Времени прошло немало, но наконец Генриху все же удалось вытащить загадочную записку из семейной Библии. В такой большой семье невозможно пробраться в чужую комнату незамеченным. Роза Рита то и дело ворчала и поторапливала Генриха, но бедняга никак не мог найти возможность воплотить их план в жизнь.

Четыре дня Роза Рита путешествовала по долине, заезжая то на одну, то на другую ферму. Она убедилась в том, что чем ближе к мистеру Штольцфусу жили фермеры, тем сильнее они ненавидели дедушку Дрекселя. Больше ей не удалось ничего узнать, поэтому девочка решила больше не выезжать за пределы фермы семьи Вайс.

Миссис Циммерман то приходила в себя, то снова теряла разум. Роза Рита тщательно следила за тем, чтобы Флоренс не совершила ошибку – например, не начала расспрашивать, что миссис Вайс думает про президента Гарри Трумэна. Наконец, примерно в середине марта, Генрих тайком принес загадочный листок бумаги в конюшню, и они с Розой Ритой принялись его рассматривать.

Зашифрованное сообщение не впечатлило Розу Риту. Старая бумага потяжелела, пожухла и впитала пыль. Послание из красных, черных и зеленых букв написали причудливым шрифтом с завитками, и разобрать его оказалось непросто. Теми же чернилами вокруг слов была нарисована сложная рамка с цветочным узором. Роза Рита долго ее изучала: там могли зашифровать какую-нибудь сложную карту.

В конце концов девочка решила, что это просто цветы и лоза, а значит, разгадка кроется в написанном на листе стихотворении, а не в узоре. Автор не задавался целью оставить карту, как в «Острове сокровищ», или зашифровать сообщение, как в «Золотом жуке» Эдгара Аллана По. Генрих и Роза Рита прочитали стихотворение, написанное не самым грамотным и талантливым поэтом:

«Что ж, – подумала Роза Рита, – может, у первого Генриха Вайса и был красивый почерк, но с орфографией он явно не дружил. С ума сойти! “Впиред”, “твердее”, “радные”…»

Но потом она вспомнила, что он был выходцем из Германии, и, наверное, ему не так легко давался английский.

– На шифр непохоже, – сказала она маленькому Генриху.

– Да, зато написано про сокровище, – ответил мальчик. – Слово «сокровище» есть прямо в названии. А в конце он говорит, что первый, кто разгадает послание, найдет богатство.

Роза Рита прочитала большие латинские буквы под стихотворением.

– MDCCLXXVIII. Я знаю, что это римские цифры, но не понимаю такие большие числа. Значит, в сундуке столько денег?

– Нет, это дата, – сказал Генрих. – 1778 год. Тогда умер мой дедушка. Отцу было всего два года.

Розе Рите пришлось напомнить себе, что Герману Вайсу в 1828 году было всего пятьдесят два. Она по привычке думала, что на дворе 1951 год.

– Что ж, – сказала она, – я считаю, надо переписать эти строчки. Тогда мы сможем спокойно разгадывать послание и не бояться, что твои родители заметят исчезновение записки.

Генрих сходил в дом за бумагой, чернилами и пером. Розе Рите было сложно писать: кончик пера то и дело грозил выгнуться и оставить на странице большое чернильное пятно. Но у Генриха был с собой ножик, и он снова и снова терпеливо затачивал перо. Наконец Роза Рита закончила копию послания – обычным почерком, но с точно такими же ошибками. Она даже не пыталась повторить сложные завитки и изгибы оригинала. Генрих тайком вернул листок в Библию, пока никто ничего не заметил.

Причина, по которой Генриха не поймали за кражей, оказалась весьма печальной. Дедушка Дрексель продолжал лечить миссис Циммерман своими снадобьями, но и у него пошатнулось здоровье. Он так старался помочь волшебнице, что сам вконец ослабел. Роза Рита помогала Хильде ухаживать за стариком, когда он сам едва вставал с постели. Миссис Вайс суетилась по дому (не забывая произносить по тысяче слов в минуту) и относила отчиму еду. Как раз в тот момент, когда она ушла в спальню дедушки, Генрих нырнул в родительскую комнату и положил листок на прежнее место.

