Пока самолет летел к Экзумам, Алекс связался по рации с Сазерлендом. К тому времени, когда он приземлился на зеркальной поверхности залива и причалил к кормовой аппарели «Блэкхока», он знал почти все, что произошло на рифе Стэниел-Кей за день до этого.
Новости были невероятны.
Рассказ Росса о набеге на дом Финка-де-Лас-Пальмас казался совершенно невероятным. Алекс сначала не поверил, но затем от души поблагодарил их за то, что они сделали. Всего несколько часов назад он смотрел на лицо одного из троих мужчин, которые убили его родителей. Теперь узнал, что одного из них уже арестовали.
Хок также узнал, что во время успешного утреннего нападения на Финка-де-Лас-Пальмас были и жертвы. Двое человек из команды Квика получили небольшие ранения. Эмброуз тоже был ранен, но несильно. Наиболее серьезно пострадал руководитель операции Стокли.
Как только «Киттихок» благополучно был поднят на борт яхты, Хок помчался в судовой лазарет «Блэкхока». Стокли сидел на кровати, о чем-то умоляя доктора. Ясное дело, доктор Элк Нилссон была не из тех, кого можно переубедить. Эта белокурая, голубоглазая датчанка пришла работать на корабль двумя годами ранее, когда «Блэкхок» стоял в копенгагенской гавани со специальным заданием британского правительства.
Доктор Нилссон пришла на борт, чтобы осмотреть Алекса, успешно извлекла две пули, застрявшие в его правой ягодице, и сразу получила предложение работать на яхте. Тот факт, что новый судовой врач имела потрясающее сходство с сестрой-близнецом и тогдашней мисс Дания, совершенно не являлся решающим фактором в выборе Хока. Он очень тщательно изучил ее квалификацию, прежде чем нанял.
К счастью, она еще не знала достаточно хорошо разговорный английский, чтобы понять поток ругательств, которыми Сток сейчас награждал ее. Термин «задница», например, еще не вошел в ее словарный запас.
— Сток, — спросил Хок, — в чем проблема? Для человека, который недавно схлопотал пулю, ты в прекрасном состоянии.
— Проблема? — ответил Сток. — Я скажу тебе, в чем, черт возьми, проблема. Проблема в том, что ее задница оказалась на этом стуле! Что это еще за чертов доктор, ты можешь мне сказать?
Алекс пододвинул стул к кровати и сел.
— Успокойся, Сток, — сказал он. — Что случилось?
— Черт, сначала она говорит, как мне повезло, что пуля не поразила жизненно важных органов. Никаких жизненно важных органов? Черт, да все, что у меня есть, важно! Плоть, кости, артерии — все это дерьмо важно для меня. Важна даже моя задница.
— Сток, она делает свою работу, — сказал Алекс, улыбаясь доктору Нилссон. Она сложила руки на груди и густо покраснела.
— А потом она говорит мне, что не о чем волноваться. Конечно, ведь это не в ее грудь стреляли, а в мою! Ее-то грудь гораздо больше моей будет, разве нет?
— Доктор Нилссон, — попросил Алекс, прерывая Стокли, — я уверен, что он не имел в виду… мм… возможно, вы могли бы оставить нас для… — Он не закончил, потому что врач швырнула медицинскую карту Стокли в стену и выскочила из комнаты.
— Великолепно, — сказал Алекс. — Ну и что ты наделал? Теперь я должен каким-то образом принести извинения доктору за тебя.
— Как поживаешь, босс? — сказал Сток, и по его лицу расползлась широкая улыбка. — Ты слышал, что случилось? Мы все сделали на пять баллов!
— Росс рассказал. — Алекс энергично хлопнул Стока по ладони. — Просто невероятно, Сток.
— Слушай, дружище! — сказал Сток. — Мы вчера пнули очень серьезную задницу.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, Сток. Я имею в виду…
— Черт, не меня ты должен благодарить, босс. Не меня, а своего приятеля Эмброуза. Он работал над этим делом в течение тридцати лет! Он никогда не рассказывал тебе об этом, верно?
— Извини, что ты сказал? — удивился Алекс.
— Эмброуз вел это расследование в течение тридцати лет.
— О Господи, — сказал Хок, чувствуя, как у него перехватило дыхание. — Я понятия не имел, что Эмброуз… даже не мог себе представить. Я до сих пор не могу вообразить, что он…
— Сдержанная позиция. Они с Россом летали в Нассау и нашли какого-то старого отставного полицейского, который сохранил исходные документы по этому делу. А также полицейские наброски трех предполагаемых убийц. Эмброуз взял эти документы и все раскрыл.
