Форт-Нокс

Мысли о Тине не покидали мою голову все чертову ночь.

Мы не разговаривали с тех пор, как она наотрез отказалась иметь детей.

Я перекладываю бумаги на своем столе, пока думаю.

Мне тридцать пять лет. Я определенно не становлюсь моложе, и провел большую часть своей взрослой жизни веря, что когда-нибудь у меня будут дети.

Я хотел детей.

Затем ураган по имени Тина ворвался в мою жизнь и мое сердце. Я был уверен, что она совершенна.

Теперь она не совсем идеальна.

Но значит ли это, что она немного менее идеально подходит мне?

Мне нужно подумать об этом.

Я не собираюсь продавать «Белый Кролик», что означает, что все мои выходные будут суматошными. Я не смог бы проводить ночи в выходные со своей семьей в любом случае.

Я бы хотел, чтобы Тина была со мной в клубе, и она не сможет этого делать, если будет беременна или дома с нашими детьми. Кроме того, она владеет «Сафира». Как она сможет работать с ребенком?

Было бы несправедливо, чтобы она сидела с нашими детьми в течение всего дня, а затем я приходил домой уставший после того, как занимался делами клуба до поздней ночи. Она в основном будет растить ребенка в одиночку.

Каким бы отцом я был тогда?

Я люблю Тину.

И это того стоит?

Иногда любови недостаточно.

Я пришел к выводу, что, может быть, дети не так важны для меня. И я удивлен, что чувствую по этому поводу.

Я в порядке с этим.

Мне не нравится эта идея, но я никогда не думал о том, как ребенок может повлиять на мой образ жизни. Я люблю клуб. Это большая часть меня. Я не хочу отказываться от него.

Так, может быть...?

Я улыбаюсь про себя, беру бумажник и иду к выходу. 

*** 

Равр Раавр

— Черт, детка, это неприятный звук.

Я замираю.

Мои глаза расширяются, когда я медленно поворачиваюсь в сторону двери.

Там стоит улыбающийся Ник — на его щеках ямочки.

Ах, ладно ...

Я немного сходила с ума, думала, что между нами всё кончено.

Не знаю, что происходит прямо сейчас, но он улыбается. Я сглатываю, пожимаю плечами и объясняю спокойно:

— Я постоянно забываю об этом. Просто нужны новые батарейки и кто-то, кто заменить их.

Он подходит ко мне и кладет руку на мои бедра, опускает лицо, пока его губы не встречаются с моими, и говорит напротив них:

— Я отправлю своего человека, чтобы починить его, детка.

Мое сердце замирает.

Я слегка ошеломлена.

Через мгновение, придя в себя, я спрашиваю спокойно:

— Означает ли это...?

Он целует меня в губы слегка:

— Да, дорогая. Никаких детей. Я не против.

Святая борода Зевса!

Облегчение растекается по моим венам, и знакомое тепло распространяется от моего живота.

Я оборачиваю руки вокруг его шеи и крепко удерживаю его. Я издаю ужасный не то смех, не то крик и даже не волнуюсь, как глупо выгляжу.

Целую его губы крепко и говорю шепотом:

— О, мой бог! — смех, слезы. — Я думала, что потеряла тебя, — быстрый поцелуй, смех. — Прошлая ночь была худшей в моей жизни, — сопение, поцелуй. — Ты уверен? — быстрый поцелуй.

Он смеется и поднимает меня. У меня нет выбора, кроме как обернуть ноги вокруг его талии. Он держит меня, положив одну руку под мою задницу, а другую на мою спину.

Он отвечает спокойно:

— Я не могу жить без тебя, детка. Ты для меня всё.

Я плачу, и он качает меня. Я обнимаю его так крепко, как будто он может исчезнуть.

Меня не волнует, смотрит ли кто-то на нас.

Нат, Лола и Мими смеются. Я слышу, как Нат кричит:

— Уведи ее отсюда, чувак.

Я поднимаю лицо, и он, улыбаясь, говорит:

— У тебя сопли, детка.

Я смеюсь и вытираю нос рукавом. Это меньше всего волнует меня прямо сейчас.

У меня есть Ник! Ник — мой мужчина! Снова ...

Я буду делать все от меня зависящее, чтобы сохранить его. Я так сильно люблю его.

Прижавшись лбом к его, я шепчу:

— Я так сильно люблю тебя, Ники.

Его лицо смягчается, когда он отвечает:

— Люблю тебя больше, крошка Тина.

