальных врагов, прочна, как сибирский валенок, только один близнец сильно больше другого. Так бывает: чтобы в этом убедиться, посетите на досуге петровскую Кунсткамеру, она же Музей антропологии и этнографии РАН (г. Санкт-Петербург). Потому воевать против оппозиционеров со всем звериным оскалом, который натужно пытается придать себе Кремль с помощью телеканала НТВ и других подручных приспособлений, никакого смысла нет. К оппозиционерам надо, скорее, милеть людской лаской, чем вставать железа тверже ©. И все будет хорошо.

2. Исходя из п. 1, не следует делать всевозможные мочильные проекты типа «Анатомии протеста». Единственный конструктивный результат фильма «Анатомия протеста-2», показанного на НТВ – это лютый, бешеный пиар координатора организации «Левый фронт» Сергея Удальцова. О котором он еще недавно и мечтать не мог. Теперь вся страна знает: Удальцов – это круто. Ему сами грузины, которые, насколько можно понять из кремлевской пропаганды, решают судьбы России, предлагали все здесь у нас на фиг взорвать. Разве несерьезному человеку такое предложат?

3. Напротив. Оппозиционеров надо нежнейшим образом гладить по прическе. Ну, например. Почему бы не снять фильм «Физиология протеста» (я еще с детства, когда появилось первое импортное порно, считал, что для советски образованного зрителя физиология интереснее анатомии)? Посвященный всего лишь тому, как группа особо продвинутых кандидатов в члены КСО выпивает и закусывает в каком-нибудь престижном и дорогом баре напротив Кремля. В режиме реального времени. Тогда народ сразу поймет, насколько режим кровав, а судьба оппозиции незавидна. (Львы, арены, кандалы, наручники, тюрьмы, заговоры и т. п.).

4. Очень желательно выборочно хвалить оппозиционеров по кремлевскому так называемому ящику, известному в просторечии как «телевизор». Например. Надо пригласить пару видных кандидатов в КСО для участия в некоей праймтаймовой программе Первого канала. Скажем, в «Спокойной ночи, малыши!». Чтобы кандидаты рассказали Филе, Хрюше, Каркуше и другим избирателям, в чем там состоят их базовые идеи по освобождению страны из-под кровавого путинского заложничества. Это решит сразу две проблемы. Во-первых, приглашенный в праймовую программу оппозиционер сразу решит, что Кремль сделал на него тайную ставку, и дистанцируется от политической борьбы (в которой он на самом деле и не участвовал, а сто тысяч лет только делал вид). Во-вторых, все остальные [квази]оппозиционеры обязательно подумают, что чувак реально продался власти, пусть даже и всего лишь за благосклонную улыбку Каркуши/Хрюши, и предадут его анафеме. Ну, и конец после этого несчастному, неблагоразумному оппозиционеру.

5. Также неплохо было бы, чтобы кто-то из высшего политического руководства страны (не будем говорить кто, хотя это был вроде как слоненок) поцеловал пару видных оппозиционеров в их народолюбивые животы. (Помните такой прецедент, типа из 2006 года?) Тогда раскол оппозиции неизбежен уже на животном уровне.

6. Никогда не следует использовать для распространения компромата на оппозицию кремлевские каналы. Компромат надо передавать непосредственно самим оппозиционерам. Дерьмом про самих себя они унавозят информационное поле так эффективно, как это и не снилось никаким властным пропагандистам.

7. Надо иметь в виду еще несколько моментов. Скажем, кое-какие «лидеры народного протеста» плотно сидят на транквилизаторах. Почему бы не выписать им вместо дешевых народных «колес» качественные кремлевские таблетки, которые привязали бы врагов «кровавого режима» к этому самому режиму уже однозначно и навсегда, пока самая настоящая мертвая смерть не разлучит их?

А еще некоторые лидеры, вполне способные даже выиграть выборы в КСО, страдают социопатией (диссоциальным расстройством личности). Это значит: не верят ни в какие человеческие привязанности, а только в систему взаимных интересов. Какой тут простор для манипуляций! Достаточно послать к такому лидеру народного протеста возмущенного до стадии кипения разума подполковника ФСБ (в хорошем смысле), который объяснит ему, что все прочие оппозиционеры просто цинично пытаются его использовать, обмануть и кинуть. И – дело в шляпе, вся наша оппозиция загорится изнутри.

Как вы, надеюсь, понимаете, дорогой читатель, вышеприведенные 7 тезисов – строго-настрого конфиденциальные. Поскольку подготовлены непосредственно для Кремля. И потому у меня к вам огромная просьба: не пересказывайте их никому, совсем никому.