— Просто удивительно, — сказал Алекс, все еще не в силах выйти из оцепенения.
— Да, хороший полицейский, если так разобраться, правда ведь? — сказал Сток, покачивая своими массивными ногами, которые свесил с кровати. — Теперь иди, умасли нашего проклятого доктора и скажи ей, чтобы она оставила мою задницу в покое. Я чувствую себя великолепно. И мне еще много всякой чепухи нужно сделать — заполнить полицейские протоколы, и все такое прочее.
— Сток, подожди минуту и послушай меня. Я рад, что ты в порядке. С тех пор как мне сказали, что ты тяжело ранен, я… слушай, Сток. Мне может понадобиться твоя помощь. Ты единственный, кто может помочь мне.
— Ну давай уже, говори старине Стоку, что там у тебя на уме.
— Ты не поверишь, но Вики жива.
— Что? Что, черт возьми, ты сказал?
— Все, что я сейчас знаю, хоть это и звучит невероятно, но Вики жива. Она — заложница, но она жива.
— Заложница кого?
— Нового кубинского правительства. Ее держат на острове Telaraca, близ юго-западного побережья Кубы. Там располагается хорошо укрепленная военная база.
— Откуда ты знаешь все это, босс?
— Я только что прослушал эту кассету, — сказал Алекс, вручая Стокли кассету и плейер «Сони». — Ее доставили вместе с медальоном Вики в швейцарское посольство в Гаване. Ты тоже должен прослушать ее. Вики зачитывает заголовок вчерашней газеты «Майами геральд». Вики жива, поверь мне.
Сток надел наушники и прослушал короткую запись.
— Черт, она действительно жива, — сказал Сток. — Это замечательно! Что, черт возьми, они хотят от Вики, босс?
— Генерал полагает, что может вынудить меня ходатайствовать от его имени перед правительством США. Просто смешно, но таковы его требования на самом деле. Невероятно, Вики все еще жива. Но ненадолго, если мы не сможем вытащить ее оттуда, Сток. Перед нами стоят две большие проблемы. Во-первых, они ясно дали понять, что любая попытка Вики сбежать приведет к ее смерти, а также к смерти всех остальных заложников.
— Ведут себя точно, как колумбийцы. Я имел с ними дело в горах Меделлина. Они всегда говорят, что расстреляют заложников первым делом. И, в общем-то, так и делают. Но мы тоже взяли несколько заложников, босс.
— И за сколько времени удастся осуществить план захвата заложников, Сток?
— Босс, это зависит от разных причин, — сказал Сток. — Если стоит задача взять заложника с военной базы, план разрабатывается минимум пять дней. Необходимо изучить местность в мельчайших деталях. Узнать, где находится будущий заложник. Узнать, где расположены окна, куда они выходят, насколько крепки двери и стены, узнать все входы и выходы и все такое. Необходимо перехватывать все их переговоры, чтобы знать, кто есть кто и вообще что почем.
— Сток, — озабоченно произнес Алекс, посмотрев на часы, — я говорил, что у нас две проблемы. Вторая проблема очень большая. Менее чем через двадцать часов американцы собираются запустить с авианосца «Джон Ф. Кеннеди» несколько эскадрилий истребителей. Истребители и крылатые ракеты Атлантического флота будут стирать с лица земли базу мятежников, а может быть, что-нибудь еще.
— Господи Боже! Двадцать часов?
— Может, и раньше. Я слышал, что ваше подразделение «морских котиков», команда номер шесть, была очень хороша в операциях захвата.
— Хороша? Ну уж нет. Она была самой обученной, самой смертоносной, самой боеспособной единицей в истории Америки. Раз-два, туда-сюда, хлоп-хлоп — и все, операция выполнена.
— Сток, если когда-либо мне был нужен человек вроде тебя, так это сейчас. Как мы можем вытащить Вики из этой крепости? Может ли команда, которую вы с Квиком организовали вчера…
— Ни в коем случае. Только не это. Ни в коем случае.
— Так кто же сможет это сделать — скажи, ради Бога?
— Ладно, босс, вопрос, конечно, интересный. Очень интересный. Я не говорю, что этого нельзя сделать, я лишь говорю, что…
Сток заложил руки за голову и откинулся на подушку, уставившись в потолок. Алекс почти слышал, как у того в голове вращаются колесики. Минуту спустя Сток уже сидел, выпрямив спину, и на его лице играла задорная усмешка.
