Глава 0, или Междустрочие

Из заметок Шахматиста

Когда история начинается с конца, все приобретает особый смысл. Так же, как если бы вы умерли, и смогли посмотреть на свою жизнь со стороны.

Я могу предоставить такую возможность. Потому что я — Шахматист. Моя стихия — логика и разум, самая сильная из стихий. Ей подвластен мир, подвластны чувства, желания и жизни. Кто овладел этой стихией, овладел всем.

Нет, я отнюдь не тщеславен. Мне безразлично мнение людей. Хотя, пожалуй, мое самолюбие согреет мысль, что один человек в целой вселенной, равный мне по силе духа и способностям, меня боится.

Да, речь идет о Валерии Рижской, одаренной юной особе, которую я счел достойной, чтобы сделать своим соперником. И не просчитался. Она оказалась способной ученицей. Хотя, надо отметить, ужасно упрямой — чего только стоило заставить ее принять условия игры…

А условия просты. Молчать и выполнять указания. Я иду к своей цели, и мое средство — шахматная партия. Бессмертная партия, сыгранная в 1851 году, в Лондоне, между Лионелем Кизерицким и Адольфом Андерсеном. Все их ходы повторяются в новом исполнении. Отличие от оригинала одно — на этот раз короли и пешки — это живые люди.

Всякая партия состоит из трех частей — дебют, миттельшпиль и эндшпиль. Три этапа, три истории, три книги, и множество несчастных случаев.

На самом деле, я великодушный человек. Я даю шанс обычным людям, серым и жалким, послужить одной великой цели. Моей цели. Конечно, потом они умирают, но чем не пожертвуешь, чтобы стать Кем-то. Вот я и предоставляю возможность перестать быть пустым местом.

Хотя, Валерия считает, что я их использую. Что я убийца, шантажист, мерзавец без чести и совести. Пожалуй, в чем-то она права. Не стану лгать, мне было бы интересно побеседовать с этой особой… Она похожа на меня во всем, кроме одного. Эта своенравная девчонка умеет чувствовать и слишком зациклена на долге, совести, порядочности… Хотя, я бы не назвал ее особо добродетельной. Она тоже преследует вполне определенную цель. Оправдать себя.

Если вы запамятовали, напомню. Серое пятно на белоснежной стене — вот что связывает Валерию по рукам и ногам. Пятно, хранящее тайну, которая не известна никому. Так считала Валерия, пока я не позвонил и не заговорил с ней голосом мальчика, погибшего десять лет назад. Мальчика, который, будь он жив, давно превратился бы в юношу. Голос — вот все, что понадобилось, чтобы поймать девчонку на крючок. Она не успокоится, пока не узнает, каким образом я связан с тем мальчиком. Эта тайна не дает ей покоя, и потому она играет по моим правилам. Чтобы рано или поздно меня уничтожить. А мне только на руку ее энтузиазм — чем сильнее она меня ненавидит, тем яростнее берется за расследование очередного убийства, и быстрее приближается к своей победе.

Победа Валерии в партии принесет мне победу в жизни.

Конечно, есть одна маленькая закавыка, запятая в предложении, которая стоит не на своем месте. Она мешает, об нее спотыкаешься при чтении прекрасной поэмы. И закавыка эта — Иванна Каперина, хорошая знакомая Валерии. Упряма, довольно-таки проницательна для обычного капитана полиции. Но она не видит связей между событиями, не умеет идти по остывшему следу. А Валерия со своим «методом цепной реакции» — преуспевает в этом деле. Девчонка может отыскать что угодно и где угодно — это ее работа, ее дар, ее жизнь. Иванна же руководствуется лишь поверхностными связями. Три года назад каким-то ветром ее занесло из Москвы в провинцию. Дурной был ветер. Несмотря на свою недальновидность, Иванна слишком рьяно роет землю, слишком громко лает и мешает мне сосредоточиться. Пожалуй, стоит заняться этой проблемой на досуге.

Кроме Иванны есть еще один человек, который знает больше, чем следует… Леонид Смолин, человек-тень, вор, которого никто не может поймать. Изворотлив, скрытен, себе на уме. Он сам, без приглашения, ввязался в игру. Это юноша не так прост. Он преследует свои цели, о которых не догадывается даже Валерия. Не зря он так крутится вокруг нее, навязался в напарники… А ведь его ищут по всему городу. И полиция, и куда более опасные люди. Стоит мне только шевельнуть мизинцем, как от этого глупца не останется мокрого места. Однако, мне лень тратить на него даже такое усилие. Он того не стоит — на ход игры едва ли повлияет обиженный всеми вор, вольный художник, как он себя называет.

Но Валерия — вот основная задача. Не дать ей свернуть с намеченного пути. Сейчас настала пора работать с ювелирной точностью.

Вот, пожалуй, все, что хотел сказать Шахматист. Теперь можно надеть очередную маску, превратиться в автора книги и продолжить рассказ. Но прежде хочу напомнить вам расстановку фигур.

Все началось в городе N, тихом и совершено заурядном, каких тысячи на нашей маленькой планете. Иванна, о которой вы уже слышали, перебралась сюда из Москвы, в поисках спокойной жизни. Но вместо этого нашла здесь целый воз проблем. Три года она проработала в местном убойном отделе, три года не прекращались странные смерти — несчастные случаи и самоубийства. А две недели назад на смену им пришли убийства настоящие.

Первой умерла подруга Валерии Рижской — Людмила Крымова. На глазах нескольких свидетелей муж Людмилы надел ей на голову пакет и вытолкнул из лодки. Его имя — Антон, он племянник Лериной соседки, Антонины Федоровны. Когда его обвинили в страшном преступлении, мужчина едва не сошел с ума. Но не без помощи Валерии Иванне удалось добиться его освобождения. Это было непросто, поскольку следователь, Михаил Афанасьевич Елин, всегда славился непреклонным и довольно упрямым характером. Но Иванна делала все возможное, потому что считала себя обязанной Миле. Когда-то Крымова очень ей помогла.

Антона отпустили, но после поездки в соседний город, Иванна вдруг стала настаивать на его повторном аресте. Правда, добиться этого ей не удалось.

Настоящего же преступника не нашли.

Потом произошел еще ряд событий, ходов в шахматной партии. В парке убили пожилую женщину, Нину Стефанидовну Антонову, няню на пенсии. Ее внук-наркоман рассказал, что она вела себя странно и постоянно вспоминала какого-то мальчика, погибшего при пожаре у ее бывшего работодателя.

Следом за этим, в университете погибла девушка — студентка-отличница Ирина Глазова, однокурсница Валерии. Ее заморозили в жидком азоте. А за день до этого, Валерия стала случайной свидетельницей разговора между деканом биологического факультета и неизвестным человеком. Этот человек пропал из кабинета прямо у нее на глазах. Лера видела его пальцы, обхватившие дверную ручку. В глаза бросилось тяжелое кольцо с бриллиантом, надетое на толстый мизинец. Девушка ни на секунду не отрывала взгляда от двери, но когда декан вышел, кабинет оказался пуст.

Ядовитые пауки, пожар, погони за странным автомобилем, авария и множество других вещей, приключившихся с Валерией за последние дни, изменили ее. Она стала куда равнодушнее и холоднее. С логикой может справиться только логика. Никак не эмоции.

Но в последние дни больше всего остального Валерию занимал вопрос о тамплиерах. Спросите, при чем здесь тамплиеры? Рыцари-храмовники, служители Господа, орден которых распался более семисот лет назад… Какое отношение древний орден может иметь к происходящим в городе N убийствам? Конечно же, отнюдь не прямое. Но откуда-то в кабинете Иванны взялся листок с печатью — символом канувших в лету рыцарей. А на листке — расписание. Очень необычное расписание, с заголовком: «Неофициальная часть церемонии открытия. Овидий».

19.00. - собрание членов «Овидия» в западном крыле. Обсуждение назревающих проблем. Жак Дессанж.

20.15 — демонстрация камней «Футарк»

20.30 — рокировка

Встреча была назначена на 11 мая. На тот же день, когда в университете будет проходить конференция, взбудоражившая всех студентов и многих жителей города. На ней должны представить некие археологические находки, обещающие стать революционным открытием. Вопреки ожиданию, находки эти сделаны не историками, а биологами. Сотрудниками факультета, на котором обучается Валерия.

Чем больше девушка узнавала, тем сильнее запутывалась в цепях событий. Одно было ясно — Иванна что-то скрывает. И не она одна. Леонид Смолин, напросившийся к Валерии в напарники вор, передал ей записку: «я знаю, что искали в кабинете Полонеза. Письмо от Анатолия Б. В нем говорится о том, что все готово. Камни доставят 11 мая вечерним рейсом из Москвы. Покупатель будет ждать ровно в 20.35. в малом зале исторического факультета. Адепта не впустят просто так. Кодовая фраза: Non nobis, Domine, non nobis, sednominiTuo da Gloriam».

Значение этих слов оставалось для Валерии загадкой. Но девушка обнаружила связь между двумя фактами — запиской и собранием «Овидия». В свое время Пушкин посещал одноименное общество в Кишиневе. Конечно, ложа «Овидия» не была «тайной организацией», хотя его члены именовали себя франкмасонами. Это было, скорее, закрытое общество мужчин, которых интересовало духовное развитие. Если учесть что тамплиеры считаются основателями масонства, то связь просматривается. Современный «Овидий» вполне может быть последователем тайной ложи Пушкинских времен. Однако, Валерия сочла, что все это больше похоже на игру, нежели на настоящую масонскую ложу.

И как же она права. Да, это игра. Игра Шахматиста, вступившая в свой заключительный этап — эндшпиль.

 

Глава 16, или Говорить без разрешения разрешается

Утро, 6 мая, 2013 года

Раньше Валерия любила шахматы. Маленькие судьбы, руководимые рукой шахматиста. Идеальные линии, ровные клетки, чистая логика.

Теперь при одной мысли об этой игре в горле вставал ком.

Сквозь приоткрытые веки просачивался солнечный свет, но девушка не спешила открыть глаза. Темные волосы разметались по подушке, под боком теплым калачиком свернулся белоснежный кот, убаюкивая хозяйку размеренным уютным мурлыканьем. Кота звали Гаджет. Он имел обыкновение придумывать разнообразные пакости, отчего и получил такое имя. Однако, в это утро он находился в несвойственном ему мурлыкательном настроении. Как, впрочем, и сама Валерия.

Она зарылась в пушистое одеяло и попыталась представить, что вот так может понежиться еще час-другой. Мечты-мечты.

Отдохнуть не получалось даже теперь. Перед глазами возникали образы, под ухом назойливо жужжали мысли, казавшиеся чужими.

Как давно все началось? Словно вечность прошла. На самом деле — всего пятнадцать дней. Но за этот короткий отрезок жизнь перевернулась с ног на голову. А все началось со звонка…

«И надо же мне было полезть в это расследование!», — с каким-то отчаянным равнодушием думала девушка. — «Если бы я оставила все как есть…». Она вспоминала день смерти своей подруги — Милы, Людмилы Крымовой. Когда женщину отравили, надели на голову пакет и столкнули в озеро, в преступлении обвинили мужа Милы, Антона. Лера, надеясь помочь ему по старой дружбе, взялась за поиски улик. И угораздило ее отправиться в дом Крымовых именно в тот день! В тот миг, когда впервые прозвучал голос из прошлого.

Сообщение на автоответчике имело голос маленького мальчика. Мальчика, погибшего десять лет назад, брата Валерии.

— Не лезь в это дело, если хочешь жить.

Даже сейчас голос прозвучал в ушах так явно, что девушка невольно вздрогнула. Но натянула одеяло почти до макушки, глаз не открыла.

С этой фразы все и началось — так думала Лера. Потом тот же самый голос прозвучал во второй раз — когда вместе со своей близкой подругой, журналисткой Дарьей Лапшиной, девушка обнаружила второй труп. В парке погибла женщина, пожилая няня, Нина Стефанидовна Антонова. Именно на ее телефон поступил звонок, который перевернул жизнь Валерии. Голос велел ей вступить в игру, смысла которой она не понимала. Выйти из игры — значи умереть.

Но Лера не боялась смерти, она хотела найти того, кто знал ее тайну.

Теперь она знала, что его зовут Шахматистом.

Шахматист… молодая сыщица ненавидела его всей душой. Но прятала чувства глубоко внутри. Иногда они выплескивались наружу, как лава из пробудившегося вулкана. И все же, силе воле этой юной девушки можно было только позавидовать. Не каждый мужчина сумел бы остаться хладнокровным, состязаясь с таким противником, убийцей гением — что уж говорить о девочке-студентке.

Мысли продолжали свой неторопливый ход, когда в ладонь, свисающую с кровати, ткнулся теплый влажный нос великана-ньюфаундленда. Арчибальд, верный друг и преданный охранник, решил поздороваться с хозяйкой. «С добрым утром!», — говорили его нос и хвост.

— Привет, мальчик, — сонно пробормотала девушка, не открывая глаз, и потрепала пса за ухом. Довольный Арчи заворчал и улегся возле кровати.

Как странно, думала Валерия. Можно ли было представить, что кому-то под силу создавать такие сложные цепи событий, которые рождают сами себя, без участия инициатора. Даже она не могла предугадывать, к чему приведет неосторожно сказанное слово, случайное событие, незапланированная встреча. А Шахматист мог.

Взять хотя бы смерть Антоновой — вроде бы чистой воды случайность. Торговка перепутала баночки с кремами, а у Антоновой оказалась аллергия на компоненты одного из них. Анафилактический шок, и — летальный исход. Только вот путаница возникла не просто так. За пару часов до этого по вине одного незнакомца баночки с этикетками, предназначенные для кремов, разбились.

Но это не единственный пример. Ужасные смерти Лериной однокурсницы Ирины Глазовой и журналиста Игоря Семерядова тоже выглядели, мягко говоря, нелепо. Студентку заморозили в жидком азоте, на Игоря прямо посреди улицы напал пчелиной рой. А пожар в морге? Ведь не просто так среди настоящих трупов оказалась одна живая женщина с ножевым ранением, которая в итоге задохнулась от дыма.

Все это часть игры. Люди — фигуры, причем выбранные и расставленные с удивительной точностью. Бессмертная партия, сыгранная 21 июля 1851 года в Лондоне, между Адольфом Андерсеном и Лионелем Кизерицким, нашла свое воплощение в игре Шахматиста, настоящего имени которого Валерия не знала. Но знала, что ходы выполняются с филигранной точностью, согласно шахматной нотации. Нотации, которую девушка нашла у себя в комнате после небольшого пожара.

Конечно, пожар был делом рук Шахматиста — но вот кто он? Кто скрывается за голосом маленького мальчика?

Чтобы найти ответ, Лере оставалось только идти по следу, используя все свои таланты. А их у девушка было не мало. Лучше всего на свете она умела искать — и находить. Поиск был ее работой, смыслом жизни, заработком. Однако, теперь стал вопросом жизни и смерти.

Свой метод Валерия называла «цепной реакцией», и успешно использовала для поисков. Искала все — потерянные серьги, кошельки, угнанные автомобили, сбежавших щенков. К ней обращались клиенты из разных городов. И вот теперь появился он, человек, который до сих пор скрывался от всех, не существовал для мира, называл себя Шахматистом и играл судьбами людей.

Девушка не хотелось думать о нем хотя бы в это утро. Хотя бы пять минут тишины и покоя. Но куда проще перестать думать о белом медведе, чем о том, что нависло над тобой, подобно Дамоклову мечу.

Солнечные лучики по-прежнему настойчиво щекотали веки, и Лера отвернулась. Она знала, что сейчас раннее утро, солнце только встало, и оттого светило так ярко. Можно полежать еще немного.

Сквозь мысли донеслось бормотание и щелканье попугая жако — Вжика. Но скоро его заглушили новые мысли. Почти не свойственные ей, чужие, незнакомые.

Лера думала, что не такая уж она и сильная. Если бы не друзья — Даша и Женя — давно бы сломалась, глупая девчонка. Возомнила себя великим сыщиком, теперь расплачивайся…

Друзья не знали о том, что происходит на самом деле. Лишь догадывались, но не спрашивали. Бесполезно задавать вопросы Валерии, когда она не настроена на откровенность. Но это не мешало им оказывать посильную помощь. Женька — гениальный программист и хакер, изобретатель-самучка — не раз выручал, если требовалась какая-либо информация. Не задумываясь, рисковал ради подруги, взломав базу данных полиции. А Даша… она рисковала еще сильнее, от того, что расследовала убийства вместе с Валерией, помогала ей выбираться из дома… да, теперь просто так погулять не выйти — как-никак под домашним арестом сидит.

Вспомнив про домашний арест, Лера улыбнулась. Тоже мне, арест — думала она. Два желторотых стажера…

Она вспомнила, как несколько раз переодетая Даша приходила к ней, Валерия быстро переодевалась в ее платье, надевала парик, и уже свободно выходила из дома. А стажеры-полицейские, охранявшие ее, думали, что девушка по-прежнему в своей комнате. Наивные…

И все-таки этот дурацкий арест мешал расследованию и игре. Если бы следователь не был так принципиален, то давно бы освободил Валерию. Но Михаил Афанасьевич Елин никогда не отличался мягким характером. Сказал — сделал. И переубедить его невозможно. Единственное, что теперь дозволенно юной сыщице — выгуливать собаку в парке, под присмотром охранников-стажеров.

А значит, остается только прибегать к хитрости и быть осторожной. Шахматисту не понравится, если его соперница и основная фигура сядет дома, сложив ручки.

И снова нахлынули неприятные воспоминания. Девушка даже нахмурилась, размышляя над чем-то. Не было бы этого ареста, если бы не Иванна… Лера доверяла ей почти как себе, рассказала о происходящем больше, чем кому бы то ни было, несмотря на запрет Шахматиста. А Иванна предала ее, рассказала все следователю. Зачем? Валерия не знала, но больше не хотела иметь с Иванной ничего общего. Хотя в глубине души понимала, что поступки женщины продиктованы беспокойством за нее.

«Ну хватит уже…», — сама себе приказала Лера, еще крепче зажмуривая глаза. — «Думательный аппарат, отбой!».

Но приказ не подействовал. Однако, в этот момент одеяло медленно поползло вниз, оборвав вялотекущие размышления Валерии.

— Арчи, ну прекрати, — поморщилась она, подобрав под себя ноги. — Отдай.

Потом попыталась нащупать одеяло, не открывая глаз, но услышала насмешливый голос.

— Это не Арчи. Давай, просыпайся, спящая царевна. Дел много. И, кстати, с добрым утром.

Ну как можно было забыть… Смолин. Собственной персоной. Лера даже не удивилась, хотя еще не привыкла, что в теперь делит комнату с весьма нахальным, хоть и обаятельным, типом. Если поначалу они лишь обменивались информацией о Шахматисте и «шефе», так же замешанном в делах, происходящих в городе, то теперь Леонид стал весьма популярной фигурой — за ним охотились и полиция и преступники, по приказу «шефа». И Смолин не нашел ничего лучше, как скрыться на время. В Лериной комнате.

— Продолжается ночной кошмар? — пробормотала Валеря, приоткрыв один глаз. — Чего надо?

Она была совсем не в том настроении, чтобы желать кому бы то ни было чего-то доброго. Хотя бы и утра.

— Как некрасиво, — укоризненно заметил Леонид, бросая одеяло на пол. — А как же поздороваться, радостно обнять друга? Ведь целую ночь не виделись!

— Издеваешься? — буркнула Лера, поднимаясь. Сонные глаза различили только высокий силуэт, перемещающийся по комнате.

Ноги на автомате нащупали мягкие тапочки, и девушка побрела в ванную.

— Как можно! — откровенно веселился Смолин. Он уже занял место у плиты и шаманил с остатками продуктов. Хотя, помнится, вчера в холодильнике было шаром покати… Лера принюхалось — кажется, яичница, розмарин… и что-то еще.

— Ты откуда продукты взял? — уже из ванной спросила Валерия, выдавливая из тюбика пасту.

— Ну не мог же я допустить, чтобы моя спасительница голодала, — отозвался парень. — Ночью совершил небольшую вылазку.

Рука со щеткой замерла на пол пути ко рту.

— А деньги где взял?

— Да, старушку в парке ограбил…

Из ванной донесся грохот — Валерия выбежала, уронив навесную полочку с разнообразными тюбиками и баночками. Она уже, было, собралась высказать все, что о нем думает, но словно натолкнулась на стену, встретившись со смеющимися карими глазами.

— Да ну тебя, — только и сумела выговорить она, возвращаясь в ванную. — Еще раз так пошутишь…

— А ты не ведись так легко, — под шкварчание сковороды отозвался Смолин. — Не стоит верить всем подряд.

Лера дочистила зубы и хмыкнула.

— Вот и я думаю… Не стоит.

Холодный душ смыл накопившуюся от размышлений усталость и вышла Лера в более-менее благодушном настроении. Насколько это было возможно в ее ситуации.

Арчи встретил ее веселым стуком когтей по паркету, а Гаджет потянулся, даже не думая уходить с кровати. Вжик щебетал на свой птичий манер, не требуя ни «краюшечку», ни «крошечку», в своей весьма прожорливой манере. Все были напоены-накормлены, никто не требовал немедленно выдать куриную ножку или сухой корм. Лера ничего не сказала, так как была погружена в какие-то мысли. Однако, мимоходом отметила, что, пожалуй, можно и простить Смолина. Он оказался не таким уж плохим.

— Bon appИtit, — Леонид галантно пропустил Валерию к столу и положил рядом с тарелкой салфетку. В тарелке дымилось нечто, похожее на белый рыхлый блин. — Классический французский омлет с сыром!

Лера покосилась на парня, и попробовала.

— Готовишь ты лучше, чем ведешь расследование, — резюмировала она.

— Это еще почему? — он сам сел напротив и облокотился на стол.

— Потому что не смог распознать шефа, — невозмутимо ответила Валерия, вспоминая вчерашний утренний разговор. Выслушав Леонида, она легко вычислила главу местной преступной группировки — им оказался отец ее однокурсницы, Аркадий Шильц. Впрочем, ее не сильно удивил этот факт — человек с таким влиянием в городе едва ли заработал на безбедную жизнь честным путем.

— Зато у меня манеры получше, чем у некоторых присутствующих дам, — насмешливо заявил Леонид.

— Да? Интересно, кого это ты имеешь в виду? — Валерия обернулась, словно отыскивая упомянутых дам. — Не понимаю.

— А вот я не понимаю, почему ты мне сразу не сказала, — укоризненно произнес Леонид, склонив темноволосую голову набок.

— О чем?

— Что собираешься улизнуть из дома.

Валерия едва не уронила вилку и не сумела скрыть удивления.

— Откуда знаешь?

— Ну, допустим, вчера ты что-то искала в шкафу, потом долго смотрела на улицу, что-то высчитывая.

— И ты, значит, догадался? — Валерия настороженно смотрела на юношу.

Он не выдержал и рассмеялся.

— Да ладно тебе, расслабься. Просто вчера я заглянул в твой дневник…

— Что?! — на этот раз Валерия не выдержала, вскочила из-за стола, но через секунду взяла себя в руки, глубоко вдохнула и села обратно. — Значит так. Еще раз позволишь себе подобное, и я…

— Знаю, сдашь меня полиции, невзирая на последствия, — закончил Леонид. А после укоризненно добавил. — Я ведь уже говорил, не верь всем и всему подряд. А про вылазку твою я просто догадался, ты все утро сама не своя. Вся в каких-то мыслях, ни за что ведь не скажешь, куда собралась.

— Не скажу.

На этом разговор был окончен.

Лера действительно собиралась посетить одного человека. Однако, она не объяснила куда и зачем собралась. Леониду это совсем не понравилось, но Валерия сказала, что если ему нужен результат, то он поможет ей молча.

Правда, будет несправедливо не отметить, что Лера рассказала ему почти все, что сочла нужным. Смолин знал обстоятельства всех дел, знал про шефа и Шахматиста, знал, что Шахматист угрожает Валерии. Единственное, что оставалось для него тайной — это игра. Лера не рассказала ни про шахматную партию, ни про свою роль в ней; не рассказала, зачем она вообще ввязалась во все это. Зачем расследует убийства и пытается выйти на шефа. Впрочем, Леонид не спрашивал, и ей казалось, что он сам обо всем догадывается. Как бы то ни было, Лера имела право на тайны, не противоречащие условиям договора. А договорились они о том, что Смолин помогает ей искать информацию, а она строит цепи, делает соответствующие выводы и идет по следу.

Как-то Валерия спросила, зачем обычному вору связываться с такими серьезными и опасными людьми. На что Леонид ответил весьма расплывчато. Он хотел поквитаться с «шефом» за то, что тот его подставил. Но Лера понимала, что настоящая причина не в этом. Однако, лишних вопросов не задавала.

Ну а на шефа она уже вышла. Почти. Вот только Смолину нужны были доказательства, которые послужат гарантией того, что тот сядет, и надолго. Для Валерии эти доказательства были только частью игры, не более. Они нужны лишь для того, чтобы вычислить черного короля. Именно ему в конце партии белый слон должен поставить шах и мат. Белый слон — Валерия, а значит эта «честь» принадлежит ей. Так решил Шахматист, и Лера собиралась выяснить, какой в этом смысл. Кто этот таинственный черный король и чем он так помешал ее сопернику по шахматной партии? Какой бы ни была причина, Шахматист ничего не делает просто так — в этом Валерия уже убедилась. В оригинальной партии черный король проигрывает, значит в жизни Лера должна сделать так, чтобы он победил. Тогда Шахматист не достигнет своей неведомой цели.

И Лера уже догадывалась, кто играет роль черного короля. Она полагала, что это шеф. Но у нее не было ни времени ни сил думать об этом постоянно. Сейчас ее интересовало одно — как выбраться из дома под носом у полиции.

Снова привлекать Дашу не хотелось. Во-первых, тогда подруга увидит Смолина и начнутся новые расспросы; во-вторых, в этом деле не нужны лишние свидетели. Ведь оно касалось вовсе не смерти Людмилы Крымовой, о которой Даша собиралась написать статью. Журналистка и без того осветила уже слишком много событий. Не всегда желательных событий. Нет, рискованно обращаться за помощью к ней.

Оставалось довериться Леониду. Она призналась, что собирается навестить Жиля Рожера, которого недавно выпустили из-под стражи. Француза, швейного мастера, подозреваемого по делу об убийстве пожилой няни, Нины Стефанидовны Антоновой. Но Лера упорно молчала, не желая объяснять своему «сообщнику» цель этой вылазки. Единственное, что она сказала:

— Если после моего визита Жиль отправится к Шильцу, значит, я права.

Потом попросила Смолина помочь ей выбраться из дома так, чтобы не заметил дежурный стажер. И правильно сделала.

Леонид был виртуозом, в своем роде. Выбраться из дома на виду у полиции для него оказалось легче легкого, он проделывал это уже не раз. Чуть сложнее — незаметно провести с собой девушку. Только и с этой задачей вор по прозвищу Моль справился блестяще. Правда, Лере пришлось пробираться через колючие кусты шиповника, но игра стоила свеч. Стажер-полицейский и ухом не повел, несмотря на то, что окно, через которое выбирались Лера и Леонид, выходило на дорогу, где он дежурил. Леонид каким-то внутренним чутьем угадывал, в какой момент полицейский отвернется, когда можно выйти, а когда следует затаиться.

Уже через десять минут Валерия оказалась на соседней улице. Двухэтажный домик, овитый плетями винограда, остался за поворотом. Вообще-то выбраться из него на виду у полицейских было непростой задачей. Ведь помимо них в окне второго этажа частенько маячили соседские дети — Вера и Сема — которых Лера попросила наблюдать за домом Антона Крымова. Однако, им тоже не стоит знать, что она куда-то уходит. Как не стоит знать никому. Соседка по этажу, занимающая другую комнату — Антонина Федоровна — почти не выходит из дома, а Женьку — друга, занимающего подвал в качестве лаборатории — было не видно.

И все же могли возникнуть определенные сложности, если бы Валерия воспользовалась старым приемом — переодеванием. Следователь, Михаил Афанасьевич подозревал, что девушка может попытаться улизнуть из-под носа охраны именно таким образом. Поэтому предупредил, что когда к ней приходят гости, Лера обязана периодически показываться на глаза стажерам. Значит, пришлось бы вместо себя снова оставлять Дашу. А Даше нельзя приходить к Лере, пока Леонид здесь. Сейчас все вышло куда проще — раз в дом никто не входил, и никто не выходил, значит Лере не надо маячить в окне каждые полчаса.

Но даже теперь, оказавшись вне поля зрения наблюдателей, Валерия не чувствовала себя в безопасности. Леонид вернулся в комнату тем же маршрутом, ни разу не оглянувшись. Валерия проводила его взглядом до поворота, а, оставшись одна, надвинула на лоб серую шляпку и спрятала выпавшую прядь. Узнать ее не должны. Мало ли с кем придется столкнуться на улице.

Серой была не только шляпка, но и длинное пальто, и туфли. Почти как у Иванны. Валерия неожиданно для себя осознала, что имеет большое преимущество перед окружающими. Быть серой мышкой порой удобно. Мышку недооценивают, и это дает ей возможность действовать неожиданно, узнавать то, что не предназначено для чужих ушей.

«Ну, Иванна», — с долей удивления и одобрения подумала Валерия. Девушка привыкла, что в своем обычном имидже — черной косухе, яркой футболке, тяжелых сапогах — привлекает слишком много внимания. А теперь ни один прохожий не обернулся вслед серой мышке, взгляды скользили мимо. А ведь шла Валерия отнюдь не по безлюдной улице.

Она неожиданно для себя отметила, что железная леди, несгибаемая Иванна, обладает не только довольно незаурядным умом, но и завидной хитростью. Не настолько уж она и прямолинейна.

Так, девушка брела по тенистой улице мимо невысоких домов, магазинчиков и тополей, наслаждаясь своей незаметностью. Швейная мастерская и салон Жиля Рожера находились рядом с Южной площадью. Лера бывала там пару раз. И сейчас она легко нашла дорогу к аккуратному белому зданию с вычурной позолоченной витриной. Ее украшали пышные, яркие, но такие безвкусные искусственные цветы. На витрине были выставлены костюмы и платья, такие же изысканные и кричащие, как все остальное. На вкус Валерии, Жиль шил слишком пестрые и экстравагантные вещи. Но, тем не менее, его услуги пользовались большой популярностью среди жителей города N.

Лера остановилась напротив двери с вывеской на французском языке: «Jour de mai». Майский день — так назывался салон.

На улице было свежо, но не холодно, в воздухе витал аромат расцветшей черемухи и где-то неподалеку пел соловей. Валерия отметила, что соловьи нынче странные. Мало того, что запели в мае, так еще и днем.

Она подошла ближе, и увидела бумажку, приколотую над дверной ручкой.

— Закрыто до понедельника, — прочитала вслух.

Пожала плечами и открыла дверь.

Тоненько зазвенела «музыка ветра». На ее голос из-за голубой занавески, скрывающей подсобное помещение, вышел хозяин магазина. Слишком утонченный для мужчины, он, тем не менее, пользовался успехом у дам. Темноволосый, голубоглазый француз, несколько лет назад получивший Российское гражданство, всегда казался Валерии слишком манерным.

Сейчас, как обычно, он был элегантен и учтив.

— Bonjour, прельестница, — Жиль галантно поклонился и сделал рукой замысловатое «па». — Прошью прощьения, но салон закрит. Ви не вьидельи вивеску?

— Видела, — не моргнув глазом, ответила Валерия. Она прошла вперед и задумчиво провела рукой по нежно-розовому шелковому лоскуту, висящему недалеко от входа. — Но я не покупатель. Мне нужно с вами проконсультироваться по поводу одной необычной пуговицы. Я заплачу.

— Пуговьицы? Что жь, даваите посмотрьим, — француз обошел Валерию и встал у окна, поближе к свету. — Но у менья мало врьемьени.

— Я вас не задержу, — пообещала Лера. Она достала сотовый телефон, куда скинула фотографию пуговицы из материалов дела о смерти Ирины Глазовой. Материалы ей помог достать Женька, друг, гениальный хакер, взломавший базу данных полиции.

Валерия отыскала снимок — позолоченная пуговица с черными вкраплениями и изящным вензелем AL.

— О, — тонкие брови француза удивленно поднялись. — Я думал, у вас, эм… настоящая пуговьица. По фотографьии опрьедьелить сложно… Апчхи! — он чихнул, прикрывшись изящным кружевным платком. — Pardon, мадемуазель. Прокльятая аллергия… Что именно ви хотите узнать?

— Что необычного в этой пуговице? И почему на ней стоит вензель французских аристократов, Аделарда и Люсии д'Артуа?

Жиль, прищурившись, рассмотрел фото. И вдруг побелел, руки задрожали, мужчина непроизвольно отшатнулся.

— D» oЫ vous est pris? — от волнения он спросил по-французски, но тут же исправился. — Гдье… где вы это взяли?

— Эту пуговицу нашли в руке погибшей старушки в парке, — не моргнув глазом, сказала Валерия. На самом деле, пуговица была обнаружена в руке Ирины Глазовой, но об этом девушка предпочла умолчать.

— Ви… ви что, из польиции?

— Нет, я внучка той женщины. Вы помните, я была там перед тем, как вас арестовали.

— О, oui, прьипоминаю, — Жиль взял себя в руки и снова внимательно посмотрел на пуговицу. — Но… этого нье может… Pardonnez, mademoiselle, просто я давно нье видел такую… рьедкость. Апчхи! Je vous demande pardon… я не совьсьем уверьен, но, кажьется, пуговьица была… carbonisИ, обугльенна. Видьите, еле замьетно…

Лера посмотрела на фото, и только сейчас заметила, что по краю каждый черный камушек окаймлен тонкой черной полосочкой сажи, забившейся между ним и оправой.

— А вы не знаете, что это за аристократы? Ведь вы большую часть жизни прожили во Франции.

— Oui, коньечно. Это… это извьесние люди. Но их… убьили. Жестоко, радьи… как это називается? Артьефакта. Да, именно.

— А что это был за артефакт? — насторожилась Валерия.

— Я нье знаю. Но, простьите, я… я должьен работать. Много врьеменьи потерьял. DИsolИ, вам прьидьется покинуть салон… Апчхи!

Он вернул Лере телефон и подошел к двери.

— У вас такая сильная аллергия… — посочувствовала Валерия, не спеша покидать салон.

— Oui, всье из-за цветов. Пахньет… comme il est dit Ю… ах да, черьемуха. Пахньет черьемухой, ужасно, ньевиносьимо!

— Сочувствую, — осторожно сказала Лера. — Спасибо вам за помощь.

Жиль Рожер кивнул в ответ, однако судя по отстраненному лицу, мыслями он был далеко.

Как, впрочем, и сама Валерия.

Она достигла своей цели. Теперь она точно знала, что идет по верному следу. И совсем скоро все завершится.

Но по дороге домой, она снова получила сообщение от Шахматиста.

«Ты думаешь слишком долго. Мне надоело ждать. Сегодня я делаю ход».

Лера попыталась набрать номер, с которого только что получила сообщение, но в ответ услышала, что такого номера не существует. Значит, снова старые шутки с переадресацией звонка… Но что за ход собрался сделать Шахматист? Наверняка он связан с последним четверостишием. Но что Лера может сделать? Какой ход совершить? Судя по нотации, белый слон должен подобраться ближе к черному королю. Именно этим Лера и занимается. Что же она делает неверно?

С тяжелыми мыслями она сделала дозвон Смолину. Леонид встретил ее, и помог незаметно вернуться в дом тем же путем. Через шиповник.

Забравшись в окно, Лера смазала йодом бессчетное количество царапин, а потом принялась за дело.

Если бы в этот момент кто-то посторонний зашел к Валерии, застал бы весьма занятную картину.

Ковер с середины комнаты был откинут в сторону, а на освободившемся пространстве разрастались схемы и заметки, сделанные прямо на деревянном полу. Лера решила не заморачиваться, бумаги все равно не хватит. Как и стен. Их она исписала под завязку, цепи заняли практически все свободное место, и разобраться в них, казалось, не сможет даже она сама.

Но это было не так. Девушка прекрасно знала для чего нужно то или иное звено. И она намеревалась собрать воедино все имеющиеся данные, факты и предположения, чтобы сделать главный вывод.

Леонид понял, что сейчас Леру лучше не отвлекать. Он молча стоял в стороне и наблюдал.

Растерянный Арчи притулился рядом с кроватью, и смотрел на устроенный погром. Кролики шебуршали в своем ящике, и грызли морковь. Вжик выбрался из клетки, и летал по комнате с криком «Поллундр-р-ра!». Леонид успел закрыть форточку до того, как птица нашла выход на волю.

И только Гаджет с царским видом прохаживался по чертежам, разросшимся на полу. Потом выбрал обведенное в круг имя «Аркадий Шильц», и растекся по нему, как аморфная пушистая субстанция.

Лера не обратила на это внимания. По локоть извозившись в фломастерах, она писала все новые и новые слова и знаки.

Все это заняло не больше трех часов. Девушка знала, что именно нужно написать. Закончив, она взяла свой дневник, и занесла туда всего несколько таблиц и схем, просуммировав собственные выводы.

Фигуры встали на свои места. Цепь замкнулась.

— Идеально, — сказала Валерия, оглядывая свое творение. Правда, высказывание относилось не к ее выводам, а к самой цепи событий, сомкнувшейся на том, с чего началась.

Чтобы не запутаться, Лера выписала всех жертв Шахматиста, и их роль в игре.

И вот как выглядели ее записи.

В этом списке были лишние, но кое-кого и недоставало. Валерия не знала, что Сыров тоже убит. Сыров — один из оперативников, этакий суетливый колобок, который оказался «кротом», шпионом, работающим на «шефа». Но зато Лера утвердилась в мысли, что Ира не была фигурой. Шахматист, который ничего не делает просто так, в самом начале игры велел Валерии опередить убийцу. Но, Ира умерла, а ход продолжился — значит, убить должны были не ее. Значит, она ее смерть не вписывается в игру, и была нужна не Шахматисту.

У Леры возникла версия, кто мог желать смерти ее однокурснице, а главное — почему. Но она не стала разъяснять Леониду свои выводы. Пообещала рассказать после одного важного дела.

Она должна совершить ход, пока Шахматист не сделал это за нее. Пока никто не погиб. Но для этого нужно расставить фигуры по местам. Чтобы убедиться, что нет ошибки. Все должно быть идеально, четко, гармонично.

Лера начертила еще одну схему, и вот как она выглядела:

Закончив записывать свои мысли и выводы, Лера с отвращением посмотрела на эти схемы. Ведь это все живые люди, а не фигуры… Многие уже погибли, теперь смерть ждет еще одну «фигуру» — белую ладью.

Но нужно взять себя в руки. Сыщица это знала. Холодный рассудок, никаких эмоций — этим должен руководствоваться игрок. Поддашься эмоциям — проиграешь.

Она еще раз посмотрела на записи.

Насчет черной королевы сомнений нет. Это Зоя, ее «ходы» в жизни совпали с ходами черной королевы в партии. Есть факты. Ошибка женщины в том, что в самый первый раз в парке она попалась на глаза Валерии, белому слону. «Отступление» королевы во время облавы на квартиру, где состоялась встреча с Константином. Все подтверждало личность черной королевы.

Черный король — Шильц. Шеф. Если Лера права, это он. Девушка сделала этот вывод из слов Смолина. Когда Леонид рассказывал про Шахматиста, он упомянул, что Шахматист и шеф заключили некое пари. «На кону стоят просто невообразимые деньги. И «шеф» готов на все, чтобы сделка состоялась», — вспомнила Валерия слова Леонида. В партии проигрывает черный король — то есть шеф. Если выиграют белые — а именно за них играет Валерия — Шахматист получит желаемое. Вот только тогда все получается куда хуже, чем она думала. Кто бы ни выиграл в партии — ничего хорошего это не сулит. Выиграют черные — проиграет Шахматист, но выиграет «шеф». А чем шеф лучше него? Выиграют белые — победа останется за Шахматистом. Хотя сам он, кажется, играет за черных. Что бы это могло значить? Возможен один вариант — если он «консультант» для преступников, о чем Лера догадалась не так давно, ему легко управлять теневой стороной жизни, и руководить черными фигурами по своему усмотрению.

Валерия подумала, что, возможно, она эгоистка, но ей уже все равно, кто одержит верх в этом странном пари. Куда сильнее ее волновала судьба Милы. Живой Милы. Милы — белой королевы.

«Могла бы и сразу догадаться…», — подумала девушка, вспоминая первый стих, опубликованный в газете. Стих Валерия Брюсова. — «Небесные тайны качала река… Конечно, в этих строках нет ни слова про смерть. Но есть тайна».

Лера решила, что Крымова — белая королева, потому что именно белая королева должна была отрезать «черной» Зое последний путь к отступлению во время облавы. Последним путем был балкон. Испугавшись «призрака», которым определено была Мила, Зоя и Константин не смогли воспользоваться этим вариантом побега, и черному коню, Константину, пришлось жертвовать собой, чтобы Зоя могла сбежать. Точно, как в шахматной партии.

Но если Лера права, даже если Мила жива — ее все равно ждет смерть. Потому что в Бессмертной партии белая королева погибает, давая возможность белому слону «съесть» черного короля. Девушка не знала, как Шахматист собирается устроить финальную часть партии, но она уже убедилась, что все фигуры, «съеденные» в партии, погибают и в жизни.

И она не знала, как спасти Милу. Потому что даже не представляла, где ее искать.

Насчет остальных фигур сомнений не возникало. Определенную сложность представляли пешки. Так, самая важная из них, первая белая пешка, была неизвестна. Она каким-то образом должна помешать черной королеве достичь своей цели. А цель черной королевы в игре — в нужное время прийти на помощь черному королю. Другими словами, в решающий момент кто-то должен помешать Зое добраться до шефа, спасти его от белого слона. Можно было не сомневаться — так и будет. Шахматист наверняка уже все предусмотрел.

Лера без сил опустилась на стул, и смяла листы в руках. Она описала выводы, но ни слова не рассказала о том, почему утвердилась в мысли, что Мила жива, и про многие другие мотивы и причины произошедшего. Их никто не должен был узнать — даже Леонид. Потому что пока она не удостоверится сама, незачем знать и другим.

Взгляд упал на кота, пытающегося порвать подушку. Гаджет вцепился в неё передними лапами, а задними молотил как мартовский заяц. Заметив что на него смотрят, он замер и сверкнул на хозяку голубым и карим глазом.

— А что, очень может быть… — Валерия встала и пару раз прошлась по комнате.

Леонид наблюдал за ней со стороны, слушал рассуждения, читал схемы… А потом спросил.

— В твое расследование как-нибудь вписывается «футарк»?

— Что? — Лера настолько оторвалась от реальности, что не расслышала вопрос.

— Футарк. Ты ведь так и не объяснила мне его значение.

Гаджет, развалившийся на полу, приоткрыл голубой глаз, и посмотрел на Валерию, словно тоже хотел услышать ответ. Лера задумалась. Футарк. О да, он вписывался, и еще как. По имеюшейся информации девушка знала, что это камни, которые были обнаружены во время экспедиции, организованной биологическим факультетом. Спонсором выступил сам Аркадий Шильц, он же «шеф». Камни представляли не только историческую ценность, Валерия знала это. На них были нанесены символы рунического алфавита, который носит название футарк. Но мало того, что настоящее предназначение камней неизвестно — они еще и связаны с обществом «Овидий», о котором Лера узнала из записки Иванны. А «Овидий» связан с тамплиерами.

— Долго рассказывать. Важно одно — на предстоящей конференции должно… что-то произойти, — она хотела сказать, что там закончится игра, но вовремя опомнилась. — Вспомни письмо, найденное у Нефедова, преподавателя математики, — Лера припомнила записку, которую ей передал Смолин. Записку с кодовой фразой: «Non nobis, Domine, non nobis, sednominiTuo da Gloriam».

— Кто-то хочет купить камни, найденные в экспедиции, — продолжила Лера. — Шеф и Шахматист заключили пари, ставка в котором — крупная сумма денег. Ты сам об этом сказал. Возможно, это не деньги, а нечто ценное. Камни, этот самый футарк. Я не знаю цели Шахматиста, но пока это единственный вариант. В любом случае, мне нужно будет попасть на эту конференцию. Есть еще куча вещей, о которых я могла бы рассказать, но не буду. Это слишком долго, а у меня нет времени.

Лера скрестила руки и подошла к окну. Улица была пуста — только стажер в машине слушал музыку. Окна в доме Антона были зашторены. Антонина Федоровна говорила, что он пару раз появлялся, но снова уходил, не желая разговаривать. К счастью, он не предпринимал никаких опрометчивых шагов. Но на звонки не отвечал, и Лера не могла поговорить с ним о Полонезе.

— Куда ты собралась? — спросил Леонид.

— Мы договорились, что я найду компромат на шефа. И я собираюсь выполнить обещание.

Про себя Валерия подумала — раз ее ход заключается в том, чтобы подобраться ближе к черному королю, значит, она это сделает. Сделает так, что Шахматисту мало не покажется. Подберется так близко, насколько это возможно.

— Ты собралась забраться к нему в дом? — вдруг спросил Леонид. Он посмотрел на решительное выражение лица Валерии, и понял, что угадал. Но его совсем не воодушевила эта идея.

— И много раз ты залезала в чужие дома?

— Ни разу, — Лера невозмутимо отвернулась к окну.

— Немыслимо… — Леонид встал. — И ты что, не боишься попасться?

— Нет, — Лера побарабанила пальцами по подоконнику. — Потому что ты мне поможешь. Ты ведь профессионал. И в доме Шильца уже успел побывать.

— Да, но одно дело — забраться туда самому, и совсем другое — провести с собой глупую девчонку, которая ничего не смысли в этом деле!

— Глупую? — скептически переспросила Лера, обернувшись.

Леонид взялся руками за голову и вздохнул.

— Ну хорошо, я не так выразился! Но это… это почти невозможно.

— Почти — значит все-таки возможно. Если постараться.

— Может быть, ты предоставишь это мне? — с надеждой спросил парень.

— Нет. Ты тоже не справишься один. Я смогу понять и найти то, что тебе не под силу. Ты сможешь незаметно провести меня мимо сигнализации и охраны.

Леонид молча отвернулся.

— Ты хоть понимаешь, как это опасно? Это не просто дом. Это дом человека, который, не задумываясь, заживо зароет непрошенных гостей на заднем дворе.

— Тр-рус! — Вжик, самостоятельно открывший клетку, прилетел Смолину на плечо. — Тр-рус! Помою!

— Кыш, глупая птица, — он смахнул попугая, и добавил. — Я вообще-то не за себя боюсь.

— Ты что, оправдываешься перед попугаем? — с усмешкой спросила Лера.

— Я не оправдываюсь, а пытаюсь тебя вразумить. Ты представляешь, что будет если…

— Тссс! — Лера вдруг резко обернулась к окну и приложила палец к губам, призывая к молчанию.

— Что? — не понял Леонид. Он тоже подошел к окну и увидел человека.

Это был Жиль. Он шел со стороны парка, по направлению к своему салону. В руках француз держал папку и объемный полукруглый предмет, накрытый тканью.

Лера вцепилась в подоконник и азартно усмехнулась. Леонид не успел ничего понять, как она поймала попугая, посадила его в клетку — чтобы не улетел — и схватила свою сумку.

— Поможешь выбраться?

— С чего такая спешка? Кто это был?

Леонид отошел, скрестил руки и всем видом дал понять, что не намерен помогать, пока Валерия не объяснит что происходит.

— Это Жиль Рожер. Француз, и наемный убийца, который сейчас был в доме Шильца. Скорее всего, они поссорились. Хорошо, если никто никого не убил. Пока следы не остыли и рыбка на крючке, мне надо попасть в дом шефа.

— Погоди, почему ты решила, что он убийца? И тем более, что он был именно у шефа?

— Некогда объяснять, Смолин! — Лера распахнула окно и с вызовом посмотрела на парня. — Объясню по дороге! Ты со мной?

Леонид с секунду колебался, и вдруг спросил.

— У тебя есть белые простыни?

— Ты что, собрался лечь спать? — с иронией спросила Лера.

— А ты собралась залезть в чужой дом, не подготовившись? — вопросом на вопрос ответил вор.

— Чем нам помогут простыни?

— Просто скажи, где они лежат.

— На верхней полке, в шкафу. А может, лучше перчатки взять?

— Зачем? — Леонид достал простыни и бросил их в охапку Лере. — Держи.

— Как зачем… — она поймала, и повесила простыни через плечо. — Чтоб отпечатков не оставлять…

— Если нас засекут, перчатки не помогут. Если не засекут, никто не станет искать отпечатки пальцев.

Больше Лера ничего не спрашивала, Леонид тоже не задавал вопросов. Он зачем-то взял две простыни, первым вылез в окно и помог выбраться Валерии.

Они отошли на достаточное расстояние от дома, прежде чем вздохнули спокойнее. Лера всеми силами пыталась подавить страх и волнение, но все-таки сказала.

— Если Шильц нас застанет, ты еще сумеешь скрыться. Сообщишь полиции обо всем, что знаешь, и что я тебе рассказала. Шахматиста нужно остановить, даже если я…

— Не было случая, чтобы меня застукали, когда я этого не хочу, — Смолин не дослушал. Он покосился на Валерию и добавил. — Если будешь меня слушать, ничего не случится.

— Хорошо, — Лера тут же согласилась и как-то сразу успокоилась.

Они свернули за угол, и пошли по безлюдному переулку. Смолин намеренно выбирал дорогу так, чтобы ни с кем не столкнуться.

— А что собирается сделать Шахматист? — спросил он немного погодя. — Зачем его останавливать?

— Я не знаю, чего он хочет добиться, — тихо сказала Лера. — Но знаю, что погибнет человек. Близкий для меня человек…

Она не уточнила, что говорит о Миле. Она вообще не рассказывала Смолину о том, что Мила, скорее всего, жива. Но, как и обещала, по дороге поделилась своими догадками насчет Жиля. Не всеми, а только теми, которые навели на мысль о наемном убийце. Потому что только этого напрямую касался ее договор с Леонидом. Все остальное было необходимо исключительно для «игры».

— Я задумалась над этим после того, как услышала разговор следователя с французом. Елин упорно задавал странные вопросы — почему Жиль не любит цветы. Не хотел отпускать француза даже после того, как стало ясно, что он не причастен к гибели Антоновой. Потом я изучила дела за последний год. И в трех случаях присутствовали три составляющие: цветы, аллергия и соловей. Кто-нибудь обязательно слышал пение соловья. В первом случае — патрульный полицейский, проходивший мимо дома, где совершили убийство. Во втором — случайный прохожий, так же оказавшийся поблизости от места преступления. В третьем — соседка одной убитой женщины. Причем, соловей пел в разное время года. В первом случае было лето, во втором — зима, в третьем — весна.

Лера немного помолчала, вслушиваясь в перекличку синиц на березах. До дома Шильца оставалось совсем немного, и она продолжила.