А вне рамок режима секретности я хочу сказать следующее. Тоже по пунктам.

А) Оппозиционность в России стала модной, а Владимир Путин – немодным. Это необратимо. И на этом голубом знамени есть и моя капля крови, чем горжусь.

Б) Выборы в Координационный совет оппозиции (КСО) хороши уже тем, что из их чрева появляются совершенно новые политики: молодые, красивые, умные. Чтобы никого не обидеть, не стану называть остальных.

В) Я назову тех кандидатов, которых самолично как интернет-избиратель планирую поддержать на выборах в КСО. Это: Елена Лукьянова (адвокат, в т. ч. Михаила Ходорковского); Татьяна Лазарева (всемирно известная телеведущая); Изабель (Белла Казбековна) Магкоева (левый активист-феминист); Даниил Константинов (умеренный националист, безо всякой вины почему-то сидящий в тюрьме); Роман Доброхотов (журналист, единственный из кандидатов в начальники оппозиции, кто по ошибке программистов был упомянут в предвыборном списке КС О дважды подряд, потому за него уже нельзя не голосовать).

ФСБ везде расставит своих людей.

 

3

10 декабря 2012 года – годовщина первого митинга на Болотной площади, положившего начало тому, что названо «массовыми народными протестами». Этот праздник многие уже готовятся отмечать со слезами на глазах – усталыми и немного едкими. Сквозная минорная тема: год назад было столько надежд, столько возможностей и ожиданий, и вот – все профукали. Волна народного энтузиазма схлынула, катимся обратно в застой.

Это очень хорошо.

Потому что в нынешней России, если по некоему поводу царит дрожащая эйфория – значит, ничего хорошего не жди. Сколько нам говорила прогрессивная общественность, что президент Дмитрий Медведев вот-вот развернет недетские либеральные реформы сверху (только плохой Путин с охранительными силовиками мешает). Дело закончилось позорным пшиком 24 сентября 2011 г. (широко объявленной «рокировкой», если кто забыл). А если на повестке дня – пессимистическое занудство, значит, дело движется в правильном, победном направлении.

На самом деле Болотная площадь принесла огромные результаты, значение которых еще не оценено.

Во-первых, она показала, что на свежий воздух может в изрядном количестве выйти не политический активист, готовый на равных сразиться с ОМОНом, а простой обыватель. Которому пусть страшно, но уже не так, чтобы очень. 50 000 человек на Болотной стали шоком для города, где буквально накануне 8-тысячный митинг считался апофеозом массовости.

Во-вторых, Болотная дала этому обывателю имя: РОГ – русский образованный горожанин. У РОГа – три фундаментальные характеристики: 1) он хочет, чтобы было как в Европе; 2) он не хочет власти, которая представляет, по преимуществу, село, люмпенов и национальные окраины; 3) он интересуется результатами выборов, потому что желает, чтобы власть формировалась на выборах (а не где-то на Марсе, как долгие века принято в России).

В сущности, год назад на Болотной произошло рождение нового российского гражданина. А ведь «гражданин» и «горожанин» – слова однокоренные, о чем многие всю жизнь не догадываются. Гражданское общество не может появиться в селе, где время отсчитывают по солнечным восходам и закатам. Демократия – дитя города. Этот город, впервые за долгое время осознав и осмыслив себя, решил заявить себя живым общественным существом и сказать что-то очень внятное своей формальной власти.

«– Болото иной раз издает очень странные звуки. То ли это ил оседает, то ли вода поднимается на поверхность, то ли еще что, кто знает?

– Нет, нет! Это был голос живого существа».

(А. Конан-Дойл, «Собака Баскервилей»).

В-третьих, Болотная интегрировала весь протест политических активистов, начиная с Маршей несогласных 2006–2007 гг. и акций 2008–2011 гг. имени Э.В. Лимонова в защиту 31-й статьи Конституции. Все эти протестные форматы не надо противопоставлять. Как декабристы разбудили Герцена, так и многочисленные неудачные попытки вывести на улицы много народу таки конвертировались в Болотную. Если бы 5 декабря группа активистов во главе с Алексеем Навальным и Ильей Яшиным не пошла бы к Центризбиркому, загремев в итоге на 15 суток, еще неизвестно, сколько бы народу пришло на Болотную. Ведь именно пятого поздно вечером выход на массовый митинг стал для многих из просто формы неприятия РОГами балаганных думских выборов, но моральным долгом – поддержать заключенных.