— Гром и Молния! — сказал он.
— Кого ты имеешь в виду?
— Да одних сукиных сынов из «морских котиков». Они были моими взводными в шестой команде, теперь работают на полставки, — сказал Сток. — Господа Гром и Молния. Так мы называли тех придурков. Гром — потому что он был хорошим подрывником. Молния — потому что он может тебя убить так быстро, что ты не успеешь сообразить, что ты труп. Эти люди — хладнокровные убийцы. Если кто-нибудь на этой планете может спасти Вики, так это они.
— Где их найти? — спросил Алекс, наклоняясь вперед. В его глазах впервые с тех пор, как он услышал голос Вики на пленке, блеснула надежда.
— На Мартинике, — сказал Сток. — Они ожидают заданий на своей базе на мысе Сан-Марин. Там, где канал Святой Люсии выходит в Атлантику.
— Заданий? — нетерпеливо спросил Хок. — Каких заданий?
— Секретных заданий. Они теперь стали наемниками. Солдаты удачи. Ездят по всему миру и «помогают» людям, которые не хотят, чтобы их имена попадали в газеты. У них есть собственный старый С-130. Летают на нем, пугают, хватают, убивают террористов. Все такое.
— А заложников спасают? — спросил Хок.
— Лучшая в мире самостоятельная команда по освобождению заложников. Без сомнения.
— Сколько их в команде?
— Штат их команды меняется время от времени. В таком бизнесе люди имеют обыкновение приходить и уходить. Как и во взводе «морских котиков», в полном составе — две команды, по семь парней в каждой. Грубо говоря, в их распоряжении целый взвод. В последний раз, когда я встречался с ними, у них было приблизительно пятнадцать человек. Постоянно проходят военную подготовку.
— Все бывшие «морские котики»?
— Нет. У них есть несколько вьетнамских горцев, еще три или четыре француза — бывших участников иностранного легиона, воинов пустыни, еще несколько свирепых гурков из Непала, а остальные — бывшие «морские котики». Некоторые из них действительно серьезные парни, босс.
— Ты можешь устроить встречу с ними, Сток? Сейчас?
— Зависит от того, застанем ли мы их дома, босс. Они по большей части находятся в командировках. Частые перелеты, частые попойки, частые головомойки.
— Сток, они — наша единственная надежда.
— Как только эта докторица датской закваски позволит моей заднице выбраться из лазарета, я немедленно этим займусь.
— Тебя больше никто не задерживает здесь, Сток, — сказал Хок. — Иди на мостик и попробуй дозвониться до этих парней по спутниковому телефону. Мы полетим туда, как только «Киттихок» заправят горючим.
— Гром и Молния, босс, вот что нам надо! — сказал Сток, отбрасывая покрывало и буквально выскакивая из кровати. — Бум! Клац! Бах!
Алекс встретил Эмброуза на палубе рядом с каютой. Он стоял у леера по левому борту, наблюдая за тем, как ныряют чайки, и глубокомысленно пыхал своей трубкой. На нем был шелковый халат с монограммой в виде красного трубопровода, который совершенно не подходил к красно-синим кожаным шлепанцам.
Его волосы стояли ежиком, будто он только что встал с кровати, — так в общем-то и было на самом деле.
Хок тихо подошел к своему другу, опустил руку на плечо, отчего тот аж подскочил, дернув ногами в воздухе.
— Привет, старик, — сказал Хок.
— О Господи! Алекс! — воскликнул Эмброуз.
— Только не говори мне, что ты не слышал о моем приземлении.
— Ну, я, э-э, только что проснулся и… — Он вынул два комка желтого воска из ушей. — Я, э-э, пользуюсь ими по ночам. Мой собственный храп, понимаешь ли, такой громкий, что будит меня.
— Ага, — сказал Алекс. — Я только что пришел от Стока, смотрел, как он поживает в лазарете. Я даже не могу передать, как благодарен за то, что сделали вы со Стокли. Это так…
— Ты не расстроен?
— О Господи, конечно же нет! Эмброуз, послушай. У меня просто не хватает слов, чтобы описать, что происходит в моем сердце. Сказать, что я вам глубоко благодарен, совершенно не то — это все равно что ничего не сказать.
Алекс положил руки на плечи Эмброуза и нежно сжал их. Конгрив увидел, что сейчас из глаз друга могут хлынуть слезы, но Алекс лишь моргнул и улыбнулся.