— Кажется, этому не придали значения. Но каким-то чудом эта информация попала в материалы дел. Возможно, она насторожила Елина. Он отмечает все, даже самые незначительные детали, если они выбиваются из общей картины. А эта деталь выбивалась. Соловьи поют только в июне. Похоже, убийца использовал соловья, как сигнал. Оставлял клетку где-то на улице, и обученная птица начинала петь, почуяв постороннего. Думаю, такой рефлекс у соловья мог быть выработан страхом. Обычно птица мечется по клетке, если чует опасность. А убийца каким-то образом научил соловья петь от страха. Петь, и бояться людей. Поэтому если соловей начинал петь, убийца знал — пора уходить. Это позволяло ему оставаться незамеченным долгое время. Он каждый раз успевал скрыться с места преступления прежде, чем его застукают.

Второе, — сказала Лера, — это аллергия на цветы. Попалось мне всего в одном деле. Там же, где есть и упоминание о соловье. Была убита женщина, живущая в частном доме. Убили ее в мае, во дворе частного дома. Двор был окружен забором, который разграничивал соседние участки. Как всегда, убийца действовал тихо, и скрылся когда запел соловей. Но одного нюанса он не учел — по другую сторону забора росла жимолость. Она цветет как раз в конце мая, и очень сильно пахнет. Соседка убитой женщины, вышла во двор как раз в тот момент, когда убийца закончил «работу», не удержался и чихнул. У него была сильная аллергия, он не мог остановиться, но скрылся с места преступления, потому что соловей запел. Конечно, соседку не насторожило, что кто-то чихает за забором. Но когда обнаружили тело и установили время смерти, она рассказала об этом полиции.

Вдалеке показалась покатая крыша дорогого коттеджа. Он располагался в том же районе, что и дом Валерии.

Лера остановилась за углом, чтобы закончить рассказ.

— У Жилья Рожера сильнейшая аллергия на цветы. Кроме того, у него есть соловей. Сегодня я слышала, как он поет, рядом с его салоном. Возможно, он хранит клетку с птицей где-то на заднем дворе. Потом ты сам видел — он нес в руках какой-то предмет, накрытый платком. Это была клетка. И он брал ее, когда ходил к Шильцу. Конечно, я бы не связала его аллергию, и, возможно, даже соловья с убийствами. Если бы не настойчивость Елина. Михаил Афанасьевич знает про Жиля что-то еще, просто у него нет доказательств. А для меня эти факты, плюс уверенность следователя, и есть доказательство. Да даже один соловей многого стоит. Сомневаюсь, что есть еще подобная птица этого вида, которая поет в не положенное время.

Леонид дослушал и задумчиво посмотрел на крышу коттеджа, выглядывающую из-за деревьев.

— Но почему ты так уверена, что он ходил именно к Шильцу?

— Когда Жиля задержали на месте убийства Антоновой, мой пес схватил его зубами за подол плаща и случайно оторвал пуговицу. Но я заметила еще одну деталь — брюки были слегка порваны чуть ниже колена. Но Арчи никогда не станет кусать, если он схватил человека за плащ, значит — брюки он не трогал. На ботинках Жиля, такого изысканного и аккуратного мужчины, отчего-то имелись белые полосы. Такие же точно появились на моих ботинках, когда я съездила на улицу Набережную. Там вдоль домов насыпан гравий и мелкая белая крошка, которая оставляет следы на черной обуви. На Набережной я встретила Константина, мне пришлось спрятаться в кустах. Единственный куст, который может скрыть человека, оказался слишком сухим и кряжистым — я зацепилась за ветку и порвала джинсы на уровне колена. Там же, где порваны брюки Жиля. Можно сделать вывод, что в день смерти Антоновой он шел как раз с Набережной, и там он отнюдь не гулял. Он за кем-то следил.

— Хорошо, но ведь дом Шильца не на Набережной, — засомневался Смолин.

— Нет. Слушай дальше. Константина кто-то позвал — я узнала охранника, которого видела однажды, когда выполняла заказ. Это было давно, Шильц просил найти угнанный автомобиль. Ну так вот, я видела, как Константин и охранник вместе отправились вверх по улице. И — пропали, когда я на секунду отвлеклась. Я уверена, они свернули в узкий проулок между домами, чтобы попасть на соседнюю улицу, как раз к дому Шильца.

Лера пнула камешек, подвернувшийся под ногу, и добавила:

— Кроме того, я ведь сказала еще утром. Если после моего визита к Жилю, он пойдет к Шильцу, значит я права. Он и сходил.

— В чем права?

— Пойдем, — Лера потянула Леонида за рукав, не желая ничего объяснять.

Она завернула за угол, и очутилась на улице, чем-то похожей на Калиновую. Только эта была раза в два шире, и не сквозной, а тупиковой. Замыкал ее дом Аркадия Шильца.

Улица эта считалась элитной, коттеджи здесь располагались на порядочном расстоянии друг от друга, имели большие сады и даже площадки для гольфа. И все же, по сравнению с домами на Набережной, они выглядели не слишком большими.

Лера была здесь всего один раз, но хорошо запомнила дорогу. Ее еще тогда впечатлили две резные изящные колонны у белоснежного дома. Сам дом не казался больше остальных коттеджей, и кроме колонн ничем не выделялся. За коваными воротами виднелся аккуратный газон, мощеная булыжниками дорожка и наполовину застекленный гараж.

На улице было тихо и безлюдно.

Лера и Леонид остановились неподалеку от цели своей операции, спрятались за массивным тополем-великаном и принялись наблюдать. Во дворе не было ни души. Сквозь застекленную часть гаража виднелось внутреннее убранство. Машины на месте не оказалось. Значит, Шильц уехал. Но со слов своей однокурсницы, Виктории, Лера знала, что у них в доме есть охранник и горничная, а иногда приходит садовник. Если охранник отлучается, дом ставят на сигнализацию. Обычно, если хозяин остается дома, охранников отпускают. Поэтому, если после визита Жиля он уехал неожиданно, охраны может и не быть.

Вика жила в отдельной квартире, которую Шильц купил специально для дочери. Она считала себя городской жительницей и не желала жить в этой «деревне».

Леонид сунул Лере в руки простыни и шепнул.

— Жди здесь.

Он направился к дому, а Лера выглянула из-за широкого шершавого ствола.

Она начала успокаиваться, решив, что дома никого нет. Но тут же вздрогнула, когда два свирепых коренастых ротвейлера с гортанным ревом бросились на ворота, желая порвать незваного гостя.

А Леонид даже не отшатнулся. Он немного подождал, пока не убедился, что на лай собак никто не выходит. Ротвейлеры бесновались и сходили с ума, грызя стальные прутья, отделяющие их от незнакомца.

— Хорошие собачки, — Леонид с усмешкой посмотрел на псов и посвистел. — Ну, ну, успокойтесь.

Ротвейлеры взбесились еще больше, но Леонид совершенно спокойно достал из кармана кусочек хлеба, завернутый в платок.

— Вот так, — он бросил его сквозь решетку.

Лера с интересом наблюдала.

Собаки, конечно же, не стали есть подачку — понюхали хлеб, и снова оскалили зубы. Леонид оглянулся, и подмигнул Валерии. Прошло всего несколько секунд, и собаки заметно остудили свой пыл; только лениво ворчали, опустившись на землю. А еще через полминуты уснули.

— Как у тебя получилось? — Лера не скрывала удивления. Она подбежала к воротам, и с удивлением посмотрела на собак. Ротвейлеры подергивали лапами и скулили во сне.

— Всегда ношу с собой корку, пропитанную сильным снотворным, — объяснил Леонид. — Мне продал его один… специалист. Действует при вдыхании. С необученной сторожевой собакой можно справиться проще, а обученная не возьмет еду от незнакомца. Но, вероятнее всего, понюхает.

Он заметил настороженный взгляд Валерии, и добавил.

— Не волнуйся, они буду спать примерно полчаса. А потом еще час-другой отходить от «наркоза».

Не прошло и пары секунд, как Смолин перемахнул через запертые ворота. И почти тут же они бесшумно приоткрылись. Лера проскользнула во двор, и Леонид снова запер ворота.

— В доме никого, — шепнул он. — Пошли.

Лера покосилась на страшных ротвейлеров, но они мирно спали. На их ошейниках красовались позолоченные надписи — на одном Стикер, на другом Джок.

Она решила не задерживаться возле них, и поспешила за Смолиным.

Ей было не по себе, но она старалась скрыть страх, снова завладевший сознанием. Леонид же был совершенно спокоен. Лера упустила момент, когда в его руках появилась отмычка. И как ни старалась, не успела заметить как он открыл дверь.

Она в нерешительности застыла за его спиной. Леонид прижался к стене рядом с дверью, и осторожно заглянул в дом.

— Что-то не так? — шепотом спросила Лера.

— Нехило охраняется, — Смолин так же осторожно отошел от двери. — Два ИК-датчика и один объемник. Надеюсь, Шильц отлучился надолго… Придется попотеть.

Лера мельком заглянула в дом, не переступая порог. Она уже бывала здесь, когда выполняла заказ, и уже тогда её впечатлила огромная прихожая, размером с зал, за которой виднелась то ли кухня, то ли гостиная с дорогой мебелью и картинами на стенах. Прямо напротив двери, метрах в пятнадцати, расположились две широченные лестницы — одна вела наверх, вторая вниз. Лера решила, что вряд ли такая громадина ведет в обычный подвал.

— А что, ты разве не знал? Ты ведь уже был здесь.

— Я заходил через окно. Оно было открыто, а Шильц в тот момент находился дома. И хватит болтать. Возьми простыни и намочи их в бассейне, — велел Леонид. — Он за домом.

Лера отвлеклась от созерцания и без лишних вопросов отправилась выполнять указание. На заднем дворе и правда обнаружился небольшой бассейн, выложенный небесно-голубой плиткой. Намочив простыни, она старательно отжала их и вернулась на исходную позицию.

Смолин тем временем задумчиво рассматривал датчики.

Когда Лера подошла, он обернулся, положил ей руки на плечи, посмотрел в глаза и серьезно сказал:

— Делай так, как я говорю. Ни единого лишнего движения. Постарайся даже не дышать. А теперь слушай — мы пойдем спина к спине, держа перед собой мокрые простыни. ИК-датчики нас не засекут. Они реагируют на тепло, излучаемое телом. Один человек не прошел бы — первый ИК-датчик «смотрит» в спину, другой — в лицо. Но вдвоем будет проще, мы окажемся между двумя простынями. Главное, чтобы простыни не колыхались. С объемником сложнее — он среагирует на движение. Придется делать не больше одного шага за тридцать секунд, иначе засечет.

— Да здесь же метров пятнадцать до лестницы! — воскликнула Лера. — Мы весь день идти будем…

— Нет, достаточно пройти метра три, до датчика. Дальше я его обезврежу, и у нас будет пара минут, чтобы добежать до зоны, где он нас не засечет. Тебе придется заранее выбрать, куда мы пойдем — наверх, в подвал или же в комнату на первом этаже.

— А откуда ты выкрал кольцо? — уточнила Лера.

— Из его комнаты на втором этаже. Больше я нигде и не ходил, я знал что оно там.

Лера с сомнением посмотрела на окна второго этажа.

— Кухня вряд ли нам понадобится… — она принялась лихорадочно перебирать варианты. Что можно найти в доме, где только что побывал наемный убийца? То, что может указывать на его следующее задание, на ссору… Где можно найти компромат на шефа, или хотя бы то, что укажет, где искать этот компромат.

— Как думаешь, Шильц давно уехал? — спросила она.

— Нет, — Леонид кивнул в сторону ворот. — Не думаю, а знаю. За столько лет научился с первого взгляда определять. Смотри, следы от шин свежие, и еще теплые. Я сразу потрогал, как только попал во двор. Машина уехала буквально перед нашим приходом.

— Идем вниз, — уверенно сказала Лера.

Она решила — раз Жиль встречался с Шильцем, и Шильц после этого уехал — никто никого не убил. Но они явно разговаривали не о погоде. И вряд ли они стали бы обсуждать свои дела в спальне или на кухне. Значит, второй и первый этаж не подходят. Остается помещение внизу, куда ведет одна из лестниц. Лучшее место для кабинета — скрытое от посторонних глаз.

Еще до того, как был сделан первый шаг, Лере показалось, что ее сердце стучит, как барабан, и его слышно на всю улицу. Леонид был спокоен, как скала. Она постаралась взять себя в руки, подняла перед глазами мокрую белую простыню, и своей спиной прижалась к спине Леонида. Руки напряглись и стали словно каменные — не дай Бог задрожат, и тогда пиши пропало.

Они шагнули через порог, и замерли. Датчики молчали. Спустя тридцать секунд — второй шажок, и снова застыли, стараясь не дышать.

Расстояние до «объемника» преодолели минут за десять. Лера подумала, что если Смолин просчитался, и собачки проснутся раньше, то никакие простыни уже не спасут.

Леонид осторожно передал Валерии один край своей простыни.

— Держи, — он принялся осторожно колдовать над датчиком. Датчик, вдруг тихонько пикнул и перестал мигать.

— У нас две минуты, потом он снова включится, — шепнул Смолин.

До лестницы они дошли уже спокойным шагом, а когда спустились вниз, с облегчением опустили затекшие руки.

Лера свернула простыни, и осмотрелась.

Оказалось, что широкая лестница ведет в небольшую комнату практически без мебели. Здесь оказалась еще одна дверь. На ней висел необычный замок с тремя скважинами.

Леониду хватило минуты, чтобы взломать его.

Дверь открылась, и Лера обомлела.

Взгляду открылось помещение квадратов на сто, целый подземный дом! Полупрозрачными загородками разделено на спортзал, зону отдыха, библиотеку… Неподалеку от входа стоит дорогое фортепиано, инкрустированное какими-то драгоценными камнями. На стенах висят картины в странном стиле, похожие на… на что-то. Лера не поняла на что. Ах да, на современное искусство.

Окон в помещении не оказалось, но как только открылась дверь, включилось голубовато-белое дневное освещение. Не очень яркое, но вполне достаточное для того, чтобы не натыкаться на предметы.

— Ну что, теперь твоя очередь, — сказал Леонид, пропуская Леру вперед. — Ищи.

— А ты уверен, что здесь нет камер наблюдения?

Леонид окинул помещение профессиональным взглядом и уверенно сказал.

— Нет.

— И во дворе не было? — вдруг испугалась она.

— Не забывай, я уже был здесь. И еще тогда удостоверился, что никаких камер рядом с домом нет. Только сигнализация.

Лера тут же отбросила все эмоции, и пошла вдоль ряда перегородок, чтобы отыскать «комнату», в которой разговаривали шеф и Жиль.

И нашла довольно быстро.

За одной из перегородок оказалось что-то вроде кабинета. На персидском ковре стоял массивный письменный стол, за ним — застекленный шкаф с книгами и фигурными статуэтками.

Но Леру это место заинтересовало по другой причине. Она положила простыни в угол, и осмотрелась.

— Похоже, здесь была ссора… — пробормотала она, глядя на беспорядок. Точнее, на осколки вазы и разбросанные по полу клочки фотографии.

— Удивительно, что нет трупов, — усмехнулся Леонид, проследив за взглядом Валерии. — Если уж ты уверена, что Жиль наемный убийца, а Шильц — шеф…

— Думаю, если бы Елин получил ордер на обыск, этого Шильца давно бы посадили. Уверена, мы найдем здесь что-нибудь интересное.

— Таких не сажают, — возразил Смолин, и усмехнулся. — Только если он убьет кого-нибудь на глазах полиции.

— Тогда на что ты надеешься?

— На тебя, — он отвернулся и принялся обшаривать ящики стола, с легкостью открывая замки. Правда потом он аккуратно складывал содержимое ящика обратно, и закрывал, не оставляя никаких следов.

В одном из ящиком он обнаружил файл с какими-то вырезками и документами.

— Что там? — спросила Лера.

— Странно… взгляни, — вместо ответа, Смолин протянул Валерии один листок. Это была ксерокопия рукописного текста. Письма от некоего профессора-историка по фамилии Коллинз. Та же фамилия, что и у человека, у которого Леонид украл кольцо с фианитом. Кольцо, которое Валерия видела на пальце человека, пропавшего из кабинета декана.

Коллинз писал:

«Ваш интерес к камням действительно достоин уважения. Но никто не должен знать о нашей переписке. Я иду на это только из уважения к вашему увлечению, как коллекционера. Информация о футарке доступна исключительно людям нашего круга. Но для вас я готов сделать исключение. До сих пор неизвестно, где находятся третий, пятый и шестой камни. Первый, второй и четвертый, как вы верно заметили, хранятся у Магистра, он не расстается с ними никогда. Это, своего рода, обязанность и честь в одно и то же время. Ваше рвение похвально, но я сомневаюсь, что Магистр поверит в то, что вы обнаружили недостающие камни. Я бы посоветовал вам оставить это дело. С глубочайшим уважением, Р. Коллинз».

Письмо датировалось двадцать первым ноября две тысячи одиннадцатого года.

— Ничего себе, поворот… — выдохнула Лера, возвращая письмо.

— Ты понимаешь? — взволнованно спросил Леонид. — Он знал о футарке до того, как камни, якобы, нашли в ходе экспедиции!

— Да. А письмо было написано незадолго до того, как Шильц взялся спонсировать экспедицию. Единственную крупную экспедицию, которая организовывалась в то время. Теперь кое-что проясняется…

— Что? — Леонид спрятал письмо обратно, и посмотрел на Валерию. — Что проясняется?

— Вот смотри. Что нам известно. В ходе экспедиции были найдены какие-то камни — раз. Их хочет купить некий обеспеченный человек — два. Шильц знал о камнях еще задолго до того, как их нашли — три. Из письма следует, что они утеряны, и тут он вдруг находит их. Точнее не он, а экспедиция биологического факультета. В экспедиции с самого начала зачем-то участвует историк Анатолий Белых. Человек, нанятый Шильцом. Зачем? Ответ — он подкинул камни. Возможно, это искусная подделка, а может быть Аркадий и правда нашел их, но зачем-то ему понадобилось разыгрывать такой спектакль. Наши ученые обнаружили подкинутые камни, но они биологи, а не историки. Откуда им было знать, что найти такую вещь нереально, тем более на территории России? Анатолий, конечно, разыграл спектакль, убедил их, что это великое открытие, бла, бла, бла. Из Москвы тут же прислали еще одного историка, Анну Верлемову. «Специалиста» по футарку. Она «нашла» третий камень, и забрала все три на экспертизу. Главный вопрос — зачем такие сложности?

— Ну, если допустить, что камни — подделка, то Шильцу нужно было убедить покупателя в их подлинности, — сказал Леонид. — Что он и сделал. Что докажет подлинность лучше, чем свидетельства членов экспедиции, которые сами «нашли» камни.

— Да, но тогда мы получаем противоречие, — Лера говорила, а попутно пыталась собрать с пола клочки фотографии. — Вспомни письмо, которое ты нашел. Камни собрался продавать Полонез, а не Шильц! Анатолий Белых писал ему. Значит, декан в курсе махинаций? Хотя, подожди-ка… — Лера вдруг встрепенулась, вспомнив разговор между Полонезом и Нефедовым. — Я слышала, как Семен Денисович категорически отказался в чем-то участвовать. Это было после обыска в его кабинете. Возможно, если он и знал о чем-то, его замучила совесть. Он спрятал письмо, а Нефедов решил его выкрасть. Ведь он работает на Шильца, и Шильцу надо было знать кодовую фразу, чтобы самому продать камни.

— Что-то не сходится, — усомнился Леонид. — Зачем он вообще стал посвящать Полонеза в эти дела? И зачем позволил, чтобы Анатолий Белых вел с ним переписку? Почему решил выкрасть письмо, а не позвонил ему и не спросил кодовую фразу лично?

— Тогда есть вероятность, что Шильц нашел настоящие камни. Встает вопрос, зачем в таком случае ему проворачивать эту аферу с экспедицией? Отвечу — чтобы заполучить оставшиеся три камня, принадлежащие какому-то Магистру.

— Тому, о котором говорится в письме от Коллинза?

— Именно. Коллинз пишет, что Магистр не поверит Шильцу. Не поверит, что он нашел три камня. То есть, получается, до этого шеф уже писал Коллинзу, что нашел их, и спрашивал нельзя ли сообщить Магистру. И, вероятно, хотел, чтобы Магистр приехал в Россию ради камней. Но Магистр не поверил бы на слово, и Шильц «доказал» ему подлинность камней, устроив экспедицию и проспонсировав конференцию. На такое знаменательное событие Магистр, возможно, согласился приехать. Почему для шефа так важен приезд Магистра? Варианта два — либо он хочет похитить камни Магистра, которые тот везде носит с собой. Либо, наоборот, хочет продать свои три камня.

— Это не объясняет при чем тут Полонез, — заметил Леонид.

— Главное — мы знаем, что с этими камнями не все чисто, — Лера, наконец, подобрала все обрывки фотографии и разложила их на столе. — Думаю, скоро у тебя появятся доказательства против Шильца.

Было не совсем понятно, относится ли ее последняя фраза к камням или к фотографии. А объяснять Лера ничего не стала — она замолчала, старательно собирая кусочки один к одному. Это оказалось непростым занятием, некоторые фрагменты потерялись, другие были слишком мелкими. Но кое-что рассмотреть удалось. На черно-белой фотографии изображены мужчина и женщина, гуляющие с ребенком. И если лицо женщины разглядеть не удалось, мужчину Лера узнала сразу. Она уже видела его на фотографии в кабинете декана, Полонеза. И могла поспорить, что это тот самый Аделард. А рядом с ним, наверняка, жена Люсия. Она держит за руку маленького мальчика лет двух. Ребенок смеется и смотрит на мать.

Фотография буквально лучилась счастьем и теплом — красивая молодая пара, счастливый ребенок, трогательная семейная сцена… Все бы хорошо, если бы не ощущение, что фото сделано из укрытия. По краям фотографии темнела листва, как будто фотограф прятался в кустах.

— Значит, это все-таки он… — еле слышно, сама себе сказала Лера.

Но Леонид, стоявший рядом, услышал.

— Кто, он?

— Да, не обращай внимания, мысли вслух, — Лера махнула рукой и смела обрывки фотографии со стола. Они закружились, и снова усыпали ковер.

— Надо найти что-нибудь еще, — сказала Лера. — Одного письма и фото недостаточно.

Они принялись обшаривать кабинет, но не нашли ни одной надежной улики. Ничего, что прямо могло бы скомпрометировать шефа.

Лера осмотрела стол. Внимание привлекла только записная книжка. Номера телефонов, заметки о встречах, какие-то люди… Последняя запись: встреча друга из Москвы, прибудет в аэропорт 11.05.2013 в 19.30. Встречает и сопровождает Анна Велемова.

Это день конференции. Лере не составило труда догадаться, что этот друг — Анатолий Белых. Тот самый, который должен привезти камни. Об этом говорилось в письме, которое Смолин нашел в кабинете Полонеза. Белых прилетает вечерним рейсом. Но почему его должна встретить Анна? Разве она сама не из Москвы?

Лера пролистала еще несколько страниц, но больше ничего интересного не нашла. Начались списки адресов и телефонов. И тут неожиданно на глаза попался номер Иры Глазовой.

— Занятно, — Лера так увлеклась изучением книжки, что не услышала посторонний шорох.

— Тихо! — шикнул Леонид, настороженно повернувшись в сторону звука.

Лера едва не выронила книжку со страха, когда услышала, что за соседней загородкой кто-то есть. Звук был такой, словно отдирают липучку на кроссовках.

Потом все стихло. Лера и Леонид затаили дыхание. И тут из-за загородки неторопливо выплыл огромный изящный бенгальский кот черно-коричневой масти. Злые глаза с узкими щелочками зрачков уставились на незнакомцев.

— Мяу! — громко и требовательно сказал он, дернув распушенным хвостом.

— Тьфу, напугал! — в сердцах сказала Лера. Смолин усмехнулся и продолжил поиски.

Кот настороженно обошел незнакомцев стороной, поднял голову и почесал ухо. Лера увидела, что на красном ошейнике болтается ключик.

— Интересно, что ты охраняешь? — спросила она, посмотрев на кота.

Кот гордо промолчал. Он выглядел диким и неприступным.

Лера усмехнулась и вернулась к записной книжке.

Ближе к концу обнаружился странный список. Вроде бы ничего особенного, похоже на перечень людей, с которыми Шильц так или иначе имел дело. Здесь значился почтальон, уборщик, курьер, заказчик, инженер… Вот только пометки рядом с этими людьми без имени-отчества настораживали. «Отстранен», «Оплатил», «Должник, три дня»… Некоторые были вычеркнуты, и среди них Лера нашла пометку: подруга Вики. Пометки напротив не было, стоял только крестик.

Неужели речь идет об Ире? Что же она такого сделала, что Шильц так жестоко с ней расправился…

— Лер, — она отвлеклась на голос Смолина. Леонид вскрыл замок на шкафу и перебирал книги. На полке за томами Достоевского и Куприна он обнаружил узкую дощечку, почти сливающуюся со стенкой шкафа. Подковырнул ее лезвием складного ножа, и дощечка с тихим щелчком приподнялась.

За ней оказался такой же узкий вертикальный ящик, похожий на ящики стола. Только вместо замочной скважины там обнаружился непонятный механизм. Он был похож на круг, внутри которого было четыре диска с цифрами, в центре расположилось отверстие.

— Я не смогу его взломать, — признался Леонид. — Впервые вижу такое устройство.

Лера обеспокоенно посмотрела на часы — время истекало. Скоро проснуться собаки, а возможно, вернется и Шильц.

Но они так и не нашли компромат, который мог бы послужить основанием хотя бы для официального обыска. А Лера не обнаружила никакой информации о Шахматисте. Она надеялась, что удастся найти косвенные свидетельства пари, заключенного между Шахматистом и шефом, прояснить его суть. И кто знает, может быть, именно в этом тайнике находятся ответы.

Лера решила, что игра стоит свеч, можно немного задержаться. Положила записную книжку на место, и подошла к Леониду.

— Дай посмотрю, — она взглянула на странный замок. — А что, если это обман? Может, тут нужен обычный ключ, а все остальное сделано для отвода глаз? Вон же скважина.

— Я не могу его открыть, — Леонид с досадой посмотрел на механизм. — Если бы это был обычный замок, я бы справился. Похоже, нужно знать код.

— И все-таки это похоже на скважину… Стоп! А где киса?

Лера принялась озираться в поисках кота. Выглянула за загородку — пятнисто-полосатый охранник сидел на кресле и, не мигая, смотрел в одну точку. Огромные глазищи поблескивали на свету.

— Думаешь, ключ от тайника — у кота? — Леонид подошел к Валерии и встал рядом.

— Почему нет, — Лера медленно приблизилась к коту и присела на корточки. — Кис, кис, кис!

Кот выпал из транса, заметил, что к нему подкрались, и вдруг утробно зарычал, выгнув пятнистую спину.

— Ну-ну, спокойно, — мягко приговаривала Валерия. Она протянула руку, и хотела погладить кота, но едва успела отшатнуться. Бенгал озверело завопил, словно его собираются резать, и рванул через спинку кресло, порвав обивку.

— Лови! — крикнула Лера, поднимаясь.

Леонид попытался взять кота за шкирку, но зверь выпучил глаза, издал немыслимый сверхвысокий звук, и сиганул на шкаф, при этом уронив все, что там находилось. Осколков на ковре прибавилось.

— Это так ты не оставляешь следов? — с сарказмом сказала Лера.

— Нет, это так я пытаюсь поймать для тебя кота! — выпалил он, подбираясь к шкафу.

— Для нас! — поправила Лера, и пошла с другой стороны. Кот пыжился, шипел и страшно урчал, а когда решил, что критическое расстояние до двуногих пройдено, с воплем совершил полет за их спины. Лера впервые видела, чтобы кот так высоко и далеко прыгал.

А хвостатый мерзавец поскакал к двери.

— Держи! — Лера первая бросилась за ним. Она успела обогнать кота, уронив при этом одну картину со стены.

Кот затормозил, проехал несколько метров по скользкому полу и Лера подхватила его под брюхо.

— Держу! Я его поймала!

Но счастье длилось не долго. Кот извивался, как угорь, и, наконец, вцепился Лере в руку.

— Зараза! — девушка его отпустила и потрясла кровоточащую ладонь. — Поймаю, на воротник пущу!

Леонид попытался перегородить коту дорогу, но тоже получил свое.

— Обалдеть… — он потер поцарапанную руку. — Сторожевой кот. Отличный прием.

В конце концов, кот забился в дальний угол одной из «комнат», и старательно шипел, не давая к нему приблизиться.

— Простыни! — вдруг вспомнила Лера. Она метнулась обратно в кабинет, схватила влажную простынку, и вернулась к коту и Смолину, которые буравили друг друга ненавидящими взглядами.

— Держи, — тихо сказала она, протягивая Леониду один конец простыни. Растянув ее на все свободное пространство между перегородками, они пошли на кота.

— Уиууу! — взвыл бенгал, пытаясь прорваться.

— Не уйдешь! — Лера буквально упала на пол, прижимая кота под простыней.

Наконец, совместными усилиями, они скрутили зверя, спеленали лапы, и сняли заветный ключик.

Потом отпустили усатого бандита на свободу, и он, фыркая, как рассерженный еж, забился под диван. Только совиные глазищи поблескивали в темноте.

А Лера и Леонид с тоской осмотрели учиненный погром.

— Следов не оставим, значит? — Валерия скептически посмотрела на Леонида. — Я ведь говорила, перчатки пригодятся. Теперь шеф заметит, что здесь кто-то был. Надо быть полным идиотом, чтобы не заметить. А мы всюду пальцев наоставляли.

— Не парься, — хмыкнул Леонид, махнул рукой и вернулся к тайнику.

Ключ не подошел.

Лера с досадой пнула шкаф ногой, но от этого ничего не изменилось. Тогда она поближе рассмотрела замок, и сказала.

— Ладно… попробую решить задачку.

На часы она больше не смотрела. Псы наверняка проснулись, и выйти отсюда будет очень сложно. Но успокаивало хотя бы то, что Шильц уехал на машине. Значит, скорее всего, вернется не раньше, чем через час.

Теперь Валерия сосредоточилась только на шифре. Она изучила диск, который выглядел так:

* * *

Четыре круга вращались по часовой стрелке, смещая цифры на одну ячейку. Например, первый круг с цифрами 2-4-2-1 образовал бы комбинацию 2-2-1-4, сместив каждую цифру на ячейку вправо. Внутренний кружок при этом оставался неподвижным. К нему крепились тонкие стальные прутики, которые сначала показались Валерии насечками на вращающихся кругах. Два прутика были направлены вправо и влево, ещё два — вверх и вниз. Прутики, направленные вверх и вниз, пересекались дополнительными палочками, образуя крестик. Внутри неподвижного маленького кружка находился крошечный барабанчик, на котором была написана цифра 5. При вращении большого круга эта цифра с тихим щелчком менялась — барабанчик проворачивался. Сначала вместо пяти появилась цифра — 1, затем 4 и 2.

Лера еще немного покрутила диски и поняла принцип. Тонкие прутики, отходившие от неподвижных кружков были ни чем иным, как знаками плюс и минус. В каждом диске над неподвижным кругом и под ним стоял плюс (палочки образовывали крестик), справа и слева — минус. В левом верхнем неподвижном кружке была выставлена цифра пять. Если к двум прибавить четыре, вычесть один, прибавить два и снова вычесть два, получится значение в центре, а именно 5. Если передвинуть вращающийся диск на одну ячейку, порядок цифр изменится, и отсчет пойдет так: два плюс два минус четыре плюс один минус два.

Таким образом на каждом неподвижном диске можно выставить какую-нибудь цифру. В итоге получим последовательность из четырех значений, выставленных в маленьких центральных кружках.

Оставался вопрос — какая нужна последовательность.

Лера думала не долго. Взглянув на диск, она заметила, что пространство между вращающимися кругами похоже на крест. Точно такой же крест с расширяющимися концами, какой она видела на фотографии в кабинете Полонеза. Крест на старом монастыре. А когда она искала информацию о тамплиерах, встречала такой символ на их одежде.

Это был знак тамплиеров.

Четыре цифры могли бы обозначать дату. Валерия запомнила только одну — дату основания ордена — тысяча сто восемнадцатый год. 1118.

Над порядком цифр в кругах долго думать не пришлось. Лера начала с верхнего левого круга, перешла на верхний правый, а закончила правым нижним. И у нее получилось точно такая последовательность, как на зарисованной ею схеме.

* * *

Леонид тихо стоял у нее за спиной, наблюдая за манипуляциями. Когда цифры заняли положенные места, раздался едва слышный щелчок, и круг диска немного выдался вперед.

— А ты еще не совсем безнадежна, — с усмешкой заметил Смолин.

— Ох, спасибо, — в тон ему отозвалась Лера, открывая тайник.

Потом она достала из кармана джинсов носовой платок, и просунула руку в темное узкое отверстие, надеясь, что там не приготовлена ловушка для особо талантливого воришки.

К счастью, кроме флэшки там ничего не оказалось. Девушка завернула ее в платок, и вынули из тайника.

— Интересно, что… — начала говорить она, но тут послышался стук хлопнувшей двери.

Кто-то зашел в дом.

Лера быстро спрятала флэшку в карман и они притихли. Шаги наверху отстучали по паркету три шага. Он находился почти над ними, и, по видимому, подошел к датчику.

— Кто здесь? — послышался приглушенный мужской голос, принадлежавший не Шильцу. — Маш, ты что ли? Кофе приготовь, я сейчас спущусь. Шеф в город поехал, работа у него… Можно и расслабиться… Давненько мы с тобой не развлекались, а? А псы эти снова дрыхнут! Никакого от них прока! Маша. Мария, ты чего молчишь?!

Лера с Леонидом не успели даже спрятаться — мужчина спустился вниз, и сквозь полупрозрачную загородку Лера разглядела служебную форму охранника. Он включил более яркий, желтый свет, и осторожно осмотрелся.

Вот теперь она запаниковала. «Мамочки… у него пистолет, а мы в доме главаря преступной группировки…»

Смолин почувствовал ее панику, отстранил Валерию, а сам встал у самого края ширмы в японском стиле, которая находилась неподалеку от перегородки. Сквозь нее был едва заметен силуэт приближающегося человека.

— Кто здесь? — голос охранника прозвучал совсем близко. — Выходите, или буду стрелять!

Лера вжалась в стену, и беспомощно оглянулась. Но куда было отступать? За ее спиной был только шкаф.

Правда, теперь стало светлее, и Лера разглядела в нише тайника заднюю стенку. В ней чернела скважина.

Девушка оглянулась на Смолина, и дрожащей рукой попыталась нащупать отверстие снятым с ошейника кота ключом.

— Ну же… — шептала она. — Еще немного. Давай… Есть!

Ключ попал в скважину, но повернуть его Лера не успела. Она обернулась на громкий голос охранника.

— Эй там, за ширмой! А ну выходи, стреляю без предупреждения!

Лера почти не дышала, глядя на Леонида. У ног парня вдруг оказался кот. Он мстительно мяукнул, привлекая внимание охранника.

Тут Смолин совершил рискованный поступок.

Он схватил кота за шкирку, и швырнул прямо в лицо охраннику. Охранник взвыл, кот зарычал и попытался удрать. Послышался выстрел.

Пуля попала в потолок, посыпалась штукатурка и от дыры пошла трещина. Кот со страха прыгнул на одну из перегородок, но на этот раз уронил ее. Послышался жуткий грохот. Лера воспользовалась заминкой, и повернула ключ.

Но к ее удивлению, вместо очередного тайника, весь шкаф сдвинулся с места и медленно встал под углом к стене, открыв черный мрачный проход.

Оттуда пахнуло сыростью, плесенью и канализацией.

— Лёня, сюда! — крикнула Лера.

Но обернувшись, она зажала себе рот рукой, чтобы не закричать.

Смолин сдавил шею охранника, и из горла мужчины вырвался хрип.

— Отдохни, — Леонид, осторожно опустил тело на пол, когда охранник затих.

— Ты… ты что, его убил?! — крикнула Лера.

— А ты что за него переживаешь? Он бы убил тебя, не задумываясь. Я с этими ребятами сталкивался, они хуже цепных псов.

Леонид взял пистолет и подошел к Валерии.

— Да ты что?! Он же человек… Это ты называешь не оставлять следов?

— Что делать, иногда приходится чем-то жертвовать. Главное — он нас не разглядел. Ну, тебя, по крайне мере.

Но Лера все не могла прийти в себя, глядя на неподвижное тело и устроенный погром.

— Да успокойся ты, я всего лишь передавил сонные артерии. Отлежится, очухается.

В этот момент послышался еще один голос.

— Серый, ты как? Что у тебя происходит, чего палишь в доме?

— Идём! — шикнула Лера, потащив Смолина к проходу. Он, не раздумывая, вошел в темноту, а Лера шагнула следом, но слегка замешкалась. Она пыталась закрыть проход.

— Некогда, бежим! — одернул ее Леонид.

Шаги второго охранника приближались, и пока он возился со своим товарищем, лежащим без сознания, Валерия опрометью бросилась по тоннелю.

— А ну стоять! — послышался голос за ее спиной.

Как она припустила. Она в жизни так не бегала, даже когда опаздывала на лекцию к Полонезу. Сначала за спиной слышались крики, кажется даже выстрелы… но Лера не оборачивалась, все бежала — прямо, потом далеко вниз, по скользкой лестнице, потом по какому-то коридору, в полутьме, натыкаясь на стены и на ощупь отыскивая повороты. Под ногами хлюпала жижа, в ушах стучало, бок пронзила иголка, а она даже не понимала, куда бежит. Тоннель все не кончался.

Немного позади бежал Смолин — так ей показалось — а где-то за спиной по-прежнему слышались шаги преследующего их охранника. Он был с фонарем, и луч света иногда мелькал на поворотах, пропадал и снова появлялся. Но постепенно шаги преследователя стихли. Пропал и луч фонаря.

Лера почувствовала, что больше не в силах сделать ни шагу. Она остановилась, и чуть не упала в грязную лужу.

Немного погодя попыталась оглядеться. Но стояла кромешная тьма, так что единственным ориентиром было дыхание стоящего рядом Смолина.

— Оторвались?

Это было первое произнесенное девушкой слово. Голос прозвучал гулко, как в бочке.

— Да, — послышался голос Леонида.

Лера включила телефон, и посветила вокруг. Оказалось, что они в каком-то сыром тоннеле с кирпичными стенами. Параллельно полу, на потолке тянулись толстенные кабели, а впереди проход пересекал еще один точно такой же тоннель. Только в нем поблескивала гладь воды.

— Похоже, мы в коллекторе, — от голоса Смолина Лера едва не выронила телефон.

— Что? — голубоватый свет упал на лицо ее спутника.

— Почти под каждым городом есть сеть тоннелей, коллекторы, канализация… Похоже, шеф сделал запасной выход…

— Надо выбираться отсюда, — немного помолчав, сказала Лера.

— Еще б знать, в какую сторону… — тихо отозвался Смолин.

Они долго бродили по сырым переходам. Один раз Лера едва не провалилась по пояс в подземную реку. От реки жутко смердило, поэтому она была безумно рада, что Смолин ее удержал. Один поворот следовал за другим, местами потолок опускался слишком низко, так что пройти было невозможно. Иногда тоннель почти по всей ширине заполнялся водой, а иногда и вовсе оканчивался тупиком. На душе было так же мрачно, как и вокруг. На стенах красовались узоры от мазутных пятен, клочьями свисала плесень, а капающая с потолка вода ужасно действовала на нервы. Вот когда надо паниковать…

— Мы заблудились, — с отчаянием произнесла Лера. — Шильц не зря сделал выход в эти тоннели. Они заброшены, и если на дом будет облава, он сможет скрыться. Потому что наверняка знает, куда идти. А полиция — нет. И мы тоже.

— Главное — не унывать, — Леонид ободряюще улыбнулся, но Валерия не увидела этой улыбки. — Нас не поймали, мы живы и здоровы, да в конце концов, это не лабиринт Минотавра, чтобы из него не было выхода.

Лера только покачала головой, и они отправились дальше. Куда? Она не знала. Не знала и сколько времени они шли. Кажется, много часов. Ноги подкашивались, она вся продрогла от сырого затхлого воздуха.

— Не могу больше… — Лера остановилась в относительно сухом участке тоннеля и поучаствовала, как к горлу подступает ком. Хотелось разреветься, но что толку? Выход от этого не появится. Поэтому ей оставалось проглотить слезы и опуститься на пол. Руки непроизвольно задрожали от холода и покрылись гусиной кожей.

— Держи, — Леонид присел на корточки рядом и накинул ей на плечи свою куртку.

— А ты? — спросила Валерия, чувствуя, что слезы все же подступают.

— Ух ты, — сказал он с улыбкой. — Ты за меня переживаешь? Наверное, пойдет красный снег.

Лера непроизвольно улыбнулась, и закрыла глаза. Она думала. Интересно, от чего человек умирает раньше — от голода или от холода? Смерть от жажды им точно не грозит, воды здесь предостаточно.

«Нет. Надо взять себя в руки. Мы выберемся, только не ной, Лерка».

Она взглянула на часы, и с ужасом осознала, что уже три часа ночи.

«Или утра?», — промелькнула мысль. — «Не знаю, не все ли равно? Господи, я ведь телефон с прослушкой дома оставила… Наверняка там сейчас шухер. Меня ищут — и в кои-то веки я мечтаю, чтобы меня нашли! Точнее нас, хотя не уверена, мечтает ли об этом Леонид. Интересно, он бы предпочел умереть от голода в затхлом тоннеле или попасть в руки полиции?».

Она не заметила, как задремала, склонив голову на плечо Леонида. А когда проснулась, он сидел на холодном полу рядом с ней, приобняв за плечи, и о чем-то думал. На сотовом высветилось пять утра. Прошло всего два часа… Желудок тут же заявил о себе, припомнив пропущенный обед, ужин и завтрак. Зато глаза немного привыкли к темноте, и различали смутные силуэты. Видимо, в тоннель все-таки попадал свет, сквозь щели в толще земли.

— Доброе утро, — Смолин взглянул на нее и убрал волосы ото лба. — Ты как?

— Не спрашивай, — Лера поморщилась, пытаясь разогнуть закоченевшие конечности. — Зачем мы только все это затеяли… Надо идти дальше… Слушай, а может я позвоню кому-нибудь?

— И что это даст? — Леонид откинул голову на каменную стену. — Ты думаешь, нас найдут по звонку? Сомневаюсь, что здесь есть сеть.

«А об этом я не подумала…», — вдруг поняла Лера.

Леонид оказался прав, не было даже намека на сеть. «Да и батарея вот-вот сядет», — мелькнула мысль. — «Я как всегда не зарядила телефон… Сама виновата, и нечего себя жалеть».

— Пойдем, — Лера поднялась, и хотела вернуть теплую кожаную куртку Леониду, но он сказал.

— Оставь себе. И не спорь.

— Я и не собиралась…

Прошел день. Валерия не знала, можно ли назвать паникой ее состояние, но ей было дико страшно. Сначала за себя, потом за людей, которые погибнут из-за того, что она здесь застряла. Ведь Шахматист не знает причины ее исчезновения. А Антон… не наделал бы глупостей. Она ведь так и не успела с ним поговорить.

В голове носился рой бессвязных мыслей, коридоры сменялись один на другой, и казалось, что они ходят кругами. Ничего не менялось. Стены, потолок, плесень и вода. Все.

Они перебрались через какую-то речку, а может канализацию, и оказались на более-менее сухом пяточке. Здесь даже пыль летела из-под ног, не отяжеленная влагой.

Идти дальше не было сил, и Лера снова опустилась у стены. Леонид сел рядом: он был бледным и мрачным, как и все вокруг. Он уже давно молчал, но вдруг заговорил, нарушив тишину, которая давила сильнее, чем вся толща земли над ними.

— Лер… я хочу чтобы ты знала. Я не всегда был вором.

Она повернула к нему запачканное грязью лицо:

— Зачем ты мне это говоришь?

— Ну, знаешь… о моей тайне никто не знает. Ни одна живая душа. Тяжело все время молчать.

— Ты случайно, не умирать собрался? — спросила она невесело. — Обычно люди исповедуются перед смертью.

Леонид усмехнулся.

— Знаешь, в смерти тоже есть что-то романтическое. Но нет, я не собрался. Просто когда мы найдем выход, я боюсь, что снова не решусь рассказать.

— Валяй, — согласилась Лера.

— Я вообще-то Питерский, — начал свой рассказ Леонид. — Не всегда по городам мотался. У меня был дом, семья. Нет, не жена — отец и мать. Правда, настоящей семьей была именно мать. Но она умерла, когда мне было шестнадцать. Не выдержала, что отец привел молодую любовницу, и тяжело заболела после всех переживаний. А когда она умерла, семьи у меня не осталось. Называть матерью малолетку всего на три года старше меня было бы ужасно. Мой отец бизнесмен, причем весьма успешный, и он прекрасно знал, что его новая «жена» с ним только ради денег. Но его это вполне устраивало. Меня он по-своему любил, если вообще был способен на это чувство. Хотел, чтобы я пошел по его стопам, выучился на экономиста и после унаследовал бизнес… Только я еще в день смерти матери решил, что никогда и ни в чем не стану подражать отцу. Он стал не просто чужим человеком, он стал врагом. Но я не сразу ушел из дома. Сначала все-таки поступил в ВУЗ, но совсем не туда, где мечтал видеть меня отец. Я пошел учиться в художественный университет.

Лера с удивлением посмотрела на него, и даже на секунду позабыла, где находится.

— Так ты не лгал? Ты правда художник?

— Я ведь говорил, — Леонид сумел улыбнуться. — Жизнь обтрепала, обточила как вода камень. Но мне всегда нравилось рисовать… Да и сейчас, если честно нравится. Помнишь папку, которую я принес вместе с розой? Ты мне не верила, и я хотел показать тебе свои работы.

— Почему же не показал?

— Ты не хотела мне верить. Это бы не помогло.

Лера промолчала. Он был прав.

— Это моя мечта — когда-нибудь окончить свои скитания, писать картины в домике на берегу лесного озера, и продавать их по воскресеньям. А потом всю неделю жить на вырученные деньги. Ни воровства, ни страха, только тихая спокойная жизнь художника с женой и детьми. Глупо, да?

— По-моему это очень красивая мечта, — тихо отозвалась Лера, отстраненно рассматривая разводы грязи на стене. — Но почему ты ее не осуществишь? Отец мог бы дать тебе денег, ты купил бы для начала мастерскую…

— Шутишь? Я не возьму у отца ни копейки. В том то и дело, что эта мечта несбыточная, — его голос прозвучал резко, и отозвался от стен эхом.

— Мечты штука эфемерная, — Лера устало закрыла глаза. — Их легко потерять, но потом всю жизнь будешь жалеть, что не попробовал воплотить, еще раз. Возможно, именно этот упущенный раз и стал бы реальностью.

Леонид покосился на нее, и сказал.

— Ты единственная, кто так ответил.

— Ты ведь говорил, что никому не рассказывал о себе?

— О себе — да. Но о мечте раньше знали мои друзья. Там, в прошлой жизни. И обычно над ней либо смеялись, либо крутили пальцем у виска. Знаешь, жизнь сейчас такая… не до мечты, когда надо выживать. И они все оказались правы. Я только потом это понял. Когда совсем ушел из дома.

— А ты не пробовал просто верить?

— Раньше только этим и занимался, — печально усмехнулся Леонид. — Только со временем понял, что вера ничего не значит, если веришь один.

Валерия задумалась, вслушиваясь в стук капель. А потом сказала, разрушив тишину.

— Закат красив. И он знает об этом. Но ему наплевать, что кто-то им восхищается, а кто-то плюет в лужу, где он отражается. Он знает, я знаю, ты знаешь, кто-то еще. И этого достаточно, чтобы закат появлялся каждый вечер.

И снова — стук капель. Но на этот раз тишину нарушил Леонид.

— Ты удивительная девушка, — он улыбнулся, и осторожно провел рукой по волосам Валерии. — Мне кажется, тебя ждет необычная судьба. Я еще не встречал таких людей.

— Ну, чтобы твои слова сбылись, нужно для начала отсюда выбраться, — Лера устало улыбнулась.

Повисла тяжелая тишина, и снова придавила всей тяжестью их двоих. Лера спросила.

— А как тебя угораздило стать вором? Неужели не нашлось другого способа заработать?

— Видишь ли в чем дело… — вздохнул Леонид. — Первое время я не мог найти работу. Кому нужен художник? Потом влип в одну историю, после которой оказался должен огромную сумму денег плохим ребятам. Все могло бы закончиться печально, если бы не случай — они предложили одно «дельце», которое окупало все убытки. И я согласился.

— Они предложили тебе что-то украсть? — догадалась Лера.

— Да, — Леонид вновь усмехнулся и устало откинулся на стену, вытянув ноги в грязь. — И, знаешь, из меня вышел отличный вор… Н-да… талант оказался незаконным. Но я понял, что это единственный способ выжить. Наверное, это меня не оправдывает, но я крал только у людей, похожих на моего отца. И уж поверь мне, они от этого не обеднели.

— Но… почему ты не сказал сразу? — растерялась Лера. — Я… я бы…

— Ты бы не поверила, — покачал головой Смолин. — Разве нет?

— Да. Я вся в колючках, — согласилась она. — Не знаю, мне сложно поставить себя на твое место… У меня есть мать и отец, я их люблю, и не знаю как поступила бы, оставшись без жилья и средств к существованию. Сейчас мне кажется, я ни за что не стала бы воровать. Но на самом деле никто не знает… Прости меня.

— За что? — теперь уже удивился Леонид. — За то что приютила меня, накормила и напоила, да еще выслушала скучный рассказ?

— Нет, — Лера улыбнулась. — За то, что не зная тебя, осудила.

— Значит, мир, — в ответ улыбнулся Смолин.

Она хотела посмотреть на часы, но телефон мигнул и погас. Все. Теперь у них не осталось даже источника свет. Но невозможно идти в полной темноте… Только почему-то стало немного легче, словно внутри поселилась надежда на что-то. Лера не знала на что, но это чувство придавало сил.

— Скажи, а почему ты говоришь о своем отце в прошедшем времени? — спросила она, когда тишина вновь стала невыносимой. Он что…

— Нет, он не умер, — Леонид опередил вопрос. — Я просто вычеркнул его из своей жизни.

— И сколько лет ты не был дома?

— В доме, которого у меня нет? Из Питера я уехал пять лет назад. И с тех пор каждую неделю меняю города. Объездил почти пол страны, повидал столько, сколько многие люди и за всю жизнь не увидят, но… и разнообразие может наскучить, когда ты один в целом мире.

— Знаешь… — тихий голос Валерии почти слился со стуком капель. — Я тебя понимаю.

Да, ее история совсем не похожа на его. У нее есть семья, любимое дело, друзья, но… она чувствовала себя одинокой. После того, как на стене в комнате появилось это проклятое пятно.

Кажется, Леонид догадывался, о чем она думает. Но, к счастью, ничего не спросил. Он понял, что если Лера когда-нибудь и расскажет эту историю кому бы то ни было, то только по собственному желанию.