В-четвертых, Болотная площадь породила проспект Сахарова – 24 декабря. Эти два суперсобытия внешне очень похожи, но различаются внутренним качеством.

Болотная еще была озорным праздником непослушания, неся на себе печать всей прошлой протестной маргинальности. Многие достойные люди, включая десятки моих знакомых, в последний момент не вышли 10 декабря на площадь только потому, что реально боялись: бить будут.

И немудрено: Кремль накануне митинга нагнетал всеми своими теле– и прочими каналами слухи о «кровавых провокациях» и «жестком ответе». Организация события была кустарная, звук, шедший со сцены, тонул в первых же рядах собравшихся. Из музыкальных коллективов прийти на Болотную не побоялась лишь культовая группа «Рабфак» с хитом «Наш дурдом голосует за Путина».

Другое дело – проспект Сахарова. Когда уже стало ясно, что бить и разгонять никого не будут, в дело пошел полный мейнстрим. На сцене, оборудованной по последнему слову РФ-гламура, обнаружились и Алексей Кудрин, и Михаил Прохоров, коих на Болотной и духу не было. На Сахарова уже выступала Ксения Собчак, впервые заявив о своих амбициях общественного лидера. Да и места для героического «Рабфака» больше не нашлось, ибо спеть и станцевать захотели слишком многие.

Создав проспект Сахарова, Болотная сделала протест не просто разрешенным, но модным. Что и есть один из важнейших признаков перестройки-2, которая именно в декабре 2011-го из сферы теории окончательно перешла в зону практики.

В-пятых, Болотная (вкупе с последующим Сахаровым) породила новую ситуацию безлидерного протеста. РОГа выросли на площади не ради какого-то вождя, а исключительно для себя. Попытки некоторых оппозиционных фигур заявить, что «все это сделали мы», быстро сошли на нет, ибо изначально выглядели как неумная шутка. Не случайно так возмущен все тот же Эдуард Лимонов – один из самых ярких протестных лидеров. Он всю жизнь делал ставку на жесткую вождистскую организацию. А Болотная поставила под сомнение саму эту парадигму.

И дело не в том, что «протест увели с площади Революции» и тем самым не дали восставшему народу захватить Кремль. Все равно никто штурмом ничего бы не взял – единственным продуктом радикального сценария стал бы очередной мартиролог героев сопротивления. Дело именно в девальвации вождизма как такового. Что само по себе толкает нас в морозную спину к парламентской форме правления – единственно приемлемой для РОГов в частности и будущей России (если мы хотим-таки быть Европой) вообще.

Кремль не заставил себя долго ждать. Политические реформы – возвращение губернаторских выборов, облегчение создания партий, создание Общественного телевидения – были объявлены сразу после Болотной/Сахарова, в предновогоднем послании уходившего президента Медведева. Хотя, конечно, это финальное послание было прежде всего жестом президента возвращавшегося – Путина.

Можно сколько угодно говорить, что реформы эти сплошь половинчатые и непоследовательные и воспользоваться ими невозможно. Кто хочет – тот воспользуется. Даже о таких мерах по состоянию на начало Болотной мы не могли и мечтать.

А нынешняя антикоррупционная кампания, судорожно затеянная Кремлем на финише 2012 года? Да, можно исходить из того, что все это – борьба кланов. Допустим.

Ну и что? Главный объективный результат антикоррупционной движухи – все равно в другом. Власть, подобно заправской унтер-офицерской вдове, с остервенением сечет саму себя, уже окончательно показывая не только РОГам (они и раньше о многом догадывались или знали), но и народу в целом, что в России царит система тотальной коррупции. Экономика РОЗ (распил, откат, занос). И атланты, на плечах которых покоится эта система, – не какие-то стрелочники или реликты лихих девяностых. А невзбитые сливки общества, ключевые фигуры путинской элиты, ближайшие соратники президента.

Никакая антикоррупционная кампания, состоящая из расклеенных по лифтам слепых листовок про партию жуликов и воров, ничего не даст, пока общие и частные сведения о всеобщем воровстве не польются на россиян сквозь легитимные каналы информации – прежде всего государственное телевидение? Вот нынче-то оно и случилось. Всевозможные фильмы про Сердюкова, Скрынник и бесчисленных сочувствующих объективно, независимо от желания их создателей и тем более от кураторов, сыграют в перестройку-2 ту же роль, что легендарная программа ЦТ «Взгляд» – в горбачевскую перестройку-1. (Это сравнение, конечно, условно, но, на мой взгляд, уместно).

