— Подтвердите заход на посадку, «Киттихок», — раздался в наушниках раздраженный голос руководителя полетов.

«Подтвердить заход на посадку». Так говорили американские военно-морские диспетчеры.

Если полоса становится зеленой, значит, самолет заходит на посадку слишком высоко. Красной — слишком низко. Белые огни означают, что посадка осуществляется нужным образом.

Он видел, что огни на кормовой части палубы становятся зелеными, затем красными, потом снова зелеными, поскольку сила встречного ветра составляла тридцать миль в час. При посадке стоило опасаться, чтобы самолет не завалился на крыло, и Алекс явно волновался. Его летный костюм весь промок от пота. Он уже два раза пытался приземлиться, но оба раза неудачно.

Теперь, если самолет завалится на крыло, катастрофы не избежать.

В его наушниках снова раздался голос.

— Приземляйся, сынок, — сказал руководитель полетов. — Все будет в порядке.

Авианосец шел навстречу ветру. Он двигался на самом полном ходу, чтобы обеспечить максимальную силу ветра над палубой, таким образом скорость приземления значительно снижалась. По своему опыту Алекс знал, что ветер, волна, воздух и летные навыки должны полностью гармонировать, чтобы посадка прошла успешно.

Алекс еще раз пошел на посадку, приближаясь к вздымающемуся краю стальной тысячефутовой взлетно-посадочной полосы американского авианосца «Джон Ф. Кеннеди». Из-за сильного волнения огромная палуба лениво кренилась на оба борта поочередно, кроме того, вздымалась и опускалась.

Если бы он приземлялся на палубном истребителе, как в дни службы в Королевском флоте, это было бы одно. Тонны собственного веса самолета давали множество плюсов в управлении. Слишком низко? Подняться вверх. Слишком высоко? Приопустить нос. Пропустил тормозную сетку? Резко выключить двигатель. Но на небольшом гидросамолете было совсем другое дело. Руководитель полетов настоятельно предлагал ему отправляться на следующий круг.

— «Киттихок», вы в трех четвертях мили. Подтвердите запрос на посадку.

— Прием. Посадка проходит нормально.

Он почувствовал вибрацию самолета, когда шел к цели. Шасси и закрылки выпущены, хвостовой крюк опущен, достигнута нужная высота. Он знал, что ему нужно резко бросить самолет вниз, чтобы был шанс, что его хвостовой крюк поймает тормозной трос. На палубе было четыре троса. Его единственным шансом остановиться и не рухнуть в воду было поймать один из них.

— «Киттихок», вы значительно ниже глиссады планирования. Поднимитесь!

— Вас понял, — сказал Хок. — Это не проблема.

На самом деле это было проблемой. Вряд ли в старом двигателе «Паккард-Мерлин» найдется достаточно мощности. Так или иначе, он должен поднимать нос. Это была его последняя попытка. Он потянул рычаг. Какого черта, он все равно сядет.

Нос самолета немного поднялся, но палуба все еще была слишком высоко. Господи! Самолет падает, черт побери, падает! Пот обжигал глаза. Осталось совсем немного.

В последнюю секунду он увидел, что палуба величественно замерла, прекратив подъем, и начала медленно опускаться. Он рассчитал, когда из-под киля отхлынет вода. Это его и спасло. Палуба начала опускаться в точно намеченный момент. Самолет пролетел еще несколько метров, и Хок резко бросил машину вниз. Самолет подпрыгнул, и его тряхнуло. Алекс тут же осознал, что перед ним возникла другая проблема — он рисковал проскочить все четыре тормозных троса.

Он почувствовал, что шасси ударились о палубу. Через секунду его бросило вперед, он зацепил четвертый, последний трос.

— Глуши двигатель, сынок, ты не сможешь заставить эту посудину двигаться быстрее, — раздался в наушниках голос руководителя полетов. Он заглушил двигатель.

— Ну ты даешь! — проговорил руководитель полетов. — Добро пожаловать на «Кеннеди», «Киттихок». Мы уж начали сомневаться, что ты сядешь с третьего захода.

— Бог любит троицу, — ответил Хок, хотя все еще не избавился от волнения.

Выбираясь из кабины, увидел членов спасательной команды в красных куртках, которые сидели в белых тракторах с брандспойтами. Они уставились на него, качая головами и улыбаясь, некоторые зааплодировали. Заправщики в фиолетовых свитерах и снабженцы тоже улыбались.