Время остановилось, когда отключился телефон. Лера снова задремала, Смолин тоже. Чтобы не замерзнуть, они прижались друг к другу, укутались его курткой и так проспали несколько часов.

А разбудил Леру лучик света, попадающий прямо в глаз.

Но откуда он взялся?

Она открыла глаза, еще не совсем понимая, что происходит. И вдруг пронзила догадка — над ними люк! До этого была ночь, и там, наверху, тоже было темно, поэтому они не заметили ни старой лестницы, ведущей наружу, ни самого колодца. А сейчас взошло солнце, и его лучи пробивались через дырки в крышке люка.

— Лёня, Лёнь, просыпайся! — завопила Лера, как сумасшедшая. — Там выход! Мы нашли выход! Ну, Смолин, подъем!!!

Парень спросонья не сразу понял чему Валерия так радуется, но когда протер глаза, подскочил, как ошпаренный.

Они переглянулись, и глаза у обоих блестели, как у безумных золотоискателей, обнаруживших золотоносную жилу. Забраться наверх оказалось несложно — первым полез Леонид. Он отодвинул тяжелую крышку люка. Вниз посыпалась земля, а вслед за ней хлынул свежий воздух.

Лера буквально за секунду взлетела по ржавой лестнице, и Смолин помог выбраться наверх. Опьяненные свободой, они не сразу заметили, что на них глазеют прохожие.

— А ну убирайтесь отсюда, наркоманы! — какая-то старушка замахала на них клюкой.

Валерия с Леонидом переглянулись и прыснули со смеху, убегая от разозленной старушки. Прохожие закрыли за ними люк, не желая связываться с подозрительными грязными субъектами, выползшими из-под земли.

Ох, если бы Валерия знала, что в этот самый момент кто-то из прохожих звонит в полицию, и Елину докладывают о том, что из-под земли вылезли два подозрительных типа, один из которых по описанию ужасно похож на пропавшую два дня назад Валерию Рижскую…

Леонид пообещал, что вернется, и куда-то сбежал, чтобы не попадаться полиции. А вот Валерию ждал теплый прием…

Еще не доходя до дома она столкнулась с Дашей и Женей, который как раз шли к ней.

— Лерка! — Дашка завизжала от радости и бросилась подруге на шею. — Где ты была? Боже, почему ты выглядишь, как будто из канализации выбралась?! Тебя же два дня ищут, мы с Женей весь город облазили, думали тебя уже того… ну, в общем, не важно… Господи, Лера, я так рада, что ты нашлась!

— Поддерживаю, — сказал Женя, искренне радуясь ее возвращению. — Лер, ты правда… не пропадай больше, а? Что мы без тебя делать-то будем?

— Дашуль, Жень, а я-то как рада вас видеть, вы не представляете! — воскликнула Лера, обнимая друзей. — Я столько вам должна рассказать… К черту конспирацию, не хочу больше знать никаких преступников и убийц, хочу жить как раньше! И все-все вам рассказать…

— А мы-то как хотим услышать, — обрадовались друзья, а Даша добавила. — Но главное, ты снова с нами. И не важно, что у тебя за тайны, мы все равно тебя любим.

— Спасибо вам, — растрогалась Валерия.

— Только это… Лер, — Женя вдруг переменился в лице. — Там тебя полиция ждет. Мы их видели, решили не подходить, подождать тебя на углу. Приготовься морально…

— Спасибо, что предупредили, — вздохнула Лера, подрастеряв долю веселости. — Тогда вы… приходите, что ли, попозже?

— Да, мы тоже так думаем, — согласились друзья.

— Удачи тебе, — сочувственно добавил Женя.

— Мы в тебя верим, — уверенно сказала Даша. — Ты главное не теряйся.

Они в последний раз переглянулись и разошлись.

Лера вдохнула поглубже, и вышла навстречу судьбе. Судьба в виде Елина и Иванны наверняка была очень рассержена.

Возле дома на Калиновой улице собрался едва ли не целый полк, стояло три служебных машины, человек семь оперативников и следователь вместе со старшим оперуполномоченным Иванной Капериной.

— Где ты была? — сердито начал Михаил Афанасьевич. Он и впрямь походил на медведя, не вовремя разбуженного от спячки. — Мы всю полицию на ноги поставили, тебя нигде не было! И вот я узнаю, что ты вылезла из канализационного люка с каким-то мужчиной…

— Я все объясню, — сказала Лера робко. — Это… диггер, мы исследовали подземную часть города, и… заблудились, и… э…

— Знаю я о твоих исследованиях, — нахмурился Елин.

От страха Лера сжалась в комок. Видимо, у нее был такой жалкий вид, что Михаил Афанасьевич не выдержал, вдруг сгреб ее в охапку и сказал. — Ты же мне как внучка… Что я буду делать, если с тобой что-то случится?

— Ну… все ведь в порядке, — неуверенно сказала Лера. Она вывернулась из объятий и настороженно посмотрела на Иванну. Почему-то закралось плохое предчувствие. — Ведь правда, в порядке?

Михаил Афанасьевич почему-то отвел глаза, а Иванна беспокойно крутила зонтик, завинчивая его в землю. Она помедлила, вздохнула и сочувственно сказала:

— Твоя соседка, Антонина Федоровна позавчера попала в больницу с сердечным приступом.

— Что?! — Лера пошатнулась и побледнела.

— Не волнуйся, — голос Иванны дрогнул. — Состояние стабильное, хотя и тяжелое. Ты сможешь навестить ее на днях…

— Но ведь она не просто так слегла с сердечным приступом, — Лера бросилась к Иванне, словно надеялась вытрясти из нее правду. — Скажите что случилось! Я все равно узнаю.

Иванна и Михаил Афанасьевич переглянулись. Следователь обреченно махнул рукой.

Слова Иванны эхом отозвались у Валерии в голове. Сердце застучало в ушах.

— Позавчера Антон Крымов повесился.

— Как… Его… его заставили?

— Нет. Это самоубийство, стопроцентное, — сказал Михаил Афанасьевич. — Сомнений никаких. Он оставил видеозапись.

— А как же… — начала Лера, но запнулась. Разве можно сказать про Шахматиста?

Но теперь она отлично поняла смысл стихотворения.

«В страну подземного огня, которой Данте Вел Вергилий»…

Самоубийство — страшный смертный грех. За которым следует «страна подземного огня». Шахматист сделал ход.

И Лера была уверена, что все совсем не так, как думает полиция.

Иванна виновато произнесла.

— Нам придется пойти на крайние меры. Мы решили посадить тебя под домашний арест. Теперь ты не сможешь выйти даже в парк. Твою собаку будет выгуливать наш сотрудник. Извини…

— Да уж что там… — тихо сказала Лера. — Сажайте. Я больше не играю.

 

Глава 17, или Гнездо ворона

9 мая, 2013 год

Вечерело. В данном случае, это вовсе не обозначает наступление сумерек — за окошком все еще светило солнце, хотя и оно уже выглядело каким-то усталым, тусклым. Так часто бывает в пасмурную погоду в конце весны. По ощущениям, уже давно должно стемнеть. А день все тянется и тянется. Не день, а жвачка.

Лере хотелось хоть немного разукрасить царящую вокруг и внутри серость. Игра слишком затянулась, она потеряла близких людей, не смогла спасти никого, кроме маленькой девочки со двора, где происходила облава на Зою и Константина. Да и сама едва не погибла. И главное — никому нельзя рассказать правду. Ни полиции, ни друзьям. Если сгоряча Лера и пообещала Даше с Женей все рассказать, то потом поняла, что это опасно не только для нее.

А ведь все так и лезут с расспросами — вчера три часа разговаривала с Елиным, потом с Иванной, потом друзья приходили. Девушка ужасно хотела с ними поделиться, но лишь отшучивалась и отводила глаза. Записи на полу скрывал ковер, и никто ничего не заподозрил.

Потом звонили однокурсники… выпытывали что да как. Слухи расползались с неимоверной быстротой. Странные вокруг люди, думала Лера. Они в дом боятся в туфлях зайти, а в душу сапогами лезут.

Если бы не Леонид, каким-то непостижимым образом снова пробравшийся к ней в комнату под носом у полиции — разнесла бы все в пух и прах. Он единственный, кто знает все. Даже о Шахматисте.

Что бы сделать?

Лера окинула комнату взглядом. Арчи на своем любимом месте, рядом с креслом. А на ее любимом месте — в кресле — Смолин. Вроде бы спит, хотя кто его знает…

Вздохнув, Лера решила, что пусть уж лучше спит, чем снова с вопросами пристает. Она и так полдня потратила на объяснения.

На глаза попалась папка, которую он принес еще до их последней вылазки. Соблазн открыть ее был огромным, но Лера не привыкла лазить по чужим вещам, как бы смешно это не звучало в нынешней ситуации. Но ведь одно дело забраться в дом к бандиту потому что это необходимо для спасения чтих-то жизней, другое — из любопытства рыться в вещах того, кто тебе доверяет.

Лера почти доверилась ему. Потому что больше было некому.

Она не знала, будет ли продолжать игру. Сомневалась во всех своих догадках. Но любопытство — страшная вещь. Поэтому когда выдалось время, она открыла файлы с флэшки, которую стащила у Шильца. А время выдалось еще вчера, восьмого мая. Леонид тогда еще не пришел, Валерия сидела дома одна, и изучала новые материалы.

Мало сказать, что содержание поразило ее.

Она была шокирована, и не смогла досмотреть и дослушать даже третью часть всех материалов, хотя их было всего пятнадцать. В основном — видео, но нашлось и несколько фотографий и аудиозаписей.

На этих записях были сцены убийств. Жиль оказался безжалостным палачом. Он, не дрогнув, протыкал горло ножницами, пытал и даже наслаждался своим ремеслом. Лера не знала ни одну из его жертв, преступления были совершены в разные годы и в разных городах.

Но клетка с соловьем неизменно была при нем.

Такое же видео было с Зоей, и с Константином, и еще с несколькими незнакомыми Валерии людьми. И вот на записи с Константином Лера остановилась.

Она с ужасом уставилась в экран, где в полутемной лаборатории хладнокровный убийца расправлялся с Лериной однокурсницей. Ирой Глазовой…

…В подвале было темно. Лампочки, как всегда, горели через одну. Но Ира набралась храбрости, и толкнула дверь лаборатории. Какой смысл отступать, когда пройден такой долгий путь?

Дверь отворилась бесшумно. В полутемном помещении приборы казались мистическими тварями, провода змеями свисали с потолка, а скелет Иннокентий, принадлежащий медицинскому факультету, подмигивал красным глазом — прямо за его черепушкой работал какой-то прибор.

Ира нерешительно стояла на пороге, пока не услышала голос.

— Ну здравствуйте, Ирина Арсеньевна. Как добрались?

Ира осторожно шагнула в лабораторию.

— Как вы открыли дверь? — она постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно, но в конце предложения он предательски дрогнул.

— Ай-ай, такая умная девочка, и задает такие глупые вопросы, — из темноты вышел человек. В свете мигающих ламп его серое лицо выглядело еще более мрачным.

Он достал из кармана ключи, и потряс их перед Ирой.

— Это было не сложно, — он ухмыльнулся. — Тем более, ваш многоуважаемый преподаватель по высшей математике любезно согласился мне посодействовать.

— Нефедов? — Ира прошла немного вперед, чтобы лучше видеть человека. — Он тоже здесь замешан?

— Вопросы буду задавать я, — любезно произнес собеседник. Он подозрительно озирался по сторонам, и постукивал пальцами по баллону с жидким азотом. — Для чего было встречаться именно здесь, а?

Под его взглядом Ира попятилась, и уперлась в железный стол, ввинченный в пол.

— Так надо, — глухо сказала она.

Ее рука лихорадочно пыталась нашарить что-то на столе, среди колб и реторт. Человек не замечал.

— А ты храбрая девчонка! — он расхохотался.

— Вы принесли, что обещали? — резко оборвала его Ира.

Она, наконец, нащупала на столе что-то маленькое, и зажала в ладони.

— Ох, какие мы прыткие, — человек вдруг угрожающе шагнул вперед. В его ладони мелькнул нож.

Ира попыталась выбежать, но человек прижал ее к столу и приставил к горлу лезвие.

— Дернешься, зарежу, — прошипел он.

Ира зажмурилась, ощутив острую ледяную сталь, впившуюся в тонкую плоть.

— Тогда вы не получите пуговицу! — сумела выкрикнуть она.

— Разве она не с тобой? — ненатурально расстроился человек. — Какая жалость!

— Вы же знали, что я приду только за деньгами! — Ира держалась из последних сил. — Получу свое, верну пуговицу. Ведь она так нужна вашему хозяину.

— Заткнись! — человек вдруг замахнулся и хотел ударить Иру, но остановился. — Заткнись, дурочка. Ты не понимаешь, в какой ты ситуации?

— Это вы не понимаете! — голос дрожал. Она из последних сил пыталась держать себя в руках, чтобы совсем не растерять дар речи. — Как же ваш шеф попадет на прием?

— Хм… как же, дай-ка подумать, — человек гадко ухмыльнулся и пощекотал кончиком ножа подбородок девушки. — Наверное, с помощью пуговицы! Она ведь у тебя, верно?

— Нет! — снова зажмурилась Ира. Теперь она попыталась нащупать что-нибудь жесткое, но под руку попадались небольшие стаканчики и пробирки.

— Не ври, тварь! — рявкнул человек. — Я знаю, что она у тебя!

Ира не смогла даже ответить. А человек со злостью опрокинул какой-то аппарат, и прошипел.

— Ну хорошо, не говори… Я сам найду. Только немного позже. А пока ты расскажешь мне, где взяла ее. Моему «хозяину», как ты выразилась, будет очень интересно это узнать.

— Я… я не… — Ира не могла произнести ни слова от страха. Она думала только о ноже, приставленном к горлу, и о том, что зря во все это полезла.

— Говори, если хочешь жить, — почти ласково произнес человек. Его глаза безумно блестели в темноте.

— У женщины в парке… У той, которая хотела ему все рассказать!

— Как ты про нее узнала? Отвечай, сука!

— Случайно… Я узнала про пуговицу случайно. Меня направили к Антоновой от соцзащиты, я подрабатывала как могла. Какое-то время я носила ей продукты, убиралась в квартире, а потом эта глупая старуха рассказала мне историю о пожаре, который случился тридцать лет назад, и о мальчике, пропавшем из дома Шильца. Показала пуговицу, а я… Мне надоело жить в нищете и работать за три копейки! С моими способностями я заслуживаю лучшего! — Ира кричала почти в истерике, по лицу текли злые слезы. — Я заподозрила, что пуговица может представлять ценность, и решила разузнать про неё подробнее. Ради этого втерлась в доверие к дочери вашего хозяина, к этой суке. А дальше… я узнала очень много. Выкрала пуговицу и предложила Шильцу выкупить её.

— А ты изворотливая, могла бы нам еще пригодиться, — ухмыльнулся человек. — Но мы не любим шантажистов. Говоришь, у тебя нет пуговицы? А вот мы сейчас это проверим!

— Нет! — Ира попыталась вырваться, но человек одной рукой прижал ее к столу, другой нашарил что-то за своей спиной. В руке его оказался бокал с вином.

— Пей! — он сунул бокал прямо ей под нос.

— Нет! — повторила Ира, отворачиваясь.

— Пей, я сказал! — человек повернул ее голову к себе. — Или останешься без глаза. Как такой вариант, а?

Он поднес нож прямо к ее веку.

Ира онемела, дрожащей рукой взяла бокал, и поднесла к губам.

— Хорошая девочка, — улыбнулся человек, убирая нож. Ира выпила вино, и пошатнулась. Бокал едва не выпал из рук, но человек успел его подхватить.

— Там яд? — Ира едва могла устоять на ногах. Она попыталась опереться о стол, но руки тоже ослабли. И вдруг через мгновение она улыбнулась и рассмеялась.

— Что такое? — она обвела мутным взглядом помещение. — Мне так хорошо… А вы кто?

— Я твое последнее прекрасное видение, — усмехнулся человек.

Он взял Иру под мышки и поволок к баллонам с жидким азотом. А она улыбалась, и по-прежнему сжимала руку с пуговицей в кулаке.

— Не хотела отдавать сама, — человек положил ее прямо под баллоны, — будешь лежать смирно. Я найду сам. Спокойной ночи.

С этими словами он открыл вентиль на одном из баллонов, и неторопливо опрокинул емкость с азотом на девушку. Шипящая и дымящаяся струйка коснулась ткани, пропитала платье, и стекла по ноге.

Ирина улыбалась.

Она не чувствовала ни боли, не обжигающего холода, ни страха.

Постепенно все баллоны были вылиты на девушку, а по всему полу стелился туман. Человек равнодушно смотрел на нее, пока весь азот с тела не испарился, а тело не превратилось в обожженную и застывшую скульптуру.

Тогда он с ухмылкой опустился на корточки и обшарил заледеневшие карманы.

Но через минуту понял, что там и правда ничего нет.

— Черт! — рявкнул он, ударяя по одной из рук.

Она с хрустом отломилась, и упала на пол, расколовшись на несколько частей.

— Ведь он же обещал! Говорил я шефу, не надо ему доверять…

И человек ушел, хлопнув дверью…

…Видеозапись продолжалась.

Лера почувствовала, как по спине струйками азота бежит холод. Она и сама будто застыла, не в силах выключить экран.

А запись продолжалась.

Стелился туман, мигали приборы, Ира лежала на полу в луже еще не испарившегося азота.

Тут дверь снова открылась. Вошел Нефедов. Он с омерзением посмотрел на труп, потом подошел к камере, практически к самому экрану. Он знал, где она установлена.

Последнее, что увидела Лера, его руку, закрывающую экран. Запись прервалась.

Несколько минут Лера смотрела на черный квадрат. Она с трудом заставила себя пошевелиться, и с удивлением огляделась вокруг. Вся эта обыденность, комната, уют — все это казалось чем-то потусторонним.

Но теперь Валерия точно знала, кто убил Иру.

Константин.

Это он был тем человеком, Лера узнала его и по голосу и по телосложению. И она поняла, как все произошло.

Ира шантажировала Шильца. Однако, шеф не решился сразу убить её, это привлекло бы слишком много внимания. Вместо этого он попробовал напугать девушку отчислением, а когда это не помогло, прибегнул к крайним мерам.

Но Ира не была дурочкой, чтобы среди ночи идти в пустой университет, и встречаться там с бандитом просто так. В этом была какая-то необходимость.

И здесь не обошлось без Шахматиста. Он обеспечил безопасность убийце. Где найти более безлюдное место, чем подвал университета среди ночи?

Тот маленький предмет, который Ира спрятала в ладони, и был пуговицей. Значит, она не принесла ее с собой, пуговица уже находилась там.

Каким-то образом Шахматист сделал так, что Ира оставила пуговицу в лаборатории. Может быть, она ее забыла, но побоялась оставлять там до утра, испугавшись, что пуговицу может кто-то взять. Она наверняка попыталась перенести время встречи, но Константин отказался. Ира не могла забрать пуговицу, потому что не могла попасть в университет сама. Пэтому и предложила встретиться в лаборатории. Она была уверена в безопасности. Ведь Константин искал пуговицу, и он, как думала Ира, не знал, что пуговица в лаборатории. Девушка надеялась получить выкуп и позже прислать пуговицу, подбросить ее или вернуть другим способом.

Но Шахматист предупредил Константина, что пуговица будет при ней. Правда даже он не мог просчитать, что Ира зажмет пуговицу в кулаке, а не положит в карман. Когда тело застыло, найти ее было уже невозможно.

* * *

Лера не смогла больше смотреть подобные видеозаписи.

Все эти люди, такие как Константин, убивали, обворовывали, обманывали, лгали на допросах — одним словом, выполняли все, что велит им их хозяин. Как псы.

Интересно, знают ли они, что хозяин копит на них компромат? Шильц придумал отличный способ держать своих собак на коротком поводке. Если кто-то из них решит предать своего господина, то предателю не поздоровится. Здесь уже ничто не поможет.

Шильц оказался отличным «хозяином», имеющим непререкаемый авторитет и обеспечившим себе гарантированную власть и безопасность от собственных подчиненных.

Валерия не знала, как именно Шильц делал эти снимки и видеозаписи. Но подозревала, что способы для этого найдутся. Можно подбросить своему «псу» жучок, можно заранее нанять мелкого домушника, и установить в предполагаемом месте преступления видеокамеру; можно даже стравить своих же приспешников, чтобы они подкидывали компромат друг на друга — как это сделал Нефедов, установив камеру в лаборатории. Получается, он знал, что шеф послал Константина на очередное задание.

Лере стало ужасно тошно и омерзительно тоскливо. И хотя все это было вчера, она до сих пор не могла прийти в себя. Смолин пришел почти в полночь, с восьмого на девятое мая. Валерия обрадовалась его приходу. Он забрался в комнату ночью, потому что днем это было невозможно. Теперь даже ему не пройти мимо бдительной охраны. На этот раз Елин приставил к Валерии опытных оперов, провести которых было куда сложнее, чем вечно дремлющих стажеров. Хотя, и стажеры тоже остались.

Днем Лера показала Смолину видеозаписи, и заключила:

— Теперь у тебя есть нужный компромат. Нужно всего лишь доказать, что все эти люди работают на Шильца. Это куда проще. Кое-кто из них, узнав про записи, сдаст его с потрохами.

— И все-таки, что такого в этой пуговице? — спросил Леонид…

Лера решила рассказать.

— Помнишь, я рассказывала тебе про Аделарда и Люсию д'Артуа? Потомки французских аристократов, жестоко убитые почти тридцать лет назад. Убийцу так и не нашли. Что стало с их сыном — неизвестно. Но в кабинете Полонеза я нашла фотографии, на которых изображены Аделард и Люсия. А на одном из фото Полонез держит на руках маленького мальчика. Ему около двух лет. Если посчитать, то единственный француз в нашем городе по возрасту как раз подходит. Идем дальше. Вдруг откуда-то всплывает пуговица, принадлежащая семейству д'Артуа. С их инициалами. И откуда-то она взялась у Антоновой, которая работала няней у отца Шильца как раз около тридцати лет назад. И при этом у Аркадия Шильца никогда не было брата, а у Вики — дяди, но Антонова нянчилась с маленьким мальчиком. Вскоре ребенок погиб при пожаре, а Антонова утверждала, что мальчик жив. Ей не поверили, потому что в огне нашли обгоревшее тело ребенка.

И вдруг, спустя тридцать лет, старая няня узнает в ком-то того мальчика. Прошло так много лет, но она была уверена, что это он. Возможно, узнала по родинке или еще по какой-то примете, это не важно.

Она собирается рассказать этому человеку, что он, как она считает, сын или брат Шильца, якобы погибший при пожаре. И чтобы доказать свои слова, женщина собирается использовать пуговицу. Почему я так решила? Потому что когда Антонову убили, и Жиля арестовали, тут же появилась Зоя. Она искала на месте преступления не что-нибудь, а именно пуговицу. Она работает на шефа, а шеф, должно быть, знал как именно Антонова собирается доказать тому выросшему мальчику, что он его «сын». И Шильц знал, что тот мальчик — это Жиль. Поэтому он и решил, что раз Жиля арестовали, то он, возможно, и убийца. А по мнению Шильца, Жиль мог убить Антонову по одной причине — из-за той пуговицы. Вот и отправил Зою искать ее, чтобы удостовериться. Есть факты, свидетельствующие о том, что Шильц давно знал про пуговицу, и хотел ее раздобыть. Он подослал Зою под видом новой соседки, поближе к Антоновой. Я видела ее — только тогда Зоя была Инной, и к тому же блондинкой. Возможно, она пыталась найти пуговицу до того, как Антонова покажет ее Жилю. Потому что Шильц чего-то боялся.

Чего именно? Ответ прост. Пуговица могла попасть к Антоновой только от того мальчика. К мальчику — от родителей. Значит мальчик, с которым нянчилась Антонова, и ребенок с фотографии — один и тот же. Его родителей убили, и как он вдруг сразу же оказался в России?

И снова ответ очевиден. Его привез Аркадий Шильц. Тот, кто и убил родителей мальчика.

Его мотивы не сразу стали мне ясны. Все встало на свои места после того, как мы с тобой нашли письмо от профессора Коллинза. Помнишь, он писал про камни? Камни связаны с тамплиерами. Это я узнала, изучив их историю. Конечно, возможно, здесь я ошибаюсь, но на это указывает слишком много фактов.

Шильц хотел раздобыть камни. И, наверняка, он искал их не в России. Вероятнее всего, на исторической родине тамплиеров — во Франции. И нашел камни, или что-то связанное с ними, у семейства д'Артуа. Он следил за ними — это стало ясно по порванной фотографии. Снимок был сделан из засады. О том, что семейство д'Артуа связано с тамплиерами, я догадалась еще раньше, побывав в кабинете Полонеза.

Похоже, наш декан дружил с д'Артуа, на фотографиях они вместе. Но на одном из фото был изображен монастырь. А на нем крест — точно такой же, как на одежде тамплиеров. Кроме того, Шильцу было незачем убивать их, кроме камней. Франция интересовала его только из-за футарка.

Расправившись с родителями мальчика, Аркадий Шильц, или же его отец, сжалился над ребенком. А может сохранил ему жизнь по другим причинам. Скорее всего, да — по другим. Он умудрился подделать документы, привезти его в Россию, и выдать за своего сына. Правда, об этом сыне скорее всего мало кто знал. Чтобы присматривать за ребенком, он нанял няню.

Все, что осталось у мальчика от родителей — это пуговица. Я предположила, что он помнит ее, потому что видел как убили родителей. Сцена насилия глубоко врезалась в память ребенка. Думаю, именно из-за этого Шильц решил его «убить». Мальчик все помнил, и со временем мог стать опасен. Поэтому он устроил пожар, а Антонова, возможно, видела, как в огонь подбросили тело другого, уже мертвого ребенка. Ведь она говорила, что мальчик жив. Ей никто не верил. А она нашла на пепелище пуговицу — на пуговице до сих пор сохранились следы сажи, это видно по фотографии из материалов дела.

Шильц же, зачем-то, решил сохранить мальчику жизнь, и вернул его во Францию. Не знаю точно, но рискну предположить, что там его обучали в какой-то секте, или обществе, ордене… одним словом, где-то обучили убивать. Вырастили идеальную машину, безжалостную и верную своему хозяину. А хозяином стал Аркадий Шильц. Жиля отправили в Россию работать на того, кто отдал его на обучение. Возможно, все эти годы Шильц оплачивал обучение, этого я не знаю.

Главное, чего он боялся — если Жиль увидит пуговицу, он может вспомнить. Если вспомнит — направит все свое мастерство против своего же хозяина. С такими догадками я пошла к Жилю. И мои предположения подтвердились. Увидев фотографию пуговицы, он переменился в лице. А потом — ты сам это видел — он шел по нашей улице, с той стороны, где расположен дом Шильца. Он брал с собой соловья, но почему-то не убил шефа.

Вот тут, видимо, и пригодился компромат, собранный Шильцем на своих псов. Шильц пригрозил, что если Жиль перестанет его слушаться, материал попадет в руки полиции. И Жилю пришлось повиноваться. Но порванная фотография и разбитая ваза говорят о том, что он едва ли смирится. Поэтому теперь Шильц получил бомбу замедленного действия.

— Постой… — Леонид вдруг помрачнел. — А что, если Жиль рассказал Шильцу, кто показал ему пуговицу?

Лера вновь ощутила струйки жидкого азота на спине.

— Я об этом не подумала, — сказала она. — Но… теперь это уже неважно. Я сама по себе, ты — сам по себе. У тебя есть все необходимое, чтобы отомстить шефу. Ты свободен. Да, ночь можешь переждать у меня. Если тебе некуда идти…

— Спасибо, — немного помолчав, сказал Смолин.

* * *

…С момента их разговора прошло несколько часов. Сейчас Леонид дремал в кресле, а Лера пыталась успокоиться…

Она осмотрелась, раздумывая, чем бы заняться. В комнате царил полумрак — горела лишь одна настольная лампа.

На табурете сиротливо стояли грязные баллончики с аэрозольной краской.

Лера встала из-за стола, и к ней тут же бросился Гаджет — начал ходить восьмеркой между ног, громко мурлыкать и выпрашивать вкусняшку.

— Тихо, — шикнула Лера и потрепала кота за ухом. — Ты уже две миски схомячил.

— Мяк, — кот посмотрел на нее большими влажными печальными глазами. «Посмотри, ведь я скоро умру от истощения!», — говорили они.

Но Лера не поверила.

Она обошла подушки и телевизор, взяла баллончики и подошла к исписанной стене. Все, что было написано за последние дни, все цепи казались ненавистными, они как паутина оплели стену и саму Валерию. Она поднесла баллончик к стене, и нажала на распылитель.

Мелкие капельки краски пронзили воздух упругой струей и заструились по стенке, замазывая все предположения и догадки. Игра не стоила свеч.

А на их месте постепенно расцветал большой красный цветок с растрепанными лепестками и беспорядочными брызгами вокруг. Поверх цветка появились желтые пятна, потом фиолетовые, синие, зеленые… Клякса росла с молниеносной быстротой, вслед за жестами Валерии. Внутри у нее все кипело, а наружу выплескивалось обычной краской.

Неожиданно завибрировал телефон. Второй, без прослушки. Лера вздрогнула, опустила баллончик, и мельком глянула на Леонида. Убедилась, что он не проснулся, и нажала на кнопку, замарав ее желтой краской.

Ярость сменилась леденящим спокойствием.

Снова послышался голос маленького мальчика.

— Ты не забыла про нашу игру? — прозвучал в трубке вопрос. — Я знаю, что ты хочешь бросить. Тебя не было два дня, и мне неважно, где ты пропадала. Важно — что тебя не было. Так не пойдет.

— Иди ты… — послала Лера. — Я тебя не боюсь. Делай что хочешь.

— Конечно, ты не боишься, — спокойно сказал «голос». — И тебе совершенно все равно, что Мила скоро умрет…

Сердце пропустило удар и целую вечность не билось. Целую секунду.

— Ты мразь, — выдавила она. — Ты…

— О, ты не удивлена, — «голос» был доволен. — Ты знала. Умница, я знал, что ты догадаешься.

— Мила не фигура, понял, ты, урод! — процедила Лера сквозь зубы. — И я тебя найду, где бы ты ни был. Я сделаю ход, не сомневайся, и поставлю тебе такой шах, что на всю жизнь запомнишь!

В трубке послышался все тот же детский смех, и оборвался короткими гудками.

Лера обессилено опустила руки, и телефон нечаянно выпал. Но стука об пол она не услышала.

— Это был Шахматист? — за спиной послышался голос Леонида. Он поймал телефон и положил на табурет.

— Да, — отстраненно ответила Лера, глядя в одну точку. Поначалу она словно оцепенела, но через мгновение волна эмоций окатила с ног до головы.

«Чего же я стою?!», — подумала Валерия. — Надо что-то делать, искать ответ… Надо сделать этот чертов ход! Если от этого зависит жизнь Милы… Шахматисту надо, чтобы «черный король» проиграл. Проиграл… Но что у них за игра? Что за пари они заключили?»

Мысли пронеслись в голове буквально за секунду. И Лера поняла, что Шахматист не хочет засадить Шильца в тюрьму. Это не проигрыш. Потому что если бы это было его целью, то он давно заставил бы Валерию выкрасть эту злосчастную флэшку. Нет, Шахматисту нужно что-то другое… Но при чем здесь Мила? Белая королева должна умереть. Как именно? Ради чего?

— Что он сказал? — голос Леонида вернул Леру к реальности.

— Он… Он хочет убить Милу. Она жива.

Леонид не показал удивления. Было не до того.

— Ты не узнаешь голос? — быстро спросил он. — Ведь вы говорили уже не раз.

— Узнаю, — Лера резко отвернулась. — И что с того? Голос человека, который… который давно мертв, наверное.

— Кто это?

— Не важно, — Лера отошла в угол. Взгляд упал на пятно.

— Еще как важно, — Леонид обошел ее, и встал рядом. — Мы ведь договорились не скрывать друг от друга подробностей этого дела. Если хотим выиграть…

— А кто сказал, что я хочу?

— Ты. Только что, в телефон.

Она пять секунд помолчала.

— Зачем тебе впутываться в это? Ты получил что хотел.

— Я никогда ничего не спрашиваю, не подумав.

Повисла тишина, прерываемая только тиканьем часов.

— Чей это голос — к делу не относится. Я даже не уверена, что узнала. Прошло столько лет…

— А вот я так не думаю, — Леонид положил руку ей на плечо. — Лера, я просто хочу помочь. Неужели ты по-прежнему мне не доверяешь?

Она промолчала, и пошла вытирать руки. Краска легко стерлась с пальцев, оставив на тряпке цветные пятна.

— Доверяю. Просто… это и правда не имеет значения. У этого сумасшедшего нет ничего святого. Он как-то узнал, куда бить больнее, и использовал это знание, чтобы меня сломать. С самого первого звонка. Он знал, куда бить. И еще знал, что я непременно захочу узнать секрет «голоса», ухвачусь за эту невидимую нить и приму условия игры, чтобы… Чтобы найти того, кого искала целую жизнь.

— А знаешь, иногда чтобы облегчить боль нужно с кем-то ею поделиться.

Лера закрыла глаза, слушая собственное дыхание. Боль нужно было отпустить.

— Это голос моего брата, — она услышала свой голос, словно со стороны. Было страшно открыть глаза и вернуться в реальность.

Она посмотрела на Леонида и решилась.

— Когда ему было девять, он пропал без вести. И произошло это десять лет назад, накануне нашего с ним общего дня рождения.

Слова давались тяжело, словно вязли на языке. Лера нерешительно замолчала, но Леонид не перебивал. И она продолжила.

— Это произошло в две тысячи третьем году двадцать третьего июля. На другой день мне исполнилось тринадцать, а моему младшему брату должно было исполниться девять. Мы были очень похожи, — воспоминания пробудили улыбку. — А родились в один день, двадцать четвертого июля. Только немного промахнулись с годами. Знаешь, старшие частенько гоняют приставучих младших. Только не я. Мы были не разлей вода, всюду вместе, играли в разбойников, искали клады, лазили по чердакам… Тогда я и сама была ребенком, но так получилось, что пришлось рано повзрослеть. Родителей мы практически не видели, бабушка не могла заменить их. И мне пришлось стать младшему брату не только сестрой, но и, в некотором смысле, матерью. Мама и папа приезжали всего пару раз в год, все время пропадали в экспедициях, мечтали заработать нам на лучшую жизнь… Конечно, их надежды оправдались, мы не нуждались ни в чем. Росли с бабушкой, которая безумно нас любила. И все-таки мы не были счастливы в полном смысле этого слова. Особенно брат. Он тосковал по родителям, и только я могла поддержать и успокоить его. Бабушка часто болела, и мне приходилось выполнять почти всю домашнюю работу. Не поверишь, но в то время я даже готовила неплохо.

— Отчего же, — улыбнулся Леонид. — Мне кажется, ты и сейчас можешь, только не хочешь.

— Возможно. Бабушка заботилась о нас как могла. Кстати, часть книг, этот шкаф — все досталось от нее. Она дружила с Антониной Федоровной, своей школьной подругой. Тетя Тоня «заразила» ее любовь к чтению. А бабушка — меня. Я со школьных лет знала Шекспира и Гете, зачитывалась Булгаковым и Чеховым, обожала Агату Кристи и Жюля Верна. Да и брат от меня не отставал, хотя, несмотря на свой возраст, больше любил научно-популярную литературу. Все было хорошо… До того дня, когда бабушка легла в больницу. Двадцать шестого июня две тысячи третьего года, за месяц до того, как… как все случилось.

Лера замолчала, чтобы немного передохнуть, отдышаться. Признаваться — как плыть к поверхности из глубокого омута. Ты нырнул глубоко-глубоко, выудил из самых недр души тайну, и вместе с ней плывешь к поверхности, туда, где свежий воздух.

Лера доплыла до середины, и почувствовала, что воздуха не хватает.

— К сожалению, — она сама не заметила, как начала теребить часы на запястье, — чаще всего мы ссоримся с теми, кого до ужаса боимся потерять. Братья и сестры — не исключение, а, скорее, подтверждение этого глупого правила. Особенно если они еще дети. Мы тоже ссорились, хотя и не часто. Последняя ссора произошла как раз накануне нашего общего дня рождения. Петя прыгал по комнате, нацепив старое мамино пальто. Рукава он связал на шее, и получился черный плащ, как у супергероя. На мои замечания он отвечал только боевыми воплями, и продолжал беситься. Знаешь, в другой день и при других обстоятельствах я бы даже поддержала игру… но не тогда. В тот день я была не в духе. Только что звонила женщина из «опеки», и сообщила совсем не веселую новость. Она сказала, что если бабушка не встанет с постели в течение месяца, а родители не вернутся в течение недели, их лишат родительских прав. Я не могла дозвониться до мамы, родители пропадали где-то в горах, и там почти не было сигнала. И как раз в тот момент, когда на смену голосу автоответчика пришли длинные гудки, Петя прыгнул в мою сторону. Я стояла у этой самой стены, еще не исписанной и не изрисованной красками. В одной руке держала телефонную трубку, а в другой — чашку с горячим кофе… Брат слишком разыгрался, и толкнул меня. Я выронила трубку, кофе выплеснулся на стену и оставил на белой штукатурке пятно.

Телефон сломался, чашка разбилась, и я не выдержала. Вспылила. А он… — Лера проглотила подступившие слезы. — Он сказал, что я ему не мать, чтобы учить. И убежал из дома. А я, вместо того, чтобы побежать за ним, вернуть, помириться, сказала только одно слово.

Иди.

И осталась одна, размазывая слезы. Дозвониться до матери так и не получилось. А Петя все не возвращался. Я думала — побегает по двору, остынет, никуда не денется. Да и что могла еще подумать двенадцатилетняя девочка, выросшая практически без матери и отца?

Лера ненадолго прервала рассказ. Она вдруг заметила, что ходит по комнате туда-сюда, вновь переживая тот страшный день. Леонид не сводил с нее глаз, и ни разу не перебил.

— Петя не вернулся. Ни через час, ни к вечеру, ни на другой день. Ни через неделю, ни через год, — Лера горько усмехнулась. — Человек очень изощрен в способах казни, особенно если казнит самого себя. Я не спала много ночей, почти не ела. Все ждала, что брат вернется. Конечно, тем же вечером я позвонила бабушке в больницу, а бабушка — в полицию и нашим родителям. Мама и папа прилетели уже на следующий день. Все — и полиция, и родители, и волонтеры — прочесывали город несколько дней. Но следов Пети не нашли. Я тоже искала. Правда, потом папа запер меня дома, чтобы не потерять еще и дочь. Мне исполнилось тринадцать лет, и это был самый ужасный день рождения.

Уже потом мне сказали, что Петю видели рядом с парком. Он сел в белую иномарку, и машина уехала в неизвестном направлении. Свидетель — подслеповатая старушка — не разглядела номера. Но она сообщила, что мальчика подозвал водитель. Они о чем-то разговаривали, а потом мальчика за руку затянули в салон автомобиля. Больше ни машины ни ребенка никто не видел.

Лера замолчала. Вынырнула на поверхность. Она еще не поняла, полегчало ей или нет. Только боялась взглянуть на Леонида. Она ожидала увидеть на его лице осуждение, жалость, презрение…что угодно, только не то, что было на самом деле.

— Ты очень сильный человек, — неожиданно сказал Леонид, и в голосе почувствовалось… уважение? Или нечто другое, но что-то теплое, совсем не то, чего ожидала Валерия. И она подняла на него взгляд.

— Ты не считаешь меня монстром?

— Глупая, — Леонид подошел, и убрал растрепанную челку с ее глаз. — Ты поступила так, как смог бы поступить далеко не каждый. Ты считала себя виноватой все это время, хотя твоей вины нет. И ты не рассказывала о своей боли, чтобы не перекладывать тяжесть со своих плеч. Не искала оправдания. И не переставала надеяться.

— Ты первый, кто все это услышал, — тихо произнесла Валерия. — Бабушка умерла, родители по-прежнему ездят по экспедициям, а я — я никому не рассказывала. Даже самым близким друзьям.

— Зря, — сказал Леонид. — С друзьями тебе повезло.

— Это точно, — Лера вспомнила Дашу с Женей и улыбнулась. — Сейчас ведь модно иметь сотни друзей в соцсетях, десятки в жизни… но они не настоящие. Ради них люди не готовы отдать не то, что жизнь — даже несколько минут. А у меня целых два настоящих друга. Только… — Лера покосилась на пятно. — Не знаю, чем я заслужила такой подарок.

— Знаешь, мой тебе совет… — Леонид тоже посмотрел на пятно. — Закрась ты его. Чтобы впустить будущее, надо отпустить прошлое.

— Взять и просто отпустить… — эхом отозвалась Лера. — Десять лет назад я пообещала, что найду брата, даже если придется искать всю жизнь. Именно тогда и началось… цепи, тренировка внимания к деталям… Не думаешь же ты, что я с детства была ищейкой? — Лера усмехнулась. — Я перелопатила целую гору литературы — научной и художественной — о методах поисков, памяти… Заглядывала даже в трактаты по философии. Внутри жила уверенность, что можно найти кого и что угодно, если оно существует. Постепенно я разработала целую систему, назвав ее «методом цепной реакции». Поиск стал делом всей моей жизни. Я думала, если брата нет в живых, то я хотя бы узнаю, что с ним стало. Но, ты прав, нельзя все время жить прошлым. Я почти отпустила его. А все, чему научилась за эти годы, стало моим хобби. Поиски и правда приносят удовольствие. В логике есть удивительное совершенство. Но… отпустить до конца я не могла. А когда первый раз позвонил Шахматист, и я услышала голос брата, все перевернулось. Я поняла, что единственный шанс что-то узнать — найти Шахматиста. И потому стала играть… Погоди.

Лера вдруг остановилась и посмотрела на Леонида.

— Ты что, знал про игру?

— Нет. Но я догадывался, что ты не просто так занимаешься расследованиями. Я не спрашивал, но наблюдал. Кстати, мне и сейчас не понятен смысл происходящего…

— Мне тоже, — призналась Лера. — Но времени осталось мало. Шахматист… он разыгрывает партию. Фигуры — это живые люди. И судя по нотации, партия подходит к концу. Позавчера была «съедена» белая ладья, Антон Крымов. И мне нужно как-то выйти на главного игрока. До того, как сделает ход белая пешка.

— Что за пешка? — спросил Леонид.

— Я не знаю. Но после ее хода процесс будет необратим. Спасти Милу будет очень сложно.

Валерия отошла к окну и вдохнула свежий воздух.

— А может тебе стоит настоять на личной встрече с Шахматистом? — задумчиво произнес Смолин.

— А смысл?

— Тогда мы могли бы его выследить. Если только он согласится на встречу… Ведь видели же его некоторые из заказчиков, которым он спланировал преступления.

— Не прокатит. Заказчики заказчиками, а игра игрой. Он не согласится, — Лера покачала головой.

— В таком случае, может заказчика стоит изобразить мне? — предложил Леонид. — Разыграем небольшую комедию…

— Исключено, — резко отозвалась Лера. — Во-первых, это опасно, а во-вторых, неужели ты думаешь, что Шахматист тебя не узнает? Раз они с «шефом» связаны, он наверняка в курсе и твоих дел.

— Я мог бы переодеться. Ты недооцениваешь мой актерский талант?

— Дооцениваю…. подруга, — усмехнулась Лера, вспомнив его переодевание в парке. — Только ты не представляешь, на что Шахматист способен. Он не обычный человек, ход его мыслей порой непонятен даже мне. Он просчитывает события, предугадывает действия. Неужели ты думаешь, он не раскусит твой план еще на стадии звонка? К тому же… полагаю, сейчас он слышит все, о чем мы говорим.

Леонид замер с открытым ртом и поднял палец.

— Э… резонно. Не подумал. Тогда что ты предлагаешь?

— Найти белую пешку. Или саму Милу, пока еще не поздно.

— Но… он ведь и тебя пытался убить. Ты не боишься?

— Ты переживаешь за меня? С чего вдруг?

— А ты считаешь меня бездушным чудовищем? — в ответ усмехнулся Смолин.

— Нет. Просто не знаю кому доверять. Ты… ты уже бывал в моей комнате. А я до сих пор не знаю, кто подкинул жучок.

— Мне не зачем было бы подкладывать жучок, — заметил Леонид. — Я и так узнал все от тебя лично.

— Ну да…

— Подумай, кто еще мог это сделать?

— Да кто угодно! Я не знаю, может он забрался в мою комнату тайно. Но вероятнее всего, приходил сюда при мне. Здесь были и Антонина Федоровна, и Даша с Женей, и полиция… толпа людей, включая тебя!

— И кого ты подозреваешь?

Лера немного помолчала и сказала:

— Никогда не знаешь наверняка, кто на что способен. Люди, которые судят о ком-то по одному поступку, напоминают мне каменных истуканов, застывших в точке времени. Они не понимают, что человек склонен меняться, и тот, кого вы вчера знали как облупленного, сегодня может превратиться в незнакомца. А иным приходится каждый день узнавать друзей заново. Но… ни один из них не смог бы рассчитать все с такой хирургической точностью. Никто из них не может быть Шахматистом. К тому же…

— Тссс! — Смолин вдруг поднес палец к губам и взглядом указан на окно.

Лера повернула голову, и лишь на секунду увидела лицо.

Кто-то наблюдал за ними из-за стекла, но когда она повернула голову, растворился в темноте. Девушка не успела разглядеть лицо, но черты показались ей очень знакомыми. Это был молодой парень примерно ее возраста.

Ни слова не говоря, Валерия выключила свет и подбежала к окну. Распахнула его, и, как была в тапочках и футболке, выскочила на улицу.

Луна как раз спряталась за облако, и дежурные стажеры ее не заметили.

Но парня уже и след простыл. Лера вглядывалась во мрак, но кроме веток ничего не видела.

— Кинь мне куртку и ботинки! — шикнула она.

Смолин, с тревогой наблюдавший за ней из окна, тут же принес одежду. Девушка натянула куртку, надела обувь, а тапочки бросила под окном.

— Если я не вернусь, — шепотом сказала она, — уходи отсюда. Я постараюсь с тобой связаться. Да, дай мне еще телефон, без прослушки.

— Я с тобой, — сказал Леонид, протягивая сотовый.

— Нет! — резко возразила Лера, и скрылась в шиповнике.

Леонид закрыл окно, и ему пришлось отойти. Хотя ветки и скрывали окно наполовину, оперативники могли что-то заподозрить.

А Лера осторожно прошла вдоль дома, прячась за шиповником. Завернула за угол, выбралась из кустов, и внимательно осмотрелась. Она оказалась за домом, среди яблонь и вишен. За деревьями тоже стоял один из охранников, но пока девушка скрывалась за кустами, он ее не видел.

Она продолжала всматриваться в вечерний сумрак. Из-за тучи вышла полная луна, и немигающим взглядом уставилась на одинокую фигурку. Только Лере вдруг показалось, что на неё смотрит не только луна.

Она подняла голову. На корявой ветке старой яблони сидел черный одноглазый ворон. Единственный глаз был похож на еще одну маленькую луну.

— Привет, — тихо сказала Лера. — Ты здесь со своим хозяином?

Ворон продолжал молча наблюдать.

Не сводя с птицы глаз, Валерия наклонилась и нащупала под ногами камень.

— Ну и где же он? — ласково спросила она. — Неужели, боится меня?

Ворон взъерошил перья и хрипло каркнул.

— Нет? Тогда отчего же он прячется? — Лера осторожно посмотрела по сторонам. — Ну-ка, посмотрим, как он тебя любит…

И она резко замахнулась на ворона, отпустив камень в свободный полет.

На землю упала сбитая ветка, а птица издала протяжный отвратительный звук, и попыталась взлететь.

Одно из крыльев поднималось с трудом. Пролетев несколько метров по кривой, ворон упал в кусты.

Лера выжидала. В кустах слышался шорох, ворон пытался выбраться, но не мог. Он бил здоровым крылом, волоча за собой подбитое.

И тут перед Лерой промелькнула тень. Она не успела разглядеть ничего, кроме силуэта — парень накинул капюшон, подхватил птицу и помчался в темноту.

— Стой! — Лера уже не таилась, и бросилась за ним.

Тень скользнула вдоль стены, обогнула дом, и куда-то пропала. Валерия растерянно озиралась. Полицейские посветили в ее сторону фонариком.

— Эй! Что там происходит? — спросил один из них.

Лера прикрыла глаза от слепящего света, и вдруг услышала, как в отдалении завелась машина.

— А ну стой! Кому говорю! — крикнул стажер, но девушка бросилась к своему байку и успела вскочить на него прежде, чем ее задержали.

Железный зверь зарычал, и Лера выехала прямо из-под навеса, опрокинув столб, и едва не сбив одного из свих охранников. Она ушибла руку, но только сильнее сжала руль.

— Стоять! — слышалось ей в след.

Стажеры-полицейские тоже сели в машину, и погнались за ней.

Но Рижская жала на газ со всей силы. Она не обращала внимания на ледяной ветер, растрепавший волосы, и на ушибленный локоть. Зато она видела впереди свет фар. И номера. Те самые номера машины-двойника, как на автомобиле декана.

Сложно сказать, долго ли продолжалась погоня. Лера пыталась оторваться от преследования, и, одновременно, не упустить из вида черный автомобиль.

Она петляла дворами и переулками, предугадывала, куда должен повернуть «двойник», снова выезжала на дорогу. Наплевав на красный свет и правила, проехала по ночному тротуару, перескочила с бордюра на встречную полосу, обогнула грузовик…

Полиция не отставала, «двойник» не приближался. Наконец, на одном из перекрестков, Лера нырнула в темный двор, выехала с другой стороны, съехала прямо по ступенькам вниз, и оторвалась от погони.

Зато черный автомобиль вынырнул прямо перед ней. Он пронесся по проспекту в свете фонарей, и, кажется не заметил девушку, спрятавшуюся в тени облупившейся стены магазина. Теперь она ехала осторожно, вдоль домов, стараясь не выныривать на свет. Время подходило к часу ночи.

Так они и ехали по пустой дороге, пока Лера не поняла — машина движется к выезду из города.

Она немного отстала — на трассе ее будет гораздо проще заметить. «Двойник» явно торопился. И это сыграло ей на руку.

Она беспрепятственно ехала следом, пока не увидела в отдалении темную громадину.

Это был старый порт.

«Двойник» свернул на узкоколейку, и направился к темнеющим зданиям.

Порт города N — это нечто особенное. Отдельный мир, который живет сам по себе, по своим законам. Обычно там безлюдно — если не считать бомжей, которые летом прячутся в старом здании, и мальчишек, которые приходят сюда за острыми ощущениями. Иногда они на спор залезают на груды пустых ящиков и на пришвартованную брошенную баржу. А на самой барже живут люди без определенного места жительства. Периодически их оттуда гоняют, но они возвращаются снова.

Так порт и живет своей странной жизнью уже не один десяток лет.