А ведь именно Болотная толкнула Путина на то, чтобы прервать действие многолетнего пакта «демонстративная коррупция в обмен на бюрократическую лояльность». Ветшающий президент, у которого 13 лет позади и бог весть сколько еще впереди, борется не столько за власть, коей он пресыщен, сколько за любовь активной части общества, РОГов, которым, как ему кажется, он сделал много хорошего, даровав безграничные бытовые свободы. Он тянет свои заскорузлые пальцы к раскаленной болотной поверхности, отдергивает, боясь обжечься, – но тянет их все равно. Путин опоздал: в честность и искренность его антикоррупционной кампании поверили бы 5–6 лет назад, но не сейчас. Но спусковой крючок уже нажат, и этот фарш невозможно провернуть назад.

Всем этим мы обязаны Болотной – а значит, самим себе.

Что теперь делать? Выходить в очередной протестный день. Вам не нравится оппозиция? Да ее от самой себя уже тошнит! Она даже митинг проводить не будет, чтобы не сболтнуть лишнего.

Выходим – ради себя. Для нашей победы на том пути, который начался 10 декабря 2011 года.

 

4

Новогодние каникулы ничего кардинально не изменили. В нашей России все как всегда.

Власть работает на оппозицию, а оппозиция – на власть.

Весь 2012 год оппозиция только и делала, что складировала народный протест на серебряный (для золотого ресурсов не хватило) поднос, чтобы вручить все это дело власти. И сказать: не волнуйтесь, пока мы живы, протест не представляет для вас, власти, никакой реальной угрозы. Мы, классические вампиры, сожрем всю его энергию целиком.

Власть же, в свою очередь, отвечала оппозиции совершенно соразмерным великодушием. Когда многим (ошибочно, но это уже другой разговор) казалось, что протест захлебывается, Кремль снова начал принимать решения, не совместимые с политической жизнью. В первую голову – тот самый «закон Димы Яковлева». И, таким образом, возродил протест.

Я уже писал про этот закон, и вроде как слишком сильно повторяться нельзя. Но есть вещи, про которые нельзя не повторяться. К тому же есть и кое-что новое, о чем нельзя не сказать.

Психологическая подоплека закона вполне ясна.

Долгие годы президент России Владимир Путин в соответствии с заложенной в него стартовой программой делал все возможное, чтобы способствовать легализации российских элит на Западе. И в личном, и в экономическом качестве.

Переводя с порой сложного белковского на банальный русский язык, это значит следующее: представители российской элиты должны были стать органичной неотъемлемой частью элиты мировой. А наворованные в процессе бесчисленных приватизаций деньги – легальными активами на зарубежных счетах. А заодно западной недвижимостью и прочими благами так называемой цивилизации.

Но Путин – умный человек, пусть и не стратегически мыслящий. Он еще в 2004 году понял, что схема, она же машинка, как-то не работает. Когда США обещали ему, что не помешают победе пророссийского кандидата (в то время – Виктора Януковича) на выборах президента Украины, а потом… Потом, осенью 2004-го, случилась «оранжевая революция». И Путин так и не смог поверить, что революцию организовали НЕ американцы. Понятно, это был вопрос самолюбия. Ну кто в самом деле еще мог так унизить президента России, дважды приезжавшего агитировать за Януковича, кроме единственной сверхдержавы современного мира?

Хотя на самом деле революцию организовала определенная часть украинской элиты при финансовой поддержке – страшно даже сказать! – опального РФ-олигарха Бориса Березовского. По моим скромным и предварительным подсчетам, из $50 млн революционного бюджета Березовский дал три четверти. Не получив взамен практически ничего. Он все это делал только из почти мальчишеского желания насолить Путину. Ну, типа, насолил. Чем все потом закончилось – это другой вопрос.

Хочу подчеркнуть: люди на киевский Майдан выходили, конечно, бесплатно. Деньги требовались на организацию инфраструктуры революции: палатки, питание, безопасность и т. п. Это я так, на всякий случай, даю бесплатные советы бесплодному Координационному совету нашей оппозиции.

Потом Владимир Владимирович неоднократно высказывал Западу все свои обиды. Например, в знаменитой мюнхенской речи 2007 года. Недалекие наблюдатели сочли ту речь чуть ли не объявлением новой «холодной войны», не понимая одной простой вещи: «холодная война» между вассалом и сюзереном невозможна по определению. Точнее, она идет всегда и постоянно, но никогда не конвертируется в осмысленные последовательные слова.

