Хизер взбрыкнула напротив него, когда спазм сотряс ее. Она была изящна в своем удовольствии, ее ногти впились в его бицепсы, пуская кровь. Глаза Барни изменились, усиливая его видение. И что это было за видение. Он не мог отвести взгляда от ее лица, когда она отходила от оргазма. На ее щеках был румянец, зеленые глаза ее изменились в золото, когда ее Лиса вышла на первый план. Ее клыки спускались, когда она облизнула губы, ее взгляд был приклеен к его шее, где она будет отмечать его. Он не сомневался, что ее Метка будет на нем до конца ночи.

Он надеялся скорее раньше, чем позже. Он хотел ощутить клыки его пары в его плоти. Насрать на все его предыдущие протесты, он нуждался в Метке больше, чем ему нужно дышать.

Его Медведь нуждался в ней, внутри, в своей берлоге, обнаженными на его простынях. Она по-прежнему не в безопасности. Он не поймал стрелка и не сумел вторгнуться в архивы Сената. Она тут открытая, уязвимая, это заставляло его медведя рычать.

— Давай, милая. Пойдем-ка внутрь.

Она кивнула, все еще задыхаясь от укуса. Все женщины испытывали оргазм при укусе их спаривания, а самцы, из того, что он слышал, заводились чувствуя позыв заниматься любовью со своей половинкой. Он был уверен, что это был какой-то анималистической необходимостью для продолжения их вида, но честно говоря, ему было все равно. Не когда Хизер висела на его руке, пока он помогал ей выйти из машины, ее ноги были слишком шаткие, чтобы удерживать ее.

Он поймал ее на лестнице и держал ее за талию, когда вытащил свои ключи. Его руки были твердыми, когда он открыл дверь. — Заходи, — пробормотал он, направляя ее в свою крошечную, двухкомнатная квартиру.

Она принюхивалась, морща нос. 

— Здесь пахнет двухдневным старым буррито.

— Шик холостяцкой квартиры в его самом прекрасном виде. — Он пнул дверь и повел ее в сторону спальни. Ей проведут экскурсию завтра. Сегодня вечером она получит первоклассный вид на спальню. — Заходи.

— Подожди. — Она вышла из его захвата, почти спотыкаясь о джинсы, которые он оставил на полу. Она схватила его за руку. — Хм, может мы сначала поедим?

Он моргнул, потом вздохнул. 

— Присаживайся, Фродо.

Она закатила глаза, но она осторожно опустился на краешек его кровати. Ее руки схватили края его матраса, настолько сильно, что он был уверен, что ее когти пронзили его. 

— Села.

Он встал на колени перед ней и положил руки на колени, игнорируя то, как она дернулась под его прикосновением. — Успокойся, милая. Мы собираемся сделать это в твоем темпе. Спешки нет, ладно?

Она сделала глубокий вдох и выдохнула. — Ладно. — Она разжала свои руки и положила их на его. Ее ногти все еще были когтями, но она была осторожна, чтобы не уколоть его. — Что будем делать сначала?

Он улыбнулся. 

— Мы свернемся калачиком на кровати и будем целоваться.

Она уставилась на него на мгновение. 

— Что?

— Я хотел бы, как бы сказать, лучше распробовать мою закуску. — Ее глаза распахнулись, когда он наклонил ее назад. — Не так быстро, лисенок. Положи голову на одну из подушек.

Она сделала, как сказали, снимая обувь, в процессе. — Теперь что?

Хизер была такой бледной, что он подумал, что она в обморок упадет, если встанет. — Позволь мне снять мою обувь тоже. — Он скинул кроссовки и побрел к своей стороне кровати. Он плюхнулся на кровать, смеясь, когда она тявкнула. Ее Лиса была близко к поверхности, привлекая его Медведя. Он перевернулся на бок и положил голову на свою руку. — Привет.

— Привет. — Она неуверенно протянула руку и прикоснулась к его руке. — Мне жаль, что я такая развалина.

Он хотел вздохнуть, не потому, что он был расстроен, потому, что она была. 

— Ты бы предпочла, чтобы я показал тебе мои коллекции видеоигр?

Она улыбнулась, слава Богу. 

— Они напоминают гравюры?

— Только если ты захочешь убить их.

Хизер сдавленно засмеялась. — Привет, художник здесь. Красоту так не убивают.

— Хм. — Он подался вперед, ставя мягкий поцелуй на ее соблазнительных губах. — Это полезно знать.

Щеки ее запылали ярко-красным, коричневый ушел далеко из зеленого цвета ее глаз. — Будет больно?