Хвала небесам, спасибо Боже. 

*** 

После того как я сходил в «Сафира» и воссоединился с моей девушкой, мы пошли на обед.

Тина сидела на моих коленях. Ну, она сидела так близко ко мне, что практически на моих коленях.

Мы ели суши, целовались и держались за руки. Просто наслаждаясь друг другом, после нашего почти разрыва.

Мы шли до «Сафиры» обнявшись. Я поцеловал Тину долго и медленно.

Больше никогда не отпущу ее.

Я не знаю, как смогу без нее. Что еще более важно, я никогда не хочу быть без нее снова.

Я посмотрел на наручные часы, время 14:11.

Пора собираться на встречу. 

*** 

В 14:30 подъезжаю к складу «Шестерок», более известному как «Завод».

«Завод» хорошо известен среди банд в Нью-Йорке. Он хорошо охраняется и днем и ночью, но только сигнализацией.

Я знаю это, потому что Маркус был убит, пытаясь найти документы с этой информацией в офисе моего отца. Мой папа так и не отдал эту информацию «Хаосу», и я не знаю почему. Было бы легко устроить рейд и украсть наркотики, которые они хранят там. Однако, если «Хаос» в конечном итоге сделают это, то будет положено начало войне между «Хаосом» и «Шестерками».

Я предполагаю, что это причина, почему мой отец никогда не разглашал эту информацию. Папа никогда не был сторонником кровопролития.

Я не настолько глуп, чтобы прийти в одиночку к Дяде Джерму. Я пришел с Духом; люди, как правило, боятся его по уважительной причине. Дух не будет колебаться, чтобы выстрелить вам в лицо, если он подумает, что его жизнь в опасности. Давно прошли времена, когда он был мальчиком, который молча сносил удары.

Мы идем в офис, и нас обыскивают. Это обычная процедура.

Мы отдаем наши пушки, но я знаю, Дух никогда не пойдет полностью безоружным.

Нас сопровождает уличный бандит, более известный как «солдат», в офис Дяди Джерма. Подростком я был здесь однажды, но хорошо помню это. Я был ошеломлен, когда последний раз был здесь, думал, что мой последний вдох будет на этом складе.

Дверь открывается, и Дядя Джерм стоит перед своим столом, улыбаясь с распростертыми объятиями.

Вы бы полюбили Дядю Джерма. Он приятный человек.

Он всегда улыбается или находит доброе слово.

Я бы сказал, что он не создан для этой работы, но знаю некоторые из вещей, которые он сделал.

Что-то такое, что иначе как ночным кошмаром не назовешь.

Он сделает все, чтобы защитить своих парней.

Я подхожу к низкому шестидесятилетнему афроамериканцу, который всегда носит костюм и галстук, обнимаю его и похлопываю по спине. Дух не обнимает его. Он просто стоит в углу.

Дядя Джерм отступает от меня и говорит:

— Так, так, так. Похоже, мальчик вырос.

Я смеюсь. Я был не очень высоким, когда мы встречались последний раз. Я был просто ребенком. Удивлен, что он помнит.

Улыбаясь, я говорю:

— Дядя Джерм. Вы хорошо выглядите.

Он похлопывает себя по животу и отвечает:

— За мной следит жена. Холестерин там, холестерин тут. Не дает мне поесть чего хочется. Думает, что у меня будет сердечный приступ или дерьмо типа того.

Он жестом приглашает меня сесть, что я и делаю. Затем он занимает свое место за столом, очень похожим на мой.

Он хлопает в ладоши и говорит:

— Так, я считаю, у нас есть небольшая проблема.

Я киваю и отвечаю:

— Да, сэр. Я думаю, есть. Ваш парень Омар ворвался в квартиру моей девушки и потрудился над ее котом. Оторвал голову и повесил, как рождественские украшения на подъезде. К счастью, соседка нашла его, прежде чем Тина.

Лицо Дяди Джерма вытягивается и хмурится. Он бормочет:

— Мне это не нравится. Омар... Ну, он сильно изменился с тех пор, как Маркус умер. — Он выпрямляется и продолжает: — Всегда ненавидел меня за то, что я отказался от мести. Перестал разговаривать со мной как раньше. Но я слышал о Тине. В «Хаос» кажется рады, что ты нашел себе девушку. Говорят, что она очень красива. Я рад за тебя, сынок. Получив что-то хорошее, ты должен держать это обеими руками, ты понимаешь?