То не война была, но концентрированное выражение обиды. Мы идем к вам с большими деньгами, которыми хотим вас завалить, мы не угрожаем вам ракетами и танками, как наш близкородственный Советский Союз, мы любим вас, а вы, суки, нас отвергаете. И совершенно непонятно – почему. В силу старых предрассудков, что ли?

Вот что говорил в Мюнхене-2007 тогдашний и нынешний президент РФ Владимир Путин. И – как некогда сказал покойный Виктор Степанович Черномырдин – отродясь не было, а вот опять…

Американский закон имени русского Магнитского поставил крест на многих РФ-усилиях. Соединенные Штаты, как легитимный и эксклюзивный мегапредставитель все того же цивилизованного мира, сказали российской элите: чуваки, легализации не будет. Любой конгрессмен только скажет, что ваши деньги грязные, и – бывай здоров! Хорошо, если не в американской тюрьме.

А как это можно терпеть, если основные капиталы уже в тамошних банках, дети учатся в западных университетах, да и вообще… В Тыве и Карелии (ничего, кроме хорошего, не хочу сказать об этих восхитительных российских регионах, где тоже имел честь лично бывать), конечно, любит отдыхать принц Монако Альбер. Но лишь потому, что в Европе есть большие проблемы с разрешениями на охоту – одна Брижит Бардо, новейший претендент на российское гражданство, с потрохами сожрет всякого реального/потенциального охотника. А охотиться под прикрытием многосильного Путина – одно удовольствие.

И вот здесь-то ситуация и пошла вразнос.

Российские элиты по-прежнему надеются на Западе легализоваться и жарко шепчут на ухо коллективному западному сознанию: это Он принимает решения про сирот, а мы-то совсем не такие. Но сам Владимир Владимирович, похоже, обижен на Запад вообще и на США в частности нипадеццки (как принято сегодня говорить среди интернет-молодежи). И он пройдет свой недетский путь до конца. Усугубляя предсказанный еще в 2010 году автором этих строк (да простится мне эта маленькая нескромность) процесс перестройки-2, смысл и суть которого сводятся к одному: отчуждению элит от власти. Иначе: отвращению людей, получивших от правящей системы все, от самой системы. Так было в конце 1980-х, так происходит и сегодня.

Главным политическим событием начала 2013 года стали не законы и митинги, при всем к ним отрицательном и положительном отношении, а новейший голливудский фильм «Анна Каренина». Снятый по сценарию Тома Стоппарда – лучшего там у них, в Голливуде и окрестностях, специалиста по России и ее (нашим) зимним реалиям.

Я смотрел эту «Анну Каренину» уже трижды. И могу сказать со всей уверенностью, которая только может быть присуща русскому (в широком смысле) публицисту: ничего лучшего за последние годы я не видел. И хорошо понятно, почему это получилось.

Чешский еврей по происхождению, 75-летний Том Стоппард (первозданное имя – Томас Штрауслер) разбирается в России, как никто иной на Западе. Это он написал 10 лет назад пьесу «Берег утопии», где блестяще разобрано на элементы специальное русское политическое мышление. С его навязчивой тягой к невероятному и постоянной готовностью отвергать реальное.

С «Анной Карениной» получилось нечто похожее. Пусть формально и совершенно неполитическое. Стоппард понял, чего, собственно, добился Лев Николаевич Толстой в своем романе (который стоило бы назвать великим, если бы это не звучало абсолютной пошлостью): он стопроцентно проник в психологию, больше того – мозг женщины. Что почти никогда не удавалось писателям-мужчинам (кроме закоренелых геев).

Но Стоппард сделал и нечто большее. Действие его «Анны Карениной» происходит прямо и натурально в театре. Актеры перемещаются в пространстве этого театра: между партером и сценой, между галеркой и гримерками. И скачки, на которых лошадь Вронского Фру-Фру ломает себе хребет, происходит на театральной сцене. И заснеженный паровоз, под колеса которого бросается главная героиня, – игрушечный, сценический.

Только смерть под его колесами – она настоящая. Нипадеццки.

Так и существуют российские элиты. И оппозиция вместе с ними. Они не выходят за пределы своего маленького, уютного, плюшевого театра. Потому что за пределами – бесконечная Россия. А там – очень страшно. Там-то – по-настоящему. Чего никогда не хочется.

Облепленный грязью и снегом поезд истории несется прямо на нас. Мы не хотим оказаться под его колесами. Но можем оказаться.

Если Россия бросится под паровоз – этому не стоит удивляться. Это надо будет принять как данность.