Он едва ли мог винить их. Ясное дело, все участники этих специальных команд были счастливы, что посадка прошла успешно. И он тоже.

Он легонько поцеловал красивую купальщицу, которая была нарисована на фюзеляже, и спрыгнул с поплавка на палубу.

Пересекая широкую взлетную палубу, почувствовал, как давно не был на борту авианосца. С войны в Персидском заливе. Он глубоко вдохнул соленый морской воздух. Это было здорово! Наконец, после бесконечного дня отчаянных поисков в пустом море, что-то вызвало в нем светлое чувство.

Двадцать минут спустя он бросил свой вещмешок в маленькую офицерскую каюту, сменил летный костюм на хаки и пошел вслед за суетливым помощником адмирала, который сопроводил его вниз по длинному коридору до кают-компании командира.

Первым, кого он увидел, когда вошел, был Тейт, тот неприятный тип из ЦРУ, с которым он столкнулся в Государственном департаменте. Тонкие, бескровные губы Тейта скривились в некоем подобии улыбки, и Хок кивнул в его сторону.

С некоторым облегчением заметил лицо Джеффри Уайнберга, заместителя министра обороны, среди нетерпеливых военных и гражданских, расположившихся вокруг большого квадратного стола из красного дерева. Алекс представил Кубу серебряным блюдом в центре стола. Вокруг лежали длинные ножи Пентагона. Уайнбергу — сиделке, присматривающей за бомбами, конечно же, нашли работу.

Хок никогда в своей жизни не видел столько форменных нашивок, медалей и орденов на фоне мундиров цвета хаки и цвета морской волны. А он был тем человеком, который уже сполна насмотрелся и на камуфляж, и на кители.

За столом пустовали два стула. На одном был закреплен маленький синий флажок. Хок пододвинул другой стул и плюхнулся на него.

— Простите за опоздание, господа, — пробормотал он, открывая лежащую перед ним большую черную папку, скрепленную тремя металлическими кольцами.

Дверь в кают-компанию открылась, и помощник адмирала пропустил вперед главнокомандующего Атлантическим флотом, который, сохраняя идеальную осанку, проследовал на свое место.

Это был высокий мужчина лет шестидесяти пяти с пронизывающими серыми глазами, широко расставленными на изрезанном глубокими морщинами лице, и седыми волосами, коротко остриженными в классическом флотском стиле. Он был худощав, крепок и выглядел настоящим морским волком.

Алекс знал его и любил. Урожденный техасец, главнокомандующий был его преподавателем в морской академии в Аннаполисе. Это был не только великолепный знаток военно-морского дела, но еще и прекрасный атлет и относительно молод для своего почтенного ранга. Он был в самом расцвете сил и в полной готовности.

— Я — адмирал Джордж Блэйн Хауэлл. Хочу поприветствовать всех и каждого на борту моего флагманского судна. Мы все гордимся «Кеннеди» и надеемся, что ваше пребывание тут будет и приятным, и полезным.

Его глаза замерли, когда он заметил Хока. Адмирал явно был рад видеть его. Алекс заметил в его глазах кое-что, что редко можно увидеть в глазах военного. Симпатию.

— Командир Хок. Приятно видеть вас. Мы сожалеем о вчерашних трагических событиях и особенно ценим ваше пребывание здесь в столь трудный для вас момент.

За столом послышался шепот одобрения, и все закивали.

— Рад быть на борту, сэр, — сказал Хок. — Сожалею, что заставил всех ждать.

— Мы наблюдали с мостика за вашим приземлением, — сказал Тейт. — Вы подарили всем нам весьма захватывающее авиашоу.

— С радостью предлагаю вам попробовать свои силы в приземлении на борт авианосца, мистер Тейт, — сказал адмирал Хауэлл. — Я уверен, что вы нашли бы это тоже весьма захватывающим. Теперь же давайте прекратим пороть чушь и начнем работать. Каждый знает, почему мы здесь собрались. Из-за этих сукиных сынов в Гаване. Из-за военного переворота на Кубе. Устроили его, насколько я наслышан, бандиты. Торговцы наркотиками. Убийцы. Мы не знаем, мертв Кастро или жив. На самом деле, этот вопрос меня мало волнует. Так или иначе, мы должны вторгнуться туда.