Последний раз Лера была здесь в возрасте пятнадцати лет, когда они с одноклассниками вот так же, на спор, решили забраться на крышу пустующего здания рядом с портом. Что в нем было раньше — неизвестно. Бабушка рассказывала ей, что его строили под склад, но потом закрыли и забросили. Несколько раз кто-то хотел его выкупить, только каждый раз сделка срывалась. Хотя взрослые и утверждают с важным видом, что не верят в паранормальные явления, пугаются любого шороха в темном углу. А на заброшенном складе шорохов предостаточно. После череды несчастных случаев и странных исчезновений людей склад оставили в покое. Сносить не снесли — все отмахивались, мол, пригодится.

Но «двойник» остановил машину не у склада. Он вышел на окраине порта, там, где были свалены груды контейнеров и ящиков, образуя настоящий лабиринт.

Девушка заглушила мотор и остановилась неподалеку. Парень не заметил ее.

На причале было тихо и пустынно. Именно так — не пусто, а пустынно, потому что казалось, что люди здесь не появлялись уже много лет. Ящики покрыты слоем грязи и паутины. Пустые бутылки, валяющиеся под ногами, выглядели не лучше. Похоже, они тоже лежат здесь давно и успели зарасти плесенью.

Совсем рядом тихо журчала речная вода, омывая берег.

Лера осторожно подобралась к автомобилю-двойнику. Она узнала его по дискам на колесах — точно таким же, как на фотографии.

Парень с птицей успел исчезнуть в лабиринте из ящиков.

За спиной послышался шорох, и Рижская подскочила, как ошпаренная. Но это оказалась всего лишь крыса.

— Кыш отсюда! — с досадой шикнула Лера.

Крыса и не подумала убегать, а нагло зашевелила усами и уставилась на девушку.

Лера погрозила ей кулаком, и отправилась искать парня.

Она прошла мимо рядов пустых коробок и ящиков, прячась в тень при любом постороннем звуке. Временами попадались такие же наглые непуганые крысы. Они ползали по ящикам и веревкам, которые опутывали контейнеры.

И тут сквозь гул поднявшегося ветра девушка услышала голоса. Разобрать слова было невозможно и она отправилась на звук. Завернула за очередную стену из ящиков, и тут же отшатнулась обратно.

В узком проходе стояли двое. Уже знакомый ей парень, и человек в короткой темной куртке непонятного цвета. Кажется, это мужчина, хотя определить было сложно. Он стоял спиной, и Лера успела увидеть только коротко остриженные волосы, и какие-то странные отростки на голове. Из-за тени от ящиков она не сразу догадалась, что на человека надета маска.

Лицо парня по-прежнему было скрыто капюшоном. Лера осторожно выглянула из своего укрытия, но не сумела разглядеть ничего, кроме птицы. Парень держал ее на руках и показывал человеку в маске подбитое крыло.

Девушка прижалась спиной к ящикам и превратилась в слух. Она пыталась разобрать хоть слово, уловить интонацию, узнать голос.

Ветер утих так же внезапно, как начался.

— Что, скажи на милость, ты вообще там забыл? — услышала Лера. Говорил человек в маске. Она едва разбирала слова, не говоря уже о том, чтобы рапознать голос.

— Я хотел узнать правду, — у парня оказался молодой голос. Он говорил громче и отчетливей. Валерии показалось, что она уже где-то слышала такую интонацию.

— Правду? Я единственный, кто может открыть ее тебе, — почти шепотом сказал человек. — Впредь будь осторожнее. Птицу я вылечу. Отнеси ее на склад и уезжай. Тебе не стоит тут находиться.

Очередной порыв ветра заглушил ответ парня. Но, видимо, он послушался, потому что когда Лера выглянула в коридор, там никого не оказалось.

Она огляделась, и собралась уйти. Но замерла, едва сделав шаг.

Она никогда не верила, что можно ощутить взгляд в спину. Он неосязаем, как его можно почувствовать?

Оказалось, еще как можно.

Чужой взгляд был тяжелым и холодным, изучающим, а точнее сказать — сканирующим. Лере показалось, что воздух начинает давить на грудь, а сердце бьется быстрее.

Так быстро, что едва не выскакивает из груди.

Она хотела обернуться, но не успела. Человек не ограничился одним взглядом, и ударил ее по голове. На миг затылок пронзила острая боль, в глазах потемнело, и сознание ускользнуло. Первый раз в жизни.

Неприятно.

10 мая, 2013 год, время и место не определены

…Лера не знала, как долго пробыла здесь без сознания.

Где — здесь, тоже не знала.

Она лежала на холодном каменном полу. Чернильная темнота казалось густой и липкой. Она обволакивала все тело, руки и ноги болели, в голове били барабаны.

«Снова меня все потеряют…», — отстраненно подумала Валерия. Она пыталась понять, открыты ли у нее глаза, но получалось с трудом. — «Интересно, меня сразу убьют, или сначала помучают?…».

Бессвязные мысли перетекали из левого полушария в правое, постепенно трансформируясь из бесформенной субстанции в некое подобие здравомыслия.

Лера начала отмечать про себя детали. «Нахожусь в просторном помещении… это если судить по далеким бликам на какой-то гладкой поверхности… на воде. Здесь темно, но вдалеке с потолка просачивается лунный свет. Значит, глаза все-таки открыты. Слышны удары капель. Время… по ощущениям я здесь совсем недавно, но могла и пару часов пролежать. Голова болит, но одежда помята не сильно. Руки и ноги затечь не успели, только болят от удара о землю. Значит, я лежу здесь не так долго. Вот только часы на мобильном не работали… Словно кто-то достал батарейку, вставил обратно, а время не настроил».

— Зараза… — вслух произнесла девушка, глядя на телефон. Руки ее были свободны, но на ноге болталась цепь.

— Сорок пять минут шестнадцать секунд, — вдруг сообщил спокойный голос без пола. Было невозможно понять, женский он или мужской. Словно человек говорил в ведре, при этом закрывая рот подушкой.

— Что? — спросила оторопевшая девушка.

— Ты находишься здесь сорок пять минут шестнадцать секунд, — последовал равнодушный ответ.

Шагов Лера не слышала. Значит, он здесь давно.

Она приподнялась, встала на колени и попыталась разглядеть человека. Но в той стороне, откуда слышался голос, была кромешная темнота.

Но тут незнакомец повернул выключатель, и помещение залил тусклый белый свет. Лампочки затрещали над головой и нехотя, моргая, одна за другой открывали глаза. Мрак отступил.

«Так я и знала», — единственное, что подумала Валерия, взглянув на человека.

Она попыталась встать, но ноги не слушались. А Лера еще думала, что страшнее, чем в коллекторе, уже не будет…

«Надо во всем искать позитивные стороны», — убеждала себя она. — «Ведь хотела найти Шахматиста — пожалуйста, вот он, собственной персоной. Практически на блюдечке с голубой каемочкой. И ничего, что я прикована, а у него есть нож. Выкрутимся…».

В то время, пока в голове носился рой мыслей, девушка разглядывала человека.

Красная куртка, несмотря на слишком яркий цвет, не бросалась в глаза. Потому что первое, что приковывало взгляд — это маска. Черно-белое, без эмоций, лицо с темными провалами глаз. Маска была не совсем обычной формы — в виде ромба, углы которого выступали за щеки, под подбородком и над головой. Их-то Лера и приняла за отростки в темноте.

Лицо маски неподвижно застыло в обрамлении густых черных волос.

Девушка подумала, что она явно не поклонница маскарадов, особенно, когда их проводят на старом заброшенном складе. Она поняла, что они не покидали порт, потому что прошло слишком мало времени. А по размерам помещение было похоже на портовой склад.

«Хотя», — подумала Лера, — «с другой стороны, раз он не снял маску, значит, убивать пока не собирается».

Оторвав взгляд от жутковатого лица, она попыталась найти хоть какие-то отличительные черты. И внимание привлек странный браслет на запястье, выглядывающий из-под рукава куртки. Он был похож на кожаный рокерский напульсник, только шипами вовнутрь. Причем шипы, судя по всему, острые. От запястья к ладони протянулась тоненька алая полоска.

Из-под распахнутой куртки выглядывала рукоять ножа, воткнутого за пояс.

Лера содрогнулась, и подумала, что по сравнению с ним она, в своей черной куртке и желтой кофточке просто цыпленок.

Но единственное, в чем она была уверена — нужно взять себя в руки и держаться достойно.

Она выпрямилась, и, хотя коленки предательски дрожали, ровным голосом произнесла.

— Что тебе от меня надо?

— Мне? — так искренне удивился человек, что Лера растерялась. — Это ты пришла ко мне. Тебя сюда никто не звал. Ты нарушила все возможные правила игры.

— Тогда почему ты до сих пор меня не убил? — с напором спросила девушка.

Но ее взгляд скользнул на рукоять ножа, и она тут же пожалела о своих словах. Впрочем, Шахматист даже не пошевелился.

— Вопросы, вопросы… ненавижу вопросы. И людей, которые их задают. Но, ты заслужила право их задавать. Только прежде позволь тебе кое-что разъяснить. Если ты решила выйти из игры — это твое право. Мое право — заменить фигуру. Ведь я не смогу закончить игру без белого слона. И кого ты можешь посоветовать мне на свое место? Дайте-ка подумать…

Лера настороженно следила взглядом за этим безумцем в маске. Он неторопливо прошелся вдоль каменной стены, у которой стоял. Лера заметила, что в стене есть деревянная дверь с покосившейся ручкой. Но это не было похоже на выход.

— Ну конечно! — сам с собой говорил Шахматист. Он остановился, сцепил руки в замок и пристально посмотрел на Валерию. — Как насчет твоей подруги, Дарьи Лапшиной? По-моему идеальная кандидатура. Не так умна и дальновидна, но настырна, и знает почти все о твоих делах.

— Ты не посмеешь, — прошипела Лера. Она дернулась в сторону Шахматиста, но цепь оказалась короткой, и девушка упала. Приподнялась на локтях, и постаралась сказать спокойно. — В шахматах побеждают логикой, а не шантажом.

— А жизнь не игра, — неприятно усмехнулся Шахматист. — Это шахматная доска, и правила на ней устанавливаю я.

Он прошелся вдоль стены обратно, ожидая реакции. Но Лера только молча встала и отряхнула с одежды грязь.

— Впрочем, кто сказал, что этот ход лишен логики? Отнюдь. Считай это…рокировкой. Игра начинает терять азарт, а вместе с ним и смысл. Я вижу, ты расслабилась, раз решила что имеешь право выйти из игры добровольно. Ты — мой белый слон, ключевая фигура. И должна сделать свой последний ход. Иначе это сделает твоя подруга. Только, в отличие от тебя, ей едва ли удастся уцелеть. Твои способности не имеют равных.

— Я остаюсь, — Лера встретила взгляд черных глаз. — Не трогай Дашу.

— Не трону, — спокойно ответил человек. — Теперь ты не нарушишь свое слово, благородная Валерия Рижская. Несмотря на всю твою строптивость, мне нравится, как ты играешь. Пожалуй, ты лучшая фигура в игре. Именно поэтому я сделал тебя еще и игроком. И мне было бы интересно поговорить с тобой, конечно же, при других обстоятельствах… А сейчас, я сделаю тебе подарок. Раз уж у нас все так мирно разрешилось, — он рассмеялся и потер руки. — Я подарю тебе ответы. Не просто так, разумеется. Это было бы скучно. Один момент.

Он отправился к деревянной двери, и вынес оттуда два табурета, и небольшой столик. На него он поставил шахматную доску.

Лера настороженно наблюдала за его действиями. Она не верила в подобную щедрость. Шахматисту было что-то нужно, но что — сыщица не понимала.

А он раскрыл доску, взял черную и белую пешки, спрятал руки за спиной и сказал.

— Твой выбор.

— Левая.

Она села на табурет. Шахматист протянул ей белую пешку и изобразил удивление.

— Ну надо же! Все как в жизни…

Потом он расставил свои фигуры, и сказал.

— Правила таковы. Съедаешь фигуру — задаешь вопрос, получаешь ответ. Только думай хорошенько, прежде чем спрашивать. Я отвечу честно и подробно на любой вопрос, но не всякий ответ тебе понравится…

— А что будет, если ты съешь мою фигуру? — Лера не торопилась расставлять белых на доске.

— То же самое. Вопрос — ответ. Уравняем шансы. Если, конечно, ты сумеешь съесть хоть одну мою фигуру. Я не собираюсь играть в поддавки.

Лера с сомнением взглянула на бесстрастную маску, и протянула руку к белым фигурам.

— Вот и отлично, — Шахматист хлопнул в ладоши. — Пока ты готовишься, я отлучусь ненадолго.

Сказав так, он снова скрылся за деревянной дверью, а Лера задумчиво посмотрела ему вслед.

Она расставила фигуры, и принялась размышлять. Шахматист произнес фразу про подробный и честный ответ так, что стало ясно — он будет отвечать только на безопасные для него вопросы. На те, которые ему не понравятся, он ответит честно, но завуалирует их так, что даже Валерии не под силу будет разобраться.

Значит, спрашивать кто он такой заведомо бесполезно. Тем более, что Леру это интересовало не в первую очередь. Конечно, все мысли были о брате. Но нельзя тратить целый вопрос в эгоистичных целях. Сначала нужно узнать об игре. Ведь чем больше она знает, тем больше шансов разрушить его планы.

Пять минут Лера молчала, перебирая в голове всевозможные варианты. Шахматист не торопился. Но вот дверь снова открылась, и он вошел, держа на руках черного ворона.

Птица смотрела на Валерию злым глазом и держала на весу подбитое крыло.

— Познакомься. Это Граф, — Шахматист погладил птицу по перьям и сел напротив Валерии.

Она промолчала, и человек сказал.

— Начнем. Твой ход.

Лера занесла руку над доской и уверенно передвинула пешку.

Шахматист бесстрастно повторил ее маневр.

Она пустила в бой белого слона, поставив его рядом с пешкой.

Шахматист не стал его есть. Он передвинул еще одну пешку.

А через три хода Лера съела его коня. Шахматист не удивился. Кажется, он намеренно подвел его под прицел, хотя и говорил что-то об игре в поддавки.

— Итак, я тебя слушаю.

Лера посмотрела на доску, покрутила в пальцах коня, и спросила.

— Кто играет за белую королеву и белого короля?

Шахматисту понравился вопрос. Он, почесал ворона под клювом, усмехнулся, и произнес:

— Неплохое начало… Я в тебе не ошибся. Но — это засчитается за два вопроса. Решай — отвечать на оба или ограничишься одной фигурой?

Лера задумалась. Шахматист не торопил ее. А она подумала, что белый король не так важен. Белая королева — Мила, и она это знает. Но если спросить зачем он убил Милу, он не ответит. Девушка была практически в этом уверена. А если спросить то, что ей уже известно, он скажет правду. И тогда, возможно, удастся разговорить его, и узнать что-то действительно полезное.

Судя по всему, Шахматист гордился своими «достижениями», а значит можно воспользоваться этой слабостью.

— Кто белая королева?

Шахматист смерил Леру внимательным взглядом. Он знал, что ей известен ответ. И все же не выказал удивления.

— Это Людмила Крымова. Твоя старая знакомая.

— Мила… — Лера постаралась изобразить удивление, но Шахматист только усмехнулся. Лера решила не притворяться. Цепь под ее ногой загремела от неосторожного движения. — Да, я знала. Но ведь ты не просто так провернул всю эту операцию с мнимым убийством. Весьма запоминающееся начало игры. Сделать послушной белую королеву…

— Интересно, — задумчиво произнес Шахматист. — Я вижу, ты догадалась, как именно все происходило? Мне было бы любопытно послушать твою версию.

— Изволь, — Лера поставила коня на край доски. — Ты действительно заказал убийство Милы Константину, который выполнил свою работу блестяще. Он был уверен, что убил ее, но заблуждался. Потому что не знал всех фактов. Мила заранее знала, что придет убийца, она ждала его. Именно поэтому она не закричала, когда увидела в лодке незнакомца. И она была готова к «смерти». Зоя, ее так называемая подруга, передала Миле бутылку вина от тебя. В нем было подмешано какое-то вещество, которое должно было сохранить Миле жизнь. Возможно, замедлило реакции в организме, понизило температуру… Перед прогулкой Мила сама вколола себе первую инъекцию. Скорее всего, этот укол доложен был дать нужный эффект вместе со вторым, который сделал Константин. Он же об этом не знал, и был уверен, что Людмила погибнет от яда. Тебе это было на руку. По неизвестной мне причине, ты желал чтобы все считали Милу погибшей. Все, включая шефа. Ведь ты знал, что Константин рано или поздно захочет все ему рассказать. Итак, в крови Милы уже было какое-то вещество, она хлебнула вина, увеличив концентрацию, или добавив еще одно химическое соединение… Важно, что когда Константин вколол ей яд, Мила не умерла, а впала в состояние каталепсии. Мешок на голову ты велел надеть не случайно. Для того, чтобы в легкие Людмилы не попала вода. Температура воды в озере крайне низкая, особенно весной. Это тоже сыграло роль, и совершенно «заморозило» все процессы. Тело Людмилы как бы «застыло», тем самым защитив мозг от поражения. Такие случаи были, я просмотрела эту информацию в интернете. Яркий пример — мальчик из Великобритании, который упал в пруд с ледяной водой, и пробыл там шесть часов. Когда его достали, он был мертв, но врачи сумели оживить его на седьмой час после смерти. Ребенку делали массаж сердца, согревали, и, наконец, он ожил. И это не единственный случай. Думаю, с Милой произошло нечто подобное. Только чтобы вышло наверняка, ты использовал особенный яд.

— Бикукулин, — Шахматист сделал несколько тяжелых хлопков в ладоши. — Браво! Не думал, что ты настолько близка к истине. В вине было всего-навсего успокоительное, быстро выводящееся из организма. Потому его не обнаружили в крови Антона Крымова. Оно притупило его внимание, и чувства самой Людмилы, чтобы ей было не так страшно пройти через смерть. По моему поручению она вколола себе обычный новокаинамид, который можно купить в любой аптеке. Он подавляет проводимость нервных волокон при их возбуждении, снижает сердечный ритм. Это было необходимо для того, чтобы вторая инъекция не привела к летальному исходу. Бикукулин может вызвать судороги и привести к смертельному исходу, а действие новокаинамида спровоцировало побочное действие — каталепсию. Дыхание остановилось, мускулатура стала восковой, сердцебиение практически не ощущалось… Идеальные симптомы, плюс к ним — гиперемированность кожи. Три часа в ледяной воде законсервировали тело, и мозг не был поврежден. Константин выкрал тело и доставил на другой берег. Я отвез ее в соседний город, где есть знакомый… врач. Вернуть Милу к жизни было делом техники. Согревание, промывание желудка, реанимирующие действия…

Он замолчал в ожидании.

— Если бы ты применял свои знания и ум на благие дела, цены бы тебе не было, — с чувством сказала Валерия. Она искала способ подвести его к нужному вопросу, к смыслу всего этого «хода». Но пока не очень получалось.

— Благое дело… — человек в маске развеселился. — Что ты можешь знать о благих делах? Много ты их совершила?

— Нет, — спокойно ответила Валерия. — Но, по крайне мере, я не использую людей в своих целях и не отнимаю чужие жизни.

— Бездействие еще не есть благо. Возможно, оно еще хуже, чем убийство. Бездействие равно предательству. Ведь все люди братья, не так ли? Наверное, поэтому вы терпите друг друга, играете в любовь и привязанность. А когда дело коснется жертвенности, бежите прочь, не в силах потратить на «ближнего» кусочек своей жизни. Бездействовать не меньшее зло, чем самому быть палачом.

Шахматист говорил почти без эмоций, неторопливо гладил ворона, и смотрел на Валерию, как удав на кролика.

А она все пыталась понять, что же ему нужно.

Игра вновь продолжилась. Лера не узнала почти ничего нужного, но старалась не прерывать разговор. Возможно, Шахматист потеряет бдительность и проговорится.

Она переставила очередную фигуру, и сказала.

— А тебе не приходило в голову, что не все притворяются?

— Конечно же не все! — Шахматист тоже переставил фигуру. Пока никто никого не съел. — Большинство даже не считают нужным притвориться. Они открыто живут по закону «каждый сам за себя». Куда ни взгляни — все пытаются урвать кусок пожирнее.

Лера старалась сохранять спокойствие и сделала ход.

— Ты судишь по себе? Не все равнодушны. Некоторые искренне сочувствуют своим близким и даже совершенно незнакомым людям. Только не у всех людей хватает смелости подойти и помочь. Они боятся показаться навязчивыми. И этот страх окружающие приравнивают к равнодушию.

Шахматист провел рукой по перьям и переставил коня. Игра была напряженной, соперники были практически равны. Точнее, Шахматист хотел, чтобы Лера так подумала. И она это поняла.

Он сказал.

— Трусость и слабость не оправдание. Это порок, с которым люди не желают бороться. Это чума, которую превратили в религию. Слабостью оправдывают нежелание бороться с пороками, слабостью прикрывают свои недостатки. Говорят, что у них нет силы воли… А она есть у всех. И если бы люди захотели… — тут Шахматист замолчал, не окончив предложение. — Но, что я говорю. Ты ведь и сама так считала. Разве нет?

Лера только что занесла руку над доской, но так и замерла. Да, после пропажи брата она несколько лет сталкивалась с равнодушием, и думала почти так же, как он. Пока не появились Даша и Женя. Пока она не поняла, что невозможно глядя со стороны узнать, борется ли человек со своими слабостями, и по какой причине поступает так, а не иначе.

Лера справилась с нахлынувшими эмоциями и поставила слона на доску.

— Молчишь… — прозвучал голос из-под маски. — В глубине души ты со мной согласна. Мы чем-то похожи. Ну а что касается твоего последнего высказывания… Да, люди выживают, у них нет времени на жизнь. А я не хочу выживать. Я хочу жить.

— Лишая жизни других? — Лера резко переставила коня.

Их диалог походил на прилив и отлив. То голос Шахматиста тихо шелестел в полумраке, то голос Валерии эхом отзывался от стен. И так по очереди: прилив — отлив, шелест — гром.

— Это лишь дорога, не путай ее с целью.

Лера до того разозлилась, что не заметила, как съела еще одну фигуру.

— Цель? И в чем же она заключается, твоя цель?!

— Первый вопрос был куда удачнее, — осадил ее Шахматист. — Но, мне это только на руку. Ты потратила второй вопрос впустую, потому что я уже ответил.

— Что? — Лера не сразу поняла, что держит в руке вражескую ладью.

И только тут она осознала, что это был вопрос в обмен на фигуру. Шахматист намеренно заговаривал ей зубы, лишая возможности задать правильный вопрос.

— Когда ты ответил? — Лера попыталась выгадать из вопроса хоть что-то. — Не припомню…

— Ты разочаровываешь меня, — прошелестел голос. Лера вдруг поняла, почему он так странно звучит. Из-за маски, которая плотно прилегала ко рту, но в то же время создавала особый резонанс, и изменяла голос. — Из нашего предыдущего разговора моя цель должна быть ясна. Я хочу сделать мир лучше.

Он был бесстрастен, но Лера могла поклясться, что под маской он усмехается.

— Как можно сделать мир лучше, убивая людей?!

Шахматист вздохнул и разочарованно произнес:

— Неужели я ошибался в тебе? Такие глупые вопросы… Убийства это лишь дорога, ведущая к цели.

— Ты жульничаешь! — крикнула Лера. — Ты не ответил на вопрос прямо! Ты должен был сказать, для чего нужны эти смерти, эта игра…

— Я предупреждал, — строго оборвал Шахматист. — Формулируй вопросы правильно. Ты спросила в чем моя цель — и я ответил. Это моя цель, сделать мир лучше, потому что люди стали настолько жалкими, что недостойны даже иметь право на существование. Если бы ты спросила, каков должен быть итог игры и что я хочу сделать для достижения цели — я бы ответил.

— Что бы ты ни задумал, такой путь не может привести к твоей «благой цели», — тихо сказала Лера, чувствуя накатившую вдруг слабость. — Какое ты имеешь право решать, чего достойны люди? Если на то пошло, то это может решать только тот, кто дал им жизнь.

— Или тот, кто лучше них, — спокойно ответил Шахматист. Без гордости, уверенно, словно из его уст прозвучала беспрекословная истина.

Лера посмотрела на него, словно пытаясь понять, до какой степени безумства дошел этот человек.

С другой стороны, на сумасшедшего он не похож. И все его слова — только туман, видимость. И в этом есть цель. Но какая?

— Так ты решил, что ты лучше остальных? — Лера не нашла ничего лучше, чем продолжить разговор. При этом она снова переставила фигуру. — А почему ты так решил? Только потому, что можешь просчитывать события и разбираешься в ядах? Но ты ни одним своим делом не доказал миру свое превосходство, если уж так уверен в нем!

— Мне не нужно ничего доказывать, — Шахматист оставался совершенно спокоен. — Я не безразличен к жизни и к тому, что люди делают с окружающим миром и друг с другом. И я хочу это исправить. Заметь, не ограничиваюсь одним желанием. Ну а мои методы… это один из возможных путей, самый верный. Жестокость находит оправдание в великих целях. История знает немало примеров, когда дорогой крови приходили к свету. Вспомни крестовые походы, инквизицию, да принятие христианства на Руси в конце концов…

Он сделал еще один ход после Валерии.

— Если это — добро, то как же тогда кошмарно должно выглядеть зло… — Лера попыталась говорить максимально спокойно и даже равнодушно. При этом она перебирала в голове все возможные варианты — для чего все это нужно. Эта игра на пустом складе, странный разговор, вопросы, на которые нет нормальных ответов… И, в конце концов, почему Шахматист до сих пор не съел ни одной фигуры. Лера не сомневалась, что при желании он поставил бы ей шах и мат в два хода.

Шахматист пропустил ее последние слова мимо ушей.

— То, что ты назвала «правом решать, чего достойны люди»… Я сам понял, что я лучше других, и это право принадлежит мне. Люди привыкли, что они те, кем их считают окружающие. А мне нет дела до мнения остальных. Я не предаю себя и свои идеалы.

— «Твои идеалы»? — Лера горько усмехнулась. — У тебя есть идеалы? Родители дали каждому право на жизнь, а вместе с ним и право выбирать кем и какими быть. И не тебе оспаривать это право.

— Пожалуй… — Шахматист сделал ход, и Лера не заметила, как он подобрался к ее королеве. Но не съел, а только окружил. — Я бы и согласился с тобой, но из всех, кого я повстречал за свою жизнь, только ты и еще один человек действительно достойны этого.

— Не тебе решать, чего я достойна, — сказала Лера сквозь зубы.

У нее не получалось все время сохранять самообладание.

Они играли и говорили уже почти час. Лера чувствовала, что силы на исходе.

— Именно мне, — рассмеялся Шахматист. — Поверь, больше некому.

— Если уж некому на земле, на небе найдется, — Лера встретила пронзительный взгляд.

— Не спеши попасть на небо, — холодно сказал Шахматист. — Пока ты нужна мне здесь. Надо закончить игру… Ну надо же! Смотри-ка, с тебя вопрос.

Лера удивленно посмотрела на своего белого слона, съеденного вражеским ферзем. Шахматист сделал неожиданный ход.

— Итак, мой вопрос. Ты довольна своей судьбой?

— Я… что? — растерялась Лера.

— Ты довольна своей судьбой? — он спокойно повторил вопрос.

— Смотря, что подразумевать под судьбой, — Валерия аккуратно провела пальцами по краю доски, как бы стирая пыль. — Если неизбежность — то вопрос теряет смысл. Если то, что зависит от меня — он так же не имеет значения. Если бы я была не довольна, то изменила бы ее.

— Ты не ответила на вопрос.

— Ответила. Твои ответы меня тоже не устраивали, — Лера с вызовом посмотрела на маску.

— Ты. Не ответила. На. Вопрос, — по слогам произнес Шахматист. Он стиснул двумя пальцами съеденную остроносую ладью, и она выскользнула на пол.

— Я не знаю ответа, — Лера вздрогнула.

— Ты не довольна, — удовлетворенно произнес Шахматист. — И ты хотела бы изменить ее? Или… изменить судьбы других?

Лера вдруг поняла, к чему был весь предыдущий разговор о добре и зле, и светлом будущем и судьбах людей. Шахматист искал союзника. Точнее, послушную марионетку, которая станет его дополнением. И Лера идеально подходила на эту роль.

— Это уже второй вопрос, — она сузила глаза. — Ты забыл свои же правила?

Она переставила на одну клетку пешку.

— Ох, простите! — с издевкой произнес Шахматист. Мимолетным движением он скинул с доски пешку и поставил на ее место своего слона. — Так лучше?

Лера стиснула руку в кулак, но удержалась, и не ударила по доске.

— Я могу изменить ее. Я уже сказала. А что касается остальных… Что ты там говорил про глупые вопросы?

— Значит, нет. Что ж, жаль. Возможно, ты еще одумаешься.

— Хотела бы я то же самое сказать о тебе, — отозвалась Лера.

— Продолжим игру.

Лера поняла, что отступать он не собирается.

Шахматист сделал ход. Лера с надеждой искала хотя бы одну фигуру, которую можно загнать в угол. Но ее соперник словно предугадывал все ходы, и расставил свое войско так, что к нему было не подобраться. Зато большая часть фигур Валерии находилась у него под прицелом.

— Ты безумен, — она переставила коня, без смысла и цели, просто так. — Ты живешь в каком-то странном мире. Но невозможно находиться в двух мирах одновременно.

— Да. Я создал свой мир, и живу по его законам. Пусть он нереален. Но он лучше, чем реальная выгребная яма, в которой плавают остальные. И когда игра закончится, я получу достаточно власти, чтобы изменить этот мир и превратить его в тот, в котором живу я.

Он переставил слона, и Лера подумала, что за пару ходов сумеет отрезать ему все пути к отступлению. Она не пыталась выиграть, ее целью были вопросы.

И если Шахматист хочет запутать ее своими разговорами, что ж… Она может воспользоваться его же приемом.

— И все же ты не так бескорыстен, верно? Мне известно о твоем пари с Аркадием Шильцем. На кону стоят большие деньги, и ты хочешь их получить.

— Деньги? — Шахматист так расхохотался, что доска затряслась. Ворон у него на руках встрепенулся и попытался взлететь. — Тише, Граф! Тебе рано летать. Дай крылу время. Деньги… — повторил он с усмешкой. — Это только еще одно средство для достижения цели. Думаешь, я не заполучил бы желаемое без этого дурацкого пари? О нет, на кону вовсе не деньги. На кону жизнь. Его и моя.

— А в придачу жизни всех остальных «фигур»? — уточнила Лера, сдерживая гнев.

— Да, — самодовольно согласился Шахматист. — Но ими распоряжаюсь только я. Это мой способ выиграть пари. Его способ куда примитивнее.

Лера молча продолжила игру. Шахматист не сводил с нее пронзительного взгляда. Он играл, практически не глядя на доску.

— Почему ты так ненавидишь людей? — не выдержала Лера, загоняя слона. Кажется, соперник раскусил ее замысел, но не делал ничего, чтобы спасти свою фигуру.

— Ненавижу? — Шахматист усмехнулся, и переставил пешку. — Я не люблю людей. Такими, какие они есть. Но и не ненавижу. Эти понятия давно устарели, девочка моя.

— Устарели? — Лера не сдержала изумления. — Нет, ты точно сумасшедший.

— Это звучит, как комплимент, — прошелестел Шахматист. Он методично переставлял фигуры, руководствуясь совершенно непонятной для Валерии логикой. — Вот возьмем, к примеру, любовь. Опустим чувства к родителям, бабушкам, дедушкам, друзьям и василькам. Любовь ли это — спорный вопрос. Чувство долга, вины или страха заставляет людей быть вместе. А что касается любви к тем единственным «половинкам»… Первое и главное доказательство отсутствия такой любви — она может быть только одна, и если любимый умер, ты не станешь искать другого даже из страха одиночества. Это знают даже волки.

— Возможно, — согласилась Лера, прикрыв глаза от усталости. — Любовь бывает только одна. Раз и навсегда, на всю жизнь. Все, что было до нее — влюбленность, влечение, страсть, привязанность, страх одиночества. Что угодно — но не любовь. Потому что она бывает лишь одна. Но — бывает. Она есть. У сильных людей не было ничего до и не будет после. Остальным простительно.

Лера переставила ладью, замкнув круг.

— Что же касается любви к родным, к миру, к людям… — продолжила Лера. — Ты глубоко заблуждаешься, отрицая ее. Мне тебя жаль.

— Ты умеешь настоять на своем… Я бы поверил тебе, если бы не знал людей так хорошо. Ты едва ли усомнишься в том, что я изучил людей, как свои пять пальцев. Я просчитываю их действия, не двигаясь с места. И я повторяю свой вопрос.

Он смел с доски еще одну из пешек Валерии.

— Хочешь ты изменить свою судьбу и судьбы других людей? Подумай, прежде, чем ответить.

— Мой ответ прежний, — ледяным тоном сказала Валерия. — Нет.

— Жаль, — равнодушно произнес Шахматист. — Из тебя вышел бы отличный ученик.

— Довольно болтовни, — резко оборвала Лера. Она убрала с доски черного слона, поставила свою фигура, и спросила.

— Откуда у тебя запись голоса моего брата?

Отчего-то вопрос очень рассмешил Шахматиста. Он смеялся несколько секунд, прежде, чем ответить. Правда, вместо ответа, запел детскую песенку.

— Почему ты не ответил на вопрос? — в голосе Валерии прозвучал металл.

— Разве нет? — наигранно удивился Шахматист. — Ты умная девочка, и сумеешь догадаться. Кажется, я сказал достаточно, хотя и не ожидал такого вопроса. Мне казалось, ты боишься воскрешать воспоминания, так же, как боишься их потерять.

— Раньше я боялась велосипеда. Теперь гоняю на байке, — холодно ответила Валерия.

— Похвально, похвально… — Шахматист бесстрастно встретил пристальный взгляд Валерии. — Знаешь, у тебя удивительный талант, так же как и у меня. Мы могли бы стать союзниками.

— В таком случае, ты можешь взять в союзники любого, — сухо ответила Лера, скрестив руки. — Потому что людей без талантов не бывает. Бывают люди равнодушные.

— Равнодушные… именно, если бы не равнодушие, все могло бы быть иначе, — произнес Шахматист. — Что ж, признаться, мне приятно было с тобой побеседовать.

Лера заподозрила неладное. Шахматист заканчивал разговор. Она взглянула на доску, с удивление обнаружила, что ее король окружен.

— Шах и мат, — произнес человек за маской. — Какая жалость. Ты проиграла.

Лера все еще недоуменно смотрела на доску, когда услышала вопрос.

— Что ты знаешь о предстоящей конференции?

— А разве ты не в курсе? — Лера взглянула на маску.

— Я задал вопрос, — повторил бесстрастный голос.

— Знаю что с ней что-то нечисто. И что там собираются провернуть какое-то дело, связанное с найденными камнями.

— Отлично, — сказал Шахматист. — До встречи.

Он встал, по прежнему держа на руках ворона, и направился к двери.

— Ключ под доской. Можешь идти. Выход там.

Он посмотрел в сторону сверкающей воды.

Он скрылся за дверью, а Лера опрокинула доску. Фигуры с грохотом покатились по полу.

На столике под шахматной доской и правда обнаружился маленький медный ключик.

Лера схватила его и вставила в замочную скважину на цепи, сковывающей ногу.

Освободившись, она кинула взгляд на деревянную дверь. Потом в сторону выхода. Оказалось, там не хватает части стены, и сквозь дыру видна гладь реки. Она-то и блестела в лунном свете.

Поразмыслив, Лера подошла к маленькой двери, и прислушалась.

Тишина зазвенела в ушах.

Лера открыла дверь, и очутилась в маленькой каморке, освещенной розовым светом восходящего солнца.

Лучи падали в открытое окно с покосившимися ставнями. В каморке не оказалось ничего, кроме покосившегося столика и соломенной подстилки вместо кровати.

Шахматиста там не было.

Лера собралась уйти, но заметила, что на подстилке лежит клочок бумаги. Подошла поближе, и прочитала записку, сделанную неровным почерком, как на коленке.

Он предугадал ее поступок и на этот раз. «Ну ничего», — подумала Лера. — «Зато теперь я знаю кто ты».

Она нашарила в кармане телефон, и набрала Женю.

Он ответил не сразу.

— Ну чего еще? — послышался сонный голос друга.

— Женя! Мне нужна твоя помощь! — выпалила Валерия. — Срочно!

— В пять утра? Издеваешься? — проныл парень.

— Да, именно в пять утра! Пока все спят. Я скрываюсь от полиции. И от бандитов. И мне срочно нужно узнать одну вещь. Не просто узнать, а увидеть!

— Ты шутишь, да? — Женя почти проснулся, услышав новости. — Ладно, сделаю вид, что я всего этого не слышал… Что нужно сделать?

— Снова взломать базу полиции. Мне нужно одно видео… Давай так, приходи сейчас к «Сытому коту», с ноутбуком. И постарайся не попадаться никому на глаза! А я буду где-то через полчаса.

— А обязательно так далеко? — Женя вздохнул. Послышался скрип — он вставал с кровати. — Ну хорошо, считай уже бегу.

Разговор прервался.

Лера с азартом потерла руки, улыбнулась и вдруг произнесла.

— Начнем игру!

 

Глава 18, или Ход белого слона

11 мая, 2013 год

Город N стал другим. Вроде бы те же люди, те же дома, тот же клен у трансформаторной будки на углу Троицкой улицы. Тот же мелкий моросящий дождь, и совершенно такое же небо. Вот только смысл другой. Другая жизнь, и другие тени.

Тени от деревьев и домов не стали длиннее. Но тени, которые невозможно увидеть, вдруг приобрели отчетливые оттенки и причудливые расцветки. Тени от случайных фраз, взглядов, поступков. От слов, сказанных Шахматистом.

От воспоминаний и старой детской песенки про пиратов.

Валерия вспомнила, что в детстве они с братом любили напевать ее, построив из стульев пиратский корабль и повязав на головы черные колготки вместо повязок. Пистолетами служили поварешки, а сокровище пряталось в маминой старой шкатулке.

Почему он спел именно эту песенку? И главное — откуда он знал о ней?

Лера стояла неподалеку от «Сытого кота», спрятав байк в кустах. Она все размышляла, глядя на капельки, стекающие по гладким листьям клена. Они висли на их острых кончиках невесомыми бриллиантами, и срывались вниз.

Она взвешивала каждое слово, сказанное Шахматистом.

Почему он начал разговор на отстраненные темы? Потому что пытался убедить Валерию перейти на его сторону. Или нет? Что именно он пытался сказать? Очередная игра, чтобы посмеяться над чувствами соперницы?

Нет, это было нечто другое.

Для чего он вообще притащил ее в тот сарай? Конечно, она сама приехала в порт, погналась за незнакомцем, приняв его за Шахматиста. Но кто это был на самом деле, оставалось только догадываться.

Шахматист начал ту партию не просто так. Он не собирался отвечать на вопросы Валерии, но очень хотел спросить что-то у нее. Тот вопрос, который прозвучал последним. Про конференцию.

Зачем, если ему и так все известно? Потому что он хотел убедиться в том, что Валерия точно знает — именно на конференции все решится. Он должен быть уверен, что ключевая фигура займёт своё место.

И она подготовилась.

С Женей они встретились около шести. Парень принес ноутбук, и Валерия нашла нужную информацию. Потом она попросила его быть на связи, и передать Даше, что их уговор в силе.

И вот уже два часа, как Лера пряталась в тени рыжего здания и смотрела на дорогу.

— Мадемуазель, — за ее спиной послышался голос. И как всегда она не услышала шагов.

— Смолин! — Лера подпрыгнула от неожиданности. — Напугал!

— Как я мог! — он выглянул из-за плеча Валерии и протянул ей пакет. — Я думал, ты ждешь меня с нетерпением.

— Да, но не надо так подкрадываться, — Лера взяла пакет и заглянула в него.

— Извини. Привычка.

Она взяла черный берет, нахлобучила его на самый лоб и спрятала волосы, оставив только одну прядь у виска. Потом надела черные очки и перчатки. Но главное — в пакете оказался изящный деловой костюм для предстоящего «приема». Валерия не стала его доставать, только проверила на месте ли все, что она просила.

— Круто! Спасибо. Где взял?

— Спрашиваешь, — усмехнулся Смолин. — Где взял, там уже нет.

Лера вздохнула и неуверенно затеребила ручки пакета.

— Да не бойся ты, не украл, — Леонид похлопал ее по плечу. — Так куда ты вчера пропала?

— У меня была очная ставка с Шахматистом, — Лера спрятала пакет за спину.

— Ты говоришь об этом так, будто сходила в библиотеку, — Смолин посмотрел на Леру, как на приведение. — И о чем вы говорили?

— Мы играли в шахматы.

— О. Логично, — Смолин развел руками.

— Я бы не сказала.

— Что?

— Не бери в голову, — Лера махнула рукой.

Они немного постояли молча, глядя на поток машин. Леонид вдруг спохватился, и принялся обшаривать карманы.

— Вот, — он протянул Лере бумажный самолетик. — Это тебе.

— Где ты его взял? — она удивленно посмотрела на детский почерк Семы. — Ты что, попался на глаза соседским детям?!

— Знаешь, как это ни удивительно — да, — Леонид с улыбкой покачал головой. — Шустрый мальчишка. Свой человек.

— Что? И ты так спокоен? А если он расскажет родителям?

— Что расскажет? Что к тете Лере в окно залезал какой-то дядя?

— Да ну тебя, — Лера легонько толкнула Смолина в плечо. — И что, ты с ним говорил? Я ведь просила не показываться соседям.

— Ой, как мы переживаем! — рассмеялся Леонид. — Не бойся, малек поверил, что я тайный агент. И даже согласился передать через меня секретную информацию.

— Тайный агент, значит? — Валерия скептически подняла бровь. — И на кого же агент работает?

— На правительство, — таинственным шепотом произнес Леонид на ухо Валерии. — Только — тссс! Никому ни слова.

— Конечно, — хмыкнула Лера. — Никому…

Она развернула самолетик и прочитала:

«Вчира вечиром в 11.35 в дом напротев прихадил какой-та дядя в чорной куртке».

 Постскриптум значилось «Где нашы шакалатки?».

— Похоже, ты погрязла в долгах, — развеселился Смолин. — Они что, работают на тебя?

— Ага, — Лера из-под очков смотрела на записку. Она довольно улыбнулась и кинула ее в урну.

— Ну, с такой разведкой не удивительно, что ты все знаешь, — потешался Леонид.

— Заметил, да?

Лера еще немного постояла, наблюдая за размеренной жизнью города. Смолин молчал.

— Ну… ты сделал все, что я просила, — Валерия немного замялась, и посмотрела на него. — Спасибо. Теперь наши дороги расходятся.

— Да… — он встретил взгляд и как-то невесело улыбнулся. — Что бы ты ни задумала, будь осторожна.

— Думаю, нет смысла желать тебе того же, — отозвалась она.

— Нет.

Леонид бросил на девушку последний взгляд и тут же исчез за деревьями.

Валерия еще немного постояла в тени рыжего здания, и собралась уйти. Она проверила, надежно ли спрятан байк, и обогнула здание.

С утра в «Сытом Коте» посетителей было немного. В пятницу всем было не до походов по кафетериям. Тем более, что на улице снова стало тоскливо и мокро.

Но один человек все-таки сидел за шахматным столиком, и играл сам с собой.

— Лера? Ты что ли? — обрадовался мужчина, заметив Валерию.

Она с тяжелым вздохом обернулась. Конспирация была нарушена. К счастью, поблизости не было ни одного человека, а значит можно не опасаться, что ее заметит полиция или кто-то из шайки Шильца.

— Здрасьте, дядя Коля, — она подошла к столику. — Что это вы так рано сегодня?

— Так дома Любка запилила, — он махнул рукой. — А здесь хорошо, спокойно! Народу мало. А ты-то откуда? Ишь ты, вся в черном, как шипон. Прячешься что ли от кого?

— Нет, — сказала Лера. — Я это так… — она поспешно сняла темные очки. — Как ваши дела?

— Да как сажа бела, — рассмеялся дядя Коля. — Хотя, к вечеру погодка-то переменится! Помнишь, я тебе часы показывал? Золотые, которые на помойке нашел?

— Ну да, — кивнула Лера.

— Так вот, сегодня вечером Званов приезжает, буду торговаться! Я его уже в гости заманил, он и рад радешенек. Глядишь, копеечку какую выручу, и Любка моя подобреет.

— Рада за вас, — улыбнулась Лера. — Вы извините, мне пора.

— Конечно, иди с Богом!

Он переставил фигурку на доске, а Лера поспешно отошла и надела очки. Никто не обращал внимания на девушку в темном берете, и она успокоилась. Только пробормотала:

— Значит, часы.

Эту фразу никто не услышал, да и сама Валерия до поры до времени отложила свои размышления. У нее в запасе был целый день. Можно будет все обдумать и просчитать. Но невозможно думать, когда ты едва держишься на ногах от голода и усталости. Девушка не спала всю ночь, а последний раз ела вчера в пять вечера. Поэтому она решила найти тихое местечко, где можно не бояться что ее заметят.

Она почти не глядя брела по улочкам и переулкам, заходила во дворы и шла по аллеям вдоль проспекта пока не оказалась в малознакомой части города.

Многоэтажки сменились двух-трехэтажными домами, машин стало меньше, деревьев — больше. Конечно, это не Калиновая улица, но по сравнению с центром города здесь тихо и спокойно.

Лера огляделась по сторонам и откуда-то из глубины всплыли смутные воспоминания. Да… на этой улице когда-то стоял дом ее родителей. Они жили здесь несколько лет, дружной семьей — мама, папа, Лера и ее братишка. Когда ей исполнилось пять — переехали в центр города. Потом родители подписали какой-то контракт и начали ездить по геологическим экспедициям, а они с братом остались с бабушкой, в ее комнате на Калиновой улице. Бабушка не захотела переезжать в квартиру, а внуки ее поддержали. Им было куда интереснее исследовать сад рядом с домом, бегать в парк и лазить по оврагам, нежели бродить по одному из пыльных скучных дворов многоэтажного микрорайона.

С каждым шагом, сделанным по тенистой кленовой алле, воспоминания становились ярче. Как старые фотографии, проявленные с фотопленки.

Усталость незаметно исчезла, Лера все брела, рассматривая старые деревянные дома, пока не очутилась возле небольшого кафе. Еще до того, как она рассмотрела название, вспомнила — это «Рыба-Кит». Излюбленное место для семейных посиделок. Она вспомнила даже вкус куриного бульона с лапшой, который в «Рыбе» готовили совсем как дома.

Пожалуй, здесь Валерию никто не узнает.

Она направилась к маленькому круглому зданию, окруженному парковыми деревьями. Нет, это был далеко не чистый и светлый центральный парк. Конечно, в детстве Лера гуляла здесь с родителями и братом. В то время тут были качели, настоящая карусель, киоск с мороженым.

Прошло восемнадцать лет, и от парка осталось всего несколько тропинок и густая поросль рябины и берез под пологом могучих тополей. За деревьями виднелась сохранившаяся беседка.

Пока Лера шла к зданию кафе, к ней подошел незнакомый парень. Она насторожилась, но он только спросил сколько времени. В руке у него был букетик фиалок, и он с дружелюбной улыбкой отдал их Валерии.

— Спасибо, — она немного недоуменно улыбнулась в ответ, но приняла подарок.

Парень пожелал ей доброго дня и отправился дальше.

Лера проводила его взглядом, посмеялась над своей подозрительностью и пошла к кафе.

Тут же повеяло изумительным ароматом выпечки, домашнего бульона и травяного чая. Лера мечтательно улыбнулась, и вошла. Зазвенел колокольчик, но на его звон никто не обратил внимания. В маленьком уютном кафе за белоснежными столиками сидели обычные люди, родители с детьми, пожилые пары.

Валерия заказала тот самый суп из детства, чай и пирожки с повидлом.

В отличие от парка здесь за восемнадцать лет ничего не изменилось. Все было так же по-домашнему вкусно, как раньше. Уютная обстановка, яркий свет, так контрастирующий с серым дождем за окнами, и тихая музыка навевали сладкую дремоту. Девушка сняла очки, поела и блаженно откинулась на стуле. Она вяло отгоняло дремоту, наблюдая за посетителями. Их здесь было куда больше, чем в «Сытом коте». Но и время уже подходило к десяти.

И тут неожиданно в кафе зашел Жиль.

Сон мгновенно улетучился, Лера быстро надела очки, и отвернулась к окну.

Жиль огляделся и спокойно пошел заказывать завтрак. Лера незаметно наблюдала за ним через отражение в окне. Ничего подозрительно не происходило. Похоже, он просто был постоянным посетителем этого кафе.

— Bonne journИe), мадам, — он был как всегда слащав и приветлив. — Дайтье мне тарьелку вашьего прьекрасного супа! Русская кухнья вельикольепна…

— Одну минуту, — девушка за стойкой разулыбалась и состроила французу глазки. — Вам куриный, грибной, или с тефтелями?

— Oui, грьибной, пожьалуйста, — улыбнулся Жиль.

Лера собралась проскользнуть мимо него, взяла со стола букетик и направилась к выходу.

На ее беду, фиалки имели слишком сильный аромат.

— Апчхи! — француз расчихался, и тут же прикрылся платочком. — У вас чьто, здесь есть цвьеты?

— Нет, — удивилась девушка. — Только искусственные.

Жиль снова чихнул и обернулся. Он посмотрел на Валерию, но, кажется, не узнал. Зато фиалки его совсем не обрадовали.

— Это у меня цветы! — невинным голоском пропела Лера. — Если хотите, я могу вам подарить.

И сунула фиалки Жилю под нос. «Пусть помучается, зараза…», — подумала она.

— Апчхи! Пчхи! Нет… Уберьите их ньемедленно! S» il vous plaНt… Апчхи!

Он так расчихался, что Лера все-таки убрала букетик, и вежливо сказала.

— Будьте здоровы!

— О, merci beaucoup… Спасьибо.

— Да не за что, я не искренне.

Не сдержалась. Француз проворчал что-то про ненормальных русских девушек, а Лера, повеселев, отправилась к выходу.

«Да… все-таки из таких приятных мелочей и складывается жизнь», — подумала она.

До вечера оставалась еще уйма времени. Но на улице потеплело, облачка разошлись и солнце согрело мокрую землю. Лера решила переждать в парке. И кафе рядом, не надо искать, где пообедать. И никто не станет тут искать.

Она пробралась сквозь густую поросль к старой покосившейся беседке. Место оказалось идеальным — отсюда ее никто не мог увидеть. Скамейка не намокла, и Лера присела, облокотившись на поручень. Фиалки и пакет с вещами она положила рядом. Успела несколько раз прокрутить в голове план, и в конце концов задремала в тени тополей.

А вечером отправилась к университету.

Тот же день, время 17:05, 2013 год

Для многих жителей города N конференция стала неожиданностью. Подробную информацию до последнего момента скрывали от журналистов, но сегодня возле университета собралась целая толпа. От самых дверей, через массивные мраморные ступени протянулся обозначенный красной лентой коридор. Вдоль него стояли служители закона в парадной форме и при оружии. Они следили, чтобы толпа не загораживала дорогу гостям конференции.