— Эмброуз, времени мало, и я должен сообщить тебе некоторые невероятные новости. Но сначала скажи, как дела? Росс сказал, тебя ранили!
— О Господи, да все в порядке. Только небольшое ранение в сердце — и все. Да ладно, шучу. Я был бы мертв, конечно, если бы Стокли не заставил меня надеть свой отвратительный жилет.
Хок засмеялся:
— Эмброуз, Вики жива.
— Что? — вскрикнул Эмброуз. — Как ты можешь такое говорить! Я хочу сказать, каким образом…
— Не спрашивай меня, как это произошло, я не знаю. У меня нет времени, чтобы размышлять над этим. Все, что я знаю, — она жива и взята в плен кубинцами. А именно генералом Мансо де Эррерасом.
— Братом адмирала Карлоса де Эррераса, человека, которого я арестовал.
— Точно. — Алекс взял друга за руку. — Давай быстренько прогуляемся по палубе и я расскажу тебе о своих ближайших планах. Богу угодно, чтобы я в течение часа снова улетел отсюда.
Алекс рассказал обо всем: о совещании на борту авианосца, о беседе с госсекретарем, о кассете Вики и его недавней беседе со Стокли. Они достигли кормы и устроились на удобной скамье.
— Гром и Молния? — Эмброуз вновь зажег свою трубку. — Мне определенно нравятся эти имена.
— Давай надеяться, что их дела соответствуют их громким именам.
— Да, — согласился Эмброуз. — Мы должны выпить за это. — Взяв в руки ближайший телефон, он сказал: — Конгрив на проводе, жаль, что побеспокоил. Принесите, пожалуйста, две «Кровавые Мэри».
— Я хотел бы присоединиться к тебе, — сказал Алекс, — но мы со Стокли летим на Мартинику, как только топливные баки «Киттихока» будут заполнены и все спецоборудование Стока погрузят на борт.
— Я очень рад за тебя, Алекс, — сказал Эмброуз. — Ты сделал большой шаг вперед, ступив навстречу прошлому. И, конечно, еще эти хорошие новости о Вики. Если кто-то и может спасти ее, так это вы двое.
— Мы выведем ее оттуда, — сказал Хок, напрягая челюсть. — Мне придется сделать копию карты сокровищ в случае, если придется козырнуть перед сеньором де Эррерасом.
— Должен сказать, Алекс, я никогда в жизни не видел тебя более счастливым.
— Я и сам это признаю. Я всегда воображал себя довольно беспечным типом. Но теперь… смотри, к нам летит Снайпер!
Стюард прибыл с заказом, коктейлем для Эмброуза, и попугай сел на плечо пожилого мужчины. Увидев Алекса, большая птица немедленно перелетела на вытянутое предплечье своего владельца.
— Хорошая птичка. Посмотри на себя, Снайпер, ты что-то сильно разжирел. Чем они тебя кормили?
— Я видел, как прошлым вечером он слопал целую банку белужьей икры, — сказал Эмброуз.
— Он заслуживает этого. Правда, Снайпер? Говоря это, я подразумеваю, что и ты заслуживаешь кое-чего, Констебль.
— Чего же, позволь спросить?
— Ты слишком переволновался за последнее время, я полагаю. Пока нас со Стокли не будет здесь, я хочу, чтобы вы с Сазерлендом пошли куда-нибудь и расслабились. Можете немного поиграть в гольф. Я знаю, как ты любишь это занятие, и чувствую себя виноватым, что так долго продержал тебя взаперти на своем корабле.
— Не говори глупостей, Алекс, — сказал Эмброуз. — Я наслаждался каждой секундой пребывания здесь! Изумительная поездка. Одна из лучших за всю мою жизнь.
— Я настаиваю, старина. Должно быть где-нибудь на этих островах поле для гольфа, достойное твоего могучего удара.
— Хорошо, в таком случае есть одно поле для гольфа, которое мы с Сазерлендом присмотрели. Но если исходить из того, что у нас есть немного свободного времени, конечно.
— Конечно же, у вас есть свободное время. Берите свои сумы и посохи и идите поиграйте немного. Хуже вам от этого не станет. Потом пусть мне пришлют счет.
— Ты очень щедр, Алекс.
— Ерунда. Как называется это поле? «Лифорд Кей Клаб» в Нассау?
— Нет, нет. Я имею в виду прекрасное старое поле в Доминиканской Республике. Оно носит довольно поэтическое название — Dientes de perro.