— Благодаря усилиям командира Хока, мы теперь знаем, что противостоим экстремистскому государству, возможно, обладающему самой современной и мощной ядерной субмариной в мире. Американский флот должен обнаружить ее и отобрать у кубинских мятежников. Или потопить. Итак, у кого-нибудь есть свежие идеи?

— Разрешите мне, адмирал? — сказал Уайнберг, вставая из-за стола.

— Конечно, — ответил Хауэлл, и Уайнберг подошел к огромной карте Кубы, висевшей на стене. Он взял в руки лазерную указку и навел ее на Гавану.

— Прежде всего, — сказал Уайнберг, — мы должны наладить контакт с этими людьми независимо от того, будут ли они угрожать или попытаются напасть. Мы будем говорить с ними до тех пор, пока не разработаем надежную стратегию.

— Кто будет вести переговоры с нашей стороны? — спросил адмирал Хауэлл.

— Президент предложил госсекретаря. Кубинское происхождение делает ее идеальной кандидатурой.

Хауэлл кивнул в знак одобрения.

— Хорошо, — сказал Уайнберг, — она будет вести переговоры с новым кубинским правительством. Секретарь попросила, чтобы я принес вам извинения за ее опоздание. Она прибудет после встречи с президентом в Ки-Уэсте.

— Что вы хотели сказать еще? — спросил адмирал.

— Если вы откроете лежащие перед вами папки, — сказал Уайнберг, — увидите фотографии, снятые нашим спутником на прошлой неделе. Это фотографии острова, расположенного недалеко от города Манзанильо на юго-восточном побережье Кубы. Пожалуйста, уделите минуту их изучению.

Хок открыл свой кейс и вынул из него маленький пакет с аудиокассетой. Ее вручил Алексу радист с «Блэкхока», когда тот садился в гидросамолет. Он уверил Хока, что ему будет интересно послушать запись.

— Крепость мятежников, цитадель проведения их операций называется Telaraca, — продолжал Уайнберг. — В таблице два указываются детализированные схемы расположения зданий разнообразного характера.

— Как вы достали их? — спросил один из адмиралов.

— Очень просто, — ответил Тейт. — Они берут на работу местных рабочих, некоторые из них — наши агенты. Имена по крайней мере трех участников этого строительства включены в нашу платежную ведомость. Схемы в ваших папках составлены в соответствии с данными, полученными ими два, ну, может, три дня назад.

— Давайте дальше, — сказал адмирал Хауэлл.

— Та большая белая конструкция, которую вы видите в устье реки, — продолжал Уайнберг, — является доком для подлодки. Его размеры достаточны для «Борзой».

— Господи! Так у них уже есть лодка? — спросил Тейт.

— Да, — Алекс кивнул.

— У вас есть какое-нибудь доказательство?

— Возможно.

— Возможно, вы говорите? — произнес человек из ЦРУ с едким сарказмом.

— Да, мистер Тейт, я сказал «возможно», — произнес Алекс. Между ними назревал конфликт, который грозил разразиться еще до окончания собрания рабочей группы.

Видя напряженность, адмирал Хауэлл кашлянул в кулак, и Уайнберг стукнул по карте указкой.

— Мы знаем, что они построили док, и знаем также, что они купили лодку «Борзую», — сказал Уайнберг. — Чего мы не знаем — получили они лодку или еще нет.

— Судя по их нахальному тону и поведению, — начал адмирал Хауэлл, — и приказу нам убираться из Гитмо, я предполагаю, что эти ребята неспроста горячатся. По всей вероятности, субмарина уже в доке.

— Возможно, — Алекс глядел на Тейта, — вы и правы, адмирал. Этот маленький пакетик смог бы подтвердить вашу гипотезу. Разрешите?

Адмирал кивнул.

Алекс оттолкнул свой стул и, обойдя стол, вручил Хауэллу маленький пакет.

— Аудиокассета, — сказал Алекс.

— Что здесь, командир? — спросил адмирал.

— Адмирал, моя яхта оборудована подводным сонаром. Так как мы часто заходим в порты и бухты, где не приветствуется ни ваш флот, ни наш, мы записываем все, что слышим. Если информация достаточно интересна, мы передаем ее в Вашингтон или Лондон. Радист вручил мне эту кассету непосредственно перед тем, как я полетел на совещание. Ваши парни должны ее прослушать. Мой человек думает, что сонар уловил шум винтов российской торпеды класса «Марк-III». Но специалисты в таких делах — вы.

