Итак, за маской милого кремлёвского жителя Игоря Ивановича С. скрывается серийный политический киллер, готовый уничтожить полчеловечества, лишь бы заставить Путина не уходить.

Под обаянием этой безотказной версии одно время, признаться, пребывал и я. Но, к счастью, недолго. Усомниться меня заставили многочисленные маленькие друзья А. С. Волошина и Р. А. Абрамовича, которые сразу после деньрожденческой драмы 7 октября побежали по всем углам, чтоб донести до раскалённых ушей любопытных слушателей единственно благую весть: убивал — Игорь Иванович! Больше — некому! И любопытные слушатели текли дальше, распространяя заветный слух.

И тогда, вооружившись на коммунальной кухне неподдельной водочной рюмочкой и последней в нашей истории банкой латышских шпрот, я решил задать себе пять вопросов.

1. Знаком ли Игорь Сечин с Владимиром Путиным?

Да, очень хорошо знаком. Причём он знает живого реального Путина, а не приласканный телегением миф. И потому он не может не знать, что Путин ни в коем случае не собирается идти на третий срок. Не потому, что нынешний русский президент до безумия боится своей собственной государыни Конституции (плевать он на неё хотел, по правде говоря). А потому, что этот самый бессрочный срок означает крушение всей путинской жизненной стратегии. Которая хочет не сталинской безмерной ответственности, а много меньше — 25 лет спокойной красивой жизни в Европе сразу по завершении невероятного авантюрного водевиля «Как уездный подполковник 8 лет царя-батюшку изображал».

И потому, собственно, нет и не может быть никакой Партии третьего срока (ПТС), о чём мне уже приходилось и прежде рассказывать. ПТС — пропагандистский фантом для Запада, такая себе равнобедренная пугалка для самых либерально-впечатлительных, не более (хотя и никак не менее) того. И преступления, леностно инкриминируемые несуществующей ПТС, хотят совершать — другие.

2. Можно пи назвать Игоря Сечина осторожным человеком?

Да, вероятно, можно. Португальствующий путинский помощник обычно ввязывается в дела с вероятностью успеха никак не меньше 50 %. В то время как «теория Волошина» (назовём так для простоты версию «политтрупы ради третьего срока») требует от Игоря Ивановича ну просто какого-то болливудского безрассудства. Сечин, выходит, пошёл на большие и весьма рискованные преступления во имя цели, вероятность достижения которой не выходит за пределы статистической погрешности (см. вопрос 1).

3. Можно ли считать Игоря Сечина законченным идиотом?

В человеческой РФ-жизни — едва ли. Но в волошинской теории только таким Игорь Иванович и должен быть.

Потому что, если теория верна, Игорь Сечин:

— не понимал, что убийства Литвиненко и Политковской принесут некоторые тяжёлые неприятности ему самому, причём сразу же, не отходя от стойки суши-бара;

— специально поручил спецслужбам применить такие методы (индустриальный полоний и пр.), чтобы сразу было ясно: без КГБ-ФСБ СССР-РФ никак не обошлось.

В общем, теоретический Сечин оставил как-то много живых следов своей сопричастности преступлениям. Сечин практический, привыкший многие вопросы решать исключительно чужими руками / губами, так бы ни при каком случае не поступил.

4. Где хранятся деньги Игоря Сечина?

Вот ведь интересно: куда деваются доходы Сечина и Ко от прикарманенных «Юганскнефтегазов» и всякой прочей северстальщины? Вы думаете, откладываются помаленьку на счетах сечинских отпрысков в нечернозёмных отделениях Сбербанка России?

Молодцы, что так не думаете. Для этих венценосных доходов есть всякие иностранные банки, в особенности же — швейцарские и, страшно сказать, лихтенштейнские. И за семь лет там уже набежало — в общем, сто миллионов тонн печенья и сто тысяч вагонов варенья можно враз закупить.

И вот, стало быть, скопив всё это и отправив прямо в пасть ненавистной Европы, Игорь Иванович Сечин теперь хочет превратить РФ в осаждённую крепость, плюнуть Западу в фильдеперсовое мурло, а значит, всё вывезенное — махом одним потерять?! Как-то не верится, воля ваша, не сходится. Альтруист, конечно, наш свинцовый Иваныч, но не до такой же степени!

5. Насколько Игорь Сечин богат воображением?

Предположим, что за мёртвыми трупами и вправду стоит наш герой-помощник. И хотел бы он насовсем испортить путинскую репутацию на Западе, чтобы да и уговорить старшего брата поцарствовать ещё, до полного конца.

Свершилось. Тела предъявлены. Репутация истерзана в хлам. Тогда помощник Игорь, надев парадный мундир фабрики «Большевичка» и скрипучие заангольские ордена, открывает кирзовой стопою дверь в кабинет переизолированного патрона и говорит такие сладкие слова:

— Володь, ты чё — всё ещё уходить собираешься?

О…ел? Газеты западные читаешь? Нет? А, ну ясно — ты ж португальского-то ни хера не знаешь. Так я тебе объясню. Там на тебя уже семь ордеров выписали. В Гааге спецкамеру приготовили. Что? Нет, не та, где Милошевич. Хуже гораздо. Сортир в коридоре, хе-хе… В общем, если тебе не западло в петлю залезть, то можешь, как говорится, соблюдать Конституцию. Зорькин тебе в помощь.

— Что, никакого выхода нет? — вопрошает перепуганный Володя, собирая гербовым платочком лобный хлорофилловый пот.

— Нет, старик. То есть я хотел сказать — есть. Оставайся на третий срок. И сам срок увеличь раза в четыре. Путём поглощения менее строгого более строгим. Ну, это я пошутил, ты же мои шутки знаешь… А мы — мы прикроем, не ссы. Я, кстати, с утра велел Гайдарчика дотравить. Послал ему от твоего имени специального коньячочку. Да ладно, ты че, шуток не понимаешь?… Вот, держи текст обращения. Уважаемые граждане России там, дорогие друзья, хуё-моё. Вы хотели, чтоб я остался, я и остаюсь. А кто не хочет — на того всегда свежий полоний найдётся, у нас ведь это — атомная отрасль поднимается. Ну ладно, ладно, ты уже от страха, видать, совсем юмор понимать перестал… Давай. Камера ждёт. Да нет, тьфу на тебя, не та камера совсем. Первый канал — вот какая камера.

И заперепуганный верным оруженосцем, презрев себя и все свои многотворческие планы, президент Володя покорно идёт совершать международное преступление.

Вот ты, дорогой читатель, такую картину себе представляешь? Я тоже нет. А Сечин, если доверять «теории Волошина», прекрасно представляет.

Действительно ли у всех португалистов такое фантастическое воображение?