В аптеке на Беверли я купил солнцезащитные очки и черный карандаш для бровей. В галантерейном магазине напротив нашел кепку из шотландки и пару спортивных башмаков из коричневой парусины, которыми, к счастью, торговали без ограничений. Затем, вернувшись в машину Джоша, я попытался сделать то, чем прежде никогда не занимался, — изменить свою внешность, словно сыщик из бульварной книжонки.

Туфли уменьшили мой рост почти на дюйм. Кроме того, если человека привыкли видеть в шляпе, в кепке он тоже кажется ниже. Я подкрасил брови, нацепил очки и посмотрелся в зеркальце заднего обзора. Не так уж и плохо. Конечно, фальшивые бакенбарды сделали бы меня ещё более неузнаваемым, но это — на крайний случай, который, по-моему, ещё не наступил.

Я тепло распрощался с машиной Дельброка и, довольный, зашагал по улице, думая, что меня не узнал бы и родной брат, если бы он у меня был. До чего приятно чувствовать себя в безопасности. Около меня остановилось такси, и водитель спросил:

— Тачка нужна, мистер Тернер?

— Да, — ответил я и полез в машину. Когда до меня дошло, что таксист узнал меня, волосы на моей голове встали дыбом.

— Как вы меня назвали?

Таксист усмехнулся.

— Я все слышал по радио. Похоже, вы опять влипли, а?

Теперь и я узнал его. Это был таксист, который очень неудачно помог мне несколько месяцев назад, когда я расследовал убийство на причале в Венеции. Я даже застонал от досады.

— Ну надо же. Из всех водителей мира мне попался именно ты!

— Для простого совпадения это слишком, — он улыбнулся и с восхищением посмотрел на меня. — Ну и разоделись же вы. Вам, сыщикам, наверное, очень нравится разгуливать по городу в таком виде. — Он доверительно понизил голос. — Эй, ваш клиент действительно грохнул мистера Мандерхейма, как передали по радио?

Я зарычал:

— Только не суй свой нос в мои дела, мальчик. Не трогай меня.

Он надулся.

— Я не виноват, что узнал вас! Скажите спасибо, что не сообщил в полицию. Я не сволочь, особенно если пассажир не жадный.

Я достал бумажник.

— Сколько, бандит?

— За помощь?

— Нет, за молчание.

Он взялся за руль и так резко рванул с места, что я чуть не вывихнул себе шею.

— Я не продаюсь, — опять обиделся он. — Если мне кто-то нравится, он мне нравится, и все.

— Десять? — спросил я.

— А, бросьте.

— Двадцать?

Он оттаял и остановился.

— Куда вам нужно, и кого требуется грохнуть? — Таксист задумчиво добавил: — Еще за десятку я бы так его отделал, что родная мать не узнала бы. Только скажите.

— Да, — я усмехнулся. Несколько минут назад я думал, что у меня нет брата. Теперь мне показалось, что следовало бы внимательнее изучить свое генеалогическое древо. Если этот парень и не был моим родным братом, то уж двоюродным — наверняка. Ведь он любил деньги даже больше, чем я. — Отвези меня в Центральное актерское агентство. И брось трепаться об уголовщине, у меня и так хватает неприятностей.

Парень покатил в заданном направлении. Остановив машину, он сказал:

— Ну, вот мы и прибыли. Хотите, я одолжу вам свою форменную фуражку? В ней вас не узнает даже родная мать.

Я взял у него котелок с козырьком, нахлобучил на голову и вылез из машины. В вестибюле сидела привлекательная блондинка, с которой я несколько раз проводил вечера, пока мои вкусы не изменились. Она вытаращилась на меня и зачирикала:

— Провалиться мне на месте, если это не красавчик Дэн. Привет, сыщик. Куда это ты так вырядился?

— Привет, — угрюмо ответил я, яростно швырнул очки в плевательницу, бросил на пол фуражку и топнул по ней ногой. Стало чуть легче.

— Мне нужны кое-какие сведения.

— Я могла бы попытаться их раздобыть.

— Чудесно. Мне нужны парни, которые ненавидели Пола Мандерхейма.

Она вытащила из стола толстый телефонный справочник Голливуда.

— Можешь наугад открыть на любой странице. Тут одни ненавистники Мандерхейма. Годится?

— Нет, мне нужен особый парень.

— А точнее?

— Он, вероятно, связан с кинематографом, хотя это только предположение. Это здоровый лысый громила, но его зовут не Джош Дельброк.

— Забавно.

— Что забавно?

— В «Параметро» был такой окорок. Только Мандерхейм на прошлой неделе его уволил. Причем уволил с таким треском, что теперь беднягу никто не берет. Ему пришлось зарегистрироваться у нас, он согласен на любую работу, даже на массовки.

— Не томи. Все эти тайны очень действуют мне на нервы. Пока со мной не началась истерика, назови, пожалуйста, его имя.

Она порылась в картотеке.

— Алексей Соронов, русский. — Она записала на клочке бумажки адрес и протянула его мне. — Когда позвонишь? Или ты подался в монахи?

— Крошка, — ответил я, — я тебя обожаю. В ближайшем будущем я разобью около твоего дома палатку. — И я бросился вон из здания студии, к желтому такси.

Таксист распахнул дверцу.

— Что-нибудь ещё случилось? — поинтересовался он. — За вами гонятся, или что похуже? Эй, где моя фуражка? Куда вы её дели?

Я сунул в его всегда готовую принимать подачки лапу пятерку.

— На, купи себе новую. Поехали. Нам предстоит похищение.

— Похищение? — Он переключил передачу и с восторгом посмотрел на меня. Мы чуть не сбили зазевавшегося прохожего. — Вот повезло! Как в картине с Хамфри Богартом, да? Похищение! Ну и ну.

— Лучше следи за дорогой, — посоветовал я.

— Конечно, но я не каждый день совершаю похищение.

— Да уж, — проворчал я. — Мы должны похитить двоих людей. По-моему, я вот-вот схвачу за шиворот убийцу.