— Я не знаю, но я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы убедиться, что это не так.

Она сглотнула. — Я слышала в первый раз больно.

Он не мог больше выдерживать ее страх. Кроме того, он ничего не знал о девственницах, кроме того, что там может быть немного крови. — Может. Я не уверен. Я никогда не занимался любовью с девственницей раньше.

Хизер зарычала. — Ты никогда не занимался любовью раньше.

— Да, мэм. — Эти милые маленькие зубки, которые она оскалила на него, собирались скоро укусить его, он надеялся, в хорошем смысле. — Я хочу к тебе прикоснуться.

Напряжение ушло, только ее красные щеки стали более яркими. Она кивнула, резко, но рука, которую она оставила на его руке начала дрожать.

— Спасибо. — Он хотел, чтобы она знала, что он ценит драгоценный дар, который она давала ему. Он будет у нее первым и последним. Мысль, что его пара пришла к нему нетронутой перевернуло его на столько, что он боялся, что не сможет затормозить в нужные моменты.

Его Медведь зарычал низко давая понять, что если у Барни и были проблемы, его Медведь был более чем счастлив напомнить ему, что он не навредит их хрупкой второй половинке.

Барни пристально смотрел на лицо своей пары, когда поднял подол ее рубашки. Сейчас, он будет держать свою руку на ее животе, ожидая, пока она не станет наслаждаться его нежностью. Ощущение ее нежной кожи под его ладонью, искушало его двигаться выше, чтобы почувствовать ее грудь, покоившейся в его ладони и подразнить ее соски, пока они не затвердеют, но он сдерживал себя. Хватало того, что она выглядела как узник, которому грозят расстрелом. Но с другой стороны, его Медведь уже урчал, напоминая, чтобы он двигался медленнее.

Она ахнула, когда его пальцы погладили ее бок. Он притянул ее ближе, целуя ее рот, терпеливо ожидая ее ответа на его губы, трущиеся об нее.

С дрожью она открыла рот, принимая его так легко, он был в восторге. Он ее поцеловал, не страстно, нет. Нет, он хотел сохранить эту сладость. Ее страх был все еще там, в ее дрожащих губах, ее ладонь дрожала в его ладони. Было не время спешить, а смаковать все, что она давала ему, без стремления к большему. Это было ее время, не его, и он будет следить за ее темпами.

Она поцеловала его, чем она становилась наглее, тем больше он позволял ей двигаться самостоятельно. Он бы сказал, что хотел прикоснуться к ней, но реальность оказалась другой, он нуждался в ней, чтобы она прикоснулась к нему. Хотела его. Без этого, все пошло бы не более, чем петтинг сессия. Он укусил ее, утвердил ее, но она должна была сделать все то же самое. Когда настанет это время, когда она наконец его потребует, он будет в полном восторге. Но сейчас…

Ее рука отпустила его руку и начала ласкать его живот, осторожно толкая вверх его футболку. Он застонал ей в рот, осторожный, чтобы сделать не больше, чем это, но Боже он чувствовал себя так хорошо. Даже этих крошечных ласк было достаточно, чтобы сделать его твердым и нетерпеливым.

Он осмелился подвинуть его руку, толкая ее рубашка чуть выше, чтобы как раз быть под ее грудью. Его большой палец ласкал ее ребра, когда поцелуй перерос в голодный, но все же он сдерживался. Он хотел перекатить ее на спину и взять все под контроль, но она не была готова.

Он собирался кончить в штаны, как какой-то подросток, и он ничего не мог с этим поделать.

— Барни, — вздохнула она напротив его рта. Он открыл глаза, наблюдая, с растущим голодом, как она выгнулась в его руках. Поцелуй был разорван, ее голова откинулась назад, отчаяния исказило ее черты. Он закусил губу, пустив кровь. Он должен был коснуться ее груди, был вынужден, он умрет, если не успеет вкусить ее сладость. Он осторожно продвинул руку вверх, оставляя ее лифчик на месте. Возможно, это поможет ей чувствовать себя в безопасности в его руках.

Ее стон удовольствия был ему наградой. Ее лицо было наполнено тоской, он видел это раньше, но никогда прежде это не было настолько великолепно. Он погладил ее груди, лаская ее сосок большим пальцем. Твердость ее сосков притягивали его, но пока она не даст добро, он не сделает ничего большего.

Она рванул к нему, беря его рот, целуя его с неуклюжей серьезностью. Его пара была идеальна в своем требовании, толкая его и дергая, пока он не лег на спину. Она была сверху, оседлала его талию, его рука все еще была на ее груди, когда она прервала поцелуй. — Теперь что?