Вот, что я имел в виду?

Приятный.

Я киваю, и он продолжает:

— Омар был чрезвычайно неуважительным в последнее время. Он не являлся на свои смены. Он не под моей ответственностью больше. — Он откидывается назад и говорит со вздохом: — Он ушел, парень.

О, черт.

Это то, чего я боялся. Омар больше не подчиняется приказам дяди Джерма, что означает, что действует сам по себе и следует своим собственным правилам. Если Дядя Джерм получит доказательства вербовки Омара в другую банду за его спиной, у Дядя Джерма не будет иного выбора, кроме как убить его.

Что было бы хорошо для меня.

Я произношу после паузы:

— Я понимаю.

Дядя Джерм кивает и говорит:

— Да. Я знаю, что ты понимаешь меня, сынок. Я не очень много могу сделать прямо сейчас, но отправлю своих людей следить за ним. Давно не видел его. Если бы я мог контролировать его. Терроризирование невинной девочки — не то, как «Шестерки» себя ведут. Я слышал, что он хочет ее. Тебе лучше побеспокоиться о безопасности со своей стороны. Если он хочет ее, то найдет способ добраться до нее. Позаботься о ней.

И на этом мы уходим.

Мы не добились многого, но, по крайней мере, я получил некоторую информацию.

Похоже, следующий шаг — это безопасность. 

*** 

Около четырех я слышу, как ужасный звонок стихает.

Я немного ошеломлена, когда вижу Духа с тремя другими мужчинами. Дух даже не смотрит на нас девушек, когда заходит, отдавая инструкции мужчинам. Один человек с блокнотом и ручкой записывает, энергично кивая. Другой человек делает замеры. И третий человек почти выталкивает меня из-за прилавка.

Ну, простите меня, мистер Невоспитанная задница.

Дух, наконец, замечает меня и подходит. Он твердо говорит:

— Улучшаем вашу охранную систему, Ти, учитывая, что у вас уже... — он смотрит вокруг, потом снова на меня, — ничего нет. Также отремонтируем этот проклятый звонок.

Ура, что починят звонок. Я не уверена в остальном.

Я осторожно спрашиваю:

— Есть ли причина, почему мне нужно беспокоиться о безопасности в магазине, если у меня не было проблем в течение двух лет?

Он хмуро смотрит на меня и отвечает:

— У тебя есть вопросы, обсуди их с Ником. Я просто исполняю несколько поручений, Ти.

Ну, блин!

Я смотрю вокруг и вижу людей, которые уже сверлят отверстия в стенах, и пыль сыплется прямо одежды.

Фу.

Я бегу к одежде и срываю с вешалок. Стряхиваю, что могу, но уверена, что одежда будет нуждаться в паровой чистке.

Я хмурюсь, следя за Духом, и иду к компьютеру. Я вхожу в программу мгновенного обмена сообщениями.

ТомикБомба: Ник-Дик, можешь мне объяснить кое-что!

Я сразу же получаю ответ.

Ник123: Хорошо, детка. Позже.

О, нет, не делай так!

ТомикБомба: Может, ты объяснишь, почему у меня тут трое мужчин и Дух уничтожают мою чертову одежду!?

Ник123: Буду у тебя через две минуты.

Мне это больше нравится!

Две минуты спустя, Ник заходит в магазин и начинает раздавать приказы:

— Не кладите это тут. Эта одежда очень дорогая, обратите внимание. Отремонтируй проклятый звонок, прежде чем делать что-нибудь еще, это чрезвычайная ситуация.

Мой спаситель.

Мое лицо смягчается. Я подхожу к Нику сзади, обнимаю его и прижимаюсь губами к середине спины. Я произношу приглушенно:

— Спасибо, дорогой.

Его руки охватывают мои, плотно обернутые вокруг его талии. Он отвечает:

— В любое время, милая.

Ник отдает еще один приказ:

— Не вешайте камеру там. Нужно сосредоточиться на внешней стороне также.

Камера?

Я тихо спрашиваю:

— Ник, зачем мне нужны камеры?

Он отдает еще один приказ:

— Сделай тревожную кнопку перед камерой.

Тревожная кнопка? Зачем?

Я волнуюсь!

Я шепчу:

— Ник, ты пугаешь меня.

Он поворачивается в моих руках, так что теперь я обнимаю его спереди. Он целует меня в лоб и отвечает спокойно:

— Всего лишь меры предосторожности, Тина. Я не думаю, что ты в опасности, но стоит сделать все это в качестве меры безопасности. Ты хочешь, чтобы твои девочки были защищены, не так ли?