Жители окрестных домов собрались поглазеть на иностранцев, ученых и приглашенных известных людей. Конечно, известны они были в узких кругах — бизнесмены, несколько коллекционеров, судья города N, главы некоторых организаций. Но людям было просто любопытно посмотреть на событие, обещавшее стать знаменательным. Ведь не зря на конференцию приехали зарубежные коллеги и гости из Москвы.

Было много и студентов — они уже давно передавали друг другу слухи о готовящемся мероприятии, и успели окружить его такой тайной, что многие первокурсники поверили — приедет сам президент.

Пришли и журналисты. Но в здание пускали далеко не всех. Те, что остались на улице, фотографировали гостей и пытались взять интервью для репортажа. Тут и там виднелись вспышки от фотокамер.

Машин возле университета почти не было. Дорогу перекрыли с обеда, все транспортные средства оставляли на стоянке.

Церемония практически началась, однако гости текли к дверям нескончаемым потоком. Здесь были и представительные мужчины преклонного возраста в черных фраках и начищенных до блеска туфлях; некоторые из них вели под руку красивых дам в длинных вечерних платьях. Были молодые ученые, приехавшие со своими старшими наставниками. Были и люди в обычных деловых костюмах — они терялись в общей нарядной массе, но их это вполне устраивало.

Потерялась среди блеска и девушка в изящном черном приталенном брючном костюме, белоснежной блузке с часами-цепью на запястье. Короткие черные волосы выглядели так естественно, что никто не заподозрил, что это парик.

На нее почти не обращали внимания, зато она внимательно выискивала кого-то взглядом среди толпы.

Не обнаружив нужного человека, она начала двигаться к дверям. Перед ней, переваливаясь с ноги на ногу, шагал грузный мужчина во фраке с пенсне на мясистом носу, а позади грациозно шагала дама в изумрудном платье.

Между ними Валерия была совершенно неприметной.

Она пыталась разглядеть из-за спины мужчины хоть что-то, но он покачивался, как пингвин, и закрывал весь обзор. И все-таки она успела заметить знакомое лицо.

«Иванна?!», — она едва не произнесла имя вслух, и тут же спряталась обратно за широкую спину впереди идущего мужчины.

Кто-кто, а Иванна узнает ее в любом камуфляже. Она стояла почти у самого входа под руку с каким-то симпатичным молодым человеком.

Лера с удивлением отметила, что серая мышка вдруг превратилась в настоящую королеву. Голубое вечернее платье подчеркивало стройную фигуру, а простая прическа придавала чертам лица неповторимый шарм. На этот раз конский хвост превратился в строгую косу, обернутую вокруг головы. Иванна смеялась, слушая оживленный рассказ своего спутника. Они подошли к охраннику, который сверял гостей со списком. Он любезно улыбнулся, и пропустил их вовнутрь.

Лера с облегчением вздохнула и выпрямила спину. Повезло, что они с Иванной не столкнулись у входа. План был на волосок от провала.

Чем ближе девушка подходила к дверям, тем громче слышалась музыка. Она лилась из приоткрытых дверей и создавала атмосферу праздника.

— Ваша фамилия? — спросил охранник, когда Валерия подошла.

— Анна Верлемова, — Лера постаралась придать голосу уверенность и спокойствие.

— Вас нет в списке, — сообщил охранник. — Прошу вас, отойдите в сторону.

Но Лера даже не подумала сдвинуться с места. Она возмущенно посмотрела на охранника, и приказным тоном произнесла.

— Посмотрите повнимательнее! Я отменила свой визит, но в последний момент сумела приехать. Возможно, по какому-то недоразумению мою фамилию забыли вернуть в список гостей.

— Одну минуту, — охранник с подозрением посмотрел на Валерию. — Я спрошу у ответственного за приглашенных…

— Что?! — Лера изобразила крайнее недовольство. — Я лично участвовала в экспедиции, нашла один из камней, и провела экспертизу на их подлинность! И ваше поведение меня оскорбляет!

Охранник засомневался, но все-таки перепроверил список. И тут женщина, стоящая за Лерой, восхищенно произнесла.

— Так это вы та самая Анна, чье открытие нас так заинтриговало?

Лера обернулась и с улыбкой произнесла.

— Да. А вы…

— Я Наталья Молотова, доктор исторических наук. И ваша горячая поклонница!

Женщина смущенно улыбнулась и добавила.

— Позвольте взять у вас автограф?

Лера собралась ответить, что она не дает автографов, но в этот момент охранник закончил просматривать список и сказал:

— Приношу свои извинения, госпожа Верлемова. Вышла ошибка, ваша фамилия действительно зачеркнута. Вместо вас значится Анатолий Белых.

— Это мой помощник, — Лера снисходительно кивнула. — Он приедет чуть позже.

Потом она обернулась к даме в изумрудном платье, и сказала:

— Извините, у меня нет времени.

И вошла в университет.

Музыка буквально волной накрыла ее, а блеск люстр и электрических канделябров ослепил. В холле играл небольшой оркестр, а вся атмосфера напоминала настоящую сказку. Валерия на секунду почувствовала себя потерянной, но это чувство позволило успокоиться. Чем больше вокруг блеска, тем меньше она заметна. А в данной ситуации конспирация решала все.

Люди продолжали заходить в университет, а Валерия поспешно отошла от дверей и заняла наблюдательную позицию у мраморной колонны, подпирающей свод зала.

Она и не замечала, что их университет такой красивый. Если украсить его канделябрами, цветами и серебристыми столикам с искрящимся шампанским, он ничуть не уступал бальному залу какого-нибудь замка. Обычно пустующие балкончики в дальнем конце холла теперь были заняты креслами и фуршетными столами. Вокруг было столько народу, что разбегались глаза.

Девушка не узнавала большую часть из них, хотя мелькали и знакомые лица. Преподаватели, некоторые местные «знаменитости». Иванну она отыскала не сразу — женщина стояла в центре зала и разговаривала с гостями.

Лера перевела взгляд на небольшую сцену, установленную в дальнем конце холла, рядом с балконами. Над ней висел большой экран для показа презентации, а с краю стоял микрофон.

Полонеза видно не было. По старой русской традиции любое мероприятие начиналось с опозданием. Впрочем, это не смущало даже иностранцев — гости общались, делились впечатлениями и совершенно не обращали внимания на конферансье, который пытался развлечь их шутками и рассказами.

В конце концов он бросил свою затею, и ушел со сцены, пить шампанское и флиртовать с дамами.

Несмотря на конспиративную неприметность, Валерию тоже не обделили вниманием. Несколько раз к ней подходили молодые люди, пытаясь завести разговор. Но ей было не до того. Когда ты знаешь, что поблизости находится убийца, как-то не до разговоров о погоде.

Она не сводила глаз с двери. Время подходило к половине шестого, а Даша все не появлялась.

Оркестр смолк, и счастливый конферансье вернулся к микрофону. Наконец-то на него обратили внимание. Поток гостей прекратился, но дверь еще не закрыли.

— Дамы и господа! — объявил он. — Позвольте поприветствовать вас на открытии четвертой международной конференции «Новый Век»!

Послышались аплодисменты и конферансье продолжил.

— Как вы знаете, три предыдущие конференции проходили в разных городах мира. Первая — в Стамбуле, вторая — в Париже, третья — в Москве, и вот мы открываем четвертую в нашем прекрасном городе!

И снова шквал аплодисментов. Лера по-прежнему стояла у двери и слушала в пол уха.

И, наконец-то в дверь вошли те, кого Лера так долго ждала. Даша и ее молодой человек — Виктор Сивахин.

Конечно же, красавица-журналистка решила затмить всех женщин на балу. В своем изумительном нежно-розовом платье, со струящимися по плечам волнистыми волосами, в туфлях на высоченных каблуках и с прекрасным колье на шее она выглядела как настоящий ангел. В этот раз очки она не надела, глаза блестели за лазурными линзами. Не хватало только крыльев и кроткого взгляда. Да, зная Дашин характер, Лера заранее пожалела тех молодых людей, сердца которых сегодня разобьются об острые словечки этого «ангела».

— Лерка! — Даша расплылась в улыбке, и подобрав подол платья, побежала к подруге. Правда бежать на таких шпильках было нелегко, поэтому пару раз она едва не споткнулась. Если бы не Виктор, поддерживающий свою спутницу под локоть, она бы давно упала.

— Даш, я тоже рада тебя видеть! — шепотом отозвалась Лера. — Только я не Лера, а Анна Верлемова. По крайне мере ближайшие три часа.

— Ой, прости! — Даша обняла подругу и представила своего кавалера. — Лера… в смысле, Анна, это Виктор. Виктор, это Анна… в смысле… ну ты уже знаешь.

— Очень приятно, — молодой человек вежливо улыбнулся и поцеловал Валерии руку. — Даша только о вас и говорила.

— Давай уж на ты, — Лера оглядела парня с ног до головы. Вроде бы ничего подозрительного. Приятная внешность, высокий рост, одет, что называется, с иголочки. Производит впечатление уверенного в себе человека, отзывчивого, неконфликтного… Вот только глаза Лере не понравились. Два пристальных, почти не мигающих серых омута. Он словно гипнотизировал собеседника. Взгляд так контрастировал с внешностью и манерой поведения, что Лера не смогла долго его выдерживать и отвела глаза. Она посмотрела на Иванну, но пока ничего странного не происходило. Если не считать странностью само присутствие в качестве гостя на таком мероприятии обычного оперативника местной полиции.

— Как скажешь, — Виктор улыбнулся. — Даша сказала, тебе нужна помощь.

— Да, — Лера все-таки посмотрела ему в глаза. — Причем это вопрос жизни и смерти.

— Чьей? — парень словно и не удивился.

— Пока не знаю. Но возможно любого из членов «Овидия»…

Взгляд вдруг перестал быть гипнотизирующим, и Лере стало не по себе. Потому что на нее посмотрели так, словно собирались закопать живьем прямо во дворе университета.

— Красавица моя, можешь пока послушать программу, пообщаться с гостями? — он обратился к Даше.

Она нахмурилась и недовольно посмотрела на Виктора.

— Какие у тебя могут быть от меня секреты?

— Солнышко, что ты, какие секреты? — Виктор улыбнулся и погладил Дашу по щеке. — Но, полагаю, твоя подруга сама хочет поговорить наедине.

— Даш, прости, — с тяжелым сердцем Лера согласилась. — Нам правда нужно поговорить. Но я даю тебе слово, что если сегодня все закончится хорошо, я расскажу тебе все, до последней мелочи. И ты напишешь такую статью, что остальные журналисты будут кусать локти от зависти.

Лера взяла Дашу за руку и умоляюще посмотрела в глаза.

— Для тебя это так важно? Хорошо, — Даша улыбнулась, но во взгляде была тревога. — Я не знаю, что ты задумала, но мне кажется, это что-то опасное. И ты боишься меня в это втянуть, да?

Лера промолчала, не зная, что сказать. Снова солгать не получится. Ей было очень страшно заканчивать игру, но еще страшнее было втягивать в это Дашу. Неизвестно, что сегодня произойдет, но пострадать может любой из присутствующих. А Лера не могла допустить, чтобы с ее подругой что-то случилось.

— Ну, моя милая, какие опасности, — рассмеялся Виктор. — Мы просто поговорим об одном деле, так ведь?

— Да, — подтвердила Валерия. — Просто поговорим.

Даша с беспокойством посмотрела на нее, обняла и тихо сказала.

— Если понадобится помощь — только позови. Я буду рядом.

Лера улыбнулась и кивнула.

Даша тут же приняла беспечный вид, чмокнула Виктора в щеку и королевской походкой пошла к гостям, которые собрались перед сценой.

Лера проводила ее взглядом, и обернулась к Виктору. Но посмотрела не в глаза, а на палец, где посверкивало золотое кольцо с черным фианитом.

Она сама попросила Дашу, чтобы та устроила им встречу. Еще тогда, увидев список гостей в кабинете Полонеза, она заподозрила что не все придут ради открытия. Теперь она в этом убедилась. Виктор Сивахин — один из приглашенных на конференцию «предпринимателей», москвич, был членом закрытого общества «Овидий». Того самого, о собрании которого она узнала из записки Иванны. Предпринимателям не может быть интересно научное открытие, если оно не сулит коммерческой выгоды, тем более их не станут приглашать на конференцию — если только они ее не спонсируют. Но спонсор один — Аркадий Шильц. И он тоже будет здесь, но он не член общества. Лера поняла это по пуговице.

Пуговица была не только доказательством его преступления. Если бы она имела только такое значение, после убийства Антоновой не было смысла ее искать. Ведь кроме няни никто не знал тайну «погибшего» мальчика.

Нет, у пуговицы была иная ценность. И Валерия поняла какая, сопоставив факты.

Первое — пуговица с вензелем точь-в-точь, как на пиджаке Полонеза. Второе — на всех пуговицах есть черный фианит. Кольцо, которое Смолин украл у человека, приглашенного на конференцию, тоже с черным фианитом. Уже одно это совпадение заставляет задуматься.

Далее — пуговица с вензелем принадлежала французским аристократам. И они, скорее всего, были связаны с наследием тамплиеров. Об этом говорил и крест на фотографии, и камни футарк, которые они, возможно нашли; и их загадочное убийство, и даже тот факт, что Шильц отправил Жиля обратно во Францию, когда тот был ребенком. Такие необычные пуговицы в России и Франции, черный фианит и многочисленные упоминания о тамплиерах навели Леру на мысль, что эти кольца и пуговицы — своего рода отличительные знаки. Есть некий орден, «Овидий», собрание которого должно пройти сегодня. Из письма Анатолия Белых декану следует, что «адептов не пустят без кодовой фразы». По времени продажа камней состоится как раз после собрания. Значит, на собрании Полонеза не будет — иначе не было бы нужды сообщать ему кодовую фразу. Но там будет присутствовать покупатель.

Если общество или орден закрытый, то не удивительно, что просто так туда никого не пускают. Судя по тому же письму Полонез адепт. Но, допустим, он передумал продавать камни. Поэтому в его кабинете провели обыск, чтобы добыть письмо. То есть Шильц искал две вещи — пуговицу с фианитом и письмо. Если бы адепт мог обойтись кодовой фразой, чтобы попасть на собрание, Шильц не стал бы искать пуговицу. Но она была ему нужна. И Лера пришла к выводу, что пуговица — отличительный знак адепта.

Но тогда возникает вопрос, почему шеф позволил чтобы Анатолий переписывался с Полонезом, а не с ним? Ответ Лера нашла достаточно быстро. Потому что Шильц рассчитывал попасть на собрание и без пуговицы и фразы. Он велел Смолину выкрасть кольцо. Должно быть, кольцо с фианитом — отличительный знак полноправных членов ордена. Оно позволяет присутствовать на собрании. Но тут Шильц столкнулся с двумя непредвиденными проблемами — Полонез отказался идти на встречу, Леонид Смолин выкрал кольцо. И тогда он приказал Зое найти пуговицу, а Нефедову — достать письмо. Видимо, по каким-то причинам он не мог связаться с Анатолием Белых и лично узнать кодовую фразу.

И вот догадки сыщицы начали подтверждаться. На пальце Виктора оказалось именно такое кольцо.

Многочисленные свидетельства о тамплиерах, знаки, письма и сообщение, что есть некий Магистр, который обладает тремя другими камнями, навело на мысль, что общество «Овидий» имеет корни в традициях рыцарей-храмовников. Лере не было нужды вникать в смысл существования общества, но она поняла еще одну вещь — оно достаточно многочисленно, и раскидано по всему миру. Возможно, «Овидий» — его представительство в России. И как следует из предыдущих выводов, которые Рижская сделала в доме Шильца — шефу было необходимо заманить Магистра в Россию, в этот город, чтобы… для чего — Лера точно не знала.

Но зато она знала кое-что более важное. Цель Шахматиста. И смысл их пари с шефом.

И именно поэтому ей нужно найти хотя бы одного представителя ордена, который согласится ей помочь.

И Виктор вполне подходил на эту роль.

— Мне нужно поговорить с вашим магистром, — Валерия открыто встретила пронизывающий взгляд.

— Ты хоть понимаешь, о чем просишь? — Виктор говорил спокойно, но девушка содрогнулась. Его слова прозвучали как неприкрытая угроза.

— Да. Я прошу об аудиенции. Футарк Магистра под угрозой. Возможно, как и его жизнь.

— Ты… — Виктор начал терять самообладание. На его лице отразилось удивление. — Откуда ты знаешь про футарк? Ты была сестрой ордена?

— Я все расскажу только Магистру. Повторяю, времени мало. Осталось… — она посмотрела на часы. — Два часа тридцать три минуты. Не нам Господи, не нам, но имени твоему дай славу. Ведь так вы говорите?

Виктор смерил Валерию изучающим взглядом. Она молчала.

— Хорошо. Я постараюсь устроить встречу. Жди здесь.

Он направился к двери, которая располагалась за колонной. А Валерия осталась в зале, взглядом отыскивая знакомые лица. Оказалось, Полонез уже вышел на сцену и с гордостью приветствовал гостей и коллег. Он был в том самом пиджаке с фианитовыми позолоченными пуговицами.

Даша стояла в окружении кавалеров и с улыбкой принимала комплименты.

Лера считала минуты. Одна. Вторая. Третья.

На этом счет и закончился. Взгляд скользнул от сцены к балкону и остановился на красной куртке. Ее обладатель стоял спиной, и был без маски, но Лера узнала бы его с любого расстояния. Это был Шахматист.

Девушка в последний раз оглянулась на дверь, за которой скрылся Виктор. Она ведет в западное крыло главного здания университета. Там располагались аудитории, три кафедры и круглый зал для презентаций. Неизвестно, где именно будет находиться Магистр, но Валерия решилась. Она побежала к балкону, не дожидаясь возвращения Виктора. Появление Шахматиста на людях было неожиданным. Он сильно рисковал, и не стал бы показываться без веской причины.

Поэтому Валерия торопилась изо всех сил.

Красная куртка еще маячила на балконе. Лера проскользнула мимо гостей, вдоль стены, и поспешила по лестнице, ведущей наверх. К счастью, Иванна ее не заметила, она стояла почти у самой сцены и слушала речь Полонеза. Но девушка краем глаза обратила внимание, что при этом Иванна то и дело смотрит куда-то в сторону.

Однако, у Валерии не было времени следить еще и за оперативницей. Она очутилась на балконе и принялась оглядываться. Сердце колотилось так, что заглушало вновь грянувший оркестр.

Красная куртка исчезла. Но Лера успела заметить край рукава за поворотом, за группой женщин, обсуждающих предстоящее открытие.

— Простите. Извините, — она пробралась сквозь них, бесцеремонно подвинув одну нерасторопную особу.

За углом начинался коридор, проходящий через восточное крыло университета. Он оказался пуст.

Девушка сделала несколько шагов, прислушиваясь к шорохам. Кабинеты и аудитории были закрыты — она дернула за ручку каждой двери, проверила все замки.

Дальше коридор поворачивал и разделялся надвое. И снова за углом промелькнул край красной куртки.

— Стой! — не выдержала Лера. Бросилась следом за видением, и очутилась в коротком тупиковом коридорчике, где находились только три кабинета и одно окно.

— Где ты прячешься? — она с силой толкнула первую дверь. Заперта.

Вторая. Тоже на замке.

Третья дверь открылась. Лера уже не слышала звуков оркестра, голоса звучали где-то в отдалении, как призрачное эхо.

Она остановилась на пороге небольшого светлого кабинета психологии. Электрические лампы едва слышно трещали, освещая сидящего у зашторенного окна человека в красной куртке.

— Ну здравствуй, Валерия.

Он обернулся, и Лера увидела уже знакомую черно-белую ромбическую маску.

— Какой тут подвох? — с порога спросила она.

— Никакого, — Шахматист перекинул ногу на ногу и облокотился на подоконник. — Я лишь хотел удостовериться, что все мои фигуры на месте. И лишних нет.

— Где Мила? — с вызовом спросила Валерия.

— Ты удивляешь меня, — усмехнулся Шахматист. — Ты не очень внимательна.

— Если ты не ответишь на мой вопрос, что мешает мне сейчас позвать людей?

— Эгоизм, — прозвучал равнодушный ответ. — Ты ведь хочешь не только спасти Милу, но и узнать о брате, верно?

— Ты плохо меня знаешь, — Лера положила руку на дверь.

— А ты меня, — эхом отозвался Шахматист. — Когда придет твоя подмога, меня здесь уже не будет.

Лера убрала руку с двери, признавая, что он прав.

— Но не притворяйся, что ты просто так меня позвал, — сказала она.

— Я тебя позвал? — Шахматист рассмеялся. — Девочка моя, это просто смешно. Ты пришла сама.

— Да, но ведь этого хотел ты, — девушка сузила глаза.

— Верно мыслишь. Я решил дать тебе небольшую подсказку. А то, кажется мне, ты собралась идти неверным путем.

— И каким же? — Лера постаралась не выдать испуг.

— На что тебе Магистр? Этот престарелый тамплиер уже не способен на серьезные дела.

Рижская промолчала.

— Ты звено моей цепи. Звено не может выпасть самовольно. А если оно разгибается, мастер тут же берет плоскогубцы и исправляет его.

— Я не звено и не твоя пешка, — сквозь зубы процедила Лера.

— Конечно. Ты — мой белый слон. Который должен достойно завершить игру. Допускаю, ты могла запутаться. Но изменить ход игры нельзя. Механизм уже запущен. Ты должна оказаться в нужном месте в нужное мне время. И ты окажешься, не так ли? Иначе, кто знает, что может произойти…

— Что? — Валерия почувствовала холод по спине.

— Видишь это? — Шахматист вынул из-под куртки крупный тяжелый овальный медальон. Он состоял из трех выточенных камней идеальной формы, которые подходили друг к другу, как кусочки пазла. Они были вставлены в голубую оправу, и на каждом камне виднелись какие-то символы.

— Если я поменяю местами два кусочка этого медальона, все взлетит на воздух. Бам. Печально, не правда ли? В подвале университета хватит взрывчатки, чтобы обрушить пять таких зданий.

Лера содрогнулась, представив последствия. Если этот сумасшедший воплотит угрозу в жизнь, это обернется трагедий огромного масштаба.

— Откуда мне знать, что ты не блефуешь? — спросила она.

— Ни откуда, — Шахматист спрятал медальон обратно под куртку. — Узнаешь только если не придешь в нужное время в нужное место.

«Тварь…», — едва не вырвалось у нее. Но Лера сдержалась, понимая что лучше не злить этого психопата.

— Куда я должна прийти?

— Туда, где завершиться игра. Не буду ходить вокруг да около, ставки слишком высоки. Ты ведь хотела знать, зачем мне Мила? Убив ее для остальных, я создал послушную марионетку. Конечно, не обошлось и без некоторых препаратов… Слишком уж она добродетельна, чтобы пойти на такое мерзкое дело. Ну а подавив ее волю, я достиг цели. Ты знаешь, как она переживала из-за гибели сына. Я назвал ей имя убийцы. И убедил, что нужно отомстить. Ради этого она пошла на смерть, ради этого выполняла все мои поручения, ради этого пришла сегодня на бал, ради этого принесла с собой кинжал… Мне продолжать?

— Чье имя ты ей назвал? — похолодела Валерия.

— Аркадий, так же известный тебе, как шеф.

Черный король. Он должен пасть, но не от руки белой королевы, а по воле белого слона. Королева же должна погибнуть, чтобы дать белому слону шанс одолеть черного короля.

— Получается… — Лера пошатнулась от осознания страшной мысли. — Мила не сумеет убить шефа. Ты используешь ее, как главную улику против него. Ведь сейчас нет гарантии, что полиция им займется… Он убьет ее на моих глазах? Я должна оказаться там в это время, и стать главным свидетелем убийства?

— А потом нанести главный удар, предоставив полиции и другие факты его преступных дел, — добавил Шахматист. — Умница.

Лера застыла, осознав какой непростой выбор ей предстоит. Если она не придет, отыщет Милу раньше и убедит не стрелять, то Шахматист взорвет здание. Погибнут сотни. Если же не станет вмешиваться и сделает как велит Шахматист, то потеряет только Милу. Но и так погибло слишком много людей. Погиб Антон, как можно допустить, чтобы умела и Мила? Умерла так… страшно и жалко.

— Ты обещаешь, что если я окажусь в нужное время в нужном месте, и не стану вмешиваться в твои с Милой дела, то ты не взорвешь университет? — спросила она, наконец.

— Слово Шахматиста. Уверяю тебя, оно ценнее золота.

— Хорошо. Куда я должна прийти?

Шахматист отчего-то рассмеялся.

— Девочка моя, а не многовато ли вопросов? Я и так дал тебе достаточно подсказок. Вспомни последнее четверостишие, и — дерзай. Больше мне нечего сказать.

Лера поняла, что разговор окончен. Она больше не смотрела на Шахматиста, вышла в коридор и едва удержалась, чтобы не хлопнуть дверью.

Но сейчас не время психовать. Эмоции — огромная роскошь.

Валерия вернулась в общий холл. Там по-прежнему продолжалась церемония открытия. Только на этот раз речь произносил сам Аркадий Шильц. Он приветствовал гостей, говорил что для него огромная честь выступать в качестве спонсора конференции и столь успешной экспедиции.

Валерия осталась на балконе. Она внимательно вглядывалась в пеструю толпу, стараясь отыскать Милу. На глаза попалась Даша, Иванна, несколько знакомых преподавателей. Профессор истории, который принял Леру за Анну, и — Вика. Дочь Шильца и однокурсница Валерии тоже была здесь. Она была одета в серебристое короткое платье с самым глубоким вырезом на спине, какой только можно вообразить. Он заканчивался где-то в районе поясницы.

Вика громко смеялась, не слушала отца и флиртовала с каким-то смазливым пареньком.

Лера перевела взгляд на дальнюю часть холла, где находилась колонна, и вход в западное крыло. Там не было ни одного человека.

И тут от толпы отделилась женщина в белоснежном, почти подвенечном платье. Она плавной походкой направилась к колонне. Ее силуэт, мягкие шаги — все это Лера узнала, словно видение из сна.

Но окликнуть она не могла. Поэтому бросилась вниз по лестнице, изо всех сил старалась успеть, бросила через перила последний взгляд. Словно почувствовав, что на нее смотрят, женщина обернулась.

«Мила!», — мысленно крикнула девушка, в отчаянии стиснув перила. — «Посмотри на меня!».

Но она была, как во сне. Убрала со лба белокурые волосы, отправилась дальше. Неестественно бледная кожа почти сливалась с платьем.

Валерия побежала за ней. Женщины и мужчины с неодобрением косились на невоспитанную особу, которая бесцеремонно расталкивает локтями гостей. Но Лере было не до них. Она не обращала внимания на взгляды. Парик едва не упал с головы, и она вовремя придержала его рукой.

А когда выбежала на свободное пространство, Милы и след простыл. Она словно исчезла, испарилась, как призрак.

А пока Валерия растерянно смотрела по сторонам, к ней подбежал Виктор.

— Где ты пропадаешь? — он почти кричал на нее, растеряв все самообладание. — Магистр ждет тебя уже полчаса! Немедленно идем к нему!

Слова про Магистра он произнес уже почти шепотом. Но таким, что лучше бы кричал.

Валерия не стала спорить и отправилась следом за молодым человеком.

Они вошли в западное крыло, и направились к залу презентаций. Как Лера и ожидала. Но, ни она, ни ее спутник не заметили, что за ними проскользнул посторонний. Точнее, посторонняя. Вика, однокурсница Валерии, которая пришла на открытие со своим отцом. Она узнала Леру, и решила проследить за ней, чтобы подстроить какую-нибудь гадость. А когда девушка с молодым человеком вошли в зал, Вика приникла к двери, и слышала каждое произнесенное слово.

В зале царил полумрак. Единственный источник света — мерцающий экран с фотографией старинного замка — позволял увидеть только силуэты и очертания предметов. Красные занавески на стенах, черные кресла вокруг вытянутого стола — все это Лера уже видела во время учебы. Здесь нередко проходили практикумы по психологии, социологии и другим общественным наукам.

Но теперь все вокруг — такое знакомое и обыденное — приобрело таинственные и пугающие оттенки.

Валерии стало немного не по себе. Конечно, она уже общалась с Шахматистом — казалось бы, что может быть страшнее? Но в этот раз она не могла разобраться в своих чувствах. Возможно, это был не столько страх, сколько… трепет? Волнение? Нет, скорее, опасение. Но не за свою жизнь, а за свою правду. Поверят или выгонят?

— Великий Магистр, вот та девушка, о которой я говорил, — с благоговением сообщил Виктор, пропуская Валерию вперед.

Во главе стола сидел самый обыкновенный человек. В черном деловом костюме, с проплешиной на голове, тонкими усиками и острой бородкой. Только вот глаза у него были, как у Виктора. Гипнотизирующие.

Таким же оказался и голос. Магистр говорил размеренно, постукивая в такт словам ногой и ни на секунду не сводя взгляда с собеседника.

— Приветствую вас, Валерия Рижская. Вы моложе, чем я ожидал.

— Но я не…

Магистр поморщился. В полумраке сложно было разглядеть, как меняется его лицо. Зато глаза были видны ясно. Они словно отражали свет, отблески экрана, к которому Магистр сидел боком.

— Не стоит притворяться. Ваша игра в Анну Верлемову обманет кого угодно, но не нас. Виктор сказал, у вас есть важная информация?

Лера потопталась на месте, поглубже вдохнула и почувствовала себя, как на экзамене. Эта ассоциация вызвала острый приступ сарказма над собой. В конце концов, чего ей бояться? На кону жизнь, точнее жизни, изменить условия игры нельзя, и все, что остается — это закончить игру достойно. Бояться нечего.

— Аркадий Шильц вас обманывает, — без предисловий начала Лера. — Камни были у него задолго до начала экспедиции. Он устроил весь этот цирк с раскопками, только чтобы убедить вас в подлинности футарка, и выманить в Россию.

Магистр слушал и молчал. Только прекратил качать ногой и превратился в статую с гипнотическим взглядом. Лера попыталась навскидку определить его возраст, но не смогла. Ему было не меньше пятидесяти, но пятьдесят или семьдесят — понять было сложно. Говорил он без акцента, но в речи проскальзывал легкий французский прононс.

— Вы говорите о спонсоре конференции? — уточнил он.

— Да. Но он не просто спонсор. Он нанял людей, которые подкинули камни во время раскопок. Поскольку Полонез — биолог, а не историк, он не сумел распознать обман. К тому же, он поверил «специалистам», которых нанял Шильц. Они выдали себя за экспертов из Москвы. Может быть, они и правда специалисты — сейчас можно подкупить кого угодно.

— В этом вы правы. Подкупают и покупаются все… Как правы… — Магистр на секунду отвел взгляд. — И все же, — взгляд возвратился, — он даже не адепт ордена. Откуда ему известно про камни?

Виктор переводил взгляд со своего учителя на Валерию. И он менялся с почти благоговейного на недоверчивый.

— Этого я не знаю, — голос Леры звучал на удивление уверенно. — Но я читала письмо от некоего Коллинза к Шильцу. Они обсуждали футарк. Кроме того, Шильц пытался украсть пуговицу с аббревиатурой семейства д'Артуа.

— Украсть? — непроницаемое лицо мужчины изменилось. Он посмотрел на Валерию так же, как до этого смотрел Виктор. Словно она — враг родины, и собирается выдать недругу страшную тайну. — А откуда вам известно про знаки отличия адептов, госпожа Валерия Рижская? Допускаю, что вы могли узнать про камни и футарк. Но про пуговицы знают только посвященные — все, от адептов до магистра.

— Я расследовала убийства, произошедшие в нашем городе за последние три недели. Одна из жертв была убита как раз из-за этой пуговицы. А убили ее по поручению Шильца. Правда, пуговицу он так и не заполучил. Сейчас она находится в полиции, как вещественное доказательство.

Взгляд мужчины смягчился, и в нем проскользнула тревога. Но Виктор по-прежнему стоял с каменным лицом между Лерой и Магистром. Словно боялся, что девушка решит совершить покушение на его господина.

— Значит, вот почему он так пекся об этом мальчике… — Магистр задумчиво погладил бородку.

— Вы говорите о Жиле Рожере? — Лера сделала шаг вперед, но Виктор тут же предостерегающе на нее посмотрел. Она остановилась, и едва удержалась, чтобы не состроить ему гримасу.

— Да. Вам известно и это? — Магистр выказал легкое удивление. — Валерия, вы все больше меня интригуете.

— Благодарю, — кивнула Лера.

— Это не комплимент. Я не люблю странностей. И не верю в бескорыстные помыслы. Вы можете доказать, что не враг нам?

— Доказательство в том, что я стою перед вами, рискуя своей жизнью, — Валерия скрестила руки. — Меня ищет полиция и, возможно, люди Шильца. Но я пришла, чтобы предупредить вас об опасности. Хотя вы правы, я делаю это не бескорыстно. Если сегодня случится то, о чем я думаю, погибнет дорогой для меня человек.

— Достойный ответ, — Магистр едва обозначил кивок. — Итак, Валерия, вы утверждаете, что Аркадий Шильц специально подделал документы, подкупил ученых, чтобы, как вы выразились, выманить меня.

— Нет, он подкупил не всех. Думаю, Полонез ничего не знает. Единственное, в чем виновен Семен Денисович — в том, что согласился продать камни какому-то человеку. Но потом передумал и отказался в этом участвовать.

— Продать? — Магистр позволил себе снисходительную улыбку. — Полонез — адепт нашего ордена. Так же, как и его коллега — господин Нефедов. Кроме них никто из жителей вашего города не посвящен в тайны братства. Так вот, по нашим законам любой из членов — будь то адепт или рыцарь — нашедший недостающий футарк, должен предоставить его в распоряжение главы ордена. Жаку Дессанжу. То есть, мне. Я и есть тот самый покупатель, которому Полонез собрался передать футарк. И он не отказывался участвовать в нашем общем деле, он собирается прийти. Вы что-то путаете. Но, — Магистр поднял палец вверх. — Вы правы, все продается и покупается. В наше время…

— Ну конечно… — Валерия запустила пальцы в волосы парика. — Я не путаю! Теперь все прояснилось. Я не знала, что вы покупатель, хотя… догадывалась. Если Полонез не отказывался продавать вам камни, он виновен в другом. Шильц уговорил его подменить футарк на фальшивку и продать ее, вместо настоящих камней! Конечно же… — Лера покачала головой, усмехнулась и спросила. — Ведь как адепт он не имел права приходить на собрание, так?

— Да, — Магистр скрыл удивление. — Но ровно в двадцать тридцать пять я буду ожидать его в соседнем кабинете. Его пропустят, и посвятят в братья. А камни станут достоянием ордена, как и должно быть.

— А если он придет раньше, его не пропустят? — продолжала уточнять Валерия.

— Нет. Только в назначенный срок.

— А где будет стоять «охрана»? Те, кто решают, кого пропустить, а кого нет?

— У двери в главном зале. Никто не должен подобраться к нам во время собрания. Коридор должен быть пуст.

Лера задумчиво обвела взглядом зал. Хотя, ее совершенно не интересовала обстановка, она думала о другом.

— Вы сказали, что Полонеза должны посветить в братья, когда он придет. Но вы не сказали, что он должен принести камни. Почему?

— Потому что они уже здесь, в соседней комнате. Полонез придет сюда только за оплатой. И ради посвящения, разумеется.

Магистр отвечал на вопросы и внимательно наблюдал. А Валерия совсем позабыла, где она находится. В голове всплыли новые цепи, и она вдохновлено говорила:

— Так я и знала! Моя версия верна. Да будет вам известно, что сегодня вечером из Москвы прилетает некий Анатолий Белых, который привезет камни футарк. Но раз подлинник уже здесь, значит, он везет подделку!

— Дорогая Валерия, мне достоверно известно все, о чем вы сейчас сказали, — Магистр сцепил пальцы перед собой. — И исключительно из уважения к вашей неординарной личности, поясню. Настоящие камни, найденные в ходе экспедиции, или, как вы утверждаете, подброшенные — принадлежат ордену. А те, что доставят из Москвы, завтра представят широкой общественности. Их практически невозможно отличить от оригиналов. Экспертиза настоящих камней уже проведена. Документы на них приложат к подделке, и господа ученые не заметят подмены.

— В таком случае, вам следует знать еще кое-что, — все больше распалялась Лера. — В кабинете Полонеза был обыск. Шильц приказал Нефедову найти письмо от этого самого Анатолия. В письме была указана кодовая фраза, позволяющая адепту пройти мимо охраны. О чем это говорит? Да о том, что Полонез зачем-то собирался прийти раньше! Зачем ему это нужно? Для чего столько стараний, переписка, кодовая фраза… Чтобы подменить футарк! Чтобы продать вам фальшивку! Видимо, Шильц уговорил его на это. Было бы не сложно убедить человека, всей душой преданного науке, оставить настоящие камни в университете. Шильц пообещал Полонезу помочь с идентичными подделками, чтобы продать их вам. Как говорится, и рыбку съесть и на кол не сесть. Заполучить настоящий футарк и при этом заработать. Конечно — это был предлог только чтобы уговорить Полонеза. Полагаю, вы хотите хорошо заплатить за эти камни… Шильцу же нужно было нечто другое. Но, видимо у Полонеза проснулась совесть, и он отказался от этой затеи. И тогда Шильц решил выполнить все сам. Найти пуговицу, узнать кодовую фразу, прийти в нужный момент и подменить камни! Только… единственное, чего я не понимаю — почему Шильц велел выкрасть письмо. Ведь он мог лично связаться с Анатолием.

Магистр слушал спокойно, почти равнодушно.

— Анатолий не работает на Шильца. Он — брат ордена, и делал копии камней по моему поручению. Как я уже сказал, мы хотели забрать настоящий футарк во Францию, где ему и место. А копии оставить здесь, но так, чтобы никто не узнал. Анатолий мог сказать бы кодовую фразу адепту, а именно — Полонезу. Что он и сделал, если верить вашим словам. Но он никогда бы не посвятил простого человека. Эта фраза была известна лишь братьям, приглашенным на собрание.

Лера улыбнулась уголками губ и сказала.

— Тогда никаких проблем. Я уверена в своих словах.

После этого Магистр и Виктор переглянулись. Лере показалось, они общаются взглядами, так долго смотрели друг на друга. Наконец, Жак Дессанж произнес.

— Складно рассказываешь… Но есть ли у тебя доказательства?

Лера задумалась. Но — не растерялась.

— Скажите, у вас все расписано строго по минутам? — спросила она.

— Одно из главных достоинств братьев ордена — железная дисциплина, — с гордостью ответил Магистр. — Все должно быть, как условлено. Минута в минуту.

— А когда вы покидаете город N?

Виктору вопрос не понравился, и он сделал рывок в сторону Валерии. Но Магистр остановил его.

— Пусть спрашивает, — и обратился к ней. — Я улетаю ночью, в три часа. На личном вертолете.

— Ага… и что братья ордена собираются делать после демонстрации камней?

— Вместе с остальными идут на заключительную часть приема, на бал.

Лера радостно потерла руки, словно мыла их под проточной водой.

— Вы наверняка не заметили маленькой нестыковки в расписании сегодняшних мероприятий? — хитро улыбнулась она. — В двадцать пятнадцать вы демонстрируете футарк вашим братьям ордена. В двадцать тридцать начинается фейерверк и бал. И почему-то только в двадцать тридцать пять вы встречаетесь с Полонезом. Пять минут с начала фейерверка и до вашей встречи — идеальное время для подмены. Братья уйдут, у Шильца будет время, чтобы подменить камни! Раз вы улетаете ночью, у него не будет времени сделать это позже.

Лера умолчала еще об одной детали. В записке, которую она видела в кабинете Иванны в 20.30 значилось одно слово — рокировка. То есть, подмена. Но как бы Лера не подозревала Иванну, она не хотела подставлять ее и говорить об этом Магистру.

А Магистр, тем временем, перевел тяжелый взгляд на Виктора. Во время разговора юноша не проронил ни слова. Но сейчас в ответ на взгляд Жака Дессанжа, он кивнул. И Магистр спросил у Валерии.

— Если все, что вы говорите, правда, зачем Шильцу нужен я? Зачем столько мороки с этой экспедицией и конференцией? Он потратил немало средств, чтобы проспонсировать все это.

Лера невозмутимо ответила.

— А вы бы приехали в Россию, если бы он просто сообщил, что нашел футарк?

— Нет. Вы не представляете, сколько раз я слышал от адептов, что они нашли камни. А здесь обычный человек, непосвященный… Я бы не стал тратить свое время, в погоне за призрачным футарком. Послал бы кого-нибудь из посвященных удостовериться в подлинности. Но, поскольку подлинность в данном случае неоспорима, я приехал сам. Мне непонятно одно — зачем я ему? Едва ли его цель взять меня в заложники. Тамплиеры нынче совсем не те, что раньше. Скажем так, теперь это лишь… — Магистр усмехнулся, — клуб по интересам. Закрытый, с древними традициями и духовностью, но всего лишь клуб. И за меня не дадут большого выкупа.

Лера заметила, что при этих словах Виктор на секунду переменился в лице. И подумала, что Магистр явно преуменьшает ценность своей жизни.

— Нет, вы ему не нужны, — все же сказала она. — Полагаю, он хочет выкрасть вещь, которая вам принадлежит. Три оставшихся камня.

На этот раз слова Валерии произвели на Магистра сильное впечатление. Он резко поднялся из-за стола, и, не сводя с нее глаз, сказал.

— Виктор, — он делал ударение на «о». — На вас ложится ответственность за сохранение найденного футарка. Назначьте дежурных, после собрания камни должны быть в целости и сохранности. Я же позабочусь об амулете.

— Магистр, — Виктор склонил голову, потом посмотрел на Валерию. — Как быть с непосвященной?

У Леры возникло нехорошее предчувствие.

Магистр взглянул на юношу, поднял руку в останавливающем жесте, и произнес.

— Это лишнее. Оставьте нас.

— Но… непосвященный не должен знать… — Виктор настойчиво посмотрел на Магистра.

— Desine! Arte et humanitate. Или ты забыл наши правила? Эта девочка никому не расскажет, — Магистр сурово посмотрел на Виктора.

— Etiam innocentes cogit mentiri dolor, - сказал Виктор с напором. Два змеиных взгляда встретились. Но победил более опытный соперник.

— Вы можете идти, — в голосе Магистра прозвучала угроза.

Виктор попятился, бросил на Валерию неприязненный взгляд, и собрался выйти.

В этот момент скрипнула дверь. Тихо, словно кто-то приоткрыл ее, а теперь, по неосторожности, задел. В коридоре послышались торопливые шаги, и Виктор выбежал в коридор.

— Кто-то подслушивал! — послышался его встревоженный голос.

Сузив глаза, Магистр посмотрел на дверь.

— Вот теперь делайте, что должно, — приказал он.

Виктор поклонился и скрылся за дверью, а Магистр вышел из-за стола, и подошел к Валерии. Он оказался невысоким, на пол пальца ниже нее.

— Вы должны поклясться, что сохраните тайну. Мы благодарны вам за информацию. Однако, непосвященные не должны знать о футарке.

Он прошелся вдоль стола, заложив руки за спину. Остановился под самым экраном и добавил.

— Но знать часть правды куда опаснее, чем всю ее. Можно сделать неверные выводы, и правда будет хуже лжи. Поэтому, я расскажу вам кое-что. Посмотрите сюда.

Он медленно поднял руку, указывая на экран. Валерия уже давно рассмотрела фотографию. На ней было изображено старинное здание — крепость, замок, может быть, храм. Оно выглядело полуразрушенным и заброшенным много веков назад. Уцелела всего одна башня.

— Это только одно из многих величественных сооружений, возведенных рыцарями храма. После падения ордена многие крепости и святыни были разрушены и разграблены варварами. Последнего великого магистра ордена, Жака де Моле, сожгли на костре в тысяча триста четырнадцатом году. Но, как вы понимаете, последним он был лишь номинально. Перед смертью Великий Магистр успел назначить преемника. Уцелевшие тамплиеры объединились, но превратились в легенду. Конечно, они уже не имели того могущества, богатства и влияния, но продолжали передавать свои знания и традиции молодым братьям. И так много веков подряд, до наших дней. Я — пятьдесят четвертый Магистр, Жак Дессанж.

При этих словах он благоговейно закрыл глаза.

— Пятьдесят четвертый? — Лера взглянула на него с удивлением. — Мне кажется, за семьсот с лишним лет должно было смениться никак не меньше семидесяти Магистров. Ведь за первые двести лет их было двадцать три…

— Вы одаренный человек, — с едва заметным уважением сказал Магистр. — Да, это верно. Но время неумолимо даже к легендам. В истории было несколько тяжелых периодов, когда орден практически прекращал свое существование. Магистров не было, братья оказывались разрозненными, превращались в обычных обывателей. Это происходило во время великих войн — начиная от монгольских завоеваний Европы и Азии, и заканчивая второй мировой войной. Но даже в темные времена оставались преданные ордену люди, которые хранили знания братства и главный секрет, который ныне волнует многие умы.

Магистр немного передохнул и продолжил.

— Конечно же, — в голосе прозвучало разочарование. — Сейчас орден не тот. Время беспощадно обтесало нас, как вода точит камни. Так называемые неотамплиеры — лишь жалкое подобие тех, кто некогда основал орден. В наше время все обмельчало. Мы лишь хранители знаний и духовных ценностей наших предков. И главная обязанность Магистра — это сохранение тайны наших сокровищ.

На этот раз Лера действительно удивилась.

— Так сокровища тамплиеров существуют?

— Вот мы и подошли к самому главному, — Жак Дессанж пристально посмотрел на Валерию. — К назначению футарка. Ты уже видела камни?

Лера покачала головой.

— Что ж, это хорошо… Их было шесть — шесть камней, указывающих на спрятанные сокровища. Камни передавались от Магистра к Магистру; в темные времена верные ордену братья хранили их. Но во время второй мировой войны три камня были утеряны. А когда орден вновь возродился, и возникли неотамплиеры, три оставшиеся камня передали моему деду.

— Получается, символы на камнях указывают путь к сокровищу?

— Да. Символы — это путь. Сами камни — ключ. Нам неизвестно, где и как именно спрятано сокровище. Это и не имеет значения. Мы знаем, что путь к нему сокрыт, и чтобы открыть его, нужны камни. Можно сделать точную копию, которую не отличить на глаз. Можно переписать и расшифровать символы. Но невозможно с точностью до трещинки воссоздать форму камней. Они гладкие, и, казалось бы, одинаковые. Но отличие от оригинала в сотую долю миллиметра уже делает камни бесполезными.

Магистр устало опустился на стул. Валерия больше не боялась его. Она посмотрела на часы. Время подходило к семи.

— Но я не понимаю, — сказала она. — Почему тамплиеры сами до сих пор не отыскали сокровище? Ведь спустя столько веков им уже ничего не грозило.

— Вот именно поэтому я и начал этот разговор, — Магистр поднял глаза, и в них уже не было прежней неприязни и холода. — Богатства тамплиеров были несметны. И именно это богатство вызвало зависть королей, стало причиной интриг, клеветы, беспорядков и сотен, а то и тысяч загубленных жизней. Как вы думаете, госпожа Валерия, в нашем веке жизнь ценнее денег?

— Нет, — тихо ответила Лера. Она уже поняла, к чему он ведет.

— Если бы мы, или наши предшественники попытались отыскать сокровища, это не осталось бы незамеченным. Даже сейчас, когда мы всего лишь храним камни, есть люди, которые готовы на все, чтобы их заполучить. Представьте, что будет, если мы начнем поиски, и, не приведи Господь, они увенчаются успехом?

Валерия вспомнила сколько людей погибло за последнее время, и молча опустила глаза.

— Золото, пропитанное кровью, не принесет ничего хорошего. Оно априори не попадет в добрые руки, а осядет в кармане какого-нибудь влиятельного убийцы и вора. Возможно, настолько влиятельного, что он возомнит себя богом и начнет диктовать условия на мировом уровне. Так к чему искать такое сокровище. Теперь вы понимаете, почему все должно оставаться в тайне?

— Да, но… почему же тогда просто не уничтожить камни? — растерялась Валерия.

— Уничтожить? — Магистр искренне удивился. — Это величайшая ценность для ордена. Их создали настоящие тамплиеры, погибшие на кострах во имя своей веры. Еще до череды арестов они успели вывезти золото из Франции, и создали камни. Они отдали жизни ради этого, и мы не может осквернить их память. К тому же… никто не знает, как повернется жизнь. Возможно, когда-то наступит время справедливости и порядка, так что можно будет без опасений найти сокровище и использовать его на благое дело.

Эта фраза заставила Валерию увидеть в Магистре ордена самого обычного человека. Человека, который не знает, как расшифровать футарк, но непременно сделал бы это, если мог. Человека, который сам себе боится признаться, что жаждет власти и богатства, так же как и многие другие.

Хотя, это ее уже не касалось.

— Храмовники были христианами, так? Почему тогда символы, указывающие дорогу к сокровищу — языческие?

— В то время тамплиеры уже знали о своем скором падении. Они намеренно использовали чужие символы, чтобы сохранить камни.

— Ясно… — девушка попыталась вспомнить, какой вопрос еще не давал ей покоя. — А Жиль Рожер тоже из ваших «братьев»?

— Нет. Он… слуга ордена, если можно так выразиться.

Лере показалось, что в ответе проскользнуло презрение и… страх? Вполне возможно.

— А что делают слуги ордена?

— Очищают наши ряды от недостойных. И… непосвященных, которые лезут не в свое дело.

Лера судорожно сглотнула. Магистр очень красноречиво взглянул на нее, но тут же улыбнулся.

— Вам не стоит бояться. Вы оказались втянуты в это не по собственной воле. И не из корысти.

— Но почему… то есть, я хочу сказать, что Жиль делает здесь? Почему он не во Франции?

— Потому что обучение оплатили, — в голосе Магистра проскользнула досада.

— Шильц? — Лера потрясла головой. — Ничего не понимаю. Как может непосвященный оплатить обучение наемного убийцы при тайном ордене?

— Скажем так, это один из наших… способов заработка, на текущие нужды, — Магистр криво усмехнулся, и в который раз его взгляд изменился. Теперь Лера увидела в нем холодный расчет. — Слуги ордена порой не подозревают на кого работают. И не знают кто их учителя. Их обучают лучшие… мастера, скажем так. Но все происходит под видом обычной секты. Что-то наподобие ассасинов. Только если в прошлом тамплиеры и ассасины воевали, то теперь ассасины работают на нас. От них осталось лишь название.

— То есть… любой желающий может выдрессировать для себя ручного убийцу, так получается?!

Валерия настолько возмутилась, что забыла про страх.

— Точнее, тот у кого есть деньги, — поправил Магистр. Его ледяной взгляд пригвоздил Леру к полу. — Не забывайтесь. Если я проявил к вам интерес, это еще не значит, что вы в праве нас судить. И не забывайте о том, что любой может оказаться под прицелом слуги ордена.