Розу Риту очень беспокоило здоровье мистера Дрекселя. Он пообещал создать волшебный амулет, чтобы вернуть миссис Циммерман ее силы, но, помимо этого, Роза Рита еще и привязалась к старику. Он всегда был добрым и понимающим, а в те редкие дни, когда чувствовал себя бодро, еще и очень смешно шутил. Душой он больше напоминал задорного ребенка, а не угрюмого старика. Розе Рите было грустно видеть его в постели, такого бледного, слабого и утомленного. Девочка знала, что Хильда тоже сильно за него переживает.

Однажды ночью, когда они лежали в спальне, а в камине остались только красные угольки, Хильда призналась Розе Рите, что боится, как бы дедушку не сразило проклятие. Роза Рита долго молчала. Всего пару лет назад она ответила бы, что проклятий и ведьм не существует и все это – глупая выдумка. Но девочка подружилась с миссис Циммерман и Джонатаном Барнавельтом и видела много всего странного. Она знала, что некоторые люди действительно владеют магией, а кто-то даже использует ее во зло. Поэтому сейчас Роза Рита спросила:

– Твой дедушка подозревает, что все дело в этом?

– Да, – сказала Хильда, и в ее голосе послышались слезы. – Он думает, что кто-то сделал ведьмовскую куклу и изводит его.

Роза Рита однажды слышала что-то подобное. Злые маги иногда создают кукольные образы людей, которым хотят навредить. Миссис Циммерман рассказывала, что можно взять фотографию врага и, проведя особый обряд, испортить снимок, и тогда жертве не поздоровится. Еще можно сделать куклу-вуду – маленькое восковое чучело, которое колдун протыкает иголками. Его жертва страдает от боли в той же части тела, где иголка входит в чучело. Роза Рита догадалась, что ведьмовская кукла – это примерно то же самое.

– Готова поспорить, я знаю, кто мог это сделать, – сказала она. – Старик Штольцфус.

Внезапно произошло кое-что странное – язык Розы Риты будто застыл. Она больше не могла сказать о злобном старике ни единого слова. Стоило ей открыть рот, как голова шла кругом и она больше не помнила, о ком речь.

– Ох, не знаю, – ответила Хильда, а потом еще долго лежала и плакала.

Роза Рита думала, как бы развеселить Хильду. Девочки уже месяц жили в одной комнате и стали похожи на сестер. Даже суетливая болтушка миссис Вайс начала относиться к Розе Рите как к родственнице. Девочка уже хорошо знала, о чем любит поболтать Хильда. Немного выждав, Роза Рита спросила:

– А этой весной будут потехи? – Так местные жители называли танцы. Хильда с нетерпением ждала, когда достигнет нужного возраста, чтобы ходить на них.

– Выдалась такая тяжелая зима, что даже не знаю, – сказала Хильда, а потом, подумав, добавила: – Надеюсь, да. Моя старшая сестра Тринка столько о них рассказывала!

– Ага, – ободряюще сказала Роза Рита. Она уже слышала обрывки этой истории: миссис Вайс любила ее пересказывать. Девочка зевнула. Ей очень хотелось спать, но она решила, что сначала надо отвлечь Хильду от мыслей о проклятиях, злых волшебниках и куклах-вуду.

– Тринка познакомилась со своим мужем на потехах, верно?