Удар ниже пояса, что я могу сказать по этому поводу? Нет?!

Я отвечаю мрачно:

— Да.

Он улыбается и говорит:

— Хорошо. Видеонаблюдение идет прямо к нашей комнате безопасности, которую Дух или Ловкач будет контролировать. Тревожная кнопка подает сигнал в нашу комнату безопасности. Как только поступит сигнал, мы будем в половине минуты ходьбы. Магазин защищен лучше, чем Форт-Нокс, детка.

Я должна признать, что это звучит хорошо. Это заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Но чего я должна бояться?

Я спрашиваю осторожно:

— Сколько все это будет стоить, Ник? Это выглядит ужасно дорого.

Лицо Ника становится серьезным, когда он отвечает:

— Тебе не нужно платить, детка. Даже не пытайтесь спорить со мной об этом. Если бы не я, тебе бы даже не понадобилось ничего из этого дерьма. Я забочусь о том, что мое.

Мое сердце сжимается.

Это так мило. Но это должно стоить несколько тысяч долларов. Мне не нравится это.

Я пытаюсь спорить:

— Но...

Ник перебивает меня страстным поцелуем, и мое тело сразу же реагирует.

Так нечестно, большой подлый человек.

Он слегка отстраняется и говорит решительно:

— Нет.

Ну, я думаю, что это конец спора.

Установка камер, кнопки и нового звонка на двери занимает час.

Ура!

Наша дверь на самом деле издает «Динь-Дон» снова. Мне нужно испечь торт, чтобы отметить этот чудесный повод!

Целую Ника, глажу Духа по щеке и благодарю других людей.

Они все ушли, и я валюсь с ног. Я даже ничего не делала, но устала.

Хм.

Интересно, что произойдет, если я нажму на тревожную кнопку прямо сейчас?

Я осматриваюсь вокруг. Когда уверена, что никто не увидит, я заглядываю под прилавок. Мои пальцы дергаются.

Вы знаете, как говорят, что любопытство сгубило кошку? Я уверена, что это обо мне.

Я скольжу кончиками пальцев от верхушки прилавка вниз, и как только почти достигаю копки….

Я подпрыгиваю в воздухе, когда звонит телефон. Моя рука падает на грудь, я тяжело дышу, и мои ноги дрожат.

Кажется, я и пуглива как кошка тоже.

Я поднимаю трубку и, прежде чем успеваю сказать: «Алло», слышу:

— Даже не думай об этом.

Это Дух!

Я выпрямляюсь, хмурюсь и кладу руку на бедро. Я лгу:

— Я не собиралась нажимать на нее!

Дух посмеивается, когда говорит:

— Угу, — затем вешает трубку.

Я издаю раздраженный звук и смотрю на телефон. Чертов дурак повесил трубку!

Подняв глаза, я хмурюсь прямо в камеру.

Камера перемещается влево, потом вправо. Это похоже, как будто она покачивает головой!

Нервы!

Признай, что тебя застукали.

Да. Точно застукали. 

*** 

Я провожу большую часть следующего утра, обучая Нат и Лолу, как использовать новое оборудование.

Я вижу, как палец Нат дергается над тревожной кнопкой. Я улыбаюсь и предупреждаю:

— Я бы не стала на твоем месте. Дух преподнесет тебе твою же задницу на блюдечке.

Ее лицо хмурится, и губы надуваются. Я хихикаю над ее милотой.

Вот почему мы друзья.

Остальную часть утра я пылесосила вокруг просверленных дыр и повторно обрабатывала паром одежду, испачканную вчера. После того, как я уверена, что вещи выглядят как новые, размещаю их обратно на вешалках.

Мы с Лолой болтаем. Я спрашиваю ее о Ловкаче, и что у них нового.

Она отвечает:

— Я не знаю, что происходит с Ловкачом. Просто, когда я думаю, что он собирается сделать ход, он останавливается. Ты понимаешь? Я хочу, чтобы это произошло. Но что-то удерживает его. Не уверена, что еще могу сделать.

Я задумываюсь. Ник сказал мне, Ловкач переехал к своей маме. Он не уточнил, но я уверена, что это имеет какое-то отношение к ней. Может быть, она больна? Я не хочу делать предположений, Лоле и так нелегко, глажу ее каштановые волосы и убеждаю:

— Будь терпеливей, милая. Ловкач не играет с тобой. Должна быть причина.