— Все, что угодно. — Он убрал свои руки от ее кожи, улыбаясь, когда она всхлипнула. Он положил руки за голову. — Ты главная.

Ее ласки были робкими, бег вверх и вниз по его торсу с легкими, как перышко, прикосновениями. Очарование в ее глазах медленно преодолевалось ее трепетом. Она смотрела на его руки, как будто он двинет ими в любой момент и положит конец ее исследованиям.

Как будто.

Единственное, что он сделал, стянул свою рубашку, бросая ее на пол возле кровати. — Ты скажешь мне, что снять следующим.

Она покраснела так ярко, что он испугался, что она упадет в обморок, вся кровь прилила к ее голове. — Хм. Уговор есть уговор, верно? — Она медленно подняла собственную рубашку, обнажив простой, шелковистый черный бюстгальтер. Ее грудь выглядела такой бледной и сливочной на фоне темного материала, что он не смог остановить себя от дегустации, чтобы посмотреть, были ли они такими же сладкими, как выглядели.

Хизер ахнула, ее голова откинулась назад. Барни схватил ее вокруг талии, удерживая ее от падения назад так, чтобы она была напротив него. Боже, она собиралась убить его. Он покусывал ее шею, наслаждаясь ее мягкими криками.

Она всхлипнула и положила голову на его плечо. — Убери. Сними мой лифчик.

Слова эти прозвучали так тихо, что он едва услышал их. Он сделал, как она просила, снял с нее лифчик, продолжая ласкать шею мягкими поцелуями и щипками. Его клыки все еще были выдвинуты, царапая ей кожу. Он мог почти снова попробовать ее кровь на своем языке, но сейчас было не то время, чтобы укусить. Нет. Он укусит ее снова, когда попытается войти в нее, помочь ослабить часть боли от занятия любовью впервые.

Он погладил обнаженную грудь руками, перекатывая твердый сосок, взяв его между пальцами и сжимать его до тех пор, пока она опять не стала задыхаться. Их джинсы начинали раздражать его, не давая ему теплый рай, который он знал, его ожидает, если бы он мог просто заставить ее полностью раздеться.

Терпение, Медведь. Мы доберемся туда. Но сначала он должен был получить ее согласие. Если она скажет ему остановиться здесь, его член отвалится в знак протеста, но он повинуется. Она была его парой, его самым дорогим человеком, единственным человеком, рожденным для него. Он мог ждать.

— Что теперь, милая?

Она сжала руки на его плечи. — Я…Я не знаю.

Он улыбнулся. — Хочешь, я покажу тебе кое-что?

Она кивнула застенчиво. — Пожалуйста?

Он полагал, что она не будет в состоянии зайти слишком далеко. Пройдет время, прежде чем его невинная пара начнет требовать его в постели. Поэтому вместо того, чтобы делать то, что он действительно хотел сделать, толкнуть ее вниз и пожирать ее, он заговорил, рассказывая ей то, что должно будет произойти. — Сядьте немного поудобнее.

Она сделала, как попросили, отстраняясь, пока только кончики ее грудей не стали касаться волос на его груди. — Теперь что?

Он наклонился и взял одну из этих твердых вершинок в рот.

Хизер закричала, выгибая спину и толкать себя дальше в его рот. Он сосал ее, едва в состоянии держать себя в узде, пока она ездила на его одетом в джинсы члене. Трение было недостаточно, чтобы сделать что-нибудь большее, кроме как подвергнуть его пыткам, но реакция Хизер была захватывающей.

Она извивалась у него на коленях, не раз почти вырывая свою грудь из его рта. Он переключился, отчаянно желая увидеть, была ли ее правая грудь так же чувствительна, как и ее левая.

Была.

— Джинсы? — прошептал он против ее кожи.

Она снова кивнул, но не сдвинулась с места. Итак, Барни расстегнул свои и расстегнул молнию на ее джинсах. — Ты должна сделать остальное, милая.

Он держал свои руки на ее, когда она изо всех сил пыталась снять свои джинсы, в конечном счете, кладя ее обратно на одеяло, он снял ее джинсы и трусики.

— Черт побери, — выдохнул он. Это была его пара, это бледное, почти бесплотное существо, кто смотрел на него с доверием и обожанием.

— Барни?

Вот черт. Она начала нервничать снова. — Мне еще нужно кое-что тебе показать.

— О?

Он кивнул. Он пока оставил свои джинсы. Во-первых, он собирался отведать свою пару, исследовать каждый дюйм, пока она не кончит для него вновь.