Лера подумала, что Шильц знал, куда именно отдает учиться маленького мальчика. Именно для этого он и сохранил ему жизнь — чтобы со временем узнать секреты ордена. Возможно, он рассчитывал, что слуги ордена равны братьям. Но оказалось, что Жиль не знает ничего, кроме своего ремесла. И тогда он оставил своего дрессированного ассасина при себе, а доставать информацию решил через Нефедова. Адепты знают больше, чем слуги.

— Однако, вы не просто так проявляете ко мне интерес, — Лера выдержала взгляд.

Магистр промолчал, но по его лицу она поняла, что угадала.

А Жак Дессанж достал из кармана какой-то предмет и вложил в ладонь Валерии.

— Узнаешь?

Лера пригляделась. В полумраке было сложно разглядеть такую маленькую вещицу. Она подошла ближе, и с удивлением спросила:

— Но… откуда у вас это?

Магистр едва заметно улыбнулся, и двумя пальцами другой руки взял пуговицу. Точно такую же, как нашли в руке Ирины. С аббревиатурой на обратной стороне.

— Это принадлежало Аделарду и Люсии. Они оба были адептами. Но Люсия была еще и моей племянницей. Я до сих пор ищу того, кто убил ее. И вдруг слышу от вас про пуговицу с аббревиатурой семейства д'Артуа. Откуда она здесь, в России?

Его взгляд стал почти умоляющим. Он жаждал услышать имя убийцы. Но Валерия ответила не сразу. Она прекрасно понимала, что сейчас одним словом может подписать приговор. Убить человека. Каким бы Шильц ни был подлецом, скольких бы ни лишил жизни, Валерия не могла и не хотела уподобляться ему. Самосуд не приводит ни к чему хорошему.

Но и солгать не получится.

И тогда Лера решила сказать такую правду, которая будет справедливой.

Жак Дессанж относился к слугам ордена с презрением, страхом и воспринимал их, скорее, как ручных волков. Необходимое дополнение к ордену.

И вот он воспитал пса из сына своей племянницы. Все возвращается на круги своя.

— Жиль Рожер — сын Люсии. Это он хранил одну из пуговиц, — сказала Валерия.

А про себя подумала, что с Шильца будет довольно пожизненного заключения. В том, что он его заслуживает, Валерия не сомневалась. К тому же, теперь орден и без того не спустит с него глаз.

Магистр застыл с каменным лицом. Ни одна жилка не дрогнула. Он сжал пуговицу в ладони, и посмотрел сквозь Валерию.

— Скоро начнется собрание, — бесстрастно произнес он. — Вам следует покинуть западное крыло. Теперь мы позаботимся о футарке.

Лера посмотрела на Магистра, но он словно превратился в статую со змеиным немигающим взглядом.

Больше ей было нечего здесь делать.

До начала собрания оставалось семь минут. И за все это время Великий Магистр не шелохнулся, не в силах принять страшное осознание того, что услышал от непосвященной, Валерии Рижской.

Тот же вечер, время 20.01

Праздник был в самом разгаре.

Оркестр играл известные мелодии из старых кинофильмов, музыку для танцев, иногда замолкал, и кто-нибудь из гостей произносил речь.

Когда объявили белый танец, в университет попыталась пройти еще одна женщина. Длинноволосая белокурая дама в круглых очках и сдержанном светлом платье. На груди сверкала голубая брошь.

Она была возмущена до крайности, и, казалось, готова вцепиться в лицо охранника длинными ногтями.

— Да вы хотя бы знаете, кто я? — она размахивала сумочкой и пыталась прорваться в зал. Охранник вытянул руку и без малейшего усилия удерживал ее на месте. — Я Анна Верлемова! И вы обязаны меня пропустить! Я главный участник конференции!

— Гражданка, — устало повторил охранник в третий раз. — Анна Верлемова уже пришла. Хватит скандалить. Если вы не прекратите, мне придется применить силу.

— А если вы не пропустите меня, вас уволят! — женщина почти перешла на визг. — Позовите сюда спонсора вашего балагана! Он подтвердит что я — это я!

— Что тут происходит?

К двери подошел профессор истории, Олег Павлович. Тот самый, который принял Леру за Анну. Он даже на праздник пришел в самом обыкновенном коричневом костюме, в измятых брюках и с пыльной папкой под мышкой. Его интересовала исключительно археология, и все эти церемонии он считал глупой тратой времени.

Именно поэтому, когда все веселились и танцевали, он обратил внимание на сцену у входа.

— Эта гражданка утверждает, что она — Анна Верлемова, — сказал охранник, не убирая руки. — Но я лично видел Анну. Она пришла к самому началу церемонии.

— Интересно, интересно, — пробормотал растерянный профессор. — А документы у нее имеются?

— Нет, — охранник усмехнулся.

— Я имею право пройти безо всяких документов! — крикнула Зоя, топнув каблучком. — Это безобразие!

— Как вам не стыдно, такая взрослая женщина, — профессор укоризненно покачал головой. — Ведете себя, как ребенок. Обманываете порядочных людей… Я тоже видел Анну, и имел удовольствие и честь общаться с ней лично! Это удивительный человек!

— Что? — женщина совершенно растерялась, но тут же состроила гримасу. — Я на вас в суд подам! Я прилетела из Москвы, потратилась на гостиницу, и теперь не могу попасть на конференцию?!

Тут женщина увидела Шильца. Он разговаривал со своей дочерью, и был чем-то встревожен.

Женщина окликнула его, и он с удивлением посмотрел на нее. Подошел и тут же нахмурился.

— Что за шум?

Его дочь тоже с любопытством посмотрела на женщину, усмехнулась и отправилась к гостям.

— Вот, гражданка утверждает, что она Анна Верлемова, — учтиво сообщил профессор. — А позвольте полюбопытствовать… — он немного замялся. — А как вы смотрите на то, чтобы организовать еще одну экспедицию, на этот раз исторического плана?

— Отрицательно, — ответ прозвучал сухо.

Профессор хотел открыть рот, чтобы подлизаться к спонсору, но Шильц мрачно сказал.

— Пропустите ее. Это Анна.

Женщина гордо подняла голову, оттолкнула оторопевшего охранника, и высокомерно прошла мимо профессора.

— Простите, но какая же это Анна? — залепетал Олег Павлович. — Ведь я сам видел ее, не далее как неделю назад!

— Неделю? — Шиильц все-таки соизволил на него посмотреть. Профессор сжался в комок. Ему показалось, что спонсор очень недоволен его ответом. Но тут среди гостей он увидел Валерию. Его лицо просветлело, и он радостно ткнул пальцем в ее сторону.

— Вот же она! Анна! — он хотел позвать ее, но Шильц оборвал.

— Не стоит. Это самозванка. Я сам с ней разберусь.

Сказав так, он ушел вместе с белокурой дамой, которая продолжала всем своим видом излучать презрение.

Валерия не заметила их. Казалось, она наблюдала за гостями, хотя взгляд ее при этом был отстраненным. Она пыталась понять, куда же нужно прийти в половине девятого. Где должен быть сделан решающий ход? Она вспоминала четверостишие.

Значит, Мила должна погибнуть в тот момент, когда «запоют песни». Что это может быть? По программе в 20.30 начинается «бал», хотя кое-кто уже танцует. Возможно, бал будет ознаменован какой-то песней? А если нет?

Лера была в растерянности. Но даже если опустить стихотворение, по логике Мила должна погибнуть в тот момент, когда будет выгодно Шахматисту. И она уже почти догадалась, что это за момент.

Оставалось понять, где именно это произойдет.

Вернувшись к реальности, Валерия отыскала Дашу. Они кружилась в танце с каким-то кавалером, смеялась, и мельком поглядывала в сторону Виктора. С того момента, как состоялся разговор с Магистром, юноша практически потерял к Даше интерес. Единственное, что его волновало — это сохранность футарка. Он стоял возле двери в западное крыло, и не пошел даже на совет «Овидия».

Лера бросила на Дашу последний взгляд, и подошла к нему.

— Виктор?

— Да, — сухо отозвался он.

— Посмотри на меня.

— Мне некогда, — он одними глазами смотрел по сторонам, не поворачивая головы.

— Посмотри!

Ледяной голос Валерии заставил его обернуться.

— Мне плевать, что ты думаешь обо мне. Плевать и на твой орден. Можешь не беспокоиться, считай я уже забыла про него. Но — если ты хоть чем-то обидишь Дашу…

— Что? — Виктор ожидал совсем другого разговора. Он вдруг рассмеялся, и сказал.

— Она мне нравится. Тут нет подвоха, я хочу увезти ее в Москву. Но не тебе учить меня, как обращаться с девушками.

— С девушками ты можешь обращаться как хочешь, — теперь взгляд Валерии ничуть не уступал взгляду Виктора. — Но Дашу трогать не смей! Иначе я найду тебя где угодно. И поверь, сделаю все, чтобы превратить твою жизнь в средневековую пытку.

Виктор промолчал. Но Лера уловила в его взгляде нечто новое. Он испугался.

Да, Лера умела искать, он в этом уже убедился. И наверняка ему есть что скрывать от Магистра.

На этом они и разошлись.

Лера хотела найти Иванну. Но ее нигде не было видно.

Вдруг сквозь музыку и гул голосов до нее долетел обрывок фразы.

— …и где ты пропадала?!

Она узнала голос Шильца. Оглядевшись, увидела его возле электрических канделябров рядом с лестницей. Не той, которая вела на балкон, а которая, напротив, спускалась в подвальное помещение.

Он был не один. С ним стояла какая-то блондинка. И ее голос тоже показался Лере знакомым.

Она осторожно подобралась поближе, и отыскала место, где можно спрятаться. Ограждение лестницы было сплошным и непрозрачным. Поэтому Лера на корточках подобралась к нему, и осторожно выглянула. В ее сторону никто не смотрел. Тогда она быстро переметнулась на лестницу, спустилась на одну ступеньку и присела так, чтобы ее не было видно.

— Я не виновата! — теперь девушка явственно различила голос Зои. Это она оказалась той белокурой дамой. — Какой-то придурок поставил во дворе машину! Я хотела срезать путь, сегодня по дороге к аэропорту сплошные пробки!

— Какой еще придурок? — раздраженно спросил Шильц.

— Не знаю. Он сказал, что покупает часы, кретин. Я едва его не убила!

— И убила бы, — рявкнул Шильц. Лера не видела его почти год, и за это время мужчина немного поправился. Нет, не стал толстым, но появился живот и плотные щеки. На щеках изогнутыми полосками виднелись аккуратно побритые бакенбарды. Темные с проседью волосы причесаны волосок к волоску, а темные глаза как будто все время немного прищурены.

После последних слов Зои, Лера не сдержала усмешки. Значит, она была права. Кусочки пазла подходят идеально. Это было самое начало игры, кольцо замкнулось. Первой белой пешкой оказался дядя Коля, нашедший на помойке золотые часы. Шахматист подбросил их специально — потому что снова все просчитал. Он знал, когда Званов, коллекционирующий часы, вернется с курорта. Он знал даже точное время. А ведь все так просто… Дядя Коля находит часы и единственный, кому он может продать их за хорошую цену без лишних вопросов — это Званов. Но Званов был в отпуске и должен вернуться одиннадцатого мая, то есть сегодня. Время его возвращения узнать было не сложно. Главной целью было задержать Зою, не дать вовремя приехать в аэропорт. Если Белых привез камни-подделки, он отдал бы их Полонезу. Но Шильц хотел сам заполучить их, и отправил Зою перехватить Анатолия в аэропорту. Шахматист хотел, чтобы камни прибыли с запозданием, или не прибыли вовсе.

Итак, дядя Коля ждет не дождется приезда Званова, и как только тот появляется, бежит к нему с предложением. Обычно — и это знает весь двор — Званов оставляет машину на стоянке неподалеку. Вернувшись из путешествия, он, конечно же, сначала заехал во двор, чтобы вытащить чемоданы. А когда Званов ставит машину во дворе — пиши пропало. Ему плевать на то, что никто не может проехать, потому что он перегораживает единственный выезд.

Шахматисту нужно было, чтоб машина постояла подольше. И в этом ему помог дядя Коля. Званов увлечен коллекционированием до крайности. И конечно, когда дядя Коля подошел к нему с предложением, Званов бросил все дела, оставил машину, и пошел торговаться.

В итоге Зоя, которая решила срезать путь через их двор, образно говоря, застряла. Ей пришлось ехать в объезд, а по пятницам по главному проспекту проехать очень сложно — там сплошные пробки к торговому центру «Алмаз». В итоге, Зоя опоздала в аэропорт. Шахматист просчитал все идеально. В который раз Валерии стало не по себе. Ей не под силу построить даже подобие такой отточенной и просчитанной до минуты цепи событий. Каким-то образом Шахматист узнавал о людях все необходимое. И, видимо, знал, какой дорогой поедет Зоя. А значит, знал где она скрывается. Хотя, это не удивительно — если он имеет влияние в преступном мире, вполне мог получить такую информацию.

Но странно, что Анатолий не приехал сам. Если его не перехватили по пути, то где он?

А Шильц тем временем отчитал Зою, и сказал.

— Ну хорошо, пусть ты опоздала в аэропорт. Почему Белых до сих пор не здесь?!

— Я не знаю, — Лере показалось, что Зоя испугалась. — Я его не нашла…

— И за что только я вам плачу! — Шильц едва не занес руку для удара. — Как мне теперь получить камни? Бог мой, это катастрофа…

Лера поморщилась. Неужели камни важнее человеческих жизней?

— Значит так, — вдруг жестко сказал он. — Перейдем к крайним мерам. Моя дочь слышала, как одна девчонка рассказала Магистру про наш план. Теперь футарк охраняется. Анатолия все равно нет. Значит, надо просто взять камни, без подмены. Я прикажу Константину, он будет ждать сигнала…

После этих слов Лера почувствовала, что ноги и руки онемели от страха. Значит, это Вика подслушивала под дверью… Какой кошмар… Ведь Лера фактически созналась во всех неприятностях, которые свалились на Шильца.

— Константин? — изумилась Зоя. — Разве он не в тюрьме?

Удивилась и Лера, но тут же последовал ответ.

— Нет. Сегодня сбежал. И не задавай глупых вопросов! Он заберет футарк и скроется. Магистр ничего не докажет, потому что я чист. А ты — ты отвлечешь охрану, этих… тамплиеров.

Последнее слово прозвучало с презрением.

Лера не видела их из-за перил, но отлично услышала, как у Зои дрогнул голос.

— Как я отвлеку их?

— Все приходится додумывать за вас… — проворчал Шильц. — Мне что, надо тебя учить?! Нам нужен труп! И чтобы до того, как стать трупом, он дико орал! Начнется суматоха, во время которой Константин выполнит дело чисто.

Лера затаила дыхание. Конечно, поначалу ее шокировали слова Шильца, но потом она осознала — вот он, план Шахматиста. Точно такой же, только трупом должна стать Людмила, а шеф должен быть обезврежен. Значит, Милу убьют… через пятнадцать минут?!

Осознав собственный вывод, Лера неосторожно соскользнула со ступеньки. Каблук едва слышно ударился о камень, но, кажется, никто не услышал.

— И кого вы выбрали на роль трупа? — язвительно спросила Зоя.

— Господи, ну разве не ясно? Ту девчонку, которая настучала Магистру! Она меня достала. Похоже, эта та же дрянь, что залезла в мой дом. Она же выдала себя за Анну Верлемову, хотя это твоя роль. Избавься от нее. И пусть она кричит как можно громче!

— Где мне ее искать? — спросила Зоя.

— А не надо искать. Она уже сама пришла к нам.

Только тут Лера осознала, что на нее смотрят. Она сидела на ступеньке, поскольку перила были невысокими. Подняла глаза вверх, и едва не закричала раньше времени.

Над ней, ухмыляясь, стояла Зоя и мрачный Шильц. Он смотрел на нее, как на дичь, затравленную собаками.

Оставалось только сказать «фас».

— Убей ее, — приглушенно произнес шеф.

Лера буквально кубарем скатилась с лестницы, и с ужасом поняла, что ее загоняют в подвал. Шеф поставил руки на перила, а Зоя начала медленно спускаться. Она улыбалась, и плавным, почти кошачьим движением, достала из сумки маленький обоюдоострый нож с белоснежной ручкой.

— Не стоит метаться по клетке, птичка, — промурлыкала она, сверху глядя на Валерию. — Будет больно, но… что поделаешь.

Лера с трудом поднялась — она подвернула ногу и при каждом шаге ступню пронзала боль. И все-таки она побежала.

— Ну я же сказала, — укоризненно произнесла Зоя.

— Пошевеливайся, — прорычал шеф. — А то саму в расход пущу!

Зоя же обернулась и, прищурившись, сказала.

— А вы мне не угрожайте. Я не ваша игрушка.

— Шевелись! — рявкнул Шильц. На его возглас никто не обернулся — гости потихоньку собирались в другом конце зала, у сцены.

Зоя резко и оскорбленно отвернулась, но прибавила шаг. У нее было пятнадцать минут, чтобы из подвала раздался дикий крик умирающего человека.

Она побежала по темному коридору. Ее глаза азартно блестели, а нож умело вращался в изящных пальчиках.

— Ну где же ты, девочка моя? — ласково приговаривала она, пиная каждую дверь. Все оказались закрыты. — Давай не будем играть в прятки? Если я не найду тебя сейчас, потом умирать будет больнее. Это я обещаю.

Лера слышала ее голос за спиной — ласковый и спокойный. Она словно говорила с маленьким ребенком, которого пыталась убедить, что тетя только сделает укольчик — как комарик укусит.

Валерия хотела добежать до запасного выхода, ведущего на второй этаж. Того, через который она пробиралась в виварий. Лампы были выключены, поэтому она пробиралась практически на ощупь. И вдруг впереди послышались шаги. В коридоре был кто-то еще. Лера затаила дыхание, и выглянула за угол. Там, где-то вдалеке, горела всего одна лампа. Она светила в спину человеку, вырисовывая его силуэт — кто-то шел навстречу. И у этого кого-то в руке тоже был нож.

Лера прижалась к стене, чувствуя, как по спине течет холодный пот. Он затравленно осмотрелась — все кабинеты были закрыты. Все, кроме одного. Лаборатории.

Заходить туда было страшно. Но оставаться здесь — еще страшнее. Валерия нырнула в приоткрытую дверь, и быстро огляделась.

— Ну не прячься, дорогая, — голос звучал совсем близко, и раздраженно.

Глаза привыкли к темноте, и в скудном свете от мигающих на приборах лампочек, девушка отыскала укрытие. Она спряталась между двумя лабораторными столами, в узкую щель, оплетенную проводами. Удара током она боялась меньше всего.

Со стола она стащила какой-то тяжелый брусок — на всякий случай. Но задалась вопросом — а сможет ли она ударить человека по голове?

Но прежде, чем ответ нашелся, дверь скрипнула и в проеме показался женский силуэт.

— Ау, — промурлыкал голос. — Где ты прячешься, маленькая дрянь?

Каблуки начали отстукивать дробь по плитке лаборатории. Мимо приборов и шкафа с химикатами, между вытяжным шкафом и столом для вскрытия, через провода и банки с формалином, шаги двигались размеренно и ровно. Все ближе и ближе, ближе и ближе…

Лера подумала, что стук её сердца наверняка эхом разносится по всей лаборатории. Она вжалась в свою нишу, зажмурилась, и прижала брусок к груди, как последнюю надежду на спасение. Только из-за страха она не учла, что Зоя предугадала её действия. Шаги остановились прямо напротив ниши.

С грохотом и криком, путаясь в проводах, Лера не глядя рванулась вперед, в надежде сбить Зою с ног. Она не смогла заставить себя ударить живого человека. Пусть даже этот человек хочет ее убить.

Но Зоя отошла, и Лера кубарем пролетела мимо, натолкнувшись на стол, где обычно вскрывали трупы животных, а иногда и людей.

— Ну надо же, — наигранно удивилась Зоя, с презрением глядя на барахтающуюся в проводах Валерию. — Птичка вылетела.

Лера не успела выпутаться из проводов, как Зоя приставила к ее горлу нож, и прошептала.

— Не стоит дергаться. Будь хорошей девочкой. Сейчас мы пойдем поближе к выходу, а то здесь нас никто не услышит.

Она аккуратно убрала прядь волос со лба Валерии кончиком ножа.

Лера практически не успела понять, что происходит. Она даже не поняла, что чувствует — страх или недоумение. Потому что в тот самый момент, когда Зоя попыталась поднять ее на ноги, за ее спиной выросла тень, которую Лера видела за углом.

— А ну-ка отпусти ее, — тень приставила к горлу Зои нож, и лезвие впилось в нежную кожу.

Зоя была профессионалом, но она настолько не ожидала подвоха, что секунду помедлила. И этой секунды хватило, чтобы незнакомец заломил ей руку за спину.

— Отпусти, — зашипела Зоя. — Тварь!

Она выронила нож, и попыталась вывернуться, но ее остановила боль от впившегося в шею лезвия.

Лера еще не до конца пришла в себя. Она выпуталась из проводов, потерла виски. Голова кружилась, а ноги отчего-то задрожали.

— Ты как? — голос тени показался удивительно знакомым.

— Ничего, — Лера попыталась рассмотреть лицо своего спасителя. — Ты?

Она вдруг поняла, что это один из стажеров, которые дежурили у ее дома по приказу Елина.

— Как ты здесь оказался?

Впервые в полутемной лаборатории она рассмотрела его лицо. Кареглазый, темноволосый парнишка примерно ее возраста, высокий, но слишком худой — он ужасно кого-то напоминал. Словно она видела его еще до того, как он стал дежурить возле ее дома.

— Не важно, — отозвался он.

Парень крепко держал Зою, и она уже не пыталась вырваться. Но тут он передавил сонные артерии, и женщина обмякла. Парень осторожно оттащил ее к столу, и стал связывать проводами, которые только что повыдергивала Валерия.

— Еще как важно! Полиция здесь? Тебя прислал Михаил Афанасьевич?

— Уходи отсюда, — повторил парень. Он отчего-то боялся обернуться. Но закончив с Зоей, все-таки посмотрел на Валерию.

Взгляд был странный. Словно он хотел что-то сказать, но боялся.

— Уходи, — повторил он. — Здесь небезопасно.

Лера вдруг вспомнила, что время почти подошло к назначенному сроку. Если только она не ошиблась…

На часах было двадцать часов двадцать семь минут.

Осталось всего три минуты!

А ведь единственным шансом спасти Милу было — отговорить ее от страшного поступка, который она должна совершить. Не просто отговорить, а отговорить прямо на месте преступления, до того, как она нападет на Шильца, и подпишет себе приговор. Только в этом случае Шахматист не взорвет университет. Ведь он пообещал, что если Валерия и Мила будут в назначенном месте в назначенное время, то он сдержит слово.

Лера бежала со всех ног. Усталость вдруг испарилась, а на уме было только одна — найти Милу.

Когда она выбежала из подвала, заиграла музыка. Это был гимн университета, который длится ровно две минуты и пять секунд. И пока он звучит, есть время. Есть надежда.

Мила должна быть где-то неподалеку от Шильца. Но где именно? Валерия уже не замечала никого вокруг. Шильц стоял с краю от толпы гостей, и самозабвенно напевал гимн. Как спонсор, он просто обязан с благоговением относиться к ценностям университета — и он отлично играл свою роль.

Константина видно не было. Он должен был находиться неподалеку от двери, ведь скоро тамплиеры выйдут, и должен раздаться крик, который отвлечет всех от футарка. Ее, Валерии предсмертный крик.

Только теперь планы шефа оказались нарушены. Никто не закричит — если только Шахматист не исполнит свой замысел. Если только Лера успеет спасти Милу в тот самый момент, когда игра завершится.

Уже зазвучала вторая половина гимна, когда в калейдоскопе платьев и лиц Лера увидела ее. Бледная, отстраненная, Людмила стояла в самой гуще толпы, и смотрела на Шильца. Она чего-то ждала, но в то же время, как будто не осознавала, где находится.

— Мила! — крик Леры утонул в хоре голосов.

Людмила не слышала. Она пристально смотрела на Шильца, и прятала что-то за спиной.

Лера в который раз за сегодняшний вечер бесцеремонно расталкивала людей, пробивая себе дорогу. Ее нисколько не волновали возмущенные возгласы и упреки.

Вот, уже почти у цели, она может рукой дотянуться до Милы…

— Мила! — Лера бросилась ей на шею, начала трясти за плечи. — Мила, очнись, это я! Лера!

Люди вокруг принялись шикать и бросать неодобрительные и недоуменные взгляды.

— Милочка, ну посмотри же не меня! — чуть не плакала Валерия.

— Лера? — как во сне спросила Мила. Светлые локоны, как прежде, едва касались тонкой шейки, а прелестное личико не утратило своей неповторимой красоты. Но взяглд зелёных влажных глаз стал чужим, как у зверя, которого охотники слишком долго гнали по лесам и оврагам. — Что ты тут делаешь? Иди домой.

Осталась одна минута.

Шильц вдруг замолчал и пошел в сторону, словно его кто-то позвал. Лера привстала на цыпочки, и с ужасом увидела за колонной красную куртку. Шильц направлялся к Шахматисту.

Мила увидела, что он уходит, и пошла следом. Лера заметила, как в складках воздушного платья она прячет кинжал.

— Мила, нет! — в отчаянии девушка преградила ей путь. — Остановись!

— Не мешай мне, — монотонно ответила Мила. Она отстранила Леру рукой, и пошла дальше. Оставалось тридцать секунд.

— Мила, хорошая моя, ну опомнись! — Лера следом за ней вышла из толпы, и попыталась ухватить за руку. — Ты не такая! Ты не должна этого делать!

— Мне надо… надо идти… — Мила с неожиданной силой высвободила руку, и пошла дальше. — Я должна… отомстить…

— Вспомни Антона! Разве он одобрил бы такой поступок? — Лера бежала за ней. — А твой сын? Вспомни, как он играл, как смеялся, и как вы были счастливы вместе… разве хотел бы он, чтобы его мать стала убийцей?

— Антон? — Мила на секунду остановилась и наморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Да, да! — Лера взяла ее за руки, и заглянула в изумрудные глаза. — Антон. Вспомни, как он тебя любил. Вспомни, как ты любила жизнь. Вспомни, как…

— Антон, — повторила Мила, и улыбнулась. — Да, я помню. Я… что со мной?

Осталось десять секунд. Гимн начал стихать.

— Ты не в себе, но теперь все будет хорошо, — говорила Лера, едва сдерживая слезы. — Пойдем отсюда, Милочка…

В этот момент погас свет.

Зал погрузился практически в полную темноту, от неожиданности оркестр смолк, а люди разом замолчали. И в этой тишине раздался крик.

— Нет! — это был голос Милы. Она вырвалась из рук Валерии, и Лера едва успела сориентироваться, как свет снова зажегся.

Стояла тишина. Валерия была единственной, кто смотрел в тот момент в сторону мраморной колонны. Мила застыла прямо перед Шильцем, как-то странно покачнулась, и — упала.

Из горла торчала рукоять ножа. Шильц сам оторопел от неожиданности, а Лера узнала эту рукоять. Она уже видела ее на заброшенном складе, за поясом у Шахматиста.

За колонной мелькнул рукав красной куртки, подбирающий кинжал, который выронила Мила.

Когда Лера подбежала, Шахматист исчез.

Шильц стоял в полнейшем недоумении.

— Мила! — выкрикнула Лера, и на ее крик обернулся весь зал.

Послышались женские крики, кто-то упал в обморок, мужчины растерянно смотрели на тело, от которого алым ореолом растекалась кровь.

Откуда ни возьмись появилась Иванна. Она выбежала со стороны толпы, и скрутила Шильцу руки.

— Что за беспредел! — крикнул шеф, согнувшись пополам. — Меня подставили! Я не знаю эту женщину!

— Нож ваш? — Иванна еще сильнее заломила ему руку.

— Нет! — взвыл мужчина. — Это… здесь был человек! И эта сумасшедшая сама пыталась на меня напасть! У нее был кинжал!

— И куда же все это подевалось?

Шильц поднял глаза на окруживших его людей, и понял, что проиграл. Ему никто не поверит. Кинжал Милы пропал, на самооборону списать не получится. Из ее горла торчит нож. А он — единственный человек, который оказался рядом с погибшей.

— Мила! — Лера не могла поверить в происходящее. Она второй раз теряла подругу, но в этот раз все было по-настоящему. — Мила…

— Держите его, — приказала Иванна.

Тот человек, с которым она пришла на бал, оказался рядом и защелкнул на запястьях шефа наручники.

— Лера! Лера, тебе не нужно на нее смотреть, — Иванна попробовала оттащить Валерию от тела.

Лера поддалась. Она безвольно опустила руки, и почувствовала, что не может встать.

Иванна помогла ей подняться, но Лера все еще не могла оторвать взгляда от белоснежного тела на фоне красного пятна крови.

Но все-таки сумела собраться с мыслями, посмотрела на шефа, и поняла — вот он, ее последний ход. Если экспертиза покажет, что на ноже нет отпечатков Шильца, его отпустят.

— Я… видела, это он ее убил, — слова дались с трудом, словно в горле застрял камень. Но она должна была это сказать. Иначе этот кошмар никогда не закончится. Шахматист ясно дал понять, что белый слон должен завершить игру.

— Завтра дашь показания. Сейчас тебе надо прийти в себя, — сказала Иванна, обняв Валерию за плечи.

— Она лжет! — крикнул шеф. — Я требую, чтобы меня немедленно отпустили! Все здесь знают, кто я…

— Тем хуже для вас, — отрезала Иванна.

Тут подбежала Даша. Она никак не могла пробраться сквозь кольцо окруживших тело людей. Но, наконец, оказалась рядом с подругой.

— Не смотри, Лера! — она обняла её. — Пойдем отсюда!

— Уведи ее, — велела Иванна.

Она виновато посмотрела на Валерию, но ей было некогда что то объяснять. Она вызвала оперативную группу, велела подоспевшей охране разогнать толпу, а сама все время оглядывалась, словно искала кого-то. Но не находила.

Шильц молчал, осознав, что лучше не усугублять свое положение. А Лера почти не слышала, что говорит ей Даша. Они отошли на несколько шагов, но тут до слуха донеслось тихое пение.

Оно доносилось из-за двери западного крыла. Оттуда уже вышли несколько человек, но кто-то, по-видимому, остался.

— Лера, ты куда! — крикнула Даша.

Но Валерия вывернулась из ее рук и побежала к двери.

Толкнув ее, девушка направилась к аудитории, находившейся рядом с залом для презентаций.

Аудитория оказалась открыта. Там находилось три человека — Жак Дессанж, Виктор и один незнакомый мужчина — по-видимому, тоже брат ордена.

Виктор и незнакомец пели на каком-то языке странную песню. Она звучала, как… стук сердца, иначе Лера назвать не могла.

Они стояли по обе стороны стола, а Магистр смотрел на открытую шкатулку. Заметив Валерию, он поднял руку, призывая к молчанию.

— Что произошло? — спросила девушка.

Магистр повернул шкатулку к ней. Она была пуста.

Он захлопнул крышку и поднял на Валерию странный взгляд. В нем отражались одновременно недоумение и страх.

— Футарк исчез.

— Как? — Лера подбежала к шкатулке и открыла ее снова, словно надеясь, что камни появятся. Но на красном бархате не было ни песчинки.

Она знала, что Шахматист выиграл. Знала, что он собирается выкрасть футарк. Его целью были несметные сокровища тамплиеров. Потому что богатство — это власть. А через власть можно осуществить любые замыслы. И погубить много людей.

Но как он мог выкрасть камни, если находился у колонны в момент убийства?

— А ваш футарк цел? — спросила Лера.

— Да, — Жак Дессанж с тревогой нащупал что-то под пиджаком. — На месте.

— А можно взглянуть? — к Валерии закралось смутное подозрение.

— Но непосвященным не положено… — начал, было, Виктор, но Магистр снова его осадил.

Он достал из-под одежды круглый амулет. Точно такой же, какой Валерия видела у Шахматиста.

— Так это и есть футарк? — изумилась она. — И вы уверены, что он… настоящий?

Что-то в голосе девушки показалось ему подозрительным.

— Что ж, я… могу проверить. У настоящего футарка камни идеально подходят друг к другу, как кусочки пазла. Образно говоря.

Магистр снял амулет и собрался вынуть один из камней. Но только он занес руку, как Лера изо всех сил крикнула.

— Не надо!

Все трое мужчин с недоумением посмотрели на нее, но Магистр задержал руку над камнем.

— Почему вы пели? — вдруг спросила Валерия.

Виктор и второй мужчина удивленно переглянулись, а Магистр сказал.

— Только что умерла женщина. Мы обязаны отпеть ее душу. Таков обычай нашего братства.

— Это не настоящий футарк, — тихо сказала Валерия. Она подошла к Магистру и посмотрела на амулет. — Если вы повернете эти камни, все взлетит на воздух…

Она поняла. Это и был замысел Шахматиста. Избавиться от любых помех. Даже от тамплиеров, чтобы никто не мешал заниматься поисками.

Он подменил амулеты еще до церемонии, но не был уверен, что тамплиеры начнут проверять камни Магистра и тем самым активируют взрывное устройство. Однако, если бы это произошло, все помехи были бы устранены. Песня из четверостишия относилась не к смерти Милы. Она обозначала смерть многих.

Когда умирают люди — поют песни.

Песня была спета. Но все остались живы.

Почти все.

Валерия вышла из западнго крыла университета, и посмотрела на Милу. Не на нож, торчащий из горла, не на кровь, не на порванное платье, а на нее саму. На прежнюю Милу, на лице которой, наконец-то, был покой.

Она улыбалась.

 

Глава 19, или Эндшпиль

[40]

12 мая, 2013 год

Шильца арестовали.

Валерия передала флэшку с материалами в полицию. Михаил Афанасьевич долго отчитывал сыщицу, ворчал и читал мораль, но все-таки, в конце, поблагодарил за помощь следствию. И, конечно же, выпустил из-под домашнего ареста.

Как и следовало ожидать, на рукояти ножа не оказалось отпечатков пальцев Шильца. Но Валерия свидетельствовала против него, и было заведено дело. Это позволило копнуть глубже, и использовать видеоматериалы с флэшки.

Константина поймали в тот же вечер. Он действительно сбежал, стащив ключи у охранника и оглушив его чем-то тяжелым. Узнав, что шеф копил на него компромат, «серый» сдал его с потрохами.

А Зою нашли в подвале университета, связанную проводами от аппаратуры. Ее рот был заткнут тряпкой, а к рукам привязан сотовый телефон. В нем не было сим-карты, зато оказалась видеозапись. Очень интересная видеозапись, на которой Зоя угрожала Валерии. И — на которой шеф отдавал ей приказ об убийстве.

Правда, оказалось, что кроме Иванны и еще одного оперативника на открытии конференции полицейских не было. Тем более, стажеров.

О пропаже футарка заявлять не стали. Жак Дессанж сказал Валерии, что орден разберется самостоятельно, так что об этом полиция ничего не узнала. Из-за убийства конференцию отложили, и у Полонеза появилось время сделать новые подделки, чтобы у ученых не возникло лишних вопросов. Правда, теперь эти камни останутся лишь очередным экспонатом в музее, открытием века им стать не суждено.

Анатолий Белых прибыл почти сразу после убийства Милы. Оказалось, что такси, на котором ученый ехал из аэропорта, задержали сотрудники ГАИ. Вот только фальшивые камни он не привез. Футарк пропал по дороге, и Анатолий не представлял, как это могло произойти.

О подмене своего амулета Магистр все же заявил. Как узнала Валерия, для широкой общественности Жак Дессанж был потомком аристократов, влиятельным бизнесменом и — коллекционером старинных артефактов. Поэтому наличие у него амулета никого не удивило.

Оказалось, амулет, на который Шахматист подменил настоящий футарк, имел встроенное взрывное устройство, активирующееся при любом перемещении камней. А в пяти подвальных кабинетах были обнаружены черные пластиковые пакеты с взрывчаткой.

Полиция решила, что какая-то группировка готовила террористический акт.

О Шахматисте так никто и не узнал. Почти…

* * *

…Валерия все утро, до самого обеда, провела в полицейском участке. Она разговаривала с Елиным, потом с Иванной, потом с Елиным и Иванной, потом отправилась в университет и говорила с Полонезом… После всех этих передряг, трех сумасшедших недель, убийств, расследований, волнений накатила ужасная усталость. Словно Лера долго-долго бежала по пересеченной местности с тяжелым рюкзаком за спиной. И, наконец, рюкзак сброшен, но бег еще не прекратился. Осталась финальная часть. Не все дела завершены.

Она вернулась домой совершенно без сил, первым делом упала на кровать лицом вниз, и пролежала так полчаса. Арчи подходил, обнюхивал голову и руки, скулил и пытался облизать лицо. Гаджет с ревностью втиснулся между ньюфом и хозяйкой, и умостился под боком, сложив хвост ей на голову.

— Фу, подвинься, — Лера ожила, и отодвинула кота.

Арчи радостно завилял хвостом, а Валерия потрепала его за ухом. Потом встала, и присела над загоном с кроликами.

— Ну что, друзья? — она взяла один пушистый валик с черными глазками. — Ты кто, Тоня? Нет, наверное, Фрося.

Она так и не научилась их отличать. Кролики были совершенно одинаковыми и просто кошмарно пушистыми.

— Погуляйте, друзья, — она достала их из коробки и пустила на пол. В этот момент в дверь постучали.

Лера открыла — на пороге стоял Сеня. Он улыбался щербатым ртом, и упирал руки в бока.

— Ну? Где наши шоколадки и билеты в кино? — мальчишка смешно наморщил нос и протянул ладонь.

— Как и договаривались, — Лера усмехнулась и кивнула. — Проходи.

Сеня радостно забежал в комнату, и пока девушка искала в сумке купленные сегодня шоколадки и два билета в кино, он бросился к кроликам.

— Какие клё-овые! Ой, какие пушистые!

Восторгу ребенка не было предела. Он тут же схватил одного зверька и прижал к футболке с котом Леопольдом.

— Знакомься, Тоня, Фрося, — подошла Лера. — Или наоборот, я не знаю.

— А где ты их взяла? — мальчик запустил ладошку в густую жесткую шерсть. Кролик смирно сидел у него на коленях и что-то молол зубками.

— Нашла, — Лера протянула Сене заслуженную плату.

Мальчик протянул руку, чтобы взять шоколадку, но тут же отвлекся. Второй рукой он гладил кролика, и пальцы наткнулись на что-то твердое.

— Ух ты, у кролика браслетик! — восхищенно воскликнул он. — Значит это девчонка!

— Браслетик? — Лера положила шоколадки с билетами на табурет и сказала. — Ну-ка дай посмотреть.

Она взяла кролика, и нащупала маленькую круглую бляшку, привязанную к лапке. Вещица пряталась в длинной шерсти и была совершенно незаметна.

— А вот и жучок нашелся… — констатировала Лера, отвязав прослушивающее устройство. Потом она погладила кролика и добавила. — Вот кто, оказывается, главный шпион.

— Клёво! — Сеня тут же потерял интерес к кроликам. — Это как в кино что ли? За тобой шпионили?

— Подслушивали.

Девушка подошла к столу, взяла нож, положила устройство, и ударила по нему рукоятью.

Жучок треснул, как скорлупка.

— Сень, бери шоколадки и дуй домой, — Лера смела в ладонь осколки. — Новое спецзадание.

— Не… — протянул Сеня. — Это скучно! Нам надоело, все равно почти никто не приходит.

Он подбежал к двери, но девушку догнала его.

— Погоди! — Лера присела перед мальчиком на корточки. — Это очень-очень важно. Всего один день. Только теперь нужно смотреть, не появится ли какой-нибудь посторонний человек рядом с нашим домом.

— М… три шоколадки и лимонад! — хитро прищурился мальчишка.

— А попа не слипнется? — Лера приподняла бровь.

— Каждому! — добавил Сеня.

— Хорошо. Будет каждому, — сдалась Валерия. — Если заметите, что кто-то бродит рядом с домом, подайте мне сигнал.

— Какой? — мальчишка потешно приложил палец ко лбу, и воскликнул. — Придумал! Давай я разведу во дворе костер!

— Не надо, — быстро сказала Лера. — Лучше так. Три раза громко топнешь. Моя комната прямо под вашей, я услышу.

— А если ты куда-нибудь уйдешь?

— Тогда как раньше, кинешь самолетик.

— Замётано!

Мальчишка протянул Лере ладонь, она хлопнула, и Сеня побежал к себе, размахивая билетами и шоколадками.

А через десять минут к Валерии пришла Даша. Вчера журналистка ни о чем не спрашивала, делала все, что велит подруга, но сегодня ждала объяснений.

Валерии больше нечего было бояться и она могла рассказать Даше все, с самого начала. Правда сначала пришлось признаться, что все эти дни она не просто так расследовала убийства, а была фигурой в партии Шахматиста. Даша слушала внимательно, временами задавала вопросы и вставляла восклицания. Поначалу она думала, что подруга разыгрывает ее, но с каждой минутой убеждалась в правдивости слов.

А рассказав обо всем, что происходило в городе N, Лера вернулась к самому началу.

— Сначала я подозревала Иванну, — со вздохом призналась Валерия. Она сидела в кресле, подобрав ноги, а Даша устроилась на кровати. — В день, когда убили Милу, я встретила дядю Колю — ты знаешь, я тебе рассказывала. Спившийся художник из двора-колодца. Он показал мне часы, которые нашел на помойке. Почти новые, золотые, и явно не дешевые. Тогда я еще не знала, имеет ли это какое-то значение для расследования, но про себя отметила эту деталь. Нужно обращать внимание на все, выбивающее из общего ряда и не поддающееся логическому объяснению. Кто станет выбрасывать дорогие часы на помойку? А потом я вспомнила, что похожие часы видела у Иванны. А на следующий день я спросила ее, сколько времени — и она ответила, что потеряла часы. Уже потом, когда началась эта безумная игра, я узнала, что часы замыкают кольцо. Я ведь уже рассказала тебе, что благодаря им Зоя опоздала в аэропорт. Анатолий Белых уехал, и она не сумела забрать у него фальшивые камни…

— Погоди, погоди, — поморщилась Даша. — Напомни, что такого особенного в часах?

— Дядя Коля решил продать их Званову. Званов оставил машину во дворе как раз в то время, когда Зоя спешила в аэропорт. А ты прекрасно знаешь, что если кто-то ставит машину у крайнего подъезда, объехать ее невозможно. Зое пришлось развернуться, и поехать по Никулинскому проспекту. А там по пятницам жуткие пробки из-за того, что в «Алмазе» скидки. В итоге она опоздала.

— А, точно, — припомнила Даша. Она слушала, и одновременно жевала большущий бутерброд с колбасой. Лера тоже еще не обедала, и ела сладкую булочку, запивая ее яблочным соком. Все это она купила еще по дороге из полиции, когда заехала за шоколадками для Сени и Веры.

— Но одни часы еще не могли стать веской причиной для подозрений, — продолжила Валерия. — Я перестала ей доверять после того, как она рассказала Елину про мои дела. Решила, что таким образом она хочет помешать мне продолжить игру. Думала, если она и есть Шахматист, то ей не понравилось, что я слишком активно взялась за расследование. Потом подозрение укрепилось. Сначала она сама сказала, что Антон не виновен. А на другой день я узнала от Михаила Афанасьевича, что Иванна против того, чтобы выпустить Антона. Подобное противоречие не могло меня не смутить.

В тот же день я нашла в ее кабинете документы, касающиеся конференции, но главное — какие-то странные записи, в которых упоминается футарк. Ты уже знаешь, это камни, которые нашли в ходе экспедиции… — Валерия умолчала о том, что они принадлежат тайному обществу. — Все это было очень странно. А последней каплей стал визит Иванны двадцать седьмого апреля. Помнишь, я несколько дней не выходила из дома, не отвечала на звонки? Тогда я не могла объяснить свое поведение. Просто… Иванна показала мне старую фотографию мальчика, которого нашли мертвым много лет назад. Он был очень похож на моего брата…

— У тебя есть брат?! — Даша так изумилась, что едва не упала с кровати. — И ты молчала?

— Я не могла… не могла рассказать. Никому. Понимаешь? — Лера с надеждой посмотрела на подругу.

— А Иванна? Как узнала она?

— Не забывай, где она работает. Я с самого начала заинтересовала её. Она посмотрела информацию о моей семье, и узнала, что у меня был брат.

Даша притихла и спросила.

— А где он сейчас?

— Я… не знаю. Когда ему было девять, он пропал. Без вести.

Даша тихо сказала.

— Прости, я не знала. Какой же я была дурой… Могла бы догадаться, что тебе на самом деле плохо! А мы с Женей думали, это обычный эгоизм.

— Нет, это я виновата, — Лера печально улыбнулась. — Я не хотела отпускать прошлое. Но, слушай дальше. После того, как Иванна ушла, я на несколько дней выбилась из колеи. И она знала, что так будет. Про моего брата мог бы узнать только человек, имеющий доступ к архивам полиции. Я решила, что на этот раз она, то есть Шахматист, специально сбивает меня с пути, мешает сделать ход.

— Так значит, это Иванна! — одновременно изумилась и возмутилась Даша. — Почему тогда ты не рассказала следователю?!

— Успокойся, — Лера рассмеялась. — Иванна оказалась ни при чем. Я ошибалась. Оказывается, она сама охотилась за Шахматистом. Притом не один год…

— Ничего не понимаю, — Даша тряхнула головой. — Полиция что, знала про него?

Валерия загадочно улыбнулась. К ней на колени забрался Гаджет, и она почесала ему шейку.

— Нет, знала только Иванна. Она мне все объяснила. Все началось гораздо раньше, чем мы думаем. В тысяча девятьсот девяносто седьмом году…

Иванне исполнилось семнадцать, когда ее отец погиб в перестрелке. Он был капитаном милиции. В ту пору младшая Каперина еще не знала подробностей дела, над которым он работал, но впоследствии оно сыграло ключевую роль в ее собственном расследовании.

Мать Иванны тяжело пережила смерть любимого человека. Но самое главное — она боялась одиночества. И вот через год она привела в дом молодого двадцатидвухлетнего любовника. Он клялся ей в вечной любви, убедил, что разница в возрасте не имеет никакого значения… и женщина поверила. Или же хотела думать, что верит, чтобы не остаться одной.

Иванна была против с самого начала. Первое время она считала парня альфонсом, который хочет сесть матери на шею или заполучить московскую прописку. Ведь молодой человек оказался приезжим.

Девушке было некуда идти, к, тому же, она не хотела бросать мать, оставлять ее одну с новоявленным отчимом. Но жить с ними в одной квартире не смогла и попросту ушла из дома, какое-то время жила у друзей, потом сумела снять квартиру.

Время шло, «альфонс» устроился на работу, а подозревать его только в том, что ему нужна московская прописка, было глупо. Для этой цели он мог выбрать женщину помоложе. И все-таки Иванна не могла поверить, что отчим живет с ее матерью по любви. В то время молодая Каперина уже работала в милиции и имела доступ к определённым материалам. Она решила проверить его досье, и стала искать о нем информацию. Все оказалось чисто. Молодой человек приехал из Новосибирска, закончил с отличием вуз, перебрался в Москву и устроился работать по специальности — программистом.

Но от чего-то Иванне было неспокойно. Мать говорила, что это просто личная неприязнь. В какой-то момент девушка и сама начала так думать. Целых девять лет ничего страшного не происходило, хотя Каперина практически перестала общаться с матерью. До ноября две тысячи седьмого.

Однажды по маминой просьбе Иванна заехала на работу к отчиму. Нужно было завезти какую-то вещь или бумаги — не имеет значения. Когда она приехала, отчим был на месте. Из его кабинета вышел мужчина — вроде бы обычный человек, ничего подозрительного. Только Иванна узнала в нём подозреваемого по делу об одном убийстве. Доказать его причастность не удалось, хотя Каперина не сомневалась в том, что этот человек виновен. Но против него не нашлось никаких улик, алиби было безупречным, и только мотив позволял подозревать его на начальном этапе следствия.

То дело так и осталось одним из висяков.

Мужчина не заметил Иванну, а она не стала спрашивать у отчима кто это был. Визит показался подозрительным, и оперативница решила проверить все самостоятельно.

Вот тут-то и открылась страшная истина.

Каперина узнала, что ее отчим замешан в нескольких тяжких преступлениях, на его совести жизни невинных людей. Причем — он не совершал преступления сам. Он консультировал преступников, либо каким-то образом устраивал все так, что события развивались в нужном направлении. Иванна попыталась установить прослушку в его кабинете, но он словно предугадал ее действия, и перестал приглашать к себе клиентов на «консультацию».

Иванна начала собственное расследование, но не торопилась посвящать в это коллег по службе. Ведь дело касалось её лично, её матери, её семьи.

Конечно, тип оказался изворотлив и умен. Он все просчитывал до мелочей, и потому умудрялся столько времени оставаться незамеченным. А когда понял, что падчерица собирает на него компромат, не испугался. Мерзавец словно потешался над ней.

Чуть позже Иванна узнала, что он сделал дубликат ключей от её квартиры. Соседка видела, как отчим приходил, когда девушки не было дома. Выяснилось, что он заходил в ее домашний компьютер, с которого был прямой доступ к рабочим документам, и просматривал материалы одного старого дела. Дело вёл отец Иванны, оно касалось убийства некоего хозяина антикварного магазина, у которого похитили несколько древних манускриптов.

Тогда серая мышка еще не догадывалась, зачем ее отчиму эта информация. Но она стала работать в этом направлении, чтобы узнать о нем больше. Правда, расследование продвигалось медленно, не было почти никаких зацепок.

С того момента, как Капериной стало известно о преступных делах отчима, прошло пять месяцев. И вот в апреле две тысячи восьмого года он пропал. Просто собрал вещи, и сбежал, не оставив ни записки, ни напоминания о себе.

Мать Иванны с трудом пережила предательство. Однако, пришла в себя, а через два года познакомилась с хорошим человеком своего возраста.

Иванна же не прекратила свое личное расследование. Только вместо того, чтобы преследовать отчима и доказывать причастность к преступлениям, совершенным за последние два-три года, она начала искать зацепки в его прошлом. Проделала огромную работу и то, что она узнала, шокировало ее. Оказалось, что этот негодяй виновен в гибели ее отца.

Этот человек и был Шахматистом.

Иванна поклялась уничтожить его.

В ходе своих расследований она поняла, что их семья стала «случайной жертвой». Шахматисту нужно было легальное прикрытие, московская прописка и главное — доступ к материалам полиции. Он рассчитывал, что втеревшись в доверие сумеет достать нужную информацию, услышит обрывки разговоров или найдёт что-то, что поможет ему осуществить задуманное дело. Его расчет впоследствии оправдал себя больше, чем убийца мог предположить — с появлением интернета и беспроводных сетей он смог достать всю интересующую информацию, взломав базу данных полиции через компьютер падчерицы.