Она кивает и отвечает кисло:

— Надеюсь, что стоит ждать. — Она смотрит на меня и сразу же смягчается: — Потому что я буду, ты знаешь? Я буду ждать. — Она опускает голову и кивает, как будто успокаивая себя: — Ради него, я буду ждать.

Я сжимаю ее плечо и возвращаюсь обратно к прилавку. Оказавшись там, я вижу пожилого мужчину на другой стороне улицы. Он держится за грудь и машет шляпой, обдувая себя.

Черт побери!

Он собирается упасть в обморок!

Я бегу в комнату для персонала, беру бутылку воды из холодильника и хватаю пакет конфет с прилавка, выбегая из двери. Я мчусь через дорогу, выставляя руки, чтобы показать автомобилям, что я пытаюсь помочь кому-то. К счастью, автомобили останавливаются.

Я подбегаю к низкому афроамериканцу, когда он вот-вот упадет. Я обнимаю его и медленно опускаю, чтобы он присел напротив «Белого кролика».

Я быстро задаю вопрос:

— Вы в порядке?

Открываю воду и отдаю ему.

Он берет ее у меня трясущимися руками, отпивает немного и отвечает тяжело дыша:

— О, благодарю тебя, дитя. Кажется, солнца сегодня слишком много для меня.

Мое сердце замедляет свой темп, и я опускаюсь рядом со старичком.

Я открываю свой пакет малиновых конфет и протягиваю к ему. Он поднимает бровь, но берет одну и кладет в рот.

С конфетой за щекой, он говорит:

— Это мои любимые.

Я слегка толкаю его в плечо и отвечаю чуть более взволнованно:

— Мои тоже!

Общая любовь к конфетам — это мило. Не судите меня.

Он смеется, но быстро становится серьезным и выговаривает:

— Ты могла бы получить травму, спеша сюда, дитя. Лучше не делай так снова.

Я киваю и отвечаю:

— Извините, я обещаю, что не буду, но если увижу кого-то, кто падает, как вы, то я, наверное, поступлю так снова.

Я протягиваю ему руку и говорю:

— Я — Тина.

По какой-то причине его лицо выглядит ошеломленным на мгновение.

Он быстро меняет выражение лица, берет меня за руку и отвечает:

— Джермейн.

Мы пожимаем руки и улыбаемся друг другу. Подружившиеся на почве конфет и воды на грязном тротуаре.

Это неплохое начало для дружбы.

Я хочу предложить Джермейну пройти в магазин и выпить кофе, когда слышу:

— Дядя Джерм?

Макс стоит, уставившись широко раскрытыми глазами на нас двоих.

Ох, ёлки-палки.

Это милый старичок Большой Плохой Дядя Джерм из «Шестерок»? Как такое может быть?

Мое лицо, должно быть, показывает мой откровенный шок, потому что, когда дядя Джерм смотрит на меня, он смеется.

Он смотрит на Макса и отвечает:

— Как раз пришел, чтобы увидеть моего мальчика Ника. Чувствовал, что немного кружится голова, когда суперженщина прилетела и спасла меня. — Он поворачивается боком и берет мои руки в свои: — Ты знаешь, когда люди говорили мне, что девушка Ника другая, я не понимал. Я думал, что женщина как женщина. — Он целует одну из моих рук и продолжает спокойно: — Теперь я понимаю. Ты — особый тип женщины, мисс Тина. Я рад, что встретил тебя. Это было честью и большой радостью. Будь уверена в этом.

Мое горло сковывает.

Это одна из самых приятных вещей, которую кто-либо говорили мне. Я не знаю, как реагировать. Я просто открываю и закрываю рот, как рыба, вытащенная из воды.

Дядя Джерм улыбается мне и протягивает руку Максу. Он говорит:

— Помоги старику, сынок.

Макс помогает дядя Джерму и держит его за руку. Затем он протягивает другую руку ко мне, и я использую ее, чтобы подтянуться.

Я отряхиваюсь и говорю, заикаясь:

— Хорошо, я лучше вернусь к работе.

Целую Макса в щеку, затем делаю то же самое с дядей Джермом. Я знаю, кто он, но чувствую, что мы связаны после сегодняшнего инцидента. Я так счастлива, когда он берет мою руку, улыбается и целует ее.

Затем я пританцовываю обратно к магазину, оставляя Макса улыбающимся и качающим головой.