– Да, – ответила Хильда, в голосе девочки появились мечтательные нотки. Роза Рита подумала, что, возможно, Хильда втайне вздыхает по мужу старшей сестры, молодому человеку по имени Эдгар Динст. – Ей тогда было семнадцать. Эдгар приехал в долину к своему дяде, а на потехи пошел с двоюродными братьями. Ему было двадцать. Когда Тринка его увидела, сразу решила, что он самый красивый мужчина на свете. Эдгар тоже ее заметил и тут же сказал двоюродным братьям, что она девушка, на которой он женится. Так и вышло – всего через год они поженились. Тогда я надела самое красивое платье. – Хильда довольно вздохнула. Ей казалось, что знакомство с будущим мужем и свадьба сестры похожи на сказку. – А ты когда-нибудь ходила на потехи? – спросила Хильда.

– Хм? Угу. Один раз, в прошлом году.

– И? Это было восхитительно?

Роза Рита обрадовалась, что в комнате темно. Ее лицо горело, и она понимала, что краснеет. Ох, и зачем только она заговорила о танцах? Может, Хильде и нравилась эта тема, но Роза Рита нисколько не расстроилась бы, даже если бы ни разу не сходила на них. Да и говорить об этом было неинтересно. И все же девочка ответила:

– Думаю, вполне нормально. Просто… – Роза Рита замолчала. Она собиралась подбодрить Хильду, а не жаловаться. – Да, нормально, – повторила она.

– И что там было? – оживилась Хильда. – Расскажи мне все-все-все. В чем все пришли? Где проходили потехи?

– В школьном спортзале. Пригласили музыкальную группу. Все принарядились.

– А что такое спортзал?

– Это здание, в котором мы играем и занимаемся, когда на улице очень холодно. В наших краях суровый климат. – Роза Рита задумалась, стоит ли для красного словца поселить в Нью-Зибиди белых медведей, но в этот момент Хильда задала новый вопрос.

– А во что ты нарядилась?

Роза Рита вздохнула: сама ведь напросилась, поэтому пришлось описывать розовое вечернее платье, которое купила ей мама, все его воланы и кружева. Розе Рите оно не нравилось: слишком уж оборки и кружева девчачьи, носить такое платье было неудобно. Но все же тогда девочка его надела, а Хильду очень увлекло такое подробное описание.

– До чего же оно красивое! Наверное, все мальчики пригласили тебя на танец!

– Ну, вообще-то, нет, – Роза Рита опять вздохнула. – Я ни разу не танцевала. Жалась к стенке. – Она рассказала, как весь вечер простояла в уголке в ожидании приглашения на танец. Льюис тоже был там, стоял напротив с другими мальчиками. Роза Рита подавала ему знаки, намекая на то, что хочет хотя бы разочек потанцевать. Но Льюис упорно смотрел в сторону, так что никто из них в тот вечер не танцевал. Роза Рита разозлилась и почти целую неделю не разговаривала с Льюисом, а о том унизительном вечере с тех пор и вовсе не вспоминала.

– Не будь так сурова к своему другу Льюису. Может быть, он просто не умеет танцевать, – сказала Хильда, дослушав эту ужасную историю.

Сон как рукой сняло – от этих воспоминаний Роза Рита сильно разволновалась.

– Об этом я не подумала, – призналась девочка и удивилась, почему сама не догадалась.

– Предложи ему поучиться, – пробормотала Хильда. – Тогда в следующий раз он не постесняется. – Ее голос затих, и вскоре девочка уснула.

Но Роза Рита не могла заснуть. Она лежала и вспоминала тот вечер, как кричала на маму, когда вернулась домой. «Ненавижу танцы! Это глупость, и платье дурацкое, и вообще я больше никуда никогда не пойду!» – выпалила она, запихнув пышное одеяние на дно корзины для белья. Миссис Поттингер выстирала и выгладила платье, но Роза Рита отказалась снова его надевать. Платье до сих пор висит в шкафу среди свитеров и джинсов.

Точнее, будет висеть через сто двадцать три года, поправила себя Роза Рита. Девочка не смогла сдержать улыбки: ее так увлекла мысль об этих дурацких танцах, что она почти забыла обо всех неприятностях, которые обрушились на них с миссис Циммерман. Девочка свернулась клубочком, натянула одеяло повыше и наконец уснула, убаюканная ровным дыханием Хильды.