— Спасибо, — сказал Хауэлл, и его помощник немедленно взял пакет и вышел из комнаты.

— Командир, когда и где ваш парень сделал запись?

— В два часа двадцать минут, сэр. Шум был записан, когда мы стояли на якоре в одной миле к западу от Стэниел-Кей.

— Что, черт возьми, могла торпедировать подлодка на Экзумах?

— Довольно странную мишень, сэр, — маленькую американскую лодку для спортивной рыбалки. Я так думаю потому, что в это самое время мы видели, как она взорвалась и утонула. Я услышал взрыв на расстоянии в две мили. Поднявшись на мостик, увидел горящие обломки. Зачем им было тратить торпеду на такую смешную мишень — выше моего понимания. Но я почти уверен, что это они потопили рыбачью шхуну.

— Наверное, решили попрактиковаться, — сказал адмирал. — Экзумы не так уж далеко от юго-восточного побережья Кубы. Учебное торпедирование. Скажите вашему парню, что мы ценим его бдительность, командир Хок.

Хок кивнул.

— Итак, — подвел итог Уайнберг, — наша цель ясна. Мы должны нейтрализовать или уничтожить эту субмарину и ракеты на ее борту.

— Я голосую за уничтожение, — сказал адмирал Хауэлл, и все сидящие за столом засмеялись.

Пока собрание продолжалось, Алекс зевал в кулак и внезапно почувствовал голод. Пища на американских авианосцах славилась своим качеством. Он не ел со времени несчастного случая. После обеда в офицерской столовой неплохо было бы основательно поспать. С утренней зарей он снова полетит назад и возобновит поиски Вики.

Тейт приводил факты из биографии новых лидеров Кубы. Алекс глядел на него, время от времени изображая интерес. Наконец отодвинул стул, намереваясь встать и тихонько уйти из комнаты. Но лицо на экране заставило его замереть. Он откинулся на стуле, глядя на изображение. В его душе пронеслось тревожное чувство.

Тейт продолжал что-то говорить и скоро перешел к другой фотографии. Хок, заставив себя сделать несколько глубоких вдохов, не услышал ни слова из того, что говорил Тейт.

— Извините меня, — сказал Хок, прервав Тейта на середине предложения. — Я пропустил кое-что. Вы могли бы вернуться к предшествующему слайду? Кто на нем был изображен?

Тейт не мог удержаться от вздоха, закатив при этом глаза, и вернул предыдущий слайд.

— Простите ради Бога, — сказал Хок, — но скажите еще раз, кто этот человек?

— Как я уже говорил, этот мужчина стоит во главе военного переворота, — сказал Тейт, и на его лице появилось выражение покорного терпения. — Прежде он был доверенным адъютантом Кастро. Его зовут генерал Мансо де Эррерас. А что? У вас есть о нем информация?

— Да, — сказал Алекс Хок, вставая и собирая свои бумаги. Он посмотрел на адмирала Хауэлла: — Прошу вас, извините меня, адмирал, мне нужно срочно позвонить по телефону.

Хауэлл кивнул, и Алекс быстро пошел к двери.

— Извините меня, командир, — сказал Тейт, когда Алекс был уже на полпути к двери, — но, если у вас имеется какая-нибудь информация относительно этого человека, я хотел бы ее узнать.

— Я уверен, что хотели бы. Но эта информация очень личная. Это не ваше дело, мистер Тейт, — бросил Алекс через плечо, не потрудившись даже обернуться.

— Хочу задать вопрос, — сказал Тейт уже поздно вечером, после ужина. Мужчины сидели или стояли в офицерской кают-компании, разделившись на маленькие группы. Синий сигарный дым заволок каюту до самого потолка. Шли обычные беседы за большим количеством портвейна и ирландского виски, заполнивших адмиральский стол.

Алекс был уверен, что на борту американских боевых кораблей не подают спиртных напитков. Что ж, теперь он убедился в обратном. Алекс старательно избегал хриплой болтовни, предпочитая в одиночестве потягивать старый «Сандеман». Он думал о том, чтобы вернуться на яхту, и в это время Тейт поставил рядом с ним свой стул и похлопал его по плечу.