Итак, в девяносто восьмом году он взялся за реализацию своего плана: создав отличную легенду, подделав документы, имя и возраст, хладнокровный убийца обосновался в Москве, выбрав мать Иванны в качестве прикрытия. Семья Капериных стала идеальным вариантом, потому что старший Каперин занимался расследованием старого дела, связанного с одной сектой. Точнее, полиция считала, что это секта, но Иванна, подняв старые материалы, проанализировала их, дополнила собственным расследованием, и узнала правду. Это был орден так называемых неотамплиеров, тайные сообщества которого раскиданы по всему миру. Шахматист зачем-то хотел узнать не только подробности того дела, но и некоторые другие детали, связанные с расследованиями ее отца. Иванна нашла записи, из которых узнала, что капитан Каперин не один год занимался расследованием подобных преступлений: кто-то убивал тамплиеров. Но это был не Шахматист. Напротив, Шахматист хотел узнать кто за этим стоит.

Выбрав подходящую семью, он подстроил убийство отца Иванны, выждал примерно год, а потом постепенно втерся в доверие к ее матери. В тот момент ему было двадцать шесть лет, но он прикинулся молодым ловеласом, чтобы отвести всякие подозрения от своей настоящей цели. Кто станет подозревать легкомысленного юнца двадцати двух лет в криминальных делах?

Поначалу он действовал по-старинке — следил за падчерицей, подслушивал, делал свои выводы. Однажды он даже прошёл в отдел, где она работала, прикрываясь тем, что срочно надо передать одну вещицу от матери. Конечно же, тогда Иванна и не подозревала, что мерзавец приходил с определённой целью. Её удивил его визит, но девушка не могла даже подумать, что это лишь прикрытие — на самом деле отчиму просто нужно было проникнуть в участок.

Время шло. По крупицам мужчина собирал нужную информацию, за несколько лет он заработал себе имя в преступной среде. Позже, получив доступ к материалам полиции, Шахматист узнал как звали убитого владельца антикварной лавки, имена остальных погибших тамплиеров, а так же обстоятельства многих дел, и начал собственное «расследование». Конечно же, весьма специфическими методами. Он выходил на людей, так или иначе связанных с тамплиерами. Убивал их, запугивал или хитростью узнавал то, что ему нужно. Так, постепенно, в течение многих лет, он двигался к своей загадочной цели. И, наконец, узнал, что тамплиеров устранял наёмный убийца, работавший на Аркадия Шильца из города N. До девяносто восьмого года. Потом самого киллера неожиданно нашли с ножом в кадыке. Но члены ордена продолжали умирать, и Шахматист вышел на нового исполнителя. Его звали Кирилл Тихонов, но в городе N он больше известен, как… Жиль Рожер.

— Как? — перебила Даша. — У него ведь жуткий акцент!

— Нет, просто у него замечательные актёрские способности, — усмехнулась Лера. — Надо отдать должное, Жиль отлично справлялся с заданиями шефа, прочищая ряды тамплиеров с две тысячи первого по две тысячи седьмой год. И по-русски он говорит превосходно.

— Так он не француз?

— Француз. Но об этом поговорим позже. Просто отметь для себя эту особенность.

И Валерия продолжила рассказ.

Даже Шахматисту потребовалось немало времени и сил, чтобы вычислить Кирилла-Жиля. Никто из членов ордена не знал имени убийцы, и тем более заказчика.

Чтобы узнать обо всем этом, Иванне в течение трех лет, с момента исчезновения отчима, пришлось тратить все силы и время на поиски ответов. Именно тогда она приобрела славу стальной леди, ищейки, хладнокровной и безжалостной. Да, она затравила десятки преступников, не щадила никого, устраивала облавы только чтобы выйти на людей, которые могли хоть что-то знать о Шахматисте. На тех, для кого он за деньги планировал преступления. Тут и там появлялись ниточки, но стоило за них потянуть, как они обрывались.

Иванна продолжала искать ответы и доказательства, чтобы отомстить человеку, который разрушил ее семью. В две тысячи девятом она узнала что именно искал Шахматист. Как уже было сказано, его интересовала информация о неотамплиерах: их тайные метки и фразы, любое упоминание о сокровищах. И, он нашел то, что искал.

Она догадалась, что Шахматист отправился в город N, когда убийства членов ордена прекратились. Потому что именно там проживал Аркадий Шильц, заказчик всех этих убийств. Он тоже искал информацию о тамплиерах, но о нем стоит рассказать отдельно, немного позже, так же, как и о Жиле Рожере.

Все это время Каперина никого не посвящала в свое расследование. Конечно же, облавы происходили официально, но только серая мышка знала, за чем она гонится. И вот, в две тысячи десятом году она отправилась в город N. Чтобы ни у кого не возникало вопросов, почему она бросает работу и едет в такое захолустье, Иванна попросила мать подтвердить ее слова. Слова о том, что она устала от суеты большого города, что все в нём напоминает о тяжелом прошлом, и чтобы начать жизнь с чистого листа, её дочь решила переехать в провинцию.

Итак, в новой жизни Иванна осталась свободной от обязательств перед друзьями, родными и коллегами. Она приехала в город N, не представляя, что делать дальше. Для серой мышки трудности были не в новинку, и она решила действовать по обстоятельствам. Рассчитывала, что узнает отчима и сумеет его посадить. У нее не было доказательств того, что Шахматист убийца и шантажист, но Каперина рассчитывала загнать его в угол, дождаться пока он совершит ошибку.

Она не подозревала, что найти его будет так сложно. Бывший отчим оказался мастером перевоплощений.

В самом начале Иванне показалось, что она узнала его, но оказалось что это обычный человек. Так она ошибалась несколько раз.

Стали появляться мысли — вдруг Шахматиста в городе нет, и все старания напрасны. Но спустя три года после переезда в город N, когда начались странные убийства, Иванна вычислила его по почерку. И по цели. Она поняла, зачем Шахматист задержался в городе, и искать его стало проще. А еще Каперина догадалась, что Лера имеет дело именно с ним. После того, как Валерия рассказала ей о своих выводах про «акробата» и «серого человека», она вышла на нужный след, на след Константина. Ведь он знал о Шахматисте, хотя и не догадывался, кто скрывается за маской.

В какой-то момент Иванна практически нашла неуловимого преступника, начала догадываться кто прячется за маской, но ее версия снова провалилась. Шахматист оказался хитрее.

Чтобы оградить Валерию от опасности, она всеми силами пыталась помешать ей продолжать расследование. А сама узнала, что на конференции должна состояться встреча членов Ордена Христа, то есть, неотамплиеров. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться — Шахматист будет там. Но до последнего момента оперативница ничего не говорила следователю, потому что прямых доказательств по-прежнему не было. И всё-таки ей удалось уговорить одного из коллег прийти вместе с ней, чтобы в случае чего он мог ее прикрыть.

— Она специально рассказала следователю о моих делах, — закончила Лера. — Хотела защитить меня, уберечь от этой опасной игры. Поэтому подсунула фотографию мальчика, похожего на моего брата. Поэтому рассказала Елину про пожар в моей комнате. Кстати, вот и ответ на твой вопрос — почему ко мне приставили охрану без суда и следствия, и отчего я так спокойно на это согласилась. Потому что поразмыслив, пришла к выводу — охрану приставили не только и не столько ко мне, сколько к Антону. Но это надо было сделать так, чтобы он ничего не заподозрил. Михаил Афанасьевич хотел выйти на шантажистов и узнать, какие дела у них могли быть с Крымовым. Правда, из этой затеи ничего не вышло, и Антон все равно погиб. На открытие конференции Иванна пришла только для того, чтобы поймать Шахматиста. Но у нее не было всех сведений, которыми обладала я. И Шахматист улизнул. Иванна не знала, что он собирается отвлечь внимание гостей, убив Милу.

— Так Иванна знает кто Шахматист? — Даша заслушалась, подалась вперед и совершенно забыла про недоеденный бутерброд. Этим воспользовался Арчи — он подошел и аккуратно взял его зубами. — Эй! — только и успела воскликнуть девушка. Но бутерброд был потерян, поэтому она махнула рукой, вздохнула, и посмотрела на подругу.

— Да, — просто ответила Валерия.

— Ну и? Не тяни, кто он! — воскликнула Даша, подпрыгнув на кровати.

— Не торопись, — усмехнулась Лера. — Еще не конец игры.

— А когда конец? — насупилась журналистка.

Сыщица посмотрела на часы, загадочно улыбнулась и сказала.

— В шесть сорок пять. А пока, слушай дальше.

— Я не могу слушать! Ну, скажи хотя бы, как ты догадалась кто он?

— В этом помогла мне ты.

Даша озадаченно почесала нос и посмотрела на подругу поверх очков.

— Ну же, не томи!

— Помнится, ты говорила, что тебе кажется, будто в Гаджете живут два кота. Это натолкнуло меня на мысль, что так можно сказать не только о нём. Это все, что я могу тебе сказать.

Даше осталось только смириться. Она встала, чтобы сделать себе новый бутерброд и кофе. А по дороге заметила, что серое пятно на стене побледнело, словно его пытались закрасить, но не смогли и смыли краску до того, как она высохла.

— Как видишь, — продолжила Валерия, — Иванна оказалась на нашей стороне. Что же касается убийств… Про Антонову ты уже знаешь. Мои догадки подтвердились, она погибла случайно. Но эту случайность подстроил Шахматист.

Лера сделала небольшую паузу, словно хотела что-то добавить, но передумала.

— Ты что-то не договариваешь? — заподозрила Даша, заваривая кофе.

— Нет. Слушай дальше, — сказала Валерия. — Что касается Милы…

На этот раз пауза вышла тяжелой. Валерия, по обыкновению, загнала все чувства как можно глубже, но не так просто было справиться с болью.

— Ты ведь точно знала, что она жива? — тихо спросила Даша. Она вернулась на кровать и по-турецки сложила ноги. Арчи снова попытался подобраться к ее бутерброду, но девушка шикнула. — Не смей!

Пес виновато опустил голову и заскулил.

— Да, — Лера кивнула. — Я поняла это почти в самом начале. Но не могла поверить до самого конца. Видишь ли, единственная причина, по которой убийца мог похитить тело — он хотел скрыть от остальных, что Мила жива. Но при этом убедить всех, что она умерла. Если бы тело просто не нашли, то факт убийства не был бы установлен. А Шахматисту было необходимо, чтобы все убедились в ее смерти… Он получил отличную фигуру…

— Лер… если тебе тяжело, не рассказывай, — тихо произнесла Даша.

— Нет, — Лера потерла глаза, хотя слез не было. — Мне надо с кем-то поделиться. Видишь ли, та машина на другом берегу озера, машина-двойник… это машина Шахматиста. Он специально создал двойника, чтобы отвести от себя подозрения. В случае чего подумали бы на Полонеза — да так, в общем-то, и произошло. И двойник появился еще задолго до убийства Милы. Ведь ты сама рассказывала, что психотерапевт видел этого «двойника», когда сбили сына Людмилы.

— Погоди… ты что, хочешь сказать, это Шахматист сбил… то есть, убил мальчика?! — ужаснулась Даша.

Лера снова кивнула.

— Он в нашем городе уже пять лет. Узнал, что Шильц ищет камни, и тут же приехал сюда.

— А что это за камни такие важные? — удивилась Даша. — Золотые что ли?

— Я… потом расскажу, — задумалась Валерия. Она не могла раскрыть тайну ордена. И даже не из-за страха перед Магистром, а потому что дала ему слово. — Главное, пойми, что они были нужны как Шильцу, так и Шахматисту.

— Хорошо. Но зачем было убивать сына Милы?

— Зачем? — эхом повторила Валерия, глядя в пустоту перед собой. — Зачем… Знаешь, ты права. Мне тяжело об этом говорить. Это… не так важно, потому что главное — Шахматист подавил волю Милы и использовал ее во время игры. Давай… поговорим об этом в другой раз.

— В шесть сорок пять? — уточнила Даша.

— Нет. Часов в восемь.

— Как все расписано… — журналистка недоуменно покачала головой, но больше мучить подругу не стала.

— А теперь послушай другую историю. Про маленького мальчика, сына французских аристократов, и злого дядю-бандита.

— Звучит интригующе. Слушаю.

— Тридцать лет назад в одном из французских провинций в поместье, принадлежащем семейству д'Артуа на глазах маленького мальчика жестоко убили его родителей. Мальчик пропал, и его тоже стали считать погибшим. Но он не погиб. Тем ребенком был Жиль Рожер…

Валерия рассказала Даше почти все, что узнала от Жака Дессанжа, Полонеза и даже от самого Шильца. Она добилась встречи с ним наедине и пригрозила, что если он не ответит на ее вопросы, Магистр ордена узнает, что Шильц убил его племянницу. Сам Шильц только от Валерии узнал, что Люсия д'Артуа — племянница самого Магистра. И эта новость его совсем не обрадовала.

Конечно же, Валерия опустила подробности про орден, и обрисовала Даше все лишь в общих чертах. Но то, что она узнала сама, приведено ниже без единого упущения.

Важен был один факт. Родители Жиля, Аделард и Люсия д'Артуа, нашли два документа среди старинных рукописей и книг, доставшихся Аделарду по наследству. Один был настолько древним, что оказалось крайне сложно разобрать письмена. Но сохранились некоторые рисунки. И изображено на них было не что иное, как футарк — все шесть камней. Описывалось его назначение, а именно — каким образом расшифровать символы и найти дорогу к сокровищам, наследию братьев ордена. Манускрипт был датирован тысяча сто тридцать седьмым годом — временем начала Столетней войны. Оказалось, что один из предков по линии Аделарда, Роберт д'Артуа, был членом ордена тамплиеров. Правда, к тому времени орден существовал тайно, и о его принадлежности к рыцарям-храмовникам никто не знал. Роберт был одним из идейных вдохновителей Столетней войны. Как и рассказывал Магистр, в темные времена орден «замораживался», практически исчезал. Камни футарк хранили верные ордену братья. Таким и был Роберт д'Артуа. Он не только сохранил камни, но и попытался найти ключ к разгадке шифра. И, возможно, он его нашел, и записал все свои выводы в этот манускрипт. Потом записи стали передаваться из поколения в поколение. Род д'Артуа фактически прекратил свое существование в тысяча четыреста семьдесят втором году. У последнего из прямых потомков остался внебрачный сын, Карл д'Артуа. Но, начиная с этого времени, потомки рода потеряли право становиться членами ордена по наследству. Однако, манускрипт сохранился, хотя о нем стали забывать. И только в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году один из потомков рода добился права стать братом ордена. С этого момента, все д'Артуа от рождения получали право становиться адептами ордена. Манускрипт по-прежнему передавали от отца к сыну, так он достался и Аделарду.

Второй документ, который обнаружили Аделард и его супруга, более поздний, датировался тысяча девятьсот тридцать девятым годом. Началом Великой отечественной войны. В документе было указано предположительное местонахождение трех из камней футарк. Их спрятали намеренно, поскольку фашисты начали поиски Святого Грааля, который, как считалось, тоже сокрыли тамплиеры. Адольф Гитлер допускал его существование, и над футарком нависла угроза. Чтобы сберечь сокровища, один из братьев ордена, дед Аделарда, разделил камни. Три из них по окончании войны вернулись к Магистру, а три считались утерянными.

И вот Аделард и Люсия обнаружили документ, где указано возможное местонахождение камней.

Но они не успели сообщить о документах Магистру Ордена. В это же самое время во Франции находился Аркадий Шильц, собственной персоной. Правда, тогда он был еще двадцатилетним юношей. И про него стоит сказать пару слов отдельно.

В то время был жив отец Шильца. Он занимался наркоторговлей, имел большой авторитет в теневом бизнесе. Но в восьмидесятые годы прикрытие подобной деятельности не должно было вызывать подозрений, и для простых людей Шильц-старший оставался вторым секретарем горкома в городе N.

Помимо того, что он занимался наркоторговлей, был еще и увлеченным коллекционером. Правда, свое увлечение в тот период афишировать не мог. А интересовали его тамплиеры. Все, что касалось как их истории, так и спрятанных ими сокровищ. Ради этих таинственных сокровищ он пошел бы на самый огромный риск. Его сын, Аркадий Шильц, разделял увлечение отца.

В тот год Аркадий оказался во Франции по делам отца. Конечно же, нелегальным делам. Кроме того, он решил посетить один тайный кружок, посвященный идеологии тамплиеров. Там Шильц младший познакомился с Коллинзом, молодым человеком его возраста. Тогда Коллинз еще не был даже адептом ордена, он проходил подготовительный этап в тайном кружке. Но Шильц мечтал встретиться с настоящими тамплиерами, или хотя бы адептами ордена, и Коллинз рассказал ему о семействе д'Артуа. Аркадий без приглашения отправился в их особняк. Однако, д'Артуа оказались вовсе не чопорными аристократами, и не выгнали гостя. Ему открыл дворецкий, и предложил подождать хозяев в гостиной.

Вот во время этого визита Аркадий и узнал про манускрипт. Точнее — подслушал. Он понял, насколько это ценная вещь, и в тот же день связался с отцом. У его отца были свои люди во Франции. А точнее, «коллеги» по бизнесу, которые были ему должны. С их помощью он и провернул скользкое дело.

Уже на следующий день Аделарда и Люсию нашли мертвыми. А их сын пропал. Отец помог Аркадию перевезти мальчика через границу. Он намеренно сохранил ребенку жизнь — чтобы вырастить «своего человека» в ордене. Ведь мальчик от рождения имел право стать адептом. Шильц старший рассчитывал разыграть неожиданное возвращение сына д'Артуа спустя много лет. Он докладывал бы своему приемному отцу обо всем, что происходит в братстве. Чтобы в будущем было проще доказать его происхождение, Аркадий Шильц забрал с места преступления одну из пуговиц, с вензелем д'Артуа.

На родине отец Аркадия сделал документы, по которым ребенок приходился ему племянником. Якобы, мать — сестра Шильца старшего — умерла, и ребенок остался с дядей. Потом для мальчика наняли няню в агентстве.

Но первоначальный расчет не оправдался, мальчик не мог забыть страшную сцену убийства родителей. А ведь младший Шильц тоже был в доме д'Артуа в ту ночь. Ребенок постоянно плакал при виде него, и Аркадий испугался, что рано или поздно кто-нибудь может заподозрить неладное. Поэтому его отец устроил поджог — загорелась та комната, в которой спал ребенок. Конечно же, в тот момент мальчика там не было: его тайно вывезли обратно во Францию, а вместо него в горящую комнату подкинули тело другого ребенка. Оно так обгорело, что определить личность было невозможно.

Однако, няня мальчика не верила, что он мертв. Незадолго до этого страшного происшествия она случайно услышала разговор Аркадия с отцом. Из него узнала, что есть какая то пуговица, которая является доказательством происхождения мальчика.

После поджога она пришла забрать некоторые свои вещи из дома бывших работодателей, и обнаружила, что во время пожара стенка между комнатой мальчика и комнатой Аркадия Шильца прогорела почти насквозь. Там оказался тайник.

В тайнике хранилась та самая пуговица, принадлежащая семейству д'Артуа. Няня — Антонова — забрала ее. Она привязалась к мальчику, и надеялась, что если удастся что-то о нем узнать, то пуговица может пригодиться. Ведь, как уже было сказано, эта пуговица служила доказательством происхождения ребенка.

Но Антонова ничего не слышала о нём целых тридцать лет.

Ребенка отправили обучаться в секту «ассасинов». Там ему дали имя Жиль Рожер, и вырастили непревзойденного мастера, убийцу и шпиона. Аркадий Шильц знал, что секта не что иное, как прикрытие одной из «отраслей» деятельности тамплиеров. Об этом ему рассказал Коллинз, поэтому он все еще надеялся получить собственного шпиона в ордене. Но Жиль стал лишь послушным убийцей, который ничего не знал о тамплиерах. Тогда шеф нашел ему другое применение. Несколько лет он искал любую информацию о камнях футарк, пытался найти тех, кто сумеет расшифровать манускрипт — для этого нанял человека, который убивал членов тайного общества в Москве. Потом на какое-то время убийства прекратились, потому что тамплиеры приняли меры и попытались выйти на заказчика. Шильцу пришлось затаиться, а исполнителя он приказал убить. Спустя несколько лет всё поутихло, и он забрал Жиля в Россию. Это было в две тысячи первом году.

Только приехал убийца нелегально, под именем Кирилла Тихонова. Во Франции его с детства обучали русскому языку, потому что за обучение платил Шильц. К тому моменту он уже сам продолжал дело отца, который скончался от инсульта.

От нового хозяина Жиль узнал про существование ордена, но не знал ни его смысла, ни легенды о сокровищах. По приказу шефа он разыскивал братьев ордена в Москве, и пытался от них узнать все, что было нужно его хозяину. Жиль работал чисто, не оставляя следов. Только Шахматисту удалось вычислить его. И Иванне, поскольку она шла по следам Шахматиста.

Соловья, которого Жиль использовал в качестве сигнала тревоги, он получил от своего «учителя» во Франции. Сам он едва ли смог бы так выдрессировать птицу.

В две тысячи седьмом году убийца узнал всё необходимое, и Шильц велел ему вернуться во Францию. А шеф, получив нужную информацию и расшифровав второй манускрипт, начал поиски камней.

Итак, Жиль год отсиделся во Франции, волнения в среде тамплиеров поутихли, и тогда он приехал в Россию легально, под своим настоящим именем. Обосновался в городе N, начал выполнять поручения шефа, попутно женился и получил гражданство.

Однако, Аркадий сам вырыл себе яму. Когда он сохранил мальчику жизнь, то не подумал о том, что какие-то воспоминания могут остаться в памяти ребенка.

Во время обучения своему «ремеслу», однажды Жиль случайно увидел герб рода д'Артуа. Он не помнил его, но что-то внутри дрогнуло. Жиль не мог успокоиться, пока не узнал про род аристократов больше. И чем дальше он искал, тем сильнее становилось ощущение, что он уже где-то слышал о них. Воспоминания были смутными, как в плохом сне из детства.

Но, наконец, потомок Аделарда и Люсии вспомнил герб своего рода. Вспомнил, как играл во дворе особняка. А узнав историю смерти родителей, он решил во что бы то ни стало отомстить убийцам. Жиль не догадывался, что именно Шильц виновен в смерти его родителей.

Поэтому, когда Лера показала фотографию пуговицы, Жиль узнал ее не случайно. Все, что он выяснил про свой род, находясь во Франции, сложилось в цельную картину, недостающим кусочком которой стала пуговица с семейным вензелем.

И он все понял. Правда, ему не удалось отомстить Шильцу, потому что Аркадий имел на своего верного пса компромат.

А что касается Антоновой — няня увидела Жиля только незадолго до своей смерти. Точнее, не просто увидела, а узнала в нем мальчика, «погибшего» при пожаре, по двум родинкам под левым ухом.

Она хотела поговорить с ним, но Жиль ее выгнал. Тогда Антонова вспомнила про пуговицу, но не успела показать французу. Ее убили.

После пожара Аркадий Шильц не стал искать пуговицу, потому что уже не мог использовать ее, как доказательство. Ведь именно он отправил Жиля «обучаться», и тамплиеры об этом знали. Теперь пуговица могла бы стать только уликой против самого Аркадия.

Но в две тысячи тринадцатом году шеф решил найти пуговицу, чтобы использовать ее, как метку адепта. Он рассчитывал, что никто не обратит внимания на вензель, и подозревал, что пуговица находится у Антоновой. Это было еще до того, как пожилая няня встретила Жиля. Но шеф не хотел, чтобы она заметила пропажу. Все нужно было сделать чисто, как будто пуговица просто потерялась. Ведь в противном случае няня могла вспомнить старую историю, попытаться что-то узнать и создать определенные проблемы.

Незадолго до этого Шильц велел Зое приехать из Москвы. Под видом новой соседки «миледи» стала наблюдать за Антоновой, и даже забиралась в ее квартиру, но пуговицу не нашла.

После этого Аркадий решил что игра не стоит свеч — столько мороки из-за одной никчёмной вещицы… Стоило попытаться достать кольцо — знак брата ордена. Кто-то из своих посоветовал ему лучшего вора — Леонида Смолина. Мужчина нашел способ связаться с ним, Смолин выкрал кольцо. Но после известных событий он порвал «контракт» с Шильцем и украл кольцо повторно, у самого Аркадия.

И Шильцу ничего не оставалось, как снова начать поиски пуговицы.

А буквально за неделю до смерти Антоновой, шефа начала шантажировать Ирина Глазова. Она утверждала, что пуговица у неё, и главное — её известно про маленького мальчика, пропавшего после пожара. Шильц не понимал, как пуговица могла попасть к девчонке, но Ира проявляла настойчивость, и мужчина испугался, что она создаст лишние проблемы. Сначала он попытался припугнуть её отчислением, но девушка не только не испугалась, но заявила, что ей надоело учиться и она с радостью променяет годы зубрёжки на круглую сумму. Аркадий решил, что девчонка блефует, и попытался воплотить угрозы в жизнь — велел декану отчислить её под любым предлогом. Но об этом стоит рассказать позже.

Угрозы не возымели должного эффекта, поэтому шеф решил устранить назойливую студентку. Ночью ей была назначена встреча с его человеком, который должен был передать деньги. После этого студентка пообещала вернуть пуговицу. Что было потом, уже известно — Глазову убили. Но обыскав тело, Константин не нашел пуговицу.

А вечером, накануне смерти Ирины, убили Антонову. Причем в ее смерти обвиняли не кого-нибудь, а Жиля.

Шильц не знал, виновен ли он на самом деле, но боялся, что Антонова что-то успела рассказать Жилю, а потом француз убил её из-за пуговицы. Но через Сырова шеф узнал, что никакой пуговицы француз не брал. И все же он опасался, что Жиль что-то знает: просто, убив Антонову, он не нашел пуговицу. Маленькая вещица могла потеряться в траве.

Тогда Аркадий решил, что Глазова и правда блефовала. Она могла узнать про пуговицу от няни, и притвориться, что у нее есть улика. А на самом деле пуговица осталась у Антоновой.

Поэтому он отправил Зою поискать пуговицу рядом с местом убийства Антоновой. В тот момент ее и повстречала Валерия.

Однако, как известно, пуговицу она так и не нашла. Так же Шильц не нашел и письмо с кодовой фразой. Это могло помешать ему осуществить свой план. Конечно, можно было воспользоваться помощью Нефедова, который тоже являлся адептом. Но это был крайний вариант, потому что шеф не до конца ему доверял. Нефедов не знал, что его шеф хочет подменить камни, и если бы заподозрил, вполне мог доложить Магистру. Потому что, хотя он и докладывал шефу о делах ордена, в таком деле мог предать ради личной выгоды. Если бы он выслужился перед Магистром, его вполне могли принять в братья. Ведь до этого Нефедов думал, что Аркадий интересуется орденом просто из-за того, что с юности увлекается тамплиерами. Но узнав про подмену футарка, Нефедов не упустил бы шанса его подставить и стать братом ордена.

Поэтому такой вариант, как обратиться за помощью к Нефедову, Шильц оставил на крайний случай.

— Ничего себе, тайны мадридского двора! — присвистнула Даша. — Круче, чем в кино! Но если Жиль ассасин, почему ты была уверена, что он не убивал Антонову?

— Начнем с того, что он слишком профессионален, чтобы так подставляться, — усмехнулась Лера. — Кроме того, я нашла объяснение, откуда в кустах оказался его платок. Меня сразу насторожило, что Арчи бросился в погоню только спустя некоторое время. Помнишь, мы ведь успели осмотреть место преступления, прежде, чем он сорвался с поводка. Почему?

— Ну, не знаю… — Даша развела руками. — Может у него насморк, не сразу учуял?

— Ни один пес не будет думать полчаса, прежде чем кинуться по следу, — скептически сказала Лера. — А это может обозначать только одно — когда мы туда пришли, платка не было!

— Как так? — изумилась Даша. — Только не говори мне про телепортацию.

— Фу. Какая глупость. Все гораздо проще. Помнишь того мерзкого ворона, который бросил отрубленную руку?

— Ага, — Даша скривилась. — Такое не забудешь…

— Он же подбросил и платок!

— Клево, — с иронией сказала Даша. — Ворон-вундеркинд.

— Если хочешь знать, птицы семейства вороновых одни из самых умных! А если у него хозяин — гений, хоть и злой, не удивительно, что птица тоже обладает выдающимися умственными способностями.

— Хочешь сказать, ворон принадлежит Шахматисту?

— Это неоспоримый факт. Вот как все было. Когда ворон бросил руку, и мы его прогнали, он вернулся к хозяину. Тот дал ему платок, который выкрал у Жиля, и птица вернулась, подбросив улику. Тут Арчи и учуял запах.

— Но ты ведь сама сказала, что когда Шахматист позвонил на телефон Антоновой, он сказал что его там нет. Его — в смысле, ну… его — самого Шахматиста.

— Верно, — Лера хитро прищурилась и допила сок.

— Кто же дал этой мерзкой вороне платок?

— Вот подожди до восьми вечера, может, расскажу.

— У тебя нет сердца! — возмутилась Даша. — Ну ладно… что с тобой поделаешь. Тогда объясни мне, причем тут Полонез? Он-то какую роль играл?

— Ну, скажем так, в партии он не участвовал, — начала Лера. — Шахматисту он был вообще не интересен. У Шахматиста был свой план. А вот Шильц решил действовать через Полонеза. Для начала скажу вот что. Аркадий нашел камни футарк задолго до конференции. Настоящий футарк — ради которого он убил много невинных людей, пытал, подкупал, шантажировал, крал… Конечно, не сам — все это делали его люди, в том числе Жиль и Константин.

Три года назад он нашел камни, но ему нужно было заполучить еще и три камня Магистра. Как это сделать? Шильц связался с профессором Коллинзом, неотамплиером. Да, тем самым Коллинзом, который тридцать лет назад рассказал ему о семействе д'Артуа.

Так вот, этот Коллинз предал своих братьев-тамплиеров. Он хотел заполучить футарк и найти сокровище. В конце концов, все мы люди, у всех есть слабости. Шильц рассказал ему, что знает, как расшифровать знаки, и пообещал долю, если Коллинз подскажет, как добыть камни Магистра. И Коллинз сказал, что надо предоставить неоспоримые доказательства подлинности камней. Непосвященному Магистр не поверил бы на слово.

Тогда Шильц решил, что лучший способ — сделать так, будто камни нашел адепт или брат ордена. Причем не какой-нибудь обыватель, а ученый, в ходе официальных раскопок. Но у него на примете не было историков, которые бы принадлежали к братству. И его выбор пал на Полонеза. Наш декан как раз искал спонсора для своей экспедиции. По пуговицам на пиджаке Шильц догадался, что он адепт. Полонез гордился своей принадлежностью к ордену, пусть и к его низшей ступени, а потому не прятал знаков отличия. Нефедова же Шильц подкупил уже давно. Но Нефедов — математик, и не может иметь отношения к раскопкам.

Однако, именно с помощью Нефедова он пытался выкрасть у Полонеза письмо с кодовой фразой.

Но об этом чуть позже. Если коснуться самой экспедиции, то Шильц не просто так настоял, чтобы ученых сопровождал Анатолий Белых. Он не работал на Шильца, но Шильц знал, что Анатолий не только специалист-историк, но и брат ордена. И Анатолий не подкидывал камни. Их тайно подкинула Зоя, она же Анна Верлемова. Еще до того, как ее вызвали из Москвы, она инкогнито приезжала на раскопки и подбросила два камня. Анатолий усомнился в том, что они действительно были здесь изначально. Их нашли под слоем земли. Анатолий решил, что в годы войны их теоретически могли закопать здесь, или бросить в старый колодец, который потом засыпали. В итоге он поверил. Тем более, что сомнений в подлинности камней почти не возникало. И тогда Анна уже открыто приехала засвидетельствовать подлинность камней. И, «нашла» третий камень.

После экспертизы и прочих формальностей было назначено время конференции. И Магистр по приглашению Полонеза согласился приехать в Россию. Всего на один день, но лично. И Шильц стал готовиться.

Он уговорил Полонеза на обман. Пытался убедить, что глупо отдавать такую историческую ценность ордену. Сказал, что орден все равно не будет использовать футарк по назначению, а значит они не заметят подмены. И вначале Полонез согласился. Но потом появился Леонид Смолин, тот самый вор, которого шеф обманул и который решил отомстить обидчикам.

Именно Леонид рассказал Полонезу про темные дела Шильца, после чего декан нанял его, чтобы вор докладывал обо всех странностях, которые происходят в городе. Когда Полонез заподозрил, что Шильц может быть причастен к гибели Ирины, он отказался иметь с ним общие дела. Кончено, декан опасался, что в этом случае Шильц откажется в дальнейшем спонсировать конференцию, но продолжать с ним сотрудничество уже не мог.

Шильц не перекрыл денежный кран. Ему было необходимо, чтобы конференция состоялась. Что было дальше, уже известно.

— Погоди, а как Шильц собирался стянуть амулет у Магистра? — удивилась Даша. — Если столько сложностей только с теми камнями, которые нашли при раскопках…

— Вся соль в том, — пояснила Валерия, — что ему не надо было красть амулет! В этом и заключалось пари между Шильцем и Шахматистом…

— Вся внимание, — Даша заерзала на кровати, сбив одеяло.

И Лера рассказала ей, снова упуская подробности про орден и сокровище.

Но нам нет нужды упускать детали, а потому ниже описано все, что Валерия узнала о пари.

Шахматист долго наблюдал за Шильцем. Ему была необходима информация из манускрипта. Без нее футарк фактически не имел смысла. Но вся проблема была в том, что выкрасть ее было невозможно. Шильц вызубрил все рисунки и схемы, а манускрипт уничтожил. И тогда Шахматист решил пойти на хитрость.

Он четыре года не показывал вида, что знает о тамплиерах и манускрипте. Под видом обычного мелкого шулера втерся в доверие к Шильцу, стал «его человеком», чтобы больше узнать о его делах. При этом за маской он оставался гением преступного мира, Шахматистом, консультантом, слава о котором быстро разлетелась по городу. Конечно же, в его теневой части. Достигли эти слухи и шефа. Поначалу он посмеивался над выскочкой, пытался его вычислить и уничтожить, но влияние Шахматиста росло. Шеф испугался за свое положение, и тут Шахматист предложил ему пари. По его условиям, кто первый сумеет добыть футарк, «найденный» в ходе экспедиции, тот и победил. Причем у обоих всего пять минут на подмену — в то время, когда закончится собрание ордена.

По условиям пари нельзя откровенно мешать сопернику. Шеф обязался не искать Шахматиста, а Шахматист — не мешать шефу осуществлять план напрямую, вплоть до восьми часов тридцати минут вечера, одиннадцатого мая.

Если побеждает шеф — Шахматист добывает для него амулет из трех камней, принадлежащий Магистру, и покидает город. Если же побеждает Шахматист, шеф рассказывает ему как расшифровать футарк и найти дорогу к сокровищам тамплиеров. Но если кто-то нарушает условия игры и мешает сопернику, он проигрывает.

Правил никто не нарушил. Шильц стал действовать по старинке — обманом и махинациями. Шахматист же разыграл партию.

Валерия еще не сумела понять смысл всех ходов, но надеялась в скором времени узнать.

Однако, Шахматист и правда не нарушал правил. Он разыграл сложную партию только ради того, чтобы победить в этом пари. И он не вмешивался в дела шефа до тех пор, пока стрелка часов не встала на установленное время — двадцать часов тридцать минут.

— Слушай, этот парень хоть и чокнутый, но определенно гений, — Даша почти восхитилась планом Шахматиста. Правда, она так и не узнала, для чего ему нужен футарк и что за информацию должен был предоставить шеф. Но ей и без этого хватало материала на убойную статью, причем не одну.

— Лер, а какая роль у Зои? Ну или, Инны, Анны… как там ее…

— Черной королевы? — Лера усмехнулась и посмотрела в чашку. — О да, отличный игрок. Поначалу Шильц нанял ее для того, чтобы найти Шахматиста. После заключения пари и смерти Антоновой она стала искать пуговицу. Но до всего этого она уже работала на Шильца, как Анна Верлемова. Она три года жила в Москве под видом специалиста по языческим рунам. Ей потребовалось немало труда, чтобы добыть нужные документы, завести связи в научных кругах и втереться в доверие к Анатолию Белых.

— А Константин? У него была роль в партии? Откуда он, вообще взялся?

— Черный конь. Не такая уж сильная фигура… В отличии от Зои, у него не так много имен. Всего два — Виталий Колесников и Константин. Виталием он был ещё полгода назад. И, заметь, дружил с Антоном. Так вот, Антон рассказал мне, что Виталий погиб, упав с пятого этажа. Но сам Крымов этого не видел. Они были больше коллегами, чем друзьями. На самом деле Виталий ниоткуда не падал. Просто ему было необходимо «переродиться», чтобы замести следы прошлых преступлений. Он погиб, и появился Константин.

Иванна догадывалась об этом. В тот вечер, когда она показала мне фотографию мальчика, похожего на моего брата, принесла еще и газету. В ней была фотография этого Виталия, вместе со статьей об одном убийстве, которое он совершил. Потом она спросила, видела ли я этого человека, и я сказала, что встречала его на концерте Бэль Лу. Ты знаешь, ты ведь сама проследила за ним и Зоей.

— Ох, — Даша хлопнула в ладоши. — Ну у меня теперь и материальчик выйдет! Слушай, а еще один вопрос можно? Ты рассказала, что в первый день видела, как из кабинета Полонеза пропал какой-то человек с фианитовым кольцом на пальце. Куда он все-таки подевался, а?

— А ты не догадалась? Если отставить версию про телепортацию, остается единственный вариант — его там и не было!

— Как это? — изумилась Даша. — Ты же видела руку…

Вместо ответа, Валерия встала, подошла к столу и принялась рыться в ящике.

— Ага, вот она где! — Лера выудила оттуда резиновую отрубленную кисть. Краска на ней уже высохла, и все равно она смотрелась ужасающе.

— Фу, — Даша поморщилась. — Ты что, хранишь эту гадость?

— Ну должна же я как-то доказать свои слова, — Лера взяла ножницы, и подошла к подруге. — А сейчас, дамы и господа, смертельный номер!

Она примерилась, и отрезала край кисти — не пальцы, а обрубок запястья.

— Меня сейчас стошнит, — констатировала Даша.

— Ничего. Терпи казак.

Лера бросила отрезанную часть в сторону стола. Не попала, обрезок шлепнулся на пол.

Кисть оказалась полой. Плотная резина отлично держала форму, но и гнулась неплохо. О том, что она полая, Лера догадалась давно — птица не подняла бы слишком тяжелую вещь.

— Ву а ля! — Лера надела кисть себе на руку. Оказалось великовато, и рука Леры увеличилась раза в два. Как в американском мультике, когда мультяшный персонаж попадает молотком по пальцу.

Она попробовала пошевелить пальцами. Получалось сложновато, но большего и не надо. Вполне достаточная гибкость, чтобы обхватить дверную ручку. И, если не присматриваться долго, можно принять за настоящую руку.

— Круто… — Даша с опаской осмотрела руку. — Но зачем Полонезу этот спектакль?

— Придется начать издалека… — Лера сняла кисть, как перчатку, и бросила в мусорное ведро. — Сначала расскажу, кто этот человек…

— Какой человек? Ты же сказала, что там никого не было?

— Ну как ты не понимаешь! — Лера прошлась по комнате и остановилась напротив Даши. — Полонез пытался изобразить разговор с конкретным, определенным человеком! Для чего — расскажу чуть позже. Но человек, которого он «изображал» — это Коллинз. Тот самый продажный тамплиер, который подсказал Шильцу, как выманить Магистра. Он тоже приехал на конференцию, чтобы участвовать в собрании, посвященном футарку. Вообще, в этом собрании, как я поняла, участвовали самые приближенные к Магистру «братья». Так вот, этот Коллинз, узнав, что футарк найден, придумал свой план. Он не хотел получить долю, как пообещал Шильц. Он хотел заполучить футарк и единолично найти сокровища. Ведь он не знал про манускрипт, без которого расшифровать футарк будет практически невозможно. Итак, он приехал в Россию, надеясь подставить Шильца. И ему представился такой шанс. Он случайно узнал, что Ирина Глазова шантажирует Аркадия. Он не знал в чем именно заключается шантаж, но думал, что девушка каким-то образом узнала о его тёмных делах, и что она сможет посадить Аркадия. Коллинзу был на руку такой исход, он надеялся что студентка сумеет хотя бы спутать шефу карты, поэтому он не хотел, чтобы Ирину отчисляли. Самонадеянный тамплиер собирался связаться с Глазовой, но Шильц об этом узнал, и пригрозил Коллинзу, что если тот будет вмешиваться, то ему придется иметь дело с «ассасином».

Коллинз оказался не только лжив, но еще и труслив, так что решил в это дело не лезть. Он не пришел даже на собрание, хотя незадолго до этого собирался узнать кодовую фразу, потому что кольцо у него украли.

Но Смолин слышал, как шеф угрожал Коллинзу. Он рассказал об этом Полонезу. Декан уже догадывался о махинациях Шильца и не хотел иметь с ним дел. И, конечно же, его не прельщала перспектива отчислить студентку, да еще такую, которая имела на Шильца какой-то компромат (какой именно, Полонез не знал). Но Шильц настаивал на отчислении, и сначала Полонез боялся противостоять ему в открытую. Все-таки Шильц был спонсором.

Тогда он решил потянуть время до конференции, сказал, что отчислит Ирину — но не прямо сейчас. Шеф заподозрил, что Полонез не собирается никого отчислять, и пригрозил, что откажется спонсировать конференцию. Это стало бы для Полонеза концом карьеры. И он решил отвести подозрения, разыграв небольшой спектакль. Семён Денисович ещё не знал, что угрозы отчисления на Глазову не подействовали, и Шильц решил устранить помеху другим способом.

— Когда я обыскивала его кабинет… — Лера приступила к заключительной части. — Да, обыскивала, и не смотри на меня так! Это было нужно для дела. Я уронила цветочный горшок, и нашла прослушивающее устройство. Теперь я знаю, что его установил Шильц. Полонез тоже о нем знал, как знал о конфликте Коллинза и Шильца. Декану было необходимо заставить Аркадия поверить в то, что он не собирается нарушать данное слово. И тогда он сделал вид, что Коллинз пришел к нему, и просит повременить с отчислением, или вовсе не отчислять Ирину. Я тогда еще удивилась, откуда у Иры такой заступник… Оказалось, его и не было. Шильц слышал этот, якобы «разговор», и убедился, что Полонез на его стороне.

— Ну а рука зачем? — спросила Даша. — Ему ведь надо было купить такой макет, надеть его, потом достать кольцо… Кстати, а откуда у него кольцо? Ты ведь видела на пальце золотое кольцо.

— Смолин одолжил. Он к тому времени уже выкрал его.

— Погоди, этот тот вор, про которого ты говорила? Вы что, лично знакомы?

— Вроде того, — улыбнулась Валерия. Отчего-то улыбка вышла немного грустной.

— Ну ты даешь, подруга… Ну хорошо. Так для чего эта рука и приоткрытая дверь?

— Полонез объяснил мне, что это было сделано для перестраховки. Разговор прослушивался, но за деканом могли еще и следить. К примеру, Константин. Кстати, он был в тот день в университете. Я столкнулась с ним у входа, но тогда еще не знала что это за человек. Я торопилась, и едва не сбила его с ног, а он говорил по телефону.

— Так значит, ты теперь с деканом на короткой ноге? — усмехнулась Даша.

Лера не сдержала ухмылки.

— Полагаю, с пересдачей физики проблем не будет… Даш. Скажи, а с Виктором у тебя серьезно?

Она боялась задать этот вопрос. Потому что знала ответ, но не могла доказать подруге, что этот человек опасен.

— Конечно, что за вопрос! — Даша тут же мечтательно посмотрела в потолок. — Он просто как… как принц из сказки!

— Ну что же… Ты все-таки будь с ним поосторожнее.

Даша промолчала, однако Лера заметила, что она задумалась. Видимо, тон, каким была сказана последняя фраза, заставил ее поверить.

Лера посмотрела на часы. Время подходило к четырем. Разговор вышел длинным.

— Мне надо идти.

Она встала, и принялась собираться.

— Ты куда? — Даша тоже поднялась.

— На вокзал, — только и ответила Лера.

Объяснять было некогда. Потому что партия должна быть завершена.

12 мая, время 17.30, 2013 год

На перроне вокзала города N было безлюдно. Совсем, как в тот день, когда Иванна впервые приехала сюда. Только сейчас погода хмурилась. Воздух, густой и тугой от влаги, все же был упоительно ароматным. Он пах свежестью и первоцветами.

Часы на центральной башне показывали половину пятого. Иванна пришла чуть раньше Валерии. Всего на пять минут. Но к тому моменту, как Лера прошла через турникет, серая мышка уже заняла свою позицию, за пристроенным к вокзалу помещением. Там рос раскидистый куст калины, и из-за него открывался прекрасный обзор.

Зато увидеть Иванну можно было, только зная, что она там. С ней находились еще два оперативника. Один дежурил у входа, возле самых турникетов.

Когда Валерия пришла, она даже не посмотрела на куст. Так было условлено. Но Лера знала, что Иванна уже там.

Хотя, на самом деле, девушка совершенно не думала про оперативницу. Она прошлась вдоль перрона, пнула камешек на рельсы, и оглянулась. Ее не интересовало ничего, кроме одного человека. Она не знала, что скажет ему. Не знала, как отреагирует он. Однако, с Иванной условились так — если он придет за час до посадки, то Лера может переговорить с ним. Если же позже — то Иванна не станет ждать. Один Бог знает, как Валерии удалось убедить стальную леди помедлить. Однако, Лере было жизненно необходимо поговорить с ним.

С Шахматистом.

Даже понимание того, что этот разговор может испортить операцию, не останавливал её. Она убеждала себя, что действует из чистых побуждений, что хочет спасти брата. Но где-то на задворках подсознания скреблась мысль — она делает это только чтобы оправдаться перед братом в собственных глазах. Чтобы годы, потраченные на поиски, не пропали даром. Из гордости и эгоизма, с надеждой избавиться от терзающего чувства вины.

Долго ждать не пришлось. Когда минутная стрелка часов передвинулась на пять с половиной делений, на перрон пришел еще один человек. У него не было вещей, кроме маленького черного чемоданчика.

До самого носа была надвинута кепка, а воротник коричневого пальто поднят. Человек шел неторопливо, глядя прямо перед собой. На Валерию он не обращал внимания до тех пор, пока она не встала перед ним.

Человек поднял голову.

— Ну здравствуй, Антон.

Голос Валерии прозвучал неожиданно спокойно.

Человек молча посмотрел на нее, слегка приподняв кепку.

— Или, как там тебя зовут на самом деле? Ведь Шахматист ты только в рабочее время.

— Можешь называть меня, как хочешь, — так же спокойно ответил мужчина. В рассеянном дневном свете его глаза из серо-голубых превратились в лазурные.

Или это не из-за света?

— Ты изменился, — Лера рассматривала его лицо. — И как мы могли принимать тебя за Антона?

Шахматист криво усмехнулся. Кроме цвета глаз, изменились и скулы — они стали не такими впалыми, исчезли едва заметные тени. Из-под кепки выглядывали все те же ржаво-шоколадные волосы. Но бледность лица исчезла, он был живее всех живых.

Лера все смотрела и изумлялась. Вроде он, а вроде не он.

— Внешность изменить проще простого, — Шахматист словно понял, о чем думает Валерия. — Особенно, если ты похож на нужного человека, и возраст практически совпадает. Немного теней для заострения скул, линзы, краска для волос… М-да, чего сейчас только нет. Хотя, без небольшой коррекции не обошлось. Мне пришлось слегка изменить форму носа и ушей. И, знаешь, — он провел по своему носу указательным пальцем, — мне так даже больше нравится. Только шрам за ухом никак не заживет.

Валерия слушала его, и все никак не могла собраться с мыслями. Она совершенно не знала, с чего начать, мысли туманом клубились в голове, и вдруг стали неуловимы, как призраки.

— Твое молчание прямо как музыка, — Шахматист построил умиленное лицо. — Так бы и слушал.

— Где. Мой. Брат.

Голос надломился. Она не могла управлять своими эмоциями так же хорошо, как ее непроницаемый собеседник.

— Ох, как скучно! — расстроено произнес Шахматист. — Давай лучше я задам вопрос. Поинтереснее. В чем я ошибся?

Теперь настал черед Валерии усмехнуться.

Да, он ошибся. И не единожды.

— Что ж, раз ты хочешь поговорить… Я согласна, только если ты скажешь мне, где брат.

— Хм… — Шахматист поджал губы. — Своего рода пари. Неплохо, меня устраивает. Я скажу тебе. Но разве тебе больше ничего не интересно?

Лера промолчала. Да, ей было безумно интересно узнать смысл некоторых «ходов», какими бы ужасными они не были. Чем-то они были похожи с этим безумцем — только Валерия применяла свои способности для поисков брата, а он — ради наживы. Она действительно хотела многое узнать о его игре. И сама презирала себя за это любопытство.

Шахматист снова прочел все в ее глазах. Он взял девушку под руку, и указал на скамейку.

— Присядем. Времени еще много.

Лера попыталась понять, удивлен ли он ее приходу. Но голубые глаза не выражали ничего. Однако, она заметила, что он дважды посмотрел по сторонам. Но Иванну не заметил, и снова успокоился.

— Итак. Где я ошибся?

— В самом начале, — Лера села рядом с ним и положила ногу на ногу. А когда рассказывала, смотрела не на него, а перед собой. — Когда Мила умерла для всех, я знала, что она жива. Догадалась, хотя и не сразу. Но еще знала, что ты, то есть, Антон, не убивал. Но возникали две невероятные версии. Либо ты и правда ничего не знал, и не заметил, как в двух шагах от тебя убивают твою жену, то есть, жену Антона. Это практически невозможно. Даже под действием наркотиков ты бы заметил хоть что-то. Другая версия — ты сам заказал мнимое убийство Милы. И потому сделал вид, что ничего не замечаешь. Полиция выбрала первую версию, и тебя отпустили. Поначалу я тоже так думала, но с каждым днем все сильнее убеждалась в ее невозможности. А версия с тобой была, хотя и маловероятной, но возможной. Вторая твоя ошибка, которая окончательно убедила меня в том, что это ты подстроил смерть Милы — допрос на детекторе лжи.

Шахматист задумался, и вдруг рассмеялся.

— Ну конечно! Кажется, я старею… Я пытался получить свободу, и немного заигрался.

— Именно. В каждой твоей фразе было подтверждение моим опасениям. Во-первых, ты солгал с самого начала, ответив на установочный вопрос, что Мила — твоя жена. Линия детектора изначально установилась на высоком уровне, и его приняли за норму! Ведь никто не знал, что ты не Антон, а значит ответ — ложный. Кроме того, ты все время отвечал в настоящем времени, словно Мила жива. А все потому, что она и правда не умирала. Только кроме тебя об этом никто не знал, и все решили, что у тебя помешательство на фоне сильного стресса. Даже на вопрос Иванны отдаешь ли ты себе отчет в том, что Мила мертва, ты выкрикнул «Нет». Но самый главный промах — ответ на вопрос «Это сделали вы?». Ты, вместо того, чтобы ответить «да» или «нет», выкрикнул «Что?! Что «это»?». Все потому, что если бы ты ответил «нет» — то солгал бы. Потому что «это» сделал ты — не убил, но заказал мнимое убийство. Наверняка линия показала бы значение выше, чем в ответе на первый вопрос. Все-таки, хотя Мила и не была твоей женой официально, номинально так и было. Это была не чистая ложь. Ну а если бы ты ответил «да» — тебя бы ни за что не выпустили. Ты бы сам подтвердил свою вину. Тогда Иванна переформулировала вопрос, на что ты и рассчитывал. Она спросила «это вы убили свою жену». И ты ответил «нет». Потому что это было правдой — ты ее не убивал. Она осталась жива.

— Но как же ты объяснишь тот факт, что я… хм… скажем так, повесился? Я должен быть мертв. Или ты говоришь с призраком? — Шахматист усмехнулся.

— Призраков не бывает, — сухо ответила Валерия. — Зато бывают живучие мерзавцы. Я заподозрила, что ты не умер, но для верности решила пересмотреть видеозапись. Так сказать, оставленную тобой перед смертью.

Лера имела в виду то видео, которое посмотрела одиннадцатого числа, когда в шесть утра вызвала Женю на встречу.

— На ней ты говоришь трогательную речь. А потом на секунду отворачиваешься. И только после этого «вешаешься» лицом к зрителям. Ты отвернулся не случайно. Ты отвернулся, чтобы вставить в гортань полую трубку, которая не позволит тебе задохнуться. Полиция не обратила внимания на то, что на столе остался стержень шариковой ручки. Ты вынул его, а саму ручку, скорее всего с корпусом из стали, использовал как трубку. Этот прием подобен трахеостомии, которую применяют для того, чтобы воздух проникал в гортань. Только ты воткнул трубку не снаружи, через горло, а вставил ее через рот. Это дважды обезопасило тебя — воздух, пусть и в минимальном количестве, продолжал поступать в легкие. Позвонки не сместились под твоим весом, так как не позволила трубка. В итоге ты лишь ненадолго потерял сознание. Может быть, для верности ты использовал небольшую дозу того же яда, которым «усыпил» Милу. В любом случае, тебя приняли за покойника. А сегодня Иванна сказала, что твое тело тоже пропало из морга почти сразу, как тебя туда доставили.

— И все-таки жаль, что не ты моя ученица, — произнес Шахматист. В его голосе послышалась досада и расчет. Так можно было бы сказать — жаль, что это не мой крутой планшет.

— Ты не дослушал, — холодно произнесла Валерия. Она рассказывала, а сама смотрела не на него, а на стайку воробьев, которые скакали по перрону.

Шахматист равнодушно махнул рукой, и Лера продолжила.

— Кроме прочего, мои догадки подтвердились находками Иванны. Она узнала, что пять лет назад Антон погиб в авиакатастрофе. Каким-то образом ты занял его место. И…

— Тебе бы было интересно узнать, как я это сделал? — опередил Шахматист. — Изволь.

Он сидел, и покачивал ногой, словно говорил об обыденных вещах. А Лера слушала, и ей казалось, что становится все холоднее. Да, она хотела узнать. И не стала отрицать очевидное.

— Когда я понял, что мне необходимо осесть в городе N, я стал перебирать варианты. И мне крупно повезло. Я нашел человека с таким же типом внешности, как у меня, примерно того же возраста, и даже с похожим голосом. И этот человек как раз прилетел в Москву, в командировку. Это был Антон. Вообще-то они с женой собирались отправиться на курорт, но едва приехали в город, где расположен аэропорт, как ему позвонили с работы. Было срочное задание, не терпящее отлагательств. И он не мог не полететь. Мила осталась дожидаться мужа. Антон должен был вернуться спустя два дня. Но когда он летел обратно, самолет… бум… маленькая неприятность. Кто-то подпортил механизм левого двигателя за день до вылета.

— Так это ты? — Лера с ужасом посмотрела на бесстрастного Шахматиста, и невольно попыталась отодвинуться. Только он крепко взял ее за руку, и сказал.

— Не нужно. Я не кусаюсь.

Лера судорожно сглотнула, но осталась на месте.

— Почему сразу я? Что поделаешь, самолеты иногда падают… К тому времени я уже сутки как находился в городе, куда должен был прибыть самолет из Москвы, на котором летел Крымов. И когда он разбился, я сделал так, что Антон… хм… выжил. Конечно же, пришлось подкупить журналистов… Всех, кроме одного упрямца, который упорно хотел написать правду. Н-да. Но он не помешал мне осуществить план. Итак, Антон «чудом» выжил, только вот беда — родная жена его не узнавала. Тело настоящего Антона, кажется, сгорело при взрыве, не оставив никаких следов. Так что я был единственным Антоном. Конечно же, после страшной аварии я был забинтован… Хотя, как ты понимаешь, на самом деле бинты были нужны из-за недавней пластики. Но пока я их не снял, Мила меня признавала. Она не хотела расстраивать свою свекровь, и сказала ей, что они с Антоном задержатся. Решили поездить по миру, месяцев, этак, шесть… — Шахматист рассмеялся. — Да, пока я не заговорил, все было хорошо. Но «Антон» шел на поправку, бинты сняли, я подал голос, и Мила заявила, что это не я. Пришлось снова потратиться, подкупить пару докторов и поместить ее в психиатрическую клинику. В конце концов она сама поверила в свое безумие, и стала называть меня мужем. Я же собрал досье на Антона, изучил его привычки, немного потренировался с изменением голоса… Знаешь, его тембр помягче. Я слышал его голос, когда звонил и вызывал на «срочное задание» в Москву…

— Ты бессердечная сволочь, — припечатала Валерия.

— Скорее, расчетливый и дальновидный предприниматель, — отозвался Шахматист. — Это была идеальная комбинация. Мила признала меня из страха попасть в сумасшедший дом. Она никому не рассказывала о том, что произошло. Антонина Федоровна, этот божий одуванчик, ничего не узнала. Если у нее и были какие-то смутные подозрения, она в них не призналась. Ну еще бы — ведь объявят старым маразматиком! Как это — не узнать собственного племянника, которого узнает жена, и коллеги… С коллегами было проще всего. Посторонние люди особо никогда друг к другу не присматриваются. Да… ты ведь тоже не распознала обман.

— Нет, — призналась Валерия. — Хотя мне показалось, что ты стал каким-то странным. Но я решила, что вы с Милой просто поссорились.

— Занятно. Мы не ссорились ни разу за всю нашу совместную жизнь, — потешался Шахматист. — Но все же, год назад возникли определенные проблемы. Во первых, их сын никак не хотел меня признавать. Но я запугал его, и он боялся даже посмотреть в мою сторону без разрешения. Однако, Мила спустя четыре года начала задавать странные вопросы. Она вспоминала… И не только вспоминала — она пыталась узнать правду, собирала наши «семейные» фотографии, изучала их, даже что-то фотографировала. Должно быть, ты нашла флешку, которую эта безумная оставила своему брату? Она надеялась, что кто-нибудь сумеет использовать их, чтобы разоблачить меня. Евгений отдал флешку тебе, конечно. Знаешь, я догадывался, где она хранит ее, но меня это забавляло. Я не стал отнимать у бедняжки последнюю игрушку, — тут Шахматист рассмеялся, словно вспомнил что-то веселое. — Но её настойчивость могла испортить всю игру, а я был так близок к цели. Нужно было чем-то отвлечь ее. И я нашел достойный выход.

— Ты… — Лера уже знала ответ. Но не могла его произнести. — Так это ты убил их сына?

— Да. А что в этом такого? Этот мальчишка только все портил. Обычная серая посредственность без каких либо способностей. Детей на свете много — одним больше, одним меньше… А после его смерти Мила, хоть и продолжила свои глупые попытки меня разоблачить, для всех стала сумасшедшей. Никто не поверил бы ей, что Антон — не Антон.

— Я никак не пойму, ты сумасшедший или говоришь все эти ужасные вещи в здравом рассудке? — с нескрываемой болью спросила Лера.

Шахматист одернул кепку, громко рассмеялся и произнес:

— Безумие вещь настолько неопределенная, что либо все мы обезумели до такой степени, что начали мыслить здраво, либо столь здравомыслящи, что кажемся безумными. Не заморачивайся, девочка моя. Разве ты еще не поняла, что игра стоила свеч? Я выиграл эту партию. Не лучше ли быть на стороне победителя?

— Смотря какова цель, — странно ответила Валерия. — Не будем отступать от главного. Ты ведь тоже хочешь мне многое рассказать. Так же, как я хочу услышать. Потому что и у тебя есть слабость. Гордыня.

— Уже учишься у меня, — произнес довольный ее словами Шахматист. — Улавливаешь суть. Я бы на твоем месте подумал… Не важно. Да, я человек и у меня есть слабости. Но я с ними борюсь. Нет, не так. Я их уничтожаю. И слабости и страхи. Именно поэтому я часто делаю то, что ненавижу. Слушаю музыку, которая мне противна, выключаю свет, потому что не терплю темноты, надеваю напульсники с шипами вовнутрь… Люди слабы, и не могут поступать так же. Уже по одному этому я выше них. А знаешь почему я это делаю? Потому что врагов надо знать в лицо. Если я побываю в шкуре тех, с кем собираюсь бороться, то буду иметь преимущество. Если буду часто испытывать боль, рано или поздно к ней привыкну. Как и к темноте. Страхи можно искоренить только одним способом — воплотить их в жизнь. Без страхов человек становится сильнее, а я искоренил практически все.

— Довольно, — оборвала Лера. — Мне это не интересно.

Ей показалось, что эти слова задели Шахматиста, но он только улыбнулся.

— Тогда вернемся к нашей беседе. Как я уже сказал, Мила пыталась шпионить за мной. Но я не так уж тщательно соблюдал конспирацию, зная, что моей женушке никто не поверит. Есть у меня одна привычка — говорить с самим собой. Человеку моего уровня сложно найти достойного собеседника, и иногда, строя цепи, я озвучиваю свои мысли. Моя прелестная женушка слышала некоторые мои монологи, в том числе и про белого слона… Она не знала что это значит, и на всякий случай велела брату отдать флешку с фотографиями тому, кто назовется этой «фигурой».

— Довольно, — настойчиво повторила девушка, и Шахматист учтиво развел руками. — Не нужно уходить от темы. Моя очередь говорить. Когда я поняла, что ты — Шахматист, передо мной встал вопрос — каким образом ты звонишь мне, как сумел толкнуть торговку косметикой, если находился в тюрьме… Ответ был один — у тебя есть помощник. И эта версия со временем подтвердилась. Вчера кто-то отключил электричество, пока ты убивал Милу. Кто-то подкинул мне паука и полил гитару самовоспламеняющимся веществом. Кто-то дал ворону платок Жиля, в то время, как ты звонил мне. Да, звонил именно ты. Не помощник. И снова встал вопрос — как этот помощник передал тебе телефон, если ты находился в тюрьме? Как он получал задания? Ответ снова напрашивается сам собой — этот человек связан с полицией. Это…

— Стажер. Твой брат. Ты мыслишь в верном направлении.

Сердце на миг остановилось, и Лера ощутила внутри ужасающую пустоту.

Она до последнего надеялась, что ошибается. Но логика еще никогда ее не подводила. Начать с того, что она поняла — помощник Шахматиста — это один из полицейских стажеров. Это стало ясно, когда на стене дома Крымовых высветилось предпоследнее четверостишие, предвещающее мнимую смерть Антона-Шахматиста. Оно могло быть создано только с помощью проектора. Но рядом с домом Антона его не обнаружилось. Не мог он быть и в доме Валерии. Вариант был один — проектор в машине стажера. Эта догадка дала ответы сразу на несколько вопросов — откуда Шахматист знал где она и с кем, как помощник получал задания, пока Шахматист находился в тюрьме… А про то, что помощник Шахматиста и ее брат — один человек — Лера догадалась после разговора в заброшенном порту. Шахматист спел песенку, которую мог бы услышать только от ее брата. И голос. Как он мог его воссоздать? Есть много программ для преобразования тембра, но нужно знать, что именно хочешь получить на выходе. И Шахматист знал. Не приблизительно, а совершенно точно.

Он слышал, как звучит голос ее брата. И не взрослого, а ребенка.

— Ты… это ты похитил его?! — Валерия с трудом сдержалась, чтобы не броситься на него, и не задушить. — Ты монстр! Ты…

— Остынь, — Шахматист сказал всего одно слово, но посмотрел так, что Лера сразу примолкла. — Это не я. Я спас твоего брата от торговцев детскими органами. Он едва не погиб.

— Почему ты это сделал? — недоверчиво спросила Валерия. — И как ты вышел на них?

— Я понимаю твое недоверие. Но я не связан с этим отвратительным бизнесом. Так мир к лучшему не изменить.

Он немного помолчал.

— Я вышел на них случайно. Мне нужно было кое-что узнать. И там я увидел твоего брата. Ему почти удалось сбежать. Меня поразило его удивительное мышление, его способность оставаться незамеченным — и я решил, что не стоит оставлять на растерзание этим псам такой ценный экземпляр…

— Экземпляр? — с горечью спросила Валерия. — Что ты с ним сделал?

— Я вырастил из него настоящего человека.

— Подобного себе убийцу? — ужаснулась девушка.

— Настоящего человека, — с напором повторил Шахматист. — Без слабостей и страхов.

«Без слабостей и страхов», — эхом отозвалось в голове Валерии.

— Это он был за рулем, когда сбили сына Милы и Антона?

Голос прозвучал тихо, почти шепотом.

— Нет. В тот момент за рулем машины-двойника был я. Во всех остальных случаях действовал твой брат.

— Значит, это он хотел меня сбить? — все так же тихо спросила она.

Шахматист внимательно посмотрел на нее, и с сожалением произнес.

— Нет. У него еще остались слабости. Он просто хотел тебя припугнуть. Чтобы ты не навлекла на себя мой гнев. Он знал, что в тот момент я собирался тебя… устранить. Ты слишком много на себя взяла. Больше, чем требовалось по условиям игры. Замечу, в самый первый раз, когда ты пришла в наш дом… то есть, дом Крымовых, сообщение на автоответчик твой брат отправил по своей инициативе. И ему за это сильно попало. Мальчишка решил, что таким образом напугает тебя и оградит от игры. Вообще-то незадолго до тебя он приходил туда, чтобы оставить в книге мою записку. Ту, которую ты нашла в книге, с банковским счетом. Мне было это необходимо, чтобы навести тебя на верный след. А вот записи, которые ты обнаружила на пленке в саду, оставил Антон, то есть я. И так же сделал это намеренно, чтобы навести тебя на верный след. Ты оправдала мои ожидания, и я окончательно определился с выбором своего соперника по игре.

Валерия слушала, но не слышала. Новость настолько поразила ее, что поверить в происходящее было сложно. Брат жив. Как такое возможно?

— Значит, он знает, что я его сестра? — наконец, спросила Валерия. Во взгляде читались одновременно страх и надежда.

— Догадывается. Я до последнего пытался «очистить» его память. Так же, как и память Милы… правда, с ребенком было проще. Он забыл свою прошлую жизнь и тебя вместе с ней. Я сделал для этого все. Я обучал его. Правда возникли некоторые сложности, ведь я жил под именем другого человека, и не мог привести в дом ребенка. Твой брат жил на квартире, которую я снял специально для него. Под присмотром человека, которого я нанял. Все было хорошо, он не вспоминал прежнюю жизнь. Но в этом городе воспоминания всплыли. Он еще юн, и многого не понимает… никак не осознает, что родственные узы — это цепи, которые сковывают по рукам и ногам. От них лучше избавляться… Но он, видите ли, решил узнать про свою сестру больше. И настолько осмелел, что решился пойти против моей воли! Ведь это он спас тебя в подвале, не так ли?

Лера испугалась — так страшно прозвучал вопрос.

— Что ты собираешься с ним сделать?

Она не сумела скрыть испуг.

— Ну вот, что я говорил… — вздохнул Шахматист. — Узы — это цепи. Ты яркий тому пример. Но, не переживай, твой брат мне нужен. И я простил его.

Он сказал последнюю фразу так, словно сделал величайшее одолжение.

— Где он? — резко спросила Лера. — Или ты скажешь мне, или, клянусь, я тебя убью. Не здесь и не сейчас, но найду, и убью.

Она сжала пальцами край куртки и пристально посмотрела на Шахматиста.

— Чтобы стать ничем не лучше меня? — насмешливо спросил он. — И ты пойдешь на это?

— Да.

Воцарилось молчание. Правда, ненадолго. Шахматист сказал.

— Я скажу тебе, но чуть позже. Окажи мне честь, побеседуй со мной еще немного. Знаешь, скучно в одиночку ждать поезда на пустом перроне.

Его тон показался Лере странным, но она была не в том состоянии, чтобы искать подвох. И потому, спросила.

— Это он толкнул ту торговку, которая виновна в смерти Антоновой?

— Да. По моему поручению. Он даже не знал, зачем это нужно. Он мог бы и сам строить цепи, как это делаем мы с тобой. Но его талант несколько… слабее. Не огранен и не отточен.

В голосе прозвучало сожаление.

А Валерия немного успокоилась. Если ее брат никого не убивал, еще есть надежда вырвать его из лап безумца.

— Это он приносил тебе сотовый телефон и новые сим-карты? — она продолжила задавать вопросы.

— Более того, он осведомлял меня обо всем, что было мне интересно. Ведь, как ты понимаешь, чтобы построить цепь событий, нужно обладать информацией. И твой брат отлично справлялся. Он замечает мельчайшие детали. В этом он превзошел даже меня. Не хватает лишь способности их сопоставлять.

Лера затеребила жестяную застежку на кармане.

— Как ты сумел подделать голос?

— О, проще простого, — рассмеялся Шахматист, опершись о свой чемоданчик, поставленный на колени. — Твой братец разбирается в технике. И, надо сказать, в этом он тоже преуспел. Я велел ему принести мне телефон, и установить на него программу для преобразования голоса. А нужный тембр… Нужна всего лишь исходная запись голоса, который хочешь подделать. И, по счастливому стечению обстоятельств, она у меня нашлась.

С этими словами Шахматист достал из кармана сотовый телефон, отыскал там какой-то трек и включил его.

Поначалу послышалось шипение, как на старой магнитофонной записи. Лера его узнала — такой же шум был на заднем фоне, когда звонил Шахматист.

— Меня… меня зовут Петя. Где я? Я хочу домой! — прозвучал голос напуганного мальчика.

Запись оборвалась.

Лера молчала. Комментарии были излишни.

— Я сделал эту запись в тот же день, когда спас его.

«Когда спас его» — эти слова прозвучали ужасно напыщенно.

— Что-то он не похож на спасенного, — процедила Лера. Она сжала руку в кулак и стиснула зубы.

— Ты бы предпочла, чтобы твоего брата разобрали на запчасти? — услужливо осведомился Шахматист.

— Ты монстр…

Лера посмотрела на него ненавидящим взглядом. Впрочем, эмоции промелькнули лишь на секунду — она тут же отвернулась, и посмотрела на воробьев, которые продолжали копошиться неподалеку от скамейки. Она бы уже давно дала Иванне сигнал действовать. Но сначала нужно узнать, где ее брат.

— Твои однообразные вопросы утомили меня, — устало сказал Шахматист. — Теперь ответь мне ты. Как ты узнала, что я уезжаю именно сегодня и именно на поезде? Ведь я взял билет не на имя Антона.

— Конечно. На имя Кирилла Карелина.

— Ах, ну конечно… — Шахматист убрал чемоданчик с колен и перекинул ногу на ногу. — Значит, Иванна постаралась? Иванна, Иванна… Милая была падчерица. Жаль только, что такая прямолинейная и упрямая. Она умудрялась жутко усложнять мне жизнь.

Он вдруг переменился в лице, и Лера не заметила, как он одной рукой обнял ее за плечо, а другой незаметно приставил к боку нож.

— Милая моя, ты считаешь меня идиотом? Я сразу понял, что ты здесь не одна, — он говорил шепотом, так что кроме Валерии никто не слышал. — И меня до сих пор не схватили, только потому, что тебе нужно узнать где твой брат.

Лера молча слушала, и удивлялась своему спокойствию. Почему-то соседство с убийцей вдруг сделало ее равнодушной. А Шахматист продолжал говорить.

— Значит так. Ты сидишь тихо, и продолжаешь со мной разговаривать. Эти олухи в кустах должны думать, что у тебя все под контролем.

— А что потом? — Лера резко повернула голову в его сторону.

— А потом может и не быть, если ты не перестанешь привлекать внимание своим нервным дерганием.

Лера медленно отвернулась, и Шахматист убрал руку с плеча. Но нож не спрятал.

— Вот так. А теперь, можешь спрашивать о чем угодно. У нас еще есть время, и лучше провести его с пользой, — почти ласково сказал Шахматист.

Ну что ж, подумала Лера. В этом он прав.

Еще она подумала, что если бы Иванна чуть раньше узнала про авиакатастрофу, все вышло бы по-другому. Мила была бы жива, Шахматист сидел бы за решеткой, а она не сидела бы здесь, в ожидании, что еще немного и нож пронзит живот. Ведь Иванна начала подозревать Антона, точнее этого убийцу, еще двадцать третьего апреля, когда узнала про крушение самолета. Еще несколько дней она проверяла информацию, а потом собралась сделать генетическую экспертизу, чтобы доказать, что это — не Антон. Но она немного не успела — Антон-Шахматист повесился, разрушив версию. Ведь Иванна не знала, что на самом деле он жив. Он понял, что Иванна его подозревает, и перешел к решительным действиям.

Если бы Иванна успела, все было бы по-другому.

«Да. Но тогда бы я точно не узнала про брата», — в конце додумала Валерия.

Все так, как должно быть.

— Мне было бы любопытно узнать значения шахматных ходов, — после раздумий, сказала она.

Шахматист ожидал этого вопроса. Он скривил губы в улыбке и сказал.

— Любопытство победило чувства? — он снисходительно посмотрел на Валерию и продолжил. — Ты первая услышишь это. Даже твой брат не знает всех деталей. Все началось задолго до первого хода в партии. Нужно было установить доску, расположить ее в нужном мне ракурсе. И я сделал это, приведя в город Иванну.

Он поймал удивленный взгляд Валерии и соизволил объяснить.

— Да, именно я привел ее. Не думаешь же ты, что она смогла бы выйти на меня самостоятельно? Я умею заметать следы. Но мне нужен был человек с железной хваткой, который поймет, кто стоит за убийствами в этом городишке. А когда поймет — не остановится ни перед чем, чтобы найти. И ради этого затравит всех преступников, которые так или иначе с ним, то есть со мной, связаны. Зоя, Константин, Сыров… Иванна изрядно погоняла их, выполнив свою миссию на отлично. Я не мог самостоятельно вредить Шильцу — сама понимаешь, пари нарушать нельзя. Но я мог действовать чужими руками. И Иванна подошла на эту роль просто великолепно. Ее руками я установил доску ровно три года назад.

Лера промолчала, но Шахматист был доволен произведенным эффектом. Он заметил, как изменилось лицо Валерии, и с наслаждением продолжил рассказ.

— Когда доска была установлена, игра началась. Но мне нужно было подготовить белую королеву. Людмилу. Ты уже знаешь все про этот ход.

— Нет, — перебила Валерия. — Не все. Зачем ты нанял Константина, если с таким же успехом мог обыграть убийство Людмилы сам?

— Разве неясно? Так я убивал сразу трех зайцев. Подставлял Константина, подготавливая почву для его будущего ареста. Создал себе алиби перед шефом. Он уже начинал догадываться, что Антон — это Шахматист. Но после моего ареста он убедился, что это не так. Ну и третьим зайцем стала ты. Это была… смерть для «затравки», скажем так. Чтобы подтолкнуть тебя к будущим расследованиям.

Но вернемся к игре. У Милы есть главная роль — в конце игры она должна была стать главной уликой против Шильца. К нему было бы сложно подступиться просто так. Все твои доказательства стали бы пустым звуком. Даже видео с флешки не указывало на Шильца прямо. Пришлось бы изрядно повозиться, чтобы доказать, что все эти убийства заказал он. К тому же, я не мог вмешиваться в его дела. Если бы я просто приказал выкрасть флешку, то проиграл бы пари. А так я получил все, что мне нужно. Его гарантированно посадили. Ты оказалась на месте преступления, и все поверили, что ты видела, как он убил Милу. Мой белый слон нанес последний удар. Я не сомневался, что ты поступишь правильно.

Но это не единственная роль Милы. Когда ты видела ее рядом с общежитием, она не просто так решила прогуляться. Она забрала документы, свидетельствующие против Зои, у одного въедливого журналиста. Зоя еще была нужна мне в игре, и я не мог допустить, чтобы ее посадили раньше времени. Мила успешно справилась с заданием. Журналист оказался ужасно суеверным и упал в обморок при виде «призрака».

Ну а во второй раз Мила просто не дала Зое и Константину сбежать. Тебе это уже известно… Я слышал, как ты рассказывала об этом своему дружку, Смолину.

— А как ты смог установить прослушку? Или это тоже сделал мой брат?

— Это сделала Зоя, — неожиданно сказал Шахматист. — Она ничего не знала о пари, которое мы заключили с ее шефом. И обратилась ко мне за помощью. Я подсказал, как незаметно выкрасть пуговицу д'Артуа, а она, взамен, оказала мне услугу. Правда, как ты понимаешь, пуговицу к тому моменту уже выкрала Ирина… Но моей вины в этом нет. Зою я не обманывал, лишь не сказал всей правды. Это она привязала прослушивающее устройство к лапе кролика, когда забралась в квартиру.

— Так ты знал, что я заберу кроликов? — Валерия не сдержала удивления.

— Я знал, что ты любишь животных. Знал, что Антонова умрет. Знал, что ее внук и соседка ни за что не возьмут кроликов. Знал, что если запрещу тебе ездить туда, ты обязательно поедешь. Вывод было сделать не сложно. Кстати, потом за пуговицей приходил еще один человек — внук Антоновой. Кажется, ты с ним встретилась ночью у гаражей…

— И его тоже отправил ты?

— Что значит тоже? Я никого никуда не отправлял, все шли сами. Но в случае с наркоманом моего вмешательства не было. Его нанимал один человек, ты должна знать его.

— Да? И кто же это?

— Мы отвлеклись, — вместо ответа сказал Шахматист. — Подумай сама, ты ведь умная девочка. Дальше. Антонова могла раньше времени известить Жиля о пуговице, и испортить мою игру. Ведь все должно было произойти как запланировал я. Малейшая неточность — и механизм рушится. Поэтому я убрал ее. Заодно ее смерть должна была заставить Шильца вступить в игру. Он сам об этом не догадывался, но стал черным королем. Конечно же, Зоя не нашла пуговицу в квартире, и Шильц отправил ее искать на месте преступления. Он начал собственное расследование, но пошел по намеченному мной пути. Пути, который привел его к краху.

Итак, я спланировал смерть Антоновой, попутно подставил Жиля. Его платок выкрал твой брат, а подбросил Граф. Мой ворон. Необычайно умная птица, я подобрал его еще птенцом. Кошка выцарапала ему глаз, но Граф вырос сильной и преданной птицей. И, к тому же, пользы приносит куда больше, чем некоторые люди. Недостающий глаз стал его достоинством, потому что стал моими глазами.

— Что?

— В глазницу вшита камера. Каждый раз, когда ты видела ворона, я видел тебя. Умная птица… Всегда прилетала в нужное время и в нужное место.

Шахматист рассказывал о вóроне так, как не рассказывал ни о ком, даже о своем помощнике. Лера решила, что это, должно быть, единственное существо, которое он действительно любит.

Новость с камерой почти не удивила ее. Она только отметила, что не зря птица так раздражала одним своим присутствием.

— Так, с помощью Графа, Жиль оказался за решеткой. Мне был необходим этот ход, чтобы направить Шильца по верному пути. Механизм запустился. А ведь всего-то твой брат нечаянно толкнул в автобусе женщину.

Да, когда Жиля привели в камеру, он меня узнал. Но не как Шахматиста, а как мелкого шулера, работающего на шефа. Мы немного… повздорили. Я должен был поддерживать свою легенду.

В день мнимой смерти Милы, я выбросил на помойку ее золотые часы. Мы шли к озеру как раз через тот двор. Зачем это нужно, ты уже знаешь. Этот нищий художник был белой пешкой. С виду незначительной фигурой, но имеющей определяющее значение.

После того, как белая пешка — Антонова — была съедена, я позвонил тебе. Белый слон играл ключевую роль, выполнить которую под силу только тебе. Ты схватываешь все на лету, а заставить тебя играть было проще простого. Всего-то и нужно было использовать голос твоего брата… да. Несмотря на талант, ты весьма предсказуема. Тебя легко просчитать. Как и остальных. Потому что ты связана чувствами. Твоими руками я направлял игру, и если ты оглянешься назад, то поймешь, что у каждого твоего хода есть смысл. Все они вели к тому, чтобы ты оказалась в нужное время в нужном месте. И все с самого начала пошло бы гладко, если бы не Ира Глазова. Ее смерть не вписывалась в мои планы, но Константин позвонил, и попросил продумать ее убийство. Я не стал отказывать в помощи — в конце концов, это путало карты не только мне, но и Шильцу. Потому что благодаря этому ты догадалась для чего нужна пуговица.

Сразу после его звонка меня должны были вести на допрос. По пути я сумел передать Петру новое задание…

— Постой, а что — никто не слышал, как ты говоришь по телефону?

— А ты видела, как устроена камера? Охранник стоит достаточно далеко, за углом. Мимо него никто не пройдет, коридор там узкий и без окон. Поэтому ему нет нужды стоять рядом с решеткой. А если присесть на корточки в дальнем углу камеры, и прикрыть рот ладонью — голос не слышен даже за два метра. Правда, признаться, в самый первый раз я оплошал. Когда меня только привезли в изолятор, а твой брат передал мне телефон, я забыл выключить звук. К счастью, никто не услышал звонка.

Шахматист взял руку Валерии и посмотрел на ее часы.

— Занятная вещица, — произнес он. А потом продолжил. — Я спланировал смерть Глазовой, как планировал десятки смертей до этого. Твой брат выполнил мое поручение. Он всего лишь должен был заставить Ирину забыть пуговицу в лаборатории. Как раз в этот день там проходил один практикум, после чего лаборант должен был запереть дверь. Ключ от лаборатории кому попало не дают. Твой брат прошел в университет под видом студента, нашёл девушку, проследил за ней, узнал что Глазова собирается в библиотеку. После этого он отправился в лабораторию, где как раз проходило занятие, которое должно было закончиться через пол часа. Пётр попросил разрешения зайти, подошёл к лаборанту и пока студенты писали лабораторную работу, поговорил с ним. Притворился третьекурсником, который хочет писать у него курсовую работу, а напоследок сказал, что его — лаборанта — вызывают на кафедру. В этот момент незаметно стащил ключи со стола. Потом отправился поджидать Иру. Девушка как раз возвращалась из библиотеки со стопкой учебников в руках и сумкой для ноутбука через плечо. Пётр сделал вид, что преподаватель попросил его забрать из лаборатории один прибор. Но сказал, что он не может найти нужный кабинет, попросил показать дорогу, и, конечно же, эта дурочка купилась, согласилась проводить симпатичного парня. А он сделал все, что требовалось. Глазова таскала пуговицу с собой, опасаясь, что её украдут. Петр это знал, как знал то, что «улику» она хранит в кармане, под рукой. Практикум уже закончился, а лаборант как раз отправился на кафедру, а потом — искать украденный ключ, так что в кабинете никого не оказалось. В лаборатории он «случайно» толкнул девушку. Она уронила тетради и учебники, а в этот момент пуговица так же «случайно» выпала — ловкость рук и немного артистизма, и Пётр вытащил вещицу из кармана, бросил на пол. Оставалось сделать вид, что он заметил пуговицу, попросил посмотреть, заговорил дурочке зубы, а потом положил «улику» на стол. Ирина забыла свою драгоценность, очарованная обаятельным юношей. Пётр попросил разрешения воспользоваться ее ноутбуком, и создал страницу Белого Слона. А еще получил доступ к её компьютеру, чтобы в следующий раз когда он зайдет в соцсеть все выглядело так, будто зашли с этого ноутбука. Ира вела себя, как влюбленная дурочка, до того момента, пока твой брат не слинял. Она вышла из лаборатории в расстроенных чувствах, и вспомнила по пуговицу только дойдя до лестницы. А Пётр за это время вернулся в лабораторию, и запер дверь. Поэтому когда Ира опомнилась и вернулась, взять пуговицу не смогла. Константину я сказал, что пуговица будет там, хотя Глазова станет отпираться. Что было дальше, тебе известно. Ты меня порадовала, нашла верный след.

На этом месте Шахматист странно улыбнулся, будто что-то вспоминая. По его лицу скользнула тень.

— Мы с тобой похожи. И ты зря отказываешься от моего предложения.

— Ты слишком самоуверен, — резко сказала Валерия.

— Что ж, — он равнодушно продолжил. — Мне оставалось контролировать игру словом — в большинстве ходов. И первым словом было — больница. Знаешь, этот Семерядов, отвратительный тип, начал лезть не в свое дело. Еще до того, как я оказался за решеткой. Нет, с его мозгами додуматься до того, что я Шахматист, было нереально. Этот идиот думал, что я занимаюсь обычным криминалом. Следил за мной, считая что остаётся незамеченным. Он знал про мою связь с Конастантином, и вполне мог создать некоторые сложности, нарушить ход игры. Я знал об этом, и открыто рассказал про двух наркоторговцев одному из своих… «клиентов». Потом позвонил им, сказал медсестре, что последняя партия наркотиков была фальшивой. Тебе известно, что было дальше, что стало с Игорем. Я знал, что он захочет шантажировать сообщника медсестры. Тогда этот сообщник связался со мной, и я подсказал ему, как оригинально и красиво, а главное — незаметно — избавиться от надоедливого шантажиста.

В это время Шильц серьезно обеспокоился смертью Антоновой. Он отправил Зою искать улики, указывающие на настоящего убийцу, а заодно и пуговицу. Шильц не знал, что пуговица все-таки осталась у Глазовой. Как раз тогда ты впервые и увидела Зою. И, по моим расчетам, задала верный вопрос. Зоя испугалась что ты из полиции, и ненадолго ушла в тень.

Был еще один ход… перескочу немного вперед. Я устранил одну из пешек, Сырова. Да, он именно пешка, а не конь, как решила ты. Он едва не сдал шефа полиции, струсил. Я сказал об этом Шильцу, и он отправил Жиля убить Сырова. Жиль отлично сориентировался в отделении полиции, ведь уже сам успел там побывать.

И ты наверняка догадалась, что Антон тоже имел роль в игре? Да, как Шахматист, я руководил партией, но как Антон я играл за белую ладью, которую должен был съесть черный слон. По сути, так и вышло. Настоящий Антон, которого я изображал, повесился из-за Шильца и его волкодава, Жиля Рожера, который ему угрожал. Ты ведь уже в курсе, что мне-Антону угрожали? Да, я работал на шефа под видом простачка, а когда сказал, что ухожу, меня заставили выплачивать неустойку. Либо, предложили вместо этого выкрасть «лунное колье», по стоимости эквивалентное сумме.

Было и несколько мелких ходов. Вроде одной из белых пешек, которая уронила телеграфный столб. Напоить монтажника было проще простого, с этим твой брат справился без труда. Если помнишь, этот ход касался облавы на Константина и Зою. Они не сумели выбраться через соседнюю квартиру — там поджидала Мила. Городской телефон тоже не работал, так что Константину пришлось отвлечь полицию на себя. Одним словом, черный конь тоже сделал ход.

Конечно, как ты понимаешь, партия не идеальна. Она соответствует оригиналу лишь на девяносто пять процентов — какие-то ходы было невозможно отрегулировать. Все-таки это жизнь. Однако, подобная мелочь не испортила игры, и не изменила ее сути, главных ходов.

Но, перейдем к более интересным приемам. Одним из ходов я обезвредил судью. Это было необходимо, потому что она была в курсе событий, произошедших пять лет назад. Она была в том городе, где разбился самолет, и слышала разрозненные сведения о двух выживших. Когда я подстроил смерть Милы, она не сразу вспомнила об этом, но все же сопоставила два события. Это могло серьезно помешать. Тогда я решил отвлечь ее. Тем более, не дело для судьи самой вести расследование… Однако, она оказалась упрямой. Я сделал ее белым королем. Не поставил шах, но заставил отступить в угол доски. Отвлек на другое дело. На ее собственное дело.

Шахматист отчего-то усмехнулся.

— Я знал о ее тайне. Когда-то она отказалась от дочери. Дочь выросла, ее удочерили хорошие люди, но… ей было мало этого. Она решила найти настоящую мать. Но не знала, как это сделать. Ведь я говорил, что родственные узы подобны цепям… они не приносят счастья. Вот и эта девчонка испортила себе жизнь. Она украла триста тысяч у своей приемной матери. А та копила их на операцию, которая могла бы спасти жизнь ее родному сыну. Девчонка на эти деньги наняла сыщика, и он нашел ее мать… Только воровку тут же отдали под суд. Я сделал так, чтобы Прохорова узнала о том, что ей предстоит отправить в колонию собственную дочь. Но судья утаила факт их родства — а это подсудное дело. Если кто-нибудь узнает, ее, как минимум отстранят от должности.

Но она рискнула, чтобы спасти свою дочь. Ее, видишь ли, замучила совесть… совесть… Кто сейчас знает, что это такое, а?

Прошел год. Прохорова начала втайне переписываться с дочерью. Письма хранила в своем почтовом ящике в местном отделении почтамта. Я знал и об этом. Оставалось только через твоего брата убедить Шильца, что судья опасна для него. И его руками устранить помеху. Петр передал шефу письмо, якобы от Сырова, прикинувшись мелкой шестёркой. Ведь для всех он был всего лишь стажером, который вполне мог не знать кому и что он передаёт. В письме было написано, что Жиля не выпустят, и скоро передадут дело в суд. Прохорова славится своей неподкупностью, но и ее можно сломить шантажом. И я подсказал шефу про письма и про ее дочь… Дальше было дело техники. Зоя выкрала письма и убила почтового оператора, которая задержалась вечером на работе. Потом попыталась замести следы — отсюда и пожар в морге. В итоге, я добился своего. Судья на время забыла о моей скромной персоне. Ее волновали только украденные письма.

Лера застегнула молнию на куртке — подул прохладный ветер. И уточнила.

— И все-таки не понимаю. Чем таким могла навредить судья?

— По просьбе Иванны она воспользовалась своими связями, чтобы узнать про ту авиакатастрофу. Не как судья, а как человек, который обладает определенной властью и был в городе на момент крушения. После того, что ей удалось выяснить, Прохорова могла заподозрить неладное и нарушить ход моей игры.

— Тогда почему ты не обезвредил Иванну? Она тоже знала твой «секрет».

— Девочка моя, — рассмеялся Шахматист. — Иванна не стала бы сообщать обо мне ни полиции, ни бандитам раньше времени. Все, что ей было нужно — это месть. Личная. Она хотела найти неоспоримые доказательства моих преступлений. Но это невозможно априори. Я не оставляю следов.

— Однако же, ты сейчас здесь, и знаешь, что за твоей спиной три оперативника, — тихо сказала Лера. В ее голосе прозвучала насмешка.

— Однако же у тебя под боком нож, — передразнил Шахматист. — Еще немного, и от Валерии Рижской останется только воспоминание.

— Ты больной, — с чувством сказала Валерия. — Тебе лечиться надо. Может, еще не поздно.

— А может, ты прикусишь свой болтливый язычок?

— Изволь. Тогда вернемся к нашей сугубо дружеской беседе, — язвительно произнесла Валерия. Она больше не боялась, просто не могла. Это было странное ощущение — чувствовать смерть так близко. И говорить с убийцей. Именно оно, это чувство, не позволяло страху завладеть сознанием.

— Хорошо. Пусть ты такой гениальный и неуловимый. Неужели тебе нравится такая жизнь? Ты ведь как… как крыса.

— Я уже говорил. Все, что мне ненавистно, я воплощаю в жизнь. Это же касается и убийств. Мне не приносит удовольствия чужая смерть. Но если она служит благой цели, я готов убивать. К тому же… мои руки не так часто мараются кровью. Обычно за меня все делают другие люди. Разве не любопытное явление? Ты защищаешь их, эту серость, но почему? Разве ты еще не убедилась, что они этого не достойны? Любого можно заставить пойти на убийство и на подлость. Нужно только определить способ.

— Точно так же любого подлеца можно вернуть на путь любви и добра. Если найти верный подход, — сказала Валерия, и с сожалением добавила. — Только ты хуже. Тебя уже не перевоспитать.

Шахматист рассмеялся, но Лера оборвала его смех. Он был ей неприятен.

— Откуда ты знал все об этих людях? Ты, хоть и гений, но не экстрасенс.

— У меня было пять лет, чтобы узнать, — смех прекратился. — Или ты думаешь, этого мало? Я с самого начала знал, что предложу Шильцу пари. И подготовился к нему идеально. Все эти убийства — все было спланировано заранее. Оставалось лишь запустить механизм, и направлять фигуры в нужное место. И каждая смерть имела значение и служила одной цели. Я добыл футарк. Амулет Магистра подменить было проще. Он не прятал его в сейфе, а носил при себе. И амулет не входил в условия пари — он был лишь призом. Я легко заполучил его, построив всего одну цепь.

— Но почему ты убил так много людей подряд? Если бы смерти произошли не за пару недель, а хотя бы за год, тебя бы никто не заподозрил…

— Тебе еще учиться и учиться, — вздохнул Шахматист. — Цепь событий можно просчитать на много дней и даже недель вперед, но не на год. Чтобы одно событие инициировало другое, нужен быстрый темп и короткий промежуток времени.

— Допустим. Ты считаешь, что победил. Но Шильц в тюрьме. Как ты узнаешь, что было в манускрипте?

Задавая вопрос, Лера одновременно посмотрела на часы. Восемнадцать тридцать. Через пять минут Иванна начнет действовать без ее сигнала. Без пятнадцати подойдет поезд. Он будет стоять здесь всего пять минут. Чего же Шахматист ждет? Надеется использовать Леру, как заложницу?

Больше на перроне так никто и не появился. Здесь бывало много народу только по праздникам. В остальные дни один-два человека уезжающих, и три-четыре прибывших. Поезда долго не задерживались. С перрона, расположенного с другой стороны вокзала, ходили электрички до соседних городов. Там людей всегда было гораздо больше.

— Найду способ, — Шахматист положил руку на чемоданчик и постучал по нему пальцами. — Главное у меня уже есть.

Валерия поймала себя на мысли, что что-то не сходится. С одной стороны Шаматист хотел получить от шефа информацию, с другой был готов взорвать весь университет вместе с шефом.

Но спросить она не успела. В этот самый момент Иванна дала оперативникам сигнал. Но едва они сдвинулись с места, как Шахматист резко встал и дернул Валерию за локоть. В одной руке он зажал чемодан, другой приставил нож прямо ей между ребрами. Туда, где билось сердце. Валерия не сомневалась — у него хватит силы пробить ткань куртки. Тем более что нож оказался необычайно острым. Там, где он до этого упирался в куртку, появилась прореха.

— Даже не думайте, — тихим спокойным голосом произнес Шахматист, надавив на нож. Лера боялась сделать вдох, так плотно было прижато лезвие. — Положите оружие.

Иванна превратилась в непроницаемую статую с бесстрастным лицом. Но в ее глазах читалась отчаянная решимость.

— Не глупи, — голос ее звенел, как металл. Но рука дрогнула. — Ты проиграл. Отпусти Валерию.

Двое оперативников оказались куда менее сдержанными. Они опустили оружие, бросили к ногам Шахматиста.

— Я никогда не проигрываю, — почти весело сказал Шахматист. — Выбирай. Или я убью ее, а ты меня схватишь, и удовлетворишь свои амбиции. Или она останется жить, но я исчезну.

Иванна колебалась. Валерия ни о чем ее не просила, даже почти не боялась. Все ее внимание сосредоточилось на острие ножа, застывшего в паре сантиметров от сердца. Его биение отдавалось в ушах барабанным боем.

— Раз, — Шахматист не сводил с Иванны глаз. Лезвие вспороло куртку. — Два…

— Три! — неожиданно послышалось за спиной, и Шахматиста вдруг отбросило назад.

Лера едва успела понять, что происходит. Нож со стуком упал на бетонный перрон.

Она увидела Смолина. Парень молниеносно схватил Шахматиста за куртку, другой рукой сжал его руку с ножом. Все это произошло так быстро, что Шахматист не успел сориентироваться. Леонид сдавил руку слишком сильно, и Шахматист разжал ладонь.

Теперь Смолин держал его, скрутив руки за спиной.

Но Иванна не успела надеть наручники. Не успела даже подойти, как появился черный ворон. Он налетел на Смолина, и кинулся ему в лицо. Бил крыльями, и пытался добраться когтями до глаз.

— Зараза! — крикнул парень, закрываясь руками.

Шахматист воспользовался моментом, освободился, схватил нож, и прежде чем Иванна успела что-то предпринять, снова схватил Валерию.

— Твой брат уже далеко. Не ищи его, — с гадкой ухмылкой шепнул Шахматист на ухо.

Послышался гудок приближающегося поезда. Все происходило, как в ускоренной съемке.

Шахматист толкнул Валерию к Иванне, а сам вдруг прыгнул на рельсы.

Тут же мимо пронесся поезд. Оперативники и Валерия буквально остолбенели, глядя на мелькающие вагоны. Постепенно поезд замедлил ход и остановился в ожидании пассажиров. Но кроме участников недавней сцены на перроне никого не было. А они не сдвинулись с места до тех пор, пока поезд опять не тронулся. Лера увидела в окне свое отражение и ужаснулась. Лицо бледное и мрачное, как у покойника.

Поезд уехал, тела на рельсах не оказалось. Шахматист сбежал. Перемахнул на другую сторону за долю секунды до того, как железная махина отрезала его от остальных.

Оперативники бросились на поиски, но Иванна не двинулась с места. И она и Валерия точно знали — Шахматиста не найти.

Смолин только-только отбился от ворона. Птица, злобно каркая, полетела прочь.

— Леонид… — Лера растерянно посмотрела на парня. Потом улыбнулась, и бросилась к нему на шею. — Ты вернулся!

— Разве я мог бросить даму в беде, — усмехнулся он, обнимая Валерию.

Она отстранилась и заглянула в смеющиеся карие глаза. Но ничего спросить Лера не успела. Раздался голос Иванны.

— Может познакомишь меня со своим спасителем?

Вопрос прозвучал странно; такой же странной была и реакция «спасителя».

— Я… э… пожалуй, мне пора, — Смолин сделал шаг назад.

Иванна пристально смотрела на него, а Лера перевела недоуменный взгляд с Леонида на Иванну.

— Погодите, вы что, знакомы?

— Э… в первый раз вижу, — быстро сказал Смолин, отводя взгляд.

Иванна выглядела мрачной и серьезной. Но вдруг усмехнулась и сказала.

— Конечно. В первый, не считая того случая, когда ты украл кольцо у иностранца.

— Все-таки заявил? — с досадой спросил Смолин. Потом махнул рукой. — Так я и знал.

— Ты что, хочешь его арестовать? — возмутилась Лера. Она шагнула в сторону Иванны, и загородила Леонида. — Только через мой труп!

— Ладно уж, — неожиданно рассмеялась Иванна, и обняла Валерию. — Хватит с тебя трупов.

Потом она отошла, и добавила.

— Общайтесь. У вас есть пять минут, пока я сделаю вид, что не замечаю вора у себя под носом.

— Спасибо! — Лера подпрыгнула от радости и обернулась. Правда, тут же с подозрением посмотрела на Смолина, уперла руки в бока и спросила.

— Так ты, значит, все мне рассказываешь?

— А что? — теперь Леонид попятился уже от нее.

— Ты знал про футарк и его назначение с самого начала! И даже более того — ты… это ты украл его, верно? Как ты мог!

— А что, — Леонид остановился и сделал вид, что оскорблен. — Ему можно, а мне нельзя?

— Нет! Ты должен его вернуть.

— Простите, мадемуазель, — он насмешливо развел руками. — Это невозможно. Я не могу отказать себе в таком приключении.

— Ну ты и… — Лера едва удержалась, чтобы не произнести слово, которое девушкам произносить не положено. — Иди ты тогда…

— Знаю, знаю. В Изумрудный город, — рассмеялся Смолин. — Скажи, а как ты узнала? Я вроде бы нигде не спалился.

— Ты спалился в самом начале, — проворчала Лера. На него невозможно было обижаться. — Я видела бумажку у Полонеза. Футарк ЛС. Тогда я еще не знала, что такое ЛС. А потом поняла. Это твои инициалы. Ты работал на Полонеза, и он посвятил тебя во все, что происходит. Ты знал про сокровище. И твой надуманный мотив отомстить шефу сразу показался мне подозрительным. А потом у Анатолия Белых пропали фальшивые камни. Но Зоя их не брала. Оставался ты. Тебе ничего не стоило украсть их. Ты воспользовался моей помощью, чтобы узнать все детали, и опередить Шахматиста и шефа!

— Браво, — Смолин подмигнул Валерии. — Ты молодец. Далеко пойдешь. Я подменил камни на фальшивки, а фальшивки выкрал Шахматист. Так что он вовсе не победил.

Лера улыбнулась, представив лицо Шахматиста, когда он поймет, что его футарк не настоящий.

— А на что тебе эти камни? Оставшиеся три все равно у него. А манускрипт с разгадкой уничтожен.

— Ну… придется мне погоняться за ним по миру. Не впервой, — Смолин сложил руки в карманы. — Это куда интереснее, чем быть обычным вором.

— Положим, обычным ты и не был, — сказала Валерия. — Может, все-таки, вернешь камни? Это плохая игра.

— Мне не привыкать играть в плохие игры.

— В таком случае наши пути разойдутся раз и навсегда.

В голосе Валерии прозвучали вызывающие нотки.

— Я бы не был так уверен, — Леонид снова подмигнул ей, и добавил. — Ах да. Тут один парнишка, одевающийся в стиле инсайд, просил тебе передать. Я почему и пришел.

Он вложил в ладонь Валерии маленькую записку, потом достал из-за пазухи свернутый пополам листок, и добавил.

— А это от меня.

И отправился к выходу с перрона. У самых турникетов обернулся в последний раз, и пропал.

Лера развернула листок, и хмурая складочка на лбу расправилась. Там был ее портрет, нарисованный простым карандашом. Совсем живой, с развевающимися волосами и озорной улыбкой. Внизу подпись — спасибо за все. До встречи.

Подошла Иванна.

— Надо же, — она положила руку на плечо Валерии, и с улыбкой заглянула в листок. — Гляди-ка, уложился в пять минут.

Лера молча посмотрела на пустой перрон, и сжала маленькую записку в ладони. Ее она развернуть не решалась.

Но на душе впервые за долгое время был покой. Потому что она обрела надежду.

А надежда освещает путь даже в самую темную ночь.