— Да? — ответил Алекс, едва вскинув глаза.

— Я вам не очень по душе, не так ли?

— Скажем так, мне не нравится ваш облик, мистер Тейт.

— Не то чтобы меня это сильно волновало, дело в том, что я прибыл сюда для работы. По некоторым причинам, каждый в Вашингтоне думает, что вы можете помочь нам. Скажите же, почему вы столь заинтересовались этим Мансо де Эррерасом?

— Я думаю, что это уже обсуждалось ранее, мистер Тейт, — Алекс смотрел в налитые кровью глаза мужчины, — когда я сказал, что это не ваше дело. Теперь проваливайте.

— Но все же это — мое дело. — Тейт наклонился, и Алекс почувствовал запах пота и ликера, исходящий от мужчины. — Мансо — центральная фигура в этой небольшой карибской драме. Вы явно знаете о нем больше.

— Вы хотите сказать, что я лжец? — сказал Алекс, впиваясь взглядом в лицо Тейта.

— Я хочу сказать, что вы на самом деле тот, кем показались мне сразу, господин Хок, — напыщенный британский аристократ, предпочитающий хранить свои жалкие тайны, нежели помогать самому главному союзнику своей страны в сложившейся международной обстановке.

Алекс улыбнулся, сделал глоток портвейна и обернулся к Тейту.

— Британский аристократ? Неплохо, господин Тейт. Вы готовы драться на дуэли?

— Извините?

— Дуэль. Стреляться на рассвете по всем правилам поединка. Древняя традиция улаживать разногласия между джентльменами. Впрочем, мне понятно, почему вы незнакомы с этими правилами. Мода на поединки, к сожалению, иссякла вместе с джентльменами.

— Я не улавливаю ход ваших мыслей, — сказал Тейт.

— Неудивительно. Позвольте объяснить. — Хок медленно опустил стакан портвейна на белую льняную скатерть и изо всей силы хлестнул тыльной стороной ладони по правому уху Тейта. Достаточно сильно, так что голова мужчины откинулась.

Тейт сидел, ошеломленно потирая красное ухо. Его глаза сверкали от ненависти, и Алекс был приятно удивлен, что в окружающем их кутеже этот маленький конфликт прошел полностью незамеченным.

— Как раз это я и хотел привести вам в пример, — сказал Алекс, улыбаясь. — Вы были оскорблены. Опозорены. Теперь вы желаете отомстить за вашу честь?

— Ты, напыщенный ублюдок, я сейчас…

— Хорошо. Теперь у нас будет дуэль. — Хок мило улыбался. Он видел, что Тейт занес кулак, и сказал: — Нет, нет, не здесь, мистер Тейт. Не самый лучший вариант.

Алекс выбросил вперед руку и перехватил предплечье Тейта в воздухе, остановив кулак мужчины у самого виска.

— Я убью тебя, гребаный английский ублюдок, — сказал Тейт.

— Не здесь, друг, — произнес Алекс. — Давай выйдем.

— У меня не займет много времени надрать тебе задницу, — прорычал Тейт.

— Хорошо, — сказал Алекс. — Ну что, пошли? Я совершенно уверен, что о нас здесь не будут тосковать, друг.

— Не называй меня другом, — зашипел Тейт, вставая из-за стола.

— Извини, друг, — парировал Алекс, выходя из-за стола и указывая Тейту на дверь.

— Поединок на мечах, я полагаю, обсуждению не подлежит?

— Как жаль. — Он опустил руку на плечо Тейта и повел его через подвыпившую толпу к выходу. — Должно быть, просто устроим кулачный бой на юте.

— Я встречу тебя там, — сказал Тейт. — Мне нужно в гальюн.

— Весь к вашим услугам, сударь. Буду ждать на корме.

Алекс присел на маленькой стремянке, используемой для обслуживания топливной системы на F-14.

— Привет, Хок, — сказал высокий человек, появившийся из-за расставленных на ночлег палубных истребителей.

Алекс поднял глаза, не признавая ни голоса мужчины, ни силуэта.

— Дэвид Бэлфор, — представился незнакомец. — Мы были соседями по палате в том чертовом госпитале в Кувейте.

— Бэлфор? — переспросил Алекс. — Это ты? Бог мой, я думал